Текст книги "Территория тьмы (СИ)"
Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Территория тьмы 1
О Аллах, дай нам истину понять,
В трудный час дай нам силы устоять.
В мире сем искуситель – Сатана,
Лишь джихад
Лишь джихад – и жизнь ясна!
Впереди ждут жестокие бои,
Впереди ждут даджаловы полки.
В в огне долго будет мир пылать,
О Аллах, будут все к Тебе взывать!
Тимур Муцураев
Иерусалим
Ставропольский край
Курский район станица Волховская
01 июля 1999 года
– Ба, я с пацанами на речку пойду, искупаюсь!
Сашка Никитин, одев старые рваные, замызганные джинсы и белую, тоже грязную футболку выскочил на пропыленную улицу станицы. Вслед что-то закричала бабушка, да кто ее станет слушать, когда тебе всего лишь пятнадцать лет. Слушать "шнурков" в таком возрасте – себя не уважать.
Компания Сашку уже ждала. "Местная мафия", как прозвали ее в станице. Двое неразлучных братьев Серковых – Мишка и Володька, сыновья местного казачьего атамана. Ваха, сын бывшего чеченского милиционера, вынужденного покинуть Чечню после хасавюртовских соглашений, а ныне ставшего трактористом и жившего сейчас в станице. И двое местных девчонок – Ленка, тоже Серкова и Танька. Когда Сашка только приехал в станицу на лето, "местная мафия" решила проучить городского. Однако две жестокие драки ничего не дали – "городской" оказался опытным бойцом и в обиду себя не дал. После второй драки пацаны решили, что делить им по сути нечего и приняли "городского" в "мафию".
Занималась "мафия" в основном праздным времяпрепровождением – купались на речке, ездили на велосипедах по окрестностям, стреляли по птицам из пневматики. Уже неоднократно взрослые поднимали вопрос о необходимости порки, но дальше слов пока дело не шло.
Пробежав по задам огородов станицы, компания почти сразу выскочила на небольшую песчаную косу текущей рядом со станицей реки. С веселыми криками, толкая и пихая друг друга бросились в воду. Только Сашка и Ленка, местная первая красавица немного замялись, чем вызвали ехидную подколку со стороны младшего Серкова – Володьки.
– Эй, жених и невеста, долго будете на солнце жариться?
Сашка ни слова ни говоря схватил горсть песка, швырнул в сторону не в меру веселого Володьки. И не в меру наблюдательного.
– Лен, а Лен…
– Что?
– А можно я … К тебе домой приду сегодня… С отцом твоим познакомлюсь…
Ленка фыркнув, начала раздеваться
И тут со стороны ближайших кустов донеслось
– Вах, телка какая…
Сашка резко вскочил и обернулся. От ближайших кустов подходили трое молодых людей в камуфляже. Несмотря на молодость, все трое уже заросли густыми черными бородами, у одного из них волосы были повязаны зеленого цвета банданой с какими-то лозунгами на арабском. У всех троих в руках были автоматы АКМ.
Сашка инстинктивно вскочил, закрывая собой Ленку. Его Ленку.
– Вах, гяур, да ты борзеешь!
Один из чеченцев, подошедших к Сашке ближе всего, замахнулся прикладом автомата.
И тут, навыки, привитые Сашке его отцом, бывшим офицером-афганцем сработали автоматически. Сделав шаг в сторону, Сашка пропустил мимо себя летящий приклад автомата и жестко, как учил его отец, ударил бандита ногой в позвоночник. С криком "Шайтан!" чеченец упал, выронив автомат. Сашка мгновенно нагнулся за автоматом, и тут вдруг в голове его как будто что-то взорвалось – четвертый ваххабит подкрался сзади и ударил со спины. Сашка Никитин упал на песок.
– Русский свинья, шайтан сейчас я его резать буду – охая и держась за спину с трудом поднялся упавший бандит, вынимая из-за пояса большой кухонный нож. И тут осекся, наткнувшись на бешеный взгляд четвертого боевика, самого старшего из четверки
– Заткнись, сын шакала! Наркаш гребаный, с русским щенком справиться не можешь! Еще секунда – и он бы нас из автомата посек! Забыл за кем мы пришли? Если мы вместо этого щенка его труп привезем, эмир с нас кожу сдерет! За него отец выкуп даст. Бери его и тащи, осел! А ты, Дукваха, телку возьми, мы ее на базаре продадим, смачная телка, в самом соку!
– А с этими что делать? – третий ваххабит по имени Муса кивнул на притихших под прицелом автоматов в речке детей
– Кончаем!
Четверо чеченских боевиков открыли шквальный автоматный огонь по сидящим в речке русским детям.
Ставропольский край
Курский район станица Волховская
Вечер 01 июля 1999 года
Мирон Григорьевич Никитин, бывший житель станицы, а ныне краснодарский предприниматель приехал в станицу Волховскую поздно вечером. Несмотря на позднее время, на улице было много людей, некоторые мужчины были в казачьей форме и с оружием. На въезде в станицу стоял казачий блокпост, казаки попытались не пустить Никитина в станицу, но послушав многоэтажный мат поняли, что чеченец так явно ругаться не сможет и пустили. Джип Никитина пронесся по станице и остановился перед родным домом. У него толпился народ – в основном пожилые женщины, слышался чей то плач. Оттолкнув стоявших у крыльца людей, Никитин бросился в комнату – и как будто натолкнулся на кирпичную стену, разбив при этом голову. Ноги перестали держать разом, в голове шумело – он увидел свою мать Варвару Владимировну. Она лежала на узкой кровати, на кухне, глаза были закрыты, и в лице не было ни кровинки. Соседка, хорошо знавшая его, тетя Тамара подошла к нему и обняла.
– Держись, сынок видишь оно как. Не перенесла Варвара Владимировна всего этого, пусть земля ей будет пухом. А Сашка то, Сашка… – тетя Тамара вместо того, чтобы успокаивать, сама заплакала навзрыд…
Ставропольский край
Курский район станица Волховская
Вечер 01 июля 1999 года
Автобусы с отрядом СОБР подъехали, когда казачий сход на площади Волховской достиг наивысшей точки накала. Вице-губернатора Ставропольского края казаки уже хотели скинуть на землю вместе с импровизированной трибуной. Многие казаки на площади были в казачьей форме и с оружием – чем закончится митинг, никто из должностных лиц района и области не хотел даже предполагать. Вице-губернатор постоянно оглядывался, как будто прикидывая – куда бежать в случае чего.
Казаки развернулись фронтом, мешая СОБРу окружить площадь. Сами СОБРовцы тоже исполняли приказы командира явно нехотя, как из-под палки. Было понятно, что милиция как местная, так и приехавшая из областного центра вот-вот переметнется на сторону митингующих. Командир СОБРа сам не знал что делать – душой он был на стороне митингующих, но не исполнять приказ было нельзя – тем более, что высокое милицейское начальство тоже было здесь – правда, не на переднем крае. Несколько дородных мужиков с милицейской форме прятались за стоящими в отдалении "Волгами", явно готовые в любой момент прыгнуть в них и смыться. Суки…
Со стороны казаков сыпались многоэтажный мат и жуткие угрозы. Подъехали несколько телевизионных передвижек.
– Мужики! – закричал командир СОБРа. – Ну мужики, прекратите!!!
Кто-то из казаков крикнул:
– Мы тебе, мать твою, не мужики, а казаки!
В толпе засмеялись, послышались новые выкрики
– Щас пойдём, всех вайнахов шахидами сделаем!
– Суки, они детей наших убивают, а вы где были!
– Снимайте! Снимайте!
– Бей!!!
– Атаман! Серый, Петька! Говори!
– Атаман, давай!
Атаман станицы Петр Серков вышел на импровизированную трибуну, плечом достаточно невежливо оттолкнул вице-губернатора области, забрал у него микрофон. Показалось, что вице-губернатор облегченно вздохнул и даже как будто уменьшился в размерах. Повёл ладонью, шум сразу стих. Его голос – усиленный микрофоном и мощными усилителями – легко донёсся до всех углов площади:
– Короче, казаки. Вот мы здесь собрались. Это наша земля и нас, казаков много. Мы все русские люди. Но и другие с нами – даже чеченцы, которые здесь живут. Все с нами. Мы на этой земле хозяева. Я в войско завтра поеду, в Ставрополь. С областным атаманом буду говорить. И, если вы, – он ткнул пальцем сначала в вице-губернатора, потом в прячущихся за машинами милицейских чинов, – нам поперёк станете и ничего делать не будет, как до этого было – мы сами у себя порядок наведем. Пойдем всем войском в Чечню и освободим детей наших, а ваххабитов всех сраных в мучеников веры превратим. Вот наш приговор. Любо, казаки?! – крикнул он, поворачиваясь.
– Любо!!! – заорали на площади.
– Мы… – вице-губернатор осекся, судорожно сглатывая – Мы решим этот вопрос… буквально на днях. Представителя президента пригласим, в министерство внутренних дел сообщим. Но так нельзя же, казаки…
– Решайте, – бросил Серков – А иначе мы решать будем. По своему.
Стоявший в последних рядах предприниматель Мирон Григорьевич Никитин усмехнулся, как будто услышал большую глупость, и начал протискиваться поближе к идущему в окружении казаков атаману Серкову.
Ставропольский край
Курский район станица Волховская
Вечер 01 июля 1999 года
Дом станичного атамана Петра Серкова
– Что дальше думаешь?
– Что думаю, то и сказал! – рявкнул сидящий за столом Серков – завтра в войско поеду, соберем казаков, прогуляемся до соседей…
– Прогуляемся … – иронично заметил Никитин – далеко гулять собрался? Чехов на твоем направлении несколько тысяч, даже бронетехника есть…
Вскочив из-за стола, атаман Серков бросился на гостя с кулаками – и тут же отлетел в угол, отброшенный приемом рукопашного боя. Никитин прыгнул следом и прижал атамана к полу.
– Слушай сюда, атаман. Сейчас не девятнадцатый век, на дворе двадцать первый! Кончай херней заниматься! Там не наша земля, там – территория тьмы! С казаками ты и двадцати километров по Чечне не пройдешь – забьют в ущелье как стадо свиней! Сука, хочешь пацанов подставить?!
– Отпусти! – прохрипел Серков
Никитин отпустил атамана, одним прыжком встал на ноги, сел на стоящий у стола табурет. Кряхтя, Серков поднялся и уселся на соседний стул.
– Что предлагаешь – спокойным голосом поинтересовался атаман – мы ведь с тобой считай как братья теперь, беда у нас общая, у тебя сына увели, у меня дочь…
– То-то и оно – усмехнулся Никитин – слушай сюда в оба уха. Никуда ты завтра не поедешь, а если и поедешь – то для отвода глаз. И перед вице-губернатором, которому ты по дурости нахамил, ты завтра извинишься, скажешь – не в себе был. Еще кусок мяса ему в подарок привезешь, парного или еще чего-нибудь в этом духе. Понял?
– Понял – набычился атаман
– Молодец. Слушай далее. Завтра начни подбирать группу, помимо тебя, меня шесть человек еще надо. Один обязательно профессиональный снайпер. Бери из тех, кто за речкой побывал или в Чечне. Если кто-то чеченский знает – еще лучше.
– С Исой поговорю – кивнул Серков – у него сына убили
– Поговори – продолжил Никитин – а я тем временем до славного города Ижевска доеду, кое-что прикуплю… И обо всем что мы здесь говорили – могила!
– Могила – кивнул Серков.
Ижевск
05 июля 1999 года
Район Поймы
Район Поймы в Ижевске издревле считался самым деловым. Будучи вторым по величине промышленным районом после того, где находился промышленный гигант «Ижмаш» (улицы Дерябина и Телегина) Пойма представляла собой россыпь самых разных баз, раньше бывших государственными, а теперь перешедших в руки частных предпринимателей. Рядом был вокзал, и практически каждая база имела собственный железнодорожный тупик, что повышало ее ценность и давало возможность принимать товары прямо с железной дороги без дорогостоящих перегрузок на автомобильный транспорт. Даже кризис девяносто восьмого года, прошедший совсем недавно не загасил предпринимательскую активность в этом месте – просто некоторые базы перешли из рук в руки, а дальше бизнес продолжался – кушать хочется всем и всегда.
Мирон Григорьевич припарковал свой джип рядом с одной из баз. Выглядела она новее других, явно было видно, что владелец базы и ее бизнес если и не процветают, то и не бедствует. На длинном кирпичном здании, недавно заново побеленном, не было ни одного разбитого окна. Чуть в стороне рабочие суетились возле наполовину построенного нового быстровозводимого ангара, который по размерам даже превосходил старое здание базы. Около базы суетился народ, не меньше десятка автомобилей стояло около погрузочной рампы и грузчики в синих комбинезонах сноровисто грузили в них товар, еще несколько автомобилей ждали своей очереди. Чуть в стороне какая то толстая тетенька – предприниматель в черном кожаном пальто о чем то спорила с начальственного вида мужиком в синем комбинезоне, видимо старшим кладовщиком на этом складе, размахивая пачкой документов и тыкая то в них, то в сторону одной из машин – видимо не то погрузили или проблемы с качеством. На стене базы висел огромный плакат, где красным по белому было написано "Крупы, мука, сахар. Лучшие цены в городе. Скидки". По всему было видно, что бизнес идет.
Никитин огляделся и нашел рядом со складом небольшое недавно построенное двухэтажное здание из красного кирпича – видимо офис. Около него стояло несколько машин, в том числе и почти новый квадратный черного цвета джип Мерседес, видимо хозяина базы. Туда Мирон Григорьевич и направился.
Никакой охраны на входе не было, из вывешенного на стене списка с номерами кабинетов и указанием их владельцев Мирон понял, что кабинет его старого знакомого находится на втором этаже. Поднявшись по лестнице, он свернул направо и сразу уткнулся в шикарную дубовую дверь. Толкнув ее на себя, увидел приемную – небольшое, но шикарно отделанное помещение с аквариумом в углу. На стене висели дипломы и медали, причем чередовались дипломы, как за успешную предпринимательскую деятельность, так и более старые, еще советские – за спортивные достижения в стрельбе. За столом сидела высокая молодая и очень привлекательная брюнетка в белом костюме (по-видимому, секретарь). Мирон усмехнулся про себя – его старый приятель, судя по всему, устроился очень и очень неплохо.
– Вам назначено, простите?
Да-а-а, как в лучших домах Лондона и Парижа…
– Я приехал издалека и нуждаюсь в добром совете. Пожалуйста, передайте это Александру Николаевичу слово в слово – с этими словами Никитин пересек приемную, устроился в одном из шикарных кожаных кресел и закрыл глаза. Ждать пришлось недолго – секретарь (как потом узнал Никитин, звали ее Лена) вышла из кабинета и приглашающе кивнула.
Кабинет владельца базы оказался намного больше приемной. Обставлен он был без излишнего шика, но со вкусом. Единственное, что не вписывалось в интерьер современно кабинета бизнесмена, был большой шкаф из красного дерева. Дверца шкафа была из закаленного стекла и позволяла видеть его содержимое – на нем в ряд выстроилось около десяти винтовок с оптическим прицелом – от отсвечивающего благородной, цвета золота полной ложей ижевского Лося до английской снайперской AW с мощной немецкой оптикой. Мирон Григорьевич улыбнулся – старый стрелок, судя по всему, увлечений своих не сменил.
Навстречу Мирону из-за стола вышел хозяин кабинета – высокий мужик с черными как вороново крыло волосами. Несмотря на то, что ему было уже за сорок, двигался он подобно огромной кошке – плавно и абсолютно бесшумно, явно было видно, что со спортом он не завязал. Его рукопожатие в полную силу могли выдержать немногие – Никитин был одним из них.
– Йахд кум Ллаху ва юслиху ба ля кум! – произнес Александр Николаевич Платов, хозяин кабинета оптовой базы и много чего другого, бывший офицер подразделения "Каскад" – Да укажет вам Аллах правильный путь и да приведет он в порядок дела ваши!
– Ва фи ки баракя Ллаху! – ответил предприниматель из Краснодара Мирон Григорьевич Никитин, бывший офицер подразделения "Каскад", сослуживец Платова – и вас да благословит Аллах!
После чего старые фронтовые друзья, вместе учившиеся еще в Новосибирском высшем военно-командном училище на факультете спецназа, а потом вместе воевавшие в Афганистане крепко обнялись.
– Как живешь, Гусар?
– Да сам видишь. Делом вот занимаюсь, помимо базы три магазина уже открыл, в этом году еще пять открою. Оружейный магазин держу (при этих словах Гусар подмигнул) – лучший в городе. Живем – и слава Богу
– А на личном фронте?
– И там нормально – усмехнулся Платов – видел в приемной девочка сидит, через два месяца свадьба у нас. Приезжай – желанным гостем будешь.
Мирон Григорьевич ехидно, со смыслом улыбнулся. Еще в Новосибирске Платов (или Гусар – так звали его еще с училища) отличался тем, что пользовался особым успехом у слабого пола и не мог пропустить ни одной смазливой мордашки. Взысканий за самовольные отлучки у него было больше всех, комсомольский билет у него пытались отобрать как минимум раз в квартал, пару раз даже ставился вопрос об отчислении его из училища. Но помимо этого, он был одним из лучших учеников факультета, и поэтому командование всякий раз ограничивалось дисциплинарными мерами. Пытались его и женить, много раз – безрезультатно.
Впрочем, и сам Мирон Григорьевич в то время от Платова если и отставал то совсем ненамного.
– Ну, наверное, ты не на мой бизнес посмотреть приехал – продолжил Платов – говори, зачем пожаловал?
– Я слышал, ты после Афгана по стопам отца пошел – увлекаешься изготовлением разных игрушек?
– Балуюсь потихоньку… – туманно ответил Платов
– А отец?
– И он тоже.
– Сколько ему
– Да семьдесят пять уже – а все за станок тянет. С завода выгнали. Сталинская закалка – без работы не может. Зато мастер – ствольную заготовку в руки возьмет, покрутит, палочкой постучит – и сразу может сказать, будет у ствола баллистика или нет. Я сам так еще не умею – хотя много лет учусь.
– А это – обвел руками Мирон Григорьевич
– Тоже заработок, причем неплохой – пожал плечами хозяин кабинета – все лучше, чем сидеть на заднице ровно.
– Короче, Саня – заговорил Никитин – мне надо вооружить группу. Человек восемь по полной программе как ты умеешь.
– Охотиться пойдешь? – понимающе сказал Платов
– Точно. Охотиться. На баранов. Горных…
– Али мяса в хозяйстве нет, бычка там, кабанчика? Что так бедствуешь?
Никитин, ни слова не говоря, протянул Платову фотографию Сашки. Платов, едва взглянув, потемнел лицом – все было понятно и без слов…
– Поехали …
Двадцать километров от Ижевска
05 июля 1999 года
Завьяловский район
– Сколько человек пойдет?
– Восемь
– Вооружаем по полной программе?
– Да
– Как рассчитываешь?
– Две группы. В каждой – снайпер на прикрытии, штурмовая группа три человека – пулемет и два автомата. Работать будем под чехов или под наемников, иначе не проскочишь… Пулеметы и минно-взрывные средства сам достану, у нас это не проблема – автоматы и снайперские винтовки хочу заказать у тебя.
– Понятно…
Платов в раздумьи прошелся по своей мастерской. Мастерская была обустроена в пристройке к новому, трехэтажному кирпичному дому Платова. Выглядела она как цех какого-нибудь сверхсовременного западного оружейного производства – предназначение некоторых станков несведущему человеку было не определить. Было тут и два старых немецких станка – токарный и фрезерный – судя по всему, на них работал отец Платова, не признавая новомодных станков с ЧПУ.
– Ну, для начала давай определимся со снайперским оружием, если не возражаешь. Сколько у тебя, получается, будет снайперов?
– Двое.
– В таком случае могу посоветовать вот что. Возьми Вепрь-супер, у меня есть несколько штук. Его я тебе облегчу насколько смогу, поставлю американскую фурнитуру и глушитель. Глушители я делаю сам, по американским технологиям – с нашими ПБС с резиновыми пробками сравнивать нечего. Получится даже лучше чем Винторезы. А магазина на десять патронов для снайперского оружия вполне хватит. Прицел поставим НАТОвский – Леопольд марк 4 с десятикратным увеличением. Дорогой, но очень качественный, используется в армии США. Что ни говори – фирма!
– Кучность?
– Я их дорабатываю немного – усмехнулся Платов – у меня даже специальное оборудование есть для снятия остаточных напряжений в стволе. С глушителем сможешь работать до 300 метров , из глушителя – до семисот. Кучность гарантирую одну угловую минуту. Патроны я тебе тоже дам – шведские Норма, матчевые.
– А вторая – напомнил Никитин
– А второй снайперской винтовкой советую взять специальную, тем более что ты, как я понял и сам пойдешь?
Никитин коротко кивнул
– Есть такая новая разработка на Ижмаше – спортивный "Рекорд". Делается единичными экземплярами и вручную. Я тебе свой продам – уже обкатанный. Винтовка просто изумительная – кучность матчевыми патронами всего две-три десятых угловых минуты! Тоже немного облегченная, прицел я заменил на Сваровски, шестнадцатикратный. Глушителя к нему нет, извини, да и незачем он на такой винтовке. Зато она позволяет уверенно работать по одиночным целям до километра двухсот – гарантирую.
– Остальное?
– Остальное рекомендую делать на базе Сайги. За основу берем "казачий" вариант Сайга МК-04, он больше всего схож с автоматом Калашникова. Калибр будет – старый добрый 7,62*39. Каждую из них я дорабатываю по точности – чтобы ни одна не давала кучу меньше двух угловых минут нормальными патронами десятью выстрелами на сто метров. На Ижмаше сейчас бардак, технологии не соблюдаются, я уж не говорю о том, что трубку газоотвода гидромолотом на место сажают – ухитряются ствол косо поставить! И ОТК пропускает! Цевье меняем на израильское, с передней рукояткой наподобие той, которая стоит на МР5К. Ствольную коробку дорабатываем чтобы вставали магазины от АКМ. На приклад ставим резиновую накладку от ГП-25. На каждое изделие ставим переходник с бокового крепления на НАТОвский стандарт – и на него ставим прицел с малым увеличением. Leupold SQT думаю тебе подойдет – у меня как раз есть партия таких. Ну и на каждый ствол ставим мой фирменный глушитель – снижение звука на 30 децибел фирма гарантирует.
– А автоматный огонь?
– А часто ты им пользуешься?
Друзья понимающе улыбнулись друг другу…
– Когда будет готово?
– Да деньков пять надо будет на все про все… Поможешь мне – тогда быстрее получится.
– Не вопрос!
– Ну тогда по коням – поехали в магазин за заготовками!
Двадцать километров от Ижевска
09 июля 1999 года
Завьяловский район
Последние четыре дня Никитин, Платов и отец Платова, Василий Петрович, старый, еще сталинской закалки оружейник безвылазно торчали в мастерской, выходя только для того, чтобы поесть и поспать. Самое сложное – изготовление глушителей взял на себя Василий Петрович, работая на своем старом немецком токарном станке, он вытачивал одну заготовку за другой, постоянно промеряя что-то микромером и напевая под нос старые советские песни. Сам Платов снял стволы и, после приемки их отцом, поставил в нечто, напоминающее большую микроволновую печь (как он пояснил, для снятия внутренних напряжений в стволе – сложная и долгая операция, заключающаяся в медленном нагреве ствола до 180 градусов Цельсия, а потом охлаждения примерно до такой же температуры, но со знаком минус. Операция эта занимала два дня и контролировалась компьютером – но при правильном ее проведении кучность увеличивалась процентов на 20, а ресурс ствола – вдвое). Сейчас Платов и Никитин (на подхвате) монтировали оптику, выверяли правильность ее установки с помощью специального лазерного прибора, шлифовали и дорабатывали ударно-спусковые механизмы с помощью пасты ГОИ. Работы было много.
Наконец, спустя четыре дня напряженной работы, друзья собрали получившееся оружие и отъехали в находившийся в десяти километрах от цеха заброшенный песчаный карьер для пристрелки получившегося оружия.
Два джипа друзья поставили у единственного въезда в карьер, перекрыв дорогу. После чего Платов принялся распаковывать и заряжать оружие, а Никитин взял две сумки с пустыми пластиковыми бутылками и мишенями и пошел по карьеру, расставляя их на разных дистанциях. Последние он поставил примерно в полукилометре от стрелковой позиции.
Вернувшись к своему "Гранд Чероки" Мирон Григорьевич взял, прежде всего, снайперский Вепрь. Ложа его была несколько облегчена, ствол был поставлен самый длинный из всех возможных. На конце ствола была нарезана резьба для установки глушителя. Никитин навернул глушитель на ствол, откинул крышки, защищающие линзы снайперской оптики и принял упор на капот джипа, куда Платов бросил пару мешков с песком.
Первая мишень – двести метров. Никитин замер, ствол винтовки смотрел точно на мишень
Выстрел! Автоматика винтовки сработала мгновенно, выбросив пустую гильзу, сверкнувшую золотым бликом в лучах солнца. Отдача благодаря весу винтовки и удачной конструкции почти не чувствовалась – она была намного меньше, чем у обычного АКМ. Звук выстрела был похож на громкий хлопок в ладоши – с расстояния понять, что это выстрел и установить местоположение стрелка будет очень непросто…
Выстрел! Выстрел!
Мирон Григорьевич опустил винтовку на капот и взялся за подзорную трубу. Все три пули легли почти равнобедренным треугольником на восемь часов. Техническая кучность винтовки была великолепной – все пули легли между двойкой и тройкой на мишени. Никитин слегка подкрутил маховики снайперского прицела и снова прицелился.
Выстрел! Выстрел! Выстрел!
Ого, теперь перебор. Немного открутить назад.
Выстрел! Выстрел! Выстрел! Выстрел! Выстрел!
Сам Платов посмотрел в трубу, хлопнул друга по плечу. Никитин вгляделся – все пять пуль попали в центр мишени. Девятка была только одна, остальные десятки.
– Не забыл, старый черт, не забыл!
– Стараемся … Перед таким оружейником лицом в грязь нельзя ударить…
Перешучиваясь, друзья подошли к Мерседесу и взяли себе по Сайге. Впрочем Сайгой это мог назвать только человек с большим воображением. Приклад и цевье винтовки были заменены на израильские, пластиковые, черного цвета, цевье было с вертикально торчащей быстросъемной рукояткой, позволяющей удобно удерживать оружие. На планку Вивера была установлен немецкий прицел с большим полем зрения и возможностью давать увеличение до трехкратного – а большего для автомата и не требовалось. Спусковой механизм был доработан, и теперь спуск был четким и сухим, напоминал перелом тонкой стеклянной палочки. Доработан был и переводчик предохранитель – ходил теперь он как по маслу и щелчок при переключении почти не был слышен. Сбоку на цевье был установлен лазерный прицел для ближнего боя с удобной кнопкой включения, крепление позволяло быстро сменить его на тактический фонарь для боя в условиях задымления или затемнения. Вместо стандартных, десятизарядных магазинов стояли металлические тридцатиместные от АКМ. Наконец на конце ствола была нарезана резьба и на ней стояли сосиски глушителей. Все части оружия были покрыты черной краской, не дающей бликов.
Платов первый подошел к линии огня, накинул ремень на руку, принял стрелковую стойку, прицелился.
Выстрел! Оружие слегка дернулось в руках, в ста метрах от огневого рубежа пластиковая бутылка подпрыгнула и покатилась по песку.
Выстрел! Выстрел! Выстрел!
С каждым новым выстрелом бутылка смешно подпрыгивала, на ней появлялись все новые и новые дыры.
Никитин подошел к рубежу, прицелился на большую дистанцию.
Выстрел!
Мишень на дистанции триста метров была поражена с первого выстрела, попадание в восьмерку. Прекрасное оружие, закончить пристрелку можно на месте.
– Давай теперь Рекорд попробуем…
– Давай!
Платов вынул винтовку из черного пластикового футляра, осторожно передал ее Никитину. Мирон Григорьевич положил винтовку на мешки с песком и замер, вглядываясь в прицел.
– Что? – спросил Платов, не отрываясь от подзорной трубы.
– А вон видишь, ветка торчит в конце карьера!
Платов вгляделся, присвистнул. До ветки пятьсот метров да еще ветерок
– "Наполеон" – не сделаешь!
– Принял!
Никитин успокоился, просчитывая поправки. В прицел посмотрел на шевелящиеся листья на деревьях вдали, пытаясь определить силу и направление ветра. В шестнадцатикратном просветленном прицеле ветка была видна, как будто находилась на расстоянии нескольких шагов. Да, это не ПСО-1.
Успокоиться. Задержать дыхание.
Вдох-раз-два-три-выдох. Вдох-раз-два-три-выдох
На промежутке между выдохом и вдохом Никитин плавно нажал спуск. Грохнул выстрел, пуля с огромной скоростью пролетела над карьером. Ветку как будто сдуло ветром.
– Засранец!
– Засранец не засранец, зато будет, что выпить вечером. Поехали, "Наполеон" с тебя
Ижевск
Вечер 09 июля 1999 года
Ресторан «Позимь»
– Хорош все таки коньяк нынче, не то что мы пили в учебке…
– Да и еще на халяву…
– Не обижайся, спор был честным. Лучше скажи, как лучше от вас к нам все это переправить.
– Да просто. Пошлю я к тебе рефрижератор за фруктами – ты мне фрукты я тебе изделия. Так и заплатишь – натуральный обмен. Нормально пройдет – по фруктам дальше будем работать, оба наварим.
– А ты еврей, Саша… Этот рефрижератор с фруктами ты еще и с хорошим наваром продашь… Молодец…
– Стараемся…
– И вот еще…
– Да?
– Можешь два ПБ достать, они ведь у тебя здесь делаются?
Платов задумался. ПБ – бесшумный вариант Макарова производился действительно в Ижевске, но достать их было сложно – это тебе не обычный "Макар" – оружие спецназа.
– Других бы послал – в криминал влезать … Тебе – достану! Со всем остальным пошлю.
– Добро!
Ставропольский край
Курский район станица Волховская
11 июля 1999 года
Никитин, отдав необходимые распоряжения по бизнесу, уже подъезжал к станице, когда в кармане мелодично запиликал телефон. Мирон достал его, взглянул на экран – «номер не определен». Понятно…
– Слющай, русский!
– Да?
– Щенок твой у нас… Бабки готовь. Два лимона… Зеленью…
– Ты что, совсем дурак?
– Что???
– Какие два лимона, нет у меня таких денег!
– Захочешь сына живым увидеть – найдешь! А нет – голову по почте пришлем!!! – собеседник сорвался на крик
– Пошел ты! Лимон и не больше! А голову пришлешь – так я к тебе приеду, заеду в первое попавшееся село и пойду по улице с пулеметом. Как думаешь, многих положить успею? И сколько у тебя после этого будет кровников? Лимон!
Трубка замолчала, затем через минуту послышалось недовольное:
– А ты смелый человек, русский, таких немного среди вас. Пусть будет лимон. Но если через неделю его не будет – жди своего щенка в посылке. По частям!
– Две.
– Что – две!?
– Две недели, быстрее собрать не успею.
Трубка снова замолчала. Затем собеседник сказал, как отрезал, чувствуя, что утрачивает контроль над разговором
– Десять дней!
И бросил трубку.
Капитан в отставке Никитин уже подъезжал к станице.
Ставропольский край
Курский район станица Волховская
11 июля 1999 года
Переодевшись в камуфляж без знаков различия, капитан Никитин медленно шел мимо строя – короткого, всего семь человек. Построились казаки в спортзале местной школы у стенки. Первым в строю стоял сам станичный атаман Серков. Весь строй был в камуфляже с нашивками, говорящими о принадлежности к казачьим войскам. Прошедшись пару раз туда – сюда Никитин остановился около одного из казаков, мужика лет тридцать пять.
– Фамилия?
– Петренко!
– Воевал где?
– Босния, три года
– Военно-учетная специальность?
