Текст книги "Ветка кедра"

Автор книги: Александр Бушков

Соавторы: Леонид Кудрявцев,Александр Бачило,Анатолий Шалин,Елена Грушко,Виталий Пищенко,Александр Головков,Игорь Ткаченко,Евгений Носов,Александр Скрягин,Олег Костман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Впоследствии мне всегда будет очень неприятно вспоминать о том, что произошло в следующие секунды. Таким я себя никогда не помнил. Я был готов вцепиться ему в глотку, душить его, раздирать на части. Только руки, уже почти впившиеся в незнакомца, вдруг на толкнулись на какую-то незримую преграду.

Гость сидел не шелохнувшись, все так же рассеянно глядя перед собой. И от этого его невозмутимого спокойствия я распалялся еще больше. Ненависть душила меня, я колотил кулаками по невидимой стене, разделившей нас, и исступленно кричал:

– Ведь ты мог, ты все мог! Но тебе дела не было до живого человека! Тебе были нужны только эти проклятые бумажки! Да гори они все синим пламенем – только бы он сейчас был жив!

– Рукописи не горят! – жестко отчеканил посланец будущего.

То ли он использовал какой-то свой прием, то ли просто напряжение, охватившее меня, уже получило необходимую разрядку, но ярость вдруг ушла так же внезапно, как и появилась. В изнеможении я рухнул на пол. Бить и крушить уже не хотелось. Хотелось только разрыдаться – стало так горько и обидно, как бывает разве что в раннем детстве.

Неужели они там, в будущем, такие бездушные и черствые? Да и что для них наша жизнь – если честно разобраться, лишь объект бесстрастного и беспристрастного исследования, не больше. У них есть цель, которую они осуществляют – добросовестно и педантично. Рукописям они сгореть не дадут – и на том спасибо. Что же касается судьбы самих создателей шедевров – какое им, бесконечно далеким от нас, дело до мук и радостей этих гениев?.. Нас ведь тоже не очень-то беспокоят перипетии личной жизни какого-нибудь строителя египетских пирамид. Может быть, и в самом деле таково свойство больших промежутков времени: возвышать творение над его создателем, событие – над участником. И, как говорится, ничего тут не попишешь…

Но нам-то дано видеть прошлое только издали. А для них, странствующих во времени, люди минувших веков – это же реальные, во плоти и крови, личности!

Перед глазами стояло лицо Ильи – живое, улыбающееся… Какие еще шедевры он мог бы создать, попытайся пришелец использовать хоть малую толику своих возможностей! Да что там использовать – достаточно было в ту первую встречу просто обо всем рассказать мне, даже не рассказать – единым словечком намекнуть…

Не намекнул… Зато сейчас донельзя доволен и горд. Еще бы: куда как эффектно – открыть вдруг взорам пораженных людей очередное сокровище, которое было едва не затоптано ими, – главные слова двенадцатого, двадцатого или какого еще там столетия… Кушайте, мол, на здоровье, наслаждайтесь, современнички, приятного вам аппетита. И помните, как мы вас осчастливили!

С ненавистью смотрел я на своего гостя.

– Немедленно убирайся отсюда! Слышишь! Я не желаю видеть тебя больше ни секунды! Задачу свою ты выполнил: с рукописями будет сделано все, что нужно, – можешь не беспокоиться…

– Спасибо. Только вам придется потерпеть мое общество еще некоторое время. Двух часов не прошло, а в этом кресле так уютно… Да и некуда мне убираться.

– То есть как это некуда? – опешил я.

– Может быть, вы хотите предложить мне обратный билет?

– Какой еще билет? – Я опять ничего не понимал.

– Мне не хотелось рассказывать вам об этом… Есть такие простые вещи, говорить о которых очень трудно… Существует одно обстоятельство… Словом, чтобы выполнить то, для чего я был послан в вашу эпоху, я должен был пропустить временну́ю точку, из которой еще возможна обратная хронотранспортировка. Придя к вам, я сказал, что у меня в запасе два часа. На два часа хватит энергии моего изолирующего поля – вот что это значило.

– И… что будет… потом?.. – Язык у меня вдруг стал деревянным.

– Ничего. Пустота.

– И… вы…

– Да. Я знал об этом. С самого начала… Ну что вы на меня так смотрите?

Наверно, я и в самом деле смотрел на него в этот момент так, как никогда ни на кого не смотрел. Мне вдруг явственно представился жаркий бой – и он, в вылинявшей, по́том просоленной гимнастерке, готовый, стиснув зубы, броситься с последней гранатой под вражеский танк… Но ведь когда под танки – это война, это решается судьба страны, а другое дело…

– Когда речь идет о судьбе гениальных творений, – властно раздался его голос. – Это не другое дело, это тоже первое дело. Иной возможности здесь не было – или так, или вообще никак. Я сделал свой выбор. Рукописи не горят! – еще раз твердо повторил он. – В ваше время эти слова, кажется, уже были классикой…

«А ведь это и вправду бой! – вдруг подумалось мне. – Бой, где победить необходимо любой ценой. И он сделал свой выбор – вступил в этот бой как солдат, который поднимается в атаку, даже зная, что гибель неизбежна… Потому что иначе нельзя, – внезапно осенило меня. – Иначе прошлое, в котором о чем-то важном забыли, прошли мимо него, становится опасным – оно нарушает нормальный ход времени, превращается в нечто вроде мины, заложенной против будущего… Так вот почему не горят рукописи! И не о себе ведь они, такие, как мой гость, думают – уж для них-то наверняка не осталось в минувшем ничего забытого. Они хотят для каждого поколения открыть сокровища, о которых человечество и не подозревает, они готовы жизнь отдать за это – спасибо им великое! Только… Сберечь такой ценой вещь, даже не попытавшись спасти ее создателя… Этого я не понимаю… И разве в одном Илье дело?»

– Я знаю, о чем вы сейчас думаете, – прервал он меня. – Стоит нам только захотеть – и не окрасится кровью снег в то январское утро у Черной речки, не рухнет к подножию Машука простреленный поручик Тенгинского пехотного, долгие годы еще будет греметь могучий бас командора вашей поэтической революции… Так? А почему вы считаете, что этого хочется только вам? Нам тоже этого хочется – не меньше вашего. Нам, может быть, много чего хочется видеть в прошлом иным. Только история не делается дважды – переписать ее заново невозможно… Это вы понимаете? В вашем веке расстреляли Лорку и отрубили руки Харе[1]1
  Виктор Хара (1932–15.09.1973) – чилийский поэт и певец, убит во время пиночетовского переворота. – прим. верстальщика из 2013 г.


[Закрыть], вашим веком пережита величайшая трагедия истории, в вашем веке доведены до совершенства системы уничтожения человечества – это вы понимаете? В вашем веке – не в моем! И не говорите сейчас, что от вас все это никак не зависит – от каждого как-то зависит. Не перебивайте, пожалуйста! Дайте закончить – мне осталось немного… Вы в своем времени не гости: вам отвечать за него – и за беды его, и за победы. И только вам, современникам, по силам определять его ход – никто другой за вас этого не сделает, даже если захочет. Так постарайтесь распоряжаться своей эпохой так, чтобы потомкам не захотелось увидеть ее иной. Ни в чем не захотелось – даже в самой малой малости. И чтобы не понадобились больше такие экспедиции, как моя… Постарайтесь…

Он внезапно умолк, откинулся на спинку кресла, посмотрел на часы.

– Ну а что касается рукописей, для вас ничего не осталось неясным?

Я отрицательно покачал головой.

– Ну вот и хорошо…

Может быть, он ждал, что я сейчас удалюсь, дам ему возможность провести оставшиеся минуты наедине с собственными мыслями. Но я, словно ребенок, которому никак не показывают обещанный фокус, поспешно, прежде чем успел что-либо сообразить, выпалил:

– Пожалуйста, расскажите о будущем – хоть что-нибудь! Какое оно?

– Какое оно? – Гость мягко улыбнулся чему-то своему. – Хорошее… Хотя во многом и не такое, каким его обычно изображали в ваше время. Молочные реки в кисельных берегах у нас не текут. И рецепт всеобщего счастья тоже пока что не открыт… Мы радуемся любимой работе – как и все, кто жил до нас. Мы ценим дружбу и презираем подлость – в наше время она тоже иногда встречается… Мы знаем, что не успеть нам охватить все сущее, и завидуем тем, кто придет в мир после нас, потому что они сумеют шагнуть дальше. Разве вашим современникам эти чувства не знакомы?.. Ну что еще вам сказать? Мы многое можем: у нас надежные помощники – умные и добрые машины… Впрочем, вас, гуманитария, технические достижения ведь мало волнуют. А человек – всегда человек, на все времена. И на все времена ценность его не в том, в чем он повторяет других, а в том, чем он от других отличается. Для нас эта истина бесспорна… Как сказали бы в древности, дай-то бог, чтобы он и дальше оставался таким же. А дел у него – много! На миллионы лет… Вот что я могу рассказать вам о будущем… А теперь принесите, пожалуйста, немного воды. Только подольше спускайте ее из крана, чтоб была похолодней…

Я вышел в кухню. Это заняло, наверное, около минуты. Может быть, даже меньше. И когда я возвратился, в комнате ничего не изменилось. Не сдвинулся с места ни один стул, ни одна книга не свалилась со стеллажа, из аквариума не выплеснулось ни капельки воды… Лишь кресло, в котором только что сидел мой гость, было уже пустым.

Понимая всю нелепость своих действий, я распахнул дверцы шкафа, заглянул под тахту, кинулся в ванную, потом подбежал к окну (шестой этаж, нет ни балкона, ни водосточной трубы поблизости, но чем черт не шутит!)… Все четыре шпингалета, как им и положено, были добросовестно вогнаны глубоко в свои гнезда.

Да, теперь бы я дорого дал, чтобы все, связанное с этим визитом, оказалось розыгрышем! Только сейчас я почувствовал, как сильно устал – от всего, что свалилось на меня за этот проклятый день. Я опустился в кресло, еще хранившее чужое тепло. В нем действительно было очень уютно – раньше я как-то не обращал на это внимания. Странное состояние полудремы-полубодрствования начало мягко обволакивать тело. Я вроде бы еще воспринимал окружающее, но уже никак в нем не участвовал. Очертания знакомых предметов постепенно как бы растворялись в воздухе, звуки стали доноситься словно через слой ваты, потом исчезли совсем…

– Рукописи не горят! – вдруг снова четко прозвучало в ушах.

Я вздрогнул, открыл глаза.

С фотографии на столе требовательно смотрели большие печальные глаза Ильи. Рядом лежала старинная рукопись и возвышалась стопка папок – обычных картонных папок, которые всегда можно купить в любом магазине канцтоваров. Верхняя все еще была раскрыта. Я положил ее на колени и бережно расправил листки…

Александр Бачило
Простая тайна

повесть

Среди ночи под окном вдруг громко фыркнул невесть откуда взявшийся грузовик. Ровный гул мотора наполнил комнату, заставляя дребезжать посуду в шкафу. Хлопнула дверца кабины, и сейчас же кто-то забарабанил в дверь подвала.

«Вот кретин», – подумал Игорь, вставая и нащупывая ногой тапочки. На балконе было довольно свежо. Ежась от ночного холодка, Игорь перегнулся через перила и громко сказал и темноту:

– Эй, друг! Никто тебе не откроет – здесь подвал! Слышишь? Эта дверь давно заколочена, лет пятьдесят назад, наверное… Так что давай не топчи своим кабриолетом траву, а езжай домой и спать ложись!

От двери отделилась размытая фигура и вышла на свет. Это был молодой парень в кепке и расстегнутой до пупа рубашке. Он с интересом разглядывал Игоря.

– Заколочена, говоришь? Вот комики! Что же делать-то теперь? Выдергу бы, что ли… – Парень сдвинул кепку на нос и задумчиво почесал в затылке.

Вдруг раздался скрип, и на ступенях, ведущих к подвальной двери, заиграл тусклый, красноватый отсвет.

– Что стоишь? – прохрипел кто-то шепотом. – Быстро разгружайся!

Шофер кивнул и побежал к машине. Он забрался в кузов и стал скидывать на землю тяжелые ящики. На Игоря он не обращал больше ни малейшего внимания.

Из подвала между тем выскочили какие-то люди и утащили ящики один за другим внутрь. Когда работа была закончена, шофер подошел к подвальной двери, и тот же хриплый шепот произнес:

– В следующий раз, как приедешь, сразу начинай сгружать. Ломиться не надо. А тем более болтать.

– Так я ж думал, раз он тут живет…

– Кто живет? Где живет? Ты соображаешь, что говоришь?

– А-а, ну ясно… Только ведь он смотрит. И слышит, наверное. Или ничего?

– Тебя это не касается. Им займутся.

В комнате за спиной у Игоря вдруг зазвонил телефон. Кому бы в такое время? Странно. А тут еще эти типы под балконом – о чем они болтают? Игорь нехотя вернулся в комнату, подошел к телефону и снял трубку.

– Да!

– Вампира вызывали? – прохрипел знакомый шепот.

– Что? – едва вымолвил Игорь, у него перехватило дыхание.

– А, испугался, верно? – прошептала трубка. – Ну шучу, шучу! Ты, кстати, почему не спишь-то? Погляди-ка, ночь ведь на дворе! В эту пору добрые люди спят и сны видят. Усек? Действуй!

Мягкая волна толкнула Игоря в грудь, он выронил трубку и попятился к кровати, на ходу проваливаясь в бездонную глубину сна. Где-то вдалеке проскрежетала и захлопнулась подвальная дверь…

…Прошло уже немало времени с тех пор, как в цветущей долине среди неприступных гор собрались со всего света люди, знавшие о таинствах и самом устройстве Природы больше, чем весь остальной мир. Они съехались туда вместе с семьями и имуществом, в надежде обрести покой, необходимый для продолжения их трудов, и дать отдых сердцам, израненным зрелищем нескончаемых кровопролитий, творящихся по всей земле.

Но мир не хотел оставить в покое бежавших от него. С каждым годом он все ближе подступал к укромной долине, сжимая свои окровавленные пальцы на горле сокровенной мысли.

И вот, когда уже казалось, что спасения нет, новая тайна открылась вдруг мудрецам, населявшим долину…

Фу-ты, черт! Игорь приподнялся на локте и оглядел комнату. Одеяло лежало на полу. В лунном прямоугольнике у кровати аккуратно стояли тапочки. По-ночному громко отстукивал будильник, словно изо всех сил старался подтолкнуть время к рассвету. Все было спокойно. Однако Игорь встал, внимательно оглядел комнату и направился к окну.

Приснится же такое, думал он. И, главное, абсолютно как наяву! Он мог бы поклясться, что видел минуту назад у себя под балконом новенький грузовик, и парня в кепке, и все остальное… если бы не одна маленькая деталь. Да-да, если бы не телефон. Ну, в самом деле, откуда у него телефон? Нет у него никакого телефона. И никогда не было. А ведь он даже не удивился, услышав звонок! Нет, такое может быть только во сне.

Игорь вышел на балкон (там действительно было прохладно) и, перегнувшись через перила, постарался разглядеть подвальную дверь. Нет, не видно. Да и что там можно увидеть?

Игорь выпрямился и, сладко потянувшись, шагнул было обратно в комнату, но сейчас же сильным ударом в спину был отброшен в сторону и растянулся во весь рост на полу. Дверь на балкон захлопнулась позади него.

Как ужаленный, Игорь вскочил на ноги и вдруг за метил темный силуэт на фоне окна.

– Кто здесь? – хотел крикнуть он, но из горла вырвалось лишь неопределенное бульканье.

– Тс-с! – послышалось от окна. – Успокойся, прошу тебя!

Темная фигура приблизилась к Игорю и превратилась в девушку, стройную и наружности, кажется, приятной, если бы не странная, какая-то угловатая прическа, из-за которой, собственно, он и перепугался поначалу.

– Вы откуда? – спросил он теперь скорее с удивлением, чем со страхом.

– Издалека, – прошептала она, – или, вернее, снизу.

– Из подвала, что ли? – спросил Игорь. Насчет сна он уже не был уверен.

– Да, в том числе…

– Понятно.

Игорь вдруг вспомнил, что он в одних трусах, торопливо взял с кровати одеяло, задрапировался в него и, подойдя к столу, включил привинченный к полке фотографический фонарь, заменявший ему настольную лампу.

Девушка продолжала стоять посреди комнаты, осторожно осматриваясь. С первого взгляда на нее Игорь понял, что его гостья не просто весьма странная девица, но и явно нездешняя. Существенно нездешняя. А это значит…

Что это значит, пока было неясно, поэтому он только молча глядел на нее, придерживая одной рукой одеяло и лихорадочно соображая, что бы такое сказать, приличествующее моменту.

– Ты живешь здесь один, – произнесла она наконец.

Это не было вопросом, но Игорь ответил:

– Да.

– Сюда никто не приходит? – На этот раз она спрашивала, и видно было, что это непраздный вопрос.

– Ну, как… приходят иногда, – ответил Игорь. Он решил перевести разговор на тему, которая его интересовала больше всего. – Вот, например, сегодня ты пришла, и мне теперь очень интересно, откуда и каким образом… И, кстати, что это там за возня у нас в подвале?

– В подвале? Крысы, наверное. Больше никого там нет. Темно и тихо.

– Но ведь дверь в подвал только что кто-то открывал. Вот эту, под моим окном. Какие-то ребята затащили туда десяток ящиков, вошли сами и закрыли дверь за собой. Не заметила?

Господи, зачем он все это ей объясняет? Давно пора спросить, что ей здесь нужно и как она сюда попала.

– Обычным путем.

– Что? – не понял Игорь.

– Я сюда попала обычным путем. И не понимаю, что здесь удивительного. У вас так не принято?

«У нас!» – подумал Игорь.

– Да, – сказал он, закинув край одеяла на плечо, словно кутаясь в плащ, – у нас так не принято. У нас водится обычай подниматься по лестнице, звонить и входить в дверь.

– Бесподобно! – искренне удивилась девушка. – Но ведь это должно отнимать массу времени!

– Что поделаешь, – вздохнул Игорь, – предрассудки так живучи… Мне, например, как-то не по себе без фрака. Так что я, пожалуй, на минутку выйду, надену какие-нибудь штаны… э-э… брюки.

Он открыл шкаф, вынул джинсы и отправился в прихожую – другими словами, за занавеску у двери.

– Ну так вот, – сказала девушка ему вслед, – здесь я и остановлюсь.

«Вот тебе раз! Остановлюсь! Да кто ты вообще такая, скажи на милость!»

– Сейчас не самое важное, кто я такая, – она снова угадала его мысли, – род мой знаменит древностью и могуществом, и нет в Светлом мире человека, которому было бы незнакомо имя принцессы Мариники… Да, но ты можешь называть меня Мариной. Я поживу у тебя день-два, здесь, наверху, мне нужно уладить кое-какие дела…

Игорь удивлялся сам себе. Вместо того, чтобы усадить эту девицу на стул и добиться-таки от нее, откуда она сбежала и как забралась в комнату, он вот уже полчаса, разинув рот, выслушивает прозрачные намеки на ее экзотическое происхождение из какого-то банального фантастического романа. Пора, черт побери, сказать ей, чтобы перестала выставлять его дурачком и, вообще, по возможности быстро сматывалась!

И вдруг он понял, что никогда этого не скажет. Девушка нравилась ему со страшной силой! Ее стройная, тонкая фигура, длинная шея, красивое лицо с большими умными глазами оказывали гипнотическое действие. Хотелось все бросить и посвятить жизнь созерцанию ее легких пальцев, мягких волос, а может быть, даже и ног, будто специально для этого созданных.

В таком состоянии Игорь готов был выслушивать любую ахинею, содействовать скорейшему установлению контактов с внеземными цивилизациями и, если бы она потребовала, возможно, отдал бы себя на нужды науки, изучающей земные организмы. К счастью, ни о чем таком речи пока не было.

– Мне понадобится твоя помощь, – сказала Марина.

– Именно моя?

– Да. Ведь ты, кажется, являешься хранителем знаний своего народа?

– Хранителем? – удивился Игорь. – Я? С чего ты взяла?

– Ну как же? – забеспокоилась Марина. – Разве ты не служитель храма Чудесного Механизма, который собирает знания со всего света?

Игорь задумался. А ведь она, пожалуй, права. Конечно, если отбросить всю эту допотопную терминологию и называть вещи своими именами. Он работает программистом в Институте информатики, в группе, которая создает международную библиотечную систему, и на этом основании действительно может считаться если не хранителем, то хотя бы каким-нибудь смотрителем знаний.

В эту группу Игорь попал по университетскому распределению и сейчас же стал ярым энтузиастом нового дела. Всем своим знакомым он рассказывал, как это удобно, когда миллионы книг хранятся в памяти ЭВМ в разных городах и странах, и при этом любой человек в любом городе может прочесть любую из них. Для этого ему достаточно затребовать нужную книгу в библиотеке, имеющей связь с Международной вычислительной сетью, и через каких-нибудь полчаса она будет распечатана для него вместе с иллюстрациями и обложкой. Кроме того, библиотечная система – это гигантская энциклопедия, удобная в обращении и, вдобавок, весьма сообразительная. Она может предоставить вам всю необходимую информацию, даже если вы сами плохо представляете, что вам нужно. Словом – не система, а конфетка, и, согласитесь, очень лестно, когда в межзвездных сферах тебя знают как ее хранителя…

Игорь очнулся от радужных мыслей и понял, что немного замечтался – это бывало с ним, когда он думал о работе.

– А откуда ты, собственно, знаешь, чем я занимаюсь? – спросил он Марину.

– Я видела твое имя в списках… впрочем, это неважно. Мне удалось всех опередить, найти тебя, и этому уже никто не сможет помешать. К сожалению, здесь, наверху, я многого не понимаю и могу наделать ошибок. Никто не должен знать, кто я и откуда, тебе придется самому придумать что-нибудь правдоподобное.

Гм, правдоподобное! Игорь почесал в затылке. Если кто-нибудь из соседей, например, Леха Ушаков, или семейство Петреевых, или, не дай бог, Светочка с Любочкой узнают, что у него живет эта девушка, ни в какую тетю из Киева они, конечно, не поверят. И правильно сделают. Он бы тоже не поверил. Впрочем, от истины они все же будут далеки. К сожалению.

Неожиданно послышался деликатный стук в дверь. Начинается, подумал Игорь и пошел открывать. За дверью оказался Леха.

– Здравствуй, – сказал он, переминаясь с ноги на ногу. – К тебе можно?

– Заходи, – ответил Игорь, слегка удивившись. Не в ушаковских правилах было спрашивать на что бы то ни было разрешения.

Леха вошел и сейчас же принялся разглядывать комнату. Только теперь Игорь заметил, что одет он в свой лучший серый костюм «для парадного выхода».

Странный наряд для визита к соседу среди ночи.

– Ты что, из гостей? – спросил Игорь. Он обернулся, собираясь представить соседа Марине, но тут вдруг обнаружилось, что Марина куда-то пропала. Леха все озирался вокруг, словно напряженно прислушиваясь к чему-то.

– Да, – заговорил он наконец, – я вот по какому делу. У меня в плафоне перегорела электрическая лампа накаливания, что, конечно, не дало бы мне права тревожить тебя ночью, если бы не настоятельная необходимость выполнить срочную работу, требующую идеальных условий освещения…

Игорь смотрел на Леху, разинув рот. Что он плетет? Какая «лампа накаливания»? Уж не заболел ли парень? То, что он говорил, настолько не соответствовало его обычной манере, что Игорь, пожалуй, меньше бы удивился, если бы он шпарил все это по-французски.

Неожиданно Леха замолк, устремив взгляд в окно и осторожно потянул носом воздух.

– Ты чего? – спросил Игорь испуганно.

– А что? – Леха посмотрел на него и вдруг тоже испугался. – Не так?

– Что не так? Ты откуда вообще?

– Й-а? – произнес Леха дрожащим голосом. – О-откуда же мне быть? Отсюда я.

– От себя, что ли? А чего так вырядился?

Леха ощупал свой пиджак.

– Это я… Да. Это, чтоб теплее… Ты пока ищешь эту… а я у тебя на балконе покурю, хорошо?

– Да чего искать? Есть у меня в столе запасная лампочка. Бери и мотай. Выспаться тебе надо, по-моему…

– Нет, нет! – вскричал Леха, пятясь от Игоря к балкону. – Я покурю… Я моментально. Доставай, доставай!

Игорь пожал плечами, подошел к столу, выдвинул ящик и вынул из него стоваттную лампочку.

– На, курильщик! – он повернулся к Лехе, но комната была пуста. Тогда Игорь вышел на балкон, но и там никого не было.

– Эй, Леха! Ты где?

Вместо ответа внизу тихонько скрипнула подвальная дверь. Что за чертовщина? Снова шутки из подвала? Игорь перегнулся через перила и прислушался. Тишина.

Что же такое с Лехой? И где Марина? Ему никак не удавалось толково объяснить происходящее, и от этого на душе становилось все тревожнее.

Игорь вернулся в комнату и чуть не столкнулся с Мариной, притаившейся возле балконной двери.

– Где ты была? – спросил он почему-то шепотом.

– Здесь, недалеко, – ответила она, отступая и недоверчиво на него поглядывая, – спряталась на всякий случай.

– Это Леха Ушаков, – сказал Игорь, – мой сосед. Странный сегодня какой-то. Ты не знаешь, куда он делся?

– Знаю, – ответила Марина, продолжая оглядывать Игоря с головы до ног, – только это не Леха Ушаков.

– Как это – не Леха? Зрение у меня, слава богу, хорошее!

– Тебе показалось.

– Но мы с ним разговаривали!

– Разговаривали. И он тебя сильно удивил…

– Так ты все слышала?

– А ты его страшно напугал.

– Да, действительно. Сначала он нес какой-то бред, а потом вдруг до смерти испугался.

– Чего испугался? – спросила Марина, голос ее дрогнул, и Игорь заметил, как она напряглась, будто перед прыжком.

– Понятия не имею! Псих какой-то. Самая большая опасность, которая ему угрожала, – сломать себе шею. Если, конечно, он в самом деле сиганул с балкона. – Игорь старался говорить как можно убедительней, и Марина понемногу успокаивалась.

– Значит, ты не знаешь, что могло его испугать? – спросила она почти без волнения.

– Нет, конечно! Ну что во мне страшного?

Марина неопределенно пожала плечами, будто имела свое мнение на этот счет, и, глядя Игорю в глаза, медленно произнесла:

– А неизвестна ли тебе какая-нибудь тайна, с помощью которой ты мог бы захватить над ним власть?

– Над Лехой?!

– Это был не Леха.

– Да вы что, с ума все посходили? Прекратите меня мистифицировать! Пришельцы-ушельцы! Я жаловаться буду! В комитет по «летающим тарелкам»…

– Можешь сходить к нему и спросить.

– А?

– Зайди к своему соседу и узнай, был он у тебя или нет.

«А что, – подумал Игорь, – не так глупо. Поговорить с Ушаковым… Правда, если розыгрыш… Ерунда! Лишь бы рожу его увидеть, а там все сразу станет понятно».

– А ты снова не исчезнешь, пока я буду ходить? – спросил он.

– Постараюсь, – ответила Марина и наконец улыбнулась…

Игорь два раза громко постучал в дверь Лехиной комнаты, прежде чем изнутри послышались приближающиеся шаги. Щелкнул замок, и Ушаков предстал перед ним в одних трусах и с помятой со сна физиономией.

– Ты че? – пробормотал он, с трудом размежив правый глаз.

Только теперь Игорь спохватился, что не придумал, отправляясь к нему, никакого толкового предлога, но решил довести все же проверку до конца.

– Тебе лампочка-то нужна еще? – спросил он.

Леха долго без выражения смотрел на него мутным глазом и наконец просипел:

– Ты достал уже меня, по́ял? Какие тебе в эту пору лампочки, мне вставать в пять часов!

Дверь захлопнулась у Игоря перед носом, но он не обиделся. Не до того было. До сих пор в глубине души он надеялся, что все объяснится как-нибудь просто и понятно. Теперь эта надежда рухнула. Оставалось либо уповать на помощь врачей, либо признать, что вокруг происходят вещи, по-настоящему фантастические. Он посмотрел на часы. Да, поликлиника откроется еще не скоро…

– Все же, – сказал Игорь, вернувшись к себе, – я хочу, чтобы мне объяснили, что происходит. Я понимаю, что вам всем не до меня, вы играете в космических шпионов. Но раз уж представление идет в моей квартире, имею я, черт возьми, право знать хотя бы, чего мне ждать дальше?

– Не горячись, – сказала Марина, – просто я пробралась сюда тайно и незаконно, надеялась, что этого никто не заметит. Но вышло все иначе – этот тип обнаружил меня еще, наверное, на нашей стороне, а догонять бросился просто с испугу. Подготовки у него никакой нет, видимо, он простой страж. Хуже будет, когда за мной пустят настоящих предотвратителей. Придется побегать.

Игорь невольно покосился в сторону балкона. Ему представились толпы предотвратителей, перелезающих через перила и вваливающихся в комнату. Тоска межпланетная…

Проще всего было бы не поверить Марине, махнуть рукой на небылицы, которые она рассказывает, или заявить, что где-то уже читал нечто подобное. Вполне вероятно, что так бы он и поступил, не будь этого дурацкого эпизода с Лехой, не будь этой подозрительной истории с подвалом, и главное – того ощущения необычности и значительности происходящего, которое возникло у него при появлении Марины.

– А что ты, собственно, разыскиваешь? – спросил он.

Марина некоторое время задумчиво смотрела в окно, затем, словно решившись, повернулась к Игорю и нараспев проговорила:

– «В ненарушимую тайну был превращен этот страшный способ подчинения людей своей власти. Пришедшие в Светлый мир поклялись навсегда забыть его и детей своих воспитывать в неведении…» Примерно так это должно звучать в переводе на твой язык.

– Хм! Что-то не очень понятно даже в переводе на мой язык. А зачем…

Он хотел что-то спросить, но Марина вдруг замерла, и сейчас же раздался стук в дверь.

Игорь на мгновение почувствовал противную слабость в коленях и инстинктивно схватил Марину за руку. Она прислушивалась некоторое время, потом спокойно произнесла:

– Открывай. Это не они.

Игорь осторожно приблизился к двери, повернул ключ и сразу же отскочил назад.

В комнату вошел Леха. На нем была старая порыжевшая штормовка, в которой он обычно выходил рано утром из дому, с тех пор как устроился подрабатывать в детском саду дворником.

– Не спишь? – спросил он, проходя мимо Игоря, и сразу направился к холодильнику. – По мозгам бы тебе настучать, весь сон перебил… Чаю нету? А то у меня один зеленый остался.

Он открыл холодильник и стал с интересом принюхиваться.

– В холодильнике нету, – сказал Игорь, постепенно успокаиваясь. Это был, конечно, настоящий Леха, вечно стреляющий у соседей заварку, еду и сигареты.

Он вынул из холодильника несколько яиц, затем перешел к шкафчику, насыпал чаю в кулак, ломанул батон и уже хотел было откланяться, как вдруг заметил Марину, сидящую в кресле.

– Ох, пардон! – воскликнул он и покосился на Игоря. – Что-то я стал невнимательным, как вообще… На моей работе это недопустимо, вы как полагаете?

Он приблизился к Марине, разглядывая ее с нескрываемым восторгом.

– А вы где работаете? – спросила Марина.

– О, это маленькая тайна, – продолжал кривляться Леха. – Одно могу сказать, каждый раз перед выходом на задание я должен хоть полчасика побыть рассеянным, таким, знаете, чудаком. Никого не узнавать, помечтать про пустяки какие-нибудь… А без этого трудно…

Леха врал самозабвенно. Он считал, что всегда производит на женщин ошеломляющее впечатление. Но на этот раз он просчитался, Марину удивляло в нем совсем другое.

– Странно, – сказала она, – судя по одежде, ваше задание каждый раз заключается в том, чтобы перегонять с места на место пыль где-то и окрестностях. Непонятно, зачем вы делаете из этого тайну.

Леха, конечно, принял ее слова за откровенную насмешку. Он повернулся к Игорю и бросил на него взгляд, оставляющий впечатление удара в челюсть.

– У, трепло! Успел уже! – Однако полные руки продуктов помешали ему перейти к более решительным действиям. Пообещав зайти попозже, Леха быстро удалился.

– Что это с ним? – спросила Марина. – По-моему, он обиделся. Что ему было нужно?

– Да ничего особенного. – Игорь пожал плечами. – Он просто старался произвести на тебя впечатление. Ты не обращай внимания, для него это естественная реакция, он вообще всегда проявляет повышенный интерес к женскому полу, как явлению. А тем более… Должно быть, слегка обалдел в первую минуту, увидев тебя. И я его где-то понимаю…