Текст книги "Записки ночного сторожа"

Автор книги: Александр Зиновьев

Она

Опять позвонила Она. Потом еще раз. Мы уже на Ты. Хочешь, я завтра возьму отгул, сказала Она. Миленькая, сказал я, я завтра работаю. Как, удивилась Она, ты же ночью работаешь. Неужели ты думаешь, что мужчина таких размеров как я и с такими духовными запросами может прожить на зарплату ночного сторожа, сказал я. Мне этих денег на одни книги не хватает. Жаль, сказала Она. Ну, да мы что-нибудь придумаем. Давай, сказал я, думай. С твоей головкой непременно можно решить любую житейскую проблему. Я приеду к тебе, сказала Она. Жду, сказал я.

Муки творчества

Я все время сам с собой веду ожесточенную полемику. Прежде чем записать что-либо, я часами воюю со своими мыслями. Мой главный аргумент против себя: а много ли таких как ты?! Много ли таких судеб?! Много ли таких бригад, как наша?! Это же все не типично. Так стоит ли об этом писать?! И так далее в таком же духе. И я не находил против этого защиты. Защита пришла совершенно неожиданно. Контора моя расположена довольно далеко от дома. Больше часа езды с двумя пересадками. Я как всегда с боем втиснулся в перегруженный автобус. За спиной у меня где-то внизу пищали две тонюсенькие девчушки. Они тыкали мне в спину чем-то острым и обвиняли меня во всех смертных грехах. Я не обращал внимания, хотя это было несправедливо. Я сдерживал напор по крайней мере половины автобуса. А обеспечить им комфорт, необходимый для сохранения достоинства личности, было не в моих силах. Когда народ в автобусе ужался более или менее равномерно, я прислушался к их писку. Это не типично и не характерно для нас, пропищала одна. Не типично – да, пропищала другая. Но насчет нехарактерности не согласна. Разве мир раньше был набит отеллами, Робинзонами, Онегиными? Но такие случаи были, не сдавалась первая. И отдельные черты во многих людях. Писатель обобщает… А Гулливер, сердилась вторая. А Гаргантюа? А Фауст? А Ад? Нет, дело тут не в этом. Характерность может обнаруживаться и в исключительных явлениях. И в выдуманном ее можно показать. Даже лучше получается. Тогда она виднее. Девицы продолжали спорить. А я уже не слушал их. Мне было уже ясно, в чем дело. Характер общества отчетливее проступает именно в исключительных обстоятельствах. Сколько лет я проработал в ИОАНе?! Много ли было персональных дел вроде дела Неврастеника за это время? Пусть даже всего одно. Но именно в нем заметным образом проявились некоторые существенные черты ибанского общества. Они и раньше тут были. Они все время есть. Но обычно они действуют так, что их не видно. Их как будто бы и нет. Если не осуществляются массовые репрессии, это еще не означает, что общество не имеет таких свойств, которые проявляются в них. Пусть даже такие репрессии произошли один раз. Эти свойства могут быть постоянными свойствами общества. Но они в других условиях могут действовать так, что до репрессий дело доходить не будет. Например, нам сейчас это не выгодно. Да и ни к чему. Те же результаты получаются другими методами. Зачем, например, человеку позволять вырастать в крупную и заметную величину и давить его на глазах у всех? Лучше в зародыше давить потенциальных, будущих отщепенцев. Тут подошло время выбираться из автобуса. А это не так-то просто. Пробиваясь к выходу, я забыл кучу красивых мыслей, которые минуту назад резвились в моей голове, и записал лишь корявые их обрывки. Все-таки письменный стол предпочтительнее автобуса и импровизированной тумбочки, если даже последняя считается продуктом современной чудо-науки и сверх-чудо-техники. Кстати, у меня еще никогда не было своего письменного стола.

Романтика космоса

Чин привез импортное средство против тараканов и путано пытался объяснить нам, как им пользоваться. Я взял у него баллончик и перевел, что было на нём написано. Это по-каковски, спросил Чин. Да вроде бы по-английски, сказал я. По-английски, удивился он. Я английский учил в школе, в институте, в аспирантуре. Перед поездкой в Англию три месяца занимался с учительницей. Перед поездкой в США был полгода на специальных курсах. И все никак. А язык знать надо! Мне приходится часто ездить. И представителей встречать. Как-то неудобно без языка. Хотя… И Чин испарился. Зачем ему язык, сказал Физик. У него куча помощников, переводчиков, сотрудников и прочего добра. Хотя бы один там есть с языком. С большим опозданием пришел Кандидат. Еле пробился, сказал он. Опять космонавтов встречают. Надоело это все! Что это такое? А! Знаю. Выкиньте подальше! У моих знакомых от этого средства собака и кошка сдохли, а тараканы после этого выросли в три раза и словно озверели. Однажды даже сосиску уперли в отдушину. Мы, однако, сделали, как велел Чин. Закрыли все двери. Сами ушли подальше, в спальню. Так значит тебе космонавты надоели, сказал Физик. А ты забыл, что пел несколько лет назад? Романтика! Хотите, я вам прочитаю, что сказал Певец еще десять лет назад об этой романтике? Так вот, слушайте.

 
У каждой эпохи свои представления.
Свои кружева и бантики.
Свои идеалы. Свои преступления.
Свое пониманье романтики.
У нашей, как утверждает пресса, —
Науки и техники сверхускорение,
Неумолимая поступь прогресса,
И космоса, само собой, покорение.
С прессой не спорят. Прессе видней.
Космос – романтика нынешних дней.
Сел в ракету. Твою мать!
Как в телегу дедову.
Что такое? Нажимать.
Поехали! Покедова!
Славы радостны лучи.
Ведом всему миру.
Генерала получил.
Новую квартиру.
Бросил старую жену,
Хоть была беременна.
И актрису хапанул.
И живу с ней временно.
Хоть она и старая,
И вовсе не прелестная,
Да зато ей пара я.
Да зато известная.
Не терплю в научый век
Устаревшей практики.
Я ж – великий человек.
Я ж – герой галактики.
Отблеск славы чтоб не глох,
Что был я покорителем,
Комитета… Чтоб он сдох!
Стал руководителем.
Чтобы не забыл народ
То, что было ранее,
Пьяной рожей эн раз в год
Пухну на экране я.
Тут тебе не кружева.
Тут тебе не бантики.
Именутся, братва,
Это все – романтика.
Со мною не спорьте. Мне сверху видней.
Космос – романтика нынешних дней.
… ваы
 

Когда мы вернулись на кухню, мы увидели ошеломляющее зрелище. Пол, стены, столы и даже люстра кишели огромными живыми тараканами. Да, сказал Физик. Ты прав. То, что американцу смерть, ибанцу – здоровье. Кончай работу, пошли ко мне чай пить. Дома у Физика мы включили телевизор. Показывали встречу Заибана с космонавтами. Все они жрали и пили и говорили пошлости. Заибан тыкал командира корабля в бок и бубнил ему в ухо что-то нечленораздельное. Вроде: Ты меня уважаешь, а? А как наш шарик оттуда, сверху? Вертится, а? Ха-ха-ха-ха… Тьфу… твою мать, сказал Физик. Они справляют свои семейные делишки и заставляют нас любоваться на них.

Выключи эту романтику к……….матери, а не то я разнесу эту коробку в куски! А она денег стоит, жалко потом будет!

Иностранцы в Ибанске

Не понимаю я иностранцев, говорит Физик. Включаю вчера телевизор – выступает английский банкир. Англичанин. Аристократ. Уж, кажется, должен презирать нас. Приехал, сделал свое дело, и мотай домой! А он по телевизору выступает! И что же он говорит? Потрясен тем, что в Ибанске строят красивые дома! Хорошо одето и выглядит довольным население! Прекрасно обслужили в ресторане! Приветлив и дружелюбен народ! Во как! Можно подумать, что он действительно общался с народом. Зашел бы в нашу столовку! Прокатился бы в автобусе! Что он – кретин? Или расчет какой? Не понимаю. Неужели до этих дегенератов не доходит, что они в таких случаях выступают как сообщники наших властей и вносят свою добровольную долю в свою будущую могилу?! Неужели они не замечают, что имеют дело не с реальным Ибанском, а лишь с некоторой образцово-показательной липой?! Да перестань Ты плакать, говорит Кандидат. На наш век хватит. А там пусть их Запад катится ко всем чертям. Пусть заводят свой Ибанск у себя и наслаждаются. Ты придаешь выступлению этого англичанина не тот смысл, какой он сам в него вкладывает, говорю я. Для него это – пустая форма вежливости. Может быть, говорит Физик. Но для нашего начальства это – реальная форма соучастия. Поймите же вы, это – не пустяки. Он десять минут потрепался из вежливости (только ли?), а у нас десяток мальчиков взяли в самом начале их пути и десятку мужей вроде вас дали по морде и лишили возможности нормально жить. Тут прямая связь. Люди уж так устроены, говорю я. Восторгаясь каким-то явлением нашей жизни, иностранцы часто в такой форме выражают лишь свою нелюбовь к каким-то явлениям западной жизни. Они не виноваты, что мы спекулируем на этом и извлекаем выгоду для себя. Подлость остается подлостью, говорит Физик, независимо от того, какими намерениями руководствуются люди. Кончай трепотню, говорит Кандидат. За дело!…

Но поработать нам на сей раз не пришлось. Приехал Чин, и предложил такой вариант. Поскольку с деньгами у него туго, то мы можем старый паркет (хорош старый!) загнать, половину выручки – в счет уплаты за работу, половину – за операцию по продаже. Мы сначала забастовали. Но тут Физик вспомнил своего хозяина дачи, и мы согласились. Этот подонок купит все, что угодно, лишь бы в полцены, сказал он. И через несколько минут он уже созвонился с Хозяйчиком. Тот, разумеется, согласился. В придачу мы захватили ему «старый» унитаз и «старые» батареи (их пришлось тоже сменить). Заработали мы на этой операции пустяки. Но зато какую-то часть долга тем самым вытянули из нашего работодателя.

Личность

Ибанское общество в одном (среди многих прочих) отношении превосходит все прочие общества, которые имели место в прошлом и имеют место в других местах в наше время. Имеют место к великому сожалению ибанского начальства. Но имеют место, разумеется, временно. Впредь до особых распоряжений начальства. Ибанское общество превосходит все прочие в том отношении, что в нем невозможны в массовом исполнении индивиды, обозначаемые термином «личность». Это не следует понимать так, будто индивиды не могут вообще совершать поступки, свойственные личности. Пожалуйста, совершай, если хочешь. Ты волен совершать или не совершать их. Это следует понимать так: если индивид совершил поступок, свойственный личности, то он устраняется с арены ибанской истории, в частности – уничтожается и как биологическое существо или насильственно изолируется. Ибанец может только однажды совершить поступок, свойственный личности. Но этого слишком мало, чтобы считать его личностью, ибо личность – социальный индивид, более или менее регулярно совершающий поступки такого рода. Конечно, бывают такие, исключительные ситуации, когда ибанец завоевывает возможность на некоторое достаточно длительное время быть личностью, Таковы, например, Правдец, Мазила, Певец. Но ибанское общество так или иначе и рано иди поздно очищается от таких индивидов. Кроме того, такие случаи – величайшая редкость. Они, не типичны и не характерны для ибанского общества. Для последнего типично и характерно именно отсутствие таковых или уничтожение (в том числе – выталкивание вовне) случайно уцелевших индивидов, набравшихся наглости быть личностями. Ибанское общество тяготеет к абсолютно однородному безличностному состоянию. Так спокойнее. И порядка больше. И начальству гораздо легче. И полный, изм все ближе и ближе. И все полнее и полнее. Имеется метод измерения личностного потенциала общества. Он состоит в следующем, Во-первых, измеряется отношение числа поступков, свойственных личности (эти поступки оцениваются по определенным критериям, о которых ниже), к общему, числу социальных поступков общества. Как это сделать конкретно, имеются хорошо разработанные общие методы статистики. Во-вторых измеряется отношение числа людей с нормальным коэффициентом личности к общему числу социально активных индивидов данного общества. Нормальный коэффициент личности определяется чисто эмпирически (индивид должен совершать личностные поступки настолько регулярно, чтобы насторожить начальство). Личностный потенциал общества – измеряется затем как особого рода функция от величин, указанных выше, и других величин, о которых здесь можно умолчать. Так вот, личностный потенциал ибанского общества имеет тенденцию сократиться до нуля. Это – эмпирически установленный факт. Но, как доказал Учитель, он может быть обоснован и чисто математически, исходя из некоторых очень общих допущений, против которых не возражает даже ибанское начальство. Учитель также чисто математически вывел, что число личностей в Ибанске и продолжительность их существования на арене ибанской истории не могут превышать некоторые конечные и сравнительно небольшие пределы. Эмпирическое наблюдение подтверждают теоретические выводы Учителя. В Ибанске никогда не наблюдалось появление на арене истории одновременно более трёх личностей, а активная их деятельность никогда не превышала (в абсолютной сумме) пяти лет (следует обратить внимание: и тут свои пятилетки! Между прочим, и тут они обычно выполняются досрочно!). И все же понятие личности применимо к ибанцам в некотором ослабленном смысле: здесь личность – социальный индивид, хотя бы однажды рискнувший совершить наказуемый поступок, свойственный личности в старом смысле, или находится в состоянии готовности совершить такой поступок (ему самому и некоторым лицам из окружения кажется, что он вот-вот……). При этом он может в состоянии готовности благополучно дотянуть до персональной пенсии и до места на почетном кладбище.

Интересно, подумал я, являюсь ли я личностью? Скорее всего нет, ибо не чувствую в себе никакой потребности быть ею. Но кто знает. Иногда меня подмывает выкинуть какую-нибудь хохму. Без всякой причины. И я эту хохму потом выкинул. И вот вместо докторской степени и хорошо оплачиваемой должности старшего научного сотрудника – вахтер. Правда, сами старшие говорят, что по теперешним временам докторская зарплата – нищенская. Какова же зарплата младшего сотрудника? А младшего без степени? А вахтера? Потом приехала Она.

Привилегии

Чинша попросила меня съездить с ней за продуктами в их закрытый распределитель. Сейчас выдают предпраздничный паек. А это довольно тяжело нести для женщины (Чин куда-то уехал, домработница в отпуску). Я слыхал не раз о таких распределителях. Но то, что я увидел на самом деле, потрясло меня до глубины души. Во-первых, такие продукты им дают, какие в открытой продаже я не видел ни разу. Как в сказке! Во-вторых, все это лишь за фиктивную плату. Когда Чинша сказала мне, сколько заплатила за все добро, я не поверил. А когда убедился, что это так, у меня глаза на лоб полезли. Теперь я могу поверить, что у высших чинов сравнительно небольшие оклады. Зачем им большие деньги, если они все имеют даром или почти, даром? В-третьих, иерархия. Оказывается, все чины расписаны по рангам и категориям. Довольно сложная система. По одной какой-то линии наш Чин получил паек третьей категории, а по другой – доппаек по первой категории. От Чинши я еле вырвался. Ее намерения не оставляли сомнений, но не совпадали с моими. И, сославшись на то, что меня ждут на работе, я смылся. Когда я рассказал ребятам о том, что увидел, они подняли меня на смех. Ты что, с луны свалился, сказал Физик. Я и то получал спецпаек. Да еще какой. У нас даже фильмы показывали в соответствии с чином. Если ты не доктор, тебе билет в кино на лучшие места не дадут. Был у меня друг, кандидат наук. Идем с ним в Дом Ученых обедать. Я сижу в одном зале, а он стоит в очередь в другой. Я бы на твоем месте, сказал Кандидат, зажал Чиншу и жил бы себе припеваючи. Она баба еще ничего себе.

Детство Неврастеника

 
Грязь и слякоть на дворе.
В сером небе – тучи.
Гнусный мальчик на ковре
Без причин канючит.
Среди мебели снует
Вздорная мамаша.
В жадный рот ему сует…
Нет, отнюдь не кашу.
Самомнения полна,
В пеньюар одета,
Тычет в мордочку она
Толстую конфету.
Жри, подлец, из спецларька редкую конфету!
Папа, важный Секретарь,
Водочку лакает.
И, как было это встарь,
Сына наставляет.
Говорю тебе, любя,
А не трали-вали,
Не напрасно ж за тебя
Кровь мы проливали.
Помни это, негодяй,
Жуй свою конфетку.
И на ус себе мотай
Мудрость жизни, детка.
Никогда не забывай жизни мудрость, детка!
Что заметишь – не зевай.
Хапай, где попало.
Не предложат – сам хватай.
И кричи, что мало.
Не шучу я, дорогой,
Говорю серьезно.
Коль не ты – урвет другой,
Будет слишком поздно.
Против этого восстать
Человек не волен.
Ухватил – хватай опять,
И не будь доволен.
Хапай все, что было сил, и не будь доволен!
На коллегу донеси,
Похвали начальство,
Требуй дать, а не проси,
Прояви нахальство.
Кого нужно, заклейми,
Поддержи воззванье.
Своевременно пойми,
Куда гнет собранье.
Сам налопаешься бед,
Ежели забудешь:
Чем несчастнее сосед,
Тем счастливей будешь.
Коль коллега не в беде, счастлив ты не будешь!
Не кажись других умней,
Будь, как все, ничтожен.
В этом следовать, сын, мне
Ты обязан тоже.
Нынче, честно говоря,
Только дилетанты
Обнаруживают зря
Всякие таланты.
Если будешь сер и тих,
Жизнь протянешь сыто.
А таланты… сколько их
Без вести зарыто.
Все таланты, милый мой, без вести зарыты!
Грязь и слякоть на дворе,
В сером небе тучи.
Сытый мальчик на ковре
Жизни кредо учит.
И над ним стоит горой
Гнусная мамаша.
Черной паюсной икрой
Морду сыну мажет.
Злобный папа меж зубов
Вилкой ковыряет,
Жизни суть без лишних слов
Сыну поверяет.
Сытой жизни резюме сыну поверяет.
 

Инструкция иностранцам

Я, говорит Кандидат, пропихнул как-то в журнале малюсенькую статейку. Ее тут же перевели на Западе. И только через два года я случайно узнал, что меня там выбрали в какое-то общество и несколько раз посылали приглашения. И ты удивляешься, говорит Физик. Когда я был в почете, мне десятками посылали всякие приглашения. Хотя я был абсолютно чист и причастен к власть имущим, мне все равно не сообщали об этом. А они там, кретины, обижались. Решили, что я элементарно невежлив. Мол, даже ответить не удосужился. Неужели они не понимают, в каком мы положении, возмущаюсь я. Понимают, но не чувствуют, говорит Физик. Слишком уж все это иррационально. У нас ребята разработали шуточную инструкцию для иностранцев, желающих иметь дело с ибанской интеллигенцией. В ней такие, например пункты были. Если вам сообщают, что интересующее вас лицо находится в отпуске и встретиться с вами не может, то знайте, что это лицо находится на работе и жаждет с вами встретиться в любую минуту. Если вы не получили от N ответа на ваше письмо, то не считайте, что N невежлив или не хочет отвечать. Просто N не получил письмо или ответ его задержан. Какой-то сукин сын отнес инструкцию в Бюро. Оттуда она попала в ООН. И фигурировала в нашем деле как серьезный документ, подрывающий политику борьбы за мир.

Принципиальная ненадежность

Чин обещал нам выплатить часть денег сегодня. И, разумеется, надул. Она собиралась взять отгул и сходить со мной в Музей, а потом – в ресторан. Хотя бы раз как следует поесть. Клялась и божилась, что придет. Отгул Она взяла. Но не пришла. Ночью была где-то в гостях, днем отсыпалась. Физику велели придти в одно Издательство и взять книгу для срочного перевода. Он отказался от других дел и согласился выполнить просьбу Издательства. Пришел. Оказывается, книгу отдали другому. И так, за что ни возьмись. Приехал Чин. Пьяный. Злой. Последними словами поносит своего Шефа. Этот старпер, говорит он, все эти годы обещал дать мне Отдел, когда освободится ближайшее место. Я, как идиот, вкалывал на него и день и ночь. А он?Назначил заведующим Отдела одного проходимца с периферии. Выскочку. Прожженого карьериста. Вот и надейся на них! Это все еще мелочи. Хряк обещал полный изм через пятнадцать лет. Где Хряк? Где полный изм? Бог с ним, с полным измом. Обещали отменить плату за общественный транспорт. А итог? Повысили эту самую плату. Бери выше, говорит Физик. Обещали райскую жизнь после победы пролетариата. Где она? Это из другой оперы, говорю я. Одно дело – иллюзии. Другое дело – обман. И третье дело – принципиальная ненадежность ибанца как форма поведения. Вот – задачка для социологов. Нет личной заинтересованности? Ерунда. Ибанец ненадежен и в тех случаях, когда дело касается лично его. Он ненадежен, если даже это во вред ему самому.

Она

Весь день я думаю о тебе, говорит Она. А ты? Днем я работаю, говорю я. Хочешь знать, что, говорит о тебе Сам, спрашивает Она? Здоровый мужик. Глуповат только. Малограмотный. Наверно псих. Точно, говорю я. Насчет здоровья ничего не могу сказать. Не думал об этом. А то, что законченный кретин, и малограмотный, и псих, – это верно. Нет, говорит Она, ты умнее всех, кого я знаю. Псих – это немножко есть. А что ты пишешь? Можно почитать? Можно, говорю я. Только это скучно. Ничего, говорит Она. Если твое, значит не скучно. Она устраивается поудобнее на директорском диване и начинает читать мою писанину, а я иду выполнять служебные обязанности. Вспоминаю, что я написал какую-то чушь о секретаршах. Хочу вернуться, вырвать эти листочки. Но какое это имеет значение? Не собираюсь же я делать предложение.

Когда я вернулся, Она уже все прочитала. Это про меня, говорит Она. Нет, говорю я! Это про всех, а значит ни про кого персонально. Ты меня презираешь, говорит Она, за директора?.. Нет, говорю я. Это – твоя работа. Я глупая, говорит Она. Нет, говорю я. Ты умнее всех. Я вульгарная и некрасивая, говорит Она. Нет, говорю я. Ты красивее всех. Ты лжешь, говорит Она, но я тебе верю. Я становлюсь на колени и кладу свою седеющую тяжелую голову рядом. Я плачу. И Она плачет. Почему все так, говорит Она. Я хотела в институт. Из школы без протекции поступить невозможно. Меня устроили сначала к….., потом к……, потом перевели сюда. Это не имеет значения, говорю я. А что имеет значение, спрашивает Она. Не знаю, говорю я. Может быть, страдание. В общем, не знаю и знать не хочу. А почему ты не женат, спрашивает Она. И вообще, как ты живешь? Живу, говорю я. Пока живу. Институт. Аспирантура. Блестящая, как говорили оппоненты, диссертация. Хотели дать доктора. С большим трудом дали кандидата. Десять лет младший научный. Мальчик на побегушках. Статьи для начальства. Папа… Не хочется о нем говорить. Двухкомнатная квартира. В одной – сестра с пьяницей мужем и двумя детьми, в другой – я и мама. Пенсионерка. Заслуженный отдых. Все ей обязаны. Исполнять ее капризы. Уступать место. Сестра с ног сбилась. А Она пальцем о палец не ударит для нее. Хотя совершенно здорова. Почему ты не уйдешь от своих родственников, спрашивает Она. Мог бы снять комнату. Мог бы, говорю я. Но ведь мать, всетаки Жаль. Все-таки близкий человек. Эх ты, горемыка, говорит Она. А я-то думала, одна я такая. Все такие, говорю я. Не все, возмущается Она. Директор не таков. Он – насекомое. Причем – омерзительное. А как ты оказался здесь? Длинная история, говорю я. Как-нибудь потом расскажу. А теперь спи, малыш. Скоро работа. Она закрывает глаза и говорит, шепчет мне на yxo скажи мне слово, и я тебе сделаю все. Буду ухаживать за твоей матерью. Буду стирать твое белье. Буду варить тебе суп. Уйду на любую другую работу. Одно только слово! Ну! Пока не могу, говорю я. Понимаешь, я так глупо устроен. Это слово должно сказаться само, помимо моей воли. Если это не произойдет само собой, я не смогу себя заставить сказать это слово. Я буду ждать, говорит Она.