Текст книги "Исток зла"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Олегу Дмитриевичу тоже следовало бы о них побеспокоиться, – перебросил мяч на половину поля противника я, – учитывая специфику его объектов.

– Уже побеспокоились, Ваше Превосходительство. В Екатеринбурге-1000 мы создали особый отряд, подчиненный службе безопасности. В него мы собрали лучших из лучших, пригласили инструкторами британцев. Теперь я могу спорить на что угодно – лучшей группы по обеспечению безопасности в стране нет.

– Пригласили британцев? – иронически переспросил я.

– Да бросьте, сударь, – легкомысленнее, чем следовало бы, отмахнулся Олег Дмитриевич. – Британцы или русские, какая разница. У деловых людей различий меньше, чем вы думаете, потому что у нас есть общий интерес и универсальный язык общения – деньги.

– Не скажите. Интересы-то всё-таки у вас разные. Вы хотите заработать деньги, и британцы тоже хотят это сделать. А количество денег не бесконечно.

– Ну, я не в этом смысле. Я говорю, что британские специалисты в области охраны ничуть не уступают нашим. А кое в чем даже превосходят. У них есть постоянная практика. Например, один из инструкторов долгое время служил в Северной Ирландии.

Интересно – я его знаю?

– Не боитесь утечки информации? – прямо спросил я.

– Какой информации?

– Ну, хотя бы о предполагаемых контрактах и ценах на них.

– Господин посол, у нас ведь есть разделение полномочий. Британцы только отвечают за подготовку групп силовой защиты. Они же помогают добывать кое-какое оборудование. Есть специалисты по информационной безопасности, они следят за всеми, в том числе и за британцами. Дело поставлено как надо, ваше превосходительство.

Надежды юношей питают.

– Надеюсь, что это так.

Генерал зашевелился в своем кресле.

– Олег… Ты говорил, что тебя ждут во дворце.

– Да, да… когда начинаешь общаться с интересным собеседником, забываешь обо всём. Мы надеемся на вашу помощь, ваше превосходительство.

– Постараюсь оправдать ваши надежды… – с кислым выражением лица сказал я.

Мы с генералом молча сидели и ждали, пока за собеседником закроется дверь.

– Молод… – веско подытожил Скворец, когда дверь наконец закрылась, – непозволительно молод.

– Ну, о чем-то же думали, когда назначали его сюда? – примирительно произнес я.

– Да о чем там думают… – отмахнулся генерал. – Сейчас вместо инженеров готовят одних финансистов. Вот и этот – руками ни дня не работал.

– Зато хорошо умеет налаживать контакты.

– Лучше, чем следовало бы. Возит персов в ресторан и там поит их. Персы непривычны к алкоголю, и им мало надо, чтобы потерять ориентацию в пространстве.

– Тоже метод.

Разговор был исчерпан, надо было переходить к тому, ради чего я, собственно, сюда и приехал.

– Я посетил вас по делу, господин генерал.

– По какому же, господин Воронцов?

– По серьезному. Не терпящему отлагательств и весьма странному. Сегодня утром мне отдал визит посол Соединенного Королевства.

– Харрис? Эта пьянь? – усмехнулся генерал.

– Сударь, мне он не показался пьяным.

– Да бросьте. Он умеет держать себя в руках, когда ему надо, но когда дает себе волю, то это затягивается на недели. У него есть виноградники в ЮАР, но он предпочитает односолодовый. Пьянь пьянью, поверьте мне.

– Как бы то ни было сударь – он предъявил мне ноту.

– Ноту? Он что, с ума сошел?

Такое отношение к серьезному делу стало меня раздражать.

– Господин генерал, на вашем месте я бы не воспринимал это как шутку. Это серьезное, государственной важности дело.

Генерал сменил позу в кресле.

– Извините, Ваше Превосходительство. Наверное, и в самом деле стоит отнестись к этому серьезнее. Что же написано было в ноте?

– Пересказать полностью текст ноты я, увы, не могу. Но британский МИД обвиняет нас в том, что мы готовим вторжение в Афганистан.

– В Афганистан? Но зачем?

– Вот и я тоже думаю – зачем? Но британский МИД настроен серьезно.

– Это чушь.

– Чушь? А как быть с концентрацией войск у Заболя и Шахра? Это – тоже чушь?

Говоря это, я внимательно следил за невербальными реакциями генерала – опытному человеку они много чего могут рассказать. И то, что я увидел, мне совсем не понравилось. Взгляд на мгновение метнулся влево и вверх – собирается врать.

– Ах, вы про это…

Генерал выдержал паузу, я молча ждал.

– Я предупреждал, что эти шутки до добра не доведут, – наконец проронил он.

– Какие шутки? Не могли бы вы объяснить мне поподробнее?

– Это разведывательная операция. Цель – вскрыть систему ПВО противника в этом регионе, заставить бриттов включить локаторы, станции пассивного обнаружения – все, что у них есть. На этом основании нанести на карту позиции ПВО. Вот для этого и были предприняты учения с заблудившимися самолетами и всем прочим.

Оправдание было солидным, но только на первый взгляд, на взгляд профессионала, оно было детским лепетом. Ну, хорошо, вскрыли они позиции ПВО, нанесли на карты те места, где были засветки от работающих радаров. И что? На месте британского офицера, отвечающего за ПВО, первое, что бы я сделал, – это сменил к чертям все позиции ПВО и вывел бы установки из-под удара. Пусть они будут, возможно, не такими выгодными с точки зрения работы локаторов и наличия затрудняющих работу местников, зато я буду уверен, что мои установки не накроют первым залпом при начале вооруженного конфликта. И получается, что проделанная работа, если верить той цели, которую озвучил Скворец, проделана или впустую, или в расчете на то, что «противник глухой, слепой и вообще идиот».

– Господин генерал, если это разведывательная операция, могу я сообщить британской стороне, что ее опасения напрасны и боевая техника отведена от границы в места постоянной дислокации? Как я понимаю, эти места находятся на довольно большом удалении от границы.

Скворец немного замялся, но эта секундная заминка опять-таки сказала мне больше, чем последующие слова.

– Да, можете, сударь.

– Именно так я и сделаю. Поскольку вопрос прояснен до конца, не смею больше отвлекать вас от дел. Честь имею!

Генерал встал, протянул мне на прощание руку, я пожал ее. Уже у самых дверей я остановился.

– Дурная голова… простите, сударь, забыл еще кое-что сказать. Британская сторона неофициально довела до меня определенную информацию. Подчеркиваю – неофициально.

– Да?

– Наследник британского престола принц Николас прибыл для прохождения службы на базу Королевских ВВС Баграм. И останется там в течение ближайшего года. Вот теперь точно всё, господин генерал. Честь имею.

Проводить меня никто не проводил, и в коридорах министерства я чуть не заплутал, но всё же вышел. Направляясь к автомобилю, я прикидывал, почему мне солгал Главный военный советник, кому понадобилось прямое обострение обстановки на границе с Афганистаном и кем всё это может быть санкционировано. Никаких мыслей по этому поводу так в голову и не пришло.

19 июня 2002 года

Висленский военный округ, сектор «Ченстохов»

Пограничная зона

Дорога на Варшаву

С утра зарядил дождь. Мелкий такой, мерзкий, совсем осенний – не дождь, а проклятая морось. Влажность – за час форму хоть выжимай…

Это худо. Все уже на позициях, сигнал хоть сейчас давай – и дождь. Аппарат пришлось снизить до трехсот, до нижней кромки облаков. Увидят – на операции можно поставить крест.

– Орел – Городу. Наблюдаю цель, возможно, особо важный объект. Грузовик, фура, тягач светлого цвета, с прицепом, тент темный.

– Город – Орлу. Жду опознания.

Их машина, обычный «Егерь», стояла на одной из местных дорог где-то в районе Страховице, прикрытая жидкой зеленью перелеска. Это был не их сектор, но информация была их, и отработать ее решили тоже они, благо казаки с соседнего сектора, с кубанского войска, тоже немало спирта и прочего добра с их сектора вывезли. Тут всё по-простому – кто получил информацию, тот ее и реализует. Если передавать соседям, с гарантией можно сказать, что время для реализации будет потеряно.

Больше их четверки для группы захвата и не требовалось. Всего один грузовик, большая фура и, скорее всего, со спиртом. Чистое дело – остановил, якобы для проверки документов, открыл машину и проверил. Могли быть и сигареты – в такой фуре ого-го сколько увезти можно.

Как бы то ни было, контрабанда есть контрабанда…

Таможенный пост, над которым вился беспилотный разведывательный аппарат казаков типа Сокол-3Д, был большим, на шестнадцать полос. Что-то типа заправки, только очень большое и перекрывающее всю дорогу, которая здесь расширялась до шестнадцати полос. Идущие через границу машины были вынуждены проезжать под своего рода арками, такими широкими, что скрывали две, поставленные одна за другой фуры. В этих арках было оборудование, позволяющее уловить исходящую от машины радиацию – дозиметры, а также рентгеновское оборудование. Тут же были и видеокамеры – действия каждого таможенного поста постоянно записывались на пленку, а сидящие в здании таможни контролеры могли просматривать действия любого таможенника в реальном режиме времени. Эти камеры установили не так уж давно в отчаянной попытке хоть немного сократить масштабы взяточничества, которое здесь имело место быть. Граница с Австро-Венгрией – благодатное место. В Австро-Венгрии производят много всего, что подлежит обложению пошлиной, в том числе и запретительной. Что с той, что с другой стороны границы – поляки, много родственников. В некоторых селениях по пятнадцать-двадцать дальнобойщиков с собственными машинами. Вот и таскают контрабанду – поток транспорта такой, что каждую машину не проверишь. Расширили таможенный пост – было шесть потоков, стало шестнадцать, – так и тут местные таможенники приноровились. Стали работать нарочито медленно, так, чтобы организовывались пробки, и всё равно многие машины пропускали без досмотра. Короче говоря, граница была далеко не на замке…

Вот и стоял в нескольких километрах от границы, съехав с трассы и прикрывшись кустарником, неприметный грузовик с кунгом. А в кунге том перед мониторами стояли трое казаков, в том числе и подъесаул Чернов, внимательно, с высоты птичьего полета наблюдая на мониторах то, что происходит на таможне.

Информация была непроверенной – собственно говоря, ее почти и не было. В секторе их ответственности жил человек. Хорошо жил – красного кирпича дом построил, два этажа и большая веранда. Две фуры большие имел, новые, на одной сам ездил, на другой двоюродный брат, или кто там… родственник какой-то. Ходил в рейсы. Вот и заинтересовались этим казаки и решили внаглую, с подачи сотника Велехова, проверить, что это там возит в своей фуре пан Вацлав Стадницкий. Уж не контрабанду ли…

Добыча явилась на второй день – узнать, когда пан Вацлав ушел в рейс, было несложно, после чего казаки подождали день и выдвинулись на исходные. Однако же пан Вацлав, видимо, грузился где-то далече, если только на второй день вышел на таможенный пост. Как выяснили, что именно на этот? А он один на дороге на Варшаву – и какой смысл ехать другой дорогой? Не проселком же потащишь тяжелую фуру, машина своя, двигатель надрывать да подвеску бить – не дело.

– Тридцать секунд до прохода.

– Слушай, казак, а нельзя без этих самых проходов? Ну, чтобы показывало только то, что нужно, и всё.

– Никак нет, господин подъесаул. Я и так на минимальный радиус поставил, по-другому нельзя. Или если вертолет беспилотный купить, тогда он может и на одном месте висеть.

– А сколько стоит такой вертолет, знаешь? Нет? Ну, вот и помолчи…

На беспилотный аппарат поставили совсем молодого казака, по фамилии Бурунов, только отслужившего. Казачье, мотавшееся по командировкам, возраста было такого, что про всякие компьютеры не слышало и слышать не желало – мол, раньше жили без компьютеров и сейчас проживем. Единственный компьютер стоял в палатке Дыбенко в штабе, иногда он, сильно матерясь, одним пальцем печатал на нем что-то. Бурунов же был казаком нового поколения, он учился работать на компьютере еще в гимназии, квалификацию «Специалист по технической разведке» получил во время службы в армии, и теперь его на тройное жалованье поставили сюда. Потому что БПЛА был хоть и не самой последней модели, а управлять им никто, кроме Бурунова, не мог.

– Есть проход.

– Опознание. Номер возьми.

– Сейчас, сейчас…

Пальца Бурунова забегали по клавишам, настраивая камеру. Теперь изображение не только передавалось, оно еще и записывалось в память…

– Он въехал на пост.

– Без очереди, заметили?

– Картинки нет!

Бурунов прокатился на своем кресле, на колесиках, включил другой монитор, пальцы проворно забегали по клавишам.

– Сейчас… айн момент…

– Картинки же нету.

– Картинка записана, сейчас устроим.

На соседнем мониторе появилась картинка, верней не картинка, а видео, прокручивающееся с удвоенной скоростью.

– Та-а-к. Стоп! Скриншот…

Картинка замерла.

– Теперь увеличиваем…

Словно по волшебству, картинка менялась, будто какой-то невидимый реставратор рисовал ее всё четче и четче…

– Та-а-к… Ниже. Еще резкость…

Казаки благоговейно наблюдали за творящимся на их глазах действом – на экране проступали линии номера…

– Все. Лучше уже не будет.

Подъесаул Чернов склонился над монитором, шевеля губами…

– А… три… тридцать семь – пятнадцать. Это он. Давай сигнал Городу!

– Орел – Городу. Цель опознана. РПВ – сорок минут.

– Город – Орлу. Принял.

На экране монитора снова показался нужный казакам грузовик, он выползал с поста, становясь в стальной поток фур, катящихся к Варшаве.

– Он встал на трассу!

– Похоже, без досмотра.

Чего и следовало ожидать…

– Орел – Городу. Цель начала движение. Встречайте.

– Город – Орлу. Принял. Конец связи.

В нескольких десятках километров от границы сотник сплюнул на землю – на удачу.

– Чебак!

– А…

– Что рот открыл, ворона влетит. Заводи шарманку свою…

– Есть!

– Напоминаю порядок действий, браты казаки. Наша задача – взять груз тихо, при этом без жертв и не допустить свалки на трассе. Цель следует на тяжелом грузовике «МАН» с полуприцепом, скорее всего, груженом. Это от тридцати до сорока тонн. Бодаться с ним – последнее дело, надо остановить его, и не более того. Значит, как только мы его видим, выставляем сирену, и я в мегафон приказываю ему остановиться. Если он не останавливается, выбираем участок трассы, где поменьше машин, и ты, Петров, простреливаешь ему шину.

– Есть.

– При досмотре осторожнее. В конце концов, мы ведать не ведаем, что в машине.

– Есть.

– Тогда по коням. Чебак, выводи к трассе. Проверить оружие.

– Господин подъесаул, могу взять на сопровождение.

– Сколько сможешь вести?

– Километров пятьдесят. Потом связь пропадет.

– А в движении?

– Господин подъесаул, у нас же бипл ^[23]старый, как дерьмо мамонта. Если бы новый, другое дело, а этот может работать только со стационарным постом управления.

– Понял… Веди сколько сможешь.

– Вот он!

– Пошел, Чебак, пошел! Не спи!

«МАН» был лимонно-желтого цвета, поэтому выделялся в потоке. Синий, тентованный полуприцеп… здоровенная машина. Если такую по трассе пойдет мотать… под суд потом пойдем все…

Взревев мотором, выбросив град камней из-под колес, «Егерь» выпрыгнул на трассу. Сзади истерично загудели на несколько голосов клаксоны.

– Мигалку, мигалку!

Мигалку, не стационарную, а на магните, так же, как мегафон, они позаимствовали у полициянтов, не сказав, конечно, зачем им они нужны. Обошлось в литр спирта сейчас и еще литр – по возврату.

Дискантом беды над трассой взвыла сирена.

– Автомобиль «МАН», номер «а тридцать семь пятнадцать», приказываю принять вправо и остановиться для досмотра. Автомобиль «МАН»…

– Держись!

«Егерь» мотнуло влево, да так, что если бы Певцов не ухватил высунувшегося чуть ли не по пояс с мегафоном из машины сотника, тот бы вылетел на трассу.

– Пригнись!

– Стреляют!

«Егерь» вело вправо, что-то с силой ударило по висящему в оконном проеме бронежилету – раз, другой, третий. Застучало по кузову. Тяжелая машина едва держалась на мокрой от дождя трассе.

– Где? Где он?

Справа были пробиты оба колеса, но, как и на любой армейской машине, на «Егере» были специальные вставки, и поэтому машина не перевернулась и не потеряла управляемость. Но в скорости, конечно, потеряла.

– Где он?

– Вон тот. Вон он!

– Уходит!

«МАН» уже вырвался вперед, водитель увеличил скорость до предела, какой ему позволяли транспортный поток и состояние трассы.

– Вон он! Уходит тварь, уходит.

– Ах, б…!

Не совсем соображая, что он делает, сотник оттолкнул Певцова, щелкнул замком люка, откинул его вперед, полез наверх.

– Держи ровнее. Держи!!!

Рукоятки «ДШК» легли в руку, и только сейчас сотник понял, что ранен.

Где он, гаденыш?!

Те, кто прикрывал перевозку, сделали одну ошибку, одну, но смертельную. Видимо, они рассчитывали максимум на попытку задержания дорожной полицией, но не казаками. Старый «Бенц» прикрывал фуру, те, кто находился в нем, готовы были стрелять. И когда груз попытались задержать казаки, они обстреляли их, даже не задумываясь о том, что может сделать с ними пулемет «ДШК» на крыше казачьего внедорожника. Возможно, они решили, что казаки не рискнут стрелять из «ДШК» прямо посреди оживленной трассы Краков – Варшава. Но сотнику до этих до всех раскладов было глубоко… всё равно.

«ДШК» бабахнул короткой очередью, боль отдалась в руке так, что в глазах потемнело – и старый черный «Бенц», пробитый насквозь крупнокалиберными пулями, мгновенно потерял управление. Кто-то, высунувшись из окна с автоматом, целился в казаков, но не удержался, вылетел на трассу, закувыркался по ней, и колеса еще одной тормозящей фуры проехались по нему, превратив в мясную лепешку.

Со всех сторон засигналили, изумленные поляки тормозили там же, где и ехали, машины стукались одна об другую…

«Егерь» принял резко влево, разорванный пулями, дымящийся «Бенц» пронесло мимо. «МАН» хоть медленно, но уходил вперед.

Вот падла!..

Прицелившись – справа был лес, не должно никого задеть, – сотник дал короткую очередь, целясь перед кабиной. Один трассер – по виду, как метеор, размером где-то с кулак – и мчащийся с огромной скоростью. «МАН» вильнул влево, чуть не вылетев в кювет, и…

Начал тормозить…

Через несколько секунд к остановившейся фуре подлетел и «Егерь», Чебак дал по тормозам так, что всех, и сотника в том числе, бросило вперед.

– Ах ты, гад!

Полезший из кабины пан контрабандист с ходу огреб по сопатке так, что его отбросило на кабину. Подбежавший Чебак добавил сапогом в пах так, что бедного водилу согнуло пополам…

– А… За что… панове… не бийте…

– Козел! Уйти хотел!

– Отставить! Отставить, мать ваша курица!

Казаки сунули скрючившемуся у кабины водителю еще пару раз и нехотя отошли…

– Господин сотник, вы ранены…

Прилетело двоим – самому Чебаку отрикошетило от бронника, висящего на окне. В рубашке родился – пуля прошла удивительным образом, чиркнула по плечу и проделала длинную кровавую борозду на щеке. Сотнику попало в руку и в бок, в руку – царапина, пуля в боку засела неглубоко, но было больно. Бок защищал кевлар, автоматная пуля пробила его, но вошла чуть-чуть.

Перевязались… Где-то уже выла сирена…

– Певцов – ты эту беду здоровую сумеешь вести?

– Чего ж хитрого?

– Тогда за руль. А этого – к нам в багажник и связать. Двигаем в расположение…

Дорогу перекрыли примерно в двух километрах дальше, соваться на место боя не рискнули. Поставили поперек дороги фугу, заняли позиции за ней. Полициянты, но с автоматами, здесь полициянты несут службу с боевым оружием…

– Стой… – негромко проронил Велехов…

Поправил на плече автомат, неспешно открыл дверь.

– Руки до горы! – громыхнуло металлом над трассой. – Руки вверх! Бросить оружие! Стреляем на поражение!

Казак неспешно пошел вперед.

– Старший кто?! – крикнул он, подойдя поближе.

– Бросить оружие! Лечь, лицом вниз!

А ху-ху не хо-хо?

– Сотник Велехов, казачьи войска Российской империи! Донское казачье войско! Нахожусь при исполнении! Старшему выйти ко мне!

За машинами началось какое-то шевеление, видимо, паны полициянты никак не могли решить, кому идти. Наконец, один из них вышел, нервно поправляя неловко висящий на боку автомат.

– Ты автомат-то не замай… – ласково сказал ему сотник, – а то у меня нервы не железные.

– Прошу сдать оружие и проследовать до выяснения! – полициянт выдал заученную фразу.

– О как! Аж прóшу. А не прошý. А ты кто таков, панове, чтобы тебе казак оружие сдавал? Обзовись хоть.

– Исправник Вотыла. Прошу сдать оружие и проследовать.

– Исправник. Ну, так вот… исправник. Я сотник Велехов, прикомандирован к штабу Висленского военного округа, выполняю особое задание. Задерживать нас вы не имеете права. Приказываю немедленно освободить дорогу.

– Вы не имеете никакого права действовать на нашей территории, пан казак! Тем более на дороге, это наша зона ответственности.

– Ты совсем глухой, исправник?! Мы выполняем особое задание штаба округа! И тебе мы ни отчитываться, ни тем более оружие сдавать – не обязаны. Приказываю освободить дорогу.

– По правилам, мы обязаны вас препроводить до выяснения.

– А ты свяжись со штабом округа. Спроси генерала Тадеуша Комаровского, командующего. И объясни ему всё это. Давай, только быстро. Мы и так из графика выбились. А я пока в машине посижу, подожду – как свяжешься, доложишь, что там граф Комаровский тебе скажет. Если он соизволит с тобой гутарить.

Сотник рисковал. Но рисковал оправданно. Он уже знал немного поляков и знал, что никто не осмелится связываться со штабом округа. Даже запрос на подтверждение полномочий будет расценен генералом Комаровским, польским аристократом с его обычным гонором, как личное оскорбление. Поляки были такие.

Через несколько минут дорогу разблокировали, и их пропустили…

Вечер 19 июня 2002 года

Висленский военный округ, сектор «Ченстохов»

Пункт временной дислокации

– Ну? Пан Вацлав? Мабуть сам скажешь, что в машине?

– Всё равно прознаете… – мрачно процедил поляк.

– То есть так. Прознаем обязательно.

– На машине таможенные пломбы. Вы имеете право их вскрывать только в присутствии представителя Таможенного корпуса.

– Сообщили. Да вот незадача – нету на месте представителя Таможенного корпуса. А у меня есть мысль, что машина сия – заминирована. И представляет опасность для всех здесь находящихся. Потому я и имею право ее вскрыть с обязательным последующим уведомлением Таможенного корпуса. Письменным. Так, пан сотник?

– Точно так, пан подъесаул.

– Вот и добре. Огнев, вскрывай давай.

– Есть!

Хорунжий Огнев навалился на ломик, и проволока, на которую была наложена таможенная пломба, треснула, уступая грубой силе.

– Вот так… Открывайте. Осторожнее…

– Ни хрена себе…

Снизу доверху стояли большие картонные коробки без каких-либо обозначений на них. Казаки уже знали, что в них возят.

– Велехов. Ты взял – глянь.

Сотник, уже пришедший в себя и отхлебнувший для снятия стресса стакан горилки, взял коробку, ножом аккуратно вспорол клейкую ленту, скрепляющую ее половинки.

– «Марльборо».

– Не «Марльборо», а «Мальборо». Никогда не курил?

– Кубыть нет. Какое это к чертям курево…

– Ах, да… Североамериканские сигареты. Правда, сделаны в Кракове. Набиты чуть ли не сеном. Совсем обнаглели, в открытую прут.

– Их казна почем принимает?

Подъесаул прикинул:

– Не спирт, конечно… но тысячу дадут. Их не продашь, только выкинуть. И фура подлежит конфискации в пользу Круга, потому как на ней контрабанду везли. Тоже за нее получим. Дюже добре сходили. Так ведь, пан Вацлав?

Пан Вацлав с этим согласен не был, но его мнение никого и не интересовало…

Нашли через час, когда пана Вацлава посадили на цугундер. Дождь усилился, и ждать полициянтов, которые должны были забрать контрабандистов, было бессмысленно. Казаки ушли в модуль, повечеряли чем бог послал и только налили по второй, как в модуль забежал Чебак с глазами, выпученными так, будто он привидение узрил.

– Казаки… там еще что-то есть.

– Где? В сортире, что ли?

Модуль грохнул хохотом – Чебак как раз выходил в сортир, да что-то надолго вышел.

– В машине!

– В какой такой машине?

– Ну, которую сегодня заполонили! Там не только сигареты есть.

– А ты как понял? – спросил Чернов.

– А я мимо шел, по борту стукнул – а там твердое что-то.

Казаки переглянулись.

– Глянем!

– Добре, пошли…

Накинув дождевики, вышли в ночь. Время было еще не ночное – но хмурое небо и непрекращающийся дождь погасили все краски, окунули мир в какую-то серую хмарь. Сапоги хлюпали, почва разъезжалась под ногами, дождь упорно молотил по брезенту плащей. Было холодно и мерзко…

Луч аккумуляторного фонаря вырвал из темноты мрачную громаду фуры, загнанной в жилую зону.

– Где? Показывай.

– А вот тут. Тут, постукайте…

Велехов постучал, пальцы наткнулись на что-то твердое. Не похожее на коробки с блоками сигарет. Сплюнув в грязную лужу, натекшую с тента – он в ней стоял, – сотник вытащил из ножен нож…

– Погодь! – сказал подъесаул. – Обожди трохи. Не режь, нам эту машину продавать потом. Помоги-ка.

Тент крепился на каркасе полуприцепа длинной лентой, пропускавшейся в прорези. Вдвоем казаки освободили один борт и подняли тент наверх, перемазавшись и промокнув. Чернов подпрыгнул, крепко вцепившись в стойку кузова, подлез повыше. Сам Велехов сделать этого не мог – действие обезболивающего уже прошло, и рука ощутимо болела.

– Держи зараз!

Чебак, Огнев и Велехов приняли длинный и большой деревянный ящик, тяжелый настолько, что еле удержали его втроем…

Следом, прямо в лужу, обдав всех грязными брызгами, молодецки спрыгнул Чернов.

– Матка боска… – пробормотал кто-то.

– Потащили в модуль! Королев!

– Я!

– Выставить охрану у машины! Немедленно!

– Есть!

Матерясь последними словами, оскальзываясь в грязи, длинный ящик втащили в модуль, бухнули на пол. Все уже понимали, что увидят в этом ящике…

– Огнев, лом где?

– Вот, господин подъесаул.

– Ну, давай. Осторожнее трохи.

Богатырски наваливаясь на лом, Огнев выдавил один за другим гвозди, открыл крышку…

– Дюже добре…

Подъесаул наклонился, достал из ящика нечто тяжелое, завернутое в промасленную бумагу. Отодвинув в сторону напитки (что-то и на пол упало), положил это на стол, развернул…

На столе, матово блестя в свете «летучей мыши» консервационной смазкой, лежала винтовка. Со складным прикладом, с коротким стволом. Устаревшая, но не слишком, такое оружие держат на складах длительного хранения на случай войны и всеобщей мобилизации.

– Зэ-Бэ шестьдесят два, десантная модификация. Выработана заводами «Шкода» в Австро-Венгрии в одна тысяча девятьсот семьдесят первом году. Механизм от автоматической винтовки Токарева, патрон наш, казачий, семь и шестьдесят два. Одиночный и автоматический огонь, допускает установку оптических прицелов и метание наствольных гранат. Вот такие вот дела, браты казаки…

– С консервации? – спросил Велехов.

– С нее самой. И сдается мне, казаки, что не в магазине куплено, потому как в консервационной смазке в магазинах не продают.

– Оно так…

– Глянем, что еще там есть?

– Добре, глянем.

Сотник Королев уже выставил караул, двое казаков в тех же брезентовых плащах-дождевиках и с автоматами, нахохлившись, неподвижно стояли под дождем…

– Кто? – лениво окрикнул один из них.

– Свои. Чернов.

– Добре…

Чернов остановился около кричавшего казака.

– Ты как службу несешь? По уставу караульной службы ты меня только одного к себе допустить должен. У тебя фонарь есть?

– Так точно. Виноват.

– То-то и оно. Карауль, как полагается, здесь в машине добра – навалом…

– Есть.

Точно так же легко, будто и не пили вовсе, подъесаул забрался в кузов.

– Лом мне подайте!

Затрещали вскрываемые ящики, казаки молча ждали.

– Вот этот принимайте!

Тяжеленный ящик спустили вниз, потащили вдвоем в модуль.

– И этот. Всё!

В первом ящике, длинном, длиннее первого, оказался пулемет. Самый настоящий, причем не австро-венгерский, как можно было предполагать, а римский машингевер, MG-3 в короткой модификации, да еще со стандартной прицельной планкой под установку прицела. Такие пулеметы перестали выпускать в восемьдесят втором, этот был семьдесят шестого года выпуска. Всего пулеметов в ящике было два, и лежали они, как полагается – со сменными стволами, с барабанами и со всем ЗИПом. Все было завернуто в промасленную бумагу и сверху покрыто консервационной смазкой…

– Погодь. Ну-ка держи!

Пока Велехов держал пулемет, подъесаул внимательно его осмотрел.

– Перестволённый. Второй категории, но ствол новый совсем поставили. Кто-то это всё готовил, и нехило. Давай следующий…

Навалились, открыли следующий ящик.

– Еще лучше…

В следующем ящике были снайперские винтовки. Довольно пожилые, не самой последней модификации, «Штайр-69». Четыре штуки, тоже завернутые в промасленную бумагу, отдельно – прицелы в жестких коробках. Магазины – к этим винтовкам идут магазины необычные, роторные, и весь ЗИП прилагается. Ложе пластмассовое, темно-зеленое – значит, армейская, не полицейская модификация. Механический прицел – его ставили раньше, потом уже шли без прицелов, с расчетом только на оптику. Эти и вовсе были первой категории. Смазку удали, прицел установи, заряди, пристреляй – и готово.

– Ты глянь…

В руках у Огнева была толстая черная сосиска – глушитель.

– Похоже, бесшумные. Глушитель в комплекте и нарезка на стволе имеется.

– Это что же мы такое захомутали, казаки… – задумчиво проговорил Чернов, – тут же на роту, если не больше.

– Какое, на роту…

Не контрабанда – контрабандисты обычно покупают в магазинах, всё равно за границей продадут. Контрабандисты не имеют доступа на армейские склады резерва, а тут ведь к гадалке не ходи, оттуда гостинцы.

– Тысяч на сто, не меньше… – сказал кто-то.

– Если не больше.

Изъятое оружие забирал себе Круг, но казакам, давшим результат, платили премию. Здесь же она обещала быть нехилой – целый грузовик со стволами захомутали, причем часть нашего калибра, значит, ими и вооружиться можно, не продавать на сторону.

– Брали когда так? – спросил Велехов, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Чтоб целую машину со стволами – не было такого, – ответил Королев, – в нычке по десять стволов. Ну, по двадцать. И то добре. А тут на роту с гаком.

Кстати…

Никого не спрашиваясь, сотник сгреб одну из винтовок со всем ЗИПом, прицелом и прочим, нашел глазами Чебака.

– Держи. Благодарю за службу. Самому не надо, найдешь кому подарить.

Всё равно бы нашли, но поощрить надо.

Даже при свете «летучей мыши» было заметно, как покраснел казак.

– Господин подъесаул, можно мы чего себе оставим… – вылез с предложением Петров. Староверы, да еще из Сибири – они запасливые…

Чернов думал недолго.

– Добре. Всё равно целая фура, есть что сдать. Берите.

– Мабуть, того пана поспрошаем, что всё это вез, браты казаки?

– Поспать бы… – зевнул кто-то.

– Добре, – окончательно решил Чернов, – ночь на дворе, отбой всем. Завтра с утра и поспрошаем. Всё равно не убежит от нас – ни стволы, ни пан этот. Отбой!