Текст книги "Аллигатор (СИ)"

Автор книги: Александр Аввакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Я обернулся и увидел пожилую женщину, опирающуюся на трость. Волосы женщины были седыми, и в полумраке коридора казались покрытыми серебром.

– Гражданка, меня интересуют Лебедевы, а если быть точнее, Зинаида Петровна Лебедева.

– Ее нет дома, – произнесла женщина и оттеснив меня от двери, стала ее открывать.

– А кем вы будете Лебедевой Зинаиде? – спросил я ее.

– Бабушка я ее, – ответила женщина. – А вы откуда, молодой человек?

– Извините, что не представился. Моя фамилия Абрамов, я из уголовного розыска МВД.

– Если вы из МВД, то проходите в квартиру, – пригласила она и первой вошла в прихожую.

Она включила свет и направилась в комнату. Вслед за ней последовал и я. Комната была большая. У одной из стен стоял коричневый кожаный диван. На комоде стояли слоники, модные в середине пятидесятых годов.

– Вы не стойте, присаживайтесь, где вам удобнее, – произнесла женщина. – Меня зовут Валентина Николаевна.

Я присел на диван и, достав из кармана пиджака свой блокнот, задал ей первый вопрос.

– Скажите, Валентина Николаевна, что предшествовало исчезновению вашей внучки? Может, вы поругались или еще какие-то веские причины? Вы сами подумайте, ведь люди просто так не уходят из дома и, тем более, не пропадают.

Она посмотрела на меня и, отвернувшись в сторону, смахнула с глаз набежавшую слезу.

– Знаете, молодой человек, это вечный конфликт между молодыми и старыми. Ей хотелось свободы, жить на широкую ногу. Она часто вступала со мной в спор, пытаясь доказать мне свою исключительность. Хотя мне, как и сейчас, непонятна эта ее исключительность. Она успешно окончила финансовый институт, устроилась на работу в торг. Появились деньги, новые друзья. Вышла замуж, но через полгода развелась. Потом снова вышла замуж и снова развелась. Затем пошли неприятности на работе. Управляющего торгом сняли и отдали под суд. В отношении главного бухгалтера возбудили уголовное дело за растрату. Зинаида вскоре уволилась с работы и стала пить. Сначала пила не часто, а затем стала пить чуть ли не каждый день. Вот с этого момента мы и стали сориться с ней. Как я ни пыталась ее поставить на правильные рельсы, она всегда съезжала в кювет.

За сутки до исчезновения она пришла домой выпивши. Я поинтересовалась у нее, что с ней произошло, так как она до этого не пила уже две недели. Мы снова с ней поругались. В тот вечер она мне рассказала, что познакомилась с одной женщиной из Васильево и якобы эта женщина пригласила ее к себе погостить.

Утром я ушла в магазин за продуктами, а когда пришла домой, то Зинаиды дома уже не было. Куда она ушла, я не знаю. В тот же вечер я пошла в милицию, но они даже слушать меня не стали. Говорят, что нагуляется и придет. Лишь на пятый день они приняли у меня заявление. Милиционер так, для проформы, поговорил со мной, что-то там записал к себе на листочек и велел мне идти домой. Вот я сейчас и думаю, не уехала ли моя Зинаида в это самое Васильево. Может, гостит там у своей подруги, а я все ночи напролет слезы лью по ней. Вы уж съездите туда, поищите мою внучку.

– Обязательно съезжу, Валентина Николаевна. Если она там, то я найду ее и привезу к вам.

– Спасибо, сынок, – тихо произнесла она и снова заплакала.

Я встал с дивана и направился к двери.

– Сынок! – остановила она меня.

Я остановился и вопросительно посмотрел на нее.

– Я тогда не сказала милиционеру о том, что у моей Зинаиды за правом ухом родимое пятно коричневого цвета размером в пятнадцатикопеечную монету.

– Хорошо. Спасибо вам за информацию, – поблагодарил я и вышел из квартиры.

Идя по улице, я не замечал идущих мне навстречу людей, спешащих домой после трудового дня. Достав из кармана сигарету, я, остановившись на минуту, закурил. Я пытался разложить полученную информацию «по полочкам». Однако как ни крути, все замыкалось на железной дороге, а если точнее, на поселке Васильево. Я решил не спешить и сказал себе, что отработаю еще три адреса пропавших без вести женщин, а уж потом буду делать какие-то выводы.

* * *

Сергеев проснулся от шума, который доносился с кухни. Он потянулся и, свесив ноги с кровати, стал искать голыми ногами домашние тапочки. Нащупав, он надел их на ноги и направился на кухню. Открыв дверь, он увидел Мадину, которая что-то готовила на кухне.

– Ты давно пришла? – спросил он ее.

– Минут сорок назад. Есть будешь? – поинтересовалась она у него.

Мадина уже вторую неделю жила в доме Сергеева. На той неделе ее уволили с работы за два прогула. Она не стала скандалить, молча забрала документы в отделе кадров, получила остатки зарплаты и поехала домой. По дороге домой она заехала в садовое общество «Каенлык», в котором работал охранником ее новый знакомый Алексей.

Она рассказала ему о своей проблеме и как бы между прочим сообщила ему о возможном скандале дома.

– А ты оставайся у меня. Живи, дом большой, места нам двоим хватит. Будешь заниматься хозяйством. Думаю, что с голоду мы с тобой не умрем.

Мадина сходила в магазин, купила литр водки, закуску и вернулась в дом, где ее ждал Сергеев. Она быстро собрала на стол, и они стали обедать. Через некоторое время, она почувствовала, что опьянела. Она стала много говорить, смеяться. Похоже, все это забавляло Алексея, он смеялся над ней, а затем, обняв ее за плечи, поцеловал в губы.

Она почувствовала, как у нее закружилась голова, и ей вдруг стало так хорошо и легко с этим человеком, что она сама стала его целовать, чувствуя, что начинает просто растворяться в его объятиях. Она не обратила никакого внимания на то, что пальцы Алексея уже расстегнули пуговицы ее кофты и начали нежно ласкать ее набухшие от неги соски. Она застонала от охватившего ее желания, глаза ее закатились, а дыхание стало частым и глубоким.

Алексей поднял ее на руки и понес на кровать. Она на какой-то миг почувствовала боль – это он заломил ей руки и привязал их к спинке металлической кровати. Ей нравилась необузданная грубая сила, с которой он овладевал ею. Она стонала от удовольствия и боли, которую испытывала во время близости. Она, словно заводная игрушка, все требовала и требовала этой боли и удовольствия. Когда он устал и лег рядом с ней, она впервые в своей жизни почувствовала всю прелесть секса. Лучше него у нее никого не было и возможно не будет больше никогда.

– Леша, развяжи мне руки, – тихо попросила она его. – Я принесу тебе воды. Я смотрю, ты сильно устал.

Он развязал ей руки. Она встала с постели и, виляя голыми ягодицами, направилась на кухню. Через минуту она вернулась, неся в руках ковш холодной воды. Он сделал несколько глотков и вернул ей ковш.

– Леша, мне нужно домой, – произнесла она.

– Я думаю, что тебе не стоит идти домой в таком состоянии. Может, ты пойдешь завтра, когда проспишься?

– Нет. Я хочу пойти сейчас. Мне все равно, в каком я состоянии, пьяная или трезвая. Я не школьница и мне глубоко наплевать, что подумают про меня соседи и мать. Я сама себе хозяйка и делаю то, что хочу.

Он смотрел на нее и впервые не испытывал к женщине никакого отвращения. Ему даже показалось, что это единственный на свете человек, который может понять его. Он встал с кровати и тоже стал одеваться.

– Погоди, я провожу тебя, – предложил он ей.

Они вышли из дома и, закрыв дверь на замок, направились в поселок.

* * *

Несмотря на позднее время, в доме Шариповых горел свет. Мадина открыла калитку и вошла во двор. Не успела она подойти к входной двери, как та открылась и на порог вышла мать.

– Ты это где шляешься? – с угрозой в голосе спросила мать.

– Зашла к знакомым, посидела немного, – ответила Мадина.

– Да от тебя за три версты водкой пахнет. Я тебе, шалава, покажу, как водку пить, – произнесла мать и, схватив первое, что ей попалось под руку – лопату, ударила дочь по голове.

– Ты что делаешь, мама! – закричала на нее Мадина. – Ты же убьешь меня!

– Ну и пусть! Лучше вообще не иметь никакой дочери, чем иметь дочь-проститутку. Одного в подоле мне принесла, хочешь принести и второго? Мне соседка все рассказала. Я все знаю, знаю, что тебя как прогульщицу уволили с работы. Ты думаешь, что я кормить тебя буду. Хватит мне одного твоего сына!

Она снова замахнулась на нее лопатой, но в этот раз Мадина увернулась от удара и бросилась бежать к калитке. Мать, размахивая лопатой, и громко ругаясь, устремилась за ней.

Мадина успела выскочить на улицу, прежде чем очередной удар лопаты достиг ее спины.

– Проститутка! Чтобы больше ноги твоей не было в этом доме. Где пила, туда и иди! – неслось ей в спину.

Она свернула за угол и увидела Сергеева, который стоял на другой стороне улицы и, поджидая ее, курил. Она бросилась к нему на грудь и зарыдала. Он нежно погладил ее по голове и поцеловал в губы.

– Я же тебе говорил, чтобы ты сегодня не ходила домой? Я так и знал, что все этим и закончится. Ты не переживай, все будет нормально.

– Нет, Леша, ты мою мать не знаешь. Если она сказала, что меня больше не пустит на порог, значит, и не пустит. Жалко сына не увидела. Да ладно, ему с бабушкой будет лучше, чем со мной.

Она перестала плакать и прижалась к нему всем телом. Она вдруг снова почувствовала охватывающее ее желание близости.

– Я хочу тебя, – тихо произнесла она. – Пойдем быстрее к тебе, а то я изнасилую тебя по дороге к дому.

Алексей был удивлен таким перепадом настроения Мадины. Еще секунду назад она горевала о том, что мать выгнала ее из дома, и вдруг у нее возникает неприкрытое желание близости.

– Я согласен, – произнес он, улыбаясь ей в ответ.

– Чего согласен? – спросила она его.

– Чтобы ты меня изнасиловала. Я люблю грубость, люблю смотреть, как плачут люди. В этот момент я испытываю какое-то необъяснимое чувство превосходства над другими людьми. Ты знаешь, когда я отбывал свой первый срок, то я перечитал практически всю тюремную библиотеку. Я понял, почему Джек-Потрошитель убивал женщин.

– Почему?

– Ему нужно было самоутвердиться в обществе. Ему хотелось славы. Заметь, он не трогал их, он просто их убивал и от этого, похоже, испытывал сильнейший оргазм, который не испытывал от обычной близости с женщиной. Я тоже хочу все это испытать. Пройти весь его путь, ведь его так и не нашли. Он оказался намного умнее всех этих полицейских, вместе взятых.

– Леша, мне страшно, – прошептала она и прижалась к нему.

– Ты не бойся, я тебя не убью, если ты будешь молчать и делать все, что я тебе прикажу. Если тебе страшно, то можешь прямо сейчас уйти от меня и бежать в милицию. Только что ты им там расскажешь?

– С чего это ты взял, что я побегу в милицию? Я от тебя, Леша, никуда не уйду. Ты можешь убить меня, если почувствуешь, что я тебя предала.

– Посмотрим, жизнь покажет – ответил он.

Они остановились около дверей дома. Алексей достал ключи и открыл дверь. Войдя в дом, они пошли на кухню, где на столе еще стояла недопитая бутылка водки.

* * *

Истекали сроки, отведенные мне начальником управления уголовного розыска на изучение розыскных дел. Однако сделать какой-то окончательный вывод по этим делам я еще не мог. Этому препятствовали многие внезапно возникшие обстоятельства.

Во-первых, три оставшихся на тот момент неизученных розыскных дела почему-то срочно запросила республиканская прокуратура. С чем все это было связано, я не знал, но мне пришлось направить эти дела в их адрес.

Во-вторых, неожиданно возникший, уже не первый раз, конфликт со старшим оперуполномоченным нашего отделения розыска Козиным, который обвинил меня в том, что я копаю под него и хочу занять его должность. Я, конечно, догадывался, откуда дует этот ветер, наблюдая за поведением начальника отделения. Он в очередной раз заявил, что собирается уйти на пенсию и хотел бы передать свое отделение в надежные руки Козина, но этому мешает моя активная работа, которая может склонить чашу весов в мою пользу.

– Слушай, Валерий Михайлович! С чего это ты взял, что я претендую на должность начальника отделения? По-моему, ты ее заслуживаешь больше, чем я. Я работаю в отделении всего полтора года, а ты более десяти лет. Вот ты сам и подумай, кого может назначить руководство управления на эту должность. С другой стороны, почему вы все решили, что наш начальник собирается уходить? Судя по всему, ему здесь вполне комфортно. Где он может читать газеты и получать за это деньги?

Этого, наверное, не нужно было говорить, но я почему-то не сразу это понял. Теперь мне приходилось обороняться уже от двух человек.

– Что ты из себя представляешь, что позволяешь себе такие высказывания? Ты всего полтора года в розыске. А уже возомнил из себя черт знает кого. Ты считаешь, что если тебе дает индивидуальные задания сам начальник управления, то значит ты намного лучше нас? Я, в отличие от тебя, двадцать пять лет проработал в системе уголовного розыска и насмотрелся на таких выскочек, как ты. Ты знаешь, все они плохо закончили свою карьеру, а я вот, в отличие от них, все еще работаю. И не тебе меня судить, что я делаю на работе, читаю ли газеты или играю в шахматы. Ты думаешь, что об этом не знает начальник управления? Он все знает, и если молчит, значит, его это вполне устраивает.

– Слушайте, Фанис Гараевич! Зачем вам этот скандал? Вы же сами его спровоцировали. Здесь нет дураков и все это отлично понимают. Судя по всему, вас палкой с работы не выгонишь, и вы специально делаете так, чтобы мы с Козиным перегрызли друг другу глотки. Вы же великолепно знаете о стремлении Козина занять вашу должность в случае вашего ухода, зачем вы лишний раз разжигаете в нем все это. Я же вам уже несколько раз говорил, что не претендую на вашу должность и никогда не стану подсиживать никого из вас. Но если мне предложат ее, отказываться я тоже не буду, так как руководству управления видней, кого назначить на эту должность, меня или Козина.

– Ты слышал, Валера? Вот оно, истинное его лицо. Сначала говорит, что его не интересует эта должность, а потом вдруг заявляет, что не откажется от нее, если ему ее предложат. Ты думаешь, почему он бегает к Костину? Нет, Валера, это не просто так. Просто так такие люди, как он, не работают. Ведь ты не ходишь в специальную библиотеку и не сидишь там, часами изучая труды американских психологов. Он просто хочет блистать своей эрудицией на нашем сером фоне.

Я сидел и молчал. Я уже давно усвоил, что спорить с руководством абсолютно бесполезно, прав тот, у кого больше этих прав. А прав всегда бывает больше у начальника, и спор лишь разжигает в нем желание подавить тебя в самом зародыше.

– Чего молчишь? – с вызовом спросил меня Козин. – Разве начальник не прав? Ты, наверное, не только получаешь от Костина указания, но и стучишь ему на всех нас?

Я невольно усмехнулся.

– Зачем мне на вас стучать, если руководство и так все знает о нас? Ведь только что начальник нам сам сказал, что руководство отлично знает, что он читает на рабочем месте газеты. Вот и делай выводы, если ты не такой уж глупый. Я просто не хочу с вами спорить и доказывать вам свою правоту. Как говорил мне в свое время командир в Афганистане, правда есть правда и ее не надо доказывать. Доказательства требуются лишь лжи, когда ее хотят выдать за правду.

Я встал из-за стола и направился к выходу.

– Ты куда? – строго спросил меня начальник отделения.

– Работать, – коротко ответил я.

* * *

Я вышел из электрички и, достав сигареты из кармана куртки, закурил. Быстро покурив и, бросив сигарету в урну, направился к зданию станции. Народу в помещении станции было не очень много. Увидев в углу помещения билетную кассу, я направился к ней.

– Девушка, я из уголовного розыска. Посмотрите, пожалуйста, вот на эти фотографии. Может, вы кого-то из них видели случайно здесь. Может, кто-то приобретал у вас билеты.

Она взяла в руки фотографии без вести пропавших женщин и стала их внимательно разглядывать. Через минуту она вернула их мне.

– Извините, но я никого из этих женщин здесь не видела. Мне очень жалко, что я не смогла вам помочь. Вы покажите эти фотографии бабушкам, которые торгуют у станции, может, кто-то из них и вспомнит их.

Я поблагодарил ее и направился к выходу их здания. Площадь около станции была небольшой, и я сразу же увидел группу старушек, торгующих солениями и свежими овощами.

– Здравствуйте. Я из милиции, – представился я, тем самым вызвав переполох среди них.

Многие из старушек стали быстро укладывать свои продукты в сумки и корзины и в спешном порядке покидать свои насиженные места.

– Вы куда, женщины? – удивленно спросил я их. – Я просто хотел с вами поговорить!

Я взял за рукав одну из них и, вынув из кармана куртки фотографии, протянул их ей.

– Вы случайно никого из этих женщин не видели здесь? – обратился я к ней. Посмотрите внимательней, я разыскиваю их.

Женщина освободилась от моей руки и осторожно взяла фотографии в руки. Через минуту фотографии пошли по рукам торговок.

– Валя? – обратилась одна из них к своей соседке. – Посмотри, пожалуйста. По-моему эта женщина покупала тогда у тебя соленые огурцы. Она еще стала с тобой скандалить, что огурцы у тебя полупустые. Помнишь?

Валентина взяла в руки фотографию и стала ее внимательно рассматривать.

– Нет. Это не она. Та была немного постарше и больше походила на алкоголичку.

– Да ты что, Валентина? Это точно она. Только здесь на фотографии она вся напомажена, а в жизни она немного помята. У меня хорошая помять на лица и я не могу ошибиться.

– Скажите, эта женщина была одна или с кем-то? – спросил я ее.

– Вот этого, молодой человек, я не помню. Могу сказать лишь одно, что подошла она к Валентине одна. С кем она была, сказать не могу.

– А вы случайно не помните, в какую сторону она направилась? Я имею в виду в поселок или на перрон?

– Не помню. Извините. Думаю, что она могла пойти только в поселок, так как мне тогда показалось, что она только приехала сюда на казанской электричке.

– Спасибо за помощь. Удачной вам торговли, – поблагодарил я женщину и направился в сторону поселка.

Я шел по улице поселка, абсолютно не ориентируясь среди маленьких деревянных домов и двориков. Лишь упершись в пустырь, я понял, что одному мне с заданием не справиться. Заметив идущего в мою сторону мужчину, я направился на встречу ему.

– Извините, вы не подскажете мне, где у вас здесь находится милиция? – спросил я его.

– Городская милиция или поселковая? Городская милиция в Зеленодольске, а поселковая вон за тем домом, – ответил он и показал мне рукой на двухэтажное здание.

– Спасибо, – поблагодарил я его и направился в указанном им направлении.

* * *

Я стоял около входной двери поселковой милиции. Отделение располагалось на первом этаже двухэтажного дома дореволюционной постройки. Входная дверь, растрескавшаяся от времени, была еще довольно крепкой и невольно вызывала к себе уважение. Докурив сигарету и бросив окурок в урну, потянул дверь на себя. Я очутился в большом коридоре с четырьмя дверями. Все двери были старыми и покосившимися от времени.

– Интересно, сколько прошло людей через эти двери? – подумал я. – Сколько они видели поломанных судеб и отчаявшихся в поисках справедливости людей.

Три двери оказались закрыты. Я потянул на себя четвертую дверь и оказался в небольшом помещении, где стояло три стола. За одним из них сидел молодой лейтенант и что-то писал в толстом журнале.

– Разрешите? – спросил я его, входя в кабинет.

Лицо лейтенанта исказила недовольная гримаса. Он отложил в сторону журнал и посмотрел в мою сторону.

– Что у вас, гражданин? – спросил он меня. – Не ужели не видно, что я занят?

– Почему вы так плохо встречаете гостей, лейтенант? Я из управления уголовного розыска, – я присел за свободный стол. – Где остальные?

Лицо лейтенанта покрылось краской. Он растерянно посмотрел на меня, пытаясь убрать со своего стола журнал, но сделал это как-то неловко. Журнал упал на пол и из него высыпалось несколько напечатанных ориентировок. Я поднял одну из них и положил перед собой. Эта была ориентировка по розыску без вести пропавшей Хасановой Гульнары Абдулловны, которую разыскивали сотрудники Советского районного отдела милиции. Как ни странно, но именно на нее указали мне торгующие на станции женщины.

Лейтенант поднял ориентировки и сунул их обратно в журнал. Положив журнал на соседний стол, он встал и представился мне.

– Участковый инспектор Гараев. Остальные сотрудники отделения находятся на своих участках.

– Значит, вы вроде бы дежурный по отделению? – спросил я его.

– Получается, вроде бы так, – ответил он мне.

– Вот что, Гараев. Я приехал к вам сюда по розыску женщин, пропавших без вести. Считаю, что их исчезновение как-то связано с вашим поселком. Одну из пропавших последний раз видели на железнодорожном вокзале Казани. Она садилась в электричку Казань – Зеленый Дол. Вторую видели на перроне вашей станции. Третья, со слов родителей, собиралась погостить в вашем поселке у своей подруги, после чего исчезла бесследно. А сегодня ваши женщины, торгующие на станции, признали на одной из фотографий пропавшую без вести Хасанову. Скажите мне, что ответили вы по всем этим ориентировкам? Без сомнения, вы ответили, что проведенными оперативно-розыскными мероприятиями установить их местонахождение не представилось возможным. На все эти ориентировки вы отвечали, не выходя из этого кабинета. Что, не так? А сейчас найдите мне начальника отделения. Я хочу с ним переговорить по всем этим вопросам.

– А где я его найду? – растеряно спросил он меня. – Я же не знаю, куда он ушел…

– Я тоже не знаю, где он, поэтому прошу вас найти его.

Гараев пододвинул к себе старый телефон и стал крутить диск. Прошло минут тридцать, прежде чем он нашел начальника.

– Товарищ майор! Здесь человек из МВД, просит вас срочно прибыть в отделение, – доложил ему Гараев. – Нет, я не в курсе. Похоже, его интересуют пропавшие без вести женщины.

Он закончил говорить и положил трубку.

– Он сказал, что минут через тридцать будет, – доложил мне участковый инспектор.

– Неплохо вы здесь живете. Полная свобода. Так, один раз в неделю отписался и снова тишина.

– Зря вы так говорите, товарищ капитан. Вы знаете, сколько мы садовых обществ и товариществ обслуживаем. Сейчас весна, и все горожане рванули на свои участки. Люди приезжают и видят, что за зиму их домики обчистили. Пишут заявления, а мы должны искать этих воров.

Я посмотрел на него и невольно вспомнил свой прошлогодний случай с задержанием садовых воров.

* * *

Утром мне позвонил мой осведомитель и сообщил, что вчера встретился со своими знакомыми, которые занимаются кражами из садовых домиков.

– Виктор Николаевич, что мне делать? Они зовут меня с собой на дело.

– Ни в коем случае не ходи. Найди хороший предлог и откажись. Ты мне лучше скажи, куда они хотят пойти конкретно?

– Я лучше вам скажу, где они хранят похищенные вещи. Поймите сами, я не могу их конкретно спрашивать, куда они пойдут, это может вызвать у них подозрение.

– Где они хранят похищенные вещи?

– Записывайте, – он назвал мне адрес.

– Слушай, Захар! Я тебе еще раз говорю, на кражу не ходи. Ты понял меня или нет?

– Все понял. Я лучше смотаюсь из города, так будет вернее.

Он положил трубку. Услышав короткие гудки отбоя, я положил трубку на рычаг телефона и взглянул на начальника отделения.

– Сейчас мне позвонил мой человек. Есть возможность взять воров из садовых домиков. Говорит, что группа состоит из пяти человек и что, по их словам, они нагрели около сотни домиков. Может нам самим их взять, а затем передать их ребятам из Кировского отдела милиции?

– Слушай, Абрамов! Ты человек новенький в розыске и все это для тебя в новинку. Мне твои садовые воры по барабану. Кроме головной боли, от них ты ничего не получишь, поверь мне, старому оперу. Я бы на твоем месте отправил эту информацию на «землю», пусть работают.

– Все дело в том, что мы их сможем взять с поличным. Пока я буду отправлять эту бумагу в Кировский отдел милиции, пройдет время, и они смогут перепрятать все это в другое место.

– Все может быть. Дело твое, хочешь задержать – задерживай. Я тебе мешать в этом не буду.

– Тогда я, с вашего разрешения, возьму с собой Мартынова и Семенова. Как вы на это смотрите?

– Приказать я им не могу. Это выходит за их служебные обязанности, они в конце концов не сотрудники по борьбе с имущественными преступлениями. Если согласятся, я не против, но приказывать им я не буду.

Услышав это, я обрадовался, ведь раскрыть около сотни краж из садовых домиков удается не каждый день.

Около восьми часов вечера я встретился с ребятами и мы, поймав такси, поехали в поселок Юдино. Сравнительно быстро доехали до Дворца культуры железнодорожников и, выйдя из машины, направились в сторону Белявского поселка. Минут через десять мы брели в полной темноте, так как электрического освещения здесь никогда не было.

– Виктор, далеко еще до адреса? – поинтересовался у меня Мартынов.

Я промолчал, так как сам тогда еще не представлял, где находится эта улица и дом. С неба посыпалась снежная крошка, неожиданно похолодало. Я поднял воротник пальто и невольно поправил шарф. Заметив одинокого мужчину, мы всей нашей небольшой группой направились в его сторону.

– Гражданин! – обратился к нему Семенов. – Вы не подскажите, как нам пройти к этому адресу?

Семенов назвал улицу и дом, чем вызвал у мужчины улыбку.

– Вы, ребята, шутите, что ли? – почему-то спросил он у нас. – То, что вы разыскиваете, находится на другой стороне улицы.

Мы удивленно посмотрели друг на друга. Как вывернуться из этой глупой ситуации, первым сообразил я.

– Ну, ты и молодец, Юра! Доверься тебе в следующий раз, – произнес я, стараясь придать веселость своему голосу. – Ты же сам утверждал, что хорошо знаешь поселок, и нам не придется там блуждать.

Юра сделал обиженное лицо и отошел в сторону.

– А вы, в принципе, кого ищите? Кто вам нужен?

Я на миг замешкался, не зная, что ответить на этот вопрос.

– Мой друг Володя пригласил меня в гости к своему старому другу. Сказал только адрес. Вот мы и рыщем по поселку, разыскивая этот дом.

Мужчина улыбнулся. Он, по всей вероятности, не поверил нам.

– Вот, что парень! Вы, похоже, из милиции, и поэтому я вам скажу честно, что в этом доме сейчас никого нет. Ушли они втроем, еще часа два назад. Хозяина дома зовут Разрывин Георгий. Думаю, что придут домой они не раньше десяти часов.

– Ты прав, отец, мы действительно из милиции, – произнес я и показал ему служебное удостоверение. – Это плохо, что мы не застали их дома. Придется, видимо, ждать.

– Вот что, ребята, заходите ко мне. Пока ждете, чайку попьете, телевизор посмотрите. Как они придут, вы сразу увидите и услышите.

Нам ничего другого не оставалось, как согласиться.

* * *

Мы сидели в теплой, чистой комнате и смотрели телевизор.

– Михаил Федорович, а где ваша супруга? – поинтересовался я.

– На работе, – коротко ответил он мне. – Она работает на станции диспетчером.

Он замолчал и, отодвинув в сторону занавеску, посмотрел на улицу.

– У них главным будет Женька Белоконь, они называют его Белым. Он раньше жил в нашем поселке, а потом его посадили за кражи из магазинов. Мать не дождалась его и умерла с год назад. Дом на себя оформил его младший брат. Он разошелся с женой, оставил им с сыном квартиру, а сам перебрался жить сюда. Когда Белый вернулся из заключения, между ними вспыхнул скандал, так как младший брат отказался прописывать его в дом матери. Скандалили они сильно, полпоселка сбежалось посмотреть на это. Женька тогда и порезал своего брата, правда тот не стал обращаться в милицию и сообщил врачам, что сам в темноте, в сарае наскочил на косу.

После этого скандала он поселился у своего старого товарища Разрывина, они с ним дружили еще со школы. Тот жил один и отказать в приюте своему товарищу не мог. Недели две они вместе пили: Разрывин, Белый и его друзья по зоне. Потом, похоже, взялись за старое, стали грабить квартиры. Все награбленное у них скупала Верка, продавщица из нашего поселкового магазина. Сейчас они перешли на кражи из садовых домиков. Тащат все, что попадет им под руку. Старые холодильники и телевизоры, посуду. Женька Разрывин все это куда-то возит и продает за бесценок. Об этом весь наш поселок знает, но все молчат, боятся Белого и его друзей. Вот и сегодня они, похоже, тоже направились на дачи.

Он замолчал и снова, отодвинув край занавески, посмотрел на улицу.

– Михаил Федорович, а почему вы решили, что они пошли грабить дачи? – задал я ему вопрос. – Они вам об этом, я думаю, не докладывали?

– А тут и говорить ничего не нужно. Раз взяли с собой тачку, значит пошли шастать по дачам. Сейчас их время. Людей на дачах нет, сторожей, как правило, тоже не бывает. Да и кто из сторожей будет умирать из-за чужого барахла? Никто! Так что бери, не хочу. Люди только весной поймут, что их домик ограбили, одни побегут в милицию, а другие нет. Все боятся, что жулики могут сжечь их дома. На это они и рассчитывают.

Я сразу же вспомнил слова своего начальника и невольно задумался: «Ну, сейчас мы их задержим с ворованными вещами, а что дальше? Где искать потерпевших? Ведь закон трактует, что если нет потерпевших, то нет и краж. Что тогда нам с ними делать? Придется извиняться и отпускать».

Мои размышления прервал хозяин дома.

– Вон идут, еле волокут награбленное, – произнес он и сплюнул на пол.

Я отодвинул занавеску и посмотрел на улицу. По улице шли три человека и толкали впереди себя тележку, на которой кучей лежали какие-то вещи. Мне удалось разглядеть лишь холодильник, который лежал на тележке с моей стороны.

– Спасибо, Михаил Федорович. Нам нужно уходить, – я пожал ему руку.

Он проводил нас до двери и пожелал нам удачи.

* * *

Они возились в большом гараже, не обращая никакого внимания на редких прохожих. Когда они закончили укладывать похищенные из садовых домов вещи, я тихо произнес, наставив на них свой пистолет.

– Ребята! Все, закончили свою работу?

Мой голос был подобен выстрелу, прозвучавшему в тишине. Двое мужчин безропотно подняли руки, сразу же сообразив, кто перед ними находится. Третий же, опрокинув на землю немного задумавшегося Семенова, бросился бежать в сторону темнеющего невдалеке леса.

– Вяжите их! – крикнул я и устремился за бегущим от меня человеком.

Бежал он первые сто метров неплохо. Бежать в лесу с такой скоростью, с которой бежал он, может не каждый человек, и поэтому я сразу же оценил его неплохие физические данные. Однако, пробежав метров триста, он стал заметно сдавать. Расстояние между нами заметно таяло.

Неожиданно для меня он резко свернул влево и побежал вдоль забора кладбища. Я на бегу достал из кобуры пистолет и взвел его. Словно прочитав мои мысли, он нырнул в проем забора и моментально исчез.

– Белый, выходи с поднятыми руками! Не заставляй меня в тебя стрелять!