Текст книги "Изгоняющий остылых: Путь по рубежному тракту (СИ)"

Автор книги: Александр Алексеенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Предисловие Первое: «О чем данная книга?»

Данная книга посвящается моему отцу.

Предисловие Первое: "О чем данная книга?"

Действие данной книги происходит в третью эпоху Терресии. Главный герой становится узником договора и вынужденным участником событий по новому освоению Рубежного Тракта. Замок Феанот возлагает большие надежды на взаимовыгодный договор с Костеградом, и даже Лорд Олень готов отдать свою младшую дочь за Владетеля тех земель. Сложность лишь в том, что почти весь Рубежный Тракт погряз в серой земле, заражении, опасном как для людей, так и для животных и растительности.

В то время граф Миртель Феанот, наследник одноименного замка и барьерных земель, для отбраковки слишком слабых участников решает провести турнир, чтобы отобрать наиболее благонадежных воинов, которые отправятся на Рубежный Тракт для очищения его от орд остылых и зараженных существ Полога Неведения. "Все крупнее пероотля должно лечь в землю" – отдает приказ граф.

Посчитав недостаточным освоение тракта только с помощью рыцарей и наемников, Граф Миртель отправил зов Ордену. Ему были нужны специалисты, что сражались с чудовищами Загорья – охотники, что пять лет сдерживали куда как более страшных существ, исполняя службу под контролем Хранителя их крепости. И тогда Собор Крепости Рух, предварительно оценив ситуацию, сформировал боевую группу для зачистки тракта – четырнадцать бойцов, готовых выполнить поручение Ордена и связавших себя с ним договором.

Обособленный от королей и их указов, охотник занимает весьма высокое положение в иерархии Империи. Однако, жрецы Хотта считают его "нечистым". Сам Император Ретрих Могильных Мохховик отделил охотников и предоставил им особое положение, позволяющее проводить судебные процессы и расследовать преступления.

Энрис, главный герой книги, получает не простое задание от Ордена, а убийственную миссию по зачистке тракта вместе с тринадцатью другими охотниками на остылых. Став участником событий, он вынужден искать решение проблем, свалившихся на него, и у жнеца мертвецов есть все средства для выполнения задач, поставленных перед ним графом. Движет ли им предопределение, или только от его воли зависит его будущее, а быть может, и от того, и от другого, и сможет ли он достигнуть конца Рубежного Тракта – он узнает уже в пути.

Предисловие Второе: «Страшная сказка это.»

Предисловие Второе: «Страшная сказка это.»

И все же жанр сказочного ужаса предполагает что-то наподобие сказок Братьев Гримм. В практике некоторых регионов Европы существовала традиция рассказывать детям страшные сказки на ночь, чтобы они "лучше спали". Выросшие из этих историй, что мы читали с вами в детстве, настоящие сказки, похожи на систему современных шахмат (раньше в шахматах были разные фигуры до их общей стандартизации). Они были обтесаны и представлены таким образом, чтобы позабавить ребенка, но не напугать. Только когда читаешь взрослые, более старые варианты, где царевич идет глубже в лес, и ему попадается уже третья Баба Яга – Костяная Нога, начинаешь задумываться, какой должна быть современная история в жанре фольклорного ужаса?

Стиль сказки предполагает наличие небольших историй. События, с которыми сталкивается путешественник на своем пути, будь то путевой камень или очередная обитательница дома на куриных ножках. В этом же стиле составлены первые истории о ведьмаке. Геральт прибывает в обезлюдевшую деревню, и ему открывает чудище, гостеприимно принимая его. И это не просто чудище, оно может исполнить желание. Анджей Сапковский мастерски работал с речью и даже предположил ее прогрессивное развитие, отражая движение и тенденции русского языка при написании своего произведения. Тем самым он задал высокую планку для всех, кто дерзнёт попробовать себя в жанре тёмной фантазии. В последствии эти небольшие истории перерастут в нечто большее, появится ребёнок предназначения. А потом люди будут еще долго показывать и говорить, что "этот человек пришел с севера…"

Мной уже давно двигало желание написать что-то этакое. Заготовка целого, тёмного, особенного мира пылилась на полке и ждала того часа, когда я к ней вернусь. И вот время пришло. Я увидел новый конкурс от ЛИТНЕТ и сразу понял – в этом соревновании я хочу поучаствовать. У меня есть четкое представление о том, о чем я хочу написать.

Если вы хотите узнать прошлое Терресии и ознакомиться с дополнительными материалами, загляните в приложения данной книги. Приложение Первое: «Записка». Этот клочок бумаги стал причиной контракта. Приложение Второе: «Эпохи Терресии» – расскажет вам о ушедшем времени этого мира. Приложение Третье: «Экспедиция Йодмунгема и Могильного Мохховика», или иначе «Легенда о Закате и Рассвете». Более подробно остановится на событиях путешествия. Приложение Четвертое: «Письмо Инквизитора Флавкинса». Остановится о рапорте, который составил Инквизитор. Приложение Пятое: «Карта Терресии: Города и села». Расскажет кратко о том, какие места освоены людьми на Терресии. Здесь же есть наглядная карта (надеюсь, я не забыл ее добавить). Приложение Шестое: «Пророчество Немой-От-Рождения и Забытый Монолит». Здесь описываются события, которые произошли сразу после пророчества и о Лияме Моггильном Мохховике – первом убитом своими. Приложение "Седьмое": Я решил не добавлять, поскольку разместил картинки в тексте.

Ах да, конечно… кхм… "В далеком-далеком краю жили три человека. Мать, Отец и их маленький кроха сын, которому едва исполнилось четыре…"

Глава 1: «Новый охотник»

Осенняя гроза вконец рассвирепела. Шипела и плевала брызгами в редкие для тех мест остекленные окна. Приняв свою смену у светлой и плодовитой сестры-соседки в ухаживаниях за своей матерью – природой. «Вот опять моет посуду и гремит», – скажут сельчане тех мест. «Так она всю посуду побьёт», – скажут другие. «Да и нам достанется!», – воскликнут третьи, когда стремительный порыв пройдет по крышам. А желтоглазая остервенело, переглянувшись со своей зеленоглазой сестрой, грозилась и вовсе выселить ее вскоре из дома. Здесь и там проступали ее желтые наряды. Но и они исчезли, когда наступила темная и беззвездная ночь. Великий Сонм Светлых не пожелал смотреть на своенравную и не объявился в небесах. Обидевшись на себя и весь белый свет и растерзав свои золотые наряды на лоскуты, она села у порога и завыла.

А в доме было тепло. Уютно потрескивал огонь камина. Он пылал, согревая всех своим танцем. Жар от огня волнами разливался во все комнаты из огромной каменной печи. Деловито уплетая дрова, оранжевый язык на неведомом трескучем наречии шумел о своей веселой жизни, а может быть, просто просил добавить еще дров.

Здесь время как бы остановилось, и ненастье, и воющая под дверью желтоглазая, словно не тревожили матерь и дитя. Она гладила его по голове, своего первенца, который никак не желал засыпать без очередной истории. Женщина положила руку на спину ребенка. В это мгновение для них не существовало ничего.

– Ласскажи мне сказку! – потребовал ребенок у своей матери, приподнявшись на кровати. Ему едва исполнилось четыре, и он еще не выговаривал первый звук "рун". Совсем кроха. Молодая улыбнулась и пригладила его непослушные пряди волос.

– Хорошо. Будет тебе сказка, – по-доброму отозвалась она, совершенно забыв о стучащей за окнами непогоде.

– Это было давным-давно. В стародавние времена, когда еще Титан Йодкейм не проходил в этих местах. К берегам самого большого острова Глубокого Залива, того самого, названного первыми людьми – Янтаресвет, прибыла группа живых людей, что победили далекую тьму и Полог Неведения у себя на родине. Там на своем далеком материке, после победы названном Светлым, они преследовали зло, и подражая небожителям ночного сонма уничтожили его полностью. – Мать положила ребенку руку на спину. Она ощущала его осторожное дыхание. Шкура вепря закрывала бревна избы в изголовье, казалась и она внимательно прислушивается к этой истории.

– Это были отважные герои, что сразили множество порождений темного покрова, и потому их не пугали морские чудища. Люди из экспедиции плыли на двух кораблях, через Великий Темный Предел. Один из кораблей звался "Рассвет", а другой – "Закат". Огромное черное пространство вод бушевало под ними, и непроглядный Полог Неведения подходил со всех сторон. Но отважные мореплаватели преодолевали свой страх, их корабли двигались все дальше от земель, где они родились, – Она говорила, и глаза ее ярко заблестели. Отсветы огня заплясали и отразились в них.

– Полог, это селая земля? – переспросил ребенок. Его глаза были широко раскрыты, желая понять новое об этом мире. Женщина улыбнулась: "Как такое могло прийти вообще в голову?" А потом она поняла, что ребенок видит связь между тем и другим. И снова обрадовалась тому, какой он у нее все-таки смышленый.

– Нет, ну что ты, Энвнир, они же плывут по огромной воде! Великому Темному Пределу. Там нет вообще никакой земли. Ни сухой, ни сырой, ни светлой, ни серой, – она наклонилась к нему и, увидев осознание в его глазах, поцеловала в макушку.

– Ты правильно заметил, что они одной природы. Говорят, что Полог ушел в землю, сделал ее плохой. – кивнула женщина, подтверждая свои слова. Небольшая кроватка, больше похожая на лавку, заходила ходуном. – И с тех самых пор он больше не летает.

– А если он опять взлетит? – не унималось любопытное дитя в своей непосредственности.

– Он не взлетит. Полог побежден давным-давно. Пелена Неведения – это как бы такая тьма, висящая в воздухе и желающая поглотить неосторожного путника. Против нее не помогает ни огонь, ни вода, только особые древние кристаллы, что остались у охотников и жрецов. А серая земля… – молодая мать задумалась. – …она пришла после. Ты и сам ее видел, помнишь? – заметила блеск понимания в глазах ребенка рассказчица, и он с готовностью закивал.

– И вот, когда отважные герои высадились на остров, что и сейчас возле материка, на котором мы живем. То первым на него сошел Дюммаль Могильный Мохховик, далекий пращур Императора и первый король людей. Его потомки так до сих пор и правят с этого Янтарного Острова всей землей Терресии и архипелагом. – В этот момент скрипнула дверь, и мать ребенка обернулась. Отец семейства, наконец, зашел в дом и появился на пороге. В руках у него были отсыревшие дрова, пахнущие свежей смолой. "Пришлось нарубить новых", – догадалась молодая женщина. Он оббил грязь с обуви о порожец и неподвижно замер.

– Высадка людей близь материка стала Первой Вехой в освоении новых земель, что тогда еще были сокрыты Пологом Неведения, – она подняла глаза на мужчину. Их взгляды встретились. Он позвал ее, кивнув в сторону, и вошел в другую комнату.

– Дорогой, давай я тебе завтра расскажу продолжение? – она спросила, а по ее щеке побежала предательская слеза.

– Ты плачешь? – его вопрос прозвучал как-то особенно пронзительно.

– Нет! Просто очень жарко от огня – глаза заслезились. Прошу, сказку я тебе рассказала. Ложись спать, а завтра узнаешь продолжение? Договорились? – подтянула она одеяльце и, укрыв его, встала и прошла из комнаты к двери.

– Договорились, – согласился ребенок, и она вышла.

Мальчик лежал и смотрел на огонь, слушая свое спокойное дыхание. Пламя играло с ним, лаская его лицо, и закрывая глаза.

– Ты узнал? – раздался приглушенный голос.

– Они придут за ним завтра, – вздохнув, огорченно ответил собеседник.

– Ты не пробовал оспорить решение? – не унимался первый голос.

– Куда там… – здесь в речи возникла пауза, – Пробовал – не помогло.

– Может быть, просто сбежим? – оттенок легкого безумия и надежды проступил в голосе.

Ответом было молчание.

Тишина длилась и длилась. Языки пламени закружились, и ребенок отвлекся на них. Он сам не заметил, как уснул, так и не догадавшись, о чем говорили его родители.

И только потом послышался приглушенный всхлип. Еще один и еще. Град бил по крыше и сметался метлой под порог. Гроза стояла прямо над домом. Буря все сильнее стучалась в окна и ставни со всех сторон, и вскоре приглушенные рыдания стали не слышны. Снова завыла желтоглазая, она не считала горе других важнее своего.

Глава 2: «Забытая деревня.»

Воды воспоминания отхлынули столь же резко, как и подступили к ресницам. На тройном распутье стоял человек в черных одеждах. Одеждах, которые носят в ордене вестники ночи. Изорванный плащ хлопал на ветру, а вытянутая вверх длиннополая шляпа больше походила на капюшон. Рот странника надежно скрылся за маской милхимика для фильтрации воздуха, но поверь мне, он поморщился от привкуса воспоминаний. Как кот брезгливо передергивает лапой, попав в воду, так и мрачный путник постарался поскорее забыть его. Неприятное прошлое, оно словно делало его слабее, уязвимее. Он больше не узнавал в нем себя. Там был кто-то другой, наивный, с открытыми для мира глазами, готовый верить всему. А здесь стоял совсем другой человек. Огромной глыбой гранита высился перед ним указывающий путь камень. Он был похож на него. На тот холодный путеводный кусок скалы из воспоминаний.

Конь всхрапнул позади, вскопал землю копытом, оставив на ней еще одну рытвину. Он снова потребовал двигаться дальше. Человеку тоже было не по себе. Холодок пробежал по его спине. Здесь осерение проникло далеко на юг. Все пространство кругом, на сколько хватало глаз, было отравлено серой землей, и только лес впереди горел зеленым огнем жизни. Путник опустил голову. Длинный и черный орденский плащ хлестнул по кожаным сапогам с защитными вставками из металла.

Он перехватил свой арбалет. На ручке его оружия взвилась перевязь. А на ней звякнул жетон на отстрел остылых. Мрачный жнец беспокойных мертвецов посмотрел вперед. Его плотные, прилегающие к самой маске, очки блеснули двумя алыми молниями в покрасневших прядях, висящего над лесом Титана Йодкейма. Светила синего свода. Близился покров ночи.

Ты хочешь узнать о прошлом этого мира? Скажу прямо – я не лучший рассказчик. Посмотри вперед, друг. Титан небосвода – Йодкейм идет всегда по своему обычному пути, грозя вскоре скрыться в дальних горах. Там он, согласно легендам, сразится со всем злом этого мира и победит в битве с Тлекорцем Учеником. Вспомнив это имя изгоняющий, а если судить по его арбалету, то это был именно убийца нечисти, сплюнул на землю, приоткрыв свою защитную маску.

Хочешь знать почему его зовут Учеником? Вынужден тебя разочаровать – я и сам не знаю. Уж слишком рано меня извлекли из семьи орденские приспешники, а им нет дела до легенд. Им важно лишь то, чтобы мы хорошо убивали беспокойных мертвецов. Чтобы не умирали каждый раз встретив остылого на своем пути. Впрочем, сейчас речь не об ордене, а о легенде. На чем я остановился? Ах да… Но в той древней схватке сам Йодкейм погибнет, чтобы заново родиться за морем и пойти по своему пути, снова вернувшись на континент с запада и Светлого Материка, откуда пришли и первые корабли. Только идти он будет по синему своду, а не плыть по Великому Мрачному Пределу, чтобы еще издали осветить своей гривой волос древний остров и одноименный столичный град – Янтаресвет Великий. Убийца остылых осмотрел свою перчатку.

Первая дорога развилки шла к замку лорда-мятежника, который решил больше не служить Короне Могильного Мохховика. И вот его владение лежит в запустении, а слуги остыли и бродят среди руин замка на одинокой скале. Многие мелкие лорды старались обрести больше самостоятельности, или даже независимость. Теперь, когда серая земля распространяется столь стремительно, что даже я не узнаю тех цветущих мест, где некогда был. Все пожрало гиблое осерение. И потому Крепость Рух убивает каждого, кто приблизится ближе десяти метров к Вторым Воротам Света. И это теперь, когда Первожрец Хотта бежал с островов из янтарной столицы в Крепость Рух. Он украл с собой «Ребенка Титана Йодкейма» и провозгласил земли громовых птиц – Последним Владением Света. Теперь, когда подлый Культ Костей влияет на разум Императора Ретриха Могильного Мохховика, правитель лишь посмеется в ответ посланцу и его бедам. И выпьет больше вина, рассматривая через грани бокала его подданных – мелких букашек с незначительными проблемами. Многие пытались, но не у всех получалось.

Одинокие стены и камни, вот что осталось от этого замка. Имя местного лорда ушло из страниц летописей, и теперь никто не знает, кто там жил. Возможно, если бы была жива деревня подле замка, то люди бы еще помнили, но ее не пощадило осерение. Люди либо ушли, либо погибли от голода. "Быть может, Свет будет милостив к их душам", – с яростью подумал я, спустив стрелу из арбалета в неосторожно приблизившегося ко мне восставшего. Тот издал возглас, чем-то похожий на удивление и осел на землю. Мертвый стражник мятежного лорда резко попытался вырваться, пригвожденный стрелой к земле. Он махал руками, сбив несколько изумрудно зеленых грибов, вылезших из-под забрала его шлема. Одна из латных перчаток слетела, обнажив черную гнилую плоть. Он начал стонать и рваться вперед, но я знал, что у него ничего не выйдет.

"Охотник определился с дорогой. Охотник пойдет по длинному пути", – снова зазвучали слова пророчества оракула Света Йодкейма. Охотник поедет прямо в Темнолесье. Там еще есть живые. Деревня в половине дня пути.

Почему охотником был выбран центральный путь? Потому что последняя дорога вела назад. Через запустевшие земли и небольшой мостик, где некогда он рос, и шла к карликам и северянам. А человек и не знал об этом и не догадался, почему его посетило воспоминание, что с таким рвением охотник старался отбросить от себя. Вернее, он знал, ведь именно у такого камня его отдали Ордену. Вот только у этого или у другого – охотник не помнил. Он медлил, пытаясь понять, но не догадался, слишком здесь все изменилось. Он вскочил в седло и поскакал в сторону Темнолесья. Камней было много, а он был один…

…

До вырубки возле поселения я добрался, имея всего две стрелы в колчане. Лесные твари ели их, как не в себя. Сожрали они и лошадь. Весьма потрепанный и уставший, весь в грязи, в мелких порезах, я больше походил на остылого, чем на живого человека, после того как убегал от ночного хищника – иссиня-когтя, крупной и опасной лесной кошки. Почему я убегал от преследователя? Ответ прост – мне за них не платят. А таких как он – очень много.

Пошатываясь, я шел вперед к частоколу. Еще издали жители заметили меня и выстроились на стенах с оружием. Старый городничий, и вовсе не хотел мне открывать, не верил, что кто-то смог преодолеть ночью лес. Приказал арбалетам дать залп в меня, перепутал с остылым путником – обычное дело. Но он сразу передумал, когда черная стрела вонзилась в метре от его головы.

– Это-о-охотник! – Истошно завопил, как в последний раз, старик. Жидкие и редкие пряди волос, не знавшие стригущего, взметнулись во все стороны, а глаза безумно завращались. Я уже подошел достаточно, чтобы рассмотреть его образ. Глупая пальба прекратилась. Деревенские жители разве что в противоположную сторону не стреляли, настолько ужасна была точность их стрельбы. Кто-то из них умудрился разрядить арбалет себе в ногу. Поэтому под шумок, пока было не до него, один кучерявый с веснушками паренек продолжал перезаряжать арбалет и выпускать стрелу за стрелой, дорвавшись до такого занятия. Пришлось старосте приблизиться и отвесить вразумляющий подзатыльник, да лично конфисковать оружие.

– Тебе что, пажитник уши забил? Али приказов не слышал? – отчитал ребенка старик.

Цепи ворот загрохотали, и я закрыл сердце рукой в черной перчатке от взметнувшейся пыли, когда они с грохотом ударились об землю. Больше на инстинктах, чем с какой-либо пользой. В Ордене нас так и учили – "Кто закроет лицо рукой – тот труп! Закрывать нужно сердце!" Пыль развеялась и мне навстречу осторожно вышли два бойца в полудоспехах. Я про себя подумал, что видел такие только в замке Феанот у танцовщиц графа – не прикрывали они ровным счётом ничего.

– Ты погляди, живой человек! – Воскликнул один из стражников. Златовласый даже попробовал тыкнуть в меня пальцем, чтобы убедиться, что перед ним не наваждение, но замер на полпути, столкнувшись с моим тяжёлым взглядом.

– Да он охотник на тварей, а значит уже – труп… – Ответил деловито второй, но вынужден был остановиться на полуслове, арбалетный болт уперся ему прямо в лоб. Меня пошатывало, что придавало картине еще большей изящности.

– И почему же я труп? – Требовательно спросил я, – "О! Мне и, правда, было очень интересно!" Очень медленно, как бы нехотя, деревенские во второй раз подняли свои арбалеты и направили на меня.

– Ты это, не серчай, разве вы все, кто побывал в горах, ну это… не стали полуживыми, потому вы и лицо закрываете, – Он почти задыхался. Судорожно сглотнул, бросил косой взгляд на товарища за моей спиной, тот развел руками, растерявшись. Я внимательно изучил, как по его лбу струится пот. Он и глаза выкатил из орбит. Как же его трясет!

– Нет, не стали. – Я отстегнул маску с лица свободной рукой. Замок щелкнул. Маска захрустела резиной и бумагой, показав мое лицо. А затем я убрал арбалет в крепление на спине и вошел в поселение. Если стражники хотели меня обыскать, то, похоже, уже передумали.

Тем временем староста деревни спустился. Его поддерживали сразу двое молодцев, было видно, что спуск со стены из частокола был для него уже неподъемной ношей. Оказавшись внизу, он оперся на узловатую, но отполированную палочку.

– Давненько. – Начал он свою речь, и прищурившись посмотрел на меня, – Давненько мы здесь не видели путников, а вот вашего брата на моем веку лет десять не видно было.

– Твари спускаются с гор все более опасные, неофиты Ордена все чаще гибнут в схватках. Все силы уходят на сдерживание, почти никто не выдерживает пять лет, чтобы окончить службу и вернуться в мир живых.

– А вы, стало быть, выжили? – Спросил деревенщина. "Вот спросил – так спросил", – подумал я. Сбитый с толку вековой мудростью, я даже задумался о былом. Из своего прошлого я помнил многое урывками. Как прошел обряд посвящения в стражи поста, и как очнулся после пяти лет забвения лежа на спине в снегу.

Тогда была оттепель, снег был мокрый, но запомнилось мне небо, оно было серебристо-белым, как жемчужина. Я их видел, еще будучи послушником ордена, разгружая коробки в порту. Из них еще орденский травник потом варил что-то. Голубые отсветы пробивались между клубящихся облаков, где-то высоко струились пряди Йодкейма, лаская мое лицо. Пели какие-то дивные птицы, перескакивая с ветки на ветку сосны. Именно тогда я осознал, что мой долг Ордену выплачен, что я свободен.

Догадавшись, что ответа он не получит, старейшина достаточно противно пошамкал губами. Посмотрел на своих провожатых, словно забыл, где они находятся, или искал у них поддержки и подсказки. А потом снова собравшись с мыслями обратился ко мне:

– Мы рады приветствовать вас в нашей деревне, милсдарь. Какое дело вас привело? – Почесал седые и редкие волосы староста. Я видел три большие коричневые родинки на его голове сквозь редеющую седину.

– Граф из замка Феанот собирается в следующем месяце проехать к Костеграду, и ему нужно, чтобы охотники почистили Рубежный Тракт от особо опасных тварей полога и остылых. Особенно остылых.

– Рубежный Тракт? – Задумался старейшина. – Он проходит южнее, прямиком возле старого замка. Вот помню в старые времена, там была деревушка Сгулли. То-то тогда было веселье! К нам и караваны заезжали, и времена были. Не то что сейчас…

Я закусил губу, понимал же, что эта глухомань на отшибе. Но я также знал, что местные быстрее введут меня в курс дела. Мне нужно было понять, что беспокоит деревню, и что в этих землях представляет опасность.

Со стены сбежал другой мальчишка, похожий, как две капли воды, на богатырей за спиной старика. Я осмотрелся. Деревенские жители, спускающиеся со стены, все они, по сути, были на одно лицо, как близкородственная родня, – "Похоже, уже много лет живут здесь в изоляции, в этой самой глуши. А ведь правда, куда им идти? Вокруг – осерение, оно-то и сделало их невольными узниками этой чащобы." Мальчишка протянул мне мою черную стрелу, завернутую зачем-то в белый платок:

– Ваша стрела, сударь, – С поклоном он протянул мне свое великое сокровище. Я поблагодарил его и взял инструмент. Как только мальчишка отдал свою ношу, он сразу убежал куда-то и скрылся среди дворов. Посмотрев на распинающегося старосту деревни о богатом прошлом, веселых днях, частых заездах южных торговцев и теперешних суровых условиях жизни, я решил, что пора брать инициативу в свои руки. Так и до гибели Йодкейма можно вести переговоры.

– Темные времена настали! Говорю вам, – Погрозил пальцем осипший от длинной речи старик.

– Есть ли у вас черные стрелы? – Перебил я старейшину.

– У нас черных стрел нет, господин охотник, – Начал качать головой старожила. Он качал ей удивительно долго.

– Не совсем так, – Ответил один рослый мужчина, сопровождавший старика, – У нас стрел действительно нет, но рядом с нами есть старинный склеп. В нем десять лет назад похоронили другого охотника.

Я кивнул. Получалось, что и стрелы, если у него оставались, нужно искать рядом с ним. Десять лет назад Орден выдавал почти каждому охотнику свой арбалет. Но все меняется, лишь общий закон выглядит незыблемым. Повеление Императора Могильного Мохховика категорично, как обоюдоострый нож – "Кто украдет у охотника его имущество, да будет казнен, и если кто из охотников украдет у других, да будет так же, да будет предан смерти."

Старожила снова чуть было не затянул свою прошлую речь про былые дни, воспользовавшись паузой.

– Есть ли какое-то беспокойство в деревне? – Я попытался заглянуть в глаза старика. Он моргнул и остановил свою шарманку, стоял и хлопал глазами.

– Что вы имеете в виду? – Наконец вопросительно посмотрел на меня старик.

– Не пропадали ли охотники? Все ли дети здоровы? – Меня начало немного мутить, слабость давала о себе знать.

Другой человек, спровадивший со своим напарником старейшину со стены, усмехнулся. С мощной шеей и рабочими плечами, он, однако, затряс своим круглым пузом.

– Есть такое. Отчего же не быть, обыденное дело. Охотники то и дело пропадают, дети, будто серой земли лизнутые, тоже болеют, или когда, вот, моровой серостью с севера дует, то же, – Это был весьма красноречивый насмешливый взгляд. Похоже, я ему не нравился, и из-за каких-то убеждений он меня презирал.

Я посмотрел вниз, а потом исподлобья – глаза в глаза со смеющимся сопровождателем старика:

– Лихо какое не случалось? Такое, чтобы вся деревня боялась и ничего делать не могла, – твердо произнес я.

Все вокруг замерли. Как-то похолодело. Другой здоровяк поежился, а старейшина продолжил:

– Было-было! Дело, значится, такое приключилось… – Начал он вспоминать и волноваться. – На той неделе, помню, как не давеча, вчера то было. Принесли к нам трех наших деревенских охотников, все бледные, словно света Йодкейма никогда не видели. Так и не смогли поминальную реликвию в склеп поставить.

– Ясно, – кивнул я. – Что-нибудь еще?

– Как сказал мой внук, здесь есть старинный склеп, – указал направление рукой староста деревни. – В нем раньше мы всех хоронили, но там теперь кто-то завелся опасный, рычит и ревёт, а соваться внутрь и проверять кто там не хочется.

"Внук?" – Я еще раз пробежал взглядом по широким плечам молодца, тот гордо залыбился мне в ответ, поймав мой сонный и косой взгляд.

– Понятно, – Снова кивнул я, и перешел к скользкой теме, – Чем платить будете?

В этот момент появился мальчонка. В руках он нес тряпицу, полную чего-то тяжелого. Старейшина махнул ему рукой, подзывая подойти ближе к себе.

– Мой правнук – смышленый малый, – потрепал по голове ребенка и пошамкал губами старик.

Мужчина, что стоял справа, развернул кулек и показал мне содержимое. Здесь были и драгоценные яшмовые с изумрудами серьги, и серебряное оббитое золотом колье, и украшенный золотом перстень, такого богатого содержания, что и у графа Феанота, такого не встретишь. Здесь же лежало чье-то обручальное кольцо, с подписью "Люблю тебя Т.Т.", похоже, деревенские читать не умеют. Инкрустированный турмалином гребень без двух зубцов для волос из какого-то редкого сплава. Горсть каких-то причудливых старинных вещиц, что я задумчиво покрутил в руках. О их предназначении мне было неизвестно. И еще где-то сорок монет золотом под всеми этими драгоценностями. Я с трудом переборол желание взять больше, чем положено по кодексу Ордена. "Прострелить бы тебе башку этой черной стрелой", – пронеслись воспоминания о словах скупого наемника, путешествовавшего как-то со мной. Тем временем, заметив мою заминку, деревенский староста продолжил:

– Путники и караваны к нам редко заезжают… – пожаловался старик. – Мы уже и не помним, сколько это стоит? Наверное, много, да?

Снова посмотрев на старейшину, я ответил:

– Я возьму только столько, сколько стоит моя работа, не больше. – Взял две золотые монеты с его руки. А в мыслях пронеслось: "Как же! Хоронят они в склепах! Нет, только расхищают его ценности."

У всех на лицах отобразилось крайнее изумление. Видимо, они и не догадывались, обладателями какого богатства являются. Молодцы, стоявшие за спиной старика, переглянулись. И один из них поскорее взял золото себе. Мальчишка опустил голову, так и не дождавшись мешка с монетами, пнул придорожный камень.

– На утро раз черных нет… Мне нужны простые стрелы. Пройти по лесу до склепа будет нелегко. Хищники у вас здесь опасные. А сейчас я бы хотел поспать, устал с дороги.

– Ступай в крайний дом справа, там Ревва живет. У нее не так давно муж умер, приютит тебя, значится, на ночь, – пояснил старик.

Я слегка приподнял свою заостренную шляпу и отбыл. Спать хотелось ужасно. Мальчишка метнулся вперед, видимо, чтобы предупредить местную обитательницу.

Когда я пришел, все было уже готово. Женщина пригласила меня за стол и поставила немудреную тарелку в виде плоской доски с мясом и листьями. Я взял мясо рукой и сделал несколько укусов, почти не жуя, проглотил. Пообещав что-то приготовить еще для меня, она скрылась в соседней комнате. Я взял бутылку с какой-то настойкой и хлебнул чего-то очень крепкого. Это стало последней каплей.

Пышка хотела попотчевать меня чем-то еще, но я не был особым гурманом, поэтому обнаженная женщина обнаружила меня спящим лицом в салат. Возле горящего камина меня разморило, и стоило только присесть, как я сразу уснул. Два дня в пути верхом, следуя по одному из самых опасных регионов Империи. Еще бы! После такого любой, даже самый крепкий, бы отрубился. Поэтому при первой же возможности тело взяло свое, ощутив себя в безопасности.

Женщина вздохнула и, сложив ногу на ногу, села в кресло, налив крепкого напитка. Будить опасную черную птицу, залетевшую ей в дом? Охотника? Убийцу остылых? Она не решилась.