Текст книги "Подхватившие щит"

Автор книги: Александр Андреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Часть V. Тохтамыш, Тимур, Витовт и Едигей. 1381–1410 годы

Глава 1. Тохтамыш. Дела московские. 1381–1390 годы

Через полгода после Куликовской битвы Москва и Рязань заключили мирный договор. «Договор утверждал окончательно тот обмен владениями в области реки Оки, который произошел, по-видимому, еще при отце Димитрия Иване Ивановиче: все рязанские места на московской стороне – Новый городок, Лужа, Боровск, Верея и другие отходили к Москве; места на рязанской стороне, тянувшие к Москве Лопасна, уезд Мстиславль, Жадене Городище, Жадемль, Дубок, Броднич с местами, как уступили Торусские князья Федору Святославичу, отходили к Рязани. Но при всем том, Москва не лишалась всех владений за Окою. Олег обязался не вступаться в место великого князя Димитрия Тулу в тех пределах, как было при царице Тайдуле» (41) (через два года Тула отошла к Олегу Рязанскому; тогда же Рязанское княжество, после похода Тохтамыша на Москву, было разгромлено московскими войсками. – А.А.).

26 августа 1382 года войска нового золотоордынского хана Тохтамыша ^{33} взяли Москву.

«В Золотой Орде после двадцатилетия феодальных усобиц и начавшегося было распада Улуса Джучи на ряд самостоятельных государств временно восстановилось единство. Это удалось сделать новому хану Тохтамышу при поддержке всесильного Тамерлана. Он довершил разгром Мамая и сосредоточил в своих руках власть над всеми улусами Золотой Орды.

Уже в 1381 году на Руси появились ханские послы, которые потребовали, чтобы князья явились в Сарай к Тохтамышу. Князь Дмитрий Иванович отказался это сделать, поскольку речь шла о восстановлении власти Золотой Орды, о выплате дани и несении повинностей в тезх размерах, которые существовали до «замятни» в Орде 60-70-х годов» (35).

«Воцарившись в Сарае, Тохтамыш сделал попытку аннулировать значение Куликовкой победы. Он поспешил отправить в Москву дружественное посольство с извещением об уничтожении их общего врага Мамая и о принятии им, Тохтамышем, власти над Золотой Ордой.

Дмитрий Донской принял этих послов с большой честью, отпустил их с дорогими подарками, но не поднимал вопроса о продолжении зависимых отношений к Орде. Молчанием ответила Москва и на требование покорности и дани, предъявленное ханом Дмитрию в следующем году.

Тохтамыш решил двинуться на Москву. Наученный опытом, он уже не рискует на открытое нападение и держит свои намерения в тайне. Он велел захватить и казнить всех русских купцов, бывших тогда в Сарае, чтобы через них как-нибудь не дошла до Москвы весть о его приготовлениях.

Когда Дмитрий узнал о приближении неприятеля, он ушел на север собирать войска. Московское начальство потеряло голову. Тохтамыш прибег к обману и хитрости и только таким путем взял Кремль. Защитники города были перебиты (23–26 августа 1382 года. – А.А.). Татарское войско рассыпалось по Московской земле и разорило много московских городов. Князь Дмитрий с семейством укрылся в Костроме, митрополит Киприан – в Твери.

Тверской князь пошел к Тохтамышу с поклоном в надежде получить великое княжение. Но, несмотря на свою удачу, Тохтамыш хорошо помнил урок Куликовской битвы. Стоило только Владимиру Андреевичу дать ему отпор и разбить под Волоком значительный татарский отряд, как Тохтамыш поспешно ушел из московских пределов. По дороге он разорил Рязанскую землю. Дмитрий Донской явился в Москву и стал хоронить убитых.

После этих событий московский князь снова был вынужден некоторое время платить дань татарскую, но положение Московского княжества стало уже иным, и отношение к Золотой Орде переменилось, как изменилась и сама Золотая Орда» (20).

25 марта 1385 года дружина Олега Рязанского взяла Коломну.

«Того же лета князь Олег Рязанский суровейший взя Коломну, пришед изгоном, и наместника коломенского изымал Александра Андреевича, нарицаемого Остея, и прочих бояр многих и лутчих людей поимав, поведе с собою; и злата и сребра и всякого товара наимався, отиде в свою землю со многим полоном и с богатством.

Того же лета князь великий Дмитрий собрав воинства много отовсюду и посла ратью брата своего князя Володимера Андреевича на князя Ольга Рязанского. И снидоша вои на бой, князь Олег со многим его и литовским (? – А.А.) воинством. И на том бою убиша бояр многих московских и лучших мужей новогородских и переславских» (60).

После этой московской неудачи Москва и Рязань заключили мир – в Рязань для переговоров ездил Сергий Радонежский. Тогда же, в 1387 году, сын Олега Рязанского Федор женился на Софье, дочери Дмитрия Донского.

Ни одной войны между этими русскими княжествами больше не было ^{34}.

В 1389 году началось непродолжительное «розмирье» князей Дмитрия Донского и Владимира Андреевича.

«Докончальных грамот Дмитрия Ивановича с Владимиром Андреевичем Серпуховским известно три. Две из них оформлены при митрополите Алексее (1354–1378), одна – при митрополите Пимене (1380–1389).

В первой грамоте 1367 года Дмитрий берет с Владимира обязательство не «искати» его владений: «что мя благословил отец мой князь великий Иван уделом дяди моего князя великого Семеновым». Право сношений с Ордой предоставляется Дмитрию Ивановичу, а Владимир стал «братом молодшим».

После 1367 года Владимир Андреевич активно участвует в военных действиях своего «старейшего брата». В 1368 году он выгнал литовцев из Ржева, затем во время нашествия Ольгерда вместе с Дмитрием Ивановичем сидел в осаде в Москве, в то время как его рать была послана задержать литовские войска; в конце 1368 года Владимир был отправлен в Новгород для организации защиты Пскова от нападения ливонских рыцарей.

По второму договору Дмитрия и Владимира 1374–1375 годов Дмитрий Иванович передает в удел Владимиру Галич и Дмитров, а сам Владимир Андреевич уже удельный серпуховской князь.

Третий договор относится к 1389 году. В 1388 году «тогда же розмирье бысть великому князю Дмитрию Иоанновичу с князем Владимиром Андреевичем, и пойманы быша бояре старейшие княже Володимеровы, а разведены вси разно по городам, и сидеша вси внятии у приставов».

Поводом послужило то, что Дмитрий отобрал у Владимира Дмитров и Галич, которыми тот владел с 70-х годов. 25 марта 1389 года, «на благовещенье, князь великий Дмитрий Иванович взя мир и прощение и любовь с князем Володимером Андреевичем». Был подписан договор, по которому князь Серпуховской согласился «имети великого князя отцом (ранее Дмитрий был то «братом старейшим», то «отцом». – А.А.), а сына его Василия братом старшим» (84).

Города Дмитрий Иванович не вернул, вскоре, 19 мая, умер и великим князем стал его старший сын Василий Дмитриевич ^{35}. В Москву вернулся митрополит Киприан ^{36}.

В августе 1389 года Василий Дмитриевич был «посажен» на княжение во Владимире ордынским послом Шихматом. Тогда же Владимир Андреевич уехал в Торжок, не подчинившись Василию, посадившему во владениях Серпуховского своих наместников. Мир между племянником и дядей был заключен в начале января 1390 года – Владимир получил вместо Дмитрова и Галича земли у Волоколамска и Ржеву, на которые претендовали и Литва и Тверь и Новгород.

«Договором зимы 1390 года были распределены политические и военные функции между обоими князьями. Василий Дмитрий брал на себя задачи ордынской политики и оборону восточных границ Московского княжества; Владимир Андреевич – оборону западных границ – «А держати ти мене, князя великого, брата своего старейшего, честно, а нам держати тебя в братстве, и во чести, без обиды». Второй договор 1402 года подтвердил первый и включил в себя обмен владениями между князьями.

А.Л. Хорошкевич писал в своей работе «К взаимоотношениям князей московского дома во второй половине XIV – начале XV века»:

«Архивисты начала XVII века отметили разницу в статусе Владимира Андреевича до и после 1389 года. В описи архива Посольского приказа 1614 года перечислены три докончания Дмитрия Донского и «его брата» Владимира, относительно же четвертого сказано: «Грамота докончальная великого князя Дмитрия Ивановича Донского з братом его, с удельным со князем Володимером Ондреевичем». Удельным последний назван и в том месте описи, где речь идет о его завещании. По-видимому, 1389 годом можно датировать превращение Владимира из соправителя московского князя и совладельца Москвы в удельного князя.

На 1389 год падает определенный рубеж в развитии московского единодержавия. В 1389 году Владимир впервые назван «брат молодший и сын». Наряду с изменением титулатуры происходило и расширение его служебных обязанностей. В докончани 1389 года в отличие от докончания 60-х годов XIV века, не только не было речи о «згадце», то есть согласии Владимира на исполнение службы московскому князю, но такая служба рассматривалась как обязательная: «А коли ми будет самому всесть на конь, и тебе со мною. Или тя куды пошлю, и твои бояре с тобою».

Менялась и его роль в международных отношениях великого княжества. Непременный участник всех внешнеполитических начинаний Дмитрия Ивановича, Владимир вместе с великим князем заключал договоры с русскими и литовскими князьями Ольгердом и Кейстутом и князем Смоленским Святославом Ивановичем в 1371 году, с князем рязанским Олегом Ивановичем в 1381 или 1382 году, два договора с князем полоцким Андреем Ольгердовичем, с литовскими князьями Ягайлой, Скиргайлой и Корибутом (1384). Один из договоров с Андреем Ольгердовичем Владимир заключал самостоятельно. Дипломатическая переписка также велась от имени обоих князей. В договорах с тверским князем Михаилом 1396 года и рязанским князем Федором Ольговичем 25 ноября 1402 года Владимир включен уже в состав «братьи молодшей» великого князя. Правда, поставлен он в ней на первое место. Как представитель боковой линии старшего поколения наследников Ивана Калиты, он по-прежнему считался тогда старше прямых потомков следующего их поколения».

Глава 2. Тимур. Витовт. Эдигей. 1391–1410 годы

В 1392 году по приказу из Москвы князь Владимир Андреевич совершил поход к Торжку и Новгороду. В этом же году великим князем литовским стал Витовт Кейстутьевич ^{37}.

За три года до этого разгорелся военный конфликт бывших союзников Тимура ^{38} и Тохтамыша.

«Войны Тимура с Тохтамышем не преследовали захвата земель за исключением сырдарьинских городов, лежащих ниже Саурана. Тимур стремился лишь к полному ослаблению Улуса Джучи, так как видел в могущественной Золотой Орде постоянную угрозу создаваемому им в Средней Азии государству. Против Тохтамыша, после 1380 года ставшего могущественным ханом, Тимур провел 3 крупных похода в 1389, 1391 и 1394–1395 годах.

Согласно описанию Ибн Арабшаха, Тимур был высокого роста, широкоплеч, обладал большой головой и густыми бровями, имел длинные ноги и длинные сухие руки, носил большую бороду. На правую ногу Тимур был хром. Глаза его были подобны свечам, но без блеска. Голосом обладал громким, отличался мощной силой и большой храбростью, смерти не боялся, не любил шуток и лжи.

Разгром на Тереке и опустошение Сарая Берке в 1395 году нанесли Золотой орде непоправимый удар. Хребет государства, причинившего столько зла древней Руси, был переломлен. Золотая Орда после 1395 года явно стала клониться к упадку. Разгром Мамая в 1380 году на Куликовом поле был первым и главным клином, вбитым в Золотую Орду, поражение на Тереке в 1395 году и разгром Сарая был вторым ударом. Тимур вел борьбу с Золотой Ордой ради среднеазиатских интересов и без контакта с Московским князем, о котором не имел ясного представления, однако объективно он сделал полезное дело не только для Средней Азии, но и для Руси. Тимур не понимал, какое значение для русской истории имел его удар по Золотой Орде, да и о Руси своего времени не имел в какой-нибудь мере соответствующих действительности знаний (89). Русская же летопись сохранила о Тимуре очень плохое воспоминание, так как в том же 1395 году он пожег и ограбил несколько южнорусских городов (московские войска во главе с Василием Дмитриевичем вышли к Оке, Владимир Андреевич остался охранять Москву. «После 1395 года имя серпуховского князя надолго исчезает со страниц летописных сводов. Это не означает, однако, что Владимир Андреевич исчез с политической арены. Сохранившиеся от конца XIV и начала XV веков договорные грамоты Москвы с Тверью и Рязанью по-прежнему упоминают князя Владимира на втором месте среди московских князей, сразу же после великого князя. И в духовной грамоте, составленной между 16 сентября 1407 года и 7 июня 1407 года великий князь Василий на первом месте среди тех, кто в случае его смерти должен был взять на себя заботу о его семье, называет Владимира. Все это свидетельствует о сохранении высокого положения Владимира Храброго между князьями московского дома (высокого, но не равного. – А.А.)» (40).

Осенью 1396 года великий литовский князь Витовт и великий московский князь Василий I встретились в Коломне.

«Возможно, тогда же была достигнута договоренность о выделении в помощь литовскому князю какой-то части военных сил Московского великого княжества, как предполагаем, под командованием Дмитрия Михайловича Боброка Волынского. Данное предположение основывается на следующих фактах: еще в 1389 году Дмитрий Боброк Волынский занимал одно из видных мест в феодальной иерархии Московского великого княжества, его подпись первой фигурирует на духовной грамоте Дмитрия Донского; вместе с тем летописные источники единогласно свидетельствуют о его участии в походе войск Витовта 1399 и гибели в битве у реки Ворсклы. Конечно, появление Дмитрия Волынского на территории Великого княжества Литовского могло произойти и в порядке отъезда служилого князя к новому сюзерену. В таком случае, однако, вместе с ним должна была переехать и его семья. В действительности же имело место как раз обратное: семья Дмитрия Волынского осталась в Московском княжестве, и, по свидетельству местных источников, его прямые потомки впоследствии принадлежали к влиятельным кругам московского служилого боярства. Следовательно, участие князя Дмитрия Волынского в антиордынских походах войск Витовта в конце 90-х годов XIV века было санкционировано московской великокняжеской властью» (86).

Больше о великом воине князе Дмитрии Михайловиче Боброке-Волынском летописи не упоминают.

В 1400 году Олег Рязанский с князьями Пронским, Муромским и Козельским, между Хопром и Доном разгромил татарское войско, взяв в плен военачальника Мамат-султана.

«В борьбе с татарской напастью великий князь Олег в 90-х годах переходит от пограничной обороны «караулами» к более энергичным действиям. Так, в 1394 году он «побил татар Тохтамышевы орды, иже приходиша изгоном на Рязанские волости», а в 1400 году нанес татарской силе значительный ратный удар – «в пределах Червленого Яру и в караулех возле Хопор до Дону князь велики Олег Иванович с пронскими князи и с муромскими и козельским избиша множество татар и царевича Мамат-Салтана яша а аных князей ординских поимаша. Эта деятельность рязанского князя сплачивала вокруг него боевые украинные русские силы. Кроме пронских князей в его походах участвуют князья муромский, карачевский, козельский, елецкий, притом вне всякого отношения к этим ратным делам великорусской великокняжеской власти, а как младшие князья-союзники великого князя рязанского. С тою же боевой силою пытается великий князь Олег организовать противодействие литовскому наступлению на русские области» (61).

За пять лет до этого, в 1395 году, обманным захватом Смоленска, в котором княжил зять Олега Рязанского Юрий Святославич, началась война Литвы и Рязани. В 1401 году Олег Рязанский отбил у Витовта Смоленск, в котором снова стал княжить Юрий Святославич.

«Того же лета князь велики Олег Иванович Рязанский с зятем своим Юрием Святославичем Смоленским, и с братьею своею, с князи Пронскими и Муромскими и Козельским, ратью поидоша к Смоленску, удобно время усмотревше, понеже тогда Витовту Кейстутьевичу до конца оскудневшу людми от темир-Кутлуева побоища в поле чисте, в татарской земле, на Ворскле-реце, и бысть тогда скорбь велиа и пустота людей в Литве, а се крамола бысть в Смоленсук: инии Витовта хотяху, а инии мнози своего вотчича из старинного великого князя Юрья Святославича. И пришедшим им ко граду Смоленску, и посла к ним князь великий Олег Иванович, возвещая им сице: «аще не отворите града и не приимете господина вашего великого князя Юрья Святославича Смоленского на его отчину и дедину, на великое княжение Смоленское, то убо имам много время стояти и вас предати мечу и огню; изберите убо себе, иже хощете: или смерть, или живот». Они же предашася и мнози радостни быша господину своему князю Юрью Святославичу, инии же ненавидяху его. Он же вшед во град Смоленск, месяца августа, Витовтовых воевод ляхов иссече, тогда убо, в граде сидел от Витовта наместник и воевода князь Роман Михайлович Брянский, он же и того уби, и бояр брянских и смоленских изби, которые не хотели его, а княгиню Романову и дети отпустиша. И тако князь Юрий Святославич Смоленский сяде на великом княжении Смоленском, на своей отчине и дедине, а князь велики Олег Иванович Рязанский с прочими князи и со всем воинством идоша в Литву, и воеваша, и со многим полоном возвратишася в свояси» (60).

«Вся энергия, затраченная Олегом на борьбу с Литвой, пропала даром. Без поддержки всей великорусской силы не Рязани было остановить успехи Витовта. Освобождение Смоленска от литовской власти не дало прочного результата, так как великий князь Василий уклонился от поддержки смоленского князя. А Рязань надорвалась в непосильном напряжении и после кончины Олега (в 1402 году) постепенно слабеет, подавленная Московским засильем» (61).

В 1402 году литовский князь Семен Ольгердович разбил рязанцев под Любутском. Через несколько дней после этого великий князь Олег Иванович 5 июня 1402 года скончался в Рязани и был похоронен в основанном им в 1390 году Солотчинском монастыре ^{39}.

«По необходимости подчиняясь игу, Олег Иванович по крайней мере сумел внушить ханам уважение к себе настолько, что они дорожили его союзом. Не вступая в открытую борьбу с Золотою Ордой, князь мужественно защищал свою землю от татарских разбойников, и не раз наносил им чувствительное поражение. Далее, он отбил наступательное движение Москвы, и поддержал на некоторое время колеблющуюся самостоятельность Рязанского княжества.

На Олеге очень ясно отразились современные ему княжеские стремления к собиранию волостей. Видя, как два главные центры, в северо-восточной и юго-западной России, притягивают к себе соседние волости, он хочет уничтожить эту силу тяготения и стремится инстинктивно создать третий пункт на берегах Оки, около которого могли бы сгруппироваться юго-восточные уделы. Но последующие события подтвердили известную истину, что отдельная личность, как бы ни была она высоко поставлена, не может создать что-нибудь крепкое, живучее там где не достает твердой исторической почвы» (27).

В 1402 году сын Олега Федор Ольгович заключил договор с великим московским князем Василием Дмитриевичем, по которому признал себя «молодшим братом Московского князя».

В 1408 году властитель Золотой орды Едигей ^{40} напал на Московское княжество.

«Рубеж XIV–XV столетий – время обострения обстановки в Золотой Орде, связанного с борьбой Тамерлана и Тохтамыша, закончившейся для него серией поражений. Золотая орда сразу же после ухода Тимура, в 1396 году, распалось на несколько улусов во главе с враждующими между собой ханами. Правда, при хане Шадибеке, за спиной которого стоял всесильный Едигей, произошло их объединение, но ненадолго.

Русские князья, воспользовавшись поражением Тохтамыша, прекратили в 1395 году уплату «выхода» и поездки в Орду. Этим был вызван поход Едигея на Русь в 1408 году, приведший к разорению ряда городов» (35).

«Подобно Тохтамышу, и Эдигей не осмелился напасть на Москву открыто: только от хитрости и тайны ждал он успеха. В 1408 году он дал знать князю Василию, что хан со всею Ордою идет на Литву, а сам с необыкновенною скоростью устремился к Москве, но Москвы взять не смог. Она сумела защитить себя и от внезапного нападения» (20). Оборону Москвы возглавлял Владимир Андреевич. Зимой 1408 года Едигей сжег Серпухов, в котором не было князя Владимира, и ушел домой, в степи ^{41}.

«Когда в сентябре 1408 года Витовт и Василий, приведшие было рати к реке Угре, решили закончить дело миром и распустили воев, бывшие с московским князем татары сообщили об этом Едигею. Узнав, что русские полки разошлись по домам, он решил использовать сложившуюся ситуацию. Собрав значительное войско, Едигей двинулся на Русь. Чтобы как-то объяснить свое неожиданное появление близ русских пределов, он отправил послов к Василию, уверяя, будто сам хан, выступил походом на Литву, желая наказать ее за нападения на его союзника московского князя. В Москве с трудом, но привыкали к ордынскому коварству. Речь послов вызвала недоумение, и князья решили проверить ее. К Едигею был послан небольшой отряд, который был должен разузнать об его истинных намерениях. Только что распущенные полки московские князья решили не собирать до получения точных вестей. Но едва русский отряд прибыл к Едыгею, тот приказал взять его под стражу и ускорил движение к Москве. До города оставалось совсем немного, когда Василий Дмитриевич узнал о нависшей беде.

Не успев приготовиться к отпору, великий князь вместе с женой и детьми спешно отъехал в Кострому. Оборону Москвы возглавил Владимир Андреевич. По решению его и севших с ним в осаду князей и бояр все постройки близ наружных крепостных стен были сожжены. Этот шаг был необходим. Подошедшие к вечеру 30 ноября к Москве ордынцы увидели пепелище вокруг Кремля. В условиях наступавшей зимы осаждавшие лишились возможности укрываться в домах. Не могли они использовать их и как прикрытие при штурме крепости. Поэтому Едигей разбил свой стан в селе Коломенском. Когда ордынцы пытались приблизиться к к Кремлю, оборонявшиеся встречали их стрелами и стрельбой из пушек и пищалей. Тогда Едигей решил взять Москву измором. Однако трехнедельная осада не принесла ему успеха. Получив с москвичей откуп в 3000 рублей, Едигей вернулся восвояси. Оборона Москвы от Едигей была последним крупным делом князя Владимира Серпуховского» (38).

Князь Владимир Андреевич Храбрый умер в Москве 4 мая 1410 года в Москве на 57 году жизни. Серпуховским князем стал его сын Иван Владимирович.

«Если отец Владимира князь Андрей имел 11 волостей и 10 сел, то владения Владимира Андреевича в начале XV века состояли из 49 волостей, 17 слобод, 44 сел и двух городов – Городца и Углича с относившимися к ним территориями (Городец и Углич были даны Владимиру в начале XV века великим князем Василием вместо волоколамских волостей и Ржевы). Кроме того, Владимиру Андреевичу принадлежали в Москве двор в Кремле, а за его стенами – большой двор на берегу реки Москвы, в живописном месте «на трех горах», там, где теперь находится Трехгорка. Видимо, этот двор был постоянной московской резиденцией серпуховского князя. Двор обслуживали жители расположенного неподалеку села Кудрина (теперь на месте этого села – площадь Восстания)» (34).

По духовной грамоте (1401–1402) Владимира Андреевича Серпуховское княжество было разделено между его вдовой и сыновьями ^{42}.

«Дробление владений князя Владимира Андреевича между сыновьями упразднило относительную значительность его княжества и свело князей Владимировичей на положение мелких подручников великого князя» (61).

После смерти в 1426–1427 годах от чумы всех сыновей Владимира Андреевича его внук Василий, сын Ярослава, сумел объединить под своей властью значительную часть бывшего княжества: Серпухов, Боровск, Хатунь, Перемышль и другие владения». В 1433 году был подписан договор внука Владимира Храброго князя серпуховско-боровского Василия Ярославича с внуком Дмитрия Донского Василием Темным, состоялась женитьба сына Софьи Витовтовны на сестре Василия Ярославича Марии. Во время междоусобной войны в Московском княжестве князь Василий Серпуховской всем, чем мог, поддержал великого князя против его врага-конкурента князя Шемяки, после чего, в 1456 году подвергся опале в Угличе. Его дворяне попытались его освободить, были пойманы и жестоко казнены. Все земли рода Владимира Храброго вошли в 1461 году в духовную великого князя Василия Темного как его собственность и владение, а еще через год Серпуховское княжество было присоединено к Москве.