Текст книги "Беседы о вирусах"

Автор книги: Александр Смородинцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Если же малыш не получил от матери антител, то он обязательно заболеет и умрет. Но поскольку он еще не ходит и даже не ползает, смерть наверняка будет приписана совершенно другой причине, а не полиомиелиту.

В слаборазвитых странах параличи встречаются очень редко, эпидемии никогда не возникают, в то время как вирусы полиомиелита интенсивно циркулируют среди населения. В прошлом это приводило к тому, что многие ученые думали об отсутствии полиомиелита у «нецивилизованных» народов. В дальнейшем оказалось как раз обратное: в таких странах полиомиелитная инфекция присутствовала всегда, но болезнь протекала бессимптомно.

Чем выше жизненный уровень, тем меньше шансов для встречи с вирусом полиомиелита в раннем детстве, когда родители содержат ребенка в чистоте и достатке. При улучшении санитарного состояния общества маленькие дети имеют все меньше и меньше возможности заразиться вирусом и перенести в раннем возрасте скрытую инфекцию. Они вырастают, не имея антител, и когда встречаются с вирусом полиомиелита, у них больше шансов заболеть.

Ученые не могли понять, почему вирус, обычно безобидный, вызывает у некоторых людей столь тяжелые явления. Предполагали, что какую-то роль играет наследственное предрасположение. Определенное значение имел и возраст: у подростков и молодых людей, заболевших полиомиелитом, паралич возникал чаще, чем у маленьких детей. Вероятность возникновения паралича повышалась при переутомлении: люди, которые заражались во время тяжелой физической работы, страдали от паралича тех групп мышц, которые испытывали наибольшую нагрузку.

В послевоенные годы по мере улучшения условий жизни во многих странах Европы и Америки вспышки полиомиелита стали приобретать все больший и больший размах. В начале 50-х годов они чаще всего поражали США, Швецию, Англию, вызывая ежегодно параличи у многих тысяч детей и взрослых и унося в могилу тысячи людей (при полиомиелите от параличей дыхательной мускулатуры погибал обычно каждый четвертый).

Санитарные и карантинные мероприятия, так успешно применявшиеся при борьбе с другими заразными болезнями, не давали никакого эффекта. Ведь наибольшую опасность для распространения полиомиелита представляли как раз не больные с явными признаками параличей, а здоровые носители вируса, которые и заражали окружавших их детей. Вспомним, что паралич развивается только у одного из 500—1000 заразившихся.

– Я слышал о «марше десятицентовиков», что это такое?

– Так называлась в США кампания по сбору пожертвований для борьбы с полиомиелитом.

– Кто и почему организовал ее?

– США больше других стран пострадали от полиомиелита. Ведь после первой мировой войны санитарное состояние там было лучше, чем в европейских странах. А инициатором сбора денег стал президент США Рузвельт, которого полиомиелит сделал инвалидом.

Летом 1921 года обширная эпидемия полиомиелита распространилась по всей территории США, поразив население многих крупных городов на востоке страны. Она вызвала панический ужас среди жителей Нью-Йорка, где в течение трех месяцев погибло две тысячи человек, а семь тысяч заболевших остались на всю жизнь парализованными.

Люди бежали из города, а полиция устраивала специальные заслоны на дорогах, задерживала жителей и возвращала обратно, чтобы они не разнесли инфекцию по всей стране. Страх перед болезнью был так велик, что госпитали в Нью-Йорке отказывались принимать больных полиомиелитом и полиция силой доставляла заболевших в городские клиники. Полицейские вынуждены были вламываться в квартиры, чтобы забирать у обезумевших матерей умерших детей и хоронить их. Казалось, ничто не способно подавить агрессию вируса. Не помогали карантины со строгой изоляцией больных и тщательная дезинфекция помещений, где находился заболевший человек.

14 сентября 1921 года большая моторная лодка медленно двигалась по волнам залива Фанди от острова Кампобелло к Истпорту, расположенному на Атлантическом побережье США, недалеко от Нью-Йорка. На борту ее, мучаясь от боли, лежал Ф. Рузвельт, или, как его сокращенно именовали в газетах и журналах, Ф. Д. Р. В то время он был уже широко известным политическим деятелем. Он много занимался спортом, был атлетически сложен, имел приятную внешность и собирался в ближайшее время баллотироваться на пост вице-президента США.

Когда в Нью-Йорке началась эпидемия полиомиелита, Ф. Рузвельт отправил жену и двух маленьких детей на принадлежавшее ему ранчо, расположенное у северного побережья США па острове Кампобелло. Проведя месяц в городе, он отправился в отпуск на яхте приятеля. В пути они часто останавливались и купались в холодном еще океане, а когда прибыли на остров, Ф. Рузвельт вместе со своими детьми развлекался физическими упражнениями, а затем, чтобы согреться после купания, пробежал около трех миль вокруг острова. Возможно, что именно это и спровоцировало обострение болезни.

Уже на другой день Рузвельт почувствовал слабость в ногах и недомогание, которое он связал сначала с простудой после купания. Однако еще через день он не мог встать на ноги, а приехавший врач – специалист по полиомиелиту – поставил диагноз этого заболевания. И вот теперь больного везли в Ныо-Йорк.

Лечение продолжалось до конца октября, однако улучшения в состоянии здоровья Рузвельта не произошло.

Уже дома он продолжает мужественно сражаться со своим недугом. Без посторонней помощи он не может приподняться в постели. Без веревок, свисавших с потолка, Рузвельт не способен сесть самостоятельно в инвалидное кресло,

В то время никто из его близких не мог и представить себе, что этот тяжелый инвалид через несколько лет станет президентом Соединенных Штатов Америки. Что именно его американцы будут трижды выбирать на этот пост, что он выведет США из глубокого экономического кризиса 30-х годов и сможет руководить государством во время тяжелейшей второй мировой войны, в ходе которой он наладит теснейшее сотрудничество между США и СССР.

Инвалидность Ф. Рузвельта сыграла значительную роль в борьбе с полиомиелитом. В 1925 году он провел значительное время на маленьком забытом богом курорте в штате Джорджия. Там был источник горячей минеральной воды, которая, как говорили, способствовала лечению полиомиелита. Действительно, подолгу плавая в теплом бассейне, Рузвельт почувствовал себя значительно лучше и смог через несколько месяцев передвигаться, стоя в бассейне, а затем самостоятельно стоять без поддержки на суше.

В 1926 году Ф. Рузвельт вложил почти все свои сбережения в покупку и совершенствование этого курорта, куда начали приезжать люди, пострадавшие от полиомиелита. За покупкой курорта для лечения больных полиомиелитом последовала организация фонда по борьбе с детским параличом, который собирал пожертвования для искалеченных полиомиелитом инвалидов. Это привело к росту финансовых возможностей организации и к росту популярности Ф. Рузвельта.

Когда в 1932 году Рузвельт стал президентом, он направил деньги фонда не только на лечение пострадавших от полиомиелита больных, но и на организацию целого ряда лабораторий и институтов для изучения причин полиомиелита и поиска средств борьбы с вирусами – возбудителями этой болезни.

В те годы в США проводилась огромная кампания по организации празднования дня рождения президента. Всех желающих помочь делу борьбы с полиомиелитом пригласили пожертвовать любую доступную для него сумму денег, хотя бы десять центов. На одном из вечеров по сбору добровольных пожертвований в Лос-Анджелесе, устроенном кинофирмой Метро-ГолдвинМейер, где участвовало несколько кинозвезд, репортер, уставший комментировать события, бросил в микрофон случайную фразу, в которой просил людей посылать деньги непосредственно президенту в Белый дом.

С этой фразы, собственно, и начался «марш десятицентовиков». Оказалось, что многим лестно направить письмо «самому президенту» и вложить туда десять центов. В ворота Белого дома стали въезжать грузовики, нагруженные мешками с почтой. В первый же день было получено 30 тысяч писем. На следующий день -50 тысяч, на третий – 150 тысяч. Штат президента не успевал вскрывать конверты. За несколько месяцев жители США прислали 2 миллиона 680 тысяч писем с вложенными туда монетами. Это составило сумму около. 300 тысяч долларов. Таков был итог первого года. А к празднованию дня рождения президента в 1934 году удалось собрать более одного миллиона долларов.

В последующие годы пожертвования населения становились все более значительными. В 1937 году с их помощью был создан Национальный фонд – организация по изучению детского паралича. Так как ежегодные пожертвования превышали один миллион долларов, это позволило финансировать исследовательскую работу во многих институтах страны.

Уже в середине 30-х годов в Америке было сделано две попытки создать инактивированные вакцины против полиомиелита и испытать их на значительных контингентах детей. К сожалению, техника вакцинного дела находилась тогда в зачаточном состоянии. В результате у некоторых привитых детей развились параличи, а пять человек погибло. Это напугало многих исследователей и надолго затормозило создание новых вакцинных препаратов.

Тем временем «марш десятицентовиков» продолжался. Борьба с общим врагом сплотила людей, и наибольшие пожертвования население США дало Национальному фонду по борьбе с детским параличом во время второй мировой войны. В 1942 году было собрано почти 5 миллионов долларов, в 1943-м – 6,5, в 1944-м – 12, а в 1945-м – 18 миллионов долларов. 12 апреля 1945 года президент Ф. Рузвельт скончался от кровоизлияния в мозг. Однако организованный им фонд продолжал существовать, помогая ученым искать и разрабатывать средства для защиты людей от полиомиелита.

Решительный перелом произошел в 1949 году, когда известные американские вирусологи Д. Эндерс, Ф. Роббинс и Т. Уэллер из Гарвардского университета изобрели метод однослойных тканевых культур и предложили использовать живые клетки, размножающиеся на поверхности стеклянных сосудов, для изучения причин возникновения полиомиелита. Эти исследователи показали, что материалы, взятые из кишечника больных полиомиелитом людей, содержат вирус, размножающийся в тканевых культурах и вызывающий изменения клеток, которые гибли и постепенно разрушались, что было хорошо видно под микроскопом.

В том же году другой американский вирусолог, Д. Бодиан, доказал, что существует не один, а три различных типа вирусов полиомиелита и против каждого из них в организме зараженных людей вырабатываются свои антитела. Эти опыты объяснили причину неудач при испытании сывороток больных в качестве лечебного препарата. Оказалось, что сыворотка против вируса полиомиелита первого типа не действует на вирусы второго и третьего типов, и наоборот.

Штамм вируса полиомиелита первого типа был назван «Брунгильдой», по имени больной обезьяны-шимпанзе, от которой его впервые выделили. Вирус второго типа получил наименование «Лансинг» – так назывался американский город, где обнаружили этот вирус. Вирус третьего типа назвали «Леон» по имени мальчика – «хозяина» этого возбудителя.

С 1947 по 1953 год в США паралитическим полиомиелитом переболело более 200 тысяч человек. Вирус изувечил более 50 тысяч детей и взрослых, сделав их полными инвалидами, а 20 тысяч заболевших погибло.

В 1956 году в США было зарегистрировано более 300 тысяч инвалидов после полиомиелита. Так как паралич развивается лишь у одного из ста или тысячи заразившихся, можно думать, что полиомиелитом было инфицировано к тому времени все население Америки.

В начале 50-х годов полиомиелит впервые вызвал большую эпидемию и в СССР. В Москве, Ленинграде, Киеве, Одессе, Харькове наблюдались сотни и тысячи случаев полиомиелита. Особенно много заболеваний было в западных областях страны – в Прибалтике, Белоруссии, на Украине и в Молдавии. Как правило, вспышки полиомиелита в нашей стране начинались после того, как сообщалось о таких же эпидемиях в восточноевропейских странах. Это позволяло думать, что каждый раз полиомиелит завозился через границу.

Наблюдая за распространением болезни, советские ученые выделили много вирусов и подтвердили выводы американцев: основную опасность распространения инфекции представляют именно «здоровые» люди – вирусоносители. У них в кишечнике содержатся миллионы потенциально опасных для людей вирусных частиц.

– Если все обстояло именно так, то прогноз на будущее был весьма неутешительным?

– Да, действительно, можно прокипятить воду, обеззаразить посуду и белье, но нельзя продезинфицировать кишечник у десятков миллионов внешне здоровых людей.

– Что же оставалось делать?

– Выход был только один: создать вакцину.

Первым успеха в борьбе с полиомиелитом добился американский вирусолог Д. Солк. Он создал эффективную инактивированиую вакцину против этой болезни. Солк был профессором бактериологии Питтсбургского университета. В 1950 году ученый заинтересовался работами Д. Эндерса по выращиванию вируса полиомиелита в культурах почечной ткани обезьян. Использовав эту лабораторную модель, Солк провел огромную работу по адаптации вирусов полиомиелита к почечной ткани обезьян.

Ученый знал уже, что существуют три различных типа вирусов полиомиелита. Знал он и то, что все они вызывают заболевание, которое либо убивает ребенка, либо делает его на всю жизнь инвалидом. Он понимал также, что иммунитет против каждого типа вируса действует только на этот тип и не действует на два других. Таким образом, Солку нужно было создать препарат, который защищал бы организм от всех трех вирусов полиомиелита одновременно.

Уже через два года Солку удалось отобрать вирусы полиомиелита, которые активно размножались в культурах ткани. Накопив большие количества вирусов и подвергнув их обезвреживанию формалином, он приготовил инактивированную вакцину против трех типов вирусов полиомиелита. Первые опыты с вакциной Солка провели на небольшом числе детей. Опыты доказали главное – полную безвредность убитой формалином вакцины для детского организма. Затем авторитетная комиссия под руководством известного вирусолога Т. Фрэнсиса провела широкие испытания убитой вакцины Солка в нескольких штатах США и иммунизировала 650 тысяч детей. Группа в 200 тысяч детей получила вместо вакцины ее имитацию – солевой раствор такого же цвета. Это было сделано, чтобы врачи, наблюдавшие за полиомиелитом среди привитых и не знавшие, кто получил вакцину, а кто контрольный препарат, беспристрастно оценили эффективность прививок.

Вакцина работала безотказно: у привитых детей вырабатывался активный иммунитет, в их крови находили большое количество антител против вирусов полиомиелита. Кроме того, врачи не отмечали никаких побочных явлений. А ведь именно этим запугивали людей недоброжелатели, противники вакцины. Число случаев полиомиелита и смертность от этой болезни снизилась в результате прививки в четыре и более раз.

К сожалению, производство убитой формалином вакцины было очень сложным и дорогим: сырьем служила почечная ткань обезьян, которых тысячами доставляли в США на самолетах из Индии и Африки. Для приготовления одного миллиона доз этой вакцины использовали почки 1500 обезьян. А в США предполагали привить более 100 миллионов человек.

Стадам обезьян в Индии и Африке стало угрожать полное истребление. Многие правительства вынесли решения о запрещении вывоза обезьян в США. Другие, наоборот, вздули цены на мартышек.

В это время победный марш вакцины Солка был остановлен. Разразилась настоящая катастрофа.

Вакцину производили несколько коммерческих фирм.

Одна из них, фирма «Каттер» в Калифорнии, случайно приготовила две серии препарата, содержавшие живой вирус. Несмотря на строгий контроль, вакцина каким-то образом была выпущена в продажу. В результате в 1955 году возникло 79 случаев заболеваний полиомиелитом среди привитых детей. Кроме того, заболело 105 членов их семей и 20 детей, контактировавших с привитыми. Всего было зарегистрировано 204 случая полиомиелита, 11 из них окончились смертью.

Прививочная кампания была прекращена. Радость, которая охватила США при первом известии о создании вакцины, сменилась чувством разочарования и ужаса.

Специальная комиссия, созданная службой федерального здравоохранения, провела энергичные поиски причин заболеваний у привитых детей. К счастью, комиссия сумела выяснить, что в двух сериях вакцины был не полностью инактивированный вирус. Ведь убитая вакцина Солка готовилась из обычных уличных вирусов. Работники фирмы, которые проводили инактивацию вируса, не учли сложности обезвреживания формалином нефильтрованных взвесей вируса, когда он может сохраниться живым в маленьких комочках, защищенных клеточным белком. В погоне за прибылью, торопясь сделать как можно больше препарата, они наполнили ампулы вакциной, которая подверглась недостаточной инактивации и поэтому содержала еще некоторые количества вполне жизнеспособного уличного вируса.

Таким образом, виновные были найдены, а сам метод реабилитирован. Это заставило пересмотреть технологию производства вакцины и сделать более жесткими правила инактивации вируса. Только после введения обязательного фильтрования взвесей при производстве убитой вакцины Солку удалось добиться высокой стандартности выпуска полностью безопасного препарата.

Фонд по борьбе с детским параличом приложил огромные усилия для массового производства в стране убитой вакцины Солка. Уже к 1956 году ею удалось привить в США почти 60 миллионов детей. Для производства всей этой вакцины пришлось умертвить более 200 тысяч обезьян. Их закупка обошлась почти в 10 миллионов долларов.

Мало того, что обезьян было трудно достать, еще труднее было доставить их самолетами из Индии в США и разместить в специально построенных огромных вивариях (помещениях для подопытных животных) производственных фирм. Кроме того, животных нужно было продержать около двух месяцев в карантине, чтобы использовать для производства вакцины почки только от здоровых обезьян.

В 1956 году в Чикаго началась большая эпидемия полиомиелита, во время которой 835 детей оказались парализованными. Провели анализ, надеясь, что никто из них не прививался против полиомиелита. Результаты были равносильны грому среди ясного неба: оказалось, что 285 параличей развилось у детей, получавших инъекции убитой вакцины Солка. Это означало, что вакцина была не способна защитить всех привитых: она лишь снижала число паралитических заболеваний в три раза.

Правда, удалось выяснить очень важный факт: никто из заболевших не получил всех трех инъекций, требовавшихся по инструкции о прививках. То ли по недосмотру врачей, то ли из-за высокой стоимости вакцины, но почти все заболевшие получили только одну прививку и лишь некоторые две. Это свидетельствовало, что вакцина хотя и защищает детей, но защищает не полностью. Возникало и другое опасение: если после полного курса из трех инъекций пройдет достаточное время, скажем два-три года, будут ли прививки надежно защищать ребенка?

Несмотря на то что общественное мнение было полностью на стороне инактивированной вакцины Солка, становилось ясно, что применение этого дорогого препарата, который очень трудно использовать троекратно для одного и того же ребенка, никогда не сможет искоренить полиомиелит. Вакцина лишь ограничивала число случаев болезни, но не могла предупредить развитие эпидемии.

Убитая вакцина была попросту не способна создать местный иммунитет в кишечнике, то есть там, где размножается вирус. Так как вакцину вводили путем подкожных инъекций, то наблюдалось интенсивное образование антител в крови, но не в кишечнике. Поэтому у многих привитых вирус полиомиелита размножался в кишечнике, не вызывая болезни, и такой ребенок служил источником инфекции для других детей.

Не сразу, но ученые обнаружили, что использование убитой вакцины, хотя и защищало население от полиомиелита, не препятствовало распространению вируса. Следовательно, непрерывно происходило заражение все новых и новых людей, у которых иммунитет был недостаточно силен. Несмотря на вакцинацию, полиомиелит продолжался, хотя и в уменьшенном объеме.

– Значит, вакцинация оказалась бессильной перед полиомиелитом?

– Нет, конечно. Не вакцинация, а убитая вакцина.

– Следовательно, положение было небезнадежным?

– Отнюдь. Нужно было создать вакцину, которая имитировала бы процесс естественного инфицирования, то есть вакцину из живого, но безвредного для людей вируса. Правда, такой путь многим, даже крупным вирусологам казался крайне рискованным или вообще невозможным.

К исследованиям по конструированию живых вакцин против полиомиелита приступили в разное время, но гораздо раньше, чем Солк начал свои работы по убитой вакцине, трое крупных американских ученых: X. Копровский, Г. Кокс и А. Сэбин.

Нужно быть поистине очень смелым человеком, чтобы решиться пойти по этому весьма трудному пути, поскольку было неизвестно, удастся ли вообще приучить вирус полиомиелита к организму каких-либо животных или культурам ткани, сделать его безвредным для человека.

Что же представляли собой люди, взявшие на себя смелость создать ослабленные штаммы для будущего производства живой вакцины против полиомиелита?

Пионером исследований по получению живых ослабленных вирусов стал X. Копровский, выходец из Польши. Другим исследователем был уже знаменитый в то время бактериолог и вирусолог Г. Кокс. Он служил директором вирусного отдела крупной промышленной фирмы Ледерле, занимавшейся выпуском разнообразных вакцин против бактериальных и вирусных инфекций, а X. Копровский был его заместителем. Ранее эти два человека улучшили вакцину против бешенства и разработали совершенно новый метод выращивания вируса в оплодотворенных утиных яйцах.

Копровский и Кокс были последовательными сторонниками использования живых ослабленных вакцин, а не убитых препаратов и занялись проблемой полиомиелита именно с этих позиций. Они были уверены, что, если создать высокоэффективную живую вакцину и правильно ее использовать, это позволит стереть полиомиелит с лица земли.

Уже в возрасте 33 лет Г. Кокс стал главным бактериологом федерального отдела здравоохранения США. Кокс создал метод выращивания особых микробов – риккетсий в тканевых культурах куриного эмбриона, разработал новые принципы создания экономичных в технологическом отношении вакцин и заменил ткани животных тканями куриного эмбриона. Этот ученый создал вакцины против тифа и против пятнистой лихорадки Скалистых гор.

Именно поэтому фирма Ледерле пригласила его в 1942 году на работу и считала большой честью, когда Кокс дал согласие. В последующие годы он приобрел международную известность благодаря блестящей разработке новых вакцин против бешенства, против холеры свиней, чумы собак, гепатита собак и чумы кур. В течение десяти лет он создал группу высококвалифицированных исследователей.

X. Копровский был на десять лет моложе Кокса. Незадолго до начала второй мировой войны он окончил медицинский институт в Варшаве и одновременно с ним консерваторию. Вынужденный эмигрировать после оккупации Польши фашистами, он работал в различных странах, в частности в одном из крупнейших микробиологических центров мира – в Листеровском институте в Лондоне, а затем в Южной Америке, в Бразилии, стал известным специалистом по вирусу желтой лихорадки.

Во время своих путешествий Копровский изучил несколько языков и свободно говорил не только по-английски, но и по-испански и по-португальски. Он был очень начитан и информирован практически по всем вопросам. Ученому исполнилось 28 лет, когда в 1944 году Кокс пригласил его стать своим заместителем в отделе вирусологии.

Если Г. Кокс был застенчивым человеком, то X. Копровский прекрасно выступал перед любой аудиторией. Кокс был богатым человеком и имел огромное ранчо в горах. У Копровского, напротив, был скромный бревенчатый домик старомодного стиля, где стояло огромное количество книг на различных языках, которые он любил читать и о которых любил разговаривать. Он ездил в подержанной машине и относился с полным безразличием к обычаям и требованиям буржуазного общества. Вечерами он любил играть на рояле для своих гостей.

Исследователи начали свою работу над живой вакциной против полиомиелита еще в 1946 году, за несколько лет до публикаций Эндерса о возможности получать однослойные тканевые культуры и выращивать в них вирусы полиомиелита. Хотя Кокс и был директором отдела вирусов и наиболее активным создателем проекта, вся основная работа легла на Копровского, который взялся за нее с огромной энергией. Самым трудным было, конечно, получение достаточно аттенуированных (то есть ослабленных) живых штаммов вируса полиомиелита.

К сожалению, в биологии и, в частности, в медицине весьма трудно определить границы безвредности, в пределах которых можно использовать многочисленные лекарственные препараты. Лекарство может оказывать влияние на болезнь, но в то же время вызывать вредные побочные эффекты. Когда исследователь пытается ослабить препарат и сделать его абсолютно безвредным, то рискует лишить его активности. Лекарство не будет давать побочных эффектов, но не сможет и лечить человека.

В отношении живой вакцины также существует риск чрезмерного ослабления уличного возбудителя, над которым работает исследователь, снижая его болезнетворные свойства. Сохранив способность размножаться в человеческом организме, вирус потеряет способность стимулировать образование антител, вырабатывать иммунитет. Если из такого штамма приготовить вакцину, она будет совершенно безвредна, но одновременно и совершенно бесполезна.

Существование трех типов вируса полиомиелита, для каждого из которых следовало добиться гарантированного ослабления болезнетворных качеств, делало проблему конструирования живой вакцины в три раза более трудной. Фактически нужно было создать вакцины как бы против трех различных заболеваний.

Риск был огромен, а труд несравним с трудом при создании любых инактивированных вакцинных препаратов. Достаточно взять необходимую концентрацию формалина, чтобы обезвредить друг за другом все три типа вируса. После этого вакцина практически готова: нужно лишь убрать из нее формалин, что является чисто техническим вопросом, не представляющим большого труда.

Иное дело добиться ослабления уличного вируса. Выступая в Ленинграде во время одного из своих приездов в Советский Союз, Копровский привел такое сравнение: «Труд по созданию убитой вакцины нельзя сопоставить с трудом, затрачиваемым на ослабление живого вируса и превращение его в вакцинный штамм, так же как нельзя сопоставить труд, который требуется, чтобы убить корову на бойне или же вырастить из новорожденного теленка взрослое животное». Ведь каждый тип вируса и даже каждый штамм внутри каждого типа ведут себя совершенно различно в искусственных условиях, когда исследователь пытается их выращивать в организме животного или на культурах ткани.

Самым ответственным разделом этой работы была правильная оценка допустимого ослабления создаваемого вакцинного вируса. Единственной пробой, которая существовала в то время, была так называемая проба на нейровирулентность вируса для обезьян макака-резус. Для этого вирус вводили шприцем непосредственно в ткань спинного мозга обезьяны.

Через несколько дней, когда вирус размножится, обезьяну умертвляли, делали тонкие срезы тканей спинного мозга, красили их и рассматривали под микроскопом. Если вирус вызывал поражение нервных клеток, он был непригоден для вакцины, поскольку возникала опасность развития сходных изменений и у прививаемых людей. Если же вирус утрачивал способность поражать клетки спинного мозга обезьяны, это позволяло предположить, что он будет безвредным и для человека: ведь все предыдущие наблюдения свидетельствовали, что человек менее восприимчив к вирусу полиомиелита, чем обезьяна.

Если бы такие же контрольные пробы предложили ставить физикам и химикам, они бы посмеялись и сочли предложение шуткой, учитывая абсолютную неточность, ненадежность биологической пробы, основанной •на целом ряде весьма сомнительных заключений.

Действительно, где гарантия, что обезьяны реагируют на вирус полиомиелита обязательно таким же образом, как и человек. Кроме того, людям вирус вводят не путем инъекции непосредственно в мозг, а через рот. Если такой вирус и попадает в мозг, то лишь после долгого пути через клетки кишечника, лимфатические железы и кровь. За это время вирус может повести себя совершенно по-иному, чем вирус, поступивший непосредственно в мозг. Кроме того, материал, вводимый обезьянам, был в значительной мере загрязнен тканями, на которых выращивали вирус, и культуральной средой, в которой его растворяли. Но более точной пробы не существовало, и биологи вынуждены были пользоваться этим методом.

Копровский начал свои исследования с вируса полиомиелита второго типа, который чаще всего вызывал заболевания у американских детей. Сначала вирус адаптировали к организму обезьян. Затем, чтобы ослабить, стали пересевать через мозг хлопковых крыс, перевивая его от одного животного к другому. Эта работа продолжалась несколько лет, пока в 1950 году вирусы не стали абсолютно безвредными для обезьян при непосредственном введении в мозг. В то же время при введении через рот вирус сохранил способность вызывать образование антител. Именно на этом этапе Копровский дал вирус шимпанзе и обнаружил прекрасный прирост антител.

Когда вакцинные штаммы были готовы, встал вопрос об испытании. Животные не являются моделью, в достаточной мере сходной с человеком. А макаки вообще невосприимчивы к вирусу полиомиелита, если его вводят через рот. Таким образом, оставался единственный путь: испытать аттенуированную вакцину на людях.

Обычно в лабораториях первыми принимают созданную вакцину сами экспериментаторы – такой путь вызывает уважение у всех. Если требуется большее число людей, автор вакцины уговаривает принять участие в опыте своих коллег по лаборатории: ведь эти люди полностью сознают риск, на который идут.

Копровский принял вакцину сам и дал ее нескольким сотрудникам, включая Кокса. У них не развилось никаких побочных эффектов, а антитела к вирусу полиомиелита второго типа вырабатывались в достаточно высокой концентрации.

Этот опыт был поистине историческим. После открытия страшного вируса полиомиелита прошло 40 лет. И вот в январе 1950 года первые люди добровольно согласились проглотить живой вирус, чтобы выработать у себя иммунитет, рискуя при этом заболеть.

После удачного завершения испытаний Копровский окончательно уверовал в возможность создания живой ослабленной вакцины. Он знал, что теперь это лишь вопрос времени.