Текст книги "БАТАЛАЗ"

Автор книги: Александр Андреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Они мне верят, мама. И я им там нужен.

– Пошли Картаву, он старший охотник, он справится.

– Он и так полетит, мне нужны его советы и опыт.

– Не лети, у меня предчувствие не очень хорошее. – Королева стала нервно вертеть головой. – Не лети.

– Ну, не надо мама.

– Я всем своим нутром против этого, а это не маловажно я привыкла доверять себе. Не лети, прошу тебя, – сказала королева в полголоса. – Как мать прошу.

Кульпаток промолчал, только начал нервно ходить в зад вперед. Королева мать внимательно с выжиданием на него смотрела. Как будто подталкивая к правильному решению.

В шлюзовой зал начали сходиться Драко, на большой совет. Королева не дождавшись ответа, направилась к выходу, навстречу входившим начальникам служб и старейшинам кланов. Кульпаток ушел от ответа. Он был этому рад.

– Наше почтение королева! – Здоровались с ней первой драконы. – Приветствую вас император!

Драко склоняли в приветствии головы, и почтенно следовали дальше.

– И вам мое почтение! И всем всего хорошего! И вечной охоты!

Королева с достоинством кивала в ответ.

– И вам вечной охоты! Королева не остается на совет?– спрашивали Драко.

– Если вы у меня его попросите, я дам, – не останавливаясь, ответила королева направляясь к выходу. – А то, что вы будете сейчас решать, то мой голос здесь не сыграет ни как. А император знает мой ответ.

«Они проголосуют за, – думала, выходя из зала королева, – знаю я их. Все любят охотиться, а тут еще и с людской расой, посчитаться есть возможность. Вот и выходит, что они проголосуют за вторжение, и полетят удовлетворять свои амбиции. Молодец хорошо придумал. Хотя я думаю, что здесь не обошлось без старого советника. Или сам предложил такой план или подвел тактично императора к нему. Это он может»

Драко рассаживались в специальные кресла с прорезью для хвоста, перед экраном подвесного телевизора. Кульпаток подошел к группе ученых стоящих возле экрана и несколько минут беседовал с одним из них. Со старым ученым физиком. Ему предстояло выступать первым, сразу как император откроет Совет. До начала оставались секунды.

Совет затянулся. Они разошлись через пять часов. По дороге в кабинет, где император собирался все обдумать еще раз и проанализировать, Кульпаток зашел к принцессе. Усталый, но довольный, он рассказывал ей, глядя на яйцо.

– Они все, почти все, – поправился он. – Поддержали меня, ты представляешь? Почти никто не пошел против плана. Так малые противники всей операции, они высказали сомнение. Но охоту одобрили все. Мы летим, уже начались сборы. Всем надоело бездействие. Пожелай нам удачи.

Пританцовывал на месте Кульпаток.

– Удачи дорогой! Не промахнись. А за меня не волнуйся. Я здесь справлюсь, – глядя только на яйцо, говорила Зенева. – А вам всем удачной охоты.

– Спасибо. А я думал, ты меня не слышишь, о чем я говорю.

– Слышу-слышу, ты скоро улетаешь, а я остаюсь. Видишь, все я слышу, лети спокойно, я здесь справлюсь.

« Конечно, ты справишься, – думал Кульпаток, глядя на принцессу. – Такая привязанность. Когда ты рядом с яйцом, то ни кого не слышишь и не видишь. А где мои отцовские чувства, когда они проснутся? Ведь в яйце есть и частичка меня, и скоро из него появится новая жизнь. Хотя эта самая жизнь меня об этом и не просила. Значит, Создатель сам это запланировал, и ему это надо. Зря ни чего не происходит. А это надежда, надежда на то, что мои ожидания оправдаются. Надо прощаться и идти»

– Все моя дорогая. Я буду идти. Может надо что-то?

– А? Нет, все хорошо.

– Принцесса отвечала, но было видно, мало что её сейчас беспокоит, она занималась яйцом и жила только им.

В последних числах мая 1988 года, дембель бронетанковых войск Вовка Кузовов, по прозвищу Казус, сослуживцы так сказать, окрестили на службе. Возвращался из ГСВГ на родину в родную деревню в Самарской области. Переслужив месяц больше чем положенные два года, и четыре дня на дорогу. Почти без приключений в четыре часа утра он сошел с поезда на маленькой станции, от которой до его деревни было всего пять километров. Отъезжающих на станции было мало, двое садились в соседний вагон, а сошедших с поезда и вовсе ни кого кроме него. Вовку ни кто не встречал. Поезд на станции стоял мало, но Вовка не дожидаясь пока он, отойдет, присел и заглянул под вагон на противоположную сторону от вокзала там, где останавливались провожающие и встречающие. Вдруг кто-то есть по пути, пешком идти не хотелось. Там была всего одна машина.

«Может, наша машина, колхозная? Лишь бы не уехала, – подумал он. – А то пешкодралом топать целый час»

Поезд дернулся и медленно стал отходить от станции. Вовка через пути двинулся к машине. Возле машины стоял Сашка Масленок, Шафер с его деревни, он работал в колхозе на дежурной машине и часто кого-то встречал или провожал, вот как сегодня. Вовка подошел. Поздоровались, пожали друг другу руки.

– В отпуск или по дембелю? – задал Сашка вопрос, он стоял, прислонившись к крылу машины, и грыз семечки. Шелуха от них падала прямо ему на рубашку, иногда Сашка сплевывал.

– Нет, какой отпуск, все хватит, отслужил.

– Весной хорошо приходить, погуляешь теперь, все лето впереди, – сплевывая в очередной раз шелуху от семечек, говорил Сашка. – В колхоз хочешь или куда?

– Может быть и в колхоз, – отвечал Вовка, такие вопросы казались ему сейчас не важными.

– Или ты учиться хочешь пойти? – сыпал Масленок вопросами.

– Не знаю пока. – Вовка с интересом вертел по сторонам головой.

Подошла еще одна женщина, попутчица. Тоже с поезда, сошла, наверное, на другую сторону. Масленок постоял еще несколько минут, подождал. Больше ни кого не было.

– Ну, прыгай в кузов, поехали, постучишь по кабине, где там выходишь за мостом или у магазина?

– Хорошо, дам знать, – Вовка залез в кузов. – Трогай.

Дома не знали когда точно ждать солдата, но ожидали всегда. Знали, вот-вот придет. Мать обняла, расцеловала и даже немного всплакнула от радости. Обнялись с отцом.

– Молодец, молодец, – повторял тот. – Молодец, отслужил ну и хорошо. Давай-ка мать, на стол собирай, закусить чего ни будь, сообрази нам.

– Даю-даю, – суетилась мать. – На-ка, вот нож, хлеб порежь пока.

Отец разлил водку по стаканам:

– Давайте за встречу. Мать садись, тебя ждем.

Вовка радовался, в душе все пело. Он был дома. После завтрака отец вскоре ушел на работу. Мать убирала со стола, мыла посуду. Вовка сел на стул у окна и просто смотрел на улицу.

– Лешка то, на сборах этих как они господи забыла, – причитала мать. – Зарница что ли, третий день уж, приедут сегодня. Ждал все тебя, мотоцикл ремонтировал. Наташка наша замуж вышла за шиковского, позавчера только свадьба закончилась. Здесь будут жить. Ты сходи к дядь Толи то.

– Схожу мам.

Мать рассказывала новости, в письме то всего не напишешь. Вот она и рассказывала, что произошло, пока его не было, о жизни деревенской, кто умер, кто родился и прочее, все вместе все до кучи.

– Ой, к нам идет, – посмотрела мать в окно и засуетилась. – Сынок, выйди скорее на крыльцо. Мохор пьяный идет.

Это был их сосед через дом.

– Не пускай его в избу-то, а то он сядет, не выгонишь его. Пьет вторую неделю. Лидка ругается.

– Пусть заходит, мам.

– Да ну его пьяного, будет сидеть весь день.

Сосед, по деревенскому прозвищу Мохор, был в запое. А пил он все и везде, точнее сказать, кто что нальет. Вовка встретил его на крыльце.

– Вова, родной ты мой, – запричитал Мохор, с ходу увидев Вовку. – Умираю милый, налей чего ни будь.

– Здорово дядь Вить.

– Вова, умираю родненький, помоги, умираю.

– Ну, не умрешь, от этого еще ни кто не умирал, да ты вроде по хмелен уже.

Пьяный сосед не унимался. Уселся на ступеньку крыльца и продолжал клянчить.

Мохру было все равно за что и что пить, а тут повод есть. И ему надо было добиться выпивки, любой ценой. И у него это получилось, надо сказать честно Вовка не сильно отказывал. Они выпили по рюмке на крыльце. Мохор что-то бубнил непонятное о пчелах, об омшанике и зимовке.

– По-моему, все, это кондиция, – сказал Вовка. – Дядь Вить вставай, давай домой спать.

– Еще плесни милый, плохо мне.

– Хватит, тебе говорю, спать иди.

– Пол рюмки и все. Пол рюмочки, – выпрашивал тот.

– Считай уговорил, – Вовка плеснул, как выразился Мохор. – На стакан, пей и домой.

Мохор шатаясь, побрел со двора.

Ушел? – спросила мать.

– Да ушел.

– Погоди, вернется ужо, – провожая взглядом в окно соседа, сказала мать. – Не отвадишь теперь его, раз налил еще придет. Лидка то ругаться будет.

Вовка вышел во двор, закрыл за соседом калитку. Походил по двору и пошел в избу. Мать сидела за столом чистила картошку.

–Мам, чего стряпаешь?

– Да картошки хочу с мясом пожарить, отец на обед приедет. А ты сынок ляг, поспи немного с дороги-то.– Говорила мать.

– Да не хочу я пока. Мам, есть какие ни, будь, штаны спортивные, спросил из комнаты Вовка. – Дай мне.

– Есть-есть, погоди, встану, ой ноги то отекли господи, Микола милостливый, вставала мать из-за стола. – Сейчас-сейчас не ходят ноги-то ни как. На кА вот, меряй, одинаковые вам с Лешкой купила.

– Спасибо давай. Я на речку схожу мам. – Надевая на себя штаны, сказал Вова.

–Да уж не купаться ли? Вода-то холодная, не купаются еще ни кто, тепла-то еще не было. Холодно.

– Да я просто посмотреть. Чего ты?

– Иди-иди, я ни чего.

Вовка вышел. До речки было идти минут десять не спеша. Их дом стоял на второй улице от реки. Дембель, как он себя называл в мыслях, шел на речку, разглядывая все вокруг. Все было кругом знакомо, но за два года так все постарело, что казалось маленьким и вросшим в землю. Дома и постройки в детстве казались большими и вечными, а сейчас, время состарило все так незаметно, но действенно и показательно, бут-то все вросло в землю. Состарило все вокруг, постепенно и грамотно так, что при ежедневном соприкосновении ты просто этого не видишь. Казалось, что небо сплющило и вдавило все в землю. Куда не кинь взгляд, все вокруг подверглось влиянию времени.

« Раньше, я как-то этого не замечал, – подумал он,– а тут, на тебе, не был два года, и такой наглядный урок. Урок о том, что ни чего нет вечного. Так и жизнь пролетит, и все, как говориться, прах и небытие»

По дороге навстречу Казусу шла Юлька Кузина подруга детства.

– Вовик, привет! – замахала издали рукой. – С приездом тебя.

– Привет! Этот маленький зверек называется сурок.– Пропел Вовка детскую дразнилку.

Юлька подошла, чмокнула его в щеку.

– Ты все такой же. Когда явился? Дембельнулся. – Поправилась она. – Так это называется?

– Так, да. Утром. А ты чего здесь, в отпуске? Или ты учишься, я забыл что-то.

– Нет, я бабули с огородами приехала помочь. Завтра уже уезжаю.

– Все ясно с тобой. Светка писала мне, замуж ты вышла не за того кого любила. Как так?

– Как-как? Судьба Вовик. Вот как. Куда идешь то?

– На речку.

– Купальный сезон открывать собрался?– удивилась Юлька.

– Нет наверно, а впрочем, не знаю. Ты идешь? – спросил её.

– Нет. – Смеясь, замотала головой Юлька. – Сам купайся.

–Ну, и ладно не ходи, я сам с усам, – скаламбурил Вован, – пока летом увидимся. Пойду я.

– Давай, иди, купайся. Не замерзни.

– Постараюсь.

Маленькая речка, что протекала мимо деревни, была притоком Волги. И раз в год весной, во время таянья снега, разливалась и выходила из берегов. Заливала прибрежные поля и луга. У Вовки были самые хорошие воспоминания, связанные с рекой. С самого раннего детства она втекла в его жизнь, и уже вряд ли когда вытечет разве что склероз или амнезия сотрет все воспоминания, но он об этом не думал. Он смотрел с набережной на реку и видел, что русло еще больше заросло, сами берега стали положе, а сама река казалась уже. И вроде все-то же самое, только все старше. Это время снова напомнило о себе. Это оно контролирует все.

Там на берегу, он встретил Сережку Тарапанова. Сергей был деревенской достопримечательностью. Про таких, как он, говорят, божий человек. Был он немного не в своем уме, не буйный, достаточно спокойный, он являл собой деревенского дурачка без которого не было бы того особенного колорита русской деревни. Сергей лет на семь был младше Казуса нигде, ни учился, начинал он, правда как все, но учится не пошло у него и он бросил, помогал родителям как все дети в деревне и просто ходил по селу с утра до вечера. Он знал всех жителей в лицо и по имени и рассказывал занимательные истории про все и на любую тему. А рассказывал он так, копируя взрослых, как самый заправский юморист. Уморительно. Его можно было встретить где угодно в деревне, он знал все новости на селе, они казалось, сами к нему прилипают и он ими охотно делился, а поговорить он любил. И вот он встретил Вовку. Сергей был с удочкой и с пустым бидончиком.

– Привет Вова! – поздоровался он первым.

– Здоров-здоров рыбак.

– Отслужил, значит, Вовк?

– Да отслужил Сергей.

– Служба, это дело нужное. – Изрек Сережка, разматывая удочку.

– А ты скоро пойдешь на службу? На нужное дело то? – Подыграл Вовка, что бы поддержать беседу. – Пора тебе собираться, Сергей.

– Ты што Вовк, я осенью пришел. Я знашь, голова, где служил?– Сергей поднял указательный палец.

– Нет, где?

– Милиционером чекистом. Во. – Подытожил он.

–Ты смотри, а я не знал, – подыграл ему Вовка. – А какое у тебя звание?

– В маёрах я голова, служил.

– Это не плохо.

– А то. Я голова, етиттвую мать, если не слушали меня, достаю пистолет..

–А ты Сергей и стрелять умеешь?– перебил его рассказ Вовка.

– Эх, спросил, конечно. Мы с Витькой Ботовым…

–Это кто? – Снова перебил Вовка Сергея.

– Любаньки нашей, муж. Мы зимой на охоту ездили, за кабаном. Я там с ружья только хрясь-хрясь, и готов кабан, – рассказывал Сергей, и показал руками размеры кабана.

– Да Сергей, ты парень не промах, голова, – скопировал манеру Сергея Вова. – Холостыми зарядами не стреляешь. А не боишься, что оштрафуют за кабана то?

– Да у меня, етимочка злой, билет есть охотничий, знашь кто выдал? Егерь. Знашь как я стреляю? Умм. Прицелюсь да как резьню, всех на повал ложу, етиттвую на лево.

– Сергей брось ругаться. Кто тебя научил то?

– Галина Петровна, голова.

– Все равно хватит, а то бабушке твоей скажу, конфет не даст тебе.

– Да я их не боюсь. – С легкостью в голосе сказал Серега. – Старухи.

У Сережки были две бабушки, вернее одна бабушка, одна прабабушка, но жили вместе. Бабушки Сергея жили по соседству с родителями Вовки, один забор на двоих. Сергей часто у них бывал в гостях.

– Я им только так, – Сергей сделался серьезным, – сказал молчать. Они молчат, – продолжал он рассказывать. – А то всех кур потравлю. Знают меня. Во как, – погрозил сжатым кулаком Сергей, – как я с ними.

– Серьезный ты. Ну и дальше что было? Что с ним? С кабаном то?

– Котлет нажарили, я котлеты то вот такие люблю, – показал в пол руки, – а картошку не очень.

– Это понятно, картошка не мясо много не съешь.

– Хм. А то. – Хмыкнул Сергей и по взрослому, так мотнул головой.

– А здорово ты живешь Серый, не учишься, не работаешь, самому, что ли с ума сойти.

Вовка развалился на траве и продолжал:

– Завидная у тебя жизнь. В армии ты уже отслужил, дембельнулся, давай теперь женись Сергей.

– Невесты нет Вовк.

– А подруга твоя, Машулька Белова.

– Да мы ж сродственники дальние. Нам нельзя.

–Да незадача. Что делать будешь, голова? – Вовка скопировал Сергея и сочувственно покачал головой.

– Пойдем купаться, – ответил Сергей на глобальный вопрос, и стал раздеваться. – Раздевайся, пошли.

–Не Сергей, вода холодная, не пойду.

– Пойдем, с тарзанки разочек прыгнем.

– А ты плавать то умеешь, Сергей?

– А то, спрашивашь? Сейчас на тарзанке разгонюсь как ту 134 иии каак прыгню.

– Смотри, вода из берегов выйдет.

– Не выйдет, гляди вот. – Сережка пошел на тарзанку.

–Ну, давай, посмотрю.

Сергей был парень в теле, упитанный, и, прыгнув с обрыва на тарзанке, его руки не выдержав веса собственного тела, сорвались со скользкой палки, привязанной к веревке, и он как тюфяк плюхнулся в воду и по собачьи выгребал к берегу.

– Ну как? – спросил он, вылезая на берег.

– Да здорово. Но ты больше похож на бомбовоз, а не на ту 134. – Вовка прятал улыбку.

Сережка попрыгал на одной ноге, выливая воду из уха, и стал одеваться.

– Сергей выжми трусы то. Чего ты сразу одеваешься, мокрое все будет.

– А вдруг кто увидит? – Сергей натягивал трико с оттянутыми коленками прямо на мокрое тело.

– Да кому ты нужен здесь, кроме лошади нет ни кого, да и та на привязи.

–Это Борзовых лошадь, Батрачка зовут, – просветил Вовку Сергей.

– Ясно. А верхом она сажает, ты не знаешь?

– Да Вовк, сажает, она верховая и узда с отводом, видишь? Только гриву кто-то состриг, держаться будет плохо.

– Кто-кто? Конюх, наверно состриг, небось, репьёв набрала на гриву, кто будет расчесывать? Вот и состригли.

Вдалеке на улице кто-то кричал, как будто звали кого-то.

– Сергей не тебя ищут? – Спросил Вовка прислушиваясь.

Кричали уже ближе, и ясно было слышно, что звали Сергея.

– Точно Серега, тебя отец ищет, слышишь, зовет?

– Сергей. Сергей, твою мать, Где ты? Сергей, – слышилось все ближе, – иди домой.

– Иди Серега, а то влетит тебе.

– Ага, сейчас удочку заберу, я там со дна её поставил, за кустами. – Сергей побежал за удочкой, размахивая бидончиком.

Сережкин отец вышел на набережную и сверху кричал:

– Сергей! Где ты бродишь, опять собак по улицам гоняешь? Сергей, я кого зову, где ты?

– Он за удочкой побежал дядь Саша, – ответил Вовка за Сергея.

– Э! – Удивился Сережкин отец. – Вовк ты што ли? Так перетак.

– Я дядь Саш, здорово.

– Здорова, вот кому бы ни пропасть, отслужил?

–Да.

– В чистую, молодец быстро ты.

–Да где там быстро, два года.

– А я три служил, во как. И на побывку ни разу не ходил отдыхать.

–Да я тоже не ходил, – сказал Вовка.

Хотя служил он не плохо, служба она сама по себе не легкая, но ему давалась легко. А под конец службы можно сказать вообще втянулся.

– Отслужил, отдал долг Родине, теперь отдыхай хорошенько. – Сережкин отец характерно постучал по горлу.– Но не переборщи.

– Это я постараюсь.

– Идем, рыбак домой, мать то тебе задаст сейчас, – уже сменив свой гнев на милость, сказал дядя Саша подошедшему Сергею с бидоном и удочкой в руке. – Получишь взебанции по полной программе.

– Иду-иду я. – бубнил Сережка.

Вовка полежал еще на берегу на весеннем солнышке, потянулся, поднялся, сел и стал смотреть, как рядом паслась Батрачка.

« Прокатится что ли, – подумал он. – Вспомнить детство. Точно. Эх, где наша молодость не пропадала!»

В детстве он неплохо ездил верхом в седле и без него. Больше конечно, без седла. И среди ребятишек, таких как сам, был не последним наездником. Казус подошел к лошади, положил руку на загривок, подпрыгнул, навалился животом на хребет, уперся на руку и перекинул ногу. Уселся.

«Можно даже поплавать на ней, – подумал он, мостясь удобнее на лошади» – А у Батрачки были другие планы, о купании она даже не думала, да и сам наездник ей был не нужен. Лошадь взбрыкнула. Резко подбросив круп, так что Вовка чуть-чуть не свалился с лошади, а подлетел над ней, и получил второй раз под зад уже на весу. Как бы в воздухе встретившись своим задним местом с крупом Батрачки, и получив ускорение, он перелетел через голову лошади и мешком плюхнулся на задницу. Клацнув при этом зубами как гильотиной. Внутри у него, что-то булькнуло, звук был такой, будто мешочек с монетами упал на землю, глухой и утробный. Все звякнуло в организме от встряски, кишки подпрыгнули, Вовка икнул непроизвольно, в животе заурчало и стало, что-то куда-то перетекать. « Все ливер оторвался, – мелькнула у него мысль. « В ушах звенело, как будто в голове зуммер телефона пищал, тихо и настойчиво. « Хорошо, что птички не поют, – подумал. – Но и зуммер не лучше, позвонил сам себе в голову. Ой, маманя, хреново. «Он потрогал языком зубы « Целы вроде, – Анализировал он сам себя, – хорошо, что не на спину» Посидел, неподвижно прислушиваясь к себе, потом, повернул голову, лошадь щипала траву, как ни в чем не бывало, позвякивая удилами. « Вот дурак, взнуздать надо было, – разговаривал Вовка сам с собой. – Послушался дурака, поверил, вот Сережка гад, из него надо верхового сделать, надул падла. « Вовка с трудом поднялся и побрел к воде, зашел прямо в штанах по колено, сунул голову в воду, вроде стало попускать.

–Ббррр, уф-фуу. – поплескался водой.

« Да полегче, ничего себе покатался верхом, – ругал сам себя, – позор лошадь скинула, не надо ни кому рассказывать – засмеют. Ой-ой-ой мама моя, надо пройтись»

Он пошел вдоль речки по тропинке через заросли кустов чернослива, которые, сплелись над головой, образуя живой своеобразный тоннель. « Не облагораживает ни кто, все заросло, ленятся или времени нет, – подумал он. – Ни кому, ни чего не надо»

Спустя какое-то время Вовка по тропинке вышел на край деревни, к озеру с каменным домом на берегу. Озеро было искусственным, формой напоминавшее современный стадион. Оно питалось водой из речки по специальной системе, но система подпитки воды, как и все прочее со временем, пришло в упадок, и не работала. Озеро и дом, одинокой громадой, стоявший на берегу, были оба из другой, до революционной эпохи, и когда-то принадлежали местному помещику. Дом не нашел своего применения, ни чего в нем не приживалось, раньше там был интернат для школьников. В нем жили дети из соседних деревень, где были только начальные школы. Потом общежитие, потом снова интернат, А потом ни чего. И дом сам с озером на пару боролись со временем, постепенно разваливаясь и приходя в упадок. Зато это было хорошее место для игр. Там прошла часть Вовкиного детства. И память сохранила хорошие и добрые, воспоминания об этом. Место было красивым, и весной когда в озере было много воды, летом оно почти полностью высыхало, дом отражался в озере. И они, будучи пацанами, сидя на крыше, стреляли из рогаток по этому отражению, создавая на гладкой поверхности воды мелкую рябь, от чего казалось, что дом качает как корабль и он будто бы плывет.

Забравшись через окно внутрь дома, стекла давно все выбили. Вовка сел на подоконник и стал читать надписи на стенах. Все стены в комнатах были исписаны разными высказываниями на протяжении многих лет, в том числе и непристойными. Юра, я без тебя засохну! – читал Вовка – Маша мою любовь к тебе память времени сгладить не даст – даст-даст, время все сгладит. Сергей плюс Света – а сейчас уже минус. Это как хроника событий, – пришло Вовки на ум. На стене большими буквами было накарябано до самой штукатурки слово РИСК, а буквами мельче, шла расшифровка. Роман и Суркова Ира. Этих Вовка знал, это были его ровесники. Спрыгнув с подоконника, Вова подошел ближе к стене, почитать мелкие надписи, и увидел световое пятно на полу и переходящее на стену. Буд-то кто-то светил фонариком. « А это что за луч света, – подумал – окон здесь нет, да и солнце с другой стороны сейчас, а отражение как с окна. « Он хотел дотронуться до стены, через этот столб света, и шагнул в него…

Ворона Зот был гном пьющий, не запойный, не выпивоха хронический, но выпить любил. Вчера он, с другими пастухами, провернул одно дело. Все они вместе и Ворона тоже, принадлежали к Бирюковской овцеводческой артели, которая занималась разведением овец. Каждый месяц пастух сдавал учетчику данные о своей отаре, падеж, приплод и прочее. Вот с окотом все ясно было, приход записали, предъявили ягнят, пересчитали и порядок. Численность отары столько то. И падеж нужно было показывать воочию, предъявлять учетчику для списывания. У Вороны здесь был порядок, овцы не дохли. Но они сделали хитро. Устроили подмену. Пока учетчик считал молодняк, с соседнего табуна Вороне подбросили овцу, дохляка, которую уже посчитали как падеж. Все прошло гладко. Подмену списали. Несуществующую овцу заменили на одну из стада, и поменяли её на самогон и хорошо с размахом, это дело отметили. Самогона выпили много, Ворона не помнил, как все закончилось, как уснул и когда. Проснулся утром в пастушьей кибитке на соломе. Голова трещала, хорошо, что оставалась бутыль на похмелье, Ворона нашел её у себя в кибитке в соломе. Похмелившись, Зот сидел в рыдване, свесив ноги. Тент был откинут спереди и сзади, для сквозняка. Легкий ветерок приятно обдувал Ворону. Он сидел, понуро опустив бороду, делать ни чего не хотелось, да и сил не было. Хотелось покоя. Отарой занимались собаки, за неё пастух не особо переживал, лошадь послушно плелась сзади за стадом.

Так Ворона сидел, и толи дремал, толи нет, как вдруг по глазам резануло, будто солнечным зайчиком. Бликнуло светом, раз и все, и воздух вокруг будто сгустился, и стал, как туман виден невооруженным глазом. Ворона уставился на это марево, что полукругом зависло метрах в пяти от повозки. Зот как охотничья собака, весь напрягся в ожидании, вытянулся и подался к световому пятну. Как говорится у охотников, сделал стойку, « ну! Будет или не будет, будет, не будет? – повторял мысленно он. – Да, есть!» Миг, и перед вороной стоял человек.

Вовка смотрел на Ворону.

– Галюны, галюники родные мои. – Подумал мысленно Вовка. – Во, треснулся на жопу, а проблема с головой. Позавидовал Сереге.

Казус тряхнул головой, аж поморщился от боли, картина была та же, не знакомая и не его. Вовка такого не помнил, он дал бы что угодно и всем бы поклялся, что в этом месте он первый раз в жизни. А склероза до этого у него еще не было. А картина была обычная, простое поле, овцы пасутся вдалеке, лошадь с пастушьей кибиткой на телеге, и все. То есть ни чего не обычного, все обыденное и лошадь и телега и поле с овцами. Из телеги на него смотрел, склонив голову на бок, мужик полтора метра ростом или чуть поболи, в холщевых штанах, голый по пояс и с бородой. Вовка тоже на него уставился « Прям как живой» – подумал дембель, и сказал:

– Ну, чего смотришь борода? Что там мне надо говорить? Чур, меня, чур. А, или как?

– Первый раз вижу Баталаза, который не спрашивает: ТЫ КТО? и ГДЕ Я? – сказала борода с хрипотцой.И развел в стороны руки.

О! Если говорит по-русски не все так плохо, – подумал Вовик, – наверно, это провал в памяти. Вот только кто это такой? И откуда он взялся? Интересно было бы вспомнить

Вовка напряг память, морщил лоб понапрасну, на ум ни чего толкового не приходило. Он удивился про себя незнакомой ситуации, раньше с ним такого не происходило. Вовка сплюнул, и в полголоса сказал себе под нос:

– Доигрался член на скрипке, очень музыку любил.

Борода услышал и ответил, принимая разговор.

– Музыки у меня нет, а выпить есть. Меня Ворона Зот зовут. Пить будешь?

– Наливай. Может, вспомню все. – Махнул в отчаянье Вова головой в сторону, показывая, что хочет вспомнить.

– Не во что наливать, из горла давай пей. И не вспомнишь ни чего. Тому как нечего, в параллельном мире ты. – Борода протянул литровую бутыль самогона, отпитую уже с четверть.

Вовка приложился было уже к бутылке, сделал глоток другой, и от слов бородатого чуть не захлебнулся, подавился, аж закашлялся. Он, даже не почуяв крепости самогона. Прокашлялся. И внимательно посмотрел на собутыльника заслезившимися глазами.

– Вова. – Протянул он руку, запоздало представляясь бороде.

– Пей-пей, сейчас все объясню.

Бутыль опустела очень быстро. Они сидели в повозке разговаривали, перебивая друг друга.

– А я сразу понял, что у тебя голова болит, – сказал Ворона гордо, – вид твой тебя выдал.

« Верить или не верить, ни чего не понял, – Вовка пытался связать мысли, – Что он наплел мне. Гномы. Порталы, или как их там, всякие»

– Вот и предложил тебе выпить то, ты морщился тяжело так. – Монотонно бубнил Ворона.

– Да это я упал просто недавно. Или уже давно? Дай хлебнуть. – Протянул руку.

– На, остатки. Допивай все.– Зот сунул Вовки в руку бутыль. – А мы все так тут говорим. Да на этом языке всю жизнь. Всегда так говорим. Да. – Ворона пытался умничать.

– А сколько тебе лет? – Спросил Вовка, услышав ключевое слово всю жизнь.

–108 годков мне.

–108 лет? Тебе?

– Да 108 космических лет.

– Столько не живут, и не пьют так в таком возрасте, – и ехидно добавил, – 108 годков.

– Это у вас не живут, – Ворона встрепенулся, он как будто обиделся недоверием, и продолжал тверже. – А у нас живут, и по более этого.

Вовка молчал. А Ворона обиженно добавил:

– Хм, не живут. Сказанул тоже мне. И не верит еще, – это наверно его очень сильно обидело, и Ворона добавил. – Мне тебя обманывать, резону нет, ты иного мира и встреча наша последняя. Безвыгодно мне это. Ясно?

– Не обижайся, – Вовка положил руку на плечо Вороне. – Да поверить в это не просто. Ты бы вот поверил в это с ходу, а? А если уж брать, что мы параллельные миры, то чего разница такая в длительности жизни. А?

– У вас там со временем что-то. – Отвечал Зот. – Не постоянное оно у вас. То же самое вроде, да не то. Хворое, какое-то время. И живете вы мало и быстро, так не наживешься.

– А почему?

– Ты мне умные вопросы не задавай. Почему? Я не знаю. Вот ты спроси меня об овцах, что ни будь, я отвечу, – и с хвальбой в голосе добавил, – я про них много знаю, могу рассказать.

И не дожидаясь Вовкиного согласия начал рассказывать:

– Смотри, вон видишь, впереди баран идет, это Бородавка, я его так зову, на носу у него что-то. У него свой характер, свои привычки, и так вот у каждого. А вон смотри, здоровый такой баран, с рогами, видишь?

Вовка кивнул, хотя ни кого не видел, да и смотреть, куда не понял.

– Это Задира, – рассказывал любезно Ворона о своих любимцах, – он любит бодаться, с кем угодно, только дай. У каждого барана и овцы своя индивидуальность, во как. – Ворона ввернул мудреное слово. – Ты уж поверь мне, я за ними часто наблюдаю.

– Ага, – сказал Вовка и икнул, самогон стал действовать.

– Я пастух, – чесал Ворона без остановки, явно сказывалось долгое одиночество во время работы, когда не с кем поговорить кроме овец, – пасу овец, и про них отвечу на любой вопрос, а что не знаю, не скажу. Вот я тебя сейчас отвезу в замок, там знают много и лучше меня.

– Куда? Зачем? Может лучше домой, я только из армии. – Стал сопротивляться Вовка, ему не сильно нравилась перспектива куда-то еще ехать.

– В замок, в Сельхоз Академию. У нас здесь в замке разместилась Академия, учатся наукам там, – как тупому, разъяснял Вовке Ворона, – туда всех возим вас. Всех Баталазов. Сейчас туда и поедем. – И посмотрел на солнце.

– А нельзя домой, а? Мне бы лучше домой. – Повторял, своё Вова.

– От туда и домой, – Ворона вылез из рыдвана, проверил упряжь, забрался назад. Он взял вожжи и стал разворачивать лошадь, – но, пошла.

– А как же овцы? – Проявил Вовка заботу.

– Собаки пропасут, не бойся, у нас спокойно волков нет. Здесь район хороший. Правда, что порталит здесь часто. Но это даже интересно стало. Давно ли говоришь? Да лет с двести говорят так. – Он задумался, и махнул рукой. – Да не помню я, порталит и все, а еще на дальних Горюшах, где меловые горы, тоже много Баталазов было, но у нас чащее.