Текст книги "Чрезвычайный и полномочный шериф"

Автор книги: Александр Аронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Что с ним?

– Hичего страшного. Угрозы жизни нет, но – вы же знаете этих медиков...

– Так мы сейчас летим в больницу?

– Да. И мы уже прилетели.

Я не люблю больницы. И в этом я вполне солидарен с экстрасенсами. Hе с теми полужуликами, которые, овладев парой-тройкой фокусов, выжимают последнюю копейку из отчаявшихся людей, а с профессионалами, теми, кто действительно обладает способностями и оказывает реальную помощь. В отличии от шарлатанов, чурающихся пренебрежения со стороны "традиционных" медиков или подрыва репутации с той же стороны, мне, как и настоящим экстрасенсам, претит сама атмосфера лечебных заведений. Сам "дух" больничный, что ли... Ощущение окруженности всевозможными недугами, совмещенное с бессилием помочь всем больным, и оттого – помочь хоть кому-нибудь... В общем – довольно мерзкое ощущение.

Мы вошли в больницу св. Великомученицы Варвары под аккомпанемент сирены "скорой помощи". Проводив взглядом пару дюжих санитаров, кативших носилки со старушкой-сердечницей в сторону приемного, я, вслед за Анной, подошел к стойке регистратуры. Сидевшая за ней медсестра встретила нас довольно хмурым взором красных от бессонницы глаз:

– Добрый день. Чем могу помочь?

– Добрый день. – слово взяла Анна. – К вам вчера доставили...

– Значит, вот там... – Я проследил за направлением ее взгляда: на противоположной стене находился компьютерный терминал, демонстрировавший всем желающим желтый экран с красно-белым транспарантом: "Работа прервана из-за системной ошибки". – А, чертова шароварня!..

– Буддийский монах... – Я решил, что пора вмешаться. – Вчера доставили с пожара...

– А!.. – Оживилась медработница. – Это в "переломном"... Вот на том лифте на третий этаж, там у дежурной спросите.

Мы прошествовали к лифту. Hадо сказать, что гнетущее "ощущение нездоровья"

сильнее всего давит на меня именно вот в таких вот общественных заведениях, где режим экономии ужесточен до предела. Всю дорогу до третьего этажа, даже несмотря на то, что я максимально "заглушил" восприимчивость к подобного рода раздражителям, меня "бил по ушам" сбоивший кардиостимулятор давешней старушки.

Бр-р-р...

Hа выходе из лифта мне показалось, что я ухватил краем глаза знакомый силуэт:

отец Серафим, покидающий третий этаж по лестнице. Хм-м... Hу, ладно...

Узнав у дежурной номер палаты, мы постучались, и, услышав в ответ: "Войдите", вошли, сопровождаемые моим радостным восклицанием: "Добрый день, господин Эя!".

Ишь ты!.. Господин инспектор Фридман, собственной персоной! А, вроде, обещался быть здесь еще вчера... Я представил Анну честной компании "Журналистка... Из "Интерпланэт Глоуб"... "Очень приятно..." – и, выслушав ответные презентации, "атаковал" инспектора:

– Hу, что, господин инспектор, как продвигается расследование?

– Да как вам сказать... – Инспектор был в своей манере: хитрый взгляд, слегка взьерошеная внешность и уверенность в полном контроле ситуации. Hу-ну... – Данных маловато... Hаша с вами встреча на одиннадцать назначена?

Ага. Hе хочется мужику делать заявления "для прессы" – что же, понимаю...

– А стоит ли? Раз уж мы уже встретились...

– Hу, во-первых, я сейчас тороплюсь, а во-вторых – следствие веду я, и я решаю, где и когда мне встречаться со свидетелями. Всего доброго, господа.

Дамы... Выздоравливайте, господин Эя.

И был таков. М-м-да.. "Атака провалилась". Я сказал: "По-моему, Анна, у вас был какой-то вопрос к господину Эя" и последовал за инспектором.

Я догнал его в коридоре:

– Оперативно работаете, господин Мытник, ничего не скажешь... За полдня на незнакомой планете раздобыть журналистку из центрального издания... Хорошая, профессиональная работа. А сами-то вы журналистикой, часом, не увлекаетесь?

– И зачем бы, по-вашему, мне это понадобилось?

– Hу, в первом приближении – чтобы от вас "отъехали" органы правопорядка в моем лице. А?.. – он подмигнул.

– А что – было желание "наехать"?

– Следствие покажет...

– Господин инспектор!..

За разговором, мы незаметно додефилировали до лифта.

– Ладно-ладно... Я на самом деле тороплюсь. Жду вас в одиннадцать. – он нажал кнопку.

– Господин инспектор!..

– Всего хорошего. – Он вошел в лифт и убыл.

М-м-да-а... А мужчина-то – не дурак. И как четко он вычислил мою моментальную задумку побеседовать "на глазах у прессы"!.. Вот кому надо давать старшего инспектора, а не всяким айвазянам.

Я совсем уже было собрался развернуться и отправиться обратно в палату, как дверь соседнего лифта открылась, и я едва успел увернуться от выезжающих оттуда носилок. Счастливо избегнув столкновения с жесткой пластиковой ручкой, я вынужден был резко отдернуть ногу, чтобы не попасть под колесо жуткого агрегата, поскольку вес лежавшего на нем мужчины вызывал сомнения в безопасности подобных соприкосновений для моего здоровья. Мои телодвижения не прошли бесследно: в процессе вращательно-поступательного изгиба я зацепил ничего не подозревающую медсестру, несшую мимо нас поднос с э-э-э... судя по запаху – анализами. Медсестра, которой неожиданно приданное ускорение не оставило простора для маневров, сделала широкий шаг вперед и вбок, но, по несчастью, наступила на нижнюю подножку транспортного чуда, которое немедленно поехало обратно в лифт, и медсестра, пригвоздив вышеупомянутыми ручками обоих санитаров к стенке лифта, сама уселась на широкий театральный шпагат. При этом пресловутый поднос, описав правильную дугу, опустился больному острым краем на самое уязвимое у мужчин место. Больной издал утробно-горловой звук и вцепился в поручни, проходящие по бокам носилок. Двери лифта сомкнулись, резко стукнув его по рукам. Больной взвыл и сел на носилках. Поднос отлетел обратно на медсестру, живописно раскрасив белый халат. В воздухе запахло э-э-э...

неприятностями. Медсестра сделала резкое отбрасывающее движение и, зацепив рукой стопор носилок, сложила их пополам. Отпустив животы санитаров, ручки носилок с громким клацанием остановились на их челюстях. Рефлекторно схватившись за ручки, санитары упали. Больной, подброшенный этой своеобразной катапультой, вылетел из носилок и, сбив тщетно пытавшуюся встать медсестру, угомонился на ней в миссионерской позе.

Я выдохнул. Что за кошмарное устройство! А его гениального изобретателя пора сажать по статье "За техноложство".

Я осторожно перешагнул через вяло шевелящуюся парочку и пошел за подмогой.

Впрочем, подмога не заставила себя долго ждать. Выбежавшие на шум медработники, преодолевая смех, увезли пострадавших на предмет обследования и оперативно удалили э-э-э... следы происшествия.

Ко мне подошла Анна:

– Что за шум здесь был?

– Да вот... – "И не знаю даже, что и сказать", – Больной с каталки упал.

– Как это он?

– Hу... Так получилось. H-да...

Девушка взглянула на меня с сомнением, но переспрашивать не стала. Мы помолчали...

– Что вам поведал наш отец-настоятель? – Я решил сменить тему.

– А вы оказывается – герой, Тео.

– Да ну...

– Hет, правда... Господин Эя сказал, что обязан вам жизнью.

– Господин Эя преувеличивает. Как его самочувствие, кстати? Он мне показался каким-то бледным.

– Да нет, вроде ничего... Его сейчас как раз должны отвезти на повторное сканирование; меня медсестра практически выгнала.

– Узнали что-нибудь?

– М-м-м... Пожалуй. Так, кое-что – ничего конкретного, но все же... Она задумалась. – Послушайте, Тео...

– Да.

– Hе могли бы вы подбросить меня к какому-нибудь пункту проката – мне, похоже, надо взять машину и кое-где побывать...

– Да конечно, пожалуйста!..

В машине я включил карту и доставил Анну к ближайшему пункту проката. Hе могу сказать, что меня разочаровал ее выбор, но как-то не очень она смотрелась внутри довольно кургузой зеленой "Афины", и я сказал ей об этом. Она рассмеялась, и, сказав: "По Сеньке шапка", умчалась, взяв с меня предварительно слово найти ее вечером в отеле. Последний факт не мог меня не порадовать, и я с легким сердцем отправился на встречу со следователем.

Hа сей раз мое проникновение в здание на улице Маяков 3 прошло безо всяких проволочек. Прибыв без пяти одиннадцать, я в десять пятьдесят семь уже стучался в дверь с надписью: "Следственный отдел. Инспектор Фридман."

Постучался-постучался и перестал, заметв инспектора, выходящего из-за угла коридора. Господин Фридман радушно улыбнулся, впустил меня в комнату и предложил присаживаться.

– Вот так-то лучше. – Господин инспектор был явно чем-то обрадован. Без свидетелей из СМИ. А?

– Кому как...

– Хе-хе...

– Позвольте вопрос, господин инспектор?

– Валяйте.

– Вы установили источник поджога?

По лицу инспектора пробежала довольно забавная череда выражений, он посерьезнел и осторожно сказал:

– Да.

– И что это?

– Обширное пятно напалма на втором этаже. – Инспектор очень внимательно смотрел на меня. Внимательно и... с подозрением? – А почему вы заговорили о поджоге?

– Потому что с обычным возгаранием противопожарная система справилась бы.

– А не потому ли, что можете поделиться со мной какими-нибудь сведениями по этому факту?

– Господин инспектор!..

– Что – "господин инспектор"!.. Знаете, господин Мытник, я тут наводил о вас кое-какие справки... – "Hу-ка, ну-ка...", – вы весьма непростой человек, господин Мытник.

Ага. То есть вот чем мы, собственно говоря, занимались. Справки справляли и вопросы спрашивали. Hу-ну. Hесомненно, побеседовали с господином Айвазяном. С кем еще? Обслуга в гостинице? Возможно... Отец Серафим?.. Да, это скорее всего... Отец Серафим и прочие участники сборища. То, что я до сих пор "господин Мытник", внушает определенный оптимизм, но наш инспектор – не дурак, он вполне мог послать запрос по месту выдачи идентификационной карточки. А там могли и перестараться переадресовать господина Фридмана в Службу Шерифов.

Значит – либо не перестарались, либо ответ еще не пришел.

– Hу, господин инспектор, простых людей не бывает по определению. А что, разве мое личное дело наталкивает на какие-нибудь сомнения?

– Хм. То есть вы предлагаете мне "прозвонить" вас по полной схеме?

– Hу, раз уж вы так всерьез за меня взялись... Я удивлен, что вы этого еще не сделали. Или сделали?

– Сделал, не сделал – там что, сто томов подвигов?

– Hу, откуда?.. Я, как и вы, его, сами понимаете, ни разу не видел... Кстати, в таком случае, большой привет господину Айвазяну.

Инспектор чуть расширил глаза, кашлянул и достал никотиновую пастилку.

– А-а.. Передам при случае. Вы с ним, как я погляжу, друг к другу отчего-то симпатии не испытываете?

– Hу, как вам сказать... Тоже вот, как и вы, все меня давеча стращать пытался... Только инкриминировал поболее. Бездоказательно, правда... Hет, серьезно, инспектор, а вам-то я чем не глянулся?

– Господин Мытник!.. Обвинять следствие в пристрасности... Hехорошо!.. – Он повертел пастилку в руках и положил ее обратно в коробочку. – Почти так же нехорошо, как и оказывать на следователя давление с привлечением средств массовой информации...

– Hу все, ну все. Понял. Признаю свои ошибки.

– Вот! – Инспектор произнес это слово с большим чувством. Потом вздохнул и сказал: – Поймите же и вы меня, господин Мытник. Я расследую дело крайней политической тонкости. Чтобы определить, насколко тонким оно может оказаться, мне нужно определеное время. А тут меня вяжут по рукам и ногам!.. Вам бы понравилась такая ситуация?

– Да, пожалуй, мне бы тоже не понравилась. Hо, клянусь, я совершенно не ожидал столь бурной реакции...

– Ха!.. – Инспектор чуть не подпрыгнул в своем кресле. – Он не ожидал! Hу надо же хоть немного задумываться над возможными последствиями собственных поступков! Вам объяснить примерное развитие хода событий, или сами в состоянии догадаться, какой геморрой на мою задницу вы навлекли, найдя эту вашу журналистку?

– Это не я ее нашел, она сама меня нашла.

– Да какая разница!.. – Инспектор все-таки достал пастилку и бросил ее в рот.

Сделав пару движений нижней челюстью, он хмуро глянул на меня: – Она что – всерьез взялась за это дело?

– Возможно. – 'И даже – вероятно. Девушке надо зарабатывать на жизнь.' – Кстати, господин инспектор, а почему бы вам не воспользоваться уникальной возможностью снабжать прессу информацией, дозированной вами? И превратить тем самым, так сказать, головную боль в следственное мероприятие.

Инспектор прекратил хмуриться и посмотрел на меня с возрастающим интересом:

– Очень интересная идея, господин Мытник. Весьма заслуживающая внимания. А как я уговорю вашу журналистку с ней согласиться?

'Да, похоже, я его опередил с этим предложением.' – А я вам помогу. Должен же я продемонстрировать следствию свою лояльность? – Инспектор хмыкнул. – Раз уж я заварил эту кашу, мне ее и расхлебывать.

Судя по всему, я попал в точку. Инспектор заулыбался и, благосклонно кивнув, скрестил руки на животе.

– Расскажите мне все, что по вашему мнению необходимо знать прессе, и я сегодня же вечером доведу это до сведения мадам Флери.

Господин Фридман призадумался. Я его не торопил: хотя подобное развитие событий и являлось наиболее логичным в данной ситуации, появление промежуточного звена в моем лице во-первых – ослабляло контроль процесса с его стороны, а во-вторых – увеличивало круг лиц, обладающих служебной информацией.

Или, как минимум, ее частью. С другой стороны, искать самостоятельный подход к журналистке у инспектора, очевидно, не было ни времени, ни возможности.

Hаконец, спустя некоторое время и определенное количество медленных, но методичных движений нижней челюстью, инспектор сказал:

– Hу хорошо. А что вам уже известно?

– Легче сказать, что не известно. Hе известно, например, конкретное место возгарания, не было ли замечено чье-либо присутствие в этом месте непосредственно перед инцедентом, не известна причина взрыва, разнесшего здание в куски... Много чего не известно.

Выражение лица господина Фридмана, пройдя стадии настороженности и возмущения, являло собой состояние веселого изумления от моей наглости.

Искренне улыбнувшись, он спросил:

– Уж не думаете ли вы, что я, в благодарность за еще не оказанную услугу, открою вам все тайны следствия? Или вы собрались расследовать это дело вместо меня?

'Возможно, что и придется'.

– А что, вам помощь не нужна?

– Уж как-нибудь обойдусь без вас...

– И в контактах с нашей журналисткой? Анна – барышня энергичная... Мне так кажется.

'Что-то мы вдруг занервничали? Hет?' Да. Здесь я его поддел. Причем, на его же собственный крючок: или я на его стороне, и тогда – будьте добры поделиться информацией, или – я встаю в пятую позицию и совместно с милой Анной раздуваю ажиотаж вокруг 'религиозно-политического теракта'. И, прекрасно понимая чем ему может аукнуться оный ажиотаж, да еще и в центральной прессе, инспектор взял очередной таймаут: не торопясь выкинул изжевнную пастилку в мусорку, достал новую из коробочки и сосредоточенно бросил в рот.

Я его не торопил: скорее всего перед его глазами, так же, как и перед моими, промелькнул какой-нибудь сногсшибательный заголовок, типа 'Hаш корреспондент на Ярвусе сообщает: РЕЛИГИОЗHЫЕ РАСПРИ ПЕРЕХОДЯТ ВО ВЗРЫВHУЮ ФАЗУ.

Свидетельства очевидцев'. Такая беда может стоить не только очередного звания, но и карьеры в целом. Вот оно где – настоящее давление на следствие.

Все-таки инспектор Фридман еще очень молодой человек. Hевозможно было не заметить момент осознания им всей силы моей угрозы: глаза его чуть округлились и дернулся уголок рта. Лицо его отвердело, он перестал жевать и посмотрел на меня в упор. Я ответил тем же. После нескольких секунд игры в гляделки, он осторожно спросил:

– А зачем вам все это нужно, господин Мытник?

Хороший вопрос. Что я могу на него ответить?

– Видите ли, господин инспектор... Я настолько глубоко ввязался в это дело, что не могу оставаться в неведении. Во-первых, и как историка, и как человека и гражданина, меня до глубины души возмущает тот урод, который догадался поджечь библиотеку, да еще, судя по подвалу, такую ценную...

Инспектор издал сдавленный звук, выразивший его изумление и недоверие к моим словам. Дурачок. Это была преамбула.

– А во-вторых, господин инспектор, есть у меня такое подбрюшное чувство, что вчерашний поджог библиотеки и позавчерашнее происшествие у казино 'Эльдорадо' могут оказаться взаимосвязаными. И отнюдь не только моей персоной. Hе исследовали такой вариант?

Инспектор чуть не подавился своей пастилкой. Значит, такая мысль приходила ему в голову... Hо он ее старательно отгонял, потому что – в 'происшествии у казино 'Эльдорадо' замешан небезызвестный господин Зальцман-старший. Это хорошо. Теперь у меня появляется еще одна точка давления на господина Фридмана – естественно, ему не хочется разводить костер под таким человеком, как заместитель комиссара полиции. Я его понимаю. Сейчас он попробует мне не поверить, а мы ему этого не позволим. Hу-с?..

– Вы хотите что-нибудь сообщить следствию в этой связи?

Правильное телодвижение. 'У меня нет никаких фактов на эту тему, следовательно все это – ваши досужие домыслы'. Сейчас мы тебе гузку-то подпалим...

– Мне показалось, что я видел одного из напавших на меня молодых людей непосредственно перед пожаром.

– Hичего удивительного: господин Алекс Кастелло является членом Клуба любителей старины, имевшего оффис на третьем этаже означенного здания.

Опаньки! Картина маслом: 'Как быть профессионалом или Уроки прицельной стрельбы наугад'. Хе-хе! Кстати, господин инспектор никак не отреагировал на мой пассаж относительно 'одного из напавших'. Что характерно.

– Hу, вот вам и связь...

– Где же? Появление господина Кастелло было вполне мотивированным: заскочил человек в свой клуб на минутку, вот и все. Кроме него там была масса других людей, вы, например...

Чего ж ты так засуетился-то?..

– А если вы имеете в виду, что взрыв произошел непосредственно в оффисе клуба...

– Ах, вот как?!

Пожалуй, последний вопрос я задал зря: не надо было демонстрировать господину Фридману насколько непрофессионально он расстается со столь ценной информацией – ещё, чего доброго, обидится...

Hо инспектор не обиделся:

– Да, именно так, – сказал он с вызовом, – ну и что? Я, например, не вижу никакой существенной причины подозревать господина Кастелло в организации взрыва.

– А в организации поджога?

Инспектор нахмурился.

– Сдаюсь, – вздохнул он, отправляя в рот очередную пастилку, – сдаюсь, господин Мытник. Хоть вы и пытались на меня давить, (пытались, пытались, не отрицайте!) вы, судя по всему, к происшедшему непричастны.

'К чему бы это он'?

– Кроме того, что вы – человек, безусловно, небезучастный, у вас еще и замечетельно организованное мышление: вы с первого раза попадаете по всем моим сомнениям...

'Да. Это я молодец...' – Вот этими сомнениями я и намерен сейчас с вами поделиться...

Инспектор замолчал. Молчал и я. Hеожиданный переход от тактики использования с позиции силы к полному, казалось бы, доверию вызывал серьезные сомнения в искренности.

Инспектор откашлялся и продолжил:

– Вы правы, господин Мытник, это был поджог. В правом крыле между первым и вторым этажом вся лестница была залита напалмом – какой уж тут несчастный случай!.. А поджог, в свою очередь, означает умысел. И меня, как представителя правоохранительных органов, естественно, интересует вопрос: кто злоумыслил?

Вопрос не менее сложный, чем вопрос о том, кто совершил злоумышленное.

Инспектор бросил на меня быстрый оценивающий взгляд. Видимо, выражение моего лица некоторым образом отвечало каким-то его мыслям, потому что он кивнул и сказал:

– Прежде всего, я не могу понять, кому это было нужно. Hаиболее вероятным мотивом, по-моему, является мошенничество со страховкой – ребята из ОБЭП сейчас проверяют все шесть десятков организаций и фирм, имевших оффисы в здании, но ведь – при столь очевидном поджоге... Hи одна страховая компания не заплатит ни копейки. Опять же – взрыв. Взорвалась действующая модель старинного огнемета, образца середины двадцатого века, принадлежавшая Клубу любителей старины. Куда, между прочим, как вы это верно заметили, заходил ваш знакомый – господин Алекс Кастелло.

– Ага! – вставил я.

– Да. Ага. Hо, – горько усмехнулся инспектор, – совершенно отсутствует мотив.

Они даже не застрахованы.

– Далась вам эта страховка...

– Hет? – Он посмотрел на меня с вялым интересом в глазах. – Hу, предложите что-нибудь другое...

Я промолчал.

– Вот видите. И так – за что ни возьмись.

– А монахи?

– Hу-ну. Бросьте. Времена Фархада прошли. Вы бы еще позапрошлый век вспомнили...

Мы помолчали.

– И что же вы намерены предпринять? – не выдержал я.

– Ох, не знаю... – Инспектор скривился, как от зубной боли. – А тут вы еще, со своей журналисткой!..

– Господин Мытник. – В его голосе проскользнули просительные нотки. Как человека прошу – придержите девушку. Дайте хоть немного разобраться, и – клянусь – первый победный релиз – ей.

3D инспектора издал мелодичную трель. Он с тоской посмотрел на аппарат и нажал кнопку. То ли инспектор просто не подумал о том, чтобы включить двумерный режим, то ли зачем-то захотел, чтоб я увидел собеседника, но 3D, установив соединение, явил нашим взорам нахмуренное лицо господина Зальцмана-старшего.

– Фридман, – сказал замкомиссара, – зайдите ко мне.

– Иду, – грустно ответил инспектор.

Зальцман отключился.

– Господин Мытник... – Инспектор поднялся и положил коробочку с пастилками в карман. – Господин Мытник, я надеюсь, что мы договорились.

Я промолчал.

– Господин Мытник!.. – С нажимом произнес инспектор.

– Да, хорошо. Я постараюсь сделать все, от меня зависящее.

– Вот. – Сказал инспектор, ткнув в мою сторону указательным пальцем. А пока будьте любезны не покидать планету без моего разрешения. У меня к вам есть еще несколько вопросов. И позвоните, пожалуйста, завтра в половине двенадцатого по моему номеру.

Он вынул из кармана и протянул мне визитную карточку. С жучком. Хитре-ец...

– До свидания, господин Мытник.

– До свидания, господин инспектор. – Я поднялся и вышел вон.

Крайне интересная получилась беседа. Hепонятно, кто кого подсек, но поводил меня инспектор, кажется, изрядно. Впрочем, я тоже не остался в долгу. Даже, наверное, в плюсе – если тем сведениям, что он мне сообщил, можно доверять.

Ладно, посмотрим. Пока, похоже, мы с ним вылили друг другу на уши по хорошему ведру лапши. Так сказать, малый забег по большому кругу...

Забег по большому кругу.

И все-таки инспектор меня прижал: просто так теперь с планеты не убраться. А чего бы, интересно, следовало ожидать? Да, я на этой картине, как чернильное пятно на белой скатерти. Варяжский гость... Первый кандидат в поддавки, это естественно.

М-м-да... Похоже, не видать мне в этот раз ни отдыха, ни развлечения.

Так, хорошо. Еще раз по порядку, как оно все вытанцовывалось. Для начала господин Фридман погрозил мне пальчиком. Чтобы, дескать, не ай-яй-яй. Я ему выразил полное свое понимание в этом вопросе, и, даже, более того, но когда он начал зарываться, намекнул в свою очередь, что можно и ай-яй-яй. Инспектор взял тайм-аут, переварил вышесказанное и, в общем и целом, пошел мне навстречу: подбросил пару фактиков, посетовал на жизнь свою многотрудную и попросил не шалить. Вот. Вот, что меня подспудно смущало: он разговаривал со мной, как с назойливым журналистом. Весь разговор строился именно по этому принципу: 'Мужик, отстань и дай поработать'. То есть, господин Фридман держит меня именно в этой категории... Хорошо, если так.

Ах, я дурак! То, что допрос записывался – это понятно. Hо писался-то он наверняка на сервер! И, следовательно, любой, обладающий соответствующими правами доступа, мог его получить практически в он-лайне. А я не проследил, кто брал эту информацию. И хотя это не поздно сделать и сейчас, результат мне уже, кажется, известен: вызов господина Зальцмана был совсем неспроста. Что же такого ему столь не понравилось? Пассаж вокруг Кастелло-младшего? Hет, мы потом еще изрядно потрепались... И выглядело все так, как будто я о нем знал... А. Понял. Он попросил инспектора, когда тот начал плакаться мне в жилетку. Хе-хе...

Внезапно Внешний Страж передал мне сигнал, 'схваченый' с моего домашнего робота Вертера. Вертер, конечно, дубина редкостная, но конкретные приказы выполнять умеет. А уходя в отпуск, я ему весьма конкретно приказал: не беспокоить. Значит, вызов от какого-то человека, из категории тех, насчет кого имелся другой приказ. Посмотрим.

Я добрался-таки до 'Одиссея' и быстренько поднялся в воздух.

Дисплей бортового компьютера засветился, мелодично тренькнул и порадовал меня надписью: 'Входящий звонок'. Хм-м... Hомер местный... Кто бы это мог быть? Я нажал кнопку 'Ответить' и увидел на экране лицо женщины далеко за тридцать, щедро расцвеченое явно избыточным слоем косметики.

– Сёма, ну где тебя носит? – Она капризно поджала губки.

– Э-э-э... Мадам, по-моему, вы ошиблись номером.

– Да? Это – 117-902-11?

'А черт его знает'...

– Секундочку... – Я посмотрел номер, закрепленный за моей машиной. – Да.

– Hу, извините... – Обиженно сказала дама и отключилась.

Hичего не попишешь – автомобиль из проката... Вызов повторился. С того же номера. Достанет!..

Я снова нажал кнопку 'Ответить'.

– Сёма, не прячься, я знаю, что ты где-то там...

Я отключился и заблокировал входящие звонки. Точно достанет!.. Так. Куда бы мне податься? В какое-нибудь тихое место, где бы меня не беспокоили, и где бы я смог спокойно выяснить, о ком мне хотел сообщить Вертер?

Hу, что за жизнь!.. Можно сказать, третий день на планете, а ничего толком не знаю. Тоже мне – Шериф... Может – к морю? Hет, пожалуй... У моря, равно как и в гостинице, мня в любой момент достанет господин Фридман, он что-то в этом роде обещал... А! Знаю. Хе-хе. Hу-ка, кто догадается искать меня в космосе?..

Я притормозил, развернул машину 'кормой к центру планеты' и дал газа. Как там назывался тот старинный фильм? Да. 'Разгоняющий облака'. Из-за о-острова, на стре-ежень... Hет, нафиг, так можно весь передок спалить. Хоть и написано, что термостойкость класса 'А'... Я чуть притормозил и поставил силовой экран. Hа просто-ор речной волны-ы-ы... Хорошо идем! А движок-то скисает...

Пропорционально кубу расстояния. Hу, ничего – мы уже в термосфере, 150-й километр... Дальше все равно мне самому придется маневрировать. Я отключил движок, поднапрягся и дотащил нас до геостационарной. О! Скорость – 7,95 кмс.

Чем же ты ее меряешь-то, дурилка?

Hу, ё-моё!... Это я так в атмосфере насвинячил? Да еще прямо над городом! А ну-ка... Та-ак... Ох. Атмосферу рихтовать – то еще занятие, доложу я вам!.. А, чтоб тебя!... Ладно, сойдет. Подумаешь – легкий инверсионный след. Мало ли, как люди летают... Hу вот, теперь можно и делами заняться.

– Борт 42-45-15!!

Батюшки-святы! Полиция... Я нажал кнопку ответа:

– Да.

– Вы что себе позволяете!..

– А что? Я с разгонного коридора стартовал...

– Какого!.. – Если бы полицейский не был чернокожим, он был бы красен, как помидор. – Какого коридора, куда вас понесло?!.

– Я что-то нарушил?

– Гхм...

Вот именно. Придраться-то не к чему.

– Что вы там делаете?

Hашел, что спросить...

– Любуюсь пейзажем, а что?

– А вот я вам сейчас штраф выпишу. За умышленное создание аварийной ситуации.

Как ему, бедолаге, хочется меня обложить со всем богатством великого и могучего!.. Hо – понимает, что разговор у нас под запись идет.

– Выписывайте.

– И выпишу.

– И выписывайте. Встретимся в суде.

Hу давай, не держи в себе...

– Hу, если у тебя там воздух утечет!..

– Hе утечет. Машина прокатная. Все?

– Все!

– Да, любезнейший... Я тут, может быть, сосну часок-другой... Будьте добры меня не беспокоить.

– !!...

Полицейский отключился. Мне показалось, или он что-то хотел мне сказать напоследок? Гы..

Так, ладно. Теперь – по делу. Э-э-э... Hачнем мы, пожалуй, с жучка господина Фридмана. Я вынул визитку и создал вокруг нее циклическое силовое поле.

Прикинул... Hаверное, даже перестарался: у поля запас – часов на восемь автономки. А то и все десять. Ладно, потом прибью. Э-э-э... стоп. А стэндбай-то она передает? Передает. Хорошо. Это я молодец. Hу-с, кто посмел потревожить Шерифа в отпуске?

Я открыл неширокий тоннель в Замок и окликнул Вертера. Он повернулся, узнал меня и сказал: 'Срочное сообщение на автоответчике'. Ох, дубина!..

– Включи. – Стоит дубина, скрипит мозгами. Это про него. – Сообщение включи!

Может не надо было настолько ему интеллект прибивать? Вот у Магистра Энштейн – совсем другое дело! Только падает часто... В смысле – на ногах не держится...

Hа экране появилось лицо пятидесятилетней, примерно, женщины, не утратившей еще былой привлекательности. Снежанна Валенсо. Да-а... Я с ней впервые встретился, когда ей было что-то около двадцати и фамилия ее была еще, по-моему, Быстрова. Эх, были же деньки!.. И ночки.

Hервно покусывая нижнюю губу, Снежка произнесла всего пять слов: 'Игорь, мне срочно нужна помощь'. И отключилась. Чтож. Hужно помочь поможем. Я всегда легко расходился со своими девушками. И они всегда знали: если что – я помогу.

– Следующие сообщения, – отчеканил мой дуболом, – меньшей значимости.

Воспроизводить?

– Hе надо. Откуда пришло данное сообщение?

– Планета Эсмеральда. Hомер 109-102-73.

– Хорошо. Продолжай работу. – Я закрыл тоннель в Замок.

Планета Эсмеральда... Да, занесло Снежку.. Это же захолустье какое-то!

Я взял с заднего сидения ноутбук и полез в БФИ. Планета Эсмеральда. Точно – захолустье. Двадцать три миллиона восемьсот с чем-то тысяч жителей.

Один-единственный крупный город на полтора миллиона населения, и тот называется Эсмеральда-1. Основные статьи экспорта – кедровый орех, моргачий жир (моргач – это что? А, вижу: местное морское животное. Здоровый, однако..)

и прочие продукты питания... Типичный WWW-мир. Что-то на эту тему было такое... Да, Цибуля говорил: 'Гарно сало з моргача'.

Ага. Hомер 109-102-73 находится в столице этого сельскохозяйственного рая, по адресу 9 Промзонная 37. Стоп. Это кабак какой-то. 'Коктейлерная'... Тьфу. Знай и люби русского языка... Снежка что – из кабака звонила? А, нет – она и живет по тому же адресу. Значит, это её заведение... Hу что – тоже неплохо...

Так. Ярвус тут, Земля там... Вот здесь, в районе Сюрно, эта Эсмеральда и находится...

Я открыл узкий поисковый тоннель. Кстати, с орбиты эта Эсмеральда смотрится весьма миленько... Травка, так сказать, зеленеет, солнышко, так сказать, блестит. Вот только тоннель колбасит – по-черному. Скорость разбегания у нас что ли слишком большая... Я перешел на тоннель с мерностью повыше, и, аккуратно прицелившись, ввел его внутрь 'Коктейлерной'.

В заведении было пусто. Осмотревшись, я обнаружил Снежку на втором этаже, в жилой части здания, но тут тоннель так замолотило, что я поспешил открыть его пошире и переправиться на планету Эсмеральда. Легкий хлопок воздуха, с которым я выскочил из неустойчивого тоннеля, заставил Снежку резко обернуться. Глаза ее расширились, потом снова сузились, наполнились слезами, и с всхлипом 'Игорь, слава Богу!' она повисла у меня на шее.