Текст книги "Стрелец. Сборник № 1"

Автор книги: Александр Блок

Есть еще и другие имажисты: Аллингтон, Флинт, а также Гелем (T. F. Hulme), полное собрание сочинений которого, т. е. счетом пять стихотворений, каждое в четыре пли в семь стихов, издано в виде приложения к книге Эзры Поунда «Ripostes». Но о всех них едва ли стоит и упоминать. Они совершенно бесцветны и – что уже кажется просто насмешкой над их собственными определениями своих задач – полны перепевов греческих мотивов. Уж если все дело в синтетичности и вместе с тем индивидуальности образов, то следовало бы хоть обладать воображением и создавать их – а не черпать их готовыми из забытого ими прошлого.

Пожалуй правы обличаемые Эзрой Поундом враги его: он слишком много взял на себя, возвестив о нарождении «новых egos». В Англии, no крайней мере, они еще не народились. Не достаточно еще действенными оказались проклятия вортицистов английскому климату, юмору, боязни быть смешным и т. д. Поэзия имажистов ничего яркого не дала – как не дали ничего нового их проклятия и благословения. Но теория «вихря в пространстве» и необходимость создать новые отвлеченности сама по себе плодотворная. Где же и когда она воплотится в творчестве, перестав быть только теорией и мечтой?

Уиндгэм Люис. Портрет англичанки

А. Вилькина

Буйный паж из «песен буржуазии»

Посв. Делоннэ

 
Ты ранил не символически.
Ты ранил меня ножом.
Я вела себя не героически,
А как все себя в жизни ведем.
 
 
Пахли пряным на рынке овощи.
Когда утром с другим я шла.
Карета скорой помощи
В больницу меня повезла.
 
 
Я играла в любовь и в опасности
То с буйным, то с кротким пажем.
Ты, буйный, стал жертвой страстности.
Ты ранил меня ножом.
 

Бенедикт Лившиц

Павловск

 
Во цвель прудов ползут откосы,
А в портики – аквамарин,
Иль плещется плащом курносый
Выпуклолобый паладин?..
 
 
О, как решительно и туго
Завязан каждый из узлов
В твоем саду, воитель круга
И дон-Кишот прямых углов!
 
 
Еще уходит по ранжиру
Суконный бант на париках,
А ты стремишь свою порфиру
В сырую даль, в зеленый прах, —
 
 
Из розового павильона,
Где слезы женские – вода,
Следить, сошла ли с небосклона
Твоя мальтийская звезда.
 
 
И царедворцы верят фавну,
Клевещущему в лоно звезд,
Что прадеду неравен правнук,
По гроб избравший белый крест.
 

Алексей Крученых

На удельной

 
Гвоздь в голову!
Сам попросил
Положил ее на траву —
Пусть простукает нарыв.
 
 
Раскрыл пасть
– Там плюхался жирный карась —
А тот говорит: нишкни
Иначе трудно попасть!
 
 
Слышу: крышку забивают громко
Я скусил зубы
– Карась нырнул под нёбо —
Лежи, а то принудят родные
Не открывайся – ни крови… ни звука…
 
 
Кто помогал мне – не узнал сперва…
Гвоздил в висок заржавленным здорово!
Потом огляделся – моя жена!
Пошла и долго смеясь рассказывала доктору
 
 
Залепили… поправился… вышел из больницы
Жаль только
Остался там китайчонок
Мой сын от китайской царицы
 

О. Розанова. Пристань

Алексей Ремизов

Россия в письмах

Дивны дела Твои, Господи! В Новгород-Северск привозила баба на базар рыбу, и случилось одному охотнику с удочками толочься по базару. День и ночь прорыбачил, и хотя бы какая сонная попалось, только приманку извел, вот он и задумал: – «С пустыми руками как возвращаться… Присмотрю-ка я себе на уху рыбки!» – дело то на посту было. А рыба у бабы – сом к ершу, привалит же такое счастье! – знатная рыба. Приторговал он себе рыбы, баба ему ершей в грамотку завернула, расплатился и пошел себе домой с покупкой, будто с ловом, – будет ему ужотко уха на славу!

А дома, положа удочки в сторонку, как развернул грамотку с ершами, и на ерша глаз – знатная рыба! – а пуще на грамотку: что за письмо, за узорное! Ершей на стол уху варить, а грамотку к себе взял, расправил, сушить положил.

Время к обиду пришло, ну, и уха! А по ухе на загладку за грамотку принялся – и так ее и сяк, и буквы наши, другое слово, как слово, а сложить не может – темная грамота. Вечером собрался к приятелю в гости, захватил и грамотку, а приятель-то книжный, на Ипатовской летописи трудился, – вынул ему грамотку, показывает.

– Откуда?

– Дивны дела Твои, Господи! Привозила баба на базар рыбу, – и рассказал все, как было.

– Эге, – говорит приятель. – да тут что-то про божественное.

И решили оба итти по утру на базар вместе, пытать бабу, откуда ей такое добро досталось, и нет ли где других листов подобных.

Так и сделали.

Явились на базар оба спозаранку, разыскали бабу с рыбой, да грамотку ей под нос:

– Откуда тебе, бабо, такое добро досталось?

– Бог послал! – ответила баба.

А много у нее таких листов было – большущая книга – и все извела под рыбу, ни листочка в запасе не осталось.

Ну, на нет и суда нет, с тем и ушли приятели с базара.

И с тех пор пошла ходить грамотка из рук в руки.

Из Новгород-Северска попала в Тифлис, из Тифлиса дошла и до Петрограда.

Осенью 1912-го года принес мне эту грамотку Чернявский Николай Андреевич.

– Откуда? – говорю.

– Дивны дела Твои, Господи! В Новгород-Северске привозила баба на базар рыбу… – и рассказал мне все, как было, помянул и о приятеле и о ухе ершовой, и оставил у меня грамотку на вечные веки[11]11
  Нынче осенью встретил я Н. А. Чернявского и много докучал ему о бабе: справиться у приятеля, из какой слободы или хутора привозила баба в Новгород-Севсрск на базар рыбу? Было дано мне обещание послать запрос к приятелю в действующую армию. И ответ получился – открытка.
  Dorf Lakellen. 3-XI 1914 г.
  (получ. Петроград 17-XI)
  Конечно, история о том, как было найдена рукопись, немного забавна Но поверь, дорогой Коля, что я также сказал бы не более, чем написал Ремизов. т. к. историю эту я забыл, а название хутора не помню. Сейчас нахожусь в стране культуры и порядка.
  Многое ново и интересно. Постепенно идем в глубь страны. Однообразие, главное отсутствие того, что называется войной или боем, побуждает меня стремиться перевестись из парка на батарею.
  Видишься ли ты с Ваней, что поделывают твои братья? Извиняюсь, что пишу мало. Кланяйся Андрею Гавриловичу.
  Твой П.


[Закрыть].

Грамотка – обрезанный лист коричневатой бумаги, четыре страницы (92 л., 92 об., 94 л 94 об.), водяной знак неясный, подобием тюльпан-цвет; по размерам лист немного меньше нашего писчего; длин. – 6.8 верш., шир. – 5 вер. Строчки в рамке, всего строк – 131 (92 д. – 34 стр., 92 об. – 33 стр., 94 д. – 32 стр., 94 об. – 30 стр.). Судя по отличительному ж и в грамотка – южнорусская скоропись второй половины XVII века. (См. А. И. Соболевский. Славяно-русская палеография. Спб. 1908 I. стр 60,61)

В грамотке писано о ангелах, знающих путь к дому безвестного праведника и не видящих пути к живущим во грехах: Авраам и Содом (92 л.); о четырех смертных грехах, на небо вопиющих, от них же первый грех – вольное человекоубийство, второй – беззаконие содомское, третий – утеснение и озлобление людям, четвертый – удержание мзды наемничей (заработной платы) (92 об.); и о рассмотрении дел прежде осуждения: не верь слуху, верь своему глазу – Иосиф и Пентефрий, Константин Великий и сын его Крисп (94 д., 94 об.). Много поучительного.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

гдѣ-либо тiи зрятся, ни познаваютъ их. Се вина, се таинство изявляется, чего ради святiи ангели ко Аврааму, наединѣ жувущу, безъ проводника улучиша, к Содомѣ же путесказателя требоваху. Во всей странѣ оной, в ней же бяше Содома со окрестними гради, ей же и Мамврiя соопредѣленна, единъ токмо праведнаго Авраама дом бяше чистiй, Бога боящся, не бѣ в немъ беззаконiя никаковаго же, но вси жителствоваху цѣло-мудренно, и богоугодно, того ради вѣдяху к дому Авраамовому путь святiй ангели, аще и наединѣ в дебрѣ и дубравѣ обитавшу. Ибо тiи вѣну посещают невидимо людiй чистих и богоугоднихъ, гдѣ-либо они жителствуют, аще в горах, аще въ пустынях, и на коемъ либо мѣстѣ, Содома же со окрестным своимъ селенiемъ не вѣдаху, понеже вся преисполненна бяше беззаконiя и грѣховних сквернъ. И никогда же ангели посѣщаху скверних грѣшниковъ, ниже возрѣти к ним хотяху, дѣющихся ради в них нечистот преестественних, того ради и Содомскому, аще и на високомъ мѣстѣ стоящему, великому и славному граду, ниже пути вѣдѣти творяхуся, яко тамо никогда же приходившiи. Сему и святiй Iоаннъ Златоуст согласовати зрится, гляголя сице: «Содомъ столпи имѣяше велики, колибу[12]12
  Колиба – хижина.


[Закрыть] же Авраамъ, но пришедше ангели, Содомъ убо мимо идоша, ко колибѣ же Авраамли приведошася, – не домовная бо свѣтлости искаху, но душевную добродетель объхождаху». (Доздѣ Златоуст). Отсюду да вѣдят, аще кiй грѣшникъ в нынешнее время обритается, коль мерзостенъ есть Богу и ангеломъ его грѣхъ содомскiй, яко не токмо с таковая дѣющими ангели святiи не обитаютъ, но ниже вѣдати их хотятъ, и удаляются от такових чистiи дуси, смрадомъ грѣховнимъ, аки пчели димом, прогоними. Ангеломъ же святимъ, от содомитовъ уклонившимся, кто с ними водворяется, развѣ нечистiи дуси! Идеже бо человѣци, измѣнивше нравъ человѣческъ, уподобляются свишямъ, гной и калъ любащим, тамо отступают ангели Божiи, любящiи с чистими, а не свинонравними человѣци дружествовати, вместо же ангеловъ бѣси к онимъ приближаются и обществуютъ с ними: тiи таковихъ любятъ и жити в них, аки в свинiях геенскихъ, Христа просятъ, – и попускается, и веселяются в ня и гонятъ в то пропастное смрадное и скаредное содомства езеро, даже потопятъ их в безднѣ адстей. О, окаяннаго в христiянехъ содомскаго нрава! О, крайнея погибели! Не дремлет бо такових погибель: близъ гнѣвъ Божiй и мест, близъ геенна огненная, в ню же впадают нечаянно и погибнут, аще не покаются.

Вопл содомскiй и гоморскiй умножися ко мнѣ! – рече Богъ.

Катехизисъ церковнiй от святаго писанiя вѣдати учит, яко четири сут грѣхи смертнiи. Паче протчiихъ грѣхов смертних, тяжчайшiй, на небо вопiющiй, и Бога на отмщенiе возстановляющiй, и привлащающiй казнь люту, первiй грѣхъ – волное человѣкоубiйство, наченшоеся от Каина, убившаго брата своего Авеля неповиннѣ, то вопiетъ ко Богу, яко же глаголетъ ко Каину: «Гласъ брата твоего вопiетъ ко Мнѣ от земля, вопiетъ же, просящи отмщенiя!» Такоже послѣжде слиша св. Iоаннъ Богословъ, в Покалѣщи[13]13
  Покалѣщъ – апокалипсисъ.


[Закрыть], душъ святих, за слово Божiе избиенних, вопiющих гласомъ велiимъ и глаголющих: «Доколѣ, владыко святiй и iстеннiй, не судиши и не мстиши крови нашея от живущих на земли!» Вторiй грѣхъ, вопiющъ на небо, ест беззаконiе содомское, яко же вишше речеся. Третiй грѣхъ – утѣсненiе и озлобленiе людемъ неповиннимъ, убогимъ, вдовицамъ и сиротствующимъ, нищимъ, каково творяшеся от египтянъ iзраильтяномъ, о чесомъ глаголетъ писанiе: «Возстенаша синове iзраелевы от бѣдъ и возопиша, и взiиде вопль их ко Богу от рабовъ, и услиша Богъ стенанiе ихъ». Четверти же грѣхъ, на небо вопющъ, ест удержанiе мзди наемничи, якоже святiй апостолъ Iаковъ ко богатимъ неправеднимъ глаголетъ: «Се мзда дѣлателей, дѣлавшихъ ниви ваша удержанная…»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

гнѣватися на того и яритися, неизвѣстившися, истинна ли ест вещь глаголемая. Понеже множицею злоба злихъ человѣкъ бываетъ начатком злая о неповинномъ слави, легкорѣчiе же умноженiемъ, еже бо злiи от злоби своея сочнутъ, то легковѣренiи умножают, емлюще вѣру лжи, и пред многими ближнего обличающе и осуждающе и разсѣвающе в людехъ, аки плевели, золъ слухъ о томъ, иже не содѣя грѣха, о немъ же его осуждают. Иногда же малое нѣкое прегрѣшенiе сiе осуждатели, приложенiемъ и умноженiемъ лживихъ словесъ сказующе, возвращают в велико, и от мравiя творят лва, и от комара верблюда, и от заяця слоня, и от сучца бревно велiе. Того ради многаго разсмотренiя и опаства в такових требѣ, да не како лжа вмѣнится в истинну, и малое возрастет в велико, и простителное в непростителное поставлено будетъ. Разсмотренiя нѣсть лучшее, яко еже своима вѣдѣти очима, то о чесомъ слишится, чесого поучая ны Богъ, дает нам самаго себе во образъ, еже глаголетъ: «Шедь вѣжду!» Слишалъ вопль содомскiй, но не абiе подвижеся на гнѣвъ, аки бы не емля вѣри слуху аще и добрѣ вѣдяше истинну быти, ни на наказанiе грѣшних абiе простре руку свою, даже сам пришедъ близъ узрѣ очима та, еже зряше издалече, яко да и мы вѣдѣнiемъ паче неже слухомъ увѣраемся. О, коль мнози, паче же на владѣтельствах, велми согрешают, емлюще вѣру слуховѣ, не вѣдѣвше же очима, не испытавше известно о дѣлѣ, и безгрѣшних всуждают вместо грѣшних. Не осудилъ ли в темницу и узи чистаго и святаго отрока Iосифа Пентефрiй во Египтѣ, скверной женѣ своей нань клеветавшей, емши вѣру, а не испитавши! Великий во царехъ Константинъ что сотвори, сина своего возлюбленнаго Криспа, добраго и неповиннаго и всѣми любимаго, уби своею рукою, его же мачеха Фавста именемъ оклевета ложнѣ, не получивши сквернаго желанiя своего, уязвилася бо бяше красотою Крисповою, яко же египтяниня Iосифовою, не возмогши же сквернаго желанiя своего улучити и привлещи того: не хотяше бо цѣломудреннiй юноша осквернити ложа отча, солга мужу, аки бы насилованна была от сина его, царь же не испитавъ, истинна ли ест, абiе погуби сина. Послѣди же увѣдавъ известно о лжи, о, какъ болѣзноваше сердцемъ и плакаше и рыдаше и каяшеся о неразсмотренiи своемъ но оживити убiеннаго невозможе, уби же и Фавсту, жену свою, повинну бывшу синовней смерти, – и сотворит единѣмъ временемъ двое убiйствъ, неправедное и праведное, и лишися сина и жени, яко изначала емъ вѣру словеси, не испиташа о истиннѣ. Добрѣ Златоуст на властех сущiя увѣщеваетъ, глаголя: «Не суди по мнѣнiю твоему, прежде даже не увѣси, ест ли тако вещ, ни же кого повинна твори абiе, но паче подражай Бога глаголюща, – Сошедъ да вижду!» Такожде и святiй Григорiй Бесѣдовникъ глаголет: «Богу, ему же вся нача и откровенна суть, грѣхи содомитовъ казнилъ есть, не яже слиша, но яже вѣдѣ». И святiй Iсидоръ Пилусиоть святаго Кирилла архиепископа, сродника своего, гнѣвавшаго неповѣннѣ на Златоустаго святого, увѣщавая, писа, яко не разсмотривши праведно и не испитавши извѣстно, никого же судити подобаетъ, ибо и Господу Богу вся прежде

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Крест всем воскресение. Крест падшим исправление, страстям умерщвление и плоти пригвождение. Крест душам слава и свет вечный.

Помню из далекого детства в углу киота большой медный шестиконечный крест. Всякое воскресенье, возвращаясь домой от ранней обедни, мы на перепутье заходили чаю попить к одной ласковой доброй старушке, жившей в доме наших родственников. Мы ее звали бабинькой, да и все ее так звали. И всякий раз после чаю, – а какой чай был вкусный и какие густые сливки, и какое поджаренное барбарисное варенье! – до сыта напившись, я крестился, на киот глядя, и особенно как-то виделъ этот крест шестиконечный.

И сначала, ну в возрасте приготовительном, я заглядывался на крест, потому что блестящий, золотой, как я тогда о нем думал; потом постарше меня приковывал он своим необычным видом: не четырех-конечный и не восьмиконечный, а шестиконечный – древний; и уж впоследствии я стал вглядываться в изображения на нем и надпись.

О кресте часто я слышал у больших разговоры, – не меня одного, как оказывалось, привлекал он, крест этот заветный.

С тех пор прошло много всего, да и времени кануло не мало, успокоилась и наша ласковая добрая – наша бабинька Анисья Алексеевна Ладыгина.

На 91-ом году своей жизни, в трудах прожив, скончалась она в Москве (1820-16.V-1911), а крест мне достался. Я никогда и не мечтал, такой этот был крест заветный, и вот мне его передали и так, будто он всегда был только мой.

Крест медный шестиконечный на медной припаянной жуковине. На Kресте в середине распятие, по краям креста пять погрудных изображений в медальонах. На самом верху ангел со скипетром, на верхней перекладине архангел Михаил с одной стороны, а с другой архангел Гавриил – Михаил, Гавриил; между ними лапчатый двойной нарезанный крест, со внутренней стороны которого идут палочки поперек, и внутри нарезанный же крест шестиконечный с двумя прутиками от основания, знаменующими трость и губу. На средней перекладине с одной стороны. Богородица – М.Р.Ѳ.У. (метеръ ѳеу) – «Мати Бога», или как в старину собственным домыслом добирались до букв премудрых, – «Мария роди Фарисеом учителя». А с другой стороны Иоанн Богослов – Иван. Между ними накладное Распятие. И от Богородицы до Распятия нарезанная веточка еловая и такая же веточка от Распятия до Иоанна. Распятие – крест восмиконечный, на верхней перекладине нарезан крест четырехконечный, над ним между Распятием и лапчатым крестом – I.X. и I.С.X.С. На венчике под крестом четырехконечным надпись неразборчивая, а на средней перекладине – Ника – «сим побеждай». Под Распятием Глава Адамова, напоминающая изображение светил небесных – солнца или луны. Под Главой Адамовой столбик – пишет:

сей крестъ в градѣ ростовѣ во аврамиевѣ монастырѣ св. Iоанномъ богословомъ дань пр. аврамiю побѣдити iдола велеса при князе владимере. преставися аврамiй в лѣто 6551. зри о семъ въ пролозѣ октября 29 дня

Преподобный Авраамий, ростовский чудотворец, подвизался около 1073-77 гг., – «подобiемъ старъ, власы поджелтыя брада аки Сергiева, риза преподобническая, исподъ дичъ нѣцыи пишутъ: въ рукѣ трость иже даде ему Iоаннъ Богословъ…» (Иконописный подлинник, см. Н. Барсуков. Источники русской агиографии, Спб 1882).

Уроженец города Чухломы, Авраамий постригся в Валаамской обители; по откровению Божиему пошел к Ростову. В пяти верстах от Ростова на реке Ишне явился ему Иоанн Богослов и вручил жезл, которым повелел сокрушить идола Велеса. При внуке Мономаха, великом князе Всеволоде Георгiевиче, обретены мощи преподобного. Мощи почивают в серебряной позолоченной раке в соборе Богоявления, построенном 1553 года царем Иоанном Васильевичем. При мощах сохраняется и крест от пастырского жезла, которым Авраамий сокрушил идола Велеса, а самый жезл был взят из монастыря на Москву царем Иоанном Грозным. (см. Словарь исторический о святых русских, Спб 1836, ст. 3)

Года три назад в воскресенье после обедни пришел ко мне старик. Он едва добрался по коридору до моей комнаты: ноги ему плохо служили. Зимой было, и от морозу на соседнем дворе из прачечной такими вот клубами дым валил, словно пожар, а старик стоял налегке, – так пальтишко уж так ношенно, что, пожалуй, разве что паутина крепче, и сапоги… от подошвы, поди, и звания не осталось, очень все не к поре.

– С ног простыл, свежо! – сказал старик и потом поминал это не раз: видно было, как его вдруг трясло.

От чаю он отказался, – мелку бы ему, больше ничего.

– Так кусочек, если найдется, а нет, и так ничего…

Глядючи, сердце болело от этой нищеты ужасной.

Старик мне тогда икону принес – Крылатаго Предтечу. Не для продажи – иконы нельзя продавать, а на обмен, обменивать можно и даже на деньги. Я оставил у себя икону, и мел у меня нашелся, и ушел от меня старик будто и бодрее: на сапоги ему хватит! А жил он тут недалеко, на 9-ой Рождественской: там норы есть такие, так в норе такой угол снимал он, там и грелся. Господи, в норах-то этих… и как это люди живут? И как это мы жить можем, не в норах-то? Шел я недавно по Морской вечером и думал и думал, – или уж и слова какого нет, чтобы хоть всколыбнуть чсердце?

Да, этот самый старик Павел Силантьевич, Павел Силантьевичем старика звали, – и еще раз заходил ко мне. На Крещенье пришел после обедни и все тот же, и опять с иконой, – Михаила Архангела образ: богатая была икона, да Павел Силантьевич согрешил, больно уж прочистил.

– Согрешил, – каялся старик, – тут вот личико было, а тут вот меч…

Одно знамение осталось по золотой земле, да кое-какие цветные кусочки, – икону я не взял. Так посидели, о всяких тайностях вели разговор. По весне собирался старик на родину, в Сольвычегодск: там у него клад какой-то на примете. Обещал зайти проститься.

И пропал.

Был кое-кто из Сольвычегодска, хотел я справиться, да фамилии-то не знаю.

Так старик и пропал.

И вот на днях поздним вечером сижу я так, с одной думой о земле нашей русской, – о страде ея. И вижу – Павел Силантьевич.

– Павел Силантьевич, – говорю, – вот Бог-то послал!

Ну, тот же самый и в своем пальтишке истертом и словно сапоги те же, только отчетливее весь при свете, да борода зеленей.

О чем же нынче, как не об одном, о единой нашей думе, – о земле русской, о страде ея.

– Как Бог даст! – в ответь подавал старик слово на всякие мои вопросы.

Рассказал он мне о Белой Кринице, где по нашим церквам колокольный звон запрещен, и как под Воздвиженье юродивый за всенощной, когда вынесли крест, ударил в колокол – подал весть из Дольной Руси в Великую Россию.

– И до сей поры по Карпатам звон идет и на Москве до сей поры слышен: как ночь, на Рогожском слышат… А вот я вам покажу, пророчество, – Павел Силантьевич вынул из кармана сложенный, как прошение складывают, лист пожелтевшей бумаги, – вот читайте, написано об Англии и России и о всем Мире…

Письмо ис Шотландии в Россию.

Его Сиятельству князю Голицыну, президенту Библейскаго Общества в Петербурхе в России, от Анны баронессы Карнейзиль в Норд-Британии.

20-го Августа 1814 года.

Милостивый Государь!

(Перевод с англицкаго.)

Хотя я принадлежу к слабому полу, из числа таких, коим святое Провиденье определило ниский жребий в мире, однако жь, я всеуниженно прося прощения у Вашего Сиятельства в том, осмеливаюсь писать толь высокаго звания. Нечаянно попался мне в руки девятый отчет Велико-Британскаго и иностраннаго Библейскаго общества, в нем прочла я имя Ваше, яко президента Библейскаго общества в Питербурхе, и душа моя исполнилась хвалы и благодарения ко Всемогущему Творцу, в Его же руце сердца всех человеков, и к Вам, яко благотворящему пот Божиим смотрением, так, что я того изяснить не могу. Никакие военные подвиги, которые, и по всей справедливости, доставили почетныя титла героям нашего времени, не сравняются никогда с тем, что зделано для способствования к приближению царства Спасителева и для спасения бесмертных душ, – время в быстром течении своем скоро изгладит тех пышныя титлы, кои взяты только от земли, и их славнейшия деяния погребутся навсегда в забвении, естьли они не имут чести, яже приходит свыше, и естьли имена их не суть написаны в книге животной Агнца; между тем, как в память вечную будет праведник и обращающий многих на путь правды просветятся, аки звезды, во веки.

Я читала также с некоторым восторгом указ великаго и добраго Александра, yтвepждaющий учреждениe Общества Вашего, и то, что он пожелал быть сам членом онаго, сиe привело мне на память божественное правозвестие о церкви языков «и будут царие кормители твои» (Исаия, 49 с. 23). Он, конечно, нисколько не уронит величия своего, потдерживая толь похвальное претприятие. Соломон, о коем сказано, что он «возвеличился паче всех царей земных и богатством и смыслом» (3 цар. 10–23), не считал за ниское для своего сана созидать храм и иметь о том попечение, он стоял на коленях, и молился пред всем собором израилевым при освящении храма. Естьли же позволено мне будет изяснить смиренное мнение мое, я сказала бы, что просвещати омраченныя племена, во тме и сени смертей седящия, светом божественнаго откровения, которое показует им путь ко спасению, есть дело уважительнейшее даже и созидания Храма Ерусалимскаго, ибо естественнаго права и сему священному зданию не имеет никто другой, кроме племени израилева, но то определяется для блага всех языков и людей и племен и кажется приводящим великому событию, – «когда наполнится вся земля ведения Господня, аки вода многа покрыет море» (Исаия 11-9).

Происшествия, совершившияся в наши дни, суть таковы, что оныя могли токмо быть произведены Духом и ревностию Господа Сил. Единодушие и единство чувства, являющиися между христианами столь различных исповеданий и от далении предрассудков, отягощающих умы толь многих даже и в нашем отечестве, не говоря о других нацыях, ис коих некоторыя и менее просвещены, есть дело Духа Господня. Оно кажется знаменует уже приближение того блаженнаго времени, когда будет едино стадо и един пастырь. Что по сие время зделано уже посредством сил похвальных предприятий, почлось бы невозможным за малое число леть назад. Но очищающий пути от всех препятствий, которые представлялись непреодолимыми для силы человеческой, подобятся совершению другаго обетования в слове Божием: «положу всяку гору в путь, и всяку стезю в паству им» (Исаия 49–11). Победы, недавно одержанныя союзными армиями, зрятся якобы ответом псалмопевцу на пророческое его моление: «запрети зверем тростным… расточи языки, хотящия бранем» (Псало. 67–31).

Ныне покаряются все, каждый приносит свои златницы и лепты на разрушение сатанинскова господствования и на приближение и устроение царства Спасителева на развалинах онаго, для сего слово Господие, сопровождаемое силою Духа Его, есть само действительное орудие. Хотя тьма покрывает еще теперь болшую часть земли и густая мгла лежить на народе, однако, чрез разпространение между оным слова спасения, воззывается всяк да светится, – «прииде бо твой свет и слава Господня на тебе возсия» (Исаия 60-1).

Ваш Император, коего снисходительное и милостивое обращение соделало имя его любезным, по крайней мере, на целой половине обитаемой поверхности шара земнаго, еще вящшую приобрел к своему имени любовь, поместя оное между подписавшимися для толь божественнаго заведения, – в сем видим мы исполнение другой части древняго пророчества: «и пойдуть царие светом Твоим, и языцы светлостью Твоею» – «и цариe их предстояти будут Тебе». (Исаия 60-3 и 10-й).

Когда Ваше Сиятельство позволили уже мне столь изяснится пред Вами, то позволте добавить и еще следующее: продолжайте дело Ваше о имени Божиим и не ослабевайте в начатых усилиях разливать свет жизни по местам мрака на земли и по обиталищам нечести и неправды. Каждый ис сочленов Общества Вашего да ощутит над собственною душею своею спасителное действие Слова Божия, да дарует Вам Богь приверженность ко Спасителю и к Божественной Его правде, которая есть разум и кончина всех обетований, заключающая в сей благословенной книге Библии. Сии-то дары, неразрывно звязанные со славою Бога и спасением душ, соделывают времена наши поистине временами благоприятными. Облачко, не более как в человеческую руку величиною, появившуюся при учреждении перваго Библейскаго общества, распространилось теперь по всем небесам, и мы слышим шум оть изобилнаго дождя, снисходящаго из облак обетования церкви языков, коея часть составляют Великобритания и Россия, ибо так изрек Господь о нашем возлюбленнам Спасителе: «Аз Господь Бог призвах тя в правде, и удержу за руку твою и укреплю тя», – «се дах тя в завет рода, во свет языков, еже быти тебе во спасение, даже до последних земли» (1 сахя 42-6; 49-6). Какой изобилной ряд успехов представляется Вам не толко по божественным обетованиям, но и по упованию на промысл Божий, действительно тот сам, о коем пророк говорит, – «исходит просечением пред лицем вашим», Вы уже точно «просекли и прошли врата и изошли ими», «и изыде царь вашь пред лицем вашим, Господь же вождь вашь есть» (Михея 2-13). Он бес сумнения вознаградит труды Ваши обилною жатвою, тогда-то Вы возрадуетесь, «вземающе, рукоятия своя» (Псало. 125-6), и вся земля да исполнится славы Его. Аминь. Аминь.

– Прочитай еще третью Ездры о знамениях! – сказал Павел Силантьевич и, бережно сложив свое письмо пророческое об Англии, стал прощаться: даст Бог, скоро и опять заглянет, не такое время, чтобы искать клады!

И когда старик ушел, я взял Библию и вот что прочитал я о знамениях:

Вот настанут дни, в которые многие из живущих на земле, обладающие ведением, будут восхищены, и путь истины сокроется, и вселенная оскудеет верою,

И умножится неправда, которую ты теперь видишь и о которой издавна слышал,

И будет, что страна, которую ты теперь видишь господствующею, подвергнется опустошению,

А если Всевышний даст тебе дожить, то увидишь, что после третьей трубы внезапно возсеяет среди ночи солнце и луна трижды в день;

И с дерева будет капать кровь, камень даст голос свой, и народы поколеблются.

Тогда будет царствовать тот, котораго живущие на земле не ожидают, и птицы перелетят на другия места.

Море Содомское извергнет рыбы, будет издавать ночью голос, неведомый для многих; однако же все услышать голос его.

Будет смятение во многих местах, часто будет посылаем с неба огонь; дикие звери переменят места свои, и нечистыя женщины будут рождать чудовищ.

Сладкия воды сделаются солеными, и все друзья ополчатся друг против друга; тогда сокроется ум, и разум удалится в свое хранилище.

Многие будут искать его, но не найдут, и умножится на земле неправда и невоздержание.

Одна область будет спрашивать другую соседнюю: не проходила ли по тебе правда, делающая праведным? И та скажет: нет. (Ездры 3 кн. 5 г. 1. с. и до 12)