Текст книги "Вопросы социализма (сборник)"

Автор книги: Александр Богданов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 44 страниц)

Александр Александрович Богданов
Вопросы социализма
Работы разных лет

Трагедия коллективиста

Выдающийся французский мыслитель Сен-Симон, стоявший у истоков утопического социализма прошлого столетия, различал «органические» и «критические» исторические эпохи. Во второй половине 80х гг. века нынешнего на наших глазах застойная органичность «развитого социализма» сменилась порывистой и бурной критичностью перестройки и демократизации. Разрушены бытовавшие десятилетиями стереотипы; гласность обнажила кровоточащие раны истории; стало очевидным кризисное состояние «плановой экономики», густым туманом нависла неопределенность общественной перспективы. Оживился старый спор о соответствии человеческой природы социальному идеалу, и не в унылом однообразии резолюций, а в напряженном осмыслении тревожных реалий, в пестром калейдоскопе различных мнений и в перекличке духовных традиций приходится сегодня искать ответы на вопросы: «Что за общество мы построили?», «Какой социализм народу нужен?»

Поиск «ариадниной нити», способной вывести из лабиринта предубеждений в спорах о судьбах социалистической идеи, невозможен без кропотливого (а не крикливого!) воссоздания исторической правды, нового обращения к «критическим точкам» богатейшей истории социалистической мысли. К числу таких «критических точек», долгое время замазываемых черной краской тенденциозных схем, принадлежит и идейное наследие Александра Александровича Богданова. Видный деятель пролетарского этапа революционного движения, естествоиспытатель с «удивительным по своей универсальности и способности к синтезу умом» [1]1
  Моисеев Н. Н. Экология человечества глазами математика. М., 1988. С. 175.


[Закрыть], врач, философ, экономист, писатель-фантаст – зачастую он представляется общественному сознанию смутной, однобокой, деформированной предвзятостью «исследователей» фигурой, и мало кто знает, что подытожившая его кипучую многостороннюю деятельность тектология [2]2
  От греческого «тектон» – «строитель».


[Закрыть] – всеобщая организационная наука, ныне признанная первой глубоко разработанной общесистемной концепцией и непосредственной предшественницей кибернетики, – была задумана именно как наука о строительстве социализмана основе всегосоциально-экономического и культурного опыта, накопленного человечеством [3]3
  См.: Богданов А. А. Тектология. М., 1989. Кн. I. С. 13–14, 106.


[Закрыть]. Богданов считал себя «рядовым представителем великого и сильного течения жизни и мысли, которое даст людям действительную свободу развития».

А. А. Малиновский (Богданов) родился 10 (22) августа 1873 г. в г. Соколка Гродненской губернии. Второй из шести детей в малообеспеченной семье народного учителя, он с детства отличался математическим складом ума, превосходной памятью, редким трудолюбием, любовью к книге и естественным наукам. Окончив с золотой медалью тульскую классическую гимназию (куда был принят на казенный кошт и где «злостно-тупое начальство» научило его «бояться и ненавидеть властвующих и отрицать авторитеты» [4]4
  Деятели СССР и революционного движения России. М., 1989. С. 361.


[Закрыть]), в 1892 г. поступил на естественное отделение Московского университета, откуда вскоре был исключен за активное участие в народовольческом Союзном Совете землячеств. Высланный в Тулу, «неблагонадежный» студент сближается с рабочим оружейником Иваном Савельевым (1870–1900), искавшим «интеллигента» для занятий в рабочих кружках. Взявшись за объяснение рабочим тульских заводов политэкономии Маркса, Александр пробует подвести своих слушателей к учению о прибавочной стоимости через легальные пособия либерального направления, но быстро чувствует их неудовлетворительность и, опираясь на беседы с рабочими и самостоятельную работу над «Капиталом», пишет специальные лекции, из которых сложился «Краткий курс экономической науки», вышедший в 1897 г. под ставшим вскоре широко известным псевдонимом «А. Богданов».

Статья К. Тулина (В. И. Ленина) «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве» закрепила окончательный переход молодого пропагандиста от народовольческих идей к марксизму. А сам В. И. Ленин в рецензии на «Краткий курс экономической науки» писал о «выдающихся достоинствах этого сочинения», называя его «замечательным явлением в нашей экономической литературе» [5]5
  См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 35.


[Закрыть]. К 1898 г. вокруг кружка А. Богданова – И. Савельева вырастает тульская социал-демократическая организация. Через несколько лет автор «Курса экономической науки» станет ближайшим соратником Ленина в борьбе за организационное оформление большевизма.

Марксизм был для Богданова «научным откровением» [6]6
  Луначарский А. В. А. А. Богданов. Некролог // Правда. 1928. 10 апреля.


[Закрыть], однако народовольческий порыв его юности не прошел бесследно. Нравственный идеализм и максимализм, просветительский энтузиазм и стремление активно влиять на ход истории, сочетание энергии раскрепощенного знания с самоотверженностью революционного действия – эти черты роднили большевика Богданова с поколением, которому в туманной дали будущего светили две путеводные звезды – наука и гражданская свобода [7]7
  См.: Морозов Н. А. Повести моей жизни. М., 1965. Т. 1. С. 43.


[Закрыть]. Своеобразную форму приняла у быстро приобретшего литературное имя «глубоко чтимого в кругах молодой социал-демократии автора „Политэкономии“» [8]8
  Луначарский А. В. Воспоминания и впечатления. М., 1968. С. 248.


[Закрыть]выпестованная П. Л. Лавровым идея долга интеллигенции перед народом – «преобразовать науку так, чтобы сделать ее доступной рабочему классу», преодолеть отчуждение широких трудящихся масс от богатства знаний, накопленного человечеством.

В 1899 г. определившийся в своих убеждениях «работник научного социализма» становится одновременно дипломированным медиком, автором философского сочинения «Основные элементы исторического взгляда на природу», написанного с целью удовлетворить широту и разнообразие запросов рабочих «в области общего мировоззрения», и… политическим ссыльным. Четырехлетнее поднадзорное пребывание в Калуге и Вологде вместило приобретение практического опыта врача-психиатра, ежедневные многочасовые занятия самообразованием и научно-литературным трудом, сближение с талантливым публицистом и оратором А. Луначарским, жаркие дебаты со ссыльной «аристократией» – апостолом «вольного духа» Н. Бердяевым, начинающим боевиком Б. Савинковым, писателем А. Ремизовым, историком П. Щеголевым; путешествие вместе с еще одним «неблагонадежным», будущим знаменитым арктическим исследователем В. Русановым по Коми-Зырянскому краю; наконец, главное – переписку в качестве секретаря вологодской группы социал-демократов с В. И. Лениным и редакцией газеты «Искра». Проштудированная в ссылке книга Ленина «Что делать?» предопределила выбор Богданова после раскола РСДРП на II съезде. Летом 1904 г., приехав из России в Женеву, он становится ближайшим соратником Ленина в борьбе с меньшевиками-«новоискровцами». Закаленный годами партийной работы в Туле, Москве, Вологде, Харькове, Калуге, Твери, отточивший теоретическую мысль и перо публициста в полемике с С. Булгаковым и М. Туган-Барановским, Богданов (партийные клички «Рядовой» и «Максимов») вносит весомый вклад в организацию III съезда РСДРП, на котором избирается в новый ЦК партии.

Однако уже в то время попытки Богданова и его «меньшого брата» Луначарского представить марксистскую философию в «более широкой и ярко-цветной редакции», чем «сухая и отжившая плехановская ортодоксия», вызывают настороженное отношение Ленина. При знакомстве с Богдановым, указывал Владимир Ильич, «мы сразу презентовали друг другу: я – „Шаги“, он – одну свою тогдашнююфилософскую работу. И я тотчас же (весной или в начале лета 1904 г.) писал ему… что он меня своими писаниями сугубо разубеждает в правильности своих взглядов и сугубо убеждает в правильности взглядов Плеханова» [9]9
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 47. С. 141.


[Закрыть]. Однако «неортодоксальность» Богданова и Луначарского, вызывая у Ленина «известную досаду», не мешала единству отчетливой революционной позиции в политике [10]10
  См.: Луначарский А. В. Воспоминания и впечатления. С. 34.


[Закрыть]. Впоследствии Ленин подчеркивал: «Летом и осенью 1904 г. мы окончательно сошлись с Богдановым, как беки, и заключили тот молчаливый и молчаливо устраняющий философию, как нейтральную область, блок, который просуществовал все время революции и дал нам возможность совместно провести в революцию ту тактику революционной социал-демократии (= большевизма), которая, по моему глубочайшему убеждению, была единственно правильной» [11]11
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 47. С. 142.


[Закрыть].

Богданов был в гуще революционных событий 1905 г.: представитель ЦК партии в Исполкоме Петербургского Совета рабочих депутатов, руководитель (вместе с Л. Красиным) большевистской военно-технической группы, автор многих прокламаций и летучих листков ЦК РСДРП. В 1906 г. отношения Ленина и Богданова скрепляются совместной дружеской жизнью на конспиративной даче на станции Куоккала в Финляндии. Однако «блоку» не суждено было оказаться длительным.

Червоточина разногласий, первоначально вызванная прямолинейностью Богданова в тактических вопросах, становится все сильней в связи с растущей обеспокоенностью Ленина идейными шатаниями среди русских социал-демократов. Философия перестает быть нейтральной областью. В «Материализме и эмпириокритицизме» Ленин показывает, «на чем свихнулись люди, преподносящие под видом марксизма нечто невероятно сбивчивое, путаное и реакционное», «как мертвый философский идеализм хватает живого марксиста Богданова» [12]12
  Там же. Т. 18. С. 11, 346.


[Закрыть]. Богданов, однако, упорно отстаивал свои позиции, и обоюдоострая полемика закончилась расколом.

Более 80 лет отделяют нас от резкой критики В. И. Лениным философских взглядов А. А. Богданова. С тех пор «лично – заклятый враг всякой реакции» [13]13
  См. там же. С. 346.


[Закрыть]фигурирует исключительно под рубрикой «идейного противника», «ревизиониста» и «махиста». Огородившись частоколом ленинских цитат, оказалось возможным фабриковать самые нелепые обвинения в адрес автора «Эмпириомонизма». Ниже мы кратко остановимся на них. А сейчас попробуем бегло проследить путь, каким большевик Богданов пришел к сомнительной репутации «еретика во марксизме».

Наука и социализм – вот два берега, между которыми пролегает русло идейной эволюции марксиста Богданова. Воспринятая им от разночинцев-шестидесятников убежденность в неограниченных возможностях научного знания укрепилась историческим оптимизмом учения Маркса. Рационалистический склад ума (для психолога Богданов мог бы служить образцом «левополушарного мышления») и волевой характер натуры не позволяли ему разделить чувство непреодолимой «надтреснутости мира», охватившее деятелей «серебряного века» русской культуры – от Александра Блока до о. Павла Флоренского [14]14
  См.: Блок А. А. Собр. соч. В 6 т. М., 1971. Т. 5. С. 275; Половинкин С. А. П. А. Флоренский: логос против хаоса. М., 1988. С. 21–22.


[Закрыть]. Будучи не только ученым, но и активным революционером, не только естество-, но и «социоиспытателем», Богданов не сомневался в способности общества поставить под свой контроль «условия жизни, окружающие людей и до сих пор над ними господствовавшие…» [15]15
  Богданов А. А. Приключения одной философской школы. СПб., 1908. С. 66.


[Закрыть].

Расцвет политической деятельности Богданова и первые работы зрелого периода его научно-теоретического творчества («Новый мир», «О социализме» и пресловутый «Эмпириомонизм») падают на 1904–1906 гг. – эпоху подготовки и подъема первой российской революции. Революция 1905 г. – сердцевина первого десятилетия XX в. – времени глубочайших социальных потрясений и невиданного взлета мирового научного движения, определенного А. А. Богдановым как «научно-техническая революция» [16]16
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 294.


[Закрыть]. Неутомимый искатель и блестящий эрудит, он не мог не быть захвачен атмосферой «одного из самых романтических периодов в развитии человеческого знания… когда даже химические элементы перестали казаться неизменными, а материки неподвижными» [17]17
  Старостин Б. А. От феномена человека к человеческой сущности // Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М., 1987. С. 7.


[Закрыть], когда выяснилось, «что взрывы, полные игры, таят томсоновые вихри, и что огромные миры в атомных силах не утихли» [18]18
  Белый А. Первое свидание // Стихотворения и поэмы. М.; Л., 1966. С. 410.


[Закрыть], когда открылись удивительные и тревожные перспективы радиоактивности, набрала силу физическая химия, разгорелся горячий спор о каналах на Марсе и прозвучали вещие слова Циолковского об «исследовании мировых пространств реактивными приборами». Оказавшись в этом пространстве идей «всеобщей динамизации и торжества эволюционного принципа» [19]19
  Старостин Б. А. От феномена человека к человеческой сущности // Тейяр де Шарден П. Феномен человека. С. 7.


[Закрыть], Богданов ставит перед собой задачу найти познавательные формы «бесконечно широкие и прочные, но и бесконечно пластичные, чтобы охватить все разнообразие беспредельно прогрессирующей жизни» [20]20
  Богданов А. А. Эмпириомонизм. Кн. 1. М., 1904. С. 7.


[Закрыть].

Он обращает особое внимание на два заметных явления философии естествознания конца XIX – начала XX в. – на историко-методологические труды австрийского физика Э. Маха и «энергетический императив», предлагаемый немецким ученым В. Оствальдом как принцип культурного движения [21]21
  Вызывает недоумение, что литературовед Л. Аннинский в интересной статье «Откровение и сокровение. Горький и Платонов», говоря о восприятии А. М. Горьким и А. П. Платоновым нового мироотношения, в котором «основа бытия не материя, а энергия, преодолевающая, преображающая и одухотворяющая материю» (Литературное обозрение. 1989. № 9 С. 19), проходит мимо А. А. Богданова, влияние которого испытали оба великих писателя.


[Закрыть]. В работах Маха Богданова привлекла «борьба против всевозможных фетишей научного и философского познания… окаменелых понятий, успокаивающих и задерживающих пытливость человеческого ума» [22]22
  Критический анализ понятий абсолютного пространства и абсолютного времени классической механики, осуществленный Э. Махом, сыграл большую роль в становлении теории относительности и был высоко оценен А. Эйнштейном, не принимавшим, однако, философии Маха.


[Закрыть], в натурфилософском «монизме» Оствальда – направленность на содействие победе естественнонаучного рассмотрения всякого явления природы и общества. Богданову представлялся совместимым критический дух учения Маркса и «монистическое понимание общественной жизни и развития» с «новейшим естественнонаучным позитивизмом». На этой почве он столкнулся с мэтром «ортодоксального марксизма» Г. В. Плехановым и его школой, квалифицировавшей взгляды Богданова как «новую разновидность ревизионизма».

Ленин солидаризировался в 1908–1909 гг. с плехановской критикой Богданова, хотя и подчеркнул ее недостаточность – игнорирование связи «махизма» с новейшей революцией в естествознании. Последнее замечание представляется очень важным и позволяет по-новому взглянуть на спор между Плехановым и Богдановым.

Марксизм был не только социально-философским учением, создавшим теоретический фундамент освободительной борьбы пролетариата, но и методологическим обобщениемдостижений науки XIX в. Плеханов и Богданов, считая себя приверженцами марксизма, смотрели на него, однако, разными глазами. Эта разница не только в том, что один был более умеренным, а другой – более радикальным, но прежде всего, используя меткое выражение П. Тейяра де Шардена, «вся разница между тем, кто только читал, и тем, кто проделывал опыты» [23]23
  Тейяр де Шарден П. Феномен человека. С. 43.


[Закрыть]. Не случайно «опыт» – ключевое понятие в системе взглядов Богданова, тогда как Плеханов неизменно гордился большим количеством прочитанныхкниг по истории философии. И. В. Гете (по иронии судьбы, любимый поэт и Плеханова, и Богданова) как-то заметил, что между двумя противоположными мнениями лежит не истина, но проблема. Проблема, обнаруживаемая в полемике между Плехановым и Богдановым – это проблема развития диалектики Маркса как «последнего слова научно-эволюционного метода» [24]24
  См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 241.


[Закрыть]с учетом радикальных сдвигов в естествознании, техническом прогрессе и самом типе человеческой цивилизации в начале XX в.

Плеханов не смог выполнить этой задачи, так как почти совсем не занимался естественными науками и их историей и может рассматриваться не как философ, развивающий диалектическое учение Маркса и Энгельса, а лишь как его пропагандист и популяризатор [25]25
  Кедров Б. М., Огурцов А. П. Марксистская концепция истории естествознания. М., 1985. С. 404.


[Закрыть]. А Богданов?

Для него социальная теория Маркса – не распространение на анализ общественных процессов материалистически переработанной диалектики Гегеля, как для Плеханова, а начало универсальной «методологии миропонимания», постепенно охватывающей все науки и вбирающей в себя их достижения – первая ступень в естественнонаучном обосновании социалистического идеала, претворяемого в жизнь классом промышленных пролетариев.

Пролетариат, по мнению Богданова, несет с собой новое миро-отношение – активное, монистическое, социально-трудовое. Социалистический идеал – устранение элементов принуждения из отношений между людьми, замена анархии и конкурентной борьбы товарищеским коллективизмом, «переход к неограниченной свободе труда» [26]26
  Наст. изд. С. 142.


[Закрыть]и подчинение стихийных сил природы на основе грядущего торжества «монизма науки». «Всякое научное познание представляет из себя творчество норм целесообразности для практической деятельности людей» [27]27
  Там же. С. 63.


[Закрыть], но задача «познавательного монизма» не может быть решена в классовых обществах, раздробленных авторитарным разъединением «организаторов» и «исполнителей» и гипертрофированной специализацией; восхождение к монизму – миссия социалистического пролетариата, совмещающего в общественном производстве функции организатора и исполнителя и видящего «в самой действительности опыта воплощение коллективной человеческой практики» [28]28
  Богданов А. и др. Очерки философии коллективизма. СПб., 1909. С. 51.


[Закрыть].

Философия «эмпириомонизма» – попытка Богданова разработать единую познавательную картину мира для своего времени и для класса, делу которого он себя посвятил [29]29
  См.: Богданов А. А. Эмпириомонизм. Кн. III. М., 1906. С. X.


[Закрыть]. «Эмпириомонизм» возникает из «активной гармонизации опыта», заменяющей «первичный хаос элементов… упорядоченным миром отношений» [30]30
  Там же. Кн. I. М., 1904. С. 57.


[Закрыть]. Богданов нащупал отдельные нити к «организационному подходу», сложившемуся впоследствии в стройную систему тектологии, обобщившей интегративные тенденции в естественнонаучном и социальном познании к 1910 м гг. Однако в целом теория познания, изложенная в «Эмпириомонизме» сквозь призму психофизиологии, выглядела неубедительной, окрашенной в субъективно-идеалистические тона. Под влиянием Э. Маха и швейцарского философа Р. Авенариуса Богданов характеризовал законы природы «исключительно как человеческие методы ориентировки в потоке опыта, изменяющиеся сообразно с практическими потребностями», а от понятий «материя» и «дух» отказался, отнеся их к «домонистической» ступени познания [31]31
  Богданов А. Очерки философии коллективизма. С. 46, 45.


[Закрыть]и заменив универсальным понятием «энергии», служащим познанию для того, чтобы «представить все явления как соизмеримые» [32]32
  Богданов А. А. Эмпириомонизм. Кн. II. М., 1905. С. 43.


[Закрыть]. Оторвав исторический материализм Маркса – Энгельса (трансформированный в «исторический монизм») от материалистической диалектики [33]33
  Заметим, что при всем содержательном богатстве «Тектологии» и в ней сохраняется неправомерное противопоставление системного подхода материалистической диалектике.


[Закрыть], Богданов вместо углубления марксизма как научно-эволюционной методологии получил «„наверху“… – исторический материализм, правда, вульгарный и сильно подпорченный идеализмом, „внизу“ – идеализм, переодетый в марксистские термины, подделанный под марксистские словечки» [34]34
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 18. С. 351.


[Закрыть].

Неудача «эмпириомонизма» усугубилась попыткой А. В. Луначарского найти в идеях «подлинного неплеханизированного марксиста» Богданова «почву для расцвета социалистического религиозного сознания» [35]35
  Луначарский А. В. Религия и социализм. СПб., 1909. Т. 2. С 378.


[Закрыть]. Л. Б. Каменев, державшийся в споре с «махистами» на стороне В. И. Ленина, саркастически заметил по этому поводу: «Спасибо за откровенность, которая впрочем не очень понравится Богданову, т. Луначарский» [36]36
  Каменев Л. Б. Между двумя революциями. М., 1923. С. 274.


[Закрыть]. Сам Богданов подчеркивал свое возмущение «религиозными оболочками и выходками Луначарского», который «хочет великое пролетарское движение втянуть в авторитарные рамки» [37]37
  Протоколы совещания расширенной редакции «Пролетария». М., 1934. С. 42–43.


[Закрыть], однако в накаленной атмосфере идейной полемики «евангелие от Анатолия», – высмеянное Г. В. Плехановым и категорически отвергнутое В. И. Лениным, но поддержанное мощным художническим голосом А. М. Горького, – бросало тень и на искания Богданова.

К сожалению, в последнее время отождествление позиции Богданова с «богостроительством» Горького и Луначарского стало источником новой волны исторических спекуляций [38]38
  См.: Гангнус А. На руинах позитивной эстетики // Новый мир. 1988. № 9; Лебедев А. А. «Последняя религия» // Вопросы философии. 1989. № 1. // Примечательный факт. В 1979 г. литературовед В. Акимов в книге «В спорах о художественном методе» с характерным подзаголовком «Из истории борьбы за социалистический реализм» на 60 страницах доказывал, что предварительным условием победы метода соцреализма был разгром «эстетических концепций богдановщины». В 1988–1989 гг. А. Гангнус уже заявляет о том, что соцреализм – «реванш», взятый «богдановщиной» у диалектического материализма.


[Закрыть]. Но А. М. Горький еще задолго до знакомства с Богдановым и Луначарским высказывался о том, что бог – частица разума и сердца человека [39]39
  См.: Архив А. М. Горького. М., 1954. Т. 4: Письма к К. П. Пятницкому. С. 13.


[Закрыть], писал: «… человек – вместилище бога живого, бога же я понимаю как неукротимое стремление к совершенствованию, к истине и справедливости» [40]40
  Горький М. Собр. соч. В 30 т. М., 1954. Т. 28. С. 121 (письмо Л. Н. Толстому, 1900).


[Закрыть]. Поначалу певец романтического индивидуализма, бунтарей, гордых сознанием силы своей личности, – Горький под влиянием философии Богданова действительно по-иному увидел смысл жизни: в приобщенности к великому человеческому коллективу, в растворении «я» в океане человеческих стремлений, горя и радости [41]41
  Замечательный критический анализ метаморфозы Горького-индивидуалиста в Горького-коллективиста дан в статье А. К. Воронского «О Горьком» (1911 г.) // Воробченко Н. И. Публицист-ленинец. Кишинев, 1986. С. 106–107.


[Закрыть]. Богданов укрепил Горького в «мысли, что победит мерзость жизни, облагородит человека не греза, не мечта, а – опыт; накопление опыта, его стройная организация» [42]42
  Архив А. М. Горького. Т. 4: Письма к К. П. Пятницкому. С. 251.


[Закрыть]. «Большевизм, – писал Алексей Максимович в 1910 г., – мне дорог, поскольку его делают монисты, как социализм дорог и важен именно потому, что он единственный путь, коим человек скорее придет к наиболее полному и глубокому сознанию своего личногочеловечьего достоинства» [43]43
  Литературное наследство. М., 1988. Т. 95. С. 184.


[Закрыть].

Горький, Богданов, Луначарский были едины не в «богостроительстве», а в просветительстве: это и «Энциклопедия для изучения России», задуманная Горьким, и школы для рабочих, и идея пролетарской культуры. Богданов – интеллектуал и рационалист, атеист, естествоиспытатель широкого кругозора [44]44
  Для Богданова «критика была лозунгом всего прогрессивного в познании» (Эмпириомонизм. Кн. 1. С. 5).


[Закрыть], не только не был «богостроителем» – он не могим быть [45]45
  Богданов прямо признавал «вред, который приносит пропаганда богостроительства и абсолютов» (Протоколы совещания расширенной редакции «Пролетария». С. 42).


[Закрыть], его «левополушарное мышление» удовлетворялось картиной социалистического мира как общества, в котором отношения людей к природе и друг к другу всецело определяются нормами научнойцелесообразности. Но этот «социализм чистого разума» не мог удовлетворить художественноготемперамента Горького и Луначарского, мысливших эмоциями, образами, «правым полушарием». Потому-то у них рационалистический коллективизм Богданова превратился в «религию Труда, Вида и Прогресса» [46]46
  Луначарский А. В. Религия и социализм. Т. 2 С. 338 и др.


[Закрыть], исповедуемую «богостроителем-народушком» [47]47
  См.: Горький М. Исповедь // Полн. собр. соч. В 30 т. М., 1950. Т. 8. С. 331.


[Закрыть]. Потому-то (в отличие от Богданова) внимание Горького и Луначарского больше привлекал не холодный аналитик Мах, а романтический сверхиндивидуалист Ницше, потому-то даже в 1925 г. Луначарский писал о возможности своеобразного возрождения «пантеизма» и восторгался религиозным отношением И. Дицгена и Ф. Шлейермахера к единому космосу [48]48
  См.: Луначарский А. В. От Спинозы до Маркса. М., 1925. С. 13, 128.


[Закрыть].

Марксизм в варианте Богданова и Луначарского оказался как бы «расколотым»: бесстрастность «научного монизма» одного не могла быть дополнена ложной направленностью заботы другого о «судьбе ценностей». Луначарский и Горький, конечно, ошибались, отождествляя ценность лишь с божественностью, коллективистское чувство – с религиозным. Но, критикуя «богостроителей», не следует, как это делали ранее, упускать из виду серьезнейшую и остающуюся открытой проблему, неудачно решенную ими и не решенную Богдановым, – проблему аксиологической интерпретации социализма.

Еще одна грань поучительной темы «Богданов и Горький» – проблема «сурового цинизма истории» [49]49
  Горький А. М. Предисловие // Легенда об Агасфере. СПб., 1919. С. 23.


[Закрыть], поставленная Горьким периода «Несвоевременных мыслей».

Будучи оптимистом, Богданов видел в социализме «освобождение человеческой деятельности» [50]50
  Наст. изд. С. 64.


[Закрыть], хотя голос тревоги, голос Кассандры прорывался в его душе сквозь логику исторического оптимизма. «Даже там, где социализм удержится и выйдет победителем, – предостерегал он, – его характер будет глубоко и надолго искажен многими годами осадного положения, необходимого террора и военщины, с неизбежным последствием – варварским патриотизмом» [51]51
  Наст. изд. С. 184.


[Закрыть]. Но сомнения не могли все же заглушить внутренний порыв к «социализму чистого разума». История же не стеснялась вновь и вновь обнажать свой «суровый цинизм». Наверное, в этом – самая глубокая трагедия человека, призывавшего в 1917 г. не спешить с провозглашением социализма из опасения, что революционные потрясения могут обернуться авантюрой, исходом которой будет длительное господство Железной Пяты – страшной реализации некоторых внешних сторон «разумно-чистого социализма».

Но вернемся к биографии.

Разойдясь с Лениным, а вскоре после каприйской школы в 1909 г. рассорившись с Горьким, Богданов и Луначарский возглавили литературно-пропагандистскую группу «Вперед» («фракцию карикатурных большевиков» [52]52
  См.: Ленин В. И. Полн собр. соч. Т. 19. С. 19.


[Закрыть]), продолжая отстаивать программу подготовки кадров образованных рабочих, способных организовать в России сеть культурно-революционных школ. Эта идея быстро обнаружила свою утопичность: царская охранка сумела выловить большую часть выпускников «партийных» школ на Капри и в Болонье. Выдвинутый Богдановым в 1910 г. лозунг «социализм в настоящем» был отвергнут не только большевиками-ленинцами и меньшевиками (Плехановым, Мартыновым, Потресовым), но и не нашел поддержки внутри самой группы «Вперед», члены которой (Ст. Вольский, В. Менжинский, М. Покровский) отказались признать разработку «пролетарской культуры» необходимым дополнением к «войне против капитализма» [53]53
  См.: БСЭ. М., 1929. Т. 13. С. 388.


[Закрыть]. Г. Алексинский опубликовал язвительную рецензию на книгу Богданова «Культурные задачи нашего времени» (1911), где обосновывались лозунги Рабочего Университета, Рабочей Энциклопедии и пролетарского искусства. После «тяжелой распри» [54]54
  См.: Луначарский А. В. Воспоминания и впечатления. С. 50.


[Закрыть]с Алексинским Богданов в 1911 г. порвал с «впередовцами», не желая заниматься политиканством [55]55
  См.: Под знаменем марксизма. 1928. № 4. С 183.


[Закрыть].

Все это время А. А. Богданов продолжал свои философско-социологические искания. В работах «Философия современного естествоиспытателя» (1909) и особенно «Падение великого фетишизма» (1910) он последовательно изложил трудовую теорию общества, краеугольный камень которой – «теория трудовой стоимости в той коллективистической форме, которая дана ей Марксом» [56]56
  Богданов А. А. Падение великого фетишизма. М., 1910. С. 60.


[Закрыть]. Для Богданова труд – важнейшее системообразующее не только политико-экономическое, но и социокультурное понятие; причем труд не как индивидуальное усилие «homo economicus», а труд как социальная производительная сила, как совместная созидательная деятельность людей. Социалистический идеал – идеал трудового коллективизма, зарождающийся в производственных отношениях пролетариата – «класса, преобразующего природу средствами машинной техники». В соответствии с основоположниками марксизма, Богданов полагал, что социалистическое общество должно преодолеть разделение между умственным и физическим, промышленным и сельскохозяйственным, организаторским и исполнительским трудом. Не ограничиваясь декларациями, он поставил перед собой задачу практическиразработать те общенаучные основы, благодаря которым станет возможной реализация отстаиваемой им вслед за Ш. Фурье, К. Марксом и Ф. Энгельсом идеи перемены трудакак необходимого условия всестороннего развития личности и избавления работника от судьбы искалеченной экономической разновидности, прикованной к производству одного вида продуктов [57]57
  См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 309.


[Закрыть]. Причем если Ш. Фурье рассматривал перемену труда как проявление одной из высших человеческих страстей – страсти к разнообразию, то К. Маркс, Ф. Энгельс и А. А. Богданов считали, что машинное производство с его революционным техническим базисом делает возможной и жизненно необходимой всестороннюю подвижность труда [58]58
  См. там же. С. 306.


[Закрыть]и тем самым создает материальную основу для универсального применения способностей личности и открывает перспективы преодоления специализации.

От «интегральной концепции человека» (1905) через идею «социалистического знания» (1910) Богданов приходит к программе «всеобщей организационной науки», лежащей в русле ключевых положений Ф. Энгельса: «Общество, освобожденное от пут капиталистического производства», вырастит «новое поколение всесторонне развитых производителей, которые понимают научные основы всего промышленного производства и каждый из которых изучил на практике целый ряд отраслей производства от начала до конца…» [59]59
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 308.


[Закрыть]

Впервые идея всеобщей организационной науки четко прозвучала в эпилоге к фантастическому роману «Инженер Мэнни» (1912), который Богданов писал, имея за плечами удачный опыт литературной утопии «Красная звезда». Известный советский философ Э. В. Ильенков верно отметил важное значение «Инженера Мэнни» для понимания эволюции взглядов Богданова [60]60
  См.: Ильенков Э. В. Ленинская диалектика и метафизика позитивизма. М., 1980. С. 89.


[Закрыть]. Однако смысл романа Ильенков, к сожалению, исказил, сведя его к «проповеди утопического представления о роли инженеров в развитии истории», к апологии научно-технической элиты.

В действительности (и читатель в этом убедится, прочитав роман) стержневой идеей Богданова является мысль о недопустимости монополии на принятие решений– опасности, масштабы которой стали столь очевидны в последние десятилетия. Именно универсальное научно-техническое знание каждогоработника и способность широких слоев трудящихся (а не узкого круга экспертов) компетентно судить о технических проектах, затрагивающих жизненно важные интересы миллионов людей, должны сделать невозможным господство инженерной элиты, равно как и правительственных чиновников – «специалистов». Столкновения вокруг проекта марсианских каналов удивительно напоминают хорошо знакомые нам бурные споры о проектах переброски рек, сооружения АЭС и т. д. И это не единственное тревожное предвосхищение Богданова. Первым блестяще обрисовавший в «Красной звезде» возможности мирного использования атомной энергии, он в «Инженере Мэнни» первым же предупреждает человечество об опасности ядерного омницида.

В гиперболизированной фигуре главного героя романа Э. Ильенков увидел несуществующие «богостроительские тенденции», проигнорировав очевидное противопоставление «суперинженера» его сыну – рабочему вожаку Нэтти, стремящемуся избавить трудящихся от интеллектуального рабства. Образ Мэнни символизирует обреченность буржуазного индивидуализма и осуждаемое Богдановым безразличие к социальным последствиям научного поиска, грозящее катастрофой в эпоху массовых политических потрясений. Изобретатель динамита Альфред Нобель писал: «Вещи, над которыми мы работаем, действительно чудовищны, но они так интересны с чисто теоретической точки зрения… что становятся привлекательными вдвойне». Такую позицию Богданов называл «бесчеловечным фетишизмом отвлеченной истины», открывшим дорогу к созданию оружия массового уничтожения [61]61
  «Невиданное торжество математических, физических и химических формул – идеальная точность расчета в истреблении миллионов людей» – такова, по мнению Богданова, роль науки в первой мировой войне ( Богданов А.Элементы пролетарской культуры в развитии рабочего класса М., 1920. С. 71) Напомним, что в 1918 г. Нобелевскую премию по химии получил Фриц Габер глава военного департамента кайзеровской Германии в 1914–1918 гг., инициатор массового боевого применения отравляющих веществ.


[Закрыть]. Возможность предотвращения пагубного использования достижений науки во вред человечеству Богданов видел в социализациизнаний, органическом включении науки в общественно-трудовой процесс – именно эта мысль воплощена в речи Нэтти на митинге рабочих.

Социальное измерение «всеобщей организационной науки» прямо связано с той моделью социализма, контуры которой четко обозначены Ф. Энгельсом в «Анти-Дюринге». Однако сегодня многими советскими обществоведами все чаще поднимается проблема несоответствия реального социализма представлениям Ф. Энгельса при большой схожести с проектами Е. Дюринга [62]62
  См., например: Иного не дано М., 1988. С. 357–359.


[Закрыть]. Долгое время на это закрывались глаза, а положения Ф. Энгельса декларативно провозглашались фундаментом политической экономии социализма. Среди попыток переосмысления классических формулировок мы бы выделили круглый стол журнала «Вопросы экономики», посвященный 110летию выхода в свет «Анти-Дюринга». В частности, замечания, сформулированные в отношении подходов Ф. Энгельса Г. Х. Поповым [63]63
  Вопросы экономики. 1988. № 10. С. 105–106.


[Закрыть], могут быть переадресованы и А. А. Богданову, для которого в разработке «организационной модели социализма» отправным пунктом был прогноз К. Маркса и Ф. Энгельса о промышленном пролетариате – создателе новой цивилизации, сделанный на основе научного анализа капитализма XIX в.

Следуя основоположникам марксизма, А. А. Богданов развивал представления о социализме как о нетоварнойхозяйственной системе, в рамках которой продолжаются, организационно оформляются процессы обобществления, завершающиеся превращением экономики в единую фабрику: «все общество становится единым предприятием». «Рабочий класс осуществляет дело организации вещей в своем труде, организации своих коллективно человеческих сил в своей борьбе. Опыт той и другой области ему приходится связывать в свою особую идеологию – организацию идей. Таким образом, сама жизнь делает его организатором универсального типа, а всеорганизационную точку зрения – естественной и необходимой для него тенденцией» [64]64
  Богданов А. А. Тектология: всеобщая организационная наука. Кн. I. С. 108–109.


[Закрыть]. В процессе выполнения пролетариатом своей исторической миссии формируется человек будущего – «человек науки, человек труда, человек идеала», многогранный работник с универсальностью знаний и навыков и высокоразвитым чувством коллективизма.