Текст книги "Роковое число (СИ)"
Автор книги: Александр Егоров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
У них уже стало традицией: первомайский праздник проводить всей командой на Вышневолоцких озерах, у Лёни и Маши Северовых. Эта супружеская пара владела большим домом на краю, считай, уже заброшенной деревни, жила почти натуральным хозяйством, видя смысл жизни в том, чтобы как можно реже сталкиваться с цивилизацией. Собственно, хозяйкой дома была Маша, унаследовавшая его от деда и бабушки. Еще от бабушки она получила в наследство знание грибных и ягодных мест, а от деда – рыболовные снасти и умение рыбачить. Лёня же был художником, настолько хорошим художником, что без всякого блата стал членом Союза художников России. Рисовал он пейзажи: горы, реки, лес. А еще – по добытым Леной, Машиной старшей сестрой, заказам, эротические сюжеты. Лена была не просто родственницей, но палочкой-выручалочкой Северовых: она-то характером и способностями пошла в родителей, всю жизнь проработавших в торговле и достигших еще в советское время постов значительных. Специально для Лёни и Маши имела Лена в своей торговой корпорации художественную галерею-магазин и кафе «Лесная поляна». Впрочем, не только ради них, ибо в галерее владычествовал муж Лены, Артур, искусствовед по образованию, а делами в кафе заправляли младшая сестра Лены и Маши, Алла и ее муж Петр. Лёня – один тех, кого Олег повел в тот первый поход на Кавказ тринадцать лет назад. Тогда они еще не были Отчаянной Дюжиной, а прозывались Великолепной Пятеркой. Песня была такая: «И все в порядке, если только на площадке великолепная пятерка и вратарь».
Олег улыбнулся: не часто так бывает в туризме, когда первый состав остается костяком команды. У них получилось. Лёня Северов, Лидка Смирнова – именно Лидка, так как эта женщина никаких иных вариантов своего имени не признавала. Пришлось с этим смириться и Олегу, с детства не терпевшего уменьшительно-грубоватых Ванька, Машка и тому подобное. Лидку он долго не хотел брать в поход, считая, что в горах женщинам не место и если и берут их, так в большие и схоженные команды для развлечения, для антуража, более мягкого психологического настроя а не как полноправных членов команды. А потому его еще только формирующейся группе рано иметь женщин. К тому же, и возраст у девушки младенческий – только школу закончила.
Лидка добилась-таки своего: Олег взял ее – и не пожалел. Крепкая, выносливая, неунывающая, надежная во всем. Но вот мягкости и теплоты отношений Лидка не создавала. Всегда была резкой, грубой. Мальчишка, а не женщина. Когда восемь лет назад Лидка вышла замуж за Тараса Руденко, Олег, по-человечески радуясь за нее, сокрушался, что теряет такого члена команды. Но Лидка пропустила только один сезон, родив сына. Тот сезон вообще в зачет команды не идет: сложилось так, что Олег пошел один. Первый и, как он надеется, последний раз. Он нахмурился, вспомнив, что выпало ему в то лето на Хамар-Дабане, достал сигарету, закурил. Когда потом друзья расспрашивали его о том злополучном походе, Олег отделывался одним словом: прошел.
Кроме Лёни и Лидки в ту пятерку входили еще двое: Арнольд Вайсман и Митя Буркин. И оба они остались в команде, как на то надеется Олег, навсегда. Митя – его правая рука, бессменный завхоз и комендант лагеря на дневках. Арнольд же спустя два года взял на себя проверку новичков в тренировочных походах. Взял не случайно: уж больно круто обломались они с Мишаней и сестрами Беликовыми. Спустя еще три года надежным напарником Арнольда стал Коля Привалов. Жаль, что в этом году Коля с ними не пойдет. Причина более чем уважительная: в середине мая уезжает Коля на полгода в Японию стажироваться. Впрочем, сегодня Коля непременно будет: пожелать удачи, попрощаться и вообще, «надышаться перед отбытием на восток».
Олег посмотрел на часы: минут через десять начнут подтягиваться остальные. Он же сегодня вынужден был приехать чересчур рано: на этот раз застолья в их отделе не было, не до застолья всем было, бушевал в отделе скандал. И что самое обидное, он, Олег, оказался в центре этих распрей. По вине Маши Кашиной, новой сотрудницы отдела, девицы вздорной, привыкшей, что все ее прихоти окружающие принимают как должное и исполняют с радостью. Наверное, первый раз обломалась: в их отделе человека оценивают не по смазливости мордашки, а по уровню компетентности. А вот с профессионализмом у Маши туго получается, мягко говоря, слабенький она специалист. Олег украдкой полуобернулся, почувствовав на себе чей-то взгляд: черт, две женщины лет тридцати – тридцати пяти восторженно смотрят на него. Он нахмурился: женское внимание к своей особе не переваривал настолько, что слыл женоненавистником. Были на то причины. Буркнув, черт с вами, глазейте, Олег нарочито погрузился в воспоминания.
Да, второй поход Команды был куда менее удачным: Мишаня Дудко оказался в полном смысле слова маменькиным сынком, а Инна и Света Беликовы явно были озадачены поиском вариантов замужества. И когда поняли тщетность своих помыслов, обратились в двух стерв. И тут же получили от насмешливого Арнольда меткое и унизительное прозвище «телки». Зато еще в том походе он, Олег, понял необходимость иметь вот таких телок: на них он вымещал раздражение и дурное настроение, придираясь к каждому пустяку, а то и попросту придумывая якобы сделанные ими прегрешения. Поскольку же Инна и Света чуть ли не с первого дня раздражали всех – и особенно Лидку – сочувствия они не встречали.
В том же году в поезде, уже возвращаясь, они познакомились с двумя туристскими группами: одна из западного Подмосковья, а вторая – из Вязьмы. Всех их роднила привязанность к северным и сибирским горам. Там же, в поезде, договорились и о встречах. Осенний слет назначили на первые выходные октября, а весенний – на предпоследние выходные апреля. Легко договорились и о месте проведения слетов: район станции Партизанская, всем удобно. К тому же у Льва Барашкина, руководителя вяземской группы, в тех краях жили друзья, туристская семейная пара, уже закончившая активную туристскую жизнь, но, уверял Лев, они с удовольствием займутся организацией слетов. Начатая тремя группами тусовка постепенно увеличилась. Сложилась и ее структура: восемь постоянных групп составили костяк тусовки, а все остальные, сиречь, любопытствующие, в своей массе способные сходить в один, максимум, в два похода, образовали массовку. Впрочем, были и приятные исключения: из массовки в Олегову Команду влились Петя, Ева, Леша и Настя. Хорошие ребята, особенно Ева, первая и пока единственная в их Команде, совмещавшая спортивность с женственностью. Но в основном из числа примкнувших к этой тусовке девиц Олег черпал телок-однопоходниц. Была в компании еще одна группа, державшаяся немного особняком: Кузьма и его девять женщин. Какой может быть горный туризм, пусть и с исследовательскими целями, в таком составе, Олег понять не мог. Горный туризм – занятие в основном мужское, женщин там единицы, причем, таких, как Лидка. Или Лиза, жена Левы, руководителя вяземской группы. У группы, в которой один мужчина и несколько женщин, не походы, а пошлая развлекаловка, щедро сдобренная женскими сварами и истериками. Но, тем не менее, Кузьму руководители групп ценили и уважали. И Олег не был исключением. У Кузьмы, действительно, была исследовательская жилка. Он собрал досье на все северные и сибирские горы, где были не только литературные данные, но и его собственные наблюдения и изыскания. А возможности проводить изыскания у Кузьмы были отменные: заработав в первые годы перестройки солидный капитал, он в девяносто седьмом году с выгодой продал все свои предприятия и фирмы и отдался целиком горному туризму. Жил он со своим женским кагалом где-то неподалеку от Партизанской, в коттедже, содержа и себя, и женщин на проценты с капитала. И всю благодатную пору, с первых чисел мая и до последних чисел сентября проводил в походах, тасуя состав группы, чтобы и дом был присмотрен и ухожен, и все женщины побывали в походах.
А в следующем, девяносто пятом году в их Команду пришел Тарас, сослуживец Арнольда, и сразу же влился в ее костяк. На весенний слет следующего года Тарас привел свою старшую сводную сестру Оксану.
– Понимаете, свалилась, как снег на голову, – сказал он Олегу и Мите. – И выгнать ее жалко, и оставлять ее одну в своей квартире не хочу. Можно, я ее возьму в поход? Под свою ответственность, разумеется.
Олег подумал немного – и согласился. В том первом походе Оксана вела себя так, как и положено всякому среднему новичку: в меру безалаберно, частенько смешила всех своими ляпами. И когда женщина попросилась с ними и в следующий поход, Олег не отказал. Может, и потому, что уж очень безропотной была Оксана, спокойно сносила все его, Олеговы, придирки, не огрызалась. Пошла она с ними и на следующий год, в оба похода. И уже в самом конце последнего похода произошла та история, которую ему так хочется забыть, и которая никак не забывается…
…Соня еще раз искоса посмотрела на мужчину с рюкзаком. А что, вполне соответствует Командору, как того им описали: «…строгая мужественность лица, взгляд жесткий, порой становящийся жестоким…». Вот и сейчас во взоре мужчины так и сверкает жестокость. Наверное, заметил ее чрезмерное внимание, осерчал. Соня поспешно отвернулась, чтобы скрыть свою улыбку…
«И чего эти фифочки на меня так пялятся?» – с раздражением подумал Олег. Но тут его окликнул Арнольд, потом подбежала Настя Киселева, Митя… Восклицания, смех, кто-то – он не заметил, кто именно – представил ему двух новеньких – черт, те самые фифочки, чье пристальное внимание столь достало его. Олег рассеянно кивнул, даже не запомнив их имена. Последними прибежали Лидка и Тарас.
– Увольнялась с работы, – радостно сообщила Лидка. – Представляете, не отпускали меня в отпуск. Ну, раз работа мешает походу, то пошла она…
Лидка сказала, куда именно. Тарас и Миша рассмеялись, Олег поморщился: к Лидкиной привычке беззастенчиво употреблять матерные словечки он привыкнуть не мог, не терпел он женской матерщины, прощая ее – и то со скрипом – только Лидке, прощая потому, что это Лидка, надежная во всем и никогда не унывающая. И еще его коробила та легкость, с которой Лидка меняла работы: в их команде только она и Миша Хвостов считали работу досадной обузой, живя исключительно походами. Для остальных же походы были заслуженным, но только отдыхом.
Ради справедливости Олег признавал, что и в этом аспекте ставить знак равенства между Мишей и Лидкой нельзя. Для Миши – в чем Олег был уверен – походы были единственным, всепоглощающим смыслом жизни, у Лидки был еще один, не менее важный – ее мама, ради ублажения которой она забывала обо всем. «Интересно, – вдруг подумал Олег, внутренне усмехаясь. – Что выберет Лидка, если скрестятся поход и мамин вопль: дочь, мне плохо, дочь, ко мне?»
Весело загрузились в электричку, весьма полную, несмотря на поздний час. Поначалу разговоры были сумбурны: некоторые не видели друг друга еще с рождественской встречи у Северовых. Лидка настойчиво уговаривала Колю уволиться и идти с ними в поход, Настя и Леша подкалывали друг дружку, Миша бренчал на гитаре. Только Арнольд обстоятельно расспрашивал о чем-то светловолосую новенькую, ту, что постарше.
– Слушай, Тарас, – неожиданно для самого спросил Олег. – А где сейчас Оксана?
– Не знаю, Командор, – рассеяно ответил тот. – Она же мне не родная сестра, сводная. Да и увидел-то я ее впервые, когда мне было двенадцать лет. А после того злополучного похода она стала все реже и реже встречаться со мной. Когда же мы с Лидой решили пожениться, то вообще, считай, пропала из виду. Даже на нашей свадьбе не была. Только позвонила накануне, поздравила. И с тех пор не объявляется. А с чего это ты ей заинтересовался?
– Пока ждал вас, вспомнилась та история. Ну и…
– Хорошо, что мы с Лидкой тогда удержали тебя.
– Ты уверен?
– Конечно, – рассмеялся Тарас. – Лидка умница: сразу оценила ситуацию и буквально вцепилась в Оксану. Представь себе, что было бы, если бы мы вас не утихомирили?
– Не знаю, – задумчиво сказал Олег. – Да и чего гадать: изменить же нельзя. Ладно, не будем об этом. Не знаю, что это на меня наехало. Что за новенькие-то?
– Впервые их вижу.
– Что ж, дней через десять Арнольд вынесет свой вердикт. Впрочем, в этот раз он будет более чем пристрастен: с ними выходит тринадцать.
Олег и Тарас рассмеялись: суеверность Арнольда была в команде постоянным предметом шуток и подначек. Тут Миша негромко запел Визборовскую: «Нас опять ведут куда-то…». Песню дружно подхватили, и разговор об Оксане, пресекшись, вновь не возобновлялся…
…Когда дружно лезли в вагон, Катя замешкалась. А потому выбора места у нее уже не было, пришлось сесть на единственное свободное, где сидели Командор и еще один парень, круглолицый, улыбчивый, прибежавший к вокзалу последним. И помимо своего желания Катя услышала их разговор о какой-то истории с какой-то Оксаной, сводной сестрой этого Тараса. «Раз они познакомились, когда Тарасу было двенадцать, то у них общие отцы,» – мигом сообразила Катя. Ей стало любопытно, что за история приключилась тогда, почему Тарасу и Лидке надо было удержать Командора. Но как спросишь-то… Катя вздохнула и принялась негромко подпевать…
От станции по знакомой тропинку вышли к дороге, где их уже поджидал Лёня. Быстро загрузились в вахтовый «Урал», купленный Северовыми задешево в самом начале перестройки и поехали.
На месте были уже за полночь и, наскоро перекусив, легли спать. Встали поздно, весело позавтракали и принялись обсуждать маршрут похода. Олег разложил карты, показывал свои наметки. Митя и Арнольд обсуждали варианты аварийных сходов, вносили уточнения. Лидка возбужденно вглядывалась в карты, видя в линиях и точках склоны, реки, вершины и предвкушая борьбу со скалами, камнепадами, покорение грозных вершин. Леня принес три небольшие картины.
– Вот. Чтобы можно было представить, – сказал он смущенно. – Мы же уже были в тех краях восемь лет назад, правда, не в июне, а августе. Сдается мне, ты решил повторить тот маршрут.
– Только заходную часть, – ответил Олег. – А потом мы перевалим через хребет и пойдем к озерам. И выходить будем иначе. Но это вынужденно, ибо четыре года назад станцию Водораздельную ликвидировали.
– Жаль, – вздохнула Ева. – Такая была симпатичная станция. И этот холм с плоской вершиной, где мы стояли. Чудо какое: сбегаешь по левому склону – быстрая речка с холодной водой, по правому – медленная с теплой.
– А какая рыбалка была на медленной речке, черт, запамятовал ее название, – в тон Еве проговорил Арнольд.
– На этот раз вряд ли удастся так покайфовать на выходе, – усмехнулся Олег. – Нынешний маршрут куда напряженнее того, десятилетней давности.
– Это и настораживает, – задумчиво произнес Леша. – Раскладка по времени напряженная.
– Все-таки за восемь лет мы набрались опыта, – отпарировала Лидка. – Можем позволить себе и более сложные маршруты.
– Но в группе две новенькие, – вставила свою реплику Настя. – Да и не в августе мы идем, а в июне. А это север.
Олег нахмурился: в июне на север они ходили всего два раза. И девять лет назад попали-таки в половодье. Конечно, куда лучше было бы идти на месяц позже, но Петя Самойлов просил назначить поход именно на июнь, поскольку потом у него не будет возможности вырваться аж до середины октября. А на их фирме осенью и зимой отпуска дают только в исключительных случаях, к которым желание сходить в поход не относится. Петю поддержал Митя: Маша, его жена, должна была в конце августа рожать, боялся Митя оставить жену перед родами одну, тем более, что у Маши родни не было, а сам Митя порвал всяческие контакты с родственниками восемь лет назад. Вопреки мнению Булгакова, квартирный вопрос испортил не одних только москвичей, но и жителей всех крупных городов нашей страны. Олег вник в проблемы друзей и сразу планировал поход на июнь. А теперь и ему самому ничего не переиграть: еще в январе Василий Романович, начальник их отдела, не без участия самого Олега сверстал план так, что с середины июля начинается разработка новых программ. А раз так, до конца года будет работы невпроворот, не до походов ему будет во второй половине этого года. Шутка ли: закладывается принципиально новая система, которая обеспечит фирму работой не менее, чем на пять лет…
– Резон в твоих словах есть, – проговорил он медленно. – Но неравный по опыту и силам состав группы я учел. Два достаточно сложных восхождения выполним радиалками, новенькие смогут отдохнуть, а еще одно – разделением группы: ударная семерка пройдет траверсом вершины, а остальные обойдут ее вот здесь, через несложный перевал. Встретимся же вот у этого озера...
Ева Штерн, самая слабая в команде, не сдержала смущенную улыбку: вполне можно и ей рассчитывать на две дополнительные дневки.
– ...А об особенностях этого района я консультировался с Кузьмой. Как вы знаете, – Олег чуть не сказал все, но вовремя вспомнил о новеньких. – Так вот, многие из вас знают, что группа Кузьмы бывала в этих местах и в июне, и в мае. Кузьма подробно рассказал мне об особенностях тамошних погодных условий. Очень многое зависит от начала половодья и еще больше – от его пика. Маршрут составлен так, что за два дня мы уйдем на абсолютные высоты восемьсот метров и более, где никакое половодье не будет угрозой. Выходить же будем вот по этому водоразделу. Костяк группы у нас сильный и ответственный, так что при необходимости увеличить темп движения сможем, разгрузив тех, кто послабее.
После детального и досконального обсуждения маршрута с удовольствием пообедали: грибной суп, настоящий, насыщенный, жареная рыба с картошкой и пиво. Напитки покрепче пойдут в ход вечером, после бани, поскольку еще не закончили работу. Отобедав и передохнув малость – негоже серьезные вещи обсуждать на сытый желудок, перешли к снаряжению. Лёня и Маша осенью приобрели отличную шестиместную палатку: зимой она Маше нужна, на подледный лов ходить, а летом послужит в походах. Решили так: в новой шестиместке будут жить пять женщин, а мужчины разместятся в двух четырехместках: старой Олега и совсем новенькой Арнольда. Из артельного снаряжения берут два примуса, бензин, разлитый по двухлитровым бутылям, три пятилитровых кана, тент со стойками, чтобы укрывать на ночевках рюкзаки, да и самим в случае чего укрыться от непогоды на маршруте, альпинистское снаряжение, исходя из особенностей и задач маршрута. Еще ремнабор и аптечку. Еды из расчета на девятнадцать маршрутных дня плюс суточный аварийный запас – тринадцать килограмм на нос. Спальники…
– Спальники и рюкзаки у новеньких есть? – строго спросил Олег.
– Есть, – ответила одна из фифочек, черноволосая, ответила, как показалось Олегу, несколько смущенно.
– Арнольд, в тренировочном походе проверь, что за снаряга, лады?
– Проверю, Командор.
Олег впервые за этот день посмотрел на новеньких. На вид, лет по тридцать с гаком. Черноволосая выглядит немного моложе, та, что посветлее – чуточку старше. Впрочем, угадывать возраст женщин – затея пустая. Ясно одно: не девчонки, что его, Олега, радует. На зрелых женщинах проще срывать досаду, виня как в действительных, так и в придуманных ошибках и прегрешениях: новички-парни сразу же начинают огрызаться, а новички-девушки усматривают в придирках черт знает что, а то и истерики закатывают.
Знал Олег за собой этот недостаток: потребность выместить на ком-то раздражение, усталость или попросту плохое настроение, и Команда знала, а потому они охотно брали в группу новичков. Не будет новичков, найдет Командор козла отпущения из числа стареньких. Да и устраиваемые Командором разборки оплошностей новеньких развлекали Команду, давая психологическую разгрузку.
Естественно, кого попало не брали: кандидаты в Команду должны иметь опыт хотя бы двух пеших походов, достаточно выносливы и обладать покладистым характером. Проверяли кандидатов в новички Арнольд и Коля, даже время таких походов уже устоялась: на девятое мая и на двенадцатое июня, чтобы каждый раз получились две ночевки с полноценным ходовым днем. Кто-то на этих пригородных походах отсеивался, кто-то, сходив-таки раз в горы, более такого желания не выказывал, и лишь единицы приживались в их Команде.
Женоненавистничество Олега имело вполне реальные корни, уходящие еще в юность. В одном из школьных турпоходов одноклассница при всех обвинила Олега в том, что он подсматривал, когда та писала. Девушка, с которой у Олега к тому времени завязался роман, на следующий же день порвала все отношения. И объяснения выслушать не пожелала. В десятом классе Олег влюбился в восьмиклассницу. Поначалу все шло хорошо, они радостно строили планы на будущее, вместе отпраздновали Олегов выпускной. Через год Олега призвали в армию. Первое время письма приходили через день, потом раз в неделю, раз в месяц… Приехавши в отпуск, Олег узнал, что Настя уже три месяца замужем и ждет ребенка. Были и еще попытки выстроить серьезные отношения, жениться, но все неудачные. Сперва Олег видел причины разрывов в роковом стечении обстоятельств, позже – винил в своих неудачах себя, после провала шестой по счету попытки обзавестись семьей провозгласил виновными женщин и твердо решил: семейная жизнь – не для него. Но монахом он не стал, короткие романы завязывал регулярно, строго придерживаясь трех ограничений: не давать женщине и тени надежды на какое-либо развитие отношений, никаких приключений на работе и даже намека на заигрывание в походах. Нелегко ему достались эти истины: ценой изгнания из институтского турклуба, отказа в направлении в институтскую же аспирантуру – припомнили ту историю – и одним махом подписанного заявления об уходе по собственному желанию задолго до истечения срока работы по распределению. Да и объяснения в отделе кадров на новом месте работы, почему уволили менее чем через год после окончания института, были не из приятных…
…Соня и Катя пристроились в углу комнаты, внимательно слушая рассказ Командора о предстоящем походе. Рассказ этот как-то не очень соответствовал тому, что им говорили в марте, уговаривая провести июнь в нетрудном походе с хорошей кампанией в горах, и женщины переглянулись недоуменно и немного испуганно. Впрочем, деваться им было некуда, деньги на билеты они уже сдали, работу, считай, потеряли, жилья у них до последних чисел августа не будет. Так что пути назад нет…
…– Митя, раздай всем билеты. Ого, – проговорил Олег, разглядев номер поезда. – Как ты умудрился тринадцать билетов купить в один вагон, рядом, да еще в начале? И на самый удобный поезд, а не на треклятый скоро-медленный? Фантастика!
– Секрет завхоза, Командор, – усмехнулся Митя.
– Да,– протянул Арнольд. – Недаром тебя прозвали Магом. Кто не сдавал деньги – мигом гроши на стол. Наш завхоз маг, а не Ротшильд.
Завершала этот день традиционная баня: огромный дом Северовых строил еще Машин дед, потомственный помор. Строил по северному: все под одной крышей. И баня просторная, на большую семью. Это уже Маша и Лёня, когда их дом стал местом предпоходного сбора Олеговой Команды, разделили ее на две части: мужскую и женскую, раньше-то баня была общая. Напарившись, Олег вышел на крыльцо покурить. Почти тут же вышла из дома и Лидка.
– Красота, – удовлетворенно выдохнула она. – Что ни говори, нет ничего лучше Северовской бани.
– Лучше гор и походов? – насмешливо спросил Олег.
– Ну ты сказанул, – рассмеялась Лидка. – Горы и походы – это вообще вне сравнений. Я говорю о цивилизованном мире, в котором приходится существовать между походами.
– А, – протянул Олег. – Тогда ладно. А то я решил было, что ты с походами завязываешь и переселяешься к Северовым. Места-то у них в доме полно.
– К Северовым хорошо приезжать, но не жить, – серьезно сказала Лидка. – Так спокойно и безмятежно жить я никогда не смогу. Мне темп нужен, возможность поскандалить, выказать себя. И потом мама. Она же городская женщина.
Олег понимающе кивнул: мама для Лидки была второй страстью, вторым смыслом жизни. А может, и первым. Интересно, что она выберет, коли прижмет: поход или маму?
– Как новенькие? – спросил он затягиваясь.
– Клеевые женщины, – хмыкнула Лидка. – Телеса – закачаешься. С такими телесами не в поход, а в натурщицы к хорошему художнику. К Лёне, например…
Лидка, щедро употребляя соответствующие словечки, принялась детально описывать тела новеньких так, как описывала когда-то тело Евы, потом тело Насти. Вот такие Лидкины описания Олег всегда слушал, не морщась, считая, что без этих словечек тут не обойтись. Хотя ее цинично-издевательское отношение к другим женщинам удивляло: как-никак сама же женщина.
– Я не об этом, – хмыкнул Олег, с некоторым сожалением прерывая Лидкины откровенно натуралистические излияния.
– А что еще можно увидеть в бане, – усмехнулась Лидка. – Парились от души. Поговорила я с ними немного. Вроде все понимают.
– Надеюсь, ты объяснила им, что к чему. А то получится, как с Шурой.
С Шурой Долгиной в прошлом году получилось плохо. Весь поход терпела она придирки Олега, а уже в поезде обозвала его мужланом и солдафоном, а всей Команде сказала, что больше с такими выродками ходить не будет. А потом слушок пошел о Команде, нехороший слушок. Слава богу, знали Олега и его Команду все старики из их туристической компании, знали и уважали. Потому слушок и приглушили. Но повторения такого оборота ни Команде, ни ему, Олегу, не нужно.
– А как же, – хмыкнула Лидка. – Даже предупредила, что кликать их будешь телками. Ты же не удержишься.
– Не удержусь, – рассмеялся Олег. – Ну и что они на это сказали?
– Переглянулись, а потом та что потемнее говорит как бы сама себе: что ж, пусть прозывает телками. Вторая же только рассмеялась. Будем надеяться, что шуму после похода поднимать не будут. В общем, первое впечатление неплохое, а подробнее тебе дней через десять расскажет Арнольд. Да, рассказала я им для острастки, как ты тогда с Оксаной обошелся.
– Зачем? – нахмурился Олег.
– Не знаю, – пожала плечами Лидка. – Вспомнилось вдруг – и рассказала. Во всех подробностях, да от себя еще присочинила, чтобы уразумели, что бывает с нарушительницами дисциплины.
Олег помрачнел. Еще одну Лидкину черту он плохо переваривал – активное женоненавистничество. Любила Лидка смачно пересказывать почерпнутые, как она уверяла, из книжек описания унижений женщин, показывать соответствующие фотографии и рисунки. Олега это коробило: мужчина-женоненавистник – это еще куда бы ни шло, понять можно, но женщина-женоненавистница – это какая-то патология…
…Светловолосая, коренастая женщина подошла к Соне и Кате, оценивающе осмотрела их голых, хмыкнула презрительно. От ее взгляда Катя даже поежилась, почудилось, будто выставлены они с Соней на невольничьем торгу, а женщина эта из покупательниц, сейчас щупать будет: стоит ли купить, а если стоит, то за сколько.
– Так вот, девочки, – строго сказала женщина, наконец-то посмотрев им прямо в глаза. – Порядки в нашей команде строгие: никаких романов, никакого кокетничества, заигрываний. Так что на время похода забудьте о всех ваших матримониальных устремлениях и чаяньях. Понятно?
– На наших матримониальных надеждах мы давно поставили крест, – тихо сказала Соня.
– Хотелось бы верить, – ухмыльнулась женщина, переводя взгляд на Катины груди.
Взгляд был такой, что Катя не выдержала, покраснела.
– И еще усвойте: Командор наш – мужик суровый, к женщинам-новичкам строг до придирок, – продолжала женщина строгим голосом, совсем не вязавшимся с выражением ее глаз. – И Команда его в этом поддерживает. Звать вас будут телками, так уж у нас заведено. И каждой вашей оплошности спуску не будет.
– Что, могут и физическое воздействие применить? – фыркнула Катя.
– Командор – может, – взгляд женщины стал жестким. – И применил к одной такой.
– Как применил? – непроизвольно вырвалось у Сони.
– А вот так. Раздел догола и выпорол прутьями. При всех. Уж как та ни умоляла о пощаде, не смягчился Командор, не сжалился. Вот такой он, Олег. Но зато и положиться на него можно, как на каменную стену. Никого в беде не оставит, из любой передряги вытащит.
– А как выпорол? – вдруг вырвалось у Кати. – Как это произошло?
– Любопытно стало? – вновь усмехнулась женщина. – Что ж, расскажу во всех подробностях. Может, и на пользу мой рассказ пойдет. Произошло это на переправе…
…После бани все вновь собрались в большой зале на первом этаже. На столе появились бутылки с водкой, настоянной на лесных ягодах – клюкве, малине, бруснике. Разговоры стали веселее, вспоминали всякие походные истории и казусы, подшучивали друг над дружкой. Новенькие поначалу смущались, отмалчивались, но вот Леша, как бы ненароком, вовлек в общий разговор Соню, Ева о чем-то спросила Катю, и сковывающее обеих новеньких женщин смущение незаметно исчезло. Засиделись далеко за полночь.
…– Ну, как новенькие? – спросил Тарас Лидку, когда они остались наконец-то одни.
– А что тебя интересует? Телеса их?
– Не только, – усмехнулся Тарас.
– Не только поймем в походе. А на телеса их не очень-то заглядывайся, муженек.
– А все-таки?
– Ишь, ты, – не выдержав строгого тона, расхохоталась Лидка. – Ну и как тебе рассказывать: откровенно или по-книжному?
– Давай откровенно, – рассмеялся Тарас. – Да, об Оксане ты им рассказала? А то, сдается мне, та, что помоложе слышала наш разговор с Олегом. И чего это Командору эта дура припомнилась.
– Об Оксане рассказала.
– Присочинила?
– Еще как. Напоследок сказала, что только мы с тобой способны уберечь их от позора. Но кажется, так и не испугала. Ладно, слушай откровенно о телесах…
…– Соня, а как тебе показалось: то, что рассказывала эта женщина, действительно было, или она нас пугала?
– Не знаю, – сонно проговорила Соня. – Давай спать.
– А вдруг все так и было? Скажи, Соня, а ты бы позволила раздеть себя на глазах у всех?
– Я бы сама разделась.
– Думаешь, так лучше?
– Да. И спи. Все равно ничего уже не изменишь. В гостинице нам месяц не прожить.
– А может, поищем все-таки другое жилье?
– У нас времени нет. Если не закончим работу к концу мая, подведем и себя, и Алексея. И без денег останемся. Спи…
…Следующий день в основном отдали отдыху, как бы походя распределив обязанности по закупке продовольствия и медикаментов для похода. Новеньких поручениями, естественно, обошли: тут опыт нужен, понимание…
…Арнольд позвонил Олегу одиннадцатого мая в самом начале рабочего дня. Настроение у Олега было неважное: скандал на работе набрал вновь обороты. Кашину неожиданно поддержала Клавдия Васильевна, заместительница главбуха, через час предстояла разборка в кабинете у Генерального. Да еще накануне вечером позвонила Маша Северова: Лёня попал в больницу с гнойным аппендицитом, в поход идти не сможет. Олег в ответ только вздохнул: вот и первая неприятная неожиданность.
