Текст книги "Сеть Творца (СИ)"
Автор книги: Александр Лоскутов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Часть вторая
Дорога сквозь Вечность
Ключ Творца.– Могущественнейший магический инструмент Творцов, широко используемый при формировании новых миров или внесения значительных модификаций в уже существующие творения. Также является основным символом власти Творцов.
Ключи изготавливаются из единого кристаллического образования, как наиболее подходящего материала для удержания магических сил, и снабжаются могущественными защитными заклинаниями, предохраняющими их от разрушения.
Все известные Мирозданию Ключи были созданы для единственной функции. Все они обладают возможностью прямого объединения с силой Сети (см. Сеть Творца) и используются Творцами для преобразования ее структуры с целью внесения каких-либо изменений в структуру миров.
Каждый из Творцов имеет по одному Ключу, сработанному им самим в качестве первого подтверждения своей силы. Таким образом, известно о пяти Ключах...
Полная энциклопедия Единения. Том 4, страница 76.
Великая библиотека Таулуса. 4794 год.
* * *
– Проклятье. – Каллист, сжав зубы, попытался снова привстать с кровати. – Как же это больно. Но я должен встать...
Почти два десятка опасных ран, причиненных тяжелыми арбалетными стрелами, чуть не свели его в могилу. Еще бы немного и...
Смерть не страшила волшебника, но и никакого желания умирать у него пока еще не было. Тем более, сейчас, в такое время, когда самый могущественный предмет Грастоса уже обрел свободу. И он имеет на него полное право. Право крови.
Ведь именно мой отец впервые обнаружил какие-то слабые и далекие возмущения магического эфира.Слабое и едва ощутимое изменение в структуре Сети привело его на Скалу Прощания более двадцати лет назад. И там после долгих осторожных поисков в одной из самых дальних комнат обнаружился древний артефакт. Ключ Творца...Могущественнейшая магия древних охраняла его, и никто не мог даже взглянуть на Ключ. Именно мой отец первым понял, что древние защитные заклинания быстро слабеют и нужно только немного подождать...
И он ждал. Он отказался от всего, что у него было. От денег, от связей, от друзей. Он поселился в одиночестве на Скале Прощания и прожил там долгих пятнадцать лет, наблюдая, как постепенно ослабевает древняя защитная магия и медленно проникая в ее тайны. Он восхищался искусством древних магов, наложивших такое великое заклятие. Даже усилия всех колдунов Грастоса, объединившихся для достижения своей цели, не смогли бы преодолеть эту защиту.
Но шли годы, десятилетия, века. Возможно, даже прошли тысячи лет. И великое древнее заклинание ослабело. Утратило свою грозную силу. Но все еще оставалось смертельно опасным.
Однажды на Скалу Прощания пришел еще один волшебник. Он тоже почувствовал Ключ. Отец долго наблюдал за ним и когда тот, наконец, добрался до комнаты с Ключом и погиб, сраженный защитной магией, он решил, что рисковать больше нельзя.
Нельзя было допустить, чтобы Ключ Творца достался кому-нибудь другому.
Отец вышел из своего построенного неподалеку домика и вошел в подземелье. Он предпринял рискованную самоубийственную попытку добраться до Ключа и пал, побежденный волей древних магов.
Но именно его рука впервые за долгие-долгие годы коснулась этого древнего артефакта. И не важно, что Ключ оставался в той комнате еще несколько лет. Важно то, что теперь он по праву принадлежит сыну впервые преодолевшего магическую защиту волшебника.
Ему. Каллисту.
Но для того, чтобы забрать свое наследие, следовало подняться с постели. И ослабевший маг снова и снова повторял свои попытки.
Нельзя терять времени. Иначе потом будет слишком поздно.
Стоящая на кривых ножках кровать снова заскрипела.
Нужно подняться.
* * *
О, Отец Сущего, о, Страж Бездны. О-о, как же мне больно.
Авенир открыл глаза. Над ним где-то на недосягаемой высоте отчетливо виднелся потолок, сделанный из широких сучковатых досок, поддерживаемый стенами из массивных бревен.
– Где я? – Попытался спросить молодой охотник, но голос отказался подчиняться ему, и вместо членораздельной речи из пересохшего горла Авенира вырвался какой-то приглушенный хрип.
Почти сразу же над ним появилась чья-то голова, и охотник понял, что смотрит прямо в широко раскрытые небесно-голубые глаза прелестной маленькой девочки лет десяти с косичками соломенного цвета.
– Мама, мама! Он очнулся! Мама, иди сюда!
К детской головке присоединилась голова взрослой женщины с точно такими же голубыми глазами и светлыми волосами.
– Пить... – Авениру показалось, что он произнес эти слова вполне отчетливо, но женское лицо непонимающе нахмурилось и склонилось поближе.
– Дайте мне... воды...
– Доченька, принеси водицы. – Оторванная от крайне занимательного разглядывания пришедшего в себя израненного чужака, девочка обижено надула губки, но послушно убежала, громко шлепая по полу босыми ногами. Каждый ее шаг молотом отдавался в ушах молодого охотника.
Она вернулась буквально сразу же и подала своей матери вырезанный из дерева ковш, с мокрого донышка которого изредка срывались капли воды.
– Пей. – Женщина поднесла ковш к губам Авенира и слегка приподняла его голову. – Пей.
Холодная вода показалась охотнику необъяснимо вкусной.
– Пей.
Авенир поперхнулся и хрипло закашлялся, ощутив, как внутри у него все скручивается от этих невыносимо болезненных судорог израненного тела. Ослепив на мгновение безразлично обмякшего охотника, вернулась безграничная и бездонная тьма. Он снова услышал прерывистое дыхание Бездны.
* * *
Авенир, поддерживаемый высоким светловолосым мужчиной, осторожно перебрался через порог и поспешно зажмурился, ослепленный безжалостно ударившим по глазам лучом солнца. Мужчина назвавшийся Силаном терпеливо подождал, пока его подопечный откроет заслезившиеся глаза, и аккуратно усадил его на небольшую скамейку, скромно притулившуюся под окнами их небогатого бревенчатого дома. Потом он сам устроился рядом, сев прямо на траву.
– Вот и славненько. Прогуляемся, подышим свежим воздухом. Ветерком пообдуемся. Всяко лучше будет. А то лежишь уже неделю целую, как колода какая-то и даже подняться не можешь. А погода-то какая хорошая...
Охотник осторожно передвинулся, поморщившись от пронзившей его острой режущей боли. Обожженное магией Фабиана тело доставляло Авениру массу неудобств. Еще никогда до этого он не чувствовал себя таким слабым и ни на что не способным.
– Как вы меня нашли? – хрипло спросил он.
– Эх-хе, ты еще спрашиваешь. – Силан ухмыльнулся и возбужденно замахал руками. – Да вся деревня смотрела на устроенный вами фейерверк. Ох, и чем же вы так насолили-то тому волшебничку в черном?
– Не знаю... А что случилось с моим спутником?
– Старый такой дедок? – Светловолосый крестьянин разом погрустнел. – Умер он. Как тот в черном-то ушел, так мы сразу же и прибежали. Мертвый он был.
Авенир молча кивнул. По его щеке медленно скатилась одинокая слеза.
Проклятый Ключ. Сколько горя ты еще принесешь в этот мир? Сколько человек ты еще погубишь? Сто? Тысячу? Десять тысяч? Или же сразу всех живущих на Грастосе?
– Схоронили мы его, – продолжал Силан. – Уж как ты покрепче-то станешь, я тебя на могилку провожу. Кто он тебе был? Дед, небось? Или отец?
– Никто. Мы просто шли вместе.
– А-а. Странники, стало быть?
– Послушай, Силан. А вы не находили там статуэтку такую? Ну... Дюймов десять высотой. Вся такая прозрачная, будто стеклянная.
Крестьянин удивленно моргнул и почесал в затылке:
– Какая еще статуэтка? Стеклянная? Ничего такого я не видел.
Вообще-то, Авенир нисколько не сомневался, что Ключ забрал Фабиан и спросил просто так, для поддержания разговора.
– А все ваши вещи мы собрали. – Сообщил тем временем Силан. – Они у меня в чулане лежат. Сейчас принесу. – Крестьянин легко поднялся на ноги, вызвав острый приступ зависти у едва шевелившего ногами охотника, и скрылся в доме.
Силан вернулся нескоро. Авенир уже успел задремать, когда басовитый голос крестьянина вырвал его из полузабытья:
– Вот все, что там было.
Охотник осторожно наклонился и вяло поковырял среди принесенных Силаном вещей. К его величайшему удивлению все было на месте, и даже в кошельке по-прежнему слабо позвякивали несколько оставшихся у Авенира монет. Деньги Вонифата тоже были здесь. Пять золотых и несколько серебряных монет. Целое состояние для такой семьи как эта.
Все вещи были так или иначе попорчены огнем. Подпалины на одежде соседствовали с серьезно обгоревшими и рассыпавшимися пеплом местами. Запас сушеного мяса был местами поджарен Фабианом неделю назад и теперь явно уже не был годен в пищу, отдавая неприятным запахом. Медная пряжка на поясе, который Авенир одевал в тот день, оплавилась...
Охотник поежился. И тут еще одна вещица привлекла его внимание.
Авенир, вздрогнув от боли, нагнулся и подхватил с земли какой-то бесформенный комочек оплавленного металла, из которого торчали два коротких золотых усика.
– А это что такое?
– Это? Тебе должно быть виднее. Эту штуку нашли у тебя в кармане. – Силан ошеломленно покачал головой. – Ты только представь. Металл в кармане весь расплавился, одежда твоя вся погорела, а ты живой остался. Ох, парень, ты явно в рубашке родился.
И тут охотника осенило. Амулет Гедимина. Он держал в руках то, что осталось от амулета сумасшедшего волшебника.
Слабенькие защитные чары.Авенир закрыл глаза, едва сдерживая слезы. «Мне он ни к чему – своих сил достаточно». Ох, Вонифат. И вот теперь ты мертв, а я сижу здесь.
Охотник размахнулся и резким движением отшвырнул в сторону сплавленные в единый комок металла остатки защитного амулета. Плечо пронзил острейший импульс боли, заставивший Авенира поморщиться.
Безобразный комок металла блеснул в лучах солнца и скрылся в густой траве.
* * *
Авенир жил в этой безвестной и не имеющей даже названия деревушке еще довольно долго. Многочисленные ожоги заживали плохо. Отвратительные пузыри лопались, оставляя после себя уродливые рубцы, которых на теле охотника появилось не менее двух десятков. И даже теперь, когда со дня встречи с Фабианом прошло больше месяца резкие и неосторожные движения причиняли Авениру боль.
Большую часть этого времени он провел сидя на скамейке или прямо на траве и невидяще уставившись в горизонт. В голове непрерывно роились всевозможные мысли. Бывали дни, когда ему хотелось все бросить и вернуться домой. Свою клятву он выполнил. Ключ был в руках Вонифата и если он не смог его удержать... то это и не его, Авенира, проблемы. Он мог бы спокойно жить в своем домике, вернутся к охоте и все также продавать заезжим торговцам добытые им шкуры и мясо, собирать лекарственные травы... Война, ставшая неизбежной с пришествием в мир этой хрустальной статуэтки, вряд ли заберется в такую глушь. Он может спать спокойно. Если только в одной из яростных демонстраций силы Ключа не разорвется Сеть... От Бездны невозможно укрыться. И если Падшие ступят на Грастос...Нет, это не выход.
Но, что он может сделать? Если он выступит против Фабиана, то добьется всего лишь смерти. Как можно одолеть колдуна такой силы, который еще и держит в руках вещь, усиливающую его возможности во много-много раз? Один раз ему удалось спастись только волей случая. Если бы он не подобрал тогда амулет, то сейчас лежал бы в земле под неуклюже сделанным памятным столбиком, на котором неведомая рука накарябала бы: "Неизвестный странник". Разве этого хотелось ему? Нет! Хотелось вернуться домой и забыть обо всем как о страшном ночном кошмаре. Охотиться, напевать песни в свете восходящей луны во время праздника урожая. Неумело танцевать вокруг костра на празднике урожая...
Если я вернусь домой... как я посмотрю в глаза своим землякам? Как я скажу им, что скоро страшная и кровавая война волной пройдет по землям этого мира? Как я могу говорить о том, что, скорее всего, мы все скоро окажемся в Бездне, а довольно оскалившиеся Падшие протянут к нам свои уродливые руки и спасения не будет? Как? Как я могу принести такую ужасную весть? Да никто и не поверит мне, пока Бездна не поглотит их дома...
Но если отправиться вслед за Фабианом, то я вообще не вернусь домой. Безымянная могилка примет меня в свои объятия.
Да и куда идти? Проклятый колдун в черном скрылся в неизвестном направлении. За месяц он мог добраться до любого уголка Грастоса. Вполне возможно, что не удастся даже найти его. А может быть, многотысячная армия уже начинает собираться в каком-нибудь отдаленном уголке мира. Когда осеняемое силой Ключа войско выступит на завоевание мира, будет уже слишком поздно.
Интересно, сколько понадобится времени, чтобы объединить весь Грастос под железной рукой Фабиана? Скорее всего, не слишком много. Раздробленные княжества не смогут долго противиться могущественной магии бриллиантовой статуэтки. И даже если все эти царьки объединятся... Что ж, это только оттянет неизбежный конец. После случившегося в степях, Авенир нисколько не сомневался, что ни одна сила на Грастосе не сможет устоять против Сети.
Выжженные земли и бескрайние пустыни станут жалким наследством немногим выжившим после войны. И это только в том случае, если Бездна не поглотит их всех.
А что я могу сделать против волшебства Фабиана, да еще и подкрепленного невероятной силой Ключа? Но если я просто вернусь домой...
Дни проходили за днями, а Авенир все никак не мог решиться, что же ему делать. От самого рассвета до темноты он сидел около домика приютившей его крестьянской семьи и невидяще смотрел вперед, тихонько бормоча себе под нос.
Кажется, семья Силана сочла его сумасшедшим. По крайней мере, светловолосая жена крестьянина строго-настрого запретила своей дочери приближаться к чудаковатому незнакомцу. Кто его знает, вдруг он сделается бешенным? И вообще, выздоровел бы он поскорее, да и убрался отсюда восвояси. Но Авениру это было глубоко безразлично. Гораздо более серьезные и опасные мысли бродили по закоулкам его разума.
Как мне добыть Ключ? Подстроить Фабиану засаду? Нанять с десяток наемников? Выкрасть эту проклятую статуэтку? Как? Как? Как?..
* * *
Авенир стоял на пороге крестьянской избушки, в которой он прожил, вероятно, самый тяжелый месяц в своей жизни. Раны охотника все еще сильно болели, но гораздо больше его беспокоили мысли. Однажды проснувшись утром, он как уже о вполне решенном подумал о походе за Ключом и принялся строить многочисленные планы, которые тут же отбрасывал. Ни один из разработанных планов не давал ни единого шанса добыть Ключ и при этом остаться в живых. И тогда Авенир попросту перестал ломать голову, решив действовать по обстоятельствам. А для того чтобы действовать, нужно было сначала найти свою цель. Найти колдуна по имени Фабиан.
Силан на вопрос, в какую сторону ушел колдун в черном, лишь недоуменно пожал плечами. Он искренне не мог понять, как можно искать того, кто совсем недавно пытался испечь тебя заживо. Мысли о том, что его гость замыслил месть даже не приходили в светлую голову крестьянина. Как может простой смертный отомстить могущественному колдуну?
И действительно... как? Как я смогу отобрать у него статуэтку?
У охотника не было особого выбора. Следовало идти в ближайший крупный город и искать следы Фабиана уже там. Ближайшим городом был Прекунт, до которого было около пятнадцати миль. После некоторых размышлений, Авенир пришел к выводу, что колдун в черном наверняка должен был заглянуть в город. Ему нужны были лошадь и продукты. Конечно, он мог бы добыть все необходимое в одной из многочисленных деревень, но этот вариант был маловероятен. В деревнях не найти хорошего коня. Там были только ширококостные и медлительные тягловые лошади более привыкшие тащить плуг, чем нести всадника. За хорошим скаковым конем нужно было идти в город.
Итак, первый пункт – городские конюшни.
Охотник собрал свои немногочисленные пожитки и вышел из дома, сопровождаемый Силаном. Светловолосая и голубоглазая девочка наблюдала за уходящим чужаком через открытое окно. Ее лицо просто светилось здоровым любопытством и природной добротой.
Ради нее... Ради таких же как она. Ради всех ни в чем не повинных детишек. Я должен отобрать Ключ у Фабиана. Я должен закончить дело, начатое Вонифатом. Ключ должен покинуть этот мир...
Выйдя на неширокую тропу, ведущую к соседней деревне, Авенир повернулся к Силану и, взяв его за руку, вложил в ладонь одну из золотых монет:
– Возьми. Это за то, что подобрали меня и не дали умереть. За то, что кормили меня и не выгнали за порог, едва только я смог подняться на ноги. За все добро, которое я видел от вас. Спасибо.
Светловолосый крестьянин ошеломленно смотрел на сверкающую золотую монету. Скорее всего, он никогда еще не держал в руках столько денег.
– Э-э... Не стоит...
Авенир с грустью посмотрел на него.
– Потрать ее поскорее. Ибо потом может быть уже поздно.
Охотник тяжело вздохнул и, повернувшись, побрел по местами заросшей тропе сопровождаемый недоуменным взглядом Силана.
* * *
Прекунт встретил Авенира, который до сих пор никогда не забирался так далеко от родных мест, обычным для таких крупных городов шумом и чувствуемым еще издалека запахом нечистот. Хотя в Прекунте и была канализация, ею мало кто пользовался. Выплеснуть помои в ближайший переулок было гораздо проще, чем постоянно прочищать стоки. Но за это город был награжден постоянным облаком висевшей в воздухе вони и считался первейшим рассадником болезней на Грастосе. В Дитнолле, власти которого внимательно следили за состоянием городской канализационной системы, было гораздо чище. Видимо правившему в Прекунте князьку было абсолютно наплевать на жителей своего города. Лишь бы платили налоги.
Городская стража, безразлично проводив взглядом прихрамывающего сразу на обе ноги чужеземца со свежими шрамами на шее и лице и одетого в аккуратно заштопанную рубашку, невозмутимо вернулась к своим занятиям: привычному ничегонеделанию.
Авенир добрался до первой попавшейся гостиницы и сразу же ввалился внутрь. Пятнадцать миль, отделявшие ту безымянную деревушку от города, превратились в тяжелое испытание для еще не восстановившего свои силы охотника. Он заплатил толстому краснощекому хозяину и, зайдя в свою комнату, сразу же повалился на скособоченную кровать. Вечерний городской шум не помешал охотнику почти мгновенно заснуть.
Утром Авенир поднялся когда время уже подбиралось к полудню. Вчерашний переход не обошелся ему даром – не зажившие еще раны жгло как огнем. Когда он встал и, пошатываясь, спустился в главную залу гостиницы, даже хозяин заметил неладное:
– Эй, парень, тебе плохо? С похмелья что ли... Да нет, ты же вчера не пил.
Авенир поднял на нахмурившегося толстяка свои глаза, молча кивнул и буквально рухнул на лавку.
– Может тебе знахарку привести, – озабочено поинтересовался хозяин. – Только это обойдется тебе в одну серебряную монету.
– Не надо. Просто скажи мне, где она живет. Я сам схожу.
– Ну, смотри...
Оказывается, знахарка жила совсем неподалеку. Авенир выслушал подробнейшее описание дороги туда и, поблагодарив хозяина, с трудом вышел на улицу.
– И если у тебя чума, можешь назад не возвращаться, – напутствовал его озабоченный толстяк. – Мне чумные в гостинице не нужны.
Знахарка оказалась не старой еще женщиной с ясными глазами цвета осеннего неба. Высокая и статная, она ничем не походила на старую Олдаму, а больше всего напоминала благородную даму вдруг решившую выйти из своего дворца и поселиться в кривобоком доме на углу улицы. Она не представилась, а Авенир и не спрашивал ее имени. Для него она так и осталась неизвестной лекаркой.
Знахарка проводила охотника в комнату и, усадив на лавку, велела показать свои раны. В комнате пахло травами и всевозможными снадобьями. Авенир покорно стянул рубашку.
– О, Отец Сущего! – Знахарка от изумления всплеснула руками. – Как же это тебя так опалило? Ведь живого места почти не осталось.
Она сноровисто и быстро осмотрела охотника, заставила его выпить целую кружку какого-то совершенно отвратительного на вкус настоя, и смазала заживающие ожоги мазью с таким запахом, что Авенир не выдержал и чихнул. Но как ни странно, это все помогло. Пульсирующая боль улеглась и напоминала о себе только при резких движениях, но зато появилась какая-то непонятная сонливость, а предметы перед глазами начали немного расплываться по краям. Постоянная болтовня знахарки навевала какие-то непонятные образы.
– Однажды я уже видела почти точно такие же ожоги, – бормотала она, – Это было лет десять назад. Один какой-то скудоумный крестьянин опрокинул на себя котел с кипящим маслом. Вот, клянусь именем Стража, раны были оч-чень похожие. Парень, ты что, тоже решил в масле искупаться?
Авенир бездумно покачал головой:
– Ма... Магия. Меня сожгла магия этого проклятого черного колдуна... Он искал К... Ключ.
– Магия? Ключ? – Знахарка недоуменно нахмурилась.
– Ключ... Такая невысокая статуэтка... она вся стеклянная и светится будто солнце... – Авенир резко оборвал себя. Что это со мной такое? Я же ей чуть-чуть все не выложил. Неужели она воздействует на меня магией? О, проклятье, нужно убираться отсюда.
– Стеклянная статуэтка. Ага. – Лекарка понимающе кивнула головой. – Понятно. Ты просто немного перепил моего настоя из маковых головок. Все понятно.
Авенир облегченно вздохнул. Отвар маковых головок. Не волшебство. Она ничего не поняла и не побежит докладывать Фабиану, чтоб его Падшие забрали.
– Иди-ка ты домой. Да постарайся по дороге не заплутать. – Знахарка сунула в руки охотнику небольшой пузырек с густой мутноватой жидкостью. – Это будешь пить, когда совсем уж невмоготу станет. Только, чур, не все сразу. С тебя шесть медных монет за лечение и еще три за пузырек с лекарством. У тебя платить-то есть чем.
Авенир кивнул и молча выложил на стол серебряную монету. Знахарка удивленно моргнула – это, по меньшей мере, вдвое превышало запрошенную ей цену. Охотник, все также стараясь не открывать рта, натянул свою запыленную рубашку, скривившись когда жесткая ткань коснулась свежих рубцов, и поспешно вышел на улицу.
Уличный шум немного прочистил одурманенную настоем голову Авенира. Он недовольно хмыкнул и побрел к гостинице, болезненно морщась когда проходящие мимо него люди неосторожно задевали его раны. Проклятье, чуть-чуть все не выболтал. А если бы она догадалась, о каком Ключе речь?
Зря я вообще пошел сюда... Зря я связался с поисками проклятого Ключа.
Знахарка хмуро смотрела в окно на пробирающегося через людской поток охотника. Надо же, как он быстро сбежал, едва я только поинтересовалась, чем это его так опалило. Кстати, такие ожоги действительно могли быть нанесены при помощи магии. Но черный колдун, стеклянная статуэтка, ключ светящийся как солнце?Знахарка пожала плечами и выкинула эти мысли из головы. Еще не хватало: задумываться над бедами каждого из приходящих сюда обормотов. Пусть они сами о себе заботятся.
Весь остаток того дня Авенир провалялся на кровати в своей комнате. Дважды к нему заходил хозяин гостиницы, видимо интересовался: не помер ли еще его постоялец. Охотник молча лежал, не обращая никакого внимания не его вопросы. Когда же владелец гостиницы осторожно поинтересовался: не чумой ли болен его гость, Авенир все также молча развязал ворот рубахи и показал выпучившему глаза толстяку страшные рубцы от ожогов на своем левом плече. Хозяин присвистнул, кивнул и скрылся за дверью, пообещав больше его не беспокоить. Охотник равнодушно проводил его взглядом, молча пожал плечами и вернулся к своим мыслям.
А все его мысли вращались вокруг одной оси. Может ли Фабиан оказаться в городе? Если да, то где его искать? И если нет, то куда он отправился? Причем в любом случае следует соблюдать осторожность.
Авенир заснул так и ничего и не решив.
* * *
Утром хмурый охотник прихватил с собой кошелек с деньгами и принялся за обход городских конюшен. Начал он с той, которая была ближе всего к западным городским воротам. Ведь именно на западе лежало то место, где из него чуть не сделали жаркое, а старый Вонифат упокоился под тонким слоем земли. И, скорее всего, Фабиан вошел в город именно через эти же ворота.
Авенир вошел в большую конюшню, располагавшуюся прямо у городских ворот и недовольно пошарил глазами по сторонам в поисках кого-нибудь, способного ответить на его вопросы. Несколько человек деловито сновали из угла в угол занятые своими делами. В конце концов, охотник подошел к старому седому конюху, сидевшему на рассохшейся бочке и чинившему упряжь.
– Что угодно молодому господину? – Конюх поднял голову и посмотрел прямо в глаза Авениру. – Лошадку? Не извольте сомневаться. Сейчас все сделаем...
– Да нет, – прервал словоохотливого старика Авенир. – Я хотел только спросить вас кое о чем.
– Спросить? – Старик усмехнулся. – Ну что ж, давай, спрашивай.
– Собственно, я ищу одного человека. Мужчина. Он невысокий, с черными волосами и бородой, одевается тоже во все черное... – Авенир как смог описал Фабиана, помогая себе жестами. Конюх заинтересованно слушал. – Он мог зайти сюда около месяца назад.
Охотник умолк и теперь ждал ответа от своего внимательного слушателя. Несколько минут стояла тишина.
– Приметный господин, – наконец-то заметил старый конюх. – Такого в любой толпе за милю видно. Но нет, сюда он не заходил. Я бы запомнил.
– Но может кто-нибудь другой в этой конюшне...
– Нет. Я здесь все время. Ни разу не отлучался. Жаль, молодой господин, мы ничем не можем тебе помочь. Поищи в другом месте.
Авенир пожал плечами и направился к выходу. Вообще-то он и не ожидал найти след Фабиана сразу же в первой конюшне. Работы явно было еще много.
До вечера он успел обойти примерно половину города и побывать примерно в тридцати конюшнях. Кое-где его вежливо выслушивали, а потом пожимали плечами. В некоторых местах память конюхов приходилось подбадривать несколькими медными монетками. Трижды с ним не захотели разговаривать вообще, грубо велев оставить их в покое и убираться подальше от этой конюшни. А однажды Авениру пришлось быстро ретироваться, когда широкоплечий громила, к которому он подошел с вопросом, молча оскалился и вытащил из-под лавки большую дубину.
И что самое обидное: никаких следов Фабиана. Никаких. Несколько раз ему казалось, что человек, о котором ему сейчас говорят – это и есть тот проклятый колдун. Но после дальнейших уточнений неизбежно оказывалось так, что, либо это совсем не тот человек, либо хитрый конюх просто желает получить награду за фальшивые сведения, говоря то, что, по его мнению, любопытствующий посетитель хочет услышать.
Усталый Авенир вернулся в гостиницу вместе с закатными лучами солнца. Ноги, измученные многомильной ходьбой по узеньким городским улочкам, казались свинцовыми. Обожженные грудь и шея тупо пульсировали ослепляющей болью. Охотник глотнул немного эликсира из полученного у знахарки пузырька и сразу же завалился спать. Завтра предстоял еще один тяжелый день. Нужно было проверить еще несколько конюшен.
Утро началось также как и вчера. Кривые улицы Прекунта заполоненные многочисленным людом: торговцы, крестьяне, мастеровые, стражники и попросту обычные уличные зеваки. Несколько раз Авенир видел представителей местной знати, высокомерно пробирающихся сквозь толпу в сопровождении десятка телохранителей. Но особенно много было бедняков и нищих, уныло сидящих возле стен и вяло сопровождающих взглядом протекающий мимо людской поток. Такого количества бедняков, собравшихся в одном месте, Авенир раньше никогда не видел. На первый взгляд около четверти пятидесятитысячного городского населения жили в трущобах и промышляли тяжелой черной работой, нищенствованием, а то и попросту воровством.
Охотник заходил в конюшни, подходил к одному из многочисленных конюхов и спрашивал его о господине в черном. Иногда разговор длился буквально минуту, а иногда приходилось по полчаса выслушивать пустопорожнюю болтовню конюхов. Результат всегда был один. Авенир пожимал плечами и выходил из конюшни, направляясь к своей следующей цели. И там все повторялось сначала. И благодарность великому Стражу Бездны, что больше никто не гонялся за ним с дубинкой. Спина и без того, казалось, сейчас разломится на части.
Последняя крохотная конюшня не принесла никакого результата. Один-единственный конюший, работающий там, в жизни никогда не слыхивал о Фабиане. Как того и следовало ожидать.
Солнце склонилось к горизонту. Авенир устало брел в сторону гостиницы, стараясь избегать многолюдных толп, где каждый толчок под ребро отзывался волной ослепляющей боли в заживающих ожогах. Хватит, и так уже все болит просто невыносимо.Охотник пожалел, что не захватил с собой тот пузырек с лекарством. Он, по крайней мере, хоть немного смягчал боль.
Темный переулок был пустым и абсолютно безлюдным. Авенир поморщился, когда неизменный запах нечистот просочился к нему в ноздри и шагнул вперед, обходя кучу отвратительно гниющего мусора. Запах от нее шел просто ошеломляющий. Под ногами захрустели какие-то обломки. Но зато здесь никто не толкнет меня в бок.Охотник, придерживаясь за стену, устало пробирался через мусорные завалы. От поднимавшихся при каждом шаге волн отвратительной вони слезились глаза.
Неожиданно за спиной Авенира послышался какой-то негромкий шорох. Охотник вздрогнул и, резко обернувшись, схватился за кинжал. Вслед за ним в переулок входили еще трое. И все трое держали руки на рукоятках заткнутых за пояс широких ножей.
Бандиты! О, Отец Сущего, надо же было так глупо попасться! Не стоило лезть в этот переулок. Здесь даже мой труп никто не найдет.
Авенир попятился и мгновенно развернулся, готовый бежать изо всех сил. Поздно. Путь к отступлению был уже отрезан. Прямо перед ним из полумрака выступили еще две темных фигуры, и одна из них уже обнажила свое оружие. Тускло блеснула сталь. Охотник выхватил кинжал, прекрасно сознавая, что против пятерых у него нет ни единого шанса. Тем более, когда каждое движение отдается вспышками режущей боли.
Грабители неторопливо подошли ближе и остановились в нескольких шагах от затравленно прижавшегося к стене Авенира. Почему-то они медлили и нападать не спешили. Охотник сглотнул и поудобнее перехватил кинжал, водя им из стороны в сторону. Почему они не нападают? Может быть, удастся договориться?
– Что вам надо? – Авенир попытался собраться и говорить как можно более твердо. Кажется, это у него получилось.
Один из бандитов неспешно выступил вперед. Он явно побывал в боях и двигался со смертоносной грацией готовой к броску змеи. Глубокий уродливый шрам пересекал его лицо от левого уха до подбородка. Грабитель усмехнулся и протянул вперед руку. Авенир отпрянул и попытался вжаться в стену как можно крепче. Сердце бешено колотилось в его груди.