Текст книги "L'DORADO, роман о казино (СИ)"

Автор книги: Александр Чубарьян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Сколько времени? – Спросил я однажды у ковокера.

– Восемь. – Сказал он.

– Еще карту. – Автоматически ответил я.

Базовая стратегия отложилась у меня на молекулярном уровне.

Через два месяца непрерывной долбежки в блэкджек мы с Нинзей решили подбить баланс. Сидели в баре и вспоминали, сколько выигрывали и проигрывали. Получилось, что если откинуть те случаи, когда мы напивались в казино и играли слишком азартно, не по базе, то каждый из нас в нуле. Нинзя минус двести долларов, я плюс сто с чем-то. По теории базовый игрок должен быть в нуле. Ну, или в маленьком минусе, если точнее. Так и было на деле. Все работало.

Итак, мы научились не проигрывать. Пришло время научиться выигрывать. Мы купили восемь колод, башмак для максимального сближения обстановки с боевой и начали тренироваться считать карты. Встречались у Нинзи дома, садились на кухне и играли друг против друга. Один час он был дилером, а я игроком. Другой час – наоборот. И так далее. Делали мы это в основном на выходных, все-таки о работе не стоило забывать. Играли по ночам с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье. С вечера и до шести-семи утра. Мы даже не пили алкоголь. Для счета карт нужна трезвая голова и ясный ум, что, правда, было достаточно проблематично под утро, когда глаза слипались от усталости, а живот скручивало от кофе.

Чтобы считать карты не нужно запоминать, какие именно вышли из игры. Нужно прибавлять и отнимать единички, в зависимости от того, какая вышла, и помнить только этот результат суммы и разности единиц. Это число нужно постоянно делить на количество оставшихся в колоде карт, чтобы вычислить реальный счет. В зависимости от реального счета можно уже делать тот или иной ход, поднимать или уменьшать ставку, играть агрессивно или пассивно. Чтобы не считать, сколько именно карт вышло и сколько осталось в игре, надо было научиться на глаз определять по высоте стопки в башмаке, сколько осталось. Это было самое сложное. Мы разложили карты по кучкам. В первой полколоды, во второй колода, в третьей полторы колоды и так далее. Заварили себе кофе, достали сигареты, сели за столом перед этими горками из карт и смотрели на них, изредка переговариваясь. Просидев так два часа подряд, мы сложили все в башмак и опять начали играть в блэкджек, чередуя игрока и дилера. На следующий день каждый из нас купил по пятнадцать колод и разложил у себя дома на самом видном месте карточные горки разной высоты. Проходя мимо этих карт, я всегда останавливался и несколько мгновений смотрел на них. Чем лучше ты научишься определять высоту колоды, тем точнее реальный счет. А чем он точнее, тем больше ты выиграешь.

Стратегия игры, считая карты, примерно такая – постоянно вычислять реальный счет и, когда он станет больше определенного числа менять свою базовую стратегию на более агрессивную. Поднимать ставки, удваиваться на восьми, брать карту там, где обычно не нужно этого делать… Если счет не превышает контрольное число, то надо играть по базе, минимизируя потери. Может случиться, что за десять шаффлов вы так ни разу и не достигнете нужной отметки. Что ж, значит нужно играть еще. Нужно ждать своего часа. Когда-нибудь он обязательно настанет. И тогда вы получаете преимущество перед казино.

И ТОГДА ВЫ ВЫИГРЫВАЕТЕ!

Естественно, сотрудники казино без дела не сидят. Их задача определять вот таких вот счетчиков и выписывать им черные карты. Совершенно неправильно считать, что казино не обращает внимания на тех, кто мало выигрывает, а черные карты выдает тем, кто крупно поднимает. Если ты выиграл много, то тебе, как правило, просто повезло. Один хрен ты завтра же прибежишь сюда и оставишь в десять раз больше. Зачем казино тебя выгонять? Наоборот, теперь ты самый желанный гость. А вот если ты выигрываешь мало, но постоянно, то черная карта тебе обеспечена. Зачем казино такой посетитель? Играет часто, никогда не проигрывает, не зарывается, есть халявную еду, курит халявные сигареты, пьет халявный алкоголь. Он просто сидит и занимает место, на которое мог бы присесть какой-нибудь тупой жирный кошелек, который засадит кучу денег, выкурит сигару, махнет рюмашку дорогого коньяка, достанет из кармана лопатник и вынет из него новые тысячи долларов. Такой парень нужен казино, а ты, хитрый и умный счетчик, ты казино совсем не нужен. Играй себе на здоровье, но только не в этом заведении.

На деле все вежливо и безопасно для счетчика. Игрока не поджидают на улице крепкие ребята, не вытрясают из него деньги и не избивают до полусмерти. Просто, когда игрок приходит в казино в следующий раз, то симпатичная девушка ему вежливо сообщает, что "Извините, молодой человек, но, к сожалению, для вас вход закрыт. У вас черная карта. Всего доброго".

Думаете тяжело выпалить счетчика? Да проще простого. Когда вы первый раз приходите в казино, то вам заводят личный файл в базе данных. Вы сообщаете девушке за ресепшном свои паспортные данные, показываете документы. Она фотографирует вас и выдает личную пластиковую карточку, которую вам нужно будет предъявлять каждый раз, когда вы играете в этом казино. Когда вы обмениваете деньги в кассе, то это отмечается в вашем файле. Игрок, который постоянно играет в блэкджек, имеющий положительный баланс – кандидат в счетчики. Таких игроков единицы. За ними начинают наблюдать. Играете вы по базе или нет – может определить любой дилер. Далее сотрудники заведения смотрят, когда игрок начинает отходить от базы. У любого казино есть аналитик – бывший игрок, как правило, сам отличный счетчик. Определить считает человек карты или ему просто везет, он может легко, так как знает все тонкости игры. Так что сильно не удивляйтесь, когда вам, только почувствовавшему себя властелином мира, начнут выписывать, одну за другой, черные карты.

А кто сказал, что будет легко?

По первой черной карте нам выдали сразу же, как только мы начали считать. Уже месяц мы играли у Нинзи дома и научились достаточно хорошо считать. По крайней мере, нам так казалось. Пора было проверить свои знания в реальной игре. Мы поехали в казино Flamingo на Проспекте Мира. Небольшое, уютное казино, где всегда мало народа, вход двести долларов, минимальная ставка на блэкджеке десять баксов, ручная сдача и игра в восемь колод. Пропалились мы, конечно, глупо, но ведь это был наш первый опыт.

Мы с Нинзей играли вдвоем. Кроме нас за столом никого не было. Игра шла в достаточно быстром темпе. Дилер молча сдавал, мы молча делали ставки, не переговаривались друг с другом, не подкалывали дилера. Каждый был сосредоточен только на своих картах. Полная концентрация. Мы волновались. Пили минералку и чай литрами, часто курили. Шла четвертая сдача. За три предыдущих шаффла реальный счет так и не достиг нужного порога, начиная с которого нужно выступать агрессивно. На входе мы купили фишек на шестьсот баксов на двоих, и сейчас наш баланс был около нуля. Может немного в плюсе. На четвертой сдаче пришел новый дилер. Он слишком быстро сдавал. Карты летали по столу, только успевай считать. Я посмотрел на Нинзю, у него едва заметно шевелились губы. Он считал. Пока мы играли по базовой стратегии. Мне пришла хорошая комбинация, и я удвоил, а ему пришли две одинаковые карты. По базе нужно было сплитовать и он, естественно, это сделал. Дилер мигом сдал ему еще две карты. Нинзя на одной руке добрал до девятнадцати, на другой перебрал. Дилер сдал себе двадцать три очка. В сумме мы выиграли сорок долларов, но все это происходило так быстро, что я запутался и сбился со счета. Я помнил сумму перед этой сдачей и начал пересчитывать, пока карты еще открытые лежали на столе. Так как я удвоился, то дилер выдал мне одну карту. По правилам после удвоения – вам сдается ровно одна карта. А я забыл, что удвоился и на автомате попросил еще карту. Дилер удивился, что я не знаю правил. Потому что играли мы быстро и производили впечатление опытных игроков. Он внимательно посмотрел на меня и сказал, что, так как я сделал дабл, то мне положена одна карта и все. Я извинился и сказал, что перепутал. Так мы привлекли к себе ненужное внимание персонала казино. Мы сыграли еще два шаффла и выиграли триста долларов. Один шаффл был очень удачный. Но счетом карт ни разу не воспользовались. Просто колода так и не попала в нужное состояние. То есть нам повезло и не более того. Каково же было наше удивление, когда через два дня на входе девушки за ресепшном сообщили, что у меня и у Нинзи черные карты. Видимо мы считали слишком явно. Поняв это, никто даже не стал разбираться, повезло нам или мы, действительно, воспользовались своим умением. Нам просто запретили играть в этом казино. Но мы не расстроились. Даже наоборот. Наконец-то в нас признали профессиональных игроков. настолько профессиональных, что испугались пускать в свое заведение. Несмотря ни на что, это было чертовски приятно. Мы с Нинзей переглянулись, вышли из казино и поехали в следующее.

Подумаешь, черная карта.

В Москве еще так много казино…

ГЛАВА 16

Городок Лас-Вегас, что в штате Невада, жил обычной жизнью. Люди проигрывали и выигрывали, радовались и страдали, напивались и трезвели. Еще одна сумасшедшая ночь подходила к концу. Стрип опустел, заведения подсчитывали выручку, дилеры устало сдавали карты, мечтая поскорее закончить смену и упасть в кровать. Часы показывали четыре утра.

В Queens, крупнейшем казино, расположенном прямо на Стрипе, посетителей оставалось немного. Атмосфера была расслабленной. Игроки шатались от усталости и алкоголя, пит-боссы зевали. Казалось, что даже какофония игровых автоматов стала тише. Все ждали новой безумной ночи.

Четверо студентов тихо играли в блэкджек по минималке в пять долларов. Они накрывали все семь боксов на столе, потягивали коктейли и спокойно наблюдали, как их фишки потихоньку перебираются к дилеру. Они просто расслаблялись и проигрывали.

Напротив них играл мужчина средних лет. Также в блэкджек. Его скорее интересовала симпатичная девушка, которая сдавала ему карты, чем игра. Карточные столы стояли рядом, поэтому дилеры были спиной друг к другу, а игроки, наоборот, лицом. Он ненавязчиво флиртовал и проигрывал. Это его не напрягало.

За студентами в ряд стояли игровые автоматы. Штук десять или пятнадцать. У одного из них ошивался подвыпивший тип. Он, как заведенный, всаживал свои деньги в автомат и пил пиво. Спин, минус доллар, глоток. Спин, минус доллар, глоток. Он тоже проигрывал. Правда, немного.

В казино вошли трое, двое мужчин и девушка. Они – уверенные в себе дельцы с цепкими взглядами. Она – вызывающе красива. Мужчины разменяли деньги в кассе, и троица пустилась сливать свои доллары. Ставили они крупно, играли они во все подряд, проигрывали они везде. Просадили пять тысяч на рулетке, две спустили в крэпс, отдали около штуки игровому автомату. Они отдыхали, а казино им в этом активно помогало. Все были довольны.

Когда компания дошла, наконец, до блэкджека, у них в плюсе было разве что виски со льдом и маргарита. В минусе было около десяти тысяч долларов. Студенты все еще играли по пять баксов и каждый кон накрывали стол целиком. Дельцы разделились, они любили играть в блэкджек один на один, и заняли столы слева и справа от студентов. Играли они по максимуму, по тысяче долларов на бокс.

У студентов сменился дилер, и через несколько раздач начался новый шаффл. Он тщательно перемешал карты, дал срезать, положил колоды в "башмак", и игра началась. В этот момент пьяный тип слил в автомат всю наличку и встал за столом одного из дельцов. Это интересно, когда кто-то проигрывает тысячи долларов. Он десять минут понаблюдал за игрой и вышел из казино. Сегодня был не его день.

Студенты добили "башмак", забрали остаток фишек и ушли. Дельцам совершенно не перла карта, и они, решив сменить стол, оба уселись за "студенческий". Дилер начал тасовать колоды, а за столом напротив повздорили игрок и пит-босс. Мужчине надоело проигрывать, и он вымещал свою злобу на персонале. В конце концов, он плюнул на все и ушел. Сегодня также был не его день.

Настроение у дельцов было так себе. Они проиграли уже кучу денег, около тридцати тысяч. Они попросили поднять лимит стола до пяти тысяч долларов за ставку. Они хотели отыграться. Казино всегда идет навстречу таким клиентам. Потому что они все равно проиграют. Пит-босс позвонил наверх, там дали добро, максимальную ставку подняли.

Дельцы начали с места в карьер, накрыли сразу пять боксов, а дилер перебрал. На следующей раздаче они закрыли четыре дома по пять штук, а дилер снова перебрал. В третий раз они закрыли весь стол, семь боксов, и дилер опять перебрал. За три кона они выиграли восемьдесят тысяч долларов. ВОСЕМЬДЕСЯТ ШТУК!!!

Бизнесмены встали, собираясь уйти. Они выиграли достаточно, и больше играть им не хотелось. Чуть ли не весь персонал заведения сбежался, чтобы уговорить их остаться. Казино совершенно не хотело, чтобы парни покинули их с пятьюдесятью тысячами чистого плюса. И это им удалось. Они уговорили игроков остаться.

Один из них сказал дилеру – "Окей, мы останемся до первого проигрыша. Как только мы проиграем, мы уйдем отсюда".

Следующие двадцать раздач они выиграли. Всякий раз у дилера был перебор. На двадцать первом кону они, наконец, проиграли и, как обещали, встали и пошли в кассу. Там им выплатили порядка полумиллиона долларов.

Одного из дельцов звали Микки Свифт. И для Queens все, в принципе, уже было кончено, когда он только перешагнул порог казино. Служба охраны совершила единственную ошибку – пустила Микки в свое заведение.

Никакие это были не дельцы. И не студенты. И не пьяный неудачник, спустивший свою зарплату в игровой. И не стареющий ловелас. И не дилер. Все это – банда мошенников. И во главе ее стоял Микки Свифт, легенда игрового мира.

А в замедленном варианте трюк выглядел следующим образом:

Над столом, где играли "студенты" висела камера, которая обслуживала еще и стол напротив. Там мужчина строил глазки девушке-дилеру. Обычно одна камера – один стол. Но в этом месте было так. Поэтому "студенты" и сели за него.

"Дельцы" вошли в казино и начали просаживать огромные суммы. Крупных игроков всегда ведет служба безопасности. "Дельцы" постоянно были в прицеле видеокамер. Они сели играть в блэкджек за два стола. Электронные глаза моментально нацелились на них.

У "студентов" сменился дилер. Теперь это был "свой" дилер. Дилер, обученный Микки Свифтом. Он перемешал карты, и игра началась.

"Пьяный неудачник" стоял за Микки Свифтом, но смотрел он только на "студенческий стол". В его бутылке был маленький передатчик. Вместо того, чтобы пить пиво, он сообщал по рации, какие именно карты выходят из игры. Член банды, сидевший в микроавтобусе на парковке казино, тем временем вводил эти данные в компьютер.

"Дилер", помещая карты в "отбойник", неуловимым движением наклеил маленький кусочек латекса, который все время находился у него под ногтем, на верхнюю карту. Теперь между картами образовалась щель, невидимая видеокамерам и легко различимая глазом игрока. Он подал знак "пьяному неудачнику". Тот сказал в бутылку – "Всё", и покинул казино. Парень в машине запустил программу, которая рассчитывала оптимальную стратегию. "Студенты" начали затягивать игру. Они спорили между собой, сколько денег им ставить. Пытали дилера, какой именно ход сделать. Заказывали выпивку и сигареты. Они проигрывали деньги, но выигрывали время. Время, за которое, программа рассчитывает оптимальную стратегию.

Программа выдала ответ, результат был записан на стодолларовой купюре. Числа 50, 52, 31 говорили, что игрок должен накрыть пять боксов и не взять ни одной карты, накрыть пять боксов и взять две карты, накрыть три бокса и взять одну карту. Заветные сто баксов "курьер" передал спутнице Микки Свифта в туалете.

Когда она вернулась, "студенты" быстро добили "башмак", поднялись и ушли. "Дельцы" пересели за их стол.

"Дилер" стал мешать карты. В этот момент "любвеобильный" игрок за столом напротив начал шумно вымещать свою злобу на сотрудников казино. Внимание камеры над "студенческим" столом сразу же переключилось на него. И "дилер" произвел "нулевой шаффл". То есть сверху все выглядело так же, как и всегда. Но на самом деле карты не меняли свой порядок. То есть в колоду они попадали в той же последовательности, в которой покинули игру. Он выполнил шаффл и предоставил колоду игрокам для срезки. Микки Свифт ловко разрезал в том месте, где была прикреплена латексная прокладка. И заранее известный кусок колоды отправился наверх. "Дилер" сказал – "Спасибо" и его сменил другой. Игрок напротив устал бороться и ушел. Новый дилер сказал – "Здравствуйте и удачи!". И сдал карты.

Когда Микки Свифт со своим товарищем встали после третьей раздачи, чтобы уйти, то никуда уходить они не собирались. Они просто издевались над казино, получая от этого ни с чем несравнимый кайф.

Микки Свифт и его банда не просто выиграли полмиллиона. Они унизили казино Queens.

Они проиграли последний кон. Микки Свифт подвинул дилеру фишки на пол миллиона и сказал:

– Спасибо, ребята! Это было весело!

Пит-босс чуть не задохнулся от его слов.

– Пожалуйста, приходите играть еще! – Едва слышно протянул он.

– А знаете что? – Ответил Свифт. – Нам здесь очень понравилось.

Микки Свифт шел по жизни, улыбаясь. Его путь был усеян новенькими долларами, зеленые президенты приятно хрустели под ногами. Свифта ждали новые трюки, мошенничества и огромные выигрыши. За его спиной оставались разграбленные казино и дилеры с разинутыми от удивления ртами. Он жил не как должен был, а как хотел.

А мы с Нинзей пытались хоть чуть-чуть быть на него похожими.

ГЛАВА 17

К маю 2005-го я подошел, имея за плечами год работы в стабильной IT-компании, четырехлетние отношения, уже давно перешедшие из фазы романтических рандеву в совместное проживание с общим санузлом, и полностью доделанную дипломную работу. Мне казалось, что этого более, чем достаточно, чтобы безболезненно для себя и окружающих поменять свой статус с нищего похуистичного студента на подающего надежды молодого специалиста. Все было за то, чтобы я в скором времени стал винтиком огромной машины корпорации, частью большого отлаженного механизма. Но не сложилось. Жизнь распорядилась иначе. Серьезная с виду компания начала чахнуть, карьерный рост накрылся, просто потому что дальше было некуда. Отношения стали портиться из-за каждого пустяка. По бытовухе. Чувства остыли, а снова разжигать огонь было впадлу. Долго мы так, естественно, не протянули и разъехались. С дипломной работой, само собой, тоже сразу не заладилось…

Старшие курсы говорили, что поставят на предзащите, то поставят и на защите. С вероятностью девяносто девять процентов. Диплом я написал на четвертом курсе и целый год не парился по его поводу, особенно ближе к маю, когда большинство однокурсников, как угорелые начали носиться к научнику, в срочном порядке пытаясь хоть что-то написать. Перед предзащитой перечитал, освежил в памяти основные моменты и лег спать. Опасений за положительный результат у меня не возникало.

На следующее утро выпускники нашей кафедры набились в аудиторию, все было для нас в новинку. Преподаватели долго терлись на этаже, ждали завкафедрой, академика РАН, между прочим. Студенты заметно нервничали. Я тоже. До начала слушаний успел покурить раза четыре. Наконец, пришел завкафедрой, поздоровался с профессорами, перетер важные базары с особами, приближенными к императору и погнали.

Черт, как же нас тогда поимели. Адски просто. Ну, а началось все очень даже прилично. Первым к доске вышел ученик завкафедрой, здоровый такой верзила и невероятно умный. Чувак сорок минут рассказывал, какие теоремы он доказал, не вдаваясь в подробности этих самых доказательств. Просто перечислял формулировки, пытаясь хотя бы как-то на пальцах донести до преподавательского состава смысл проделанной работы. А смысл был простой – чувак развил какое-то свое направление в теории автоматов и успешно там продвинулся. Резюмируя сказанное, завкафедрой сказал, что парень написал по ходу работы семнадцать статей, некоторые из которых можно увидеть в докладах РАН. Желающих задавать дополнительные вопросы не нашлось, профессора зевали, лишь один молоденький препод дернулся, было, но его быстро причмырили.

Второй студент не так уж и сильно отличался от первого. Только у него было уже не семнадцать написанных статей, а четыре, но это, я считаю, тоже гуд. Вот у меня было только две статьи, да и те в сборниках статей сраной Ломоносовской конференции, а не в докладах РАН. На второго студента из преподов тоже никто залупиться не посмел. Ну, в общем, это было бы бесполезно.

Третьим защищался смешной чувак по кличке Сырник. Я хорошо к нему относился, но искренне считал ебанутым, как, впрочем, почти всех однокурсников. Честно говоря, думал, что у Сырника в работе полное говно. Мне почему-то казалось, что учился он херово. Каково же было мое удивление, когда Сырник, исписав доску, непонятной мне математической шнягой, повернулся к аудитории и с вызовом произнес – "…Что позволило улучшить предыдущее решение "Задачи о рюкзаке" на восемь процентов". Я, честно, до сих пор не знаю, что это за "Задача о рюкзаке", но потому как после этой фразы переполошились преподы, включая завкафедрой, сделал вывод, что это, наверное, очень важная в дискретной математике задача. Все как с цепи сорвались тогда, понеслись дополнительные вопросы, но научник этого студента, не последний чувак на кафедре, грудью бросился на защиту Сырника и вместо него ответил на всё.

На этом, как говорится, закончилась первая часть марлезонского балета, и началось то, что все студенты называют жесткой и беспощадной еблей. Попал и я под каток.

Схема ответа была такая – студент пишет на доске основные положения своей работы, начинает отвечать, преподаватели выслушивает его, примерно, секунд двадцать и следует абсолютно не относящийся к работе вопрос по теме кафедры. Обычно завкафедрой тихим голосом, от которого меня до сих пор бросает в дрожь, говорил – "Достаточно. Скажите лучше нам, что такое конечный автомат". А дальше преподы, как цепные псы, добивали беднягу. некоторые правда валились сразу на определении автомата. Помню я, когда стоял у доски, постоянно повторял про себя, глядя на завкафедрой, – "Только не автомат, только не автомат". Мне повезло, меня вообще почти не трахали. Просто работа была не по основной теме кафедры, а вообще из другой оперы. Называлась – хеджирование опционов с помощью "индульгенций". Меня как-то скучающе выслушали, потом один толстый кент, потер переносицу и устало высказался:

– Какая-то, по-моему, лажа…

Возражать ему никто не стал, и вызвали следующего студента.

Дальше я не слушал, собрал вещи и ушел. В курилке уже набралась целая толпа ответивших. Мы единогласно сошлись на том, что надо было три года назад идти на любую другую кафедру и не испытывать такого унижения.

Предзащита длилась еще два часа, потом преподаватели ушли на кафедру и час совещались, потом огласили результаты. Первым трем отвечающим поставили пятерки. Еще двум чувакам четверки. Остальным параши. Уверенности в своих силах перед защитой через две недели, честно скажу, не прибавилось. Да еще завкафедрой порадовал.

– Исходя из таких неприемлемых результатов предзащиты, – сказал он, – мы решили сделать еще одну предзащиту через неделю. А вообще очень плохо. Вы пока самый слабый курс, который учился на нашей кафедре.

Зашибись, да? Мало того, что сегодня над нами адски поглумились, так теперь через неделю придется испытать такое же унижение. Свезло, так свезло.

Через два дня пошел к профессору с теорвера, под чьим руководством писал работу.

– Ну что там тебе поставили на предзащите? – Поинтересовался он.

– Двойку.

– Хм… Странно… На крепкую четыре точно тянет. Давай-ка, расскажи мне, как ты отвечал, – сказал он.

Я рассказал.

– Не на то ты упор делаешь, – сказал он, выслушав до конца, – рассказываешь уже кем-то доказанные вещи. Что ты такого сделал в работе, чего до тебя никто не делал?

– Ну, формулу для оценки цены опциона вывел.

– Вот про нее и рассказывай.

На следующей предзащите попросился отвечать в начале. Влом было ждать своей очереди и слушать всё это по второму разу. Вышел, доску исписывать не стал, просто написал две формулы. Начал отвечать.

– В финансовой математике цену опциона сейчас вычисляют вот так, – я ткнул пальцем в первую формулу, – это основано на классической гипотезе, что логарифмические приращения курсов акций есть случайная величина, которая имеет нормальное распределение. Недавно два американских ученых, Вовк и Шейфер, предложили новую теорию, которая основана на этом предположении, – я показал на вторую формулу. – Они сделали вывод, что в этом случае "справедливую" цену опциона можно рассчитать гораздо точнее, но проверить это не могли, – я сделал театральную паузу.

– Почему же они не могли? – Как-то само собой вырвалось у завкафедрой.

– Потому что они не догадались вот до этого, – я взял мел и написал несколько новых формул.

Несколько секунд все осмысливали написанное. Первым молчание нарушил, конечно, завкафедрой.

– То есть двое ученых развили сложную и объемную теорию и не смогли додуматься до такой простой вещи? – Уточнил он.

– Именно. Знаете, умным людям свойственно не замечать мелочей. Или не хотеть замечать. Подозреваю, что им могло быть тупо неинтересно думать над этим. Да, кстати, профессор с кафедры теорвера, с которым я работал, списывался с Вовком по этому поводу.

– И что он ответил?

– Сказал, что на его взгляд достаточно интересный результат, до которого они сами не догадались.

– Нда… – он задумался, – ну, здорово, я считаю. Ладно, можете садиться.

Я сел. Однокурсники похлопали меня по плечу и шепотом сказали, что серьезно выступил. Я дослушал ответ следующего и свалил в курилку.

На объявлении оценок сказали, что у меня пять. Еще три четверки. Остальные параши. Третьей предзащиты решено было не делать, нам с сарказмом пожелали успехов на защите и отпустили. В коридоре ко мне подошел завкафедрой и сказал, чтобы после защиты я написал статью по теме диплома в журнал кафедры.

Я обрадовался и сказал, – "Да, конечно".

Диплом я защитил на пять, а статью писать не стал. Лень было, да и смысла в этом я особо не видел.

А через две недели у нас был выпускной. Мероприятие, о котором я до сих пор вспоминаю с теплотой и нежностью. Черт, да это была одна из лучших вечеринок в моей жизни.

Организовывать праздник взялись двое бывших студентов, парень и девушка. Они уже имели двухлетний опыт организации, так что мы не волновались за наши капиталы. Тупо скинули им по два косаря, а они пообещали, что будет круто.

Начинался вечер тухло. Все парни, как имбецилы, надели комичные пиджаки, нелепые галстуки и уродские туфли. У девушек отчего-то вместо обычных причесок появились какие-то невообразимые темы. Мы собрались на набережной Воробьевы Горы, оттуда отплывал наш прогулочный катер, который арендовали на всю ночь. На корабле были бухло и еда. Короче, схема понятна – плавать, нажираться, блевать, опять нажираться. В общем, никакого эпатажа.

Гнилая вечеринка "botanik style" продолжалась три часа. Мы бороздили Москва-реку, впитывали алкоголь, как заведенные, бросали с верхней палубы в воду все, что под руку попадется. Попадались в основном бутылки. Хотели выбросить в жопу пьяного Сырника, но он в последний момент что-то пошел в отказ и намертво вцепился в борт.

На нижней палубе проходили адские танцы, ретро восьмидесятых, нирвана, рок'н'ролл. Ботаны жгли без разбегу, страшные мехматовские телки готовились к сексу. Короче, банально. Весело, но банально. Стандартный движ для выпускного.

Конкурс художественной тупки начался с того, что одному здоровому чуваку не хватило водки. Ну, то есть он такой подорвался выпить, а бухло в бутылке закончилось. Чел поискал алкоголь на столах, но там тоже все было пусто. Кто-то допивал остатки, но это не в счет. Короче, тема такая, что чувак первым просек мазу – бухло из аут. Это было печально.

– Где этот уебан? – Закричал здоровый чел, имея в виду организатора выпускного.

Нашли Славу, который занимался арендой катера, закупкой бухла и прочими делами вместе со своей помощницей, которая к тому моменту уже куда-то свинтила.

– В чем у вас проблемы? – Интеллигентно спросил Слава, не ожидая подвоха.

Вместо внятного изложения проблемы чувак смачно переебал Славе по лицу, а уже потом начал делиться своим недовольством.

– Где бухло? – Рычал он Славе в лицо, крепко держа того двумя руками за шею. Ноги у Славы едва касались пола.

Не знаю, как вам, а мне интересно наблюдать такие вот события. Поэтому я обрадовался, когда за Славу вписался его друг, способный дать отпор верзиле.

Завязалась потасовка, а это уже некий эпатаж. В драку с разных сторон включались новые и новые персонажи, как муравьи, спешащие к муравейнику. Силы сторон были, примерно, равны, а это значит, что файтинг обещал быть долгим и захватывающим. Я за справедливость. Не люблю, когда десять бьют ногами одного. Люблю, когда десять бьют десять.

Из рубки выскочил капитан корабля. У него в руках был рупор. Я вначале подумал, что чувак сейчас захочет воззвать к порядку, что ему типа не нравится, когда у него на катере дерутся пьяные студенты. Но нет. По ходу, на свое судно ему было насрать, из чего я сделал вывод, что это его не первый выпускной, и он привык. Загвоздка была в том, что Слава с помощницей оплатили капитану время только до часа ночи, а не до шести утра, как все думали. Поэтому капитан поднес рупор ко рту и произнес сакраментальное:

– Товарищи студенты, так как время нашего плавания подошло к концу, то прошу вас всех через десять минут покинуть катер и спокойно выходить на берег.

Ага, конечно.

Драка спонтанно прекратилась, когда эта новая инфа с помощью нервных импульсов дошла до мозговых рецепторов бойцов.

– В смысле выходить? – Сурово пробасил чувак, которому первому не хватило водки.

– Какое слово тебе непонятно? – Дерзко ответил капитан.

Надо сказать, что держался он молодцом. Поначалу.

– Мне непонятно, какого хуя я должен выходить, если я оплатил катер до утра? – Резонно заметил чувак.

Мехмат, хули. С логикой все в полном порядке.

– Мне дали деньги только до часа ночи. Остальное не мои проблемы.

Все замолчали, размышляя над ситуацией, но это длилось недолго. Кто-то крикнул:

– Ебашь тут все!

И понеслось.

Хорошо, что хотя бы посуда была пластмассовая… Летали бутылки, столы и стулья. Хотели кинуть динамик, но ему повезло, он был очень тяжелый. Опять же можно было бы кинуть Сырника, но об этом почему-то никто не подумал. Сам Сырник технично оторвал позолоченный колокол, висящей над дверью на нижнюю палубу, и очень этим гордился.