Текст книги "Бесконечный Лес"

Автор книги: Александр Мальцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

IV

Зук сидел на краю пещеры и наблюдал за пролетающими птицами. Весело щебеча, они резво летали вокруг, пикируя перед самой скалой, стремительно бросаясь вниз и снова взлетая ввысь. «Ловят своих жучков», – подумал Зук. – «Время кормёжки». В животе у него громко заурчало.

«Ох, Зук, неужели сейчас подходящее время думать о еде?», – хмыкнул он себе под нос, – «Хотя, о чём ещё думать теперь?».

Повернув голову, он взглянул на своего караульного. Это уже был другой дикий кот. Впрочем, тоже мало знакомый ему.

«Забавно, тут есть вообще хоть кто-то, знакомый мне не мало», – пронеслась весёлая мысль.

«Анима могла бы подтвердить, что я был в здравом рассудке. Хотя, до Старейшего уже не достучаться. Да и кто стал бы слушать её слова? Она ведь и сама аутсайдер здесь. В стае имеют вес только слова полнокровных, рождённых в селении».

Его вдруг озарила мысль: «Кто-то подставил меня. Эта статуя, это опьянение. Анима? Да, она какая-то странная. И зачем пришла тогда к обрыву, так и не понятно. Но мы практически не знакомы, зачем ей подставлять меня? Майло? Нет, стоп. Майло – это уже последствия, а не причина. Кто ещё? Колдун? Ну конечно! Вот оно! Ему ведь давно поперёк горла неверующий одиночка, пропадающий в лесах. Детёныши ведь видят, что можно жить по-другому, что можно задавать неудобные вопросы. Но тогда они со Старейшим просто могли бы провернуть какое-нибудь.. хм.. изгнание. Повод легко нашёлся бы. Возможно, им нужно было что-то показательное, чтоб устрашить стадо? Точно! Сакральная жертва. Правда вышло четыре жертвы в итоге. Но кто считает сколько когтей сломано, когда кабан повержен, а?»

Он снова украдкой глянул на дикого кота у входа. Тот сидел боком, но краем глаза наверняка следил за ним. Низкий, коренастый. – «Вряд ли я успею быстро с ним расправиться, пока не подоспеет помощь. Он наверняка не будет сдерживать свои силы. Придётся биться насмерть. Вот тебе и дилемма, Зук. Пожертвовать сородичем и получить шанс на свободу или же бесславно сдохнуть завтра от лап этих же сородичей».

Он уже смирился с мыслью, что обелить своё имя не получится. Не в этот раз, не в этом месте. Поэтому перешёл на планирование побега. Более-менее мирного. Но чем дальше он погружался в свои мысли, тем яснее становилось, что мирного, бескровного побега не получится. И в конечном итоге тот, кто подставил его, всё равно в итоге будет в выигрыше. Ведь тогда на его лапах уже на самом деле будет кровь сородичей.

* * *

Близился закат. Зук лежал на самом краю, лениво свесив переднюю лапу, будто бы пытаясь ухватить ею что-то и разглядывал живописный вид, открывающийся перед ним. Далеко внизу виднелись густые деревья, как будто травяной покров, к которому можно было прикоснуться. Он обдумывал возможность спуститься, но ухватиться на этом крутом спуске было практически не за что. А сорвавшись с такой высоты ему было не выжить, даже несмотря на густоту деревьев. В одно мгновение его посетила шальная мысль: «А не пошло ли оно всё к херам? Какой смысл бороться, если итог один? Вот обрыв, вот оно решение, прямо передо мной. Всё можно закончить прямо сейчас. Ради чего я мучаюсь? Туманный остров? Вот и найду его в других мирах», – он привстал, взглянул на горизонт, вдохнул вечерний, кедровый воздух, – «Зато я уйду из этого мира так как сам того хочу, а не как решит стадо безумцев».

– Далеко собрался? – раздался позади него насмешливый голос.

Обернувшись на знакомый голос, он увидел Фрэско у входа в пещеру. Погружённый в свои мысли он даже не заметил его появления.

– Ты знаешь, меньше всего я хотел видеть тебя сейчас, Фрэско, – беззлобно сказал Зук.

– Ты знаешь, мне как-то всё равно, чего ты там хотел, Зук, – передразнивая его ответил он.

Зук пристально посмотрел на него, затем сказал:

– Завтра у тебя будет возможность сполна насладиться моей компанией. Вижу ты всё так же нетерпелив, как и раньше.

– Ага, только как погляжу, ты собрался немного всех обхитрить и лишить удовольствия, да? – хитро осклабившись ответил Фрэско.

– Если у тебя есть что сказать на самом деле, то говори, если же намерен продолжать эту пустую болтовню, то вот прекрасные стены к твоим услугам, с отличным эхо, – спокойно глядя на него, произнёс Зук.

– Да ладно. Не делай вид уравновешенного мудреца. Я прекрасно знаю, что ты не такой хладнокровный, каким хочешь казаться. Всего пара правильных крючков и ты поддашься эмоциям, – наседал на него Фрэско.

Зук отвернулся к панораме. Что бы там не говорил Фрэско, в данным момент ему и правда было уже всё равно. Его интересовало сейчас только одно, отключится ли он ещё в полёте или сохранит ясность сознания до самого столкновения с землёй.

– Да, эхо тут отличное. Любой шорох будет слышен на всю поляну, – Фрэско придвинулся ближе. – Завтра предстоит отличный денёк, знаешь ли. Сначала тебя ослепят, а потом мы будем рвать твою плоть под пение колдунов. Мы, конечно, попытаемся растянуть удовольствие и ублажить Богов, но я переживаю насчёт Майло, – он тихо рассмеялся, – как бы бедняга всё не испортил и не добрался до тебя раньше остальных.

Зук смотрел на верхушки деревьев и размышлял о том, не испортят ли они его новый план «побега». Нет, не должны. Высота слишком велика и он должен разбиться наверняка, не оставшись обездвиженным калекой.

Фрэско придвинулся ещё ближе:

– Если бы ты хотел прыгнуть, давно уже прыгнул бы, – вытянув шею и стараясь не терять Зука из поля зрения, он аккуратно выглянул из-за края обрыва. – Ого, отличный вид, да? Там внизу, кстати, отличные цветы. Дурманящие, – ехидно проговорил он и отодвинулся на безопасное расстояние.

Зук непроизвольно напрягся. Его вдруг заинтересовали эти слова.

Фрэско продолжал, снизив голос:

– Я часто гулял там, внизу, ещё когда мог хорошо бегать. Эти цветы растут и здесь тоже, прямо возле поляны, представляешь?! Мало кто знает о том, что они тут рядом, только пара ценителей. Очень уж они помогают для обезболивания. Пока я экспериментировал с дозировкой, стал прямо специалистом в этом деле, – и подмигнув продолжил, – знаю наверняка, сколько нужно, чтобы просто прогнать боль, а сколько, чтобы прогнать сознание, – он засмеялся. – А ещё они долго продолжают действовать, будучи сорванными и я знаю отличное противоядие, чтоб оставаться в здравом рассудке даже под их сильным действием, – Фрэско придвинулся к самому уху Зука. – Поэтому их легко можно подсунуть даже спящему, самому оставшись при этом в своём уме.

Зук стоял в оцепенении. Не глядя на Фрэско он пытался совладать с нахлынувшим потоком мыслей. Мозаика наконец начала складываться. Конечно, он ведь часто видел Фрэско с грязными лапами, хотя на посту, у входа, так сильно испачкаться практически негде. Он знал, что Фрэско ненавидит его. Но настолько? Он и предположить не мог. Колдун, сакральная жертва. Всё оказалось настолько проще и настолько банальнее. В какой-то мере он был даже разочарован.

Продолжая смотреть на горизонт, он тихо спросил:

– Просто ради интереса, как ты умудрился взобраться на статую?

Фрэско гордо ухмыльнулся:

– Когда долго тренируешься и упорно чего-нибудь добиваешься, всё в итоге получается. К тому же, это ведь только со слов очевидцев ты плясал у неё на голове. Со слов единственного очевидца, если быть точнее, хе-хе. Чтоб свалить её с места, достаточно было только с разбегу двинуть в нужное место, – Фрэско довольно закатил глаза. – Кстати, проклятья были вполне искренние, бок мне основательно пришибло. Уставшие коты дрыхли так крепко, что едва разлепили глаза, когда я уже скрылся из виду, исторгая смех и проклиная всё вокруг. Цвет нашей шерсти удачно совпадает, да? Эх, Зук, ты так удачно уткнулся лбом в Дикого Охотника тогда, так удачно распсиховался и расплевался, ха-ха. Так удачно это заметили проходящие рядом коты. Но честное слово, ты заставил меня занервничать в тот момент. Немного другое направление удара и твой проклятый лоб заставил бы статую упасть раньше времени, – продолжал хихикать Фрэско.

– Эй, Фрэско, долго ты там? – раздался голос со стороны входа.

– Да, да, сейчас, – крикнул он и снова снизил голос. – Ты так надоел Старейшему своим поведением, что влить ему в уши можно было любой бред о тебе. Он был готов поверить во что угодно. Старик и сам небось давно уже хотел избавиться от тебя, да повода не находилось. Ну вот я и помог, аха-ха! Утром разогреть сборище котов тоже не составило особого труда. Всего пара нужных фраз и стая готова крушить всё на своём пути. Как там говорят? У стаи много голов, да только думать некому, да? Я любезно помог им «найти» твоё обнюханное тело.

«Сколько их там у входа, интересно?», – к мыслям о полёте в пропасть вдруг добавилось ещё кое-что.

Задумчиво глядя на горизонт, он спросил:

– Долго небось возился с грязью на лапах?

– Вовсе нет, – ухмыльнулся Фрэско, – долго только пришлось ждать, пока ты насмотришься на свои звёзды, а потом ещё и наговоришься с этой сучкой. Ох, надо будет не пропустить её в следующий раз на поляне. А затем уже я неспешно занялся твоими, «одурманенными» лапами, прежде чем наведаться к нашему Дикому Охотнику, хе-хе. К тому же, ты так удачно вымотался на охоте до этого и так неудачно для себя самого не смог выспаться, отвлечённый Старейшим, – он ещё раз подмигнул. – Думаешь ему сама по себе пришла мысль о разговоре с тобой?

– Фрэско? – Зук понизил голос, – зачем ты рассказываешь мне всё это сейчас?

Фрэско расплылся в довольной ухмылке:

– Очень уж мне не терпелось увидеть твою удивлённую морду, дружище. Хотелось, чтоб ты знал, кого благодарить за твой завтрашний прекрасный день, полный наслаждений.

Зук прикрыл глаза, опустил голову и начал что-то тихо говорить себе под нос.

– Что ты там бормочешь? – недовольно скривился Фрэско.

Зук продолжал тихо говорить, не обращая на него внимания.

Фрэско приблизился ближе к нему:

– Эй, дружище, ты что наконец уверовал в Богов? Завтра мантры тебе вряд ли помогут, ха-ха, – начал заливаться смехом Фрэско, запрокидывая голову.

– Фрэско, – вдруг чётко произнёс Зук, повернувшись к нему.

– Ээ? – единственное, что успел недоумённо произнести Фрэско, внезапно для себя оказавшись нос к носу с Зуком.

Пока Фрэско упивался своей тирадой, Зук стремительно просчитывал варианты и возможности выхода из сложившейся ситуации.

«Как минимум один у входа. Не проскочить без столкновения. Столкновение – тоже не лучшая идея. Даже если он там один, на шум сбегутся другие сородичи. Хм.. к тому же, ещё до начала боя их привлекут крики, падающего с обрыва, Фрэско».

«Фрэско. Убив его, я лишусь единственного свидетеля своей невиновности, но он просто обязан теперь отправиться вместе со мной к праотцам. С другой стороны, у меня лишь одна ночь. За это время мне не убедить Старейшего. Он даже не придёт сюда больше. Язык Фрэско тоже не развяжется перед сородичами. Он скажет, что я обезумел и стая охотно поверит ему».

Мысли бешено вертелись в голове. Как опавшие листья, отдавшиеся потоку ветра, не в силах остановиться и прекратить свой безумный танец.

«Тогда остаётся единственное решение, остановить поток мыслей и отдаться спокойному действию. Прямо как на охоте. Пусть случится то, что должно случиться. Нет никаких мыслей. Нет меня самого. Есть только действие».

– Фрэско, – последнее, что выдало его сознание, остановив поток мыслей.

Вот они стоят нос к носу. Его тело превращается в пружину. Молниеносно он врезается клыками в нос Фрэско. Смыкаются челюсти, дробятся хрящи. Поток горячей крови во рту. Оглушительный рёв боли.

В пещеру влетает дикий кот. В его удивлённую морду летит окровавленный кусок плоти, выплюнутый в его сторону.

Выигранное мгновение.

Хрипя и ошарашено вертя глазами, Фрэско заваливается в сторону своей культи.

Выбор подходящей траектории.

Передние лапы впиваются в жертву. Задние лапы выпрямляются в стремительном прыжке. Сплетённые тела устремляются в пустоту.

Шум ветра. Неумолимо приближающаяся зелень деревьев. Хруст ветвей.

Тьма.

Пустота.

* * *

– Жирненький, – похлопал Зук тушку Фрэско и попытался подняться.

– Далеко собрался? – прохрипела морда Фрэско, оросив Зука брызгами крови и грязи. – Мы здесь надолго теперь. Куда спешить?

Зук продолжал вялые, безуспешные попытки встать.

– Зууук, – протянул Фрэско, – мы сможем играть здесь все дни напролёт. Мы сможем нюхать цветки дурмана не боясь потерять рассудок. Мы будем петь песни и танцевать до утра!

– Как безумные, ночные мотыльки, пляшущие свой последний танец у огня, – рассмеялся Зук, прекратив свои попытки.

– Как они, Зук, – похрюкивая откушенным носом, подхватил его смех Фрэско. – Да! Прямо как они!

Внезапно замолчав, Фрэско открыл правый глаз и внимательно посмотрел на Зука:

– Ты всегда был поперёк горла, дитя. Надеюсь, здесь ты обретёшь свой покой наконец, – произнёс он тихим голосом Старейшего.

Задорно улыбаясь, Зук прикрыл его глаз своей лапой.

– Аха-ха! Прекрати, Зук! Мне щекотно, – звонко смеясь, прощебетала Анима.

– Отправимся мы к солнцу все однажды, – нараспев начал, Зук. – Сгорим в его объятиях дотла.

Смеясь, Фрэско хрипло подхватил его напев, в его голосе слышались голоса других диких котов:

– И в океане снов мы навсегда проснёмся.

– И в небе загорится новая звезда, – тихим голосом пропела Анима.

На мгновение все затихли.

– Эй, Зук, – произнёс Фрэско, – можно пожевать твоё ухо? – и не дожидаясь ответа впился в него зубами.

Острая боль пронзила Зука. Прокладывая свой путь от правого уха, она расползалась по всему телу. Пульсируя в одних местах, она острыми иглами откликалась эхом в других.

Застонав, он наконец открыл глаза.

С болью в груди втянув воздух, он попытался пошевелится. Лапы двигались, всё тело пронизывала боль. По крайней мере конечности были целы. Однако попытка поднять голову не увенчалась успехом, правое ухо пронзила острая боль. Кто-то как будто цепко держал его в своей пасти.

Его окружал чёрно-белый мир, утративший свои краски. «Солнце уже зашло», – пронеслось в голове. Настоящую тьму дикие коты могли видеть только в своих снах, в то время как тьма реального мира представляла для них всего лишь временное неудобство. Всего лишь мир без цвета, мир без теней. Во тьме безлунной ночи они сами превращались в тени, неумолимо настигающие свою жертву, легкомысленно решившую прогуляться в ночном лесу. Однако в этом мире всё меняется и иногда даже дикий кот становиться жертвой, сполна прочувствовав на своей шкуре эту новую для себя роль.

Перед его глазами растеклось пятно, мешающее обозрению. Он попытался сфокусировать взгляд, но ничего не вышло, объект был слишком близок. Он принюхался и ощутил резкий запах древесины, вперемешку с запахами мха, земли и крови.

«Вряд ли прошло много времени», – подумал он, – «они давно уже были бы здесь».

В голове звенело, однако это не помешало бурному потоку мыслей снова захватить его сознание. «Прямо сейчас, кто-то пытается меня есть? Нет. Это не похоже на что-то живое. Нужно ещё раз попробовать высвободиться», – подумал он, снова ощутив острую боль в ухе.

Немного отдышавшись, он осторожно прикоснулся лапой к пятну. «Дерево? Это же просто кусок дерева!», – подумал он изумлённо. Впрочем, легче от этого не становилось.

«Они уже в пути, это очевидно. Даже если уверены, что мы уже мертвы, они не оставят попыток найти наши тела. Хотя, удивительно, что я ещё жив».

«А жив ли я на самом деле?».

«Ладно, к чёрту все эти рассуждения. Жив, мёртв, сейчас это не имеет значения. Имеет значение то, что нужно выбираться из этой западни.

Он плавно подвигал головой. Его ухо было то ли зажато, то ли прилипло намертво к чему-то, благодаря засохшей крови и грязи. Зук пытался отогнать от себя эту мысль, но она всё настойчивей давала о себе знать, расталкивая все остальные – его правое ухо придётся оставить здесь, если он хочет выбраться.

«Да ладно. Кровь, грязь, быть может ещё и смола дерева. Ухо просто прилипло, и нужно чуть потерпеть», – робко простонала очередная мысль в его голове.

От боли заслезились глаза, но ухо было неподвижно.

«Ясно», – подумал он с тоской. – «Значит придётся всё же оставить дань этим деревьям, за так любезно предоставленные ветви».

Он посмотрел на мутное пятно перед глазами, упёрся в него лапой, пару раз глубоко вдохнул ночной воздух и тихо произнёс вслух:

– Будет очень больно.

И стиснув челюсть, одним мощным рывком, потерял сознание.

Которое, впрочем, вернулось довольно скоро, судя по тому, что погони всё ещё не было слышно.

Наконец он смог оглядеться. Это было довольно красивое место, несмотря на обстоятельства, отметил он про себя. Они приземлились прямо возле небольшой цветочной полянки. «Дурманящий вид», – глупо улыбаясь подумал Зук.

Неподалёку он увидел тело Фрэско. Судя по виду, в его теле не осталось ни единой целой косточки. План сработал. Не без потерь, но всё же. Вначале приняв на себя весь удар, он видимо отпружинил Зука в сторону.

«Кстати, насчёт потерь», – он легонько дотронулся до ошмётка на своей голове. Было слишком больно и грязно, поэтому он оставил пока попытки нащупать какие-либо остатки уха.

Он посмотрел на воткнутую довольно глубоко в мягкую землю, крупную, сухую ветку. Удивительно, ещё немного и вместо уха ему пришлось бы пожертвовать всей головой или другой частью тела. Запоздало летя вдогонку за ними, она так удачно воткнулась рядом с его головой. И так неудачно пронзила одним из своих сучков его ухо и припечатала к земле.

«Сучий сучок», – мелькнуло в голове.

Искать ухо он не стал. В этом не было никакого смысла.

«Куда мне бежать?», – пронеслось в голове. – «Не важно! Важно, чтобы подальше отсюда. Там уже будет видно».

Он вдруг почувствовал знакомый запах. Да, они уже были рядом. Он потерял здесь слишком много времени. Наверняка они уже тоже почуяли его.

Ринувшись в сторону реки он вдруг остановился на одно мгновение у тела Фрэско. Неуверенно он протянул лапу в желании похлопать его тушку. Потом отдёрнул её и мотнув головой, как будто отгоняя дурную мысль, бросился бежать.

Ноющая боль растекалась по телу. Однако она была ничем в сравнении с тем, что творилось сейчас в его сердце, в его сознании. Несясь сквозь густую листву, его глаза различали всё во мраке ночи. Однако внутри него была непроглядная тьма.

Ярость, обида, чувство несправедливости.

За что они так поступают с ним? Лишь за то, что всегда хотел быть самим собой?

«Ты знаешь, за что, Зук. За то, что ты другой».

«Что бы ты не делал, как бы не поступал, ты всегда был белой вороной».

«Не имеет значения, прав ты или нет. Обвинение тебя в чём либо, это был лишь вопрос времени. Масса исторгает из себя непонятное. Непонятное страшит. От непонятного хотят избавиться».

«Признайся, тебе ведь всегда было плевать, поймут тебя или нет. Ты никогда не хотел тратить время на объяснение своих поступков».

«Это очень, ОЧЕНЬ, нервирует общество, Зук».

«Твою задумчивость воспринимали за высокомерие. Твои действия требовали объяснений. От недостатка информации тебе приписывали всевозможные, даже не свойственные тебе, черты. Твоя фигура настолько обрастала сплетнями, что было уже не разобрать, где вымысел, а где настоящий ты».

«Опровергать сплетни, объяснять свои поступки, ты никогда не считал это нужным. Не придавал этому значения».

«И вот закономерный итог».

«Ты всегда был одиночкой внутри. Теперь ты одиночка и снаружи тоже».

Холодный ветер обдувал его измождённое тело, сознание проваливалось во тьму, заставляя кратковременно терять равновесие, но он продолжал своё упорное движение, потому что другого выбора у него просто не было.

Запах реки был всё ближе и он ускорил свой бег. В этот последний рывок он вложил все оставшиеся силы и увязая в песке от изнеможения, врезался в холодные воды настолько далеко, насколько только мог. И расслабив разбитое тело, отдался наконец подхватившему его течению, которое понесло его прочь. Прочь от родных берегов, никогда по сути и не являвшихся для него родными. Прочь от братьев и сестёр, ставших навсегда чужими. Прочь от суетливой жизни стаи, к которой он никогда и не принадлежал.

Расслабив тело в потоке, позволяя водам очистить его от грязи, Зук посмотрел на звёзды, в надежде, что они очистят его разум. Он вдруг улыбнулся.

«Разве это не прекрасно, Зук? Ведь теперь ты по-настоящему свободен», – думал он, устало всматриваясь в ночное небо.

«В конце концов, разве не этого ты всегда хотел? Разве не эти ложные привязанности мешали тебе отправится туда? Заглянуть наконец за горизонт, нарушив все запреты и табу».

«Да, ты умрёшь скорее всего. Причём очень скоро. Но ты стал свободен. И ты умрёшь свободным», – он улыбнулся ещё шире. – «Никаких больше стай, никаких больше Старейших, никаких больше сородичей. Сколько бы мгновений не осталось провести тебе в этом лесу, все эти мгновения ты проведёшь, живя в согласии с самим собой. Ты умрёшь, следуя своей мечте».

– Никакого больше служения чужим целям, – медленно произнёс он, глядя на падающую звезду.

Он начал тихо напевать себе под нос какую-то мелодию, продолжая смотреть на звёзды и улыбаться. Его глаза были мокрые, то ли от слёз реки, то ли от своих собственных. Но даже если это были и его слёзы, то были слёзы не грусти, не боли и не печали.

Это были лёгкие слёзы.

Слёзы освобождения.