Текст книги "Лик Зверя"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Дмитрий, выясни, что там за реактивы, насколько они опасны, как можно защититься!

– Есть – Дмитрий отъехал в сторону на своем офисном кресле на колесиках, начал кому-то звонить.

– Теперь самое главное. Как проникаем в класс? Дверь явно под прицелом.

– Может сделать путь проникновения через окна основным?

– Не пойдет – сказал я – свободно только одно окно, остальные прикрыты плотными шторами. В этом случае быстро оказаться в классе и вести прицельный огонь сможет только один боец, остальным на проникновение потребуется более десяти секунд, что неприемлемо. Еще.

– Тогда остается только один путь – сказал наш подрывник Виктор – взрывать стену.

– Поясни?

– Смотрите! – Вик придвинулся ближе к монитору и стал показывать указкой – все внутренние перегородки в этом заведении сделаны из толстого, усиленного – но все же гипсокартона. Парты не стоят около стены здесь и здесь. Соответственно, за полчаса я могу сделать два конкура из взрывчатки минимальной мощности. При подрыве она вырежет в стене две идеальные двери, причем мгновенно.

– А осколки стены?

– Да никаких осколков не будет – твердо сказал Виктор – это же не стена ДОТа. Это обычная легкая внутренняя перегородка, она и рухнет только под себя, причем мгновенно. В этом случае у нас будет фактор неожиданности – две три секунды, но этого за глаза хватит.

– Уверен?

– Уверен – Виктор смотрел твердо видимо, действительно уверен

– Смотри… Значит, в этом случае врываемся в двух местах и сразу начинаем работать. Вопросы?

– Состав и вооружение штурмовых групп?

– По четыре человека. Первые трое – берем штатные "Валы" (специальные бесшумные автоматы под патрон 9*39) – работать АКМами, не говоря уж о "сучках" (сленговое название АКС-74У – прим автора) в переполненном детьми классе очень опасно. Стреляем только в голову – у них могут быть бронежилеты. У четвертого – АКМ – на случай если мы нарвемся на противника в бронежилете, и все пойдет наперекосяк. У той группы, которая пойдет сверху – основными являются пистолеты (мы все пользовались пистолетами АПС), но на всякий случай у каждого будет и "Вал". У групп зачистки – "Валы", там можно работать свободно, дети эвакуированы.

– Ну, что – сказал полковник Тихонов, поднимаясь со стула – кажется, решили, теперь надо начальству доложиться. Пошли на ковер…

У входа в центральный штаб (откуда, кстати, так не разогнали журналистов – Голавлев, пиарщик чертов) мы столкнулись с Машей. Ухаживали за ней многие, в том числе и я – почему же двадцатипятилетняя брюнетка с формами фотомодели выбрала в конечном итоге шестидесятидвухлетнего профессора Петухова, было загадкой для всех. Ладно, отвлекаюсь…

– Как дела?

– Как всегда прекрасно – Маша одарила нас ослепительной улыбкой, которая ровным счетом ничего не значила…

Голавлев сидел к нам спиной в кресле в позе «я очень, очень, очень важный начальник» и разговаривал с кем-то по телефону. Мы же пару минут были вынуждены стоять и созерцать его затылок. Наконец, продемонстрировав нам свое могущество и свое неуважение, генерал-майор Голавлев соизволил развернуться к нам лицом.

– Садитесь – недовольным голосом сказал он – а где, кстати, Петухов? Он что, не считает нужным являться по вызову начальства?

– Профессор занят переговорами и прислал меня – медовым голосом заявила Маша, положив нога на ногу подобно героине Шерон Стоун в "Основном инстинкте". И сделала это напрасно – Голавлев никак не отреагировал. По управлению про него давно ходили недобрые слухи – например, что его фото следует рассматривать исключительно в голубом свете. Впрочем, могло статься так, что эти слухи были вызваны тем, что генерал-майора Голавлева многие ненавидели и не упускали возможности позлословить насчет него.

– Хм… – после минутного раздумья сказал Голавлев, так видимо и не придумав, что ответить на это – ладно, допустим. Майор Кабанов, докладывайте.

Господи, дай мне терпения…

– План штурма разработан, товарищ генерал-майор. Согласно этому плану мы пойдем на то, чтобы удовлетворить требования террористов – лицо Голавлева после того, как я это произнес, скривилось так, как будто я предложил ему съесть таракана или крысу – то есть дадим им машину – микроавтобус и тридцать миллионов долларов. Деньги наличными займут много места – и это хорошо, тем меньше заложников они возьмут с собой. В этом случае, они оставят часть детей в классе – то есть им спасение гарантировано – обратную дорогу в класс мы сразу перекроем наглухо. Взяв с собой часть заложников, по моему мнению, не более пятнадцати – они двинутся к машине. Выходить они будут по одному. Штурм следует начать, когда первый террорист сядет в машину, а второй пойдет к ней. В этот момент, первая группа штурмует микроавтобус и ликвидирует первого террориста, второго ликвидирует снайпер, штурмовая группа, которая к тому времени будет находиться в здании школы, ликвидирует оставшихся террористов. В этом плане, даже при самом худшем раскладе пострадают не более двадцати процентов заложников, оставшиеся восемьдесят процентов спасены гарантированно.

– Не пойдет – скривившись сказал Голавлев – дерьмовый план. Террористов на улицу выпускать нельзя ни одного.

– Почему?

– А если они откроют огонь во все стороны? Кто за это будет отвечать?

– Огонь во всем стороны они не откроют. Все обитатели близлежащих зданий эвакуированы, на фасад сориентированы две снайперские группы. При необходимости они положат террористов за секунду, максимум две.

– Все равно не пойдет. Приказываю подготовить штурм школы, террористов из школы не выпускать. И… продумайте меры, как можно освободить заложников, с причинением минимального вреда не только заложникам, но и террористам.

Полковник Тихонов незаметно, но сильно сжал мою руку…

– Есть! – сказал он – новый план штурма мы подготовим через два часа. Разрешите идти?

– Свободны – тоном раздраженного поступками своих холопов барина сказал Голавлев – новый план жду через два часа.

– А не пошел бы он на…!!! – сказал раздраженно я, едва мы отошли от штабной машины на минимально безопасное расстояние – командир, б… нашелся! Руководитель,… его мать!!!

– Расслабься – спокойным тоном сказал Тихонов – когда тебя имеет начальство, нужно просто расслабиться и получать удовольствие. Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак. Офисная Камасутра, не слыхал? Когда-нибудь и ты станешь начальником – и тогда уж отыграешься за свои унижения по полной программе. На следующий доклад пойду я один – когда ты со своей группой уже будешь внутри школы.

– Не ну что за хрень то такая – уже значительно более спокойным тоном сказал я – ты слышал, что этот жирный козлина сморозил. "Минимального вреда террористам", нет, ты слышал, а?! Может быть, он сам пойдет и подставит свою жирную задницу под пулеметный огонь. Он что, совсем идиот?

– Он политик…

Задний двор школы

Час спустя

– Вик, ты долго там еще? Что за хрень, я скоро здесь корни пущу! – раздраженно сказал я, глядя на часы. Наш подрывник, Виктор Козлов уже минут пять ковырялся с решеткой, закрывающей окно в спортзал. В руке у него была компактная газовая горелка, вес которой вместе с баллоном составлял всего три килограмма.

– Сейчас… Тут решетки как в тюрьме…

Решетка тихо брякнула, Виктор моментально подхватил ее, не давая грохнуться вниз. Снизу моментально протянулись несколько рук, подхватывая решетку, чтобы аккуратно поставить ее у стены.

– Пошли!

Держа наготове пистолет, я первым скользнул в открытое окно спортивного зала, закрепил веревку и первым соскользнул по ней вниз, не прекращая настороженно оглядываться по сторонам. Оказавшись внизу, отступил влево, присел на колено, засунул пистолет в кобуру и отработанным движение привел в боевое положение "Вал" с коллиматорным и лазерным прицелами. Красный зайчик лазерного прицела побежал по выкрашенной в желтый цвет противоположной стене спортзала. Почти бесшумно, с веревки соскользнул второй спецназовец. Занял позицию справа. Когда по веревке начал спускаться третий боец, я, держа автомат наизготовку, пробежал по залу и занял позицию у входной двери в спортзал. По веревке, в полной тишине продолжали спускаться все новые и новые бойцы, разбегаясь в стороны и беря под контроль зал. Штурмовая восьмерка построилась у двери: трое за моей спиной, четверо с противоположной стороны.

– Проверь!

Павел, штурмовик стоящий первым в колонне напротив меня, сунул под дверь гибкую трубку волоконно-оптического световода, замер, вглядываясь в экран.

– Чисто!

– Витя, открывай!

Виктор достал инструмент (мы пользовались набором отмычек, любезно предоставленным нам лабораторией ФСБ и обычным карманным инструментом Leaserman) склонился к замку. Раздалось похрустывание…

– Готово!

– Всем молчание! Команды подаю рукой! Вперед! (последнюю команду я подал рукой – очертив в воздухе круг и указав вперед)

Дверь открылась почти бесшумно и мы, один за другим просочились в коридор. Освещен он был плохо тускло, в воздухе казалось, даже пахло опасностью. Длинный коридор, по обеим его стенам – бойцы спецназа в черной униформе без знаков различия, в масках и штурмовых титановых шлемах, похожие на боевых роботов. Плавно, ухитряясь идти как можно ближе к стене, но, не касаясь ее они идут вперед. Автоматные стволы нацелены "вперекрест" – те, кто идут слева контролируют правую сторону те, кто идет справа – левую. Останавливаемся у поворота.

– Проверь! (указать пальцем на бойца со световодом, затем приложить палец к глазу)

– Чисто! (большой палец правой руки вверх, как на состязаниях древнеримских гладиаторов)

– Вперед!

Поворот левый, первый боец слева контролирует, бойцы правой колонны втягиваются в поворот, встают у правой стены. Дальше идут бойцы левой колонны. Затягивать нельзя, в спину нам дышат бойцы отряда зачистки, им надо чистить школу. Идем дальше.

Лестница.

– Проверь!

– Чисто!

– Вперед!

Втягиваемся на лестницу, продвигаясь вверх, каждый берет на себя свой маленький сектор огня. Кто бы ни был впереди – туда уже нацелен автомат если не одного, так другого бойца.

– Проверь!

– Чисто!

– Вперед!

Пролет за пролетом, третий этаж.

– Проверь!

– Чисто!

– Вперед!

И только появившись на третьем этаже, мы сталкиваемся с уродом, выходящим из туалета и на ходу подтягивающим штаны. Он тупо таращится на нас, "сучка" висит на плече, на ремне.

Пук Пук Пук Пук Пук Пук Пук Пук

Сразу восемь тяжелых, шестнадцатиграммовых пуль почти одновременно ударяют чеха в грудь и в голову, огромная туша, издав какой-то булькающий звук, начинает заваливаться набок. Бросаюсь вперед, подхватываю убитого, осторожно опускаю, чтобы шумом падения он не предупредил остальных. Что-то горячее попадает мне на руки. Затылка у террориста нет вообще, тяжелые пули снесли его начисто, секунда – и вся площадка перед туалетом забрызгана кровью и мозговым веществом. Неподготовленному человеку от этого станет дурно – но нас готовили. Готовила нас Чечня…

– Быстро вперед! – группа ускоряется, до класса с заложниками еще метров пятьдесят, я на ходу связываюсь со снайперами.

– Глаз один, огонь на поражение по готовности. Докладывать каждые пять секунд!

Время бежит быстро, до того, как у оставшихся в классе террористов возникнут вопросы, осталось минута, максимум две. Дальше террористы задумаются – почему не возвращается их сообщник, отошедший прогадиться.

Цель. Группа занимает позиции, Вик быстро наклеивает на стену тончайшие полоски пластиковой взрывчатки. Штурмовики опускают забрала шлемов из бронированного стекла, берут на изготовку автоматы.

– Готов! – Виктор отскакивает от стены.

– Глаз один, разрешаю открыть огонь!

– Через несколько секунд в рации раздается резкий хлопок.

– Давай!

Стена буквально взрывается, яркая вспышка перед глазами, пыль застилает маленький холл в считанные доли секунды. Бросаюсь вперед, сердце колотится со страшной силой, разгоняя по телу выбрасываемый в кровь адреналин. Части стены передо мной не стало, вместо нее неровное большое отверстие, а за ним – пыль, какие-то силуэты. Шаг за шагом, перед глазами все плывет как будто в замедленном кино. Вот я оказываюсь в классе. Вот черная тень в середине класса наводит на меня дуло дробовика, он кажется огромным как железнодорожный тоннель. Вот в брызгах стекол в класс влетают штурмовики. Вот кто-то из детей бросается на пол – молодец! Вот автомат привычно отдает в плечо и вместо одного глаза у террориста появляется зияющая красным дыра. Вот террорист падает, но не назад – а вперед на детей – проникший через окно штурмовик за секунду всаживает террористу три пули в спину. Вот одна из девочек бросается из-за парты – и тут же ее сбивают на пол сильным ударом приклада. Вот в проходе между партами лежит здоровенная туша, вместо головы у нее какой-то обрубок – Бегунский постарался. Вот какая-то девочка, лицо которой все забрызгано кровью и мозгами террориста раскачивается и кричит на одной высокой, жуткой ноте. Вот какой-то пацан лет пятнадцати пытается встать и, получив пенделя от стоящего ближе всего бойца, падает обратно на место.

Где четвертый!?

– Сдаюсь! – доносится откуда то снизу.

Сука… Умный, черт. Кажется, Хамхоев захотел жить – АК-47 лежит в трех шагах от него, сам он лежит на полу, заложив руки на голову. Опытный, сука и пожить хочет – повода для применения оружия нет. Сволочь!

– Берем его!

Двое бойцов застегивают на руках Хамхоева блестящие стальные наручники, сильным пинком поднимают его с пола.

– Тащите его отсюда! Павел, проводи!

– Есть – трое, двое из которых тащат террориста, а третий страхует сзади направляются на выход.

– Чисто, отставить пожарных. Готовим заложников к выходу! Создать коридор!

Это значит – на всем пути движения заложников рядом, в каждом углу будут бойцы спецназа с оружием наизготовку. Мало ли что может получиться – только когда заложники окажутся в руках врачей можно говорить о том, что они спасены.

Бах!

Твою мать!!!

– Всем оставаться на местах! – мощным пинком вышибаю запертую дверь класса, выбегаю в коридор. Трое моих спецов стоят у распростертого тела четвертого террориста. Павел засовывает в кобуру пистолет, голова снесена выстрелом почти в упор, около распростертого на полу тела уже наплывает огромная лужа ярко-алой крови.

– Вы что, охерели в атаке!!!?

– Он пытался бежать, товарищ майор!

Наручников на трупе уже нет…

– Заложников выводим через пожарную лестницу! – рявкнул я в микрофон. Рванул гарнитуру микрофона на себя, оторвал, бросил в сторону – все переговоры пишут.

– Пойдем-ка! – схватив Павла я оттащил его за угол, как следует встряхнул за грузки – ты что, совсем охерел в атаке?

Павел молча смотрел себе под ноги.

– Что за хрен? Что произошло? Отвечай, твою мать!

– Эти дети… У меня дочь такого же возраста. А эти чехи… Мразь…

Ну и что мне теперь делать?

– Короче так, Паша – спокойно сказал я, отпустив его и отступив на шаг – мы все здесь взрослые люди. Мы не в игрушки играемся. И мозги мне е. ать не надо! Сейчас мы все напишем рапорты о том, что этот урод действительно вырвался на свободу и у тебя не было другого выхода. Скажи, это еще раз повторится?

– Никак нет, товарищ майор – на Павла было страшно смотреть – я сам не знаю что на меня нашло… Какое то помутнение перед глазами, я даже не помню как достал пистолет…

– Ты сказал! Ты мужик и я тебе верю. Если ты почувствуешь, что больше так не можешь – напиши рапорт на перевод в другой отдел. Я дам тебе самую лучшую рекомендацию, учитывая твой опыт тебя возьмет любой отдел – с руками оторвут. Но если это еще раз повторится – я тебе устрою несчастный случай на учениях. Бешеных собак пристреливают, ты это знаешь, Паша. И я не шучу – ты это тоже знаешь. Итак: ты с нами?

– С вами. Обещаю, все будет нормально!

– Товарищ майор! – ко мне подбежал лейтенант Виктор Козлов – террористы забрали с собой одну из заложниц и куда-то увели. Несколько часов назад!

Туалет! ТВОЮ МАТЬ!!!

Когда мы втроем с оружием на изготовку ворвались в туалет, около которого лежал изрешеченный пулями террорист – меня… меня затрясло так, что я выронил из рук автомат. Никогда, даже когда на моих глазах террорист застрелил заложника в прошлом году я не чувствовал себя хуже. На грязном заплеванном кафельном полу у стены лежала девочка лет пятнадцати – красивая, похожая на фею блондинка. Она не шевелилась и смотрела куда то своими потрясающе красивыми фиолетовыми глазами, смотрела вдаль остановившимся, полным ужаса взглядом. Одежда на ней была разорвана в клочья, она не шевелилась.

– Господи… – потрясенно прошептал кто-то позади меня.

Почти ничего не видя перед собой, только это истерзанное, лежащее на холодном кафеле, детское тело я подхватил ее на руки и понес к машине скорой помощи.

Мой снимок, снимок бойца спецназа «Альфа» в черной штурмовой униформе и со спасенной девочкой на руках, обошел потом все газеты думаю, генерал-майор Голавлев скрипел зубами от злости. Но мне было все равно. Я просто шел вперед, и у меня была только одна задача: донести ее до машины скорой помощи. Почти ничего не видя перед собой, я спустился со ступенек – тут на меня налетели врачи, осторожно уложили девочку на каталку.

– Все в порядке, теперь мы ею займемся… С вами все в порядке?

Со мной не все было в порядке. Тихонов потом рассказывал, что он просто отшатнулся от меня, когда подошел ближе – он просто меня не узнал… Я отошел в сторону на два шага.

– Надя! Надя!

Где-то сбоку раздался дикий крик, здоровенный казак все-таки прорвался через оцепление, подбежал к каталке, на которую укладывали его дочь. Дорогу ему преградили трое офицеров ФСБ.

– Стойте! Сюда нельзя! Вашу дочь отвезут в больницу, сейчас ей нужно в больницу!

– Сволочи! Сволочи! Суки! – кажется, все-таки он увидел, увидел то, что было видеть отцу нельзя. С диким взглядом обернувшись, он схватил меня за грудки, встряхнул как куклу.

– Где они!! Где эти твари!!! – мужчина кричал мне прямо в лицо.

– Их кровь у меня на руках – четко сказал я

– Спасибо… – мужчина разом обмяк, отпустил меня, плюхнулся на ступеньки школы. И беззвучно, а оттого еще более страшно, зарыдал.

– Пойдем-ка! – лейтенант Козлов, держа в руках два автомата – свой и мой подошел ко мне, взял за плечо и увлек к фургону.

На ступеньке фургона сидел Павел, хлебая что-то из большой армейской фляжки. Я присел рядом, Виктор и Дмитрий, еще один из числа участвовавших в штурме, тот самый кто узнал про исчезновение одной из заложниц остались стоять рядом.

– Дай и мне… – я протянул руку

– Ты же не употребляешь? – изумленно сказал Павел

– А тебе жалко, что ли?

– Да нет… – Паша протянул мне фляжку, я хлебнул содержащуюся там жидкость, не чувствуя ни вкуса ни запаха ни крепости. Спиртное огненным шаром провалилось в пищевод, обжигая до слез стенки.

– Они ее изнасиловали. Все вместе… – тихим, дрожащим от ужаса и ненависти голосом сказал Дмитрий, пытаясь непослушными руками поднести зажигалку к сигарете – они отвели ее в туалет и несколько часов по очереди выходили туда и насиловали… Это даже не звери…

Единственное о чем я тогда жалел – так это о том, что все четверо террористов умерли мгновенно. Для них следовало бы придумать такую казнь, которая продолжалась бы целую неделю.

– А знаешь, Паша – сказал я твердо – прости меня. Ты знаешь, за что. Прости и забудь все что я тебе сказал. Я был неправ.

Павел только отмахнулся и снова приложился к фляжке…