Текст книги "Уйти, чтобы вернуться. Исповедь попаданца (СИ)"

Автор книги: Александр Борискин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

1. Не пойдет на службу в КГБ.

2. Не станет вором и бандитом.

3. Не будет ни у кого ничего просить.

4. Не будет ничего бояться.

5. Не будет никому верить.

«Необходимо пересидеть два года в школе, потом  два в институте, затем „загреметь“ в армию, желательно в войска, находящиеся в ГДР. А уж оттуда, прослужив год – два, перебраться на Запад, где он знал „все ходы и выходы“, обязательно сымитировав свою гибель, например, от несчастного случая». Имитация гибели была необходима, чтобы в будущем ни у кого даже мысли не возникло, что он мог сбежать на Запад.

Кирилл хорошо знал, какие «длинные руки» были у его бывших сослуживцев, и какими методами они действовали в случае необходимости или приказа.

"Чтобы эти годы прошли с толком, надо  наполнить их приобретением полезных знаний и навыков, которые могут понадобиться в будущем. Также надо найти источник постоянного дохода, поскольку, как я знаю из прошлой жизни,  уже летом следующего года умрет от полученных еще на войне ран отец, а через два года ранней осенью от болезней умрет и тетка. То есть, в семнадцать лет я останусь совершенно один.

К такому развитию событий надо готовиться заранее".

Поиском источника дохода в первую очередь и занялся Кирилл.

«Пока мне не исполнится шестнадцать лет, ни о чем серьезном думать не приходится: меня просто никто не возьмет ни на какую работу. Но готовить почву для этого необходимо, чтобы в нужный момент все произошло как бы само собой. Работа должна быть такой, чтобы не отнимала много времени, так как надо учиться в школе и институте. Она должна  приносить достаточный доход для безбедной жизни: ведь теперь заботиться о пропитании, одежде, обуви, платы за коммунальные услуги и еще многом другом придется мне самому! До восемнадцати лет, как учащийся, потерявший кормильца, я буду получать пенсию  в размере 28 рублей. Хоть небольшие, но деньги. Поступлю в институт. Там стипендия, кажется, тоже 28 рублей в месяц. Но уже не будет пенсии. Если еще дополнительно зарабатывать сто рублей в месяц, то не роскошно, но нормально существовать можно. Вот работу на такие деньги и надо искать».

Кирилл, гуляя по Ленинграду, постоянно думал об этой проблеме, перебирая различные варианты.

"Самое простое – это устроиться в какую-нибудь контору оформителем:  заниматься наглядной агитацией, писать лозунги, оформлять «колонны трудящихся на демонстрации», делать стенгазеты. Профсоюзные и партийные комитеты очень ревностно к этому относятся: любая проверка «сверху» в первую очередь обращает свое внимание именно на эту сторону их деятельности. Поэтому они всегда заинтересованы в наличие хорошего оформителя в своих рядах. И, неважно, что в штатном расписании такая должность не предусмотрена! Примут «подснежником», обзовут каким-нибудь сантехником третьего разряда, лишь бы деньги на законном основании платить. Конечно, деньги тут небольшие, не более 80 – 90 рублей в месяц, но «и то хлеб». Это не обременительно и работать можно по вечерам. Да только все эти места уже давно заняты! Правда, оформительством занимаются, в основном, любители хорошо «поддать», а таких никто не любит: всегда могут в самый ответственный момент подвести.  При первой же возможности стараются заменить непьющими. Но не будешь же ходить подряд по всяким «конторам» и спрашивать: «Не хотите ли заменить пьющего оформителя на непьющего»? Тут надо действовать через знакомых, кто мог бы дать соответствующие рекомендации. А где этих знакомых взять?

А что можно использовать из имеющихся у меня навыков?

Знание в совершенстве немецкого, французского и английского языков надо скрывать, а не афишировать. Да и как их можно применить? Не будешь же экскурсии иностранцев по Ленинграду водить или переводами заниматься! Сразу «родная контора» мной займется.

Частный бизнес сейчас запрещен.

 Кустарные промыслы? Например, картины определенного пошиба: русалки, лебеди на воде, олени в лесу ... рисовать и на базаре продавать. Для этого нужны краски, кисти, холст. Первоначальные вложения невелики. Все равно мне это надо иметь, раз собираюсь в художественное училище поступать. Можно попробовать. Только сначала на базаре побывать надо, обстановку разведать. А то «вляпаться» в какое-нибудь дерьмо можно, потом не отмоешься. Да и узнать, есть ли спрос на картины, за сколько их можно продать. На базаре людей много. Это место, где тебя могут заметить и привлечь к оформительству! Надо только этим умениям рекламу сделать: какой-нибудь плакат изобразить, чтобы понравился. ... Что еще?

Еще надо в «родной» 308-ой школе появиться. Проявить, так сказать, любопытство к театральным декорациям, которыми мне, с легкой руки отца, придется заниматься. Заодно и посмотреть, что у них из принадлежностей для рисования есть. Не покупать же мне все на собственные деньги? С этого, в первую очередь, и начну"!

Школа встретила Кирилла запертыми входными дверями. Пришлось идти с заднего хода. Дверь открыта, никого нет, тишина. Поднялся на второй этаж: там учительская. Постучал.

– Входите, дверь не заперта,– раздался женский голос.

Кирилл вошел и осмотрелся. Никого не видно, только еще одна дверь открыта.

«Там, наверное, завуч сидит»,– подумал он.

– Идите сюда! – раздалось приглашение.

Кирилл вошел в дверь и оказался в маленьком кабинете с большим столом у стены. За ним сидела женщина лет пятидесяти, и что-то писала.

– Здравствуйте!– сказал он.

– И тебе, мальчик, не хворать! Соскучился по школе? Что-то я тебя не помню. Ты из какого класса?

– Из девятого. Только не знаю, какого: "а" или "б".  Я новенький.

– Это, наверное, о тебе директор перед уходом в отпуск говорила. Ты художник?

– Это слишком громко звучит – «художник». Но рисовать умею. После школы в «Мухинку» хочу поступить, на художника-конструктора учиться.

– И чего ты сейчас в школе хочешь найти?

– Ну, раз мне придется декорациями для школьного театра заниматься, хотелось бы посмотреть, какие есть. Узнать, какие новые пьесы будут в театре ставить, чтобы уже начать продумывать декорации. Да и посмотреть на принадлежности: краски, кисти, бумагу, холсты.

– Тебе повезло, вот-вот должна подойти Любовь Ивановна – учитель литературы, она же режиссер школьного театра. Посиди на диване в учительской, подожди ее. Тебя как звать?

– Кирилл.

– А я завуч, Ираида Михайловна. Буду у Вас в классе немецкий преподавать!

Кирилл сел на потертый диван с выпирающими во все стороны пружинами, и стал ожидать Любовь Ивановну, осматриваясь по сторонам.

«Обыкновенная учительская, вся заставлена шкафами с классными журналами. Везде брошюровки  „Учительской газеты“ за несколько лет. Большой стол посередине, окруженный шестью стульями».

Минут через двадцать в коридоре раздался стук каблучков, и на пороге появилась молодая женщина, лет двадцати пяти – двадцати семи.

– Здравствуйте, Любовь Ивановна!– громко сказал Кирилл.

– Здравствуй, молодой человек! Не меня ли ожидаешь?

– Тебя, Любочка. Это наш новый ученик, Кирилл. Будущий художник. Будет тебе декорации для спектаклей оформлять!– сказала завуч, выйдя из своего кабинета.

– Как здорово! А то совсем у нас с этим делом плохо! Зачем ты сейчас пришел?

– Сцену посмотреть, ее размеры. С имеющимися материалами и принадлежностями для рисования познакомиться, имеющиеся декорации посмотреть. Узнать, какие спектакли собираетесь ставить, чтобы уже сейчас декорациями заняться,– ответил Кирилл.

– А опыт у тебя имеется?

– Я в клубе у себя в городке помощником художника работал. Декорациями приходилось заниматься.

– Отлично! Пошли со мной, я все тебе покажу.

Они спустились на первый этаж, прошли по коридору и оказались около двери, ведущей в кладовую, где хранились декорации. По пути Любовь Ивановна зашла на вахту, где взяла из специального шкафчика ключ с биркой «Декораторская». Открыла ключом дверь, и они вошли в комнату. Кладовая было просторная, имела зарешеченное окно. Посередине ее стоял стол, весь измазанный красками, с двумя ветхими стульями. Вдоль стены расположился старый диван. Декорации были нарисованы на бумаге и прикреплены к листам фанеры. Они стояли, прислоненные к стене. Рядом находился стеллаж с красками, кистями, линейками, различными трафаретами и рулоном белого ватмана. Тут же на гвозде, вбитом в стену, висел синий халат, также вымазанный краской. Рядом находилась жестяная раковина под краном  с холодной водой.

– Вот здесь и изготавливаются декорации! Раньше у нас был специальный работник, который рисовал не только декорации, но и оформлял различные стенды, писал плакаты, и тому подобные вещи, но в конце прошлого учебного года уволился – слишком маленькая зарплата, всего 80 рублей. Теперь вот никого нет. Как хорошо, что ты появился!

Кирилл осмотрел принадлежности и декорации и скривился:

«Декорации – полная халтура. Краски и кисти – очень плохого качества. Ими ничего стоящего не сотворишь».

– Тебе что-то не нравится?

– Краски и кисти очень плохого качества. Да и мало их. Нет широких кистей и очень тоненьких. Потом, над столом только одна лампа. Обязательно нужна еще переносная. И надо где-то раздобыть кульман, хоть старый и плохонький! Хорошо бы сделать вытяжку: иначе тут долго не поработаешь: растворителей и краски будет использоваться много.  Если есть материалы: жесть, электромотор, крыльчатка от вентилятора, то я и сам могу ее сделать. Над столом – забор воздуха, и выброс его в окно.

– Над нашей школой шефствует фурнитурный завод. Он здесь недалеко находится. Я сейчас позвоню начальнику отдела кадров Петру Николаевичу и предупрежу, что ты к нему придешь и расскажешь, что для нас надо сделать. У них и жестянщики, и электрики есть. Пусть лучше специалисты этим займутся, а то ты такое понаделаешь, или током стукнет или потом никто не исправит!

А вот про краски и кисти – это только с завучем или директором: деньгами то они распоряжаются! Я Ираиде Михайловне скажу. А ты список подготовь!

Пока Кирилл делал необходимые замеры длины воздуховода для вытяжки, Любовь Ивановна сходила в учительскую, переговорила с завучем, позвонила на завод.

– Кирилл! Сегодня же передай список необходимых материалов и принадлежностей Ираиде Михайловне. Если знаешь, проставь необходимое их количество и цены. Оказывается, эти расходы включены в смету затрат, и деньги по этой статье есть! Завхоз сходит и купит!

– Я бы хотел сходить в магазин вместе с завхозом, а то купит не то, а я виноват буду!

– Когда передашь список завучу, предупреди ее об этом. Она распорядится. А теперь пошли, посмотрим сцену. И я передам тебе два сценария пьес, которые мы будем ставить к Новому году. Почитай, сделай эскизы декораций и покажи мне. Я уже отпуск отгуляла, в школе буду появляться два раза в неделю: в понедельник и четверг часа в три. Приходи!

Они сходили в актовый зал, где  Кирилл замерил сцену. Потом забрал сценарии и отправился на встречу с Петром Николаевичем.

Фурнитурный завод находился недалеко от дома Кирилла. Проход к начальнику отдела кадров был прямо с улицы, а не через проходную. Постучав, Кирилл услышал: «Войдите!» и открыл дверь.

– Здравствуйте! Я  – Кирилл. Любовь Ивановна Вам звонила о моем приходе.

– Знаю, знаю! Ну, рассказывай, что и зачем тебе нужно!– перед Кириллом за столом сидел полный мужчина с орденскими планками на пиджаке.

Выслушав Кирилла, он поговорил по телефону с главным энергетиком о заказе на изготовление вытяжки из декораторской для подшефной школы. Оказалось, что это дело сделать легко: на складе находилось много демонтированных жестяных коробов и вентиляторов. Также просто подобрать и переносную лампу.

– Сейчас подойдет инженер из отдела главного энергетика, Вы вместе сходите в школу, и он посмотрит на месте, что нужно сделать. Когда все будет готово, я организуют перевозку вытяжки в школу, вместе с ней привезут и списанный кульман. Он еще вполне ничего, как раз для таких дел, которыми ты собираешься заниматься. Потом пришлю специалистов, и они смонтируют и запустят вытяжку. Думаю, к середине августа все будет сделано.

А ты на самом деле умеешь оформлять стенды? Для отдела кадров нужен стенд о заводе, о необходимых специалистах, об условиях оплаты и труда. Я уже давно подал заявку, да все никак не могут ее выполнить: что-то для профкома «мастрячат».

– Петр Николаевич! Дайте мне материал, который должен быть на стенде. Я сделаю эскизы, Вы посмотрите. Если Вас устроит – я все оформлю. Только обеспечьте меня необходимыми материалами.

– Вот, возьми папочку. Тут все есть. И не тяни, тогда и я тянуть не буду с выполнением школьного заказа!– хитро улыбаясь, сказал Петр Николаевич.

Тут в кабинет заглянул инженер из ОГЭ, и Кирилл вместе с ним отправился в школу.

Проводив инженера до выхода из школы, Кирилл опять поднялся учительскую и попросил у завуча несколько листов чистой бумаги для составления заявки на материалы, которую обещал уже завтра принести в школу.

– Завтра приходи к 10 часам. Как раз завхоз подойдет. Вместе и сходите в магазин,– сказала Ириада Михайловна.

Кирилл даже предположить не мог, с каким удовольствием возьмется за эскизы для Петра Владимировича. Вернувшись домой из школы, он внимательно просмотрел папку, полученную на фурнитурном заводе, разложил перед собой листы бумаги и стал компоновать материалы для стендов. Подготовил два варианта. Потом составил перечень необходимых материалов и инструментов для декораторской. И с чувством выполненного долга лег спать.

В 10 часов утра он был уже в учительской. Завхоз «Пахомыч», как он представился Кириллу, мужчина уже пенсионного возраста, получил под отчет деньги от завуча, которая просмотрела и одобрила подготовленный Кириллом перечень материалов для декораторской, и они отправились по магазинам.

К обеду все закупки были сделаны. Часть из них: кисти, карандаши, кнопки, плакатные перья, тушь, гуашь и другие не тяжелые покупки, они сами принесли в школу и  разложили их на стеллаже в декораторской. За остальными завхоз обещал съездить на днях, когда будет транспорт. Тащить на себе десять пятилитровых банок различной масляной краски, три –  белил, пять трехлитровых бутылей растворителей, несколько рулонов бумаги и ткани – было невозможно. По указанию завуча, на Кирилла была заведена карточка складского учета, в которую были записаны все приобретения. По окончании каждого месяца, он должен писать отчет об их расходовании, чтобы бухгалтерия, якобы, могла провести их списание.

Кирилл прекрасно понимал, что весь этот учет – сплошная фикция: он – не материально ответственное лицо, с ним никто никаких договоров не заключал, ключ от декораторской мог взять любой желающий и, по идее, забрать оттуда все, что угодно. Поэтому спокойно отнесся к указанию завуча. Самое главное – у него появилось рабочее место, материалы и относительная «свобода творчества». Первый шаг к получению постоянного притока денежных средств был сделан.

После обеда Кирилл отправился на фурнитурный завод.

Рассмотрев представленные эскизы, Петр Николаевич выбрал наиболее, по его мнению, приемлемый вариант и поинтересовался, что надо для его изготовления. Кирилл тут же положил перед ним лист бумаги с перечислением необходимого.

– В течение недели после того, как я получу все, что надо для работы, стенды будут готовы. Единственная просьба: стенды большие по размеру. Дома с ними работать неудобно – нет столько места. Вы можете договориться со школой, чтобы эту работу мне разрешили делать там, или предоставьте помещение на Вашем заводе. Тогда ежедневно сможете наблюдать за оформлением стендов. Выбирайте, что Вам больше подходит.

 После небольшого раздумья, Петр Николаевич решил, что лучше постоянно контролировать ход выполнения задания и вовремя вносить изменения, если они понадобятся, чем потом получить неизвестно что. Все же у него были сомнения, что Кирилл сможет качественно выполнить работу, хотя эскизы показали, что в оформительстве тот неплохо разбирается.

В ведении отдела кадров находился учебный класс, где иногда проводились инструктажи по технике безопасности и учеба персонала завода. Сейчас этот класс пустовал. Петр Николаевич показал его Кириллу и сказал, что через три дня все заказанное им будет находиться в классе. Приступить к работе можно в следующий понедельник. Открывать и закрывать класс Кириллу будет он лично.

Дома Кирилл приступил к чтению пьес, полученных от Любови Ивановны. Одна из них – новогодняя сказка для детей младшего возраста, другая – про то, как плохо живется детям в «проклятой Америке». Это уже для средних и старших школьников. Обе имели по три акта, то есть требовалось разработать для каждой пьесы по три различные декорации.

К сожалению, бумага у Кирилла уже закончилась, и эскизы декораций рисовать было не на чем. Завтра был четверг, и он решил к трем часам прийти в школу, пообщаться с «Любочкой», как он стал про себя называть Любовь Ивановну, а заодно прихватить домой десятка два – три листов белой бумаги для эскизов декораций.

Завтра был день дежурства их комнаты в коммуналке, и все утро Кирилл решить посвятить «уборочным мероприятиям».

Утром, дождавшись, когда жильцы разойдутся по своим делам, он вымыл пол в коридоре и на кухне, вычистил унитаз и обе газовые плиты, потом занялся уборкой в комнате. Когда все было сделано, он позвал Пелагею Михайловну для оценки качества уборки. И получил ряд замечаний, которые немедленно устранил. В целом, она была довольна своим племянником: все делает, что поручено, не пререкается, не насмехается, не привередничает за едой. По вечерам на улице не болтается, сидит за столом и читает книги. Она решила, что с появлением Кирилла ей стало полегче жить.

«Что-то будет, когда начнутся занятия в школе! Утром уйдет и только вечером появится дома. Да еще собирается ходить на подготовительные курсы в „Мухинку“ два раза в неделю. Совсем дома бывать не будет»,– размышляла Пелагея Ивановна, закрывая за Кириллом дверь после обеда.

Встреча с «Любочкой» прошла в деловой и непринужденной обстановке. Они уединились в декораторской, где за столом обсудили количество и содержание декораций, а также их размер. Наметили сроки их подготовки. Они были весьма щадящими: по одной декорации каждые три недели. Кирилл получил пачку белой бумаги для эскизов из учительской и удалился из школы.

Все три дня с пятницы по воскресенье Кирилл занимался разработкой декораций. На базары и рынки для поиска работы он решил не ходить: все, вроде, и без них у него налаживалось.

В понедельник с утра он пришел к Петру Николаевичу на фурнитурный завод, и тот проводил его в учебный класс. Там было приготовлено все, что необходимо для оформления стендов:  фанерные планшеты указанных размеров, бумага, краски, карандаши, линейки, и т.п. Тут же лежали и утвержденные эскизы вместе с папкой документов для стендов.

– Все, что ты просил – приготовлено. Можешь приступить к работе. В каком режиме будешь работать?

– Буду приходить утром, и работать до обеда. И так несколько дней. К четвергу станет видно, нужно ли работать дольше. В любом случае, к концу дня в пятницу работа будет сделана.

– Ну, удачи тебе!– пожелал Петр Иванович и закрыл за собой дверь.

У Кирилла давно начался зуд в руках, так хотелось начать работу. Он сам не понимал, отчего это так, но противиться вдохновению не стал и полностью включился в работу. Оторвал его от дел только приход перед обедом Петра Ивановича. Тот посмотрел, что сделано, и пожал плечами – все было размечено карандашом тонкими линиями. Пока ничего определенного сказать было нельзя. Но чувствовалось, что Кирилл взялся за работу вполне профессионально.

К четвергу Петр Николаевич уже мог предварительно оценить работу Кирилла. В пятницу, когда все было готово, просто без восторга не мог разглядывать «шедевр», находящийся перед ним. Стенды бросались в глаза яркими красками, четкими линиями. Буквы казались напечатанными, выпуклыми, шрифт был необычен, но очень красив. Рисунки сделаны уверенной рукой и притягивали взгляд. Три стенда, собранные вместе, смотрелись как единое целое и по манере исполнения и красочно дополняли друг друга.

«И все это сделано практически за неделю! Стенды в профкоме и парткоме по качеству исполнения и художественной выразительности в подметки не годятся моим! Ай да Кирилл, ай да молодец. Обязательно его надо как-то поощрить. Похоже, его семья живет бедно, вон: из одежки вырос, а  все в ней ходит. Надо с ним о его жизни поговорить. Но гордый, никаких условий сам не ставил, ничего не просил! Выпишу премию 25 рублей своему заму, оставлю ему некоторую сумму, чтобы было с чего налоги заплатить, остальное отдам Кириллу в виде поощрения. Да и терять с ним связи нельзя: опять что-нибудь оформлять придется, а он тут как тут».

– Молодец, Кирилл! Не ожидал! Такой молодой, а уже мастер. Конечно, тебе в «Мухинку» поступать надо, чтобы учиться дальше. Ты где живешь? Семья большая?

– Спасибо на добром слове, Петр Николаевич! Рад, что оформление стендов понравилось. Теперь за Вами должок: обещали сделать вытяжку для школы? Скоро занятия начнутся, надо декорации для школьных спектаклей готовить, а рабочее место еще не готово!

А живу я тут недалеко, на Дзержинского, с теткой в коммуналке. Она старая уже, больная, 65 лет недавно исполнилось.

Я месяц назад приехал из области. Хочу за два года, пока десятилетку заканчивать буду, проучиться на подготовительных курсах  при «Мухинке», получше подготовиться к экзаменам. А пока  работу ищу: курсы денег стоят, да еще надо кисти купить, краски, бумагу, холст, этюдник... Ничего, выкручусь. Ну, я пойду! Еще в школу зайти надо, там кое-что сделать.

– На следующей неделе пришлю наладчиков для установки вытяжки, они  и кульман доставят! Будь здоров! Заходи.

«Да, пареньку помочь надо. Приглашу я нашего профсоюзного лидера, пусть посмотрит, как надо стенды оформлять! Если понравится и начнет разговор и для себя такие же сделать, расскажу о Кирилле. Пусть с директором договорится принять его на работу оформителем. Хотя, нет, Кирилл еще слишком молод. Можно пока его тетку кем-нибудь оформить! А Кирилл будет работать. Тем более, рабочее место оформителя ему в школе будет подготовлено. Нам меньше забот. А прислать машину, чтобы привезти материалы для стендов и забрать готовые для завода – не сложно. Только надо предупредить директора школы, чтобы она разрешила ему и для завода кое-что рисовать. Но говорить, что за деньги – нельзя, а то попрекать еще будут: люди разные бывают. Ну, все. Сейчас развешу стенды в коридоре перед отделом кадров и пойду в профком».

Работа Кирилла настолько понравилась председателю профкома фурнитурного завода, что и он захотел в такой же манере оформить свою наглядную агитацию. За ним пришел и парторг, покачал головой, и также  попросился в очередь. Тут Петр Николаевич и предложил свой план по привлечению Кирилла для работы на заводе. Все вместе сходили к директору, рассказали о Кирилле, попросили «решить вопрос».

Ну, какой умный директор пойдет против парткома и профкома? Тем более, деньги для завода копеечные: 90 рублей в месяц! Вон, «подснежников» полную футбольную команду содержать приходится, а выше десятого места в первенстве района – не поднимаемся! А тут – наглядная агитация на высоте будет!

Директор сходил в отдел кадров, оценил стенды, и вызвал к себе начальника отдела труда и заработной платы. Дал ей команду решить вопрос с оформителем по плану Петра Ивановича:  принять тетку Кирилла комплектовщицей в отдел снабжения с окладом 90 рублей. А так как инициатива наказуема, обязал Петра Ивановича осуществлять связь завода с Кириллом, передавая ему заказы и доставляя выполненную им работу на завод. Петр Иванович, для вида помялся, а потом согласился: нагрузка невелика, а дивидендов дать много может. Ведь он станет определять, кому в первую очередь и что Кирилл оформлять будет. А это многого стоит!

Вот так и решился для Кирилла самый главный для него на сегодняшний день вопрос с получением постоянного дохода.

     

Глава вторая.

Учебный год начался как обычно – с линейки. Потом знакомство с классом: всего в «9-б» училось 40 человек. Определение «своего места» в классе: Кирилл в «передовики» не лез, сразу сказал, что его интересует только рисование, а все остальное постольку – поскольку. Пару раз на него пытались «наехать» сверстники из школы – но что они могли поделать с человеком, прошедшем школу КГБ? Вскоре, все вошло в обычную колею.

По всем предметам он неплохо успевал: не особо напрягаясь, был хорошистом. В плохом поведении замечен не был. После уроков уединялся в декораторской – всем говорил, что рисует декорации. А на самом деле работал по заказам фурнитурного завода, не забывая выполнять и свои обязательства перед школой. «Любочка» на него только не молилась! Когда любопытные одноклассники приходили к нему в мастерскую, включал вытяжку «наоборот» – и все быстро разбегались, хором жалея его, бедненького.

Заказы от фурнитурного завода поступали регулярно, но особенно его не напрягали: он тратил на них не более двух часов в день.

Записался на подготовительные курсы в «Мухинку». Там занятия были два раз в неделю, по вечерам. Еще много задавали на дом: рисунок, акварель, масло. Каждые субботу и воскресенье ходил на «пленер». После премии за первую работу для Петра Николаевича приобрел себе этюдник. Всего остального было достаточно: оставалось после заказов.

Каждый месяц появлялся на заводе, получал зарплату, относил ведомость тетке, которая в ней расписывалась, и возвращал ее в бухгалтерию. Сбоев не было. Так прошла зима, наступило лето.

В июле умер отец. Наверное, он знал о скорой кончине, так как отправил сыну все свои накопления с запиской: потрать деньги с толком. Всего Кирилл получил от него  1200 рублей. Вместе со своими сбережениями у него накопилось уже более 2000 рублей.

На похороны он ездил один – тетка не могла: «не ходили ноги».  Леспромхоз взял на себя все заботы о похоронах, даже организовал поминки. Часть вещей, оставшихся после отца, Кирилл раздал соседям, мебель продал за копейки, утварь – привез в Ленинград. Квартиру – сдал в леспромхоз. Больше он там не появлялся.

К осени получил паспорт. Официально прописался у тетки. Оформился на фурнитурный завод чернорабочим, но занимался только оформительством. В школе все было по-старому. Так прошел еще год.

Экзамены за десятый класс сдал без троек, получил аттестат и подал документы в «Мухинку» на специальность художника-конструктора. Все экзамены "по специальности " сдал на отлично, по немецкому языку и истории получил тоже отлично, за сочинение и математику – по четверке, и был принят на первый курс института.

В школе ему предложили оформиться на полставки (сорок рублей в месяц)  и продолжить рисовать декорации для школьного театра. Декораторская была в его полном распоряжении.

На фурнитурном заводе также не хотели с ним расставаться. На прежних условиях он продолжил заниматься оформительством.

Все складывалось для него хорошо. Вот только тетке становилось день ото дня хуже и хуже. В первых числах сентября она умерла.

Для Кирилла началась новая жизнь: теперь он был сам себе хозяин.

Приходилось крутиться, как белке в колесе: с утра – занятия в «Мухинке», после обеда – работа в декораторской на два фронта: для школы и для завода, затем подготовка к занятиям. Спасало то, что многие предметы он и так отлично знал: немецкий, историю КПСС и другие. К концу 1964 года он накопил более четырех тысяч рублей. Пора было переходить к следующей стадии его плана: организации побега на Запад.

Первым шагом было приобретение валюты или золота: без этого невозможно было организовать побег через границу. Кирилла больше устроило бы золото: его везде можно превратить в любую валюту. Он должен был решить эту проблему за ближайший год. Среди своих сокурсников осторожно интересовался этим вопросом, искал другие пути. Приходилось очень сильно «шифроваться», он точно знал, что в среде, где он вращается, много «стукачей», и попасться на заметку органам – ничего не стоило. Цены на валюту и золото на черном рынке он уже хорошо знал. За четыре тысячи рублей он мог купить одну тысячу долларов, или две тысячи западногерманских марок, или сто пятьдесят грамм золота.

Связываться с валютными спекулянтами он не стал бы, ни при каких условиях: 95 процентов из них были осведомителями. Покупать ювелирку, конечно можно, но на имеющиеся у него деньги, ювелирки по весу золота можно было приобрести грамм 80 – 90. Поэтому он не спешил.

Как всегда, в такой ситуации помог счастливый случай.

Стол, за которым Кирилл постоянно занимался в своей комнате в коммуналке, совсем пришел в негодность: одна ножка расшаталась до такой степени, что и весь стол начинал «ходить ходуном», стоило только на него опереться. Требовался ремонт.

Кирилл перевернул его вверх ножками и внимательно рассмотрел расшатавшуюся конструкцию. Ножки были вклеены столярным клеем в специально выдолбленные по краям столешницы углубления. И еще зафиксированы деревянными штифтами. Один штифт сломался, и клей уже не мог достаточно крепко удерживать ножку в углублении и даже частично выкрошился. Кирилл попытался вынуть ножку стола из углубления, чтобы заменить штифт и заново все склеить. С некоторыми усилиями это ему удалось сделать. Каково было его удивление, когда  он увидел две золотые 15 рублевые монеты выпуска 1897 года царской чеканки, плотно вставленные в углубление. Немедленно он занялся и оставшимися тремя ножками стола: под каждой также находилось по две такие же монеты.

«Тетка мне говорила, что этот стол она нашла, когда ходила по разбомбленным домам в поисках еды и топлива для буржуйки. Притащила его домой, а потом и оставила у себя: он был небольшой и удобный, а старый свой стол она сломала и сожгла в печи».

Теперь он имел восемь золотых 15 рублевых монет, общим весом 103,2 грамма.

Вторая проблема была также удачно решена.

Но Кирилл на этом не успокоился. Он купил в комиссионке массивную золотую печатку весом около двадцати грамм и сходил с ней к ювелиру – частнику, старому еврею, имевшему мастерскую в соседнем доме.

– Вы можете покрыть эту печатку тонким слоем меди или серебра?

– Почему нет? Но если я это сделаю, как Вы проверите, есть ли внутри золото?

– А Вы это сделайте при мне. Скажите, сколько это будет стоить, и начинайте работать, а я буду наблюдать!

– Какой Вы быстрый, молодой человек. Тут нужна подготовка. А стоить это удовольствие будет сто рублей!