Текст книги "Атолл «Морская звезда»"

Автор книги: Александр Насибов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

ВОСЬМАЯ ГЛАВА

Анна Брызгалова провела беспокойную ночь в доме Лаврова – металась в постели, стонала, кого-то звала. Затихла только к рассвету. Однако заснуть не удавалось. Пришел Лавров, и она вновь стала рассказывать о своих злоключениях.

Лавров слушал не перебивая. Временами делал пометки в блокноте, покачивал головой.

– Алеша, ты не веришь мне? – Анна стала плакать. – Но это было!

– Хорошо, хорошо, – заторопился Лавров. – Не надо нервничать. Я все выясню. Если ты подписала протокол, мы отыщем его.

– И сегодня же пойдешь в посольство?

– Я обещал, Анна!

Брызгалова откинулась на подушку, ладонями сдавила голову.

– Иногда мне и самой кажется, что я все придумала… Преследуют какие-то видения… Я здорова, Алеша?

– Вот еще! – бодро сказал Лавров. – У тебя железное сердце. – Он переменил тон: – А как давно эти головокружения?.. Может, и дома тоже страдала ими?.. – Взял руку Брызгаловой, осторожно погладил: – Вспомни, Анна.

– Дома я была абсолютно здорова… А фальшивые деньги мне передал он, Петр!

– Ясно, Анна, – Лавров все еще держал руку Брызгаловой. – Но я продолжаю рассуждать. Не могло быть так, что деньги ему подсунули при обыске? Недавно по телевидению показывали фильм, в котором была похожая ситуация: во время обыска человеку подменяют настоящую валюту на липовую.

– Нет, деньги мне передал Брызгалов. На этот счет никаких сомнений.

– И он вез их из Москвы? Знал, какому подвергнется риску при первом же досмотре, и все равно вез фальшивые деньги? Правдоподобно ли такое?

– Это он передал мне фальшивую валюту, Алеша! – Брызгалова задумалась. – С меня взяли слово, что я не выйду из твоего дома, не стану пользоваться телефоном. Но ведь я могу нарушить вынужденное обещание? Как случилось, что меня привезли к тебе? С тобой в этой стране считаются?

– Думаю, да… А мысль лечить тебя здесь подсказала моя экономка.

– Ты веришь ей?

– Анна!

– Прости, я стала такой подозрительной. Но ведь я тоже верила Петру.

– Не надо говорить о нем плохо…

– Но он – подлец!

– Анна… – Лавров помолчал. – Анна, он умер.

– Конечно, умер для меня… – Брызгалова запнулась. – Ты что сказал, Алексей?

– Он умер. Погиб. Ехал в автомобиле, а тут грузовик… Удар! Взорвался бензин в баке…

Брызгалова глядела на Лаврова остановившимися глазами. Но вдруг забилась, закричала.

Вбежала Джоан, стала помогать Лаврову, хлопотавшему возле больной.

– Кажется, спит, – сказала она, когда Анна затихла. – Спустимся в кухню, Алекс, я сварю кофе. Ты должен беречь себя.

– Тебе тоже достается, – Лавров обнял Джоан. – Но мы должны помочь ей, правда?

– Мне так жаль эту женщину! – прошептала Гибсон.

Разговор продолжался в кухне.

– Боюсь, понадобится консультация психиатра, – озабоченно проговорил Лавров, обняв ладонями чашку с горячим кофе. – Сейчас она наговорила такого!..

– Снова галлюцинации? – Джоан поджала губы. – Интересно, на какую же тему?

– У тебя странный тон. Будто в чем-то сомневаешься? Вспомни свидетельство Петра Брызгалова. А документ, который он мне показывал!..

Лавров запнулся, удивленный переменой, которая вдруг произошла с Джоан. Она стояла посреди кухни, уперев кулаки в бока, и насмешливо смотрела на собеседника:

– Документ?.. Что ж, кофе сварен, можно возвращаться в кабинет. Идем же, я другие документы покажу!.. Тебя не насторожило, что Брызгалов так нелепо погиб? Привез сюда жену – и погиб. Сделал свои ошеломляющие заявления прессе и телевидению – и тотчас отправился к праотцам!..

– О каких документах ты говоришь?..

– Погоди! – Гибсон все больше распалялась. – И то, что он вдруг купил здесь самый дорогой автомобиль, этот доктор Брызгалов, и что был весел и бодр, хотя в доме лежала тяжело захворавшая жена, – тебя не озадачило, не насторожило?

– Признаться, я испытывал некоторые сомнения…

– Испытывал сомнения… Да ведь он должен был выглядеть как человек, который сделал трудную работу и получил за это награду.

– Ты говоришь страшные вещи, Джоан. Вот и Анна утверждает: муж знал, что деньги были фальшивые.

– Знал ли он о фальшивых купюрах?! – вскричала Джоан. – Конечно, все знал отлично. – Выхватила из сумки пачку глянцевитых фотокопий напечатанного на машинке текста, веером разбросала по столу: – Ну-ка, взгляни!

Лавров взял лист, стал читать. Поднял на Гибсон удивленные глаза:

– Полицейский протокол?

– И это тоже полицейские протоколы, – Гибсон ткнула пальцем в остальные листы. – Все, что ты видишь на столе, – протоколы допросов Анны Брызгаловой в здешней полиции. Прочитай – и поймешь все. Читай же, а я сварю тебе еще кофе. Сейчас тебе понадобится крепкий кофе!

Лавров долго просматривал протоколы. Давно была выпита и вторая чашка кофе, принесенного Джоан, а он все сидел, склонившись над бумагами. Гибсон не сводила с него глаз. Она сделала смелый ход и ждала результата.

Отложив последний лист, Лавров поспешно поднял трубку телефона.

– О, черт! – он постучал по рычагу, с досадой швырнул трубку. – Джоан, мою шляпу и плащ!

– Куда ты собрался? Если в советское посольство, то не торопись. Сперва хорошенько подумай. – Гибсон почти насильно усадила Лаврова в кресло, ослабила ему узел галстука.

– Как ты раздобыла эти протоколы?

– Сработали связи моего возлюбленного супруга. И разумеется, деньги. Пришлось выложить немалую сумму. Нисколько не жалею! Я ведь давно почуяла запах подлости. Думаешь, совпадение, что к тебе именно теперь явился этот представитель общества эмигрантов? Ему было дано поручение – свести тебя с Брызгаловой… Потом женщину привозят сюда. Не побоялись, что она изловчится и удерет или позвонит в свое посольство. Почему они решились на столь рискованный шаг? Да из-за тебя все это!

– При чем здесь я?

– Ты приманка для нее. Как же, выходец из России, эмигрант – и хорошо здесь устроен, громкое имя в науке! Ко всему еще и первая ее любовь – чем черт не шутит, вдруг у этой Брызгаловой чувство еще не угасло?.. А она теперь свободна: мужа-то убили!.. Все еще не понимаешь? О, святая простота! Да она нужна им для каких-то особых целей! Вот и вцепились в нее. Спровоцировали дело с воровством, с фальшивыми деньгами, пугают ее, грозят. И все равно покорить не могут. Видно, характер не тот. Вот и вспомнили о тебе. Уж ты-то повлияешь на строптивую лошадку!

– Но как они узнали о наших с ней отношениях? Ведь я только тебе…

– А ее портрет, Алекс? Он же сколько лет висит здесь на самом видном месте! На него пялился каждый, кто приходил в дом. Да портрет давно сфотографировали! И теперь, когда пришло время, сличили с оригиналом. Как видишь, все очень просто.

– Что же нам делать? – сказал Лавров после длинной паузы.

– Не ведаю. – Джоан тоже помолчала. – Она уже знает о… катастрофе? Бедная женщина. Я буду заботиться о ней. Она быстро встанет на ноги. Но вот что делать дальше – ума не приложу. – Джоан Гибсон охватывало все большее напряжение. Начинался разговор на главную тему. Она обняла Лаврова, заглянула ему в глаза: – Милый, перед отъездом у меня была серьезная ссора…

– Да, да – рассеянно сказал Лавров. – Что же дальше?

– Я потребовала, чтобы он дал мне развод… Ты слушаешь Меня, Алекс?

– Развод?.. Ах да!.. – Лавров стал укладывать протоколы в портфель. – Прости, я только съезжу в посольство…

– Что ж, отправляйся, если решил окончательно добить этим свою Анну!

– Добить?!

Гибсон выхватила из портфеля протоколы, потрясла ими перед лицом Лаврова:

– Что это такое, ты понимаешь?

– Понимаю! Дикость, фальшивка, бред!

– В том-то и дело, что не фальшивка. Тюрьма для нее, вот что, если в полиции дадут ход этим бумагам.

– Чепуха. Кто поверит, что профессор, доктор наук, ведущий ученый в области…

– Ты меня смешишь, Алекс! Им вовсе не требуется, чтобы поверили. Полиции важно засадить ее, если будет продолжать артачиться. Вот и засадят, не сомневайся. Уничтожили же они Петра Брызгалова!

– Что же нам предпринять? – пробормотал Лавров. Он понял: доводы Гибсон убедительны. – Мы вот что сделаем. Отвезем в посольство и ее, и эти бумаги. Уж там во всем разберутся, защитят невиновного человека.

Гибсон печально улыбнулась:

– Ты как мальчик, Алекс. Если о добытых мною копиях полицейских протоколов узнают власти, в тюрьме будут уже двое – она и я. А может, прихватят и профессора Лаврова. Кроме того, надо учесть: за этим домом конечно же установлено наблюдение. Женщину не выпустят.

– Охотно верю, что дом обложен. Вот и с телефоном что-то неладное: хотел позвонить, а он не работает.

– Выключили, это ясно.

– Но все равно мы перехитрим их!

– Погоди, Алекс. Допустим, ты всех перехитрил, оставил в дураках. И торжественно передаешь эту женщину русскому послу… Ну а сам ты?

– Не понимаю.

– Сам ты как будешь выглядеть в здешних кругах?

– Главное – она окажется в безопасности. А что касается нас, то мы уедем. Это же решено.

– За океаном тебя могут не принять с такой политической репутацией. Посчитают коммунистом, и делу конец. Пойми, все очень серьезно. Вдруг не дадут въездную визу. Что тогда?

– Сейчас я думаю об Анне. Все остальное – потом.

Джоан Гибсон все труднее удавалось парировать доводы Лаврова. У нее учащенно билось сердце, лоб покрылся бисеринками пота. Но она не просто оборонялась – ценой огромных усилий воли подводила Лаврова к тому главному, что должно было принести ей победу.

– Хорошо, – сказала она, – в советском посольстве местная полиция до нее не дотянется. Ну а сами русские? Ведь полиция, отстаивая свое право карать нарушителей закона этой страны, предъявит посольству бумаги, которые ты сейчас держишь в руках. И это будут не копии, а подлинники!

– В советском посольстве поверят, что доктор Брызгалова мелкая воровка?

– В протоколах сказано и о фальшивых деньгах. И она своей рукой написала, что привезла их из Москвы.

– Теперь мы знаем: деньги были получены от предателя – Петра Брызгалова.

– Кто это подтвердит? Уж не сам ли Брызгалов?.. Вот ведь как все тонко сработано… Ну а с точки зрения русских, махинации с валютой – серьезное преступление. Вспомни, мы вместе читали о московском процессе валютчиков. Главаря, кажется, расстреляли… Ты и для нее готовишь подобную участь? Подумай, что ждет ее на родине?

– Не знаю.

– Знаешь! Отлично понимаешь, что для нее круг замкнулся.

Они долго молчали.

– Должен же быть какой-нибудь выход, – проговорил наконец Лавров.

– Пока я не вижу его, – в голосе Джоан прозвучали жесткие нотки. Впрочем, она тут же смягчилась: – Мы с тобой будем думать, искать. Выход найдется. Сейчас главное – поставить ее на ноги, не так ли, Алекс?

– Ты очень хорошая, – Лавров с нежностью обнял Гибсон, погладил по волосам. – Скорее бы вырваться из этой клоаки!

– Вот ты и нашел выход! – вскричала Гибсон.

– Предложить ей ехать с нами?

– Не просто предложить, а уговорить! Объяснить, какое сложилось положение. Тебя она послушает. Только тебя, никого больше. Ее согласие – и я устраиваю все остальное: специальный самолет будет ждать на каком-нибудь частном аэродроме… Последний аргумент, который ты не забудь выложить ей: из-за океана легче вернуться на родину, если все же возникнет такое желание. Дашь слово, что окажешь ей содействие в этом. Ты понял меня, Алекс?

– Вчера я получил кое-какую информацию о ее исследованиях. Если коротко, то Брызгалова отыскала возможность радикально излечивать тяжелые психические недуги… Теперь можно понять, почему здесь за ней так охотятся: эти разработки легко использовать для целей прямо противоположных… Ты права, ее надо сохранить для науки!

– Уф, слава богу, мы все решили, – Гибсон попыталась улыбнуться. – Единственное, что меня страшит, – это фанатизм. Иной раз он сильнее любых аргументов. А они все фанатики, эти русские.

– Я был с ними, когда они спасали мир от нашествия коричневых негодяев, кстати, твою страну тоже.

– Мы сами спасли себя!

– Теперь все вы ходите, надув щеки от важности. А в конце войны ракеты гуннов против Нью-Йорка, Чикаго, Питтсбурга были в полной боевой готовности. Ракеты не применили, потому что помешали русские “фанатики”. И я горжусь, что был тогда среди них.

ДЕВЯТАЯ ГЛАВА

1

Встреча состоялась за квартал от дома Лаврова, в сквере со скульптурами вокруг небольшого пруда.

Лотар Лашке прибыл сюда за несколько минут до назначенного времени и, как было условлено, занял скамью возле каменных Кастора и Поллукса. Почти тотчас у тротуара притормозил старенький “остан” с серым брезентовым верхом. Джозеф Болл вышел из машины, аккуратно захлопнул дверцу и направился к Лашке. Медик в эти часы занимался подготовкой эвакуации Брызгаловой.

– Добрый день. – Подсев к Лашке, Болл кивком показал на питейное заведение в доме через улицу: – Он появится там не позже чем через четверть часа. Это его обычное время. Конечно, если имеются деньги.

– Откуда данные об этом человеке?

– На меня работает консьержка. Она на своем посту с того дня, как был построен и заселен дом. Хорошо информирована о жильцах. А он один из старожилов. В прошлом пилот “летающей крепости”. Сейчас жалкий пьянчуга, оставляющий в баре всю пенсию плюс то, что иной раз удается выиграть на бегах.

– Как вы собираетесь работать с ним? Может он помогать нам сознательно?

– Ни в коем случае. Он глотку перервет за Лаврова!

– У вас уже возник какой-нибудь план?

– Пока только складывается… Могу похвастать: записано многое из того, о чем говорилось в доме Лаврова. Гибсон приехала и тотчас перерыла комнаты в поисках “клопов”. Обнаружила их добрый десяток. Она человек опытный, но все же не догадалась ощупать самое себя. А мой главный “клоп” как раз и запрятан в медальоне, который она не снимает с груди, даже когда ложится в постель! Так вот, знаете, что они придумали вдвоем с Мерфи? Открывают глаза Лаврову на действия здешней специальной службы по отношению к Анне Брызгаловой! Цель достаточно точная – вызвать у него отвращение к порядкам в этой стране. А раз так – Лавров будет склонять Брызгалову к совместному переезду за океан. Как видите, все очень неглупо… Стоп, он появился!

– Бывший пилот?

– Да нет, Дин Мерфи, собственной персоной. Глядите, вот он вышел из-за угла дома.

Теперь и Лашке увидел Мерфи. Тот медленно шел, расстегнув пиджак и обмахиваясь газетой.

– Зачем он здесь?

– Как зачем? – удивился Джозеф Болл. – Дом-то под контролем. Кругом понатыканы наблюдатели. Вот Мерфи и появился – обозревает свое хозяйство. Он и вчера здесь был. А в день приезда Гибсон улучил момент и заявился прямо к ней.

– Приходил в дом профессора Лаврова?

– Вынужден был решиться на такой риск – решил обо всем столковаться с партнершей. Кроме того, хотел как следует осмотреть дом, прежде чем туда привезут русскую пленницу… Простите, вас что-то тревожит?

– Надо использовать этот визит.

– Я и сам думал об этом. Что ж, будем искать возможность. Но вот и отставной пилот. Глядите, проходит мимо афишной тумбы!

– Вижу, – сказал Лашке. – Чего он так спешит?

– Всегда торопится, если в кармане позвякивают монеты. Спешит швырнуть их на стойку бара, чтобы тут же пропустить стаканчик… Теперь и мне пора.

Между тем Мартин перебежал улицу, привычно толкнул ногой дверь бара и скрылся в питейном заведении.

Вскоре там оказался и Джозеф Болл – у стойки спросил пива, с кружкой в руке направился в угол, где располагался музыкальный автомат. Около минуты ушло на то, чтобы выбрать нужный диск, сунуть монету в прорезь приемника и нажать на рычаг пуска.

Расчет был верен. При первых звуках песенки Мартин вскочил на ноги. Поглядел на Болла, который как раз проходил мимо, и благодарно улыбнулся.

– Пилот? – Болл остановился у столика, отпил из кружки. – Бьюсь об заклад, что не ошибся. Мой нос за милю чует таких, как ты.

– Да, пилот! – гордо ответил Мартин. – Шеф-пилот с “крепости”. Почти восемьдесят вылетов. В том числе десять челночных рейсов – слыхал о таких?

– Еще бы! – воскликнул Болл, хотя представления не имел о том, что это такое.

А музыкальный автомат продолжал греметь. Это была песенка об отчаянных пилотах с бомбардировщика, “ковыляющего во мгле на честном слове и на одном крыле”.

– Выпьем за пилотов, – сказал Джозеф Болл и поднял свою кружку.

Стаканчик его нового знакомого был пуст. Мартин пошарил в карманах, прошел к стойке за порцией спиртного.

– Выпьем, – он поднял глаза к потолку. – В память пилотов, которые вылетели на задание и не вернулись!..

Следующую порцию спиртного заказывал уже Джозеф Болл. Мартин принял стаканчик с условием, что отдаст долг с первой же пенсии. Новый приятель тут же вынул бумажник: бывшему фронтовику и ветерану он готов ссудить половину того, что имеет.

Мартин покачал головой. Принять стаканчик—другой – это еще куда ни шло. Но брать деньги у человека, с которым впервые встретился лишь минуту назад, – такое не в его правилах.

– Не хочешь брать взаймы, продай что-нибудь, – пошутил Болл и вдруг почувствовал, что попал в точку.

Мартин сразу сделался серьезен. Видимо, и сам подумывал над тем, чтобы реализовать кое-что из вещей.

– Костюм тебе не нужен? – Он придвинулся к собеседнику, взволнованно зашептал: – Будет просто здорово, если купишь у меня костюм. Видишь ли, должок за мной. Задолжал некую сумму одному хорошему человеку. Продам костюм – значит расплачусь.

– Где костюм?

– Дома. Я рядом живу. Может, взглянешь?

– Ну и дела! – агент всплеснул руками, изображая удивление. – Ведь и я рядом. Вот он, мой дом, – показал рукой на противоположную сторону улицы, где высилось многоэтажное здание с облупленной штукатуркой на фасаде. – А ты где квартируешь?

– Чуть подальше, в конце улицы. Гляди-ка, соседи, а не встречались!.. Ну идем, что ли? Деньги-то при тебе?

Джозеф Болл молча похлопал себя по карману.

Они вышли на улицу, пересекли сквер. На скамье у скульптур все так же сидел Лотар Лашке. Болл подмигнул ему, взял спутника под руку.

– Какой у тебя этаж? – громко спросил он. – Небось забрался на самую верхотуру?

– Шестой, – последовал ответ. – А дом семиэтажный.

Джозеф Болл шел и вспоминал пожелание Лотара Лашке – использовать появление Дина Мерфи на квартире Лаврова. Сейчас это можно было сделать.

– А я здесь бывал, – сказал он, войдя в подъезд. – Помнится, захворала жена и кто-то сказал, что в этом доме живет врач. Я не путаю?

– Все точно. Он не только врач, но и крупный ученый. Это и есть человек, которому я задолжал.

– Крупный ученый… – Болл презрительно скривил губы. – У таких денег куры не клюют. А поди ж ты, требует долг!

– Да нет, он о деньгах и не вспоминает. Это моя инициатива.

– Понял. Скажи-ка, у этого ученого большая семья?

– Одинокий.

– Странно. Недавно видел его с женщиной. И я бы сказал, молодая особа…

– Экономка.

Разговаривая, мужчины вошли в лифт и поднялись к квартире Мартина.

Костюм понравился покупателю. Быстро сошлись в цене, Джозеф Болл расплатился и унес покупку. Предварительно приятели условились вечером встретиться в баре, чтобы отметить сделку.

Оставшись один, Мартин отсчитал сумму, которую должен был Лаврову, и уже собирался спуститься к нему, как в дверь постучали. На пороге стоял новый знакомый.

– Шляпу я у тебя забыл, – сказал он. – Вышел на улицу, а тут дождик. Я и спохватился, что нету шляпы.

Мартин оглянулся. Шляпа симпатичного собутыльника красовалась на вешалке.

– Смех, да и только, – сказал Джозеф Болл, принимая шляпу из рук Мартина. – Лифт был занят, иду пешком мимо квартиры твоего ученого друга, гляжу – она, экономка. Как раз отпирает дверь какому-то парню. А он ни тебе “дома профессор?” или “здравствуйте!” – сразу входит. К ней, значит. Будто его специально ждали… Ну, что скажешь?

– Вошел и вошел! – недовольно проговорил Мартин. – Что тут смешного?

– А то, что знаю я того парня. Он из полиции. Вот с кем завела шашни экономка твоего друга… Да и ты, должно быть, его видел. Последнее время что-то он крутится возле твоего дома – верзила в зеленом плаще и шляпе с перышком.

2

Лавров работал, когда в дверь позвонили. Он поморщился. Только что был трудный разговор с Анной Брызгаловой – она не могла понять, почему Лавров медлит с визитом в советское посольство. Пока удалось уйти от прямого ответа. Но он понимал, что это ненадолго. И сейчас больше всего на свете хотел побыть один, собраться с мыслями. Словом, визитеры были совсем некстати.

Между тем в холле уже слышался возбужденный голос Мартина.

– Знаю, что занят, – кричал он, – профессор всегда занят, на то он и профессор! Я не задержу его! Я только на минуту – войду и выйду!.. А, вот ты где, ученый! – Мартин влетел в кабинет и выхватил из кармана деньги: – Видит бог, я пытался выполнить твое требование – получить по телефону разрешение на визит. Но телефон молчит. Ты его выключаешь, ученый? Хочешь совсем отгородиться от людей!..

– Это Мартин, – сказал Лавров, обращаясь к Джоан, которая появилась в дверях кабинета. – У него отвратительный характер. Но, как ни странно; при всем том он отличный человек. Было время, мы делились последним…

– Я делился с ним последним, – закричал Мартин, – я, а не он, потому что в ту пору он был еще беднее меня – этакий худой и облезлый тип, вечно голодный!

– Добрый день, мистер, – Гибсон ослепительно улыбнулась гостю и вышла.

– А теперь покончим с делами, – Мартин подошел к столу и стал отсчитывать деньги.

– Да перестань! – Лавров отодвинул от себя купюры.

– Не трогай! – отставной пилот хитро подмигнул: – А вдруг здесь лишняя бумажка?.. Увы, все точно. – Он упрямо пододвинул деньги Лаврову: – Бери свой долг. Сегодня принесли пенсию.

– Зря ты это затеял. Ведь завтра снова придешь одалживать.

– Завтра будет новый счет, – наставительно сказал Мартин. Он поглядел в дверь, за которой скрылась Гибсон: – А она ничего. Все же завел себе даму?

– Это экономка, я уже говорил.

– Хитрюга! – Мартин погрозил пальцем Лаврову, присел на подоконник. – Ладно, пусть экономка. Но ты должен знать: у нее есть парень.

– Парень? – переспросил Лавров. – О чем ты, Мартин?

– Он вчера приходил, когда тебя не было. Отперла экономка. А парень ни тебе “здравствуйте!” или “дома профессор?” – сразу вошел, понимаешь?

– Значит, водопроводчик или электрик. Джоан как раз жаловалась: в ванной испортился кран… Да забери ты свои деньги, Мартин!

– Нет, я гордый… А ты не в духе, ученый? Стряслось что-нибудь? Видать, и тебе достается… Ладно, уступаю твоей просьбе. Я ведь наврал насчет пенсии. Она будет только через неделю.

– А где взял деньги?

– Продал костюм.

– Он же у тебя последний, Мартин!

– Что с того? Жить-то надо…

– Возьми, – Лавров достал бумажник, стал вынимать из него купюры. – Бери и не возражай. Выкупи костюм – авось старьевщик еще не перепродал его. Единственная просьба – не играй на скачках!

– Что мне еще остается? – Мартин собрал деньги в кучку, сунул их в карман. – Семьи нет. Работы нет. Впереди никакого просвета. А надо жить, сколько еще прикажет господь.

Он тяжело вздохнул. Посмотрев на улицу, увидел притормозивший неподалеку от дома автомобиль. Водитель вылез, прихлопнул дверцу. Это был человек высокого роста, одетый в зеленый плащ и шляпу с пером. Словом, тот самый полицейский, о котором упомянул покупатель костюма. Мартин вообще намеревался пересказать Лаврову все то, что узнал о парне, приходившем к экономке. Теперь это решение окрепло.

– Иди сюда, ученый, – позвал он. – Человека возле машины видишь? Того, что в плаще и шляпе?.. Он и являлся к твоей экономке. И это вовсе не слесарь или электрик, а полицейский.

– Ты говоришь страшные вещи, Мартин. Не ошибаешься?..

Сосед не успел ответить. На лестнице, ведущей из спальни, появилась Анна Брызгалова. Она едва двигалась, хватаясь руками за перила.

– Алеша!

Лавров взбежал по лестнице, подхватил Анну. Она была напугана, показывала на окно:

– Погляди на человека возле автомобиля… Это он допрашивал меня в полиции!