Текст книги "Авиационные террористы"

Автор книги: Александр Тамоников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Когда прохожих стало совсем мало, Алим достал из сумки ноутбук, включил его и начал медленно перелистывать файлы с портретами Али Карими, Рахимы Мангани, летчика Рустама Тарлая и боевиков Бабура и Махмуда.

– Запоминайте этих пятерых, – сказал он. – Вот этот, с твердым взглядом, командир группы… Девушка – его невеста, с ней лучше не заигрывать… Это ваш коллега, летчик… А эти двое просто сильные и храбрые воины ислама. Отважны, исполнительны, дисциплинированны.

– Для чего я их должен запомнить? – спросил Рахман, хмуря брови. – Они ко мне придут?

– Да, – подтвердил Алим, коротко кивнув. – Придут. Их нужно будет посадить на самолет. Нелегально.

– Пятерых?

– Именно. Всех, кого вы видели на снимках.

– Но каким образом?

Вместо ответа последовал встречный вопрос:

– Тебе нужны деньги?

Первая фаза обработки завершилась. Дальнейшая вежливость была ни к чему. С этой минуты Алим вел себя как хозяин положения, каковым он и являлся. Рахману это не понравилось. Но перед его мысленным взором всплыло измученное, постаревшее лицо жены с тусклыми глазами и увядшими губами. Рак пожирал ее изнутри. Пожирал заживо. Существовал только один способ остановить это чудовище.

– Мне нужны деньги, – согласился Рахман, и на его скулах заиграли желваки. Это не прошло незамеченным для Алима.

– В таком случае придумаешь, как провести на борт этих пятерых, – жестко произнес он.

– Если по моей вине погибнут люди…

– Никто не погибнет. Никаких жертв. Предстоит мирная акция.

– Эти пятеро не похожи на мирных людей, – покачал головой Рахман.

– Тем не менее это так. – Алим закрыл и спрятал ноутбук в сумку.

– Что будет дальше? Ну, после того, как они проберутся на самолет?

– Будешь выполнять приказы старшего пятерки. Его зовут Али Карими.

– Да-а, – протянул Рахман, почесывая затылок. – В хорошую же я историю впутался!

– Мы не навязываемся, – пожал плечами Алим.

– Вы просто загоняете в угол и оставляете крохотную лазейку, – неприязненно посмотрел на спутника Рахман. – Ладно. Выхода у меня действительно нет. Я проведу этих пятерых. Но деньги?

– Ты их получишь.

– Когда?

– Как только мои друзья окажутся на борту, тебе придет электронное подтверждение перевода на банковский счет в Германии.

– Нет у меня никакого счета в Германии.

– С сегодняшнего дня есть. – Алим протянул ему конверт с банковскими реквизитами и пластиковой картой и подмигнул: – За счет фирмы.

– И сюда поступит полтора миллиона евро? – уточнил Рахман.

– Сначала только треть суммы.

– А остальное?

– Остальное – по прибытии в точку назначения.

– И где эта точка?

– В Афганистане. – Алим вручил летчику флешку. – На ней подробная карта и координаты бывшего советского аэродрома возле селения Кандак. Аэродром военный. Сейчас он заброшен и считается непригодным, но наши люди отремонтировали посадочную полосу. Гладкая, как щечка молоденькой девушки, ха-ха!

– У меня «Боинг», – покачал головой Рахман, – без радионавигационного оборудования его не посадить. Мне нужна будет четкая линия планирования. Я ведь даже не знаю визуальных ориентиров.

– Оборудование уже установлено, – заверил его Алим. – Там дежурит диспетчер. Он опытный человек и свое дело знает.

– Как я с ним свяжусь?

– Частоты и позывные на флешке.

– Что ж… – Рахман повертел флешку в руках и сунул в карман. – Я попробую.

– Надо сделать, а не пробовать.

– Ладно. Кажется, я кое-что придумал. Однажды мой друг тайно вывез семью из Тегерана. Для этого он…

Рахман рассказал, что предпринял его знакомый летчик. Выслушав, Алим кивнул:

– Рискованно, но должно сработать. Я воспользуюсь опытом твоего друга.

– Мне понадобятся деньги. Много денег.

– Тебе заплатят позже.

– Ты не понял. – Рахман тоже перешел на резкий тон. – Я должен буду подкупить дежурного на проходной. Плюс грузчики. Нужно хорошо заплатить им, чтобы все они временно оглохли и ослепли.

Алим колебался. Ему было выдано пятьдесят тысяч долларов наличными на неизбежные расходы. Но если дать пилоту слишком много, то не удастся сэкономить, чтобы прикарманить некоторую сумму себе.

Деньги, свернутые в трубочки и перетянутые резинками, были разложены по его карманам. Все они были разного достоинства: по одной тысяче, по три и по пять. Рулончики размером поменьше хранились в передних карманах брюк, остальные – в пиджаке.

– Вот, – достал деньги Алим. – Здесь тысяча. Этого хватит?

– Ты с ума сошел! – прошипел Рахман, зыркнув по сторонам. – Люди рискуют потерять не только работу, но и свободу. За такую сумму они и пальцем не пошевелят. Давай еще.

Поколебавшись, Алим достал рулончик потолще.

– Еще три.

– Мало, – медленно проговорил Рахман.

– Сколько же ты хочешь?

– Эти деньги пойдут не мне. Кроме дежурного и грузчиков придется подкупить охранников. А еще в любом аэропорту есть человек, следящий за передвижением автотранспорта по территории. Давай еще шесть. Если деньги останутся, я верну.

– Но они, конечно, не останутся, – криво усмехнулся Алим, вручая недостающую сумму. – Ты истратишь все до последнего цента, верно?

– Ты плохо обо мне думаешь, – обиделся Рахман.

«А почему я должен думать о тебе хорошо, продажная шкура?» – подумал Алим, но вслух произнес совсем другие слова:

– Ладно, не дуйся. Пойдем-ка. – Осмотревшись по сторонам, он увлек спутника к парапету, откуда открывался отличный вид на бухту с тысячами огоньков, отражающихся в черной воде. – Перед тем как изменить курс, отключишь все системы связи и опустишь самолет на минимально возможную высоту.

– Чтобы не засекли радары, – кивнул Рахман. – Понимаю. Допустим, все получилось, я посадил самолет на этом вашем военном аэродроме. Но потом? Меня будут искать. Куда я денусь? У меня большая семья. Я их не брошу.

– Твою жену и сыновей вывезут и доставят в Германию. За наш счет, заметь. Мы обо всем позаботимся.

– Хотелось бы верить.

– А разве у тебя есть другой выход? – насмешливо спросил Алим. – Нет? Тогда верь, приятель, верь.

– А ты и твои сообщники? Вы мне верите? – криво усмехнулся Рахман. – А что, если я прямо отсюда отправлюсь в полицию? Через час американцы разбомбят тайный аэродром, а тебя самого упекут в Гуантанамо. Такой вариант развития вы предусмотрели?

– Конечно, – кивнул Алим, и глаза его сделались пустыми и холодными. – Наш разговор записывался. Ты дал принципиальное согласие, что легко выяснит следствие. Как думаешь, на сколько лет тебя посадят в тюрьму за соучастие в террористическом акте? Даже если суд тебя оправдает, ни одна авиакомпания не примет тебя на работу. Долго ли ты протянешь без зарплаты? Долго ли проживет твоя любимая женушка без лекарств? Я уж не говорю, что наша организация жестоко карает предателей.

– Я просто спросил. – Рахман отвел взгляд. – Я не собираюсь идти в полицию.

– Верю, – улыбнулся Алим, хотя взгляд его оставался жестоким и угрожающим. – Вот теперь верю. Завтра в десять часов утра у служебного входа встречай гостей. Ну что, по рукам?

Несколько секунд Рахман смотрел на протянутую руку, а потом пожал ее. Сделка совершилась. Пути назад были отрезаны.

Сразу после разговора Алим Кармани позвонил дяде и, захлебываясь от избытка чувств, попросил передать Джамхаду, что дело продвигается.

– Я все сделал, как обещал, – возбужденно приговаривал он, – все сделал, дядя.

– Этот летчик не передумает в последний момент? – спросил недоверчивый Ардан. – Не выкинет какой-нибудь фортель?

– Ему некуда деваться. – Алим издал короткий смешок. – Он зашел слишком далеко, потому что согласился вести переговоры. Теперь для властей он в любом случае преступник и предатель. У него одна дорожка. На аэродром под Кандаком. Я ему это доходчиво объяснил. Так доходчиво, что он стал весь белый, как покойник.

– Молодец, мой мальчик, – похвалил Ардан. – Я тобой доволен. Объявляю готовность номер один. Поезжай к Али. Адрес ты знаешь.

– Да, дядя, уже еду.

– Удачи тебе, мой мальчик.

– Спасибо, дорогой дядя.

Покинув набережную, Алим немного поплутал по прилегающим улицам, чтобы избавиться от возможной слежки, потом поймал такси и велел ехать в район Тонга, а расплачиваясь, дал щедрые чаевые. Впервые в жизни он мог позволить себе роскошь не считать деньги, чувствуя себя по-настоящему богатым человеком. Мир лежал у его ног: огромный, блистающий, манящий.

Калитку открыл Махмуд, он же проводил Алима в дом, но не раньше, чем запустил гостя во двор, а потом понаблюдал за улицей, высунув голову наружу.

– Все чисто, – заверил его Алим.

В знакомом холле на первом этаже царил полумрак. Все окна были завешены коврами и одеялами, из-за этого обстановка выглядела таинственной и несколько пугающей.

– Почему у вас так темно? – спросил он. – Закупорились, дышать нечем.

– Не хотим, чтобы соседи видели свет в доме, – объяснил Рустам.

– Наверху вообще свет не включать, – сказал Али. – Даже зажигалкой не пользоваться.

Тон Алиму не понравился. Похоже, этот Али Карими считал себя хозяином положения и вел себя соответствующе. Нужно было продемонстрировать ему, кто здесь главный.

– Завтра в десять часов утра вы должны быть в аэропорту, – объявил он сухим, не слишком приязненным тоном. – До этого необходимо съездить на рынок и приобрести там кое-что. Кроме того, нужно где-то раздобыть микроавтобус. Плюс еще кое-какие дела. Короче, вставать рано, так что всем спать. Я переночую здесь. Где мне лечь?

– Ты ложись, а мы еще посидим немного, – сказал Али. – Мы не дети, чтобы нас укладывать.

– Я руковожу операцией!

– Операция еще не началась. Рано ты взялся командовать.

Взгляды двух мужчин скрестились. Алим решил, что, если ему представится такая возможность, он непременно поквитается с Али за своевольство и наглое поведение. Не сейчас, потому что это может повредить задуманному, а позже, когда руки у Алима будут развязаны.

– Подъем в шесть, – бросил он. – Ведите меня спать. Пока вы тут отсиживались, мне пришлось немало сделать.

– Бабур, – посмотрел на одного из двух молодых парней Али. – Отведи гостя в хозяйскую спальню. Думаю, ему там будет удобно.

– Но, командир…

– Ты не слышал, Бабур? – с тихой угрозой проговорил Али. – Идите. И чтобы ни лучика света наверху. Не заблудитесь.

– Как скажешь. – Пожав плечами, парень направился к лестнице, кивком пригласив гостя следовать за собой.

Они поднялись на второй этаж и, осторожно пройдя коридором, вошли в комнату.

– Вот. – Бабур указал на большую кровать, смутно виднеющуюся в потемках. – Отдыхай. Туалет сразу за дверью. Но свет там лучше тоже не включать. Али не любит, когда ему прекословят.

«Будь он проклят, этот Али, – сердито подумал Алим. – Возомнил себя непонятно кем. Да без меня он бы даже детский велосипед не угнал, не то что самолет. Тоже мне, деятель. Строит из себя большого босса, а сам пешка, обыкновенная пешка в большой игре умных людей».

– Разберусь, – произнес он вслух и прибавил с начальственной интонацией: – Ступай. И передай остальным, чтобы не засиживались допоздна. Подниму всех ровно в шесть, ни минутой позже. А на сборы дам пятнадцать минут, усвоил?

Эта тирада должна была показать боевику, кто тут главный, но тот безразлично пожал плечами и скрылся за дверью.

Прислушавшись к своим ощущениям, Алим пришел к выводу, что вполне может обойтись без посещения туалета и тем более душа, который он, по правде говоря, принимал редко после возвращения из Соединенных Штатов. Это там принято принюхиваться, приглядываться, выискивать недостатки. А здесь Алим сам себе хозяин.

Потянувшись, он зевнул. Смертельно хотелось спать. Глаза слипались.

Сбросив с себя одежду, Алим запихнул ее под изголовье кровати, чтобы деньги находились под рукой. Потом улегся на правый бок, укрылся и хотел было смежить веки, когда его сонный взгляд уставился вдруг на другую половину кровати. Одеяло, лежавшее там, показалось ему подозрительно выпуклым, как будто там кто-то лежал. Молча и совершенно неподвижно.

– Эй!

Никакого ответа. Тишина. Зловещая и действующая на нервы.

Алим приподнялся на локте и осторожно поднял руку. Подержал ее в воздухе, протянул дальше. Чтобы взяться за одеяло, понадобилось несколько томительных секунд. Приподняв угол, он нащупал разметавшиеся по подушке волосы. Длинные, шелковистые. Похоже, что женские. Откинув одеяло, он повторил дрогнувшим голосом:

– Эй!

Ему вдруг представилось, что рядом лежит Дина Митчелл. Глаза выпучены, язык прикушен, на шее багровые пятна от пальцев. Лежит и молчит. Ждет, что он станет делать.

Обмирая от ужаса, Алим коснулся рукой женского лица. Оно было холодным и твердым, как будто принадлежало мраморной статуе, а не человеку.

Вскрикнув, Алим спрыгнул с кровати и ринулся прочь из комнаты. Чуть ли не кубарем скатившись по ступенькам, ворвался в гостиную, показывая через плечо большим пальцем и бормоча:

– Там… она… лежит… пришла за мной…

Все с любопытством уставились на него, не слишком заботясь о том, чтобы скрыть глумливые ухмылки. Лишь Али сохранял полную невозмутимость.

– А, – сказал он, – забыл предупредить. Там шлюха лежит зарезанная. Не кусается, клянусь. Но если мешает, можешь вытащить ее из спальни.

Ужас, охвативший Алима, мгновенно сменился стыдом и ненавистью к пятерым боевикам, пошутившим над ним на свой лад. Он хотел сказать, что будет жаловаться, но это было бы полным позором. Как объяснить дяде? Что его уложили спать рядом с покойницей, а он от страха едва не обделался? После такого случая никто не будет воспринимать Алима всерьез, он прослывет трусом и слабовольным человеком, на которого нельзя положиться. Допустить этого было нельзя.

– Пусть вытаскивает тот, кто убил, – как можно жестче проговорил он.

– Здесь у нас нет слуг, – заявил Али. – Иди наверх. – Он небрежно махнул рукой. – С нами женщина, а ты стоишь перед ней в трусах. Это неприлично.

Алим посмотрел на потупившуюся Рахиму, потом перевел взгляд на Али, выставившего его на всеобщее посмешище. Не зря он велел отвести гостя в ту комнату, где лежала покойница. Все продумал и решил поиздеваться. Что ж, хорошо смеется тот, кто смеется последним.

– Сейчас я поднимусь наверх, надену штаны и уйду, – процедил Алим. – Операция будет отменена. Меня, наверное, накажут, но тебе не поздоровится по-настоящему, это я тебе обещаю.

– За невинную шутку? – притворно удивился Али, но в глазах его появилась тревога.

– За неповиновение и дерзость, – отчеканил Алим. – Ты проявил неуважение к гостю, который к тому же твой соратник по борьбе. Это нарушение всех законов. И о твоем поведении узнают в Талибане, можешь не сомневаться. Как ты думаешь, захотят с тобой иметь дело после этого? Я лично знаю муллу Джамхада, между прочим.

– Зачем же беспокоить больших людей, – забормотал Али. Глаза его забегали, ища поддержки у сообщников, но те уже не ухмылялись, а выглядели пристыженными и подавленными. – Мы сами все уладим. Мирно. – Он повысил голос: – Махмуд, сходи наверх, убери тело с постели. И лысого не забудь. Сложи трупы в какой-нибудь кладовке, чтобы не воняли. – Отдав приказ, вопросительно посмотрел на Алима: – Ну что, доволен?

– Нет, – отрезал тот, пропуская шмыгнувшего мимо Махмуда. – Я очень недоволен. И это еще мягко сказано.

– Ладно, извини, – буркнул Али, подходя к нему, чтобы протянуть руку. – Мир?

Алим, проигнорировав этот жест, развернулся на босых пятках и стал подниматься по ступеням.

– Перемирие, – бросил он уже сверху. – Временное.

Уши его горели, сердце часто билось, но в общем и целом он был собой доволен. Это была победа. Пусть маленькая, но очень важная.

Глава четвертая
На абордаж!

Утром, без десяти минут десять, возле служебного входа джабурского международного аэропорта притормозил видавший виды микроавтобус. Он был грузовым, без пассажирских мест. Из кабины выбрался прилично одетый, стройный усатый мужчина лет тридцати и стал нервно прохаживаться по стоянке, бросая быстрые взгляды по сторонам. Это был Алим Карани. Поскольку ладони у него потели, он постоянно проводил ими по брюкам, но лицо старался сохранять абсолютно невозмутимым, даже скучающим.

Через пару минут к нему подошел мужчина постарше, одетый в новехонькую, с иголочки форму пилота авиакомпании «Пакистан Интернешнл Эйрлайнз». Он тоже держался подчеркнуто спокойно, однако, если бы кому-то вздумалось присмотреться, можно было заметить, что левое веко у летчика подергивается. Аббас Рахман провел бессонную ночь в своем гостиничном номере.

– Все как договаривались? – спросил он, не здороваясь.

– В автобусе пять дорогих восточных ковров, – ответил Алим. – Их надо погрузить в самолет.

– Я понимаю.

– Где грузчики?

– Сейчас будут.

Алим потер ладони и снова завертел головой, проверяя, не подкрадывается ли кто-нибудь к нему.

– Успокойся, – сказал ему Рахман, – я никому ничего не сказал. Разве я враг самому себе?

– Ты не сказал, а другие? Те, с кем ты договаривался?

– Получив деньги, они будут немы как рыбы. Им не хочется сесть на скамью подсудимых.

– С дежурным по аэропорту тоже удалось договориться?

– Слава Аллаху, да. – Внимательно осмотревшись, Рахман подождал, пока мимо пройдет британский экипаж, потом сказал: – Ваша задача облегчается. Самолет полетит наполовину пустым. Будет всего семьдесят два пассажира.

– Это хорошо, – кивнул Алим, вытерев ладони о ляжки. – А сколько человек экипажа?

– Я и помощник, или, как говорят, второй пилот. Плюс один стюард и две стюардессы.

– Так мало?

– Облегченный вариант, – пояснил Рахман. – Салон ведь не заполнен под завязку. – Из-за нервного стресса и бессонницы он чувствовал себя слегка не в себе, словно накурился дурман-травы или пожевал наса. Голос собеседника доносился до него издалека, окружающий мир казался слегка нереальным.

– Повезло, – заметил Алим и в очередной раз вытер ладони.

– Они там не задохнутся? – спросил Рахман, кивнув на фургон. – Я имею в виду твой десант.

– В коврах дырки прорезаны. Дышать можно.

– А как они будут выбираться?

– У всех пятерых при себе ножи. Но ты должен будешь открыть люк грузового отсека.

– Без тебя никак не догадался бы, – саркастически произнес Рахман.

Алим насупился.

– Деньги остались? – спросил он.

– Нет. Все ушли.

– Я так и знал.

– Деньги понадобятся еще, – заявил Рах-ман.

– Это еще зачем? – подозрительно уставился на него Алим.

– Мой второй пилот. Рахат Аквар. Он тоже захочет войти в долю. А ты как думал?

– Он получит пулю, а не деньги, – зло бросил Алим. – Откроешь кабину, когда выпустишь моих людей.

– В кабине стрелять нельзя, – покачал головой Рахман. – Знаешь, сколько там чувствительных приборов? Стоит повредить один, и вся система может выйти из строя.

– Твоего напарника выведут из кабины, я предупрежу.

– В салоне тоже стрелять нежелательно. Если пуля пройдет мимо…

– Что будет? – насторожился Алим.

– Все зависит от того, куда именно она попадет, – стал объяснять Рахман. – Дырка в обшивке не так страшна, как думают дилетанты. Корпус «Боинга» сделан из вязкого сплава. Образуется утечка воздуха, но у нас есть система наддува. А вот разбитое окно… Это может стать действительно серьезной проблемой. Давление в салоне уравняется с забортным в течение нескольких секунд. Мы летаем на высоте девяти-десяти километров. Это выше, чем Эверест. Воздух там разреженный, поэтому без кислородных масок все потеряют сознание. Но даже не это самое опасное. – Рахман мрачно посмотрел на Алима. – Внутри стен и пола полным-полно проводок. А еще не следует забывать про топливные баки. Достаточно искры от поврежденного провода. Нет, стрелять в самолете – самоубийство.

– Тогда обойдемся без огнестрельного оружия, – решил Алим. – Есть другие способы. – Он невольно вспомнил задушенную американку и труп проститутки на кровати. – Тебя это пусть не заботит. Со вторым пилотом без тебя управятся. Ноу проблем, как говорят американцы.

– Одному современным самолетом управлять трудно. Труднее, чем ты думаешь. Это не на ишаке ездить.

Алиму сравнение не понравилось. Он пренебрежительно выпятил нижнюю губу.

– В команде, которая будет действовать на борту, есть опытный летчик. Его зовут Рустамом. Посадишь его рядом – и лети себе. Все пройдет как по маслу. Главное, чтобы ковры попали в грузовой отсек.

Рахман хотел что-то сказать, но в это время к ним подошли трое загорелых грузчиков в одинаковых оранжевых курточках и кепках. Он молча указал им на Алима, потом на микроавтобус, отвернулся и направился к двери служебного входа.

– Удачи! – крикнул вслед ему Алим.

Рахман даже не обернулся. Его спина была неестественно прямой, а походка механической. Он походил на запрограммированного робота, выполняющего команду. В сущности, так оно и было.

Когда обреченный «Боинг» наконец взлетел, Алим едва не подпрыгнул от радости. Стоя перед информационным табло, он слушал объявление и, не веря своим ушам, все перечитывал строчку со столь важной для него информацией.

Свершилось!

Но, господи, как же он устал…

Подойдя к громадному зеркалу, Алим оглядел себя с ног до головы и остался доволен увиденным. На него смотрел сильный, уверенный в себе мужчина с красивыми усами и твердым взглядом. Ладони больше не потели, тревога, глодавшая изнутри, сменилась чувством эйфории. Перехватив обращенный на него взгляд симпатичной азиатки в белом платье, Алим приосанился и подмигнул. Поспешно отвернувшись, она отошла подальше, но даже это не смогло испортить настроение.

Выйдя из здания аэропорта, он выбрал спокойное местечко, где не было скопления народа, подставил лицо тугому, теплому ветру и несколько секунд стоял неподвижно, наслаждаясь покоем и чувством облегчения. Словно непосильный груз свалился с его плеч. Будущее виделось в радужных красках.

Достав телефон, он позвонил дяде. Ждать ответа пришлось целую вечность, по крайней мере, так ему показалось.

Когда Ардан ответил, Алим выпалил:

– Все получилось!

– Ты уверен? – спросил дядя.

– На сто процентов! Самолет взлетел! Они на борту!

– Не ори, я тебя прекрасно слышу. Как пилоту удалось провести их на самолет?

Упоминание о пилоте Алиму не понравилось. Героем сегодняшнего дня был он, а не какой-то там Аббас Рахман. Не хотелось, ох как не хотелось уступать ему лавры первенства.

– Он исполнил мой план, дядя, – заговорил Алим, уже сам веря, что план пришел в голову лично ему, а не пилоту. – Отличный план. У твоего племянника голова варит!

– Рассказывай, – предложил Ардан. – Только поменьше хвастайся, племянник. Мужчине это не пристало.

– В общем, так, дядя, – откашлявшись, заговорил Алим. – Утром мы отправились на базар и купили там ковры.

– Ковры?

– Ну да, большие красивые ковры. Лишнее отрезали, а в то, что осталось, закатали пятерку Али вместе с ним самим. Он был последним, так что мне пришлось немало повозиться, чтобы затащить его в фургон. – Он вспомнил, как умышленно уронил ковровый рулон, а потом дважды наступил на него, и хихикнул. – Сверху все обмотаны скотчем, но у них ножи. Я лично проследил, чтобы они их наточили как следует.

– Значит, их сунут в грузовой отсек? – догадался Ардан.

– Совершенно верно, дядя. Скоро пилот их оттуда выпустит, и они окажутся на свободе.

– Это ты хорошо придумал, мой мальчик. Хвалю.

Польщенный Алим улыбнулся, ведь никогда прежде суровый дядя не называл его своим мальчиком и очень редко удостаивал похвалы.

– Я старался, чтобы все прошло как надо. Правда, пришлось потратиться. Подкуп дежурного аэропорта, грузчиков. Микроавтобус купил дорогой, за тридцать пять тысяч. Ну, и ковры обошлись в пять. В общем, деньги закончились.

Сделав это заявление, он напрягся, гадая, не возмутят ли дядю столь щедрые траты. Этого не произошло.

– Я тебе сегодня вышлю по «Вестерн-Юниону» еще тысяч десять, – пообещал Ардан. – Эти затраты окупятся.

«Уф-ф…» – Алим провел ладонью по взмокшему лбу. Сегодня он стал богаче на пятнадцать тысяч долларов. Это окрыляло. Вот что значит действовать смело и решительно.

– Спасибо, дядя, – с чувством произнес он. – Теперь расскажи мне, что я должен делать дальше?

– Пока ничего, – ответил Ардан после недолгой паузы. – На виллу не возвращайся. Поселись в каком-нибудь отеле и жди звонка. Все. До связи.

Мобильник умолк. Алим сунул его в карман и отправился к стоящим у аэровокзала такси. Его сердце ликовало.

Закончив разговор с племянником, Ардан прочитал короткую молитву во славу Аллаха, а потом велел самой молодой жене, Балуце, приготовить кальян.

Она проворно залила воды, бросила туда несколько кусочков льда и добавила лимонного сока, как он любил. Проверила, как всасывается воздух через трубочку, положила в чашу щепоть турецкого табака, смешанного с измельченным наркотиком, разрыхлила смесь своими нежными пальчиками, накрыла чашу крышкой, разожгла ароматные угольки. Вопросительно посмотрела на мужа: уйти или остаться?

Он повел ладонью сверху вниз, и она послушно опустилась на пушистый ковер напротив.

– У меня сегодня хороший день, – сказал ей Ардан, беря в руку костяной мундштук. – А завтра, хвала Аллаху, будет еще лучше. Впереди большие перемены. Скоро я стану богат как арабский шейх. Пора детей заводить, как думаешь?

– Я стараюсь, – потупившись, пропищала Балуца.

– Плохо стараешься. – Ардан сунул в рот мундштук, глубоко затянулся, подержал дым в легких и медленно выпустил из сложенных колечком губ. – Если через три месяца не скажешь, что ждешь ребенка, твое место займет другая.

– Я постараюсь, – тоненько повторила Балуца, не поднимая глаз.

В другое время ей бы досталось, но Ардан находился в благодушном настроении. Когда легкие наполнялись дымом, казалось, что это радость распирает грудь. В дымной пелене Балуца выглядела еще моложе и соблазнительней, чем обычно. Захотелось приласкать ее и устроить себе небольшую разрядку, но Ардан решил воздержаться. Любовные утехи уместны, когда все дела сделаны и ничто не мешает наслаждению.

– Ступай пока, – сказал он, – а вечером приходи. И не забудь надушиться моими любимыми духами. Не закончились?

– Нет, господин. – Балуца встала, опустив руки и склонив голову.

– Если закончатся, скажи. Подарю другой флакон. Пять флаконов, даже десять. – Ардан рассмеялся, представив себе, как жена будет удерживать в руках такое количество флаконов. – Лишь бы не уронила, – подмигнул он. – Ну, иди. У меня важный разговор. Даже уши самых близких людей не должны его слышать.

Балуца упорхнула, как будто ее ветром сдуло. Ардан отложил трубку и достал из кармана халата белый «эппловский» брикетик. Вызвал Мохаммада Джамхада, дождался ответа и почтительно произнес:

– Добрый день, уважаемый, и многих лет жизни во славу Аллаха.

– И тебе того же, брат, – нетерпеливо откликнулся Джамхад. – Говори.

– Большая птица взлетела. В клюве у нее пять виноградин.

– Можно без этих поэтических сравнений. Моя линия защищена от прослушивания. Лучшие головы Вашингтона решали эту задачу, – последовал самодовольный смешок. – Так что говори прямым текстом.

– Отряд Али в самолете. Племянник велел замотать их в ковры. Так их и погрузили. Никто не догадался.

– Молодец твой племянник.

«А я?» – подумал Ардан и сказал вслух:

– Идею я ему подкинул. День и ночь думал, как бы перехитрить службу безопасности аэропорта. И вдруг осенило.

– Ты тоже молодец, – похвалил Джамхад. – Как считаешь, получится у них захватить самолет?

– Конечно! – воскликнул Ардан. – Я лучших людей послал. Их ничто не остановит.

– Ну, смотри, головой за них отвечаешь. Ошибок быть не должно. За ошибки расплатятся кровью не только виновные, но и их семьи. Ты знаешь, как это бывает.

Приподнятое настроение улетучилось, как дым, струящийся из кальяна.

– Конечно, – повторил Ардан, но уже без недавнего пыла.

– Теперь слушай и запоминай, – снова заговорил Джамхад. – Отправляйся на военный аэродром, чтобы лично проследить за приемом самолета. Автобусы для перевозки заложников готовы?

– Два. Два автобуса.

– Пусть везут их в ущелье Викар. Знаешь, где это?

– Знаю.

– Там разбит наш лагерь. Для заложников подготовлена пещера на южном склоне. Оттуда, если завалить камнями, ящерица не прошмыгнет.

– А что с «Боингом» делать? – спросил Ардан.

– Отогнать на край поля и накрыть маскировочной сетью. В лагере есть, я распорядился.

– Предусмотрительность отличает воистину мудрых.

Реакции не последовало. Тем самым Джамхад дал понять, что не нуждается в лести.

– Как поступим с летчиком? – спросил Ардан. – Кто займется его переправкой в Германию?

– Его следует направить значительно дальше, чем в Германию. Я понятно выражаюсь?

– Значит, перечисленные ему деньги пропадут?

– У нас есть толковые ребята, разбирающиеся в банковском деле, – сказал Джамхад. – Задаток повисит на счете три дня, а потом вернется отправителю, то есть мне. Еще вопросы есть?

Ардан ответил, что нет, и попрощался. С сожалением посмотрел на кальян, встал и пошел собираться. Дел было больше, чем времени.

Авиалайнер с семьюдесятью двумя пассажирами и шестью членами экипажа, вылетевший из Джабура в 11.45, пропал с экранов радаров полтора часа спустя, не подав никаких сигналов о неполадках на борту. Как в воду канул, вернее, если проследить маршрут «Боинга», сгинул где-то среди горных хребтов Гиндукуша, пики которого достигают в высоту более шести километров. Министр транспорта Пакистана обратился к мировому сообществу с просьбой немедленно подключиться к поискам. Задействовали спутники, пустили поисковые вертолеты, оповестили всех, кто был способен помочь. Ничего. Никаких результатов или обнадеживающих вестей.

Пока авиаторы помаленьку впадали в панику, «Боинг» выполнял маршрут, указанный Талибаном. Снизившись до километровой высоты, он заходил на посадку в назначенной точке Афганистана. То и дело на пути попадались воздушные ямы. Проваливаясь в них, «Боинг» снова набирал высоту, заставляя пассажиров страдать от перепадов давления.

Но гораздо хуже на них действовали стволы пистолетов и автоматов. Всех мучила неизвестность, каждый мысленно прощался с жизнью. Перекинуться с близкими хоть словечком не было возможности. Террористы отобрали у пассажиров все гаджеты: от обычных мобильников до навороченных лэптопов. Потом эту электронику свалили в мешок, завязали и вынесли. Время от времени откуда-то доносились разноголосые звонки, жужжание, попискивание и улюлюканье конфискованных телефонов, и это нагоняло на владельцев еще большую тоску.

Добрая половина женщин сидела с заплаканными глазами. Мужчины успокаивали их, но и сами были в отчаянии. Не слишком переживали только дети постарше. Для них происходящее было приключением. Пугающим, но вместе с тем захватывающим. Террористы в их глазах были овеяны романтическими ореолами.

Роль второго пилота выполнял Рустам, оказавшийся довольно толковым малым, но Рахман, получивший подтверждение о переводе на его счет в Германии полумиллиона евро, штурвал ему не доверил, вел самолет сам, ориентируясь по радиосигналам с военного аэродрома. Здесь же, в кабине, находился Али, бдительно следивший за летчиками, хотя, разумеется, он ничего не смыслил в управлении самолетом. Второй пилот лежал в зашторенном отсеке с продуктами и напитками. Он был мертв, поскольку не пожелал выполнить приказ вожака террористов.