Текст книги "Акция устрашения"

Автор книги: Александр Тамоников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 7

В 16.00 местного времени, выйдя в сад, старший лейтенант Волков вызвал полковника Калинина:

– Гроза! Я – Вьюн! Прошу ответить!

Командир отряда ответил тут же:

– Да, Сережа?

Общались офицеры в эфире свободно, зная, что сигналы их импульсных спутниковых станций ни перехватить, ни тем более запеленговать невозможно.

– Я в доме Марьям!

– Ну и как обстановка? Насколько объект пригоден для выполнения задачи?

– Обстановка спокойная. Вокруг тишь, гладь и божья благодать. А вот объект весьма уязвим. При штурме дома крупной группой отбиться будет трудно, не говоря уже о каком-либо захвате. Но, думаю, Лема не притащит сюда банду. Хотя и один не появится. Скорее всего приведет с собой пару подельников. В этом случае задача выполнима.

Полковник заверил:

– Ну, банду к дому Сахидовых не пропустят. Насчет этого предупрежден комендант города. На фоне общего усиления охраны населенных пунктов после случая в Ойты в райцентр введены дополнительные силы, и это известно Агаеву. Так что, если он все же решится сунуться к Сахидовым, то малыми силами, как раз о которых ты и сказал. Где-то с двумя-тремя боевиками. Но, подумай, может, есть смысл прикрыть тебя? Я могу перебросить одно отделение в район объекта.

Старший лейтенант возразил:

– Не стоит, отец! Этим мы можем спугнуть Лему. Возможно, он уже рядом и отслеживает обстановку, готовя удар, который по идее должен нанести ближе к утру.

– Ты на это не рассчитывай! Черт знает, что на уме у этого отморозка. Начни готовить засаду где-то с 18.00! И с этого времени ожидай нападения. Если же захват не удастся, если Агаев каким-то образом сумеет подвести к дому Сахидовых приличные силы, то, завязав бой, тут же связывайся со мной. Я все же подтяну к райцентру дополнительные силы. В Шатан они не пойдут, но будут по крайней мере в непосредственной близости от тебя, так что помочь успеют!

– Понял!

– Что понял?

– Да все, отец, понял! И ко всему готов!

– Это хорошо! Только гляди, за очарованием красавицы чеченки не расслабься. Слишком дорого это вам обоим может обойтись!

Волков изобразил удивление:

– О чем ты, отец?

– Все о том же! Мы друг друга прекрасно поняли, так что не валяй дурака и не забывай, что в первую очередь находишься на боевом задании!

– Я помню это! Только вот что. После захвата Лемы всю семью Сахидовых придется забирать отсюда.

– Мог и не говорить. Я уже продумал этот вопрос. Заберем. Ты с Лемой реши проблемы. Остальное сделаем как надо!

– Принял! Выполняю!

– Выполняй, и аккуратней там. Не геройствуй перед чеченкой. Работай в обычном боевом режиме. А то решишь погусарить!

– Кончай, пап, а?

– Ладно! Все! Следующие сеансы в 18.00 и 22.00. Я сам вызову тебя. Отбой!

– Конец связи!

Старший лейтенант отключил рацию.

Беспокоится отец. Уже жалеет, наверное, что разрешил Сергею провести акцию в райцентре. Вот и мается. Забыл, как сам в Афгане в «горячие точки» лез. И как мать у духов отбивал, в обход начальства решившись атаковать кишлак, где она находилась среди группы заложников. Себя не жалел. А вот его, Сергея, жалеет. Пусть и в мыслях.

Чтобы проверить связь между бойцами группы захвата, старший лейтенант Волков вызвал находящихся в доме к себе. Они появились, обойдя здание с двух сторон. Даже сейчас, следуя лишь инстинкту спецназовца, они действовали по-боевому, лишая вероятного противника возможности сразу положить обоих, прикрывая друг друга. Подошли к Сергею.

– Что произошло?

– Проверка связи и еще вот что! Принимать банду будем с трех точек. Я – в доме, Шест – из кухни, Бим – в саду. Занятие позиций в 18.00. Сейчас каждому оборудовать эти самые позиции. Тебе, Вадим, – повернулся Волков к Блошину, – надо так устроиться, чтобы, во-первых, быть для боевиков невидимым, а во-вторых, самому полностью контролировать их и иметь возможность поразить того или тех, кого Лема обязательно оставит прикрывать тыл! Тебе, Саня, – это уже относилось к Шестакову, – прикрыть центральный вход и правую сторону дома с той же целью. В здании я разберусь сам. Как только Агаев с подельниками появляется, сигнал опасности мне. Далее работать по моей команде и в следующем режиме.

Старший лейтенант довел до подчиненных в принципе стандартную схему действия группы отражения нападения или захвата преступника, обычно используемую спецназом при проведении мероприятий в данных или приближенных к ним условиях.

– Вам, как только боевики окажутся внутри периметра забора, разобрать цели. Не думаю, что их будет много. Главное – определить Агаева и только после того, как тот проникнет в дом, обработать оставшихся вне здания. Обработать жестко и бесшумно.

Шестаков спросил:

– А если в дом с Агаевым войдет еще пара боевиков или они все кинутся в хату?

– Тогда сообщение об этом мне и штурм здания. Я буду находиться в комнате, окно которой выходит в сад. Вон оно. – Старший лейтенант указал на дом. – Оно слева от тыловой двери.

Блошин тоже не остался в стороне от обсуждения задачи:

– Ты, командир, уверен, что Лема придет сюда? И придет сегодня?

Волков признался:

– Нет, не уверен! Он может, – на слове «может» старший лейтенант сделал ударение, – появиться сегодня. А может – завтра, или послезавтра, или через неделю.

– И мы что, так и будем куковать здесь в ожидании? А если он вообще не думает нанести сюда визит?

– Командир отряда в курсе акции, он решит, что делать, если бандиты не объявятся сегодняшней ночью. Такой ответ устроит?

– Вполне!

– Тогда разошлись, занялись делом!

Как только прапорщики отошли от командира группы, рация Волкова завибрировала в накладном кармане бесшумным вызовом. Сергей ответил:

– Вьюн на связи!

– Это Гроза! Как дела?

– Пока все по-прежнему, спокойно. Следуя твоим указаниям, с 18.00 начал обустройство позиций для встречи «гостей». Подчиненные выражают сомнения, появятся ли бандиты сегодня. Я тоже в этом не уверен. Что будем делать, если «гости» не объявятся в ближайшие сутки?

– Ждать! И не расслабляться! Лема нам нужен. И он должен прийти, чувствует мое сердце, должен!

– Ясно! Вопросов нет.

– У меня есть! Как думаешь обеспечить безопасность своей Марьям?

Волков выказал удивление:

– Ну почему моей?

– Твоей, твоей, я это чувствую! Так как же?

– Пока не думал об этом, но вопрос решу.

– Решай. Но внутри усадьбы. Никаких соседей, понял меня?

– Отец!

– Ну что, отец? Да, я беспокоюсь, и это объяснимо!

– А по-моему, тебе просто нечего делать! Попробуй дозвониться до мамы!

– Придется! Она к нам на выходные собиралась приехать, я отговорил до звонка ей! Теперь что сказать матери? Что мы на задании, а я послал тебя в неизвестность? Свяжусь с ней, как закончишь работу! Все. Конец связи!

Волков задумался. Отец прав, пора подумать, как обеспечить безопасность Сахидовых и объяснить родителям, что дочери придется провести ночь с ним, в ее комнате, но с ним. Лема должен убедиться, что Марьям дома, перед тем как начнет штурм здания. А для того, чтобы убедиться в наличии жертвы, ему надо увидеть ее. Если Марьям спрятать, то Агаев не пойдет в дом, пока не осмотрит все окна, тем самым стянув к зданию все силы, что сделает присутствие Шестакова и Блошина бесполезным. И Лема, сомневаясь и обеспечивая собственную безопасность, поведет в дом всю банду. А там один Волков, которому придется либо встречать «гостей» огнем внутри здания, либо выскакивать в окно и сразу начинать штурм, по сути, поменявшись с бандитами ролями. Те – под прикрытием, а Волков с прапорщиками атакуют с открытого пространства. Это нежелательно, да и Лема может обнаружить семью, которую придется прятать в доме. Скорее всего, в подвале. И если он найдет место, где спряталась семья, ей уже не помочь. Поэтому надо показать Марьям в окне. На мгновение, но показать. Лема убедится, что жертва дома, успокоится и пойдет в дом один. А боевики, сколько бы их ни было с Агаевым, останутся снаружи, под прицелом прапорщиков. Лема никого не возьмет с собой в дом. Он не будет ни с кем делить сладость кровавого шабаша. Вот тут и провести акцию. Тихо и спокойно повязав Агаева, расстреляв к черту его сообщников. Да, но надо убедить родителей Марьям оставить девушку с ним, чужим мужчиной, ночью в комнате наедине. Будь дело в России, не возникло бы никаких проблем. Здесь, на Кавказе, все иначе. Но другого варианта нет.

Волков вошел в дом, попросил Марьям показать ему погреб. Сергей знал, что таковой существует в любом чеченском жилище. Подвал дома Сахидовых оказался вместительным. Одно неудобство: вход в него вел с улицы. Но ничего, он находился в секторе огня Шестакова. Затем собрал всех в главной комнате, обратился к членам семьи:

– Вы знаете, для чего мы здесь. Чтобы защитить вас от бандита Агаева. И мы сделаем это, но при условии, что вы поможете нам.

Отец Марьям спросил:

– И что должна сделать семья?

Волков ответил:

– Ничего особенного. В 20.00 спуститься в подвал дома, предварительно подготовив там место для ночевки. Марьям же должна остаться в доме, со мной!

Рустам удивленно взглянул на офицера:

– Девушка проведет ночь с мужчиной в одной комнате?

– Да, уважаемый. Так надо, чтобы мы успешно провели акцию.

– Но почему?

– Долго объяснять, но это необходимо. Я понимаю ваше смущение, а возможно, и неудовольствие, но того требует обстановка. Со своей стороны заверяю вас, что с Марьям ничего не случится.

Отец укоризненно покачал головой, мать и брат промолчали. Выступила сама Марьям:

– Папа, мама! Ну неужели вы не понимаете, что русские офицеры пришли к нам, чтобы спасти семью? Пришли, чтобы, рискуя собственной жизнью, защитить нас? А мы будем вспоминать вековые обычаи и нравы. Соблюдает ли их сам Лема и те, кто вместе с ним убивает чеченских женщин и детей? Ему плевать на обычаи, лишь бы добиться своего. Если командиру спецназа требуется, чтобы я ночью находилась вместе с ним в своей комнате, я буду там находиться!

Отец ударил ладонями по коленям:

– Хоп! Пусть будет так! Мы поставлены в условия, при которых лишены выбора. Господин офицер, надеясь на вашу порядочность, я доверяю вам жизнь и честь дочери. Поступайте так, как считаете нужным. Один вопрос. Что будет с нами после того, как вы уничтожите бандитов? Ведь их подельники не замедлят отомстить нам! Вы же не будете постоянно защищать нас?

Волков ответил:

– Нет, не будем! Потому что после акции ваша семья будет эвакуирована из Шатана в безопасное место. Этот вопрос уже решен!

Мать Марьям вздохнула:

– Опять бежать! Сначала из Грозного, теперь отсюда. Так и будем всю оставшуюся жизнь скитаться бездомными по миру?

Старший лейтенант присел перед женщиной:

– Я понимаю вашу горечь и обиду. И уверен, что война скоро прекратится. Люди вернутся к нормальной жизни. И ваши дети, да и вы сами еще испытаете то, что называется семейным счастьем. Для того, чтобы это время наступило, наше подразделение и переброшено сюда. Большего сказать вам я не могу! Но увидите, скоро обстановка в республике успокоится, и чеченцы сами решат свою судьбу, и не под стволами автоматов, а как это было ранее. Гордый и свободолюбивый народ непобедим. Ему нужно только очиститься от тех, кто на войне делает деньги. Кто давно перестал быть мусульманином, хотя и посещает мечеть. Сами вы пока с бандами местных отморозков и волчищами наемников справиться не можете, поэтому мы поможем вам. Вспомните, как раньше жила Чечня? Одной многонациональной семьей. Но кому-то это не понравилось, кто-то решил стать хозяином. Полновластным вершителем судеб. И заставить свободный народ жить по древним, диким законам шариата. Наши войска покинули Афганистан, и что произошло дальше? Во что превратилась эта страна? В груду развалин. И это сделали сами афганцы! Без открытого вмешательства извне. Просто пришли ваххабиты и сделали свое черное дело! С Чечней это не пройдет.

Оборвав свою речь, Волков заключил:

– В общем, готовьте, пожалуйста, к ночевке подвал! А мы займемся своей работой.

Постепенно стемнело. Отец, мать и брат Марьям скрылись в подвале. Прапорщики Шестаков с Блошиным заняли обустроенные позиции, подготовив оружие к бою. Вкололи препараты от сна и начали, используя приборы ночного видения, наблюдение за подступами к дому.

Внутри здания Волков, включив везде свет, прошел в комнату Марьям, где уже находилась девушка.

– Так, Марьям, слушай, что будем делать мы. Как только ребята с улицы сообщат о появлении бандитов, ты подойдешь к окну и задвинешь шторы. Сделать это должна так, чтобы тебя увидел Лема. И тут же отойти в сторону, присев в угол комнаты за шкаф.

– А как мы узнаем, увидел он меня или нет?

– По поведению бандитов. Агаев, убедившись, что ты дома, должен остановить своих подельников и направиться к дому один. Об этом мне сообщат подчиненные.

Девушка спросила:

– Ты уверен, что так и будет происходить?

– Нет, не уверен, но думаю, что Агаев будет действовать по этой схеме.

– Почему?

– Интуиция, Марьям, и опыт. Бандит не выполняет задание командования, он решает личный вопрос, поэтому подельники должны лишь прикрывать Лему. А уж тот – заниматься своими проблемами. И потом, как ты думаешь, Лема, зная, что выходит на беззащитных людей, разделит с кем-нибудь «удовольствие» убить их лично? Ведь он, если придет, не ограничится твоим захватом?

Девушка прошептала:

– Нет! Не ограничится!

– Вот именно. В отместку за отказ выдать дочь за него замуж он непременно воспользуется случаем безнаказанно уничтожить тех, кто когда-то, по его мнению, унизил его. Шакалы, подобные Агаеву, кровожадны. И творят зверства, правда, когда чувствуют беспомощность жертв и силу за спиной. По отдельности они трусливы и готовы на все, лишь бы сохранить собственную шкуру. Сейчас Лема убежден, что твой дом представляет собой легкую добычу. Он не может знать, кто, кроме семьи Сахидовых, ожидает его здесь. Лишь бы эта тварь появилась!

Марьям произнесла:

– А я молю Аллаха, чтобы он не пришел! Я не хочу, чтобы ты рисковал жизнью. Ведь такое тоже возможно, что он не придет?

Волков согласился:

– Возможно!

– И тогда вы со временем уйдете, а мы останемся?

Старший лейтенант подошел к девушке, нежно взглянул на нее:

– Нет, вы не останетесь здесь. Вас в любом случае переправят в безопасное место. И я попрошу отца, чтобы переправили туда, где я хотя бы изредка мог видеть тебя. Теперь для меня это просто необходимо. Так что все будет хорошо. А пока присядем? К встрече бандитов мы подготовились, и сейчас остается одно – ждать. Ты можешь прилечь. Ложись, поспи, тебе столько пришлось пережить за этот день. И спи спокойно, твой сон будет охранять офицер российского спецназа.

Но Марьям отказалась.

Они с Сергеем присели на матрац рядом друг с другом. Старший лейтенант выбрал место ожидания так, чтобы не быть видимым из сада. А до этого распахнул створки ведущей в коридор двери, находящейся напротив окна.

Марьям тогда удивилась:

– Зачем ты открыл дверь?

– Я объясню, а ты испугаешься!

– Нет, не испугаюсь, ведь ты открыл створки не просто так?

– Да, не просто так. Дело вот в чем!

Командир разведгруппы объяснил, что в ходе акции может произойти все, что угодно, чего ни предугадать, ни просчитать невозможно. Бандиты могут применить против дома гранатомет. Стрелять в таком случае он будет в окно. Граната, пробив стекло, начнет срабатывать. Но разорвется, пройдя комнату Марьям, не причинив им особого вреда. Если дверь закрыть, то кумулятивный заряд сработает в комнате, мгновенно уничтожив всех, кто будет в ней находиться, в данном случае Волкова и Марьям. Но это перестраховка. Бандитам не нужен шум, так что гранатомет они вряд ли применят. Однако подстраховаться никогда не помешает. Сидя возле стены, молодые люди постепенно разговорились. Марьям рассказала о своей прежней жизни. Сергей – о себе. Но больше – о родителях. В том числе и о том, как отец, будучи еще командиром взвода, вытащил будущую супругу из лап душманов. Этот рассказ заинтересовал чеченскую девушку, и она задавала много вопросов. Но усталость, в конце концов, взяла верх, и Марьям, склонив голову, уснула на плече российского офицера, нежно обнявшего ее и замершего на месте, боясь прервать ее хрупкий сон. Но девушку все же пришлось потревожить.

В 22.00, как и обещал, Волкова вызвал командир отряда:

– Вьюн! Я – Гроза!

– Вьюн на связи!

– Как дела, Сережа?

– Спокойно! Ждем!

– К приему «гостей» подготовились?

– Подготовились!

– А пока, значит, тишина?

– Да!

После короткой паузы полковник спросил:

– Семье Сахидовых безопасность обеспечил?

– Так точно, товарищ полковник!

– А ты чего это раздражен?

– Да надоело на одни и те же вопросы отвечать. Ты бы, отец, ложился спать. Если что, я сам вызову тебя.

– Это с каких пор старший лейтенант начал давать советы полковнику? И пренебрегать разговором с ним?

– С тех самых, Александр Иванович, когда вы сами решили штурмовать афганский кишлак Аяд!

– Ты тогда еще пацаном был!

– Тем не менее с кем поведешься!..

– Ладно! Вижу, не настроен ты на разговор. Да и не нужен он.

Перед тем, как командир отключил связь, старший лейтенант спросил:

– Никаких данных о каких-либо передвижениях на подходах к поселку не имеешь?

– Нет! Да и рано еще. Комендантский час только начался. Пока комендатура успокоит райцентр, пройдет не менее часа, тогда что-то, может, и узнаем!

– Ясно! Спокойной ночи!

– Уснешь с тобой! Конец связи!

Марьям, проснувшись, отодвинулась от Сергея, смутившись оттого, что уснула на плече чужого мужчины. Волков отметил это:

– Ты что, Марьям?

– Да вот сон сморил!

– Я же говорю, ложись как следует и отдыхай. Придет время, я разбужу тебя!

Девушка собрала в пучок растрепавшиеся и рассыпавшиеся по худеньким плечам волосы.

Сергей невольно потрогал локоны:

– Какие красивые у тебя волосы! Я раньше таких никогда не видел.

Марьям резонно отметила:

– Потому что не хотел замечать!

Старший лейтенант согласился:

– Возможно, что и так! Но ты на самом деле красивая. Какой-то особой, лучистой красотой.

– Не надо комплиментов, Сергей! Я не люблю этого.

Волков удивился:

– Почему? По-моему, каждому человеку приятно, когда отмечают его лучшие качества.

Но девушка повторила:

– А я не люблю. Может, лучше пойти чай приготовить?

– Через двор на кухню?

– Нет! У нас в прихожей электроплитка стоит. На ней и вскипячу чайник!

– Там окна есть?

– Есть! Одно, но сбоку, а плитка – у двери, дверь же на засове.

– Ну, хорошо! На обратном пути выключи свет в гостиной.

Девушка вышла в коридор. Сергей с удовольствием проводил взглядом ее стройную фигуру. Он посмотрел на часы: 22.10.

Если до ночи бандюки не объявятся, придется менять тактику внутри дома, касающуюся Марьям. Горящий ночью в ее комнате свет может насторожить Агаева. Тем более если именно во время его появления девушка засветится в окне одетой. Увидев одежду, отморозок может предположить подставу. Так. Свет. Ну, с ним еще ладно, Марьям могла читать, она же учительница, человек образованный. Но читать лежа в постели, а значит, раздетой! И закрывать шторы она должна в ночной рубашке или во что еще одеваются на сон чеченки. Но согласится ли Марьям раздеться в его присутствии? Предрассудки могут взять верх над разумом, слишком все же сильны национальные традиции у гордого кавказского народа. Но раздеться необходимо. Надо убедить ее сделать это.

Девушка отсутствовала минут десять. Стараясь двигаться вдоль стены, внесла поднос с чайником, пиалами и конфетницей, полной ароматных сахарных подушечек. Поставила поднос перед Сергеем:

– Прошу, господин офицер! Отведайте чай моего приготовления по собственному рецепту.

– С удовольствием.

Марьям разлила чай по пиалам. Сергей по-восточному, тремя пальцами поднял свою, отхлебнул глоток светло-зеленого напитка.

Он и раньше пил зеленый чай, но тот, каким угостила его девушка, отличался от всего ранее испробованного каким-то нежным ароматом неизвестных цветов. Он спросил:

– Что ты в него добавила: эликсир какой-нибудь? Уж не бессмертия ли?

Марьям вздохнула:

– Если бы он существовал. Нет, Сергей, это лепестки черного цветка.

Она произнесла название растения, но оно было слишком сложно, чтобы сразу запомнить.

– Вкусно?

– Не то слово! Прелесть! Цветы сама собирала?

– Нет! В горы сейчас ходить опасно. Чабаны отцу принесли. Из лепестков, вообще-то, делают лекарство. Помогает при язве желудка, а я вот попробовала в чай добавить, результат перед тобой!

– И результат превосходный.

Но следовало затронуть тему с раздеванием. Позже ее одним махом не решить, а терять время будет нежелательно. Поэтому он спросил:

– Скажи, Марьям, если я попрошу тебя раздеться, как ты на это среагируешь?

Вопрос был столь неожиданным для скромной учительницы, что она чуть не опрокинула пиалу.

– Что?!! Что ты сказал?

– Не сказал, а спросил: как бы ты среагировала на мое предложение раздеться? Не совсем, конечно, а до белья, в котором чеченские девушки ложатся в постель.

Лицо Марьям зарделось. В глазах вспыхнул недружелюбный огонь:

– На что вы намекаете, офицер?

Сергей поднял руки вверх, словно прося пощады:

– Все, все! Признаю, что неправильно поставил вопрос. Извини. Но раздеться, Марьям, тебе придется. При определенных условиях!

Чеченка медленно проговорила:

– Ни за что!

Сергей вздохнул:

– О чем ты подумала, девочка? Неужели о том, что я хочу предложить тебе непристойность?

– А как иначе понять твои слова?

– Объясняю.

Офицер сказал чеченской девушке, почему он задал ей этот вопрос.

– Теперь ты понимаешь, что я имел в виду?

Марьям задумалась, и взгляд ее потеплел.

Затем она произнесла:

– Да, ты прав! Ночью одетая женщина в своей комнате может вызвать подозрение. А я-то!

Она улыбнулась:

– Какой же дикой ты, наверное, меня считаешь? Да, Сережа?

– Ну, что ты, Марьям! Я все прекрасно понимаю!

– Хорошо! Я сделаю так, как скажешь ты!

– Вот и умница. Возможно, это и не понадобится, но с боевиками Асханова надо просчитать все! Иначе его не переиграть!

Марьям покачала головой:

– Сложная у вас работа.

Допив чай и собрав посуду, девушка уже собралась вынести поднос обратно в коридор, как вдруг завибрировала рация Волкова. Старший лейтенант быстро водрузил на голову наушник с микрофоном, ответил:

– Вьюн на связи!

– Я – Бим! Через забор перемахнуло пятеро вооруженных людей!

Волков остановил Марьям, спросил:

– Что они делают?

– Находятся у забора. Осматриваются!

– Приборы ночного видения имеют?

– Нет!

– Значит, пятеро?

– Пока да, командир. Жаль, что мы не имеем возможности контролировать улицы!

В разговор вдруг вклинился голос старшего лейтенанта Фролова, что стало большим сюрпризом для Волкова. Командир второго отделения его разведгруппы никак не должен был проявить себя без запроса самого Волкова.

Но Фролов все же вышел на связь, проговорил:

– Я Фрол, не горюйте, ребята, что не видите улиц. Я контролирую их и спешу сообщить, что к вам вышла вся банда. Мы проследили перемещение еще от балки за рощей. Их пятеро, командир.

Волков спросил:

– Как ты оказался здесь?

– Ну, не по собственной же инициативе? Она в армии, как известно, наказуема. И не я один, всю группу убрали из «зеленки», ну а меня отправили к тебе!

– Калинин прислал?

– В яблочко, Сережа!

– Ясно! Имеете задачу прикрывать нас?

– Все ты знаешь! Кстати, полковник рядом, через две улицы, у поста внутренних войск.

– Понял! Конец связи!

– Удачной охоты, командир!

– Спасибо.

Волков вновь запросил Блошина:

– Бим! Как боевики?

– По-прежнему находятся возле забора. Все вооружены «ВАЛами», на поясах ножи, гранат не вижу.

– Добро! Продолжай наблюдение!

Командир разведгруппы вызвал Шестакова:

– Шест?

– Я, командир!

– Слышал наш разговор?

– Слышал!

– Бандитов видишь?

– Пока нет!

– Будь внимателен. Начинаем работу!

Старший лейтенант обернулся к девушке. Та спросила:

– Появился все ж таки этот ублюдок Лема?

– Появился. Вот только Лема ли? Мы его в лицо не знаем!

– Я знаю, дай мне свои большие очки. Как понимаю, это прибор, позволяющий видеть в темноте?

– Да! И что ты намерена сделать?

– Посмотреть через замочную скважину задней двери в сад. Меня оттуда видно не будет, а я бандитов различить смогу, как только они приблизятся к дому.

Волков думал недолго:

– Что ж! Пожалуй, идея неплохая. Но пойдем вместе. Теперь ты от меня ни на шаг.

Спустя минуту Марьям с помощью прибора ночного видения (ПНВ) внимательно осматривала сад. А Волков на всякий случай, вызвав Блошина, поинтересовался, не видит ли прапорщик чего необычного в двери тыловой стороны дома. Вадим ответил отрицательно. Ну, раз снабженный ПНВ офицер спецназа не заметил наблюдения из дома, то что говорить о бандитах, не имеющих специальной аппаратуры. А те продолжали стоять у забора, хищно озираясь по сторонам, чутко вслушиваясь в тишину усадьбы и всей улицы. Их смутил свет в единственном с этой стороны здания окне, и главарь банды просчитывал, что бы он мог значить. В это время, а было уже за полночь, жители поселка обычно спали. Почему же не спали в доме Сахидовых?

Лема сильно рисковал, придя сюда и приведя новых боевиков, которых ему подчинили. Агаеву вряд ли удалось бы выбраться с базы, если б не случай. Кадаев после акции в Ойты вдруг покинул отряд, оставив за себя Хусейна. А тот имел пристрастие к наркотикам. Этим и воспользовался бандит. Улучив момент, когда временный босс обдолбился, он обратился к нему с просьбой навестить одну бабенку в поселке. Ничего не соображавший Хусейн разрешил выход, о чем тут же и забыл. А Лема, прихватив только что переданных ему молодых наемников из Афганистана, на «УАЗе» отправился к райцентру. Ехали долго, петляя то по дну ущелья, то по лабиринтам лесного массива. И только к одиннадцати вечера въехали в балку, не пересекая границу Шатана, где и оставили автомобиль. Далее Лема вел своих людей пешком. Он хорошо знал поселок и улицу, на которой находился дом, куда из Грозного перебралась ненавистная семейка Сахидовых.

И вот он в саду. Его бойцы рядом, а в доме свет! Почему не спят Сахидовы? Марьям сообщила русским о его угрозах? И те прислали группу прикрытия? Чушь! Стали бы федералы слушать какую-то чеченскую бабу, а тем более что-то предпринимать в ее защиту! У них дел и поважнее хватало. И что для федералов внутричеченские разборки? Ничего. Они им только на руку. Пусть режут друг друга, меньше проблем будет. А если все же прислали защиту? Но тогда русские уже перестреляли бы группу Лемы, как только она перелезла через забор. Чего ждать? Нет, скорее всего эта слишком ученая Марьям книжки свои вонючие читает или уснуть не может после того, что видела в Ойты. Но это надо проверить! Агаев повернулся к наемникам, плохо, но владеющим русским языком.

– Ты, – он ткнул пальцем в грудь одному из подчиненных, – с напарником идешь налево. Затем посылаешь его в обход дома, к центральным воротам. Вы – он перевел взгляд на других наемников, – идите к кухне, к зданию, что виднеется справа. Видите?

Наемники утвердительно закивали головами.

– Ну а я к окну! Посмотрим, что делает моя красавица, которая вскоре будет визжать под моим кнутом, перед тем как раздвинуть ноги.

Агаев сглотнул слюну, наполнившую рот.

И опять обратился к наемникам:

– И смотрите у меня, подбираться к целям тихо, так, чтобы я не слышал. Ваша задача – лишь окружить дом, чтобы не дать кому-нибудь из него выскользнуть, когда в него войду я. Если же кто вырвется на улицу, тут же стрелять, независимо от того, кто будет, старики или пацан, но только не в молодую женщину. Ту схватить, лишив возможности кричать. Поняли меня?

Наемники вновь закивали привезенными из Афгана нуристанками – национальными головными уборами своей страны. Они прибыли сюда заработать деньги. Вот сегодня и отработают свои первые баксы. Главное – все сделать быстро и до утра вернуться. Утром Хусейн придет в себя. Он будет ругаться, но не сильно, если все пройдет по-тихому. И Кадаеву не доложит. Не посмеет. Иначе как объяснить то, что сам отпустил Лему, чему есть свидетели из дружков Агаева. Хитрый чечен позаботился об этом. Нет, Хусейн никому не скажет. Потому как, узнай об этом Али, Хусейну сразу же отрежут глупую башку. Но хватит рассуждать, терять время, пора действовать.

Лема кивнул афганцам. Те двумя парами медленно двинулись к дому. Туда же направился и Агаев. Первая двойка прошла совсем рядом с позицией Блошина. Как только духи удалились метров на десять, он нажал на рации клавишу вызова.

Марьям внимательно смотрела в сад. Ей было неудобно, но все, что происходило за пределами здания, она видела, в том числе и как бандиты двинулись вперед.

Проговорила тихо:

– Они пошли! Двое слева, двое справа, а посередине… да, да… это он, Лема!

Волков тут же оторвал девушку от двери, снял с нее прибор ночного видения и провел в комнату, приказал:

– Раздевайся, быстро! Время пошло на секунды.

Тут завибрировала рация.

Сергей, пока девушка снимала платье, ответил:

– Вьюн на связи!

– Я – Бим! Тронулись бандюки. Двое миновали позицию в каком-то метре от меня. Еще одна двойка движется к сараю. Один идет посередине, прямо к окну. До дома двадцать метров.

Волков сказал:

– Они решили окружить дом. Задача тебе меняется. Снимайся с позиции и двигай следом за теми, что слева. Ты должен обоих иметь на прицеле. И открыть огонь, как только получишь дополнительный приказ.

– Принял! Выполняю!

Прапорщик Блошин темной кошкой бесшумно пошел за первой двойкой боевиков.

Старший лейтенант переключился на Шестакова:

– Леша! Сладкую парочку, что двигается прямо на тебя, видишь?

– А как же? Как на ладони.

– Держи их в секторе обстрела. Огонь по моей команде!

– Без вопросов, командир! Ты с чеченом поаккуратней. Все же тебе брать его живым!

– Спасибо за заботу! Свою работу выполни!

Отключив рацию, Сергей взглянул на Марьям. Перед ним стояла практически голая и сильно покрасневшая, в легкой прозрачной кружевной комбинации, через которую были видны упругие полные груди и темные трусики, такая красивая и желанная Марьям. Офицер мотнул головой, проговорил:

– А теперь, девонька ты моя, быстренько к окну, на секунду покажи себя, затем задерни шторы и так же быстро в угол!

Марьям выполнила команду.

Лема находился метрах в пяти от окна, когда в проеме возникла фигура его несостоявшейся невесты и будущей рабыни. И он увидел сквозь прозрачный пеньюар ее груди. На мгновение бандит остолбенел, забыв обо всех опасениях. Она была дома и готовилась лечь спать. Рядом с ней никого быть не могло, даже близких. Чеченская девушка не допустит, чтобы ее лицезрел в таком виде кто-либо. Только муж. Значит, в доме никого, кроме семьи, нет. Желание переполнило бандита. В голове мелькнула мысль: перед тем, как утащить Марьям из дома, расстреляв семью, не завалить ли ее на кошму? Насладиться ее невинным телом рядом с окровавленной родней, лишив девственности? Да, так он и поступит. Он отымеет эту недотрогу прямо рядом с убитыми родителями и братом. Марьям тем временем зашторила окно, и Лема пошел в обход дома к центральной двери. Он видел трех наемников, стоявших на углах здания. Четвертый остался справа сзади и не мог быть заметен. Но возбужденный Лема, изо рта которого тянулась на майку струя липкой слюны, сейчас не думал о прикрытии. Все помыслы его были внутри дома, где, нежась под простыней, лежала Марьям, доступная и беззащитная. Такая, какой и рассчитывал застать ее бандит. Он подошел к центральной двери. Ударом ноги легко выбил ее и рванулся в главную комнату, где должны были находиться родители Марьям.