Текст книги "Бой вечен"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Это решение, но не лучшее и не первостепенное, – сказал я, – это охота на ведьм, причем вслепую. Нам только своими руками пятую колонну в стране создать не хватало. Защищаться надо – нападая.

– Южная Америка? – сразу просек Николай, он имел вкус к геополитической игре и играл так жестко, как, наверное, не играл никто со времен Петра Первого.

– Она самая. Вся она – превратилась в зону враждебного противостояния. Там играют все, кому не лень. Но выигрывает пока – Мануэль Альварадо.

– Мы держались в стороне от этих мерзостей, – сказал Николай, – почему мы должны менять политику?

– Потому что, если мы этого не сделаем, – выиграет враг. Я никак не могу понять место Священной Римской Империи в этой истории – кто, кем и как манипулирует. Но манипулирует – какого черта германцы держат там пять авианосцев, какого черта они столько сил вкладывают в явно враждебный континент.

– Они воюют против Альварадо, – напомнил Путилов.

– Как-то плохо воюют. Совсем не так, как могут воевать немцы. Я не предлагаю не вмешиваться. Я предлагаю сломать игру. А сломом игры будет – смерть Альварадо. Ставки сделаны на него, если его не будет – придется переигрывать, и переигрывать импровизируя. Тогда-то мы и поймем – кто на чьей стороне играет. И воспользуемся допущенными противником ошибками.

– А если мы получим ответный удар? – спросил Путилов. – Только католического терроризма нам не хватало вдобавок к исламскому.

Вопрос повис в воздухе.

– Я полагал, – сказал после недолгого молчания Николай, – что происходящее в Южной Америке никоим образом не затрагивает интересов Государства Российского и моих интересов. И что в интересах России, в интересах сохранения жизни русских людей, достатка и спокойствия в обществе – держаться как можно дальше от схватки. Теперь я вижу, что ошибался, и следует больше внимания уделить Латинской Америке. Господин Путилов?

– Я дам соответствующие указания, – мгновенно сказал Путилов.

– Вот и отлично. А теперь, господа разведчики, позвольте вас несколько… отвлечь от мрачных конспирологических теорий.

Николай достал устройство Нева… такие в последнее время носили очень многие, что-то вроде сотового телефона, но на абсолютно ином принципе. Сотовый телефон постоянно на связи, но его можно отследить через вышки сотовой связи. Это устройство работает через wi-fi, зону коллективного Интернета, которая в городах охватывает уже все улицы и общественные здания. Это менее удобно, чем сотовый телефон, потому что, если абонент на природе, вне зоны покрытия – до него не дозвониться, но зато через устройство Нева абонента выследить невозможно, оно пассивно и никаких сигналов не подает. Кроме того – с этого устройства можно выйти в Интернет, посмотреть сводку событий, курсы акций на бирже, набрать какое-то сообщение с помощью виртуальной клавиатуры, сделать фотографию и короткий видеоролик и многое другое.

– Итак… господа разведчики и шпионы, двадцать восьмое марта этого года, двойной теракт в Багдаде, восемьдесят убитых, больше двухсот раненых. Четырнадцатое апреля – еще один теракт, на сей раз в Константинополе, больше шестидесяти погибших. Первое мая – поджог портового терминала в Карачи. Полностью дестабилизировалась обстановка в Афганистане, мы вынуждены вести там бои и имеем только за этот год двести шестьдесят семь погибших – это только военные, я не считаю гражданских и местных жителей, которые тоже мои подданные, вашу мать! – Николай говорил негромко и спокойно, но это яснее всего показывало, как он взбешен. – Мы обещали принести мир на Восток, но его там нет! Я обещал принести мир Империи – но его нет и в помине! Теракт за терактом, взрыв за взрывом! Все это – дело рук генерала Абубакара Тимура, который стал из тирана, который тиранил и терроризировал целую страну, героем сопротивления! Все это – дело рук британцев, которые на своей территории создали террористические лагеря, весь север Индии буквально кишит террористами! Я могу получить базы для нашего ВМФ на западном побережье Африки и вывести свой флот в открытый океан. Я могу послать людей на Луну и приказать готовить там постоянный лагерь и проекты добычи гелия-3. Но я ничего не могу сделать с террористами, которые убивают мой народ!

Это было не просто упреком. Это было обвинение нам, дворянам, в бездействии и пренебрежении интересами Государства и Престола. Путилов – дворянин в первом поколении, я – потомственный дворянин, но это обвинение в равной степени тяжело для нас обоих.

Для Путилова – обычным было бы сказать «работа ведется», в принципе, так говорит любой чиновник, который делает какую-то работу, тратит казенные деньги, а результата пока что не видно. По моим расчетам, Путилов был в фаворе, но он не осмелился это сказать. И правильно – потому что такие слова – признание в собственном бессилии.

– Итак, господа, полагаю, я вывел вас из конспирологического угара? В таком случае я готов выслушать ваши предложения по ситуации, реально угрожающей России.

Путилов не осмелился посмотреть на меня – потому что в таком случае он бы себя унизил и еще раз расписался в собственном бессилии и в том, что я как профессионал – выше его. Но он молчал, и я знал, что он ждет моего слова.

– Ситуация с исламским терроризмом, – сказал я, – и нашей борьбой с ним напоминает мне охоту машины на комара. Конечно, если машину разогнать сильно, и если комар окажется в это время над дорогой, на нужной высоте, его просто размажет по радиаторной решетке или лобовому стеклу. Но чаще всего – комару удается увернуться. А вот мы – тратим изрядное количество бензина, вынуждены часто ремонтировать машину и рискуем кого-то сбить при резком маневре и превышении скорости. Ласточка, подвижная, умная и быстрая – расправится с комаром в два счета, потому что это ее пища. При этом все, что ей потребуется, – это пара взмахов крыла.

Николай снова забарабанил пальцами по столу, давая понять, что раздражен и ждет конкретики.

– В девяносто втором году нашей группе удалось расправиться с опаснейшим террористом того времени по имени Осама Бен Ладен, причем мы вышли на его след и уничтожили меньше, чем за месяц… да что там за месяц – за пару недель. Это была наша пища, точно так же, как пища ласточки – комары. Мы делали то, что считали нужным, никого не ставили в известность о своих планах и имели поддержку. Полагаю, что в этом случае следует поступить так же. Небольшая группа профессионалов, не привязанная ни к каким бюрократическим структурам, не отчитывающаяся ни перед кем, при необходимости преступающая закон – потому что генерал Тимур и его люли преступают его вольно и при любой возможности. Плюс поддержка – опытная группа спецназначения, мобильная, расположенная на передовой базе или на авианосце. Собственный транспорт, чтобы ни у кого не простить, и средства разведки. На этом – полагаю, все.

– Да, полагаю, все, – сказал Николай Третий, – и полагаю, что вы, сударь, сумеете сформировать такую группу.

– Да, безусловно.

– Тогда – я жду письменного вхождения на мое имя. Что нужно, в каком объеме, когда. Мне надоело слышать про терроризм, это то, что мешает нам двигаться дальше. Я все сказал, господа…

Мы с Путиловым встали. Николай пошел к двери, махнул рукой, приказывая Путилову следовать за ним. У самой двери остановился.

– Две вещи. Первая – вы, князь, можете оставаться в этом доме столько, сколько сочтете нужным. Вторая – вы, господин Путилов, выделите группу толковых людей, чтобы проверить подозрения князя Воронцова. Лучше всего – пусть этим займется контрразведка МВД, а вы проверьте людей, которые будут этим заниматься. Обвинения, выдвинутые князем Воронцовым, чрезвычайно серьезны, это обвинения в заговоре и государственной измене. Мы не можем пренебрегать такими сигналами и обязаны сделать все для безопасности России…

Несмотря на то что Николай позволил мне оставаться в Ливадии – я решил выехать отсюда на следующий же день. Пару дней я решил провести в Воронцовском дворце в Одессе, а дальше – вероятно, надо будет посетить Санкт-Петербург и направляться на Ближний Восток. Или – в Афганистан, возможно даже, в Белуджистан, в Карачи.

До Одессы я доехал быстро и не без лихости – экипаж баварских моторных заводов, пусть и несколько устаревший, это позволял. Сворачивая во двор своего дворца, я заметил стоящие у парадного машины. Это еще кого принесло…

Машин было три. Все три – бронированные «Интеры», часто встречающиеся на Востоке у нефтяников и газовиков. Такими же машинами пользуются спецслужбы – им не приходится отчитываться за расход топлива.

Подошел к первому же «бодигарду», прикрепленному, стоящему на ступенях. Интересно – кто их вообще пустил сюда.

– Чем обязан?

– Ваше высокопревосходительство?

– Собственной персоной. Чем обязан?

– Вас ждут, ваше высокопревосходительство. В доме, в гостиной. Дама.

Ксения… Вот только ее тут и не хватало…

– Их Высочество?

– Не могу, ваше высокопревосходительство, извините.

Хотя… странная для Ксении манера визита, она предпочитает принимать гостей, а не наносить визиты. И странный кортеж… она почему-то с небрежением относится к армии, к безопасности, вообще ко всему к этому. В ее понимании это что-то вроде игры… детский сад, только автоматы настоящие. Она считает, что любого противника можно перехитрить, переинтриговать, подавить морально и разорить.

Машинально пригладив волосы, вошел в гостиную – это скорее не гостиная, это холл, как в петербургских домах, по этикету в отсутствие хозяина дома гостю или гостье вполне позволяется переждать здесь. Уже не такая молодая, но все еще потрясающе красивая женщина в строгом сером костюме от Дреколла, поставщика двора Габсбургов, с бриллиантовым шифром фрейлины Двора отвернулась от окна, у которого она стояла…

Юлия…

Я ненавидел… не ее, себя – потому что, когда я ее видел, я терял над собой контроль. Это и в самом деле так… не для красного слова сказано. Говоришь… и вдруг понимаешь, что не думаешь, что говоришь. Делаешь… и вдруг понимаешь, что не думаешь, что делаешь. С Ксенией, матерью моего сына, была подростковая интрижка, переросшая во что-то большее и закончившаяся ребенком… да и неумеренное желание Ксении контролировать и интриговать… она до сих пор помнила и навещала меня… даже в госпитале навещала только для того, чтобы проверить – не порвался ли еще поводок. А вот с Юлией было другое… то, что я описал.

– У тебя интересная машина… – сказала она, – редкая. Откуда она?

Машина у меня и впрямь была интересной и редкой. Вряд ли в Крыму была еще одна такая, а может – и в Империи. Коллекционный экземпляр, спецзаказ. «Олдсмобайл 98 Ридженси Брогэм», модель восемьдесят второго года, черный металлик с хромом, в максимальной комплектации, с обтянутым кожей верхом, с декоративными спицами на колесах и покрышками с белой боковиной, с заказным кожаным салоном вместо тканевого, с дополнительными хромированными деталями. Это от отца… отец был американофилом, имел друзей среди американцев и заказал эту машину. Но поездить на ней не успел: когда она прибыла в Крым – отца и мать взорвали в Багдаде. Террористы. А может – и не террористы. Я не верю официальной версии, и кто это сделал – обязательно дознаюсь. А потом – расквитаюсь…

– Это от отца. Он не успел на ней поездить. Его убили…

Пришел в себя я, когда мы были уже в малой гостиной и перед нами – стоял серебряный поднос с чайным набором. Что было до этого, какие глупости я сказал и какие сделал – не помню, хоть пристрелите…

– Майкл был у тебя? – спросила она, глядя мне в глаза. У нее была такая манера – смотреть прямо в глаза… Ксения, наоборот, избегала такого. Господи… только вот сейчас этого сравнения не хватало. Еще ляпну лишнее…

– Был. Он уехал?

– Да.

– Напрасно.

– Он уже взрослый…

Я помолчал, подбирая слова.

– Мне… не хотелось бы, чтобы он занимался тем, чем занимается.

Юлия улыбнулась.

– Отец – вице-адмирал флота, разведчик. Мать… кем он может быть, как ты думаешь?

– Именно поэтому.

Да уж…

– Как он относится ко мне?

– Сам спросить не мог?

– Спросил.

Юлия помолчала, собираясь с мыслями.

– Я ему объяснила… как смогла. Но ты должен понять – он американец. Стопроцентный, настоящий американец. Мы с тобой – что бы с нами ни произошло, были и останемся русскими. Он же американец… пусть он знает русский язык, какое-то время прожил здесь – он американец, и ему… сложно все это понять.

– Ты рассказала ему про Бейрут?

– Рассказала…

Вопрос в том, как это понять. То, что произошло в Бейруте, – это не служение Родине, это кошмар. Это какой-то злой вихрь, изломавший, искалечивший наши судьбы, разрушивший наши ориентиры и моральные ценности, сделавший нас… Мы все – после Бейрута не станем прежними, потому что что-то сломалось. Сломалось там, в Бейруте, и этого уже не исправить. Мы дорого заплатили за Бейрут.

И продолжаем платить.

– И как он это воспринял?

– А сам как считаешь?

Черт…

– Я попытался дать ему понять… Не знаю, что из этого вышло. Не знаю, что вообще из всего из этого выйдет.

Не знаю, сколько я сидел в каком-то оцепенении – пока рука Юлии, коснувшаяся моей руки, не вывела меня из морока.

– Может, займемся делом…

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду дело…

Юлия сдвинула в сторону поднос, положила на стол небольшой, изящный, ручной работы портфель – и только сейчас я заметил, что он у нее есть.

– Я приехала по делу. Из Санкт-Петербурга.

– Какому делу?

– У него есть имя. Генерал Абубакар Тимур.

Святые отцы…

– Какое отношение ты имеешь ко всему к этому?

– Такое. Его Величество, Николай Третий, призвал меня ко двору. И объяснил, что моя работа не закончена. Он… умеет говорить убедительно. Так что теперь я – не только фрейлина Ее Величества. Но и начальник отдела специальной документации министерства иностранных дел в ранге товарища министра. И тайный советник при Дворе.

Я достал устройство Нева – купил по дороге, уже подключенное, начал набирать номер.

– Не надо…

Вот уж – нет. Я тоже – человек.

– Слушаю, – раздался знакомый голос. Wi-fi теперь был везде.

– Подонок ты, – только и смог сказать я.

Николай расхохотался и повесил трубку.

Наверное, это и в самом деле смешно. Со стороны.

А вообще – Николай изменил кадровую политику отца очень сильно. Отец укреплял институты и держался проверенных кадров. Николай тасовал людей, как карточную колоду, а на институты и стабильность ему было наплевать. Его принцип, как я уже понял, – не человек для должности, а должность для человека, он подбирал не людей на должность – а просто людей, а потом давал им полномочия, при необходимости безжалостно кроя и перестраивая бюрократические структуры. От этого – как я уже успел понять – в чиновном Петербурге зрело недовольство – привыкшим сидеть в тихом болоте чиновникам было неуютно. Все помнили отдел специальной документации по Герштейну, Евсею Ароновичу, хитрому и осторожному еврею, который любил прикидываться этаким еврейским добрым дядюшкой – но тем, кто на это купился, было не позавидовать. Он досидел на своем месте не до пенсии, а до инсульта, после чего его сменил на его посту его товарищ [10]10
  Заместитель, если кто не помнит.


[Закрыть], Моисей Тамаркин, тоже еврей еще тот. Ему еще сидеть и сидеть было – но, оказывается, Его Величество имел на этот счет совершенно другие виды. Теперь – ОСД возглавляет очаровательная фрейлина двора, и все воспринимают это как дикость или очередной фаворитизм, перешедший границы. А на самом деле у Юлии едва ли не лучший опыт, чем у меня… почти двадцать лет работы на холоде [11]11
  Нелегальная работа за границей.


[Закрыть], в самой сердцевине североамериканской политической машины. Конгресс САСШ, Госдепартамент, министр обороны – сердечный друг и самое логово неоконов. Внешность не слишком умной барышни, очаровательный английский акцент… и двадцатилетний опыт выживания в волчьей стае. Ох, не завидую тем, кто пойдет против нее.

– Зачем все это?

– Я должна передать тебе исходные данные. Ты же должен с чем-то работать.

– Я не об этом. Только не говори про патриотизм.

Юлия пожала плечами.

– А что ты предлагаешь? Роль глупой потаскушки при дворе? Бессмысленное и бесполезное времяпрепровождение по клубам и великосветским салонам?

– У тебя есть дела.

– Это и есть мое дело.

Интересно… с чего это я решил, дурак набитый… что я тебя хоть на секунду знаю.

– Хорошо. Господин куратор. Приступим.

– Я не куратор. Я просто должна передать тебе данные… по просьбе Его Величества, высказанной приватно. И в дальнейшем помогать тебе. У тебя не будет куратора, насколько мне известно.

Конечно, будет… Путилов, кто же еще.

– Я выскажу Его Величеству просьбу… приватно… чтобы моим куратором была ты.

– Давай, приступим. Иначе я забуду, зачем пришла…

Следующие два часа мы посвятили изучению глобальной террористической сети, которой бывший министр безопасности Персии накрыл весь Восток.

Вероятно, опорными точками для создания сети послужили разведпункты САВАК – бывшей шахской разведки. Они были по всему Востоку, опорные пункты, если с запада на Восток – Танжер, Бейрут, Могадишо, Аден, Ар-Риад [12]12
  Эр-Рияд, просто русские так произносили. Александровск-на-Востоке – многомиллионный город, построенный на побережье Персидского залива.


[Закрыть], Александровск-на-Востоке, Багдад, Тегеран, Кабул, Пешавар, Кветта, Карачи, скорее всего – Дели и Бомбей. Это только главные пункты – шахиншах не жалел денег ни на разведку, ни на уничтожение своих противников за границей. Так – сеть намного обширнее, и глупо думать, что ее можно накрыть разом. Скорее всего – информация разделена между множеством людей, и единственный способ узнать что-то на самом деле ценное – это захватить генерала Тимура. Хотя я не был уверен, что и он сам все знает… на его месте я бы делегировал полномочия и требовал результатов – но без раскрытия сети даже мне. В этом случае – сеть становится непобедимой, потому что ее всю – не знает никто.

Ее называли – цепь. По-арабски Ас-Сильсиля. Она отметилась практически во всех террористических действиях в регионе последнего времени, единственным крупным городом, где не было ничего подобного, – был Тегеран. Тут… самолюбие несколько взыграло, сам себя не похвалишь, никто ведь не похвалит… именно я начинал там ставить систему безопасности с приоритетом на электронное слежение и на превентивную ликвидацию главарей и организаторов террористических банд. Ублюдки любят посылать приказы на дисках, на флешках… они надевают маски, садятся на ковер, ставят за спиной автомат, вешают флаг с шахадой и читают смертные приговоры исламской шуры… но ублюдки даже не подозревают, сколько информации можно выдоить с одной вот такой флешки, с одной записи теракта, обстрела колонны… мы их все скупали, проверяли сотовые телефоны задержанных. Тот, кто засветился на таких вот записях, уже мертв, только он не знает об этом. Голос… который можно сравнить с базой данных, случайно попавший в кадр человек, здание, фоновый шум, отражение от окна того, что видно на улице, – этого достаточно, чтобы пойти по следу. А приговор всегда один: террористам – смерть.

Но Ас-Сильсиля – это что-то особенное. Каждая ячейка распределяет деньги и дает задания – но сама очень редко в чем-то участвует, не ставит себя под удар. Некоторые ячейки легализованы под видом исламских фондов и фондов помощи беженцам, они официально собирают деньги на гуманитарную помощь, на помощь беженцам, им передают часть собранного закята [13]13
  Закят – в исламе обязательный платеж с доходов, что-то вроде налога. Должен идти на помощь бедным – но все чаще и чаще идет на джихад.


[Закрыть].

– Вы пытались требовать объявить эти организации вне закона?

– Нет. А зачем?

– Умница…

Совершенно правильное решение. Вне закона их все равно не объявят, в других странах нет такого антитеррористического законодательства, как у нас, это мы уже несколько поколений живем в состоянии вялотекущей террористической войны, сначала с коммунистами, потом с исламистами. А вот те же самые фонды и организации – поймут, что они раскрыты… новые создать несложно. Если же мы ничего в отношении их не предпринимаем… официально – можно играть дальше. Сел играть в шахматы – играй в шахматы, а не размахивай руками. Тем более если до носа партнера – все равно не дотянешься.

Юлия при слове «умница» недовольно посмотрела на меня. Она всегда была такой… самостоятельной, ценила свободу… еще до того, как уехать из России, она уже была американкой, по крайней мере, наполовину.

Но организация крайне серьезная. Мне пришло в голову, что ее, скорее всего, готовил не сам Тимур, ее готовили задолго до этого, с ведома и при полной поддержке шахиншаха. Как инструмент дестабилизации всего Востока и последующего создания Империи. Империи пророка Махди.

– Мне это кое-что напоминает.

– Что именно?

– Аль-Каида.

Юлия кивнула, она серьезно смотрела на меня.

– Я это тоже заметила. Очень много схожего с Аль-Каидой Бен Ладена. Возможно – все это – дело рук одних и тех же людей, конструкторов систем. Мне кажется, что кто-то извлек уроки из разгрома Аль-Каиды и постарался учесть их все.

Кто… а Тимур и есть. До назначения на пост директора САВАК и министра безопасности он ведь чем-то занимался, верно? Этим и занимался. А на пост директора САВАК его перевели не просто так – Махди вот-вот должен был появиться, и шахиншах расставлял актеров по местам. Каждый должен был сыграть свою роль в чудовищной мистерии, которая, даже сорванная, – стоила жизни миллионам.

А может быть – генерал спецслужб Абубакар Тимур, учившийся у нас, в России, и был одним из настоящих создателей Аль-Каиды?

Эх, Каха Несторович, Каха Несторович… Как же тогда прозевали шахиншаха и все его осиное гнездо. Как же могли тогда купиться на его льстивые заверения в верности и обещание порядка, который наводился кровью и немыслимыми беззакониями. Минутная слабость, нежелание связываться и ворошить осиное гнездо его сына, Александра Пятого, – какой кровью потом обернулись! Конца-краю этому не видно! Правильно сказано в Библии – что может быть общего у добра со злом? Минутное согласие со злом, нежелание бороться со злом – обернулось Бейрутом девяносто второго и Тегераном две тысячи второго. Только сейчас я начинаю понимать, что в событиях в Бейруте – виноваты были не только англичане с американцами. Но и мы тоже. Потому что дали укорениться злу.

– Это и был Тимур. И сэр Джеффри Ровен. Люди могут умирать… но дело их продолжает жить. Финансирование.

– Что?

– Что у них с финансированием? Британии сейчас явно не до того, они в долгах как в шелках, у них разрушена вся страна, погиб флот. Кто их финансирует? Как? Это не просто – нужны расходы, которые может себе позволить либо казна, либо очень богатый человек. Кому это надо? Узнаем – накроем всю цепь.

– Мы подозреваем… Есть несколько точек. Константен и Танжер. И Золотой берег, эль-Аюн.

– Офшоры…

– Точно. Все упирается в офшоры. Но деньги очень большие, мы пытаемся их отслеживать.

– Поможешь мне в этом.

– Слушаюсь, мой господин…

Теперь уже я посмотрел на Юлию, прямо в глаза.

– Тебе это не идет.

– Я знаю…

– Останешься сегодня? – сам не знаю, зачем ляпнул я.

Юлия долго смотрела на меня, потом приложила палец к своим губам. Затем к моим.

– Не опошляйте то, что есть, сударь. Я ведь могу и согласиться…

И ушла…

Николаю я звонить не стал. Вместо этого я напился. Отличный способ начинать новое дело – с пьянки. Напился я так, что на следующий день с трудом вспомнил, кто я есть. Но все остальное – я помнил.

Не забыть…