Текст книги "Боевой разворот. И-16 для «попаданца»"

Автор книги: Александр Самохвалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Погоды, однако, стоят расчудесные. Раннее утро, и рассветная дымка ещё не вовсе сошла. Кругом лес, в основном белоствольные кудрявятся, а в лесу том здоровенная поляна вымордилась. Покос – так, прадеда? – Так, правнуча. Интересно получается. Вроде как сам себе отвечаю, не понять даже сразу, где я, где он. Костик, я так понимаю, по натуре своей мужик задиристый и шебутной, но скорее ведомый, чем ведущий. И хороший ведомый. Похоже, в паре с ним работать нет проблем. Где требуется, идейку или имя из памяти подкинет, где надо, меня послушается, а ежели припёрло, там вообще на себя всё берёт. Автоматом. Разговоры, например. Наверное, если б не сгинул в сорок первом, стал бы отличным напарником какому-нибудь асу. А может, и сам асом.

Так вот, погоды чудные стоят. Небо вполне уже заголубело повсюду, причём вовсе не в том смысле, который неизменно придавал милому оттенку сему тот наш вконец оскотинившийся век. Чрезвычайно красят его, на мой вкус, чёрные дымы от моих "юнкерсов". Птички, полагаю, щебечут, зарю встречая, но не слышно их ни хрена. Потому как гудит всё ещё купающаяся в почти космической синеве зенита дежурная шестёрка, что интересно, парами гуляют, как детсадовцы на прогулке, а на поляне и вовсе моторы блажным рёвом ревут, похоже, очередная тройка взлетать намылилась… Нет, вон за ней ещё одна, значит, шестёрками выпускаемся… Неужто чтоб в три пары потом работать? Ну молодец Батя – это они так, оказывается, комполка называют, ни фига себе батя, моложе меня пацан, с виду тридцати ещё нет… Впрочем, Костику он наверняка ну очень взрослым представлялся. Хотя где-то как-то понятно – тут же большинство таких, как Костик. Или моложе. Костик-то без малого год после училища оттрубить успел. В отпуск съездил. Молоду жену вот привёз. Без всего. В смысле, практически без документов даже. Если б не замполит с особистом, хрен бы пожениться дали. Впрочем, у особиста на то, как я понял, свои соображение были… А замполит безо всяких мужик классный.

А вот, кстати, и пипл, лёгок на помине. Два мамлея и лей. Летуны. С моей, оказывается, бывшей третьей эскадрильи, ну, той, которая на "чайках". Лейтенант Жихарев, командир звена, младший лейтенант Петраков и младший лейтенант Полтавец. Лёха. Вместо меня его назначили, ну, после того случая с МиГом. Заговорил Жихарев. Как всегда с подколкой. Не сказать чтобы доброй:

– Что я вижу? Малыш! Каблуки сбиваем? А как приколачивал… Старался! Что, подрасти удалось?

Это не потому, что попало ему тогда из-за меня с МиГом, тогда-то он наоборот, радовался-злорадовался, заметно было, а исключительно из говнистости нрава. Масквич. Никогда не любил таких. Хотя и сам москвич в хрен знает каком – по официальному прадеду – поколении. Скромнее надо быть. Особенно там, где никакой твоей заслуги нет. Персональной. Кстати, когда Малышом обзывают, деду, похоже, страшно не нравится. Костик ещё куда бы ни шло…

– Сумел – отвечаю. – Ровно на три "юнкерса". И ещё на пол-"хейнкеля". Впридачу.

Парни сидят, варежки разинув, не знают, что и сказать. Бой мой героический они, похоже, проспали, даже свежими сплетнями разжиться не успели ещё. Молчат, типа, как майская рыба об лёд. Прошло-то всего ничего. Бросаю взгляд на левое запястье – ё-моё, и семи ещё нет! Значит, всё это менее чем за два часа произошло? Не верю! Впрочем, с КП ^[22]ракета, и вопль – полк, строиться. Жихарев едва успел папиросы достать. «Казбек» курит, пижон. А я, кажется, и здесь не курю. Ну и слава богу. Дурная привычка. Наподобие ковыряния в носу. Только удовольствия ещё меньше.

Народ резко повскакивал и бегом к КП. Я же – не спеша. Фролова лишь догнал, и потопал себе рядом с ним. Молча. Мы – звено. Тот спросил лишь:

– Ты как?

– Нормально, – отвечаю. – Особист одобрил. И доктор всё разрешил. В смысле, и летать тоже. – В ответ буркнуто что-то добродушно-одобрительное. Ну и лады.

Проходим мимо штабной палатки, а там матюки – сплошной пииип был бы по ТВ. Замполит с Батей. Замполит весь красный, напирает, Батя лишь слабо отбрехивается.

– Если это, пиип, современный истребитель, то я, пиип, царица Клеопатра, пиип. Это, пиип, что за подход такой, пиип, я вас спрашиваю, пиип? Не может, пиип, так считаться, пиип, и не должно, пиип!!!

– Да пойми ты, твою мать, не могу я… Меня же потом, пиип пиип пиип… на пиип спросят, пиип мать, а я что?! Пиип-пиип!?! А впрочем пиип с тобой, пиип к пиип матери и сапогом тебе в пиип и пиипом по пиипу вдогон, пиип твою мать, пиип!!!

На данной высокой ноте минуем штабную палатку.

Построились на удивление быстро, лётный состав в первой шеренге, за ним основная масса технарей и прочих спецов. Разумеется, тех, кто именно сейчас не занят. Однако много нас. Полк пятиэскадрильного состава, так, кажется? И эскадрильи по 15 рыл, пять звеньев по три. Вышло начальство. На середину перед строем. Комполка и замполит. Оба злые, но спокойные. Будто и не швыряли только что друг в друга всяческие органы и нехороших женщин по матери. Комэск-один скомандовал равняйсь-смирно, и было к ним на полусогнутых, но Батя его тормознул. Взглядом. Тоже уметь надо. Посмотрел на наш не шибко строевой весь из себя – как и положено в авиации – полк, нешумно вдохнул, и пошёл чеканить:

– Товарищи командиры и рядовые! Коварный враг вероломно напал на нашу страну. Связи нет, но это война, товарищи. Звено старшего лейтенанта Фролова и сводная группа капитана Федченко провели уже первый бой. Сбито шесть фашистских стервятников. Есть у нас и первый погибший. Младший лейтенант Петькин.

Пауза. Правильно, чтоб народ осознал. И снова:

– Слушай боевой приказ. Третьей эскадрилье и пятому звену четвёртой эскадрильи организовать дежурство. Два звена всё время в воздухе, два в готовности, два отдыхают. Наблюдение за воздухом постами ВНОС ^[23]и непосредственно зенитчиками, команды через заместителя командира полка, капитана Нижегородцева. Остальные силы полка наносят штурмовой удар по аэродрому Малашевичи, в семи километрах к юго-западу от Тересполя. Командиры эскадрилий и большинства звеньев видели его, когда облетали границу. Почти напротив крепости. У кого есть направляющие, установить РСы. ^[24]Самоподрыв на 3 секунды. У кого нет – бомбы. Помельче. Вылет по мере готовности. Штрафное звено взлетает последним и подчищает. Сейчас все по машинам, готовность через десять минут, то есть в семь пятнадцать. Сигнал – зелёная ракета с КП. Замполит!

– Товарищи! Коварный враг вероломно напал! Дадим же ему… так пусть же… В общем, да будет земля ему… Во… Камнем могильным пусть станет для него священная наша земля!

Да, не речист наш замполит. Небольшого роста, коренастый, лицо всё в шрамах и оспинах. Батальонный комиссар Краев. Алексей Михайлович. Зато, говорят, лётчик отличный. От бога, что называется. Был. Пока не гробанулся. В 39-м, кажется. Собрали по частям. Обгорелого. На боевых истребителях летать запрещено. Отправили на курсы. С 40-го замполит. Нашего полка. Нашего 128-го истребительного авиационного полка. По штату 77 И-153. Точнее, И-153БС. ^[25]Ещё каким-то левым образом получилось 8 заштатных (плюс потом мою птичку с завода отправили) И-15бис, из них исправных три, а с моей птичкой четыре, и наоборот, успели пригнать пятёрку МиГов. Для перевооружения. Точнее, МиГ-3. ^[26]Буквально месяц назад. На одном из них я, то есть Костик, успел уже отметиться. Дал лишку газа при рулёжке. Решил, по собственной дурной инициативе, подлёт исполнить. Исполнил… Поломка правой консоли крыла, повреждение обшивки центроплана и погнут винт, ну, и ещё кой-чего по мелочи. Теперь запчастей ждут. Не дождутся, пожалуй. Остальные МиГи исправны. Пока. Да летать на них некому. Освоить не успели. Ещё неисправны 6 «чаек» и 5 И-15бис. Было больше, но с тех пор, как батя выцарапал себе в зампотехи военинженера 1-го ранга Шульмейстера, что интересно, Василь Иваныча, не прошло и трёх месяцев, однако всё, что можно было поставить на крыло, тот поставил. Жучара.

Лётчиков без двух полный штат, на МиГах пока не летали, вот комполка и создал штрафное звено. Теперь, похоже, пара. Осталась. Однако, смотрю, к птичкам нашим поспешаем втроём. Впереди Фролов, за ним мы с Костиком, а сзади догоняет… замполит! Вот, оказывается, насчёт чего они с Батей цапались… То-то он последнее время на У-2 лётать зачастил. Что ж, старый конь…

На моём, оказывается, незамеченный мною "во сне" номер 03 проглядывает сквозь слой недавно нанесённой краски. Будет вам, фрицы, скорая помощь. Сажусь в кабину. Техник, всё тот же салага, бормочет насчёт боеприпасов – комплект, топлива – полные баки. И ещё две бомбочки под крылом. Фугасных. ФАБ-100. Мельче не было, говорит. Покопавшись в памяти, сказал, чтобы донные взрыватели установил. С замедлением. Если имеются. Оказалось, есть такое. И сбегать-переустановить успевают, вторая ещё только-только на взлётку двинулась. Полный цимес! У Фролова с замполитом, гляжу, РСы. На симуляторах были неплохи, посмотрим, как в реале. Пока же – обычная процедура. Техосмотра. Путь дешёвые пижоны пренебрегают. Я – не из той серии. For sure.

Технарь притащил какие-то документы, на предмет состояния техники, карандаш. Расписался по-шустрому, где положено. Под чутким руководством Костика. Виртуал, конечно, всё ближе к реалу. Становился. Но не до такой степени. Зелёная ракета, и первая эскадрилья пошла на взлёт. Звеньями. Потом, минут через пару, вторая. Народ поспешает, как может, но перерывы всё-таки получаются приличные. Аэродром не так чтобы очень… просторный, да и вообще. Полевой. В общем, пятая взлетела минут через пятнадцать. После рванувшего первым командирского звена. Наша очередь.

Взлетаем сразу звеном, Фролов по центру, замполит слева, я опять справа. Впрочем, для начала да с такими асами и третьим быть не в лом. Даже недавнему выпускающему тест-пилоту фирмы EurAsiaSoft. OOO-GmbH, то есть, российско-германской, значицца, фирмы. Что представляется особенно пикантным. В создавшейся, то есть, ситуёвине.

Разбег дольше обычного получился, бомбочки-то в перегруз, но поляны хватило. С запасом даже. Естественно, у МиГа-то взлётная – не сравнить.

Идём нызэнько-нызэнько… Метрах в 50 над железной дорогой. Не заблудишься. Внизу мелькнула пёстрым Жабинка. Прошли возвращающиеся наши. Первая эскадрилья. Тысячах на полутора. Нам их хорошо видно, им нас – нет. На фоне земли. Потом минут пять зелёным, затем опять пёстро квадратиками – Брест. Над Брестом дымы, но немного. Крепость слева, там, реально, и дымит, и горит. И взрывается. До немецкого аэродрома отсюда всего ничего. Наши явно успели поработать. Уже. Взрывы, огонь и дым издалека видны. Всё это наблюдаю лишь мельком, периферийным зрением. Пилотировать на полусотне метров для меня несложно, держать при этом строй чуть веселее, а вот ещё и контролировать воздушное пространство в задней полусфере слегка напряжённо уже. Тем более что цена ошибки не перезагрузка, а окончательный и полный пипец. Причём, возможно, не только персонально для меня. По ходу замечаю все группы возвращающихся наших. Считать не успеваю, но возвращается явно меньше, чем вылетало.

Опа! Что я вижу! Какое очаровательное рандеву! На пылающий аэродром садится "мессер". Bf.109, ^[27]то есть. Оглядываюсь, на всякий случай, потом снова вперёд. О, это ведомый, а немного впереди и ведущий. Метрах на 100, с выпущенными шасси. А ещё дальше, совсем уже у земли, ещё пара. Тоже садятся! Посадочная скорость у них, насколько помню, 130 км/ч. Даже для «чато» и даже с подвешенными РСами ещё очень даже вполне!

Мнда… Мастерство не пропьёшь, это уж точно. И по госпиталям не отлежишь. Чуть приподнимаются курносики, и мой ведущий с левым ведомым, слегка доворачивая свои ястребки, из хиленьких ПВ-1 калибра всего-то лишь 7,62 мм почти небрежно смахивают с неба первую пару, и сразу за ней – вторую. Даже не попытавшуюся что-то предпринять. По этому печальному – для них – поводу. Впрочем, садящийся истребитель совершенно беззащитен, а на такой дистанции – метров пятьдесят, не больше – хлипкая авиационная броня и от 7,62 мм не спасает. Особенно при атаке сзади-сбоку. К тому же из "мессера" там вообще ни черта не видно. Видимо, с пустыми баками возвращались, иначе не стали бы так беспечно… И чтоб по радио предупредить – не до них было. Наверное. Так-то немцы своё дело завсегда туго знали. Вот, помнится… Впрочем, к делу не относится.

Мои работают РСами по стоянкам. Аэродром большой. Там дуже богато ещё всего-всего – и "мессеров" худых, и "лапотников", и "восемьдесят восьмых, и прочей всякой летающей сволочи, с виду целой и пока не горящей, вполне хватает ещё. Зениток тоже немало, всяких, но терпимо. Наши проредить успели, надо думать. И как они, РСы, в реале, интересно? Нет, не море огня, но эффект очевиден. Пожалуй, где-то с пяток "мессеров" списали. Вчистую. Если не больше. Я же, всё время оглядываясь по сторонам и назад, набираю кругами высоту. До тысячи где-то. Присматриваю себе, по ходу, симпатичный такой блиндажик, чуток в сторонке ото всего. Всем похожий на заглублённый такой вот весь из себя КП. Скорее всего, что-то навроде Geschwaderstab. ^[28]После чего валюсь в пике. Сугубо вертикальное. Из полубочки, разумеется. «Штуки» тоже не из баловства каждый раз кувыркаются. Движок. Карбюраторный. Глохнет от отрицательных перегрузок. Перед глазами словно инструкция по лётной эксплуатации – «Самолет И-15бис хорошо и устойчиво пикирует под всеми углами наклона продольной оси вплоть до отвесного пикирования.» К моему И-152 это точно подходит. И насчёт хорошо, и в смысле устойчиво. Но скорость контролировать. Надо. Больше 450 в час нам не надо и низя. Прыть, однако, довольно вяло набираем, биплан таки, но ФАБам это хоть чуток скорости добавит, а скорость суть глубина проникновения. В грунт. Или во что там ещё попадётся. Если же просто с большей высоты сбросить, целкость не та будет. Пикируя точно на полюбившийся блиндаж, нажимаю кнопку сброса и тут же выхожу из пике. Просел, однако, не так чтобы очень. Заметно полегчавшей птичкой. Да… Облегчившейся. И перегрузки… Почти без. Можно будет на этом как-нибудь «мессера»… попробовать. Подловить. Оп! Намана… Сначала по сторонам, теперь можно и на землю глянуть. Бинго! Был блиндаж – и нет блиндажа. Только пыль облаком по земле растекается.

Однако Фролов с замполитом закончили уже и пулемётные свои дела. Качает крыльями. Его самолёт легко узнать, он чуть посветлее. Прохожусь по стоянкам БСами. Очень неприятно, когда по тебе реально стреляют. Тем более что и эффект мой, надо думать, оставляет желать. Лучшего. Но не полный же боекомплект обратно везти. Читал, в ту войну могло быть чревато. С точки зрения полит– и особого отделов. Впрочем, политотдел у нас в наличии и начеку, а от особого тоже вряд ли претензии будут. Тем более после утренних дел.

Возвращаемся домой. Пробую, по ходу, пару любимых вывертов, что на симуляторе использовал. Нештатно-режимных. Блин… Головой надо думать. Всё-таки даже самый лучший симулятор всяко не реал. Что ж. Придётся штатно. Пока летели, шею натёр оглядываться. Надо будет что-нибудь придумать. Шарфик какой-нибудь, что ли. Садимся спокойно – над аэродромом барражируют две тройки "чаек". Попарно. Так и надо. Пока летали, еропланы и всё прочее неслабо замаскировать успели. А дымов в округе явно поприбавилось.

Выруливаю на свою стоянку. Чёрт, не так чтобы особо напрягаться пришлось, а весь потный, да и усталость навалилась. Неподъёмная. Это вам не симулятор. Отстегнулся, технарь, заскочив на крыло, помогает подняться. Молодец, догадался. На ватных ногах следую за Фроловым с замполитом. Замполит весёлый, хохочет. Вернули пацану любимую игрушку. Пусть даже и на время. Впрочем, на время ли? Да и сколько того времени получится… в июне-то 41-го…

– На Северном фронте тоже вот так аэродром раздолбали, Витория, кажется… С Туржанским, ^[29]помнишь? Только там «хейнкели» были, и взлетали, а не садились…

Бойцы вспоминают минувшие дни… Я тоже в небе Испании неслабо повоевал. На симуляторе, разумеется. Недолгая эра воистину манёвренного воздушного боя. Но об этом тссс… молчок!

Фролов докладывает Бате, тот жмёт ему руку, потом замполиту. Потом и мне – за компанию. Костик в восторге. Он прощён, и покалеченный МиГ, похоже, забыт. Ну, ещё бы. Если б не мы с ним, не было б уже этого полка в составе ВВС РККА. Впрочем, и самого Костика тоже не было бы. Потом заскакиваем в штаб. Штабную палатку, в смысле. С навесом и столами. Лётные книжки заполнить. За оба-два утренних вылета. Порядок…

Теперь можно и позавтракать. Жрать охота ну просто очень. Калорий-то сгорело немерено. Два вылета с утра. Направляемся к большому шатру столовой для лётного состава. Под маскировочной сетью, на которую уже успели набросать всякой дряни. Действительно, с воздуха не припомню чтоб шибко в глаза бросалось. Часть летунов ещё заправляется. Настроение у народа возбуждённо-мрачное. Завтрак нехилый – хлеб пшеничный, ржаной тоже, свежий-рассыпчатый, горячий. Кубики масла желтеют. Картошечка с мясом. Салатики какие-то. Какао со сгущёнкой, и по яйцу в смятку. Расщедрился начпрод. Или по фронтовому пайку такое положено? Нас приветствуют уважительно. Сегодня мы герои. А тут ещё замполит рассказывает про наших "мессеров", так народ и вовсе духом воспрянул. Оказывается, четвёрка "мессеров"-охотников, причём, похоже, та самая, успела уже отметиться над аэродромом, зайдя от солнца, сходу сшибив четыре из шести дежурных "чаек" и уйдя от остальных в пикирование, а потом ещё и возвращающиеся эскадрильи слегка проредила. На две "чаечки". Однако потери. Двое из тех, что над аэродромом, спаслись с парашютами, один из них всё же ранен, другой невредим. И ещё пятеро погибли при штурмовке. Пока зенитки давили. Лейтенант Хлопков направил свой горящий истребитель в самолётную стоянку. Причём, говорят, полёт явно пилотируемым был. До конца. Вечная память и слава. На этой траурно-героической ноте дотрескиваем пайку. Народ тем временем постепенно расходится. И мы, допив какао, тоже выходим.

– Эт когда это ты так бомбами швыряться научился, а, Костик? Это Фролов. Без подколок, скорее добродушно и с удовольствием. Вспоминаю, я с ним на "вы", но можно без чинов.

– Не знаю… На "юнкерсы" утром посмотрел – дай-ка, думаю, и я так же. Вроде получилось.

– Это уж точно – замполит вклинивается – блиндаж аж приподняло. Надо про этот приёмчик другим лётчикам рассказать.

– Побьются, – ворчит Фролов, прикуривая.

– Не побьются, – отвечаю. Надо только где-то с тысячи заходить, не выше, кнопку на трёхстах, и тут же выходить. Прямо на сбросе. Я, впрочем, на пятистах сбрасывал. Чтоб бомбы скорость побольше набрали. А как вы этих… мессершмиттов-то. Раз – и нету. Я так и сообразить ничего не успел.

Фролов с Краевым улыбаются. Каждому радостно слышать про себя приятное. Особенно если по делу, без тупого подхалимажа.

– Ну, ты-то с пикировщиками и вовсе отмочил – это Фролов – слышал сквозь сон, как ты поднялся, потом гляжу – обратно примчался, с матюками (не помню) похватал всё и нет тебя, как корова языком слизнула нашего Костика… Потом слышу – движок ревёт, поднялся, Петькин, бедолага, за мной… Говорил же ему… и всем вам – нельзя тупо в лоб на бомбёры идти… Особенно на новые "хейнкели"… Впрочем, что теперь… Пока бежал, ты уже первого срезал. Как попадал-то в них? Как целился?

– А никак. Думал, это сон, – недоумение, потом лошадиное ржанье в два голоса. – Точно, так и думал, пока вы, товарищ старший лейтенант, докладать не начали. Тут чувствую – нога болит, которой о скребок навернулся… Понял – не сон, и сомлел. – Снова ржанье. Жеребцы стоялые. Кстати, как это? Баб Варя так вот говаривала…

– Головной "хейнкель", кстати, тоже твой. Я его только пугнул, ну, может, пара 7,62 и попала, но это ему как пощекотал. А ты куда врезал?

– Вроде по кабине. Справа спереди зашёл, потом сразу под него и влево. За вами.

– Ну, если по кабине, да ещё и из БСов… То-то он сразу навернулся… Ну ладно, пока всем побриться-помыться, через полчаса к Бате. На КП.

Подойдя к палатке, взял костикову гордость – опасную бритву вачского завода "Труд" в щегольском деревянном футлярчике, правильный ремень, кисточку и металлическую мыльницу. Костик приобрёл это хозяйство с первых курсантских получек, аккурат к началу произрастания бороды, и, по крестьянской привычке, не поскупился, приобретая реально необходимые вещи. Вот ему и рулить, я-то привык к безопасному "Жиллету". В походно-полевых же условиях лично я предпочитал и вовсе обходиться без этого дела. Дурацкая царапинка может быть чревата даже в средней полосе, не говоря уж о менее комфортных регионах нашего шарика… Да и солнце с ветром… Лучше, словом, не заморачиваться. На боевых. С бритьём этим самым…

Сбегав с кружкой за кипятком, Костик проскочил к умывальникам, привычно оголил себя по пояс, взбил пену, нанёс её на кожу лица и принялся аккуратными точными движениями снимать белые хлопья, смахивая в поддон умывальника. Мнда, процедура не для слабонервных, когда эдакая сабля порхает под носом. Теперь одеколончиком, "Шипром" – бр-р-р-р. Ну-ка? Качество бритья хорошей опаской и правда, оказывается, повыше будет. Ежели умеючи.

После бритья, осведомившись у Костика о наличии запасных шмоток, прихватил комплектик х/б б/у, ^[30]скинул комбез, потом ещё чуть влажное от утреннего боевого пота обмундирование с армейским бельём и, заскочив в ближайшие кустики, погонял десять минут самые короткие и простые комплексы. Пока дело продвигалось не очень, но – лиха беда начало. Хотя, конечно, довести Костика до моего уровня в примерно этом же возрасте, наверное, не получится ну никак. В 45-м полку, плюс к методикам и прочему, ещё и фармацевтическая поддержка была – дай боже. БАДы ^[31]всякие, ещё какие-то хрени, о которых нам даже не рассказывали. Кололи, и всё. Мол, во многия знания многия печали. Но да ничего, даже нынешний уровень тандема «Костик + Я», полагаю, совершенно запредельный для этого времени, а дайте ещё и срок…

Затем снова в умывальник, взял ведро, налил из стоявшей поблизости цистерны холодненькой да и опрокинул на себя. Господи! Если ты есть… Какое же это счастье – быть молодым, здоровым и с полноценным, абсолютно послушным тебе мускулистым крепким телом! Когда приходилось узнавать о самоубийствах молодых здоровых людей, дико возмущался всегда. Даже когда сам был молодым и здоровым. А уж потом, после того, как… буквально жаждалось оживить их и снова предать мучительной смерти, а потом ещё и ещё раз – без конца! Это же надо быть такими идиотами, чтобы не ценить столь бесконечное счастье, дарованное природой! Просто жить и быть здоровым. По сравнению с этими двумя простыми радостями всё прочее, если подумать, такая мелочь, о которой печалиться не только не стоит, но даже и грешно.

Хорошенько намылившись, завершил процедуру ещё парой вёдер ледяной. Под внимательно-удивлённым взглядом совсем уже было собравшегося уходить от умывальника Фролова. Видимо, раньше за Костиком ничего подобного не замечалось. Пролёт, однако. Впрочем, пусть привыкают.

На КП подошли все втроём. Фролов, Краев и я. Два зубра с зубрёнком. Там ждали батя с Петраковым. Младшим лейтенантом. До Костикова приключения с МиГом мы с ним в одном звене были. Оказывается, это он из горящей "чайки" над аэродромом выбросился. Благополучно, то есть. Ещё один ногу сломал при приземлении, а двое так и ушли с концами. Наверное, сразу пули-снаряды словили. Жихарев и Полтавец. Надо же, всего-то пару часов назад меня в курилке подкалывали, Костик, помнится, к Жихареву за что-то неровно дышал, а теперь вот и нет их. Так оно и бывает. На войне как на войне. Костику определённо тяжко, да и мне, как говаривала баб Варя, царствие ей небесное, не фунт изюму. Хотя, конечно, вспоминать испытанное – это не испытывать впервые. Две большие разницы, как, говорят, гуторили некогда в Одессе. Маме.

Под эти наши с Костиком грустно-печальные размышления Батя кратенько так сообщил нам, ну, мы-то с Костиком сбоку-припёку, как и Петраков, впрочем, а прежде всего старинным боевым друзьям своим, Фролову и замполиту, что связи с дивизией как не было, так и нет, сухопутчики ему по тому известному месту, поскольку несут всякую чушь, да и уровень пока не выше ближайших дивизий, в разноцветных пакетах на все случаи жизни ^[32]тоже галиматья несусветная, к реальной обстановке абсолютно неприменимая, поэтому он берёт инициативу на себя и принимает решение продолжить так приглянувшуюся ему штурмовку аэродромов уже не вероятного противника, а самого что ни на есть настоящего фашистского вражины. Наша же четвёрка И-15-х присоединяется к поредевшей составом третьей эскадрильи, без четырёх «чаек», в патрулировании надаэродромных небес обетованных. Таким образом, чтобы освободившиеся благодаря этому «чайки» могли приятно поучаствовать в ответных визитах на временно оккупированную нацистами польску сторонку. Поскольку «чайка» всё же получше «биса», особенно в отрыве от базы, а возле своего поля и «бис» не вовсе плох ещё. Короче, одна четвёрка (на данный момент мы) всегда в состоянии готовности № 1, ещё одна парит с оглядкой, и третья отдыхает. В общем, нам – вперёд и к машинам, а он пошёл снова поднимать полк. Который, кстати, уже построился в ожидании его нецензурного напутствия. Потому что выше только, так сказать, квинтэссенция мысли приведена. За вычетом огромного количества половых и не только органов, замысловато парящих повсюду и непринуждённо пикирующих с посвистом в самые неожиданные и на первый взгляд совершенно неподходящие для этого места. Да и на второй тоже. В смысле, взгляд. Такая уж у него интересная манера изъясняться, у Бати. У нас, помнится, в 98-й ^[33]начальник разведки примерно в таком же стиле… сокровенным делился.

Вообще же здесь по-другому говорят. Заметно. Диалектов масса. Слова вроде те же – ну, почти, а выговор едва ли не у каждого свой. В моё время не было уже такого. Даже у замшелых бабок с дедками. Массовая культура. Телевизор. Всеобщая стандартизация и всё такое.

– Сигналы ракетницей. ^[34]Одна – немногочисленный противник, справлюсь сам, две – дежурное звено на взлёт. Три – всем взлёт. Понятно?

Потом подмигнул Фролову: – Помнишь, тот симпатичный аэродромчик к северу и чуть на запад от Малашевичей, который мы с тобой ещё в мае облюбовали?

– Бяла-Подляска, что ли?

– Он самый, красивый-хороший.

– Передавай там привет от меня. И от Петькина.

– Всенепременнейше.

Повернулся и двинулся к строю. Перед этим как-то чуть странно мазнув взглядом по мне. Никогда раньше он так на меня не смотрел. Жалостливо, так, да? Будто холодок скользнул по спине, да и прошёл. Не до чего сейчас. Скоро снова в небо. Недоброе небо войны. Но мне после того, что в том будущем со мною было, всё в кайф.

Фролов, направляясь к машинам, лишь бросает в мою сторону: – Ты с комиссаром.

Значит, так вот они распределили ведомых. Замполит со мною, а Фролов с Петраковым. Это, наверное, ближе к признанию заслуг. Потому что замполита берегут. Мужик он и правда классный. Костик, во всяком случае, именно такого мнения. Фролов:

– С ракетами всё запомнили? Так вот. Забудьте. Сигналы подаю только я. А то знаю таких… фокусников, что сами себя поджечь могут, – взгляд при этом почему-то на мне. Фиксируется. Ну, Костик!!! Прадеда, блин… – А я чо – я ничо… – Чо-чо…

У ероплана моего уже вовсю хлопочет Петрович. Который Сулима. Владимир Петрович, значит. С некоторых пор рядовой. До бабского полу наивеличайший специалист и охотник. И это при всём при том что Костик рядом с ним без малого Гулливером смотрится. Поскольку Петрович, тот и вовсе колобок, метр с кепкой. Впрочем, и выпить тоже не дурак, под юбочные-то дела. Будь средневековым рыцарем, имел бы все основания носить на щите девиз типа "Всё, что горит! И всё, что шевелится!" Но то, что в мрачное средневековье сходило за доблесть, да и в моём будущем не считалось бы чем-то порочащим, в текущую суровость великого облико морале русико туристо имело для Петровича препечальные последствия. В результате к 42-м местами пегим годам всего-то лишь рядовой, наимладчайший техник самого шелопутного и славного аварийностью младшего пилота нештатного штрафного звена постоянно требующих пригляда И-15-х, владелец богатого послужного списка, навечно занесённого в скрижали карточки учёта поощрений и взысканий в графе, сугубо противоположной поощрениям, плюс плательщик алиментов двум семьям в пару, кажется, детских головок каждая. А теперь к тому же и под дамокловым мечом трибунала. Многословно и путано оправдывается, что интересно, глядя куда-то в сторону. Костику, наверное, было бы по фене, а я давно уже чётко усвоил – всё, что отклоняется от обычного, заслуживает пристального внимания. А обычно, по Костику, в подобного рода случаях Петрович по-собачьи преданно смотрит в глаза…

Сейчас не смотрит. Объясняя, что трибунал в данном случае не для него, поскольку к Клавдии Сергеевне – всегда он вот так о своих пассиях, очень уважительно – он убыл до того, как началось всё вот это безобразие.

Впрочем, технарь он классный, аж из самого КБ, поликарповского, то есть, погнали. За увлечения. Так что насчёт машины я спокоен в любом случае. Тем временем выруливают на взлёт звенья пятой эскадрильи, за ними наша очередь. Запустив движок, прогреваю его, варьируя обороты, потом следую за своим ведущим на взлёт, несколько секунд – и мы в небе. А в нынешнем скае только верти головой, если не хочешь гореть где-нибудь в кустах не то в бурьяне. Хорошо хоть успел платочек подложить между шеей и воротником. Шёлковый. Варя вышивала. Теплом прошлось по всей душе мягкими тапочками.

Кстати, как там Варя? Поменялась, наверное, сегодня её судьба. Поскольку Костик жив. Пока, во всяком случае. В той-то жизни Варя добрела сначала до разбомбленного аэродрома, забитого так и не взлетевшей техникой, нашла там убитого при бомбёжке мужа. С которым успела к тому времени прожить душа в душу аж целых чуть больше месяца. Теперь этого точно не будет. Не тот человек Батя, чтоб его полк можно было вот так, запросто угробить при уже расправленных-то крыльях.

Полк наш, 128-й иап, ^[35]вспоминает Костик – а я тем временем внимательнейшим образом контролирую пока пустое окружающее пространство – сформирован был в 39-м, сразу же после Халкин-Гола, и Батя стал его первым командиром. Сразу из комэсков. Неслабо, видимо, отметился у японцев. Да и у франкистов тоже. Два Красных Знамени ^[36]– это по нынешним временам очень даже нехило. С самого начала то ли забыли ввести в состав какой-нибудь авиадивизии, то ли специально так сделали, но полк, не называясь отдельным, фактически являлся таковым. Дислоцировался под Белогорском – поближе к Маньчжурии. Один из первых, полностью вооружённых «чайками» И-153. Перед Финской ^[37]лётный и технический состав перебросили под Выборг, где уже ждала новая матчасть. Те же «чайки». Против финнов показали себя исключительно хорошо. Быть бы Бате сейчас комдивом, но, на наше, а может и не только наше счастье, не то чтобы поссорился, а скорее не выразил достаточной восторженности суждений в присутствии Мехлиса. ^[38]По слухам. В общем, на дивизию его не утвердили, и он вместе с полком вернулся под Белогорск осваивать новую матчасть в виде И-16 29-й серии. ^[39]Где, летом 40-го, к нему и присоединился свежеиспечённый отличник боевой и политической подготовки Костя Малышев. Самым что ни на есть младшим лейтенантом и правым (пока) ведомым третьего звена первой эскадрильи. Впрочем, Белогорск оказался ненадолго, поскольку три месяца назад полк получил приказ о перебазировании под Жабинку с целью прикомандирования к (но не ввода в состав) 10-й смешанной авиадивизии (сад). Сначала летающаю братию распустили, большей частью, по отпускам, а тем временем наскребли по сусекам И-153-их, и вперёд, благо, птички привычные для большинства. Надо думать, именно такой вот несколько неопределённый статус с подчинением и развязал Бате руки. Нынче с утречка.