Текст книги "Путин, в которого мы верили"

Автор книги: Александр Проханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Губернаторами станут колоть орехи

^24.05.2000

Либерализм в России уходит, как гнилая вода из залива, оставляя на отмели обломки изуродованных машин, скелеты неопознанных утопленников, хлам и смрад ельцинизма. Либералов все меньше. Все больше Кириенок и Марков Захаровых, отмывших дегтярным мылом либеральные пятна с носов.

Ельцин разъезжал по России, кидая в пасти обезумевшим от воли президентам и губернаторам ломти окровавленной страны, даря им «суверенитетов, кто сколько проглотит». И те с хрипом, давясь и отрыгивая, проглатывали заводы и месторождения, силовые структуры и прокуроров. Превращали свои территории в маленькие отвратительные царства с культом уродливого царька, тошнотворной помпой гимнов, флагов и триумфальных арок, с раболепствующей челядью и безмолвствующим, обобранным до нитки народом. Центру, чтобы найти общий язык с одной из таких территорий, пришлось дважды бомбить ее столицу, взорвать ракетой ее президента, переколотить треть ее населения.

Либералы после краха СССР хотели превратить Россию в шестьдесят Л юксембургов, отдавая их парами и поштучно плотоядным соседям. Либерализм – проказа, от которой начинают гнить и отваливаться куски зараженного тела. Путин своей административной реформой желает остановить болезнь. Помещает страну, страдающую либеральной лепрой, в семь лепрозориев, где опытные врачи, в основном генералы спецслужб и герои чеченской войны, станут пришивать стране отвалившиеся руки и ноги.

Либеральная федерация, которую создавали Собчак и Старовойтова, странным образом превратилась в груду булыжников, каждый из которых являет неповторимую в своем уродстве диктатуру. Путин, позволив губернаторам проделать черновую работу по сотворению региональных сатрапий, теперь кладет эти холодные крепкие булыжники в мостовую своей государственности. Когда поедем, будет немного трясти, но дорога не провалится.

Совет Федерации будет состоять из маленьких послушных Грызловых, бегающих ябедничать к Волошину, а губернаторы и президенты вольнолюбивых республик выстроятся в приемных у московских наместников. Их не будут подпускать к Москве ближе сто первого километра, и люди забудут, как выглядят щеки Аяцкова и есть ли усы у Прусака. Территориальная целостность России сохранится без применения «Града» и штурмовой авиации. Однако беднеющий народ не почувствует этих благих перемен. Станет петь унылую песнь Березовского на слова Грефа в обработке Касьянова, чувствуя на себе спокойный, чуть холодноватый взгляд полковника Путина.

Вся эта революция в лампасах может кончиться дикой путаницей и неразберихой, как совнархозы Хрущева. Или на стадии голосования застрять в Совете Федерации, натолкнувшись на сдвинутые животы губернаторов.

Так или иначе, но страну помещают в поролоновый чехол, застегивают длинную молнию от Смоленска до Владивостока, кладут на каталку и куда-то везут. Быть может, на опознание. И мы в чехле, чуть подпрыгивая на булыжной мостовой, задаемся извечным русским вопросом: «Кто мы?.. Что нам делать?.. Куда нас, простите, везут?..»

Путин нес чемодан Клинтона

^06.06.2000

Пролетая над Россией, Клинтон выглянул в иллюминатор и сказал: «Красиво. Похоже на Уганду».

Когда он шел от «линкольна» в пятизвездочный отель на Тверской, Путин нес ему чемодан. Лучшие перья либеральной журналистики, лауреаты премии «Тэфи», описывали туалет в номере Клинтона, показывали его тапочки и бандаж с подогревом. В номере его ждал сюрприз – надувная Моника Левински, изготовленная на бывшем ракетном заводе, построившем когда-то «Буран». Фракция «Яблоко» получила эксклюзивное право на употребление использованных Клинтоном зубочисток. Актрисе Фатеевой была обещана простыня из постельного комплекта президента, из которой та решила сшить вечернее платье.

Гитлер тоже прилетал на оккупированные восточные территории, под Винницу, где с интересом рассматривал покоренных славян.

Американскому президенту показали, как работает запущенная маршалом Сергеевым лесопилка, на которой распиливают тяжелые русские ракеты. Рассказали, как вырос при Касьянове российский бюджет, достигнув уровня штата Алабамы. Игорь Иванов, с орхидеей в петлице, подаренной Олбрайт, поведал, как Прибалтика и Украина, при поддержке российского МИДа, движутся в НАТО. Умный Караганов, по прозвищу Страусиное яйцо, подтвердил, что Россия выполняет поручение Америки, поссорилась с мусульманским миром и ведет войну по всей дуге нестабильности. Швыдкой в звездно-полосатом трико, снявший фильм о голом прокуроре, объяснил Клинтону, почему русские разлюбили, наконец, свои нелепые романсы и оперы, изнурительных Есенина и Достоевского и полюбили крутого Уокера. Матвиенко, в чьих васильково-комсомольских глазах до сих пор стоят слезы по жертвам Холокоста, подтвердила, что в России действительно стало больше могил, но зато они стали опрятнее.

Русский народ со своих огородов, где академики и литераторы выращивают редиску, чтобы не помереть с голода, смотрел на самодовольное американское ничтожество, которое считает себя лучшим человеком земли. Его бомбы взрывали школы, госпитали и монастыри Югословии. Джазмен-самоучка, он давал пососать свой саксофон похотливой толстушке в кабинете Белого дома. Он обернул земной шар, как селедку, в один огромный фальшивый доллар. Создал цивилизацию Микки-Мауса, в которую, как в разноцветную ядовитую пену, опускает мировую культуру.

Со своих огородов, поливая укроп и морковку, русский народ наблюдает «пятую колонну» России, которая сделала Родину слабой, постелила ее, как половик, под штиблеты Клинтона. Им нет числа, лукиным и арбатовым, Киселевым и Гусинским, доренкам и березовским, чья распря смехотворна, чья древняя дружба, скрепленная оттиском черного перстня, нерасторжима. Прибыл их Князь, их Тайный Повелитель, и они встречают его с религиозным трепетом.

Однако мир не таков, каким его показывает Си-эн-эн.

Россия – свет мира. Сотворенная из иных, нежели Америка, энергий, она задумана Творцом как Родина Любви, Красоты и Добра. Неистребима, как Полярная Звезда и созвездие Большой Медведицы.

Униженная в конце XX века, она сделает и новый, XXI, – «Русским веком». Одержит, как и в уходящем столетии, мистическую «Русскую Победу». В нас нет уныния, а есть знание своей предначертанности. С нами икона Казанской Божьей Матери, икона Сталинграда, икона горящего Дома Советов.

Прополов и хорошенько полив овощи на своих огородах, группа русских инженеров, конструкторов и военных осуществила недавно запуск сверхновой, сверхзвуковой крылатой ракеты. Предназначенная для истребления американских авианосцев, неуязвимая для ПВО противника, ракета совершила витиеватую, похожую на строчку глаголицы, траекторию и точно поразила морскую цель. О чем, сделав ужасные глаза, шепнула на ухо Клинтону испуганная женщина-госсекретарь.

В дом либерала стучится Берия

^27.06.2000

Нет ничего аморальнее и губительнее либерала, конкретно взятого, с сигаретой Елены Боннэр, с заиканием Сергея Ковалева, с бородкой Глеба Якунина, с ухмылкой Юшенкова, с оскалом Альбац, с миллиардами Гусинского, с ликом Явлинского, похожего на фальшивый купон.

Под музыку «либеральных реформ», прилипчивую, как свадебный марш Мендельсона, совершались все неслыханные злодеяния последних времен. «Освободили» от Советского Союза Туркмению, Казахстан и Прибалтику, сформировав там средневековые и фашистские государства, отдав миллионы русских в рабство «либералов в чалме». Разгромили КГБ, набив Россию, как рыбу-«фиш», агентами США и Израиля. Провозгласили «либеральную экономику», породив свирепую банду банкиров, посадив остальной народ на жмых и лебеду. Дали свободу вероисповедания, посеяв чуму сатанинских сект. Насаждали свободу нравов, а получили скотоложество. Скармливали региональным кашалотам суверенитеты, но пришлось три раза бомбить Чечню. Отстояли «свободу слова», а хлебаем телевизионное пойло, приготовленное по рецептам Всемирного еврейского конгресса.

И при этом никто из либералов на своих «Тэфи», банкетах и презентациях не заступился за безработный, вымирающий, рыдающий народ. Никто не швырнул в лицо Ельцину окровавленную рубашку убитого им ребенка. Не плюнул в глаза Грачеву за танки, из которых тот расстрелял парламент. И только все тот же Явлинский, надоевший, как тусклая клякса на стене, стал сдержанно, в интересах своего лживого движения, говорить о государственном перевороте 93-го года, словно мы забыли его людоедские призывы в расстрельную ночь октября.

Либерализм – это богатство и власть единиц, смерть и нищета народа, шизофреническое расслоение сознания для «обкуренных» одиночек. Инфицированный либерализмом интеллигентик, бывший советский инженер, оставленный «гориллами либерализма» без интересной работы, без космических запусков, без лабораторий, без осмысленного служения науке и Родине, ободранный, как липка, в провисших штанах, с урчанием в пустом желудке, с гнилыми обоями в своей тараканьей квартирке, экономит месяцами на хлебе, а потом идет на концерт любительской песни Дольского протестовать против тоталитаризма.

Сегодня страна, спущенная с дыбы ельцинизма, пытается вправить вывернутые либералами суставы. Загнать в стойло росселей и аяцковых. Приколотить наспех, гвоздями оторвавшийся кусок Кавказа. Накинуть намордник на цэрэушные СМИ. Отобрать у киллеров и банкиров алюминий и никель. Подвергнуть реабилитации в бутырском СИЗО олигархов, ошалевших от воровских миллиардов. Вычистить из ФСБ предателей, вернув офицеру безопасности роль весталки у немеркнущего огня государственности.

Либералы воют, как ведьмы на Лысой горе, которых перекрестил наперсным крестом православный священник. Поднялись над Русью, затмевая солнце, пачкая своей белесой гадостью церковные купола, памятники, крыши городов, кроны деревьев, шляпы респектабельных граждан. Особенно достается памятникам Достоевскому на Божедомке, Жукову на Манежной площади и Дзержинскому на задворках Дома художников. У последнего ветераны госбезопасности выставили пост, и участники штурма Дворца Амина двустволками и хлопушками отгоняют сбесившихся либеральных пернатых.

Странным кажется выступление коммуниста Кравца, который лобызался с Гусинским и намерен сражаться в одном ряду с Явлинским и Хакамадой за «либеральные ценности», организовать единый «антифашистский фронт от Чубайса до Зюганова» против Гитлера – Путина.

В стране идет мучительное создание новой идеологии, перестраиваются эшелоны власти, переформировываются социальные группы. Следует быть зорким, нравственно чутким, политически прозорливым, чтобы в один прекрасный момент не оказаться в мошонке у олигархов, не получить оплеуху от оскорбленного трудового человека России.

Сколько стоит скелет губернатора?

^04.07.2000

Когда косят луг, траву жалко. Когда убивают китов, полосатиков жалко. Когда нефтяное пятно заливает птичий базар, чаек и пингвинов жалко. Когда Путин разгоняет Совет Федерации, губернаторов не жалко. Их все не любят, уж больно противны. Народ не любит, потому что наврали с три короба на выборах, захватили губернии и жрут, как гусеница капустный лист. Дума не любит, потому что, надменные и чванливые, дробили все выстраданные Думой законы. Журналисты не любят, потому что скрутили голову прессе, невежественные и наглые, как Аяцков, несут безнаказанно пошлость и чушь. Олигархи не любят, потому что нефть, алюминий, сталь, дальневосточные крабы и сибирский лес пополняют бездонную мошну губернатора, и те не делятся. Власть не любит, потому что в пору своей слабости, когда она мочилась под себя и проносила ложку мимо слюнявого рта, губернские хамы пинали ее, выносили из Кремля: кто золотой кубок, кто суверенитет по-татарски.

Теперь власть помолодела, не досчиталась в ризнице дорогих кафтанов и шапок, увидела молодцев, разгуливающих по базару в царских одеждах, и послала к ним опричников. Шесть генералов и маленького садиста. Все с серпами. Для чего серпы, первым догадался Строев. Но поздно. Отрежут у него вялую ботву, потому что клубни давно отрезаны.

Либералы Егор Яковлев и Юрий Любимов, осыпанные перхотью перестройки, отпевают Совет Федерации, пугая диктатурой. Десять лет у них на глазах существовал режим, при котором разгромили Советский Союз, передали несметные богатства народа кучке гадов, напустили цэрэушников в министерства и штабы, расстреляли из танков Парламент, своевали две кровавые чеченские войны, выбрали на второй срок маразматика и пропойцу, затравили народ выборами, каждый раз подбрасывая в урны половину фальшивых бюллетеней, осквернили святую Победу, закупорили рот русским, выпуская от их имени Хангу с золочеными гениталиями. После этого – какой диктатуры бояться?

Если на флагштоке Совета Федерации вместо сепаратистских флагов Путин насадит головы губернаторов, то народ будет равнодушно торговать под ними редиской и семечками, поясняя заезжему депутату Европарламента: «Эвона, который с усами, летчик, – как колобок, всех накалывал, а теперь и его накололи!.. А левее, через две головы, глазки щелочкой, в шахтерской каске, – от коммунистов сбежал, да не добежал!.. А вон тот, в тюбетейке, нос кумысом испачкан, – большой был хан, да неловко пошутил с президентом!..»

Все это по-человечески понятно. Печальное похрюкивание губернаторов. Слезы в непонимающих коровьих глазах Строева. Утонченное сладострастие Хакамады, напоминающей римлянку в Колизее перед началом большого убийства. Перфорированный Доренко, сквозь каждую дырочку которого виден Березовский. Депутаты «Единства», одинаковые, как отпечатки президентских тапочек. С губернаторами, в этой их уродливой разновидности, придется проститься, как простились когда-то с большими прожорливыми рептилиями, которые погибли в одну ночь, когда над землей пролетел раскаленный болид. Палеонтолог будущего из косточек Росселя, волосиков Прусака, зубов Лебедя, кожных чешуек Титова, собирая нечто коллективно-безобразное, воссоздаст образ губернатора ельцинско-каменноугольного периода и выставит эту тварь в Парке культуры и отдыха.

Нам же следует угадать: для чего власть, безнаказанная, неограниченная, свободная от морали, от угрызений совести, глухая к увещеваниям пастыря, равнодушная к рыданиям народа, зачем эта власть обрубает собственные щупальца, которые запустила во все регионы, превратив Россию в дом осьминога?

И начинает мерещиться нечто ужасное. Пострашнее, чем продажа русских земель арабским шейхам. Или безвозмездная уступка Байкала Израилю. Или изъятие урана из всех ракет и подводных лодок и передача их фонду Сороса на вывоз. Этот ужас невыносим для простого смертного. Его нельзя угадать по сбивчивым словесам Грефа или обтекаемым заявлениям Касьянова. Его можно почувствовать, если поймешь, о чем думает мертвая голова губернатора, насаженная на копье перед зданием Совета Федерации.

С этим ужасом последних времен сражается немощный старец Иван Крестьянкин в келье Псковско-Печерского монастыря.

Если тронете Путина, врежем!

^11.07.2000

Путин зачитал свое послание к Федеральному собранию. Было тихо. Золотился орел. Что-то блестело на носу у Строева, то ли слеза, то ли сосулька. Грозно, как купол планетария, возвышался череп Шандыбина. Замерли четки в руках у Шаймиева. Фракция «Единство» делала вдох и выдох по счету «раз-два». Впервые за десять лет от лица Президента говорил человек. Не было звероподобных гримас. Слушатели не дождались рыка, в котором существо с кровавыми белками отхаркивало советскую эпоху. Невысокий изящный человек делился идеями, которые могли родиться в голове интеллектуала, управляющего своими эмоциями и мыслями, владеющего лексикой командира и аналитика. Было сказано нечто ошеломляющее, доселе звучавшее только со страниц оппозиционных газет, а теперь произнесенное первым лицом государства.

Нам сообщили, что народ вымирает, как при геноциде, и через десять лет нас станет в семь раз меньше. Россия ослабела, как зэк, на котором десять лет демократы возили мертвые камни. Региональные псы разорвали страну, как лоскутное одеяло, и ее приходится сшивать в Чечне орудиями залпового огня. Продажные СМИ, как грифы, поедающие человечину из рук олигархов, доклевывают государство. Еще немного таких «реформ» – и Монголия будет присылать нам советников, а русские роженицы, у которых отобрали детей, станут вскармливать своим молоком породистых щенков Оклахомы.

Президент произнес слова, которые действуют на подсознание русского. Родина. Государство. Народ. Национальные интересы. Отечество в опасности. Дорогие братья и сестры. Враг будет разбит. Победа будет за нами. Впервые людям, наевшимся «лебеды общечеловеческих ценностей», показалось, что из их печени вынули гвоздь, и вместо изнуряющей боли они почувствовали прилив бодрости. Им предложили соединиться не в «Движение обманутых вкладчиков», не в «Партию любителей пива», а в народ, поднявшийся во имя спасения России.

Сказав все это, Президент начал объяснять, как с помощью либеральной экономики, сохраняя нефть, водку, алюминий, сталь, лес и все остальное национальное богатство в руках интернациональных ворюг, – как с их помощью сделать народ богатым, а Россию сильной. На минуту возникло ощущение, что учитель взял в руки влажную тряпку и стер с доски первоначальную, сделанную красивым почерком надпись. И нарисовал Грефа, Чубайса, Гайдара, Ясина, Шаповальянца, Немцова, Хакамаду, спирохету, палочку Коха, инфузорию-туфельку, вирус СПИДа, возбудителя сибирской язвы, сине-зеленую водоросль, раковую клетку, печень таракана, яйцо мухи и соринку на носу у Строева, которая оказалась крохотным метеоритом, прилетевшим из другой галактики.

И возникло щемящее чувство. Стало жаль Президента. Жаль себя. Жаль двуглавого орла, позолоченного Павлом Бородиным. Жаль носа Строева, ставшего мишенью метеоритов. Хотелось посмотреть на тех ловкачей, которые отняли у Президента вторую часть его торжественного, с нарядными буквицами Послания и всучили свои страницы, написанные ловкой скорописью, справа налево. И хотелось крикнуть: «Не трогайте Президента!.. Не смейте обижать маленьких!.. Вот вырастет, тогда вам задаст!..» Захотелось взять Президента в ладонь, как озябшего воробья, и внести в тепло, в дом, где перестанет нападать на него лютая свора губернаторов, свирепая стая олигархов, разъяренные журналюги с оскалом Доренко и загривком Киселева, страшные одноногие ваххабиты, американская сова Олбрайт, вылетающая по ночам полакомиться славянской кровью.

Хотелось обратиться по ОРТ к нации: «Народ, встань на защиту своего Президента!» Но народ не встанет. Слишком холодно и темно в обесточенных городах. Слишком дороги газ и электричество. Нечем платить за квартиру. Не на что купить анальгина после просмотра передачи Сванидзе. Не на что купить бензина на заправках ЛУКОЙЛа. Не на что похоронить саратовскую бабу Нюру, исправно голосовавшую за Ельцина, а теперь, после клинической смерти, проголосовавшую, если верить Аяцкову, за Путина.

И только газета «Завтра», которую не кормит «Газпром», ненавидит Гусинский, объезжает за сто верст Березовский, сидя верхом на Невзорове, – только наша романтическая газета, очарованная первой частью президентского послания, защищает его от враждебного мира, куда, не все до конца продумав, сунула его ФСБ.

Железно-деревянный Путин

^18.07.2000

Россия – улей, на который напали осы-разбойницы. Убили плодоносящую матку, сожрали мед, украли воск, изгадили жилище, оставили по углам нечистоты, трупы убитых пчел, огромного, отечного трутня, едва шевелящего гнилым туловом, остатки былой многошумной семьи, когда-то богатой и трудолюбивой, а ныне голодной, сонно и вяло ползающей по разоренному жилищу.

Путин – тот, которому дан в управление этот дырявый, открытый дождям и заморозкам, с пустыми сотами, улей. Ему – чистить, вытряхивать трупы, сберегать остатки еды, оборонять дом от прожорливых хищников, лепить заново соты, взращивать матку и при этом подкармливать огромного, зловонного трутня, которого, если умертвить уколом в распухшую голову, то из него изольется столько смердящего яда, что тут же вымрут остатки семьи.

Именно наличие этого уродливого, перекормленного, отекающего нечистотами паразита, который сожрал все живые силы народа, осквернен всеми возможными пороками и грехами, наличие в сегодняшней русской жизни тухлого ельцинизма – делает правление Путина двойственным и размытым, а его самого нецелостным, железно-деревянным, как ружье, у которого приклад железный, а ствол деревянный.

Путин, как Луна, у которой две половины – освещенная и сумеречная. На одной половине возглашают грозные, предельно откровенные истины о том, что народ вымирает. На другой половине продолжают «реформы смерти», истребляющие великий народ. На одной половине начинают ловить воров, изымают документы, открывают уголовные дела на олигархов. На другой – оставляют рычаги экономики у отъявленных жуликов, совершивших дефолт, перегнавших в иностранные банки все живые русские деньги. Одна половина бледными от волнения губами готова провозгласить мобилизацию последних оставшихся сил, спасать детей, матерей-одиночек, остатки ракет и танков. Другая с милой улыбкой поощряет «либеральные ценности», немыслимые без «праздников пива», дворцов богачей, налоговых льгот магнатам. На одной половине создают философию государства, религию державы, культ патриотов. На другой милуются с «либералами», для которых государство – враг, народ – идиот, патриотизм – убежище негодяев. С одного амвона зовут к единению общества во имя сохранения нации. С другого амвона вещает НТВ, как рыба-пила, перегрызает все крепи общества.

И так во всем эта путинская двойственность, черно-белость, железно-деревянность. Сможет ли в минуту боя выстрелить в супостата деревянно-железная путинская пищаль? А эта минута близится. Губернаторы-бояре сеют крамолу, хотят извести молодого царя. Чеченцы-ваххабиты завозят в Москву сладкий, как сахар, гексоген. Березовский помирился с Гусинским, Киселев с Доренко, черт с дьяволом, жаба с тараканом, вша с клещом, спирохета с идеей свободы и демократии. Умный, чуть заторможенный Илларионов своей кабинетной либеральной политикой спровоцирует голодные бунты. Ясный, как начищенный медный провод, Чубайс отключит от России последнюю электростанцию. Благородный, как остзейский барон, Греф обложит налогом каждый прыщик на лице Ханги. И тогда, в час великого смятения и неустройства, сумеет ли сделать выстрел путинская пищаль? Или в щепки разнесет ее деревянный ствол, и в руках у Президента останется обожженная железяка, напоминающая улыбку Александра Яковлева?

Путин вызывает сочувствие. Ему хочется верить. Хочется помогать. Да и как не помочь ему, убирающему нечистоты в родном храме, где враг устроил конюшню. И ты вместе с ним подымаешь икону, на которой вырезано срамное слово. Ставишь опрокинутый подсвечник. Извлекаешь из-под пепла обожженную священную книгу. Но слышишь в алтаре странный сип, хриплое дыхание, скрежет зубовный. Там, на священном камне, среди раздавленных чаш, растоптанных просфор, разодранных риз сидит жуткое отечное чудище с красными глазками, шунтированным сердцем и маленьким, как у злого павиана, мозгом. И ты понимаешь, что ни одна молитва, произнесенная в этом храме, не достигнет Бога, ни одна лампада не воссияет, ни единый больной не исцелится, покуда храм будет обителью Чудища.

Долой его. Подвязать конечностями к шесту. Вытащить сквозь пролом наружу. Оттащить подальше, в Антарктиду. Опустить в бетонный мешок. Залить раствором. Погрузить на глубину, где черти пляшут вокруг костров. Завалить вход в могилу ледниковой скалой. И пусть пингвины несут над ним вечную вахту памяти. А мы вернемся на милую Родину – рожать детей, колосить рожь, запускать на орбиты спутники и слушать, как по телевидению любимый артист читает главы «Войны и мира».