Текст книги "Час негодяев"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Почему ты так решила?

– Подслушала разговор мамы. Она говорила с подругой, что они не имеют права и надо нанять адвоката. И еще… – Марина помедлила, – в школу приходили какие-то люди… меня вызывали в кабинет супервайзера. Расспрашивали о том, знаю ли я, как мы живем, поддерживаем ли связь с тобой, получаем ли от тебя деньги. Па… они назвали твое имя.

Здорово… Ах, как здорово.

Ну, конечно, другого ожидать просто глупо. Англичане, американцы, европейцы – все потеряли на Украине огромные деньги. Не выиграл никто. Но это вам не Россия. И заблокировать счет, а то и списать все в пользу государства могут запросто, по одному только подозрению, что деньги нажиты преступным путем. И ничего ты с этим не сделаешь, и никому ничего не докажешь. Британо-американская система права намного зубастее нашей, и стоит только попасть в нее – уже не вырвешься. Почти никаких гарантий и сдержек в ней не предусмотрено – считается, что честному человеку бояться нечего.

Но прийти в школу к Маринке… тут они борщанули. Борщанули, борщанули. Настолько, что мне захотелось показать им, что такое террор. Настоящий, а не тот цирк с конями. Так, чтобы холодным потом по спине прошибло. Чтобы навек память осталась.

Страх – это хорошо. Страх способствует тому, чтобы благие намерения так и оставались намерениями, а не перерастали во что-то большее.

– А что ты им сказала?

– Я их послала.

Я хмыкнул.

– Зря. Запомни правило: если тебя заставили поклониться, поклонись очень и очень низко. И помни об этом до тех пор, пока не придет случай отомстить. А потом забудь.

Да. Наверное, это не стоит знать взрослеющей девочке в семнадцать лет. Не стоит. Но кто знает… Ирина уже воспитала сына, как хотела и как смогла. А виноват в произошедшем, конечно же, я.

– Па…

– Что…

– Скажи, что ты нас любишь.

Подлиза…

– Я вас люблю. Где бы вы ни были, я все равно вас люблю. Люблю, как никого не любил в жизни…

Я так и не сказал ей то, что должен был сказать. Что ее брат жив.

Не осмелился…

Утром я обнаружил себя спящим на ступеньках дома. Я так и не открыл дверь, все тело болело не по-детски, ныла спина… все ныло.

Делать нечего – пошел в баню. У меня их три. Черная, русская, обычная дровяная и электрическая, та же самая, какие устанавливают в квартиры в скандинавских странах. Топить не было ни сил, ни времени – потому пошел в электрическую. Застуживаться мне опасно в моем возрасте, поэтому надо отогреться. Чем я и занялся, сидя на жаре и периодически пуская пар в сотню с лишним градусов с ароматом лаванды…

Пропарившись, я приготовил себе какой-никакой завтрак из консервов, съел. Потом достал новый, еще не юзанный стартовый комплект мобильного интернета, ноутбук и поехал на берег Киевского моря.

В компании с малолетними рыбаками, тягающими из воды рыбешку, я подключил ноут к интернету, вышел в Сеть и занялся делом…

Примерно через три часа я отключился от интернета и посмотрел на заметки, которые у меня получились в результате долгого серфинга по его мутным и неспокойным водам.

Итак, чтобы все понимали – юридически Украина еще существует, но фактически нет. Она разделилась на Новороссию, в которой декларировано стремление идти к России с самоопределением вплоть до присоединения, но ни Россия не спешит подсоединять эти территории, ни сама Новороссия не спешит присоединяться. В Новороссию входят Харьковская, Донецкая, Луганская, Херсонская и Запорожская области. Далее идет международно признанное правительство Украины в Днепропетровске, его власть распространяется на три области – Днепропетровскую, Николаевскую и Одесскую. Но в Киеве этого правительства нет, потому что в Киеве русские войска. В Киеве работает правительство национального спасения, которое работает ни хорошо, ни плохо – лучше, чем предыдущее, но хуже, чем могло бы работать. Помимо прочего правительство национального спасения висит на нашей шее. Это можно считать чистым выигрышем Запада – раскололи Украину, создали долговременный источник нестабильности и поставили нас перед выбором – международно признанное, но ненавидящее нас правительство, либо не признанное, но висящее на нашей шее. Мы выбрали второе, хотя ни один выбор правильным не был.

Кроме того, есть Западно-Украинская Народная Республика в составе Львовской, Ивано-Франковской, Тернопольской, Закарпатской, Волынской, Черновицкой областей. Правительство национального спасения не признает его, международно признанное правительство тоже не признает, но ни одно из правительств ничего не делает, чтобы уничтожить ЗУНР. Сама ЗУНР в растерянности, потому что, если бомбят и идут танки, понятно, что делать, а если просто не замечают – тогда что? Европа их тоже не признает, у Европы свои планы, так что шенген им там не светит.

Идет ожесточенный позиционный торг, причем главным игроком на всех досках является Москва. Но все правительства – и новороссийское, и киевское, и днепропетровское – интригуют против друг друга и пытаются заручиться поддержкой Москвы. И при этом все строят глазки Западу, потому что понимают – не дело, когда признали только Беларусь и Никарагуа, должны признать все. Или хотя бы большинство, как в случае с Косово.

Новороссия хочет сохранить статус «нашего бастиона на Украине», но это значит, что им в принципе невыгодна договоренность ни с Киевом, ни с Днепром. Продолжение конфликта – единственная гарантия, что их не сдадут. Киев не может декларировать иного, чем полное восстановление Украины в ее границах, но тем самым он становится противником всех остальных игроков, и при этом он может рассчитывать только на помощь России, потому что больше ни на чью помощь рассчитывать не может. Днепр тоже не может публично говорить ничего иного, кроме как «мы за Едыну», но на деле ему не хочется упускать столичный статус, ему не хочется перебираться в Киев и снова отвечать за всю страну целиком, ему хочется быть единственным получателем помощи Запада, и они понимают, что свой «маленький Израиль» они смогут построить только в пределах одной-двух областей, но не всей Украины. ЗУНР хочет присоединиться к ЕС, НАТО и шенгену, но при этом не хочет признавать над собой власть Киева и не хочет рисковать с восстановлением единой, централизованной и сильной власти. Но понимает, что без единой страны шенгена не будет.

Вот это и есть мирная, до 2014 года сонная страна, которая своим майданом привлекла внимание крупных геополитических игроков.

Ну, шо? Понад усе?

И корень всего, похоже, действительно в Днепре. Если Днепр, скажем, присоединяется к Новороссии, то делить украинское наследство будут на его основе, а ЗУНР останется в одиночестве. Если же Днепр качнется на Запад…

Почему его не взяли тогда? Нет, я подозреваю почему, но…

Решили взять измором? Тогда о чем все происходящее?

Говорить о чем-то не хочется. Смысла нет. Просрали страну. Назначали на должности послов черт-те кого. После 1991 года мы почему-то решили торговаться о судьбе постсоветских республик с Западом, вместо того чтобы планомерно наращивать позиции в этих республиках. Вот и просрали все, что можно. Можно было бы работать с элитами, предлагать гранты, учить военных, создать что-то вроде оборонительного союза. Хотя нет… это создали, но было уже поздно.

Кто убил Гонгадзе? А ведь с этого все началось. Вы знаете? Я – нет. А должен был бы. Кто убил Захарченко? Кто убил Кирпу? Кто убил Чорновола? Все эти политические убийства, точнее, правда о них могла бы быть козырем в наших руках, могла бы держать украинские элиты на коротком поводке.

Но мы не знаем.

Как получилось, что потеряли контроль над главным городом – Киевом? Почему не открыли там русский университет? Как могли допустить функционирование Могилянской академии – сборища самых отъявленных русофобов?

Но во время каденции Осипа ошибки стали совсем аховыми.

Для чего держали эту идиотскую цену на газ, подписанную еще противником Осипа, женщиной с косой. Понятно, что Осип не мог ее отменить, там конкретные интересы задействованы были, а мы чего молчали?

Почему за три года так и не вышли на новый Большой договор, так и не попытались. Посему снижение цен на газ произошло перед самой «революцией гидности», когда было уже поздно. Почему не поддержали правительство Боброва, русского, и не создали никакого противовеса Осипу…

Я ведь был здесь в то время. И не я один. Проекты, которые мы отправляли в Москву, были вполне взрослые, например, создание что-то вроде Интерпола, но для стран СНГ, единой полицейской структуры. Через эту структуру планировался аккуратный заход силовиков и начало охоты на олигархов. Почему не дали ход юридическому оформлению трансграничного сотрудничества с созданием конгломераций типа Ростов – Краснодар – Донецк – Луганск, Крым – Краснодар – Ростов и Харьков – Белгород – Москва?

Все похоронили, и все пох…и. Ради цены на газ – самой высокой в Европе.

Собственно, поэтому я порвал с органами на какое-то время. И помогал Новороссии, пока не нажил врагов и там. Как-то не совмещались в моих циничных мозгах строительство нового государства с распилом и отжимом. Смысл строить новое, если оно такое же, как и старое?

Надо идти в Днепр. И разбираться там.

Вариант, по сути, только один – в одиночку и через бизнес. Бизнес – это то, чем я научился заниматься как побочной деятельностью, как прикрытием, но потом это стало основным. И сильно прочистило мозги. Занимаясь бизнесом, ты организуешь людей, имеешь свободные деньги, транспорт и много чего еще.

В Днепре меня знают. Но как с хорошей, так и с плохой стороны. Всем известно, какую роль я играл при Осипе, но известно и то, что я со скандалом расстался с Новороссией, точнее, с теми, кто там рулил. И не просто со скандалом, а с публичным скандалом.

Так что получается, я свой среди чужих и чужой среди своих.

Направление? А продукты питания, что тут выдумывать. Связи есть, а жрать хотят все. Дистрибьюторские контракты я быстро наработаю.

Достал телефон, набрал номер, прямой. Не ответил.

Ах да, у меня же симка левая. Второй акт Мерлезонского балета…

– Ты звонил только что?

– Я.

– Что придумал?

– Два условия. Первое – я работаю так, как считаю нужным. Прикрытие также разрабатываю и реализую себе сам. Денег мне не надо, скорее треба помочь с документами.

– Сделаем. Еще?

– Амнистия. Или помилование… не знаю, как сделаете. Вид на жительство, документы – в общем, все по полной программе. Для всех, на кого укажу.

– Хе… ты так Моисеем заделаться решил?

– Сорока лет у нас нет.

На другом конце провода голос стал серьезным.

– Да. Может, и сорока дней нет. Итак?

– Работаем. Только если ты нам выставляешь условия, мы тебе тоже выставим.

– Говори.

– Ты не работаешь на нас. Мы предоставляем тебе прикрытие. Но если это будет нужно или выгодно, мы тебя сдаем.

– Сань, – усмехнулся я, – это разве условие? Когда-то было по-другому?

– Мое дело предупредить. План предоставишь?

– А сам как думаешь?

– Тогда на деньги не рассчитывай.

– Деньги мне не нужны. Просто с людьми меня сведи. А дальше я сам.

– С какими людьми?

– Не по телефону. Я подъеду, конкретно обрисую.

– Подъезжай.

– Все. До связи…

Я выключил телефон, задумался. Конечно, СБУ мной заинтересуется, а как иначе. Но отмаз у меня есть. Главное – никогда мы не действовали так, как собираюсь действовать сейчас я. Никогда.

И, возможно, это единственный шанс прорваться…

И что-то исправить. Если это еще возможно…

Поезд Киев – Днепропетровск.

7 июня 2019 года.

Продолжение

…Несмотря на то что крыша моя, надо сказать, «текла», иного повода закрепиться в Днепре, кроме как открыть филиал своей конторы по торговле всем съестным, я не нашел. Это нормально для бизнесмена – стремиться к расширению своего бизнеса. И это лучшая крыша для разведчика – бизнесмен имеет деньги, бизнесмен имеет офис и складские помещения, бизнесмен встречается с людьми, бизнесмен ищет клиентов… в общем, любые контакты залегендировать проще простого. Дальше начинаются сложности…

Они, собственно, с самого начала начались, еще до того, когда я в город прибыл. Сюда ходил поезд «Хюндай», скоростной, и когда он уже подходил к Днепру, вдруг стукнуло по стеклу, кто-то закричал и началась самая настоящая паника. А я бросился на пол одним из первых, столкнув с сиденья и соседа… точнее, соседку, потому что такое я слышал не раз и испытывать на себе воздействие автоматной пули не собирался.

Поезд дернулся… я подумал – трындец, сейчас стоп-кран сорвут и без суеты и спешки нас тут всех оприходуют… или не всех, но сколько смогут. Но нет, после рывка поезд, уже замедлявший ход, снова начал ускоряться, унося нас от автоматчика и щедро раздаваемой им смерти…

– Лежи…

Сам я приподнялся, осмотрелся… кажется, все. Кто-то ругался, интересно, раненые есть? Или пронесло…

– Можно…

Первое, что я заметил, были глаза. Просто огромные. Я не буду говорить глупости типа «утонуть можно», утонуть тут в любом месте можно, не страна, а болото, но все равно очень, очень красивые глаза. Постепенно заметил и все остальное – черные волосы, мордашка как у рисованной мультяшной героини японских аниме. Легкая ветровка и джинсы – дешевые, но чистенькие. Следит за собой барышня и не подставляется лишний раз, если тут разгуливать в платье, да еще в коротком, нарвешься на неприятности.

Я протянул руку, она помедлила, но ухватилась за нее…

Существует много способов заставить женщину обратить на себя внимание, я начинал с некой демонстрации. Несмотря на то что одевался я максимально незаметно, чтобы не выделяться из толпы, я носил золотые часы «Роллекс Сабмаринер». Тут таких полно на любом развале, рекламируются, что у них якобы швейцарский механизм – на самом деле дешевая Япония. Но эти были настоящими. Я их носил на случай неприятностей, если придется расплатиться за что-то и просто потому, что состояние мужчины определяется по двум вещам – обуви и часам, а так как из обуви для дальних поездок я предпочитаю тренировочные кроссовки, остаются часы. Второй фишкой был мобильник – «Блекберри», я его не всегда брал с собой, но сейчас он был при мне. И когда я подал руку, часы были явственно видны.

Она на часы даже не взглянула.

– Испугались?

Она снова помедлила, перед тем как ответить.

– Нет.

Ну-ну. На вид лет двадцать пять – тридцать, сумочка «под Прада» с киевского рынка, бижутерия дешевая, но подобрана хорошо. На девочку из клуба не похожа, что удивительно. Одета примерно так, как тут одевается средний класс, то есть Китай или нонейм Восточная Европа.

Не окольцована.

Поезд шел уже в городской черте. Дальше по вагону ругались, проклинали бандитов, власти в Киеве, кажется, и Путина тоже проклинали. Здесь это нормально. Половина из тех, кто сейчас попал под обстрел, при случае даст тому же автоматчику укрытие в своем доме. И ничего такого в этом не увидит.

А потом снова попадет под обстрел и будет проклинать.

Кого-то поднимали с пола.

– Вы не поможете?

– Нет, – я покачал головой.

– Почему?

– Во-первых, я не врач. Во-вторых, помощник из меня тоже, откровенно говоря, скверный…

Картинки из прошлого.

Киев, Украина.

Конец октября 2013 года

Сложно признавать свои ошибки. Проще говорить об ошибках других. Сейчас, оглядываясь назад, я примерно могу вспомнить, с чего все начиналось… но тогда никто ничего подобного не ждал. Никто не ждал, что потеряем Киев, а затем и всю Украину. Тут много факторов сработало… уже готовый и находящийся в Киеве, на Крещатике, или Хрещатике, как тут говорят. протестный электорат, – палатки юльков[2]2
  Юльки – сторонники Юлии Савченко.


[Закрыть], немного, но они были, причем были тут все то время, пока мадам бывший премьер-министр находилась в заключении в харьковской колонии, причем находилась там она в специально построенной для нее камере и с прислугой, как настоящая воровка в законе. Видимо, механизмы массовой протестной мобилизации последовательно отрабатывались сначала на деле Макар[3]3
  Убийство Оксаны Макар – в ночь с 9 на 10 марта 2012 года трое молодых людей изнасиловали 18-летнюю Оксану Макар, затем душили ее, после чего, в попытке скрыть следы, вытащили в бессознательном состоянии на соседнюю стройку, облили бензином и подожгли. Тем не менее жертва оказалась жива и скончалась только 29 марта в Донецком ожоговом центре. Преступники – один оказался сыном богатого человека, другой – сыном бывшей главы администрации района, их отпустили и повторно арестовали только после массовых митингов. Меры наказания впоследствии – пожизненное, 15 и 14 лет л/с. По данным социологов, о деле Оксаны Макар слышали 91 % украинцев, были статьи в ведущих газетах мира и массовые протесты. В связи с этим делом появились требования вернуть в УК Украины смертную казнь.


[Закрыть], потом на Врадиевке[4]4
  В ночь с 26 на 27 июня 2013 года группа сотрудников милиции Врадиевского РОВД Николаевской области совершила изнасилование и покушение на убийство 29-летней Ирины Крашковой. Были предприняты попытки «отмазать» виновных, в том числе организатора – капитана милиции Дрыжака, что привело к митингам и массовым беспорядкам в различных городах Украины, маршу на Киев, разъяренная толпа пошла на штурм Врадиевского РОВД. Дело Врадиевки дало понять, что обстановка в обществе крайне взрывоопасная, а обстановка с законностью угрожает самому существованию государства.


[Закрыть]. Добавило накала ситуации и назначение главой киевской горадминистрации Попкова, а премьером страны – Боброва. Оба были русские, и обоих потом сдаст Осипович, сдаст легко, как отыгранные карты, не понимая, что малой кровью уже не откупишься, а большую он проливать не хотел. На протяжении премьерства Боброва и мэрства Попкова обоих травил, как мог, киевский свидомый бомонд – журналисты, политтехнологи, пиарщики… в Киеве такой швали было навалом, причем все как один европейски ориентированные, прорусски почти не было, одинокие их голоса терялись в свидомом гвалте. И тот и другой держались на свои постах по украинским меркам долго, что добавляло масла в огонь.

И взрывная ситуация сложилась при том, что к «Евро-2012» привели в порядок пять аэропортов, дороги, Попков привел город в относительный порядок, были закуплены автобусы, решены наиболее неотложные инфраструктурные проблемы, заговорили о скором начале строительства очень нужной Киеву четвертой ветки метро до Борщаговки, запуске законсервированных станций, таких как Львивска Брама. Деньги из украинской промышленности вымывались, прежде всего, высокими ценами на газ, но переговоры подспудно шли и вот-вот должны были увенчаться успехом. То, что Осипович готовит «финт ушами», в киевской политтусовке не скрывалось с лета, тогда же начали торпедировать евросоглашение, которое до этого проталкивали два года. Все понимали, что за слив евросоглашения Осипович попытается выторговать цены на газ и какие-то кредиты. Обсуждали уровни цен и размеры.

Оппы – трехглавый змей – готовились к выборам пятнадцатого года, никак не могли выбрать единого кандидата и решили, что на второй тур пойдет тот из оппов, который наберет больше голосов в первом туре, а на первый они идут все вместе. Каневская четверка, издание второе, дополненное. Но в целом две тысячи тринадцатый – это жаркое лето, привычный уже летний тур на Мальдивы, не в Турцию, а на Мальдивы, лес кранов над Киевом, вялая брехня оппозиционеров, неуместное остроумие молодежи насчет «собаки с Крещатика»[5]5
  Осенью две тысячи тринадцатого года в Киеве нашли коричневую беспородную собаку на Крещатике. Кто-то догадался сравнить морду собаки с лицом В. В. Путина, сделать фотошоп и запустить в интернет. Продолжительность и периодичность информационных волн, размах кампании и точно подгаданное время наводит на мысль, что это остроумие было не случайным.


[Закрыть], стрекот касс супермаркетов и мрии про европейский уровень зарплат. Никогда Украина не жила так богато, как в этом, две тысячи тринадцатом, году…

Что касается меня, то я в том году окончательно ушел из семьи. Есть такое слово – «неудобно». Неудобно жить в одной квартире фактически с чужим человеком. Неудобно делать вид, что вы одна семья. Неудобно каждый вечер изобретать причины, почему бы тебе надо задержаться в городе.

И я решил, что дальше жить «неудобно» я не хочу. Просто потому, что жизнь одна.

Из детей легче всего это восприняла, как ни странно, Маринка. Она была еще маленькой, училась в сто пятьдесят пятой спецшколе, но почему-то из всей семьи мне проще всего удавалось найти общий язык именно с ней. Еще ранней весной, когда я ее подвозил до школы, она вдруг сказала: пап, найди себе кого-нибудь и не мучайте друг друга.

Вот такие вот у меня дети…

Что касается Вячеслава, то с ним мне общий язык найти так и не удалось. Мать пристроила его в Могилянку, откуда он благополучно ушел, и сейчас работал менеджером в салоне по продаже сотовых телефонов. Сказать, что для своего сына я хотел именно этого…

Но влияния на него я не имел никакого.

Что касается бизнеса, то он шел… отвратненько он шел. Крыша, которая у меня была год назад – причем какая крыша, – больше ее не было, а без крыши бизнес вести нельзя ни в Киеве, ни в Украине вообще. Самое удивительное, что здесь беспределом занимаются не столько чиновники и менты, сколько олигархи. И за крышу часто берут именно они. Саша Стоматолог[6]6
  Один из сыновей президента, отжимал бизнесы, чем входил в конфликт с олигархами. Стал притчей во языцех как пример коррупции.


[Закрыть]… имело место такое явление, но по сравнению с… – это детский сад. Короче, я переводил операции в Харьков, так как там у меня еще оставались контакты, и готовился при необходимости уходить в Россию, а деньги потихоньку отправлял в Англию. Крыши на уровне Банковой у меня не было, и мой бизнес был теперь сладким и сочным апельсином – подходи, дербань.

В этот день мне позвонил Алекс. Назначил свидание. Нет, не в том смысле… хотя тут к этому терпимее относятся. Он был русским, работал сначала в СБУ, потом консультировал УГО, управление госохраны. Профессионал, прошедший Чечню, здесь таких мало, Украина – это тихая заводь. Сейчас оттерт на обочину и числился старшим опером в СБУ АР Крым. Но почему-то оставался в Киеве…

Встреча была в тире, и это было не случайностью. В тире можно не опасаться прослушивания, стрельбы не выдерживают жучки. Вообще в Киеве ситуация с прослушкой была аховой, слушали все и всех. Базы не слишком свежего компромата можно было купить на базаре как семечки, а более серьезная информация продавалась уже за другие деньги. Главным источником компромата было СБУ, где все зарабатывали на пенсию…

Тир был небольшим. Подземным. Спустившись туда, я взял «беретту», надел наушники и прошел на огневой. Так-то у меня «стечкин», левый, и мне он нравится куда больше – длинный ствол, емкий магазин и приличный вес, позволяющий четко контролировать оружие при стрельбе. Но «макаровские» патроны достать было сложнее, чем «парабеллум», и стоили они вдвое дороже…

Алекс был уже там, стрелял из такой же «беретты». Я зарядил, вывел мишень на предельное расстояние – тут это двадцать пять метров, сделал серию выстрелов. Немного смазал – давно не стрелял…

Алекс в быстром темпе выпустил два магазина, после чего все слухачи, если они были, точно оглохли. Положил пистолет, подогнал мишень. Центр – сплошная дыра. Ну, из короткого он всегда меня обходил.

Я тоже снял наушники. Привычно стукнулись кулаками.

– Сам как?

– Норм.

В свое время мы вместе служили. Потом разошлись. Потом наши дорожки снова сошлись, я устроил ему встречу с нужными людьми, и именно потому он попал сначала в СБУ, потом и в УГО. Теперь мы оба были в немилости. У Осипа нет понятия «профессионал». Человек либо свой, либо не свой. А свой – это тот, кто подгоняет больше денег. И при этом они настолько отморозились, что вырывают кусок даже у своих…

Но по-настоящему своими мы не были.

– Семья?

– Не сыпь мне сахер на…

– Понял.

У Алекса тут появилась семья. Впрочем, здесь это не сложно – украинки красивые, а мужики все працюют – выбор есть. Правда, по слухам, и у него было на этом фронте не все в порядке. И я понимаю почему. Таких, как мы, трудно принять.

– Ты в Харьков, я слышу, собирался.

– Есть такое.

– А потом в Москву?

– Если получится.

– Хорошо, чтобы получилось.

Алекс достал из своего телефона карту памяти.

– Тогда передай. Ты знаешь кому.

Помедлив, я взял.

– Что там?

– Посмотри… код ты знаешь. Они совсем о…ли…

– Помощь нужна?

Я внимательно смотрел на своего старого друга и вспоминал. Код – это, конечно, тридцать один – двенадцать – девяносто четыре. Дата первого штурма Грозного. Он там был, в самом пекле. А я – нет, я тогда только прибыл в Ханкалу, заходил второго. Или, как тогда говорили, тридцать третьего. Тридцать третьего декабря жуткого, никак не кончающегося года…

И было-то нам тогда…

А ведь двадцать лет прошло. Двадцать долгих лет, в этом году годовщина. Как мушкетеры – двадцать лет спустя.

Видимо, Алекс подумал о том же самом… мы вообще хорошо понимали друг друга – почти всегда без слов.

– Двадцать лет почти… – сказал он.

– А ума все нет.

Он сплюнул, что в тире, в общем-то, делать было не комильфо.

– То-то и оно. Эти б… доиграются до того, что тут Грозный будет. В Киеве или… в Севастополе…

Меня в тот момент передернуло. Тот, кто прошел через Грозный, через Минутку, шутить этим не будет.

– Сань. Ты чего?

– Эти идиоты намереваются сорвать выборы. И для этого они хотят спровоцировать повторный Майдан…

Просмотрел информацию я по дороге в Харьков, скоростным поездом. Почему-то люблю ездить поездом, а тут и расстояния не такие, как в России. От увиденного в буквальном смысле встали дыбом волосы…

Передо мной был детальный план, разработанный некой фирмой «Альтернатива-2000» (фирмам, в названиях которых есть «-2000», «-м», еще какая-нибудь буква через тире, я не слишком доверяю), который предусматривал контролируемую дестабилизацию в стране через инициацию повторного Майдана.

Прежде всего констатировалось, что действующий президент страны при переизбрании практически гарантированно проигрывает любому вменяемому кандидату. Конечно, не с таким страшным результатом, как его предшественник, – пять процентов голосов в первом туре, но проигрывает с гарантией. В то же время отменить выборы и ввести чрезвычайное положение признавалось нежелательным, так как это могло привести к разрыву отношений с Европой и срыву важнейших экономических соглашений. Упоминался так называемый «энергомост» – на этом моменте я понял, кто заказал доклад. Я все-таки кухню знаю. Энергомост – это полусекретный проект между российскими энергетическими компаниями и группой украинских олигархов, владеющих энергомощностями. Изюм тут прост – ЕС ведет борьбу с российскими энергопоставщиками за независимость и выкатывает дискриминационные условия, в то же время с Украиной отношения хорошие. Вот и придумали, благодаря тому, что у нас еще со времен СССР осталась единая энергосистема, сделать следующее. Россия поставляет энергию на Украину, и Украина, сама, кстати, энергоизбыточная, закупает российскую энергию, а свою поставляет в ЕС и за счет ее оплаты (в евро) перечисляет долю России. Все довольны, все гогочут. Но тот проект нереализуем, если в Украине отменят выборы. А судя по тому, что в проекте поставлено условие: выборам быть, – заказчикам это неприемлемо.

В связи с чем необходимо спровоцировать Майдан. Для чего не ранее осени тринадцатого планируется совершить какое-то резонансное преступление и дальше вывести людей на улицы. То есть устроить в центре Киева второй Майдан с политическими требованиями. Главным среди этих требований должно было стать освобождение политзаключенной Юлии Савченко, в настоящее время отбывающей срок в Харьковской колонии.

После какого-то периода противостояния президент идет на уступки и выпускает Савченко. После чего начинается жесткая предвыборная борьба между Савченко и нынешним оппозиционным триумвиратом. Изюм тут был в том, что триумвират – все как один политические крестники Савченко, происходят из ее партии. И Савченко сидит в тюрьме, в том числе и с их согласия, а они делят ее политическое наследство. После того как Савченко выпускают, ломается схема оппозиции, предполагающая, что на выборы идет триумвират, а во второй тур идет тот, кто больше всего набрал в первом и почти гарантированно получает власть. Согласно плану, во второй тур выходит Савченко, после чего «сливает» в обмен на должность премьер-министра. Занавес. И демократия соблюдена, и…

Был у этого плана и второй аспект – экономический. После выборов планировалось начать широкомасштабный передел собственности в Украине. И начать с тех олигархов, которые поддержат это новый Майдан, а поддержат едва ли не все, это я точно знаю. План – напустить на них бывшего премьера Савченко с ее бульдожьей хваткой, беспрецедентным цинизмом, живучестью и жадностью. Она не остановится, не пожалеет, она из глотки вырвет. И наградой для нее планировали дать Днепропетровск. Ее родной город…

Итог – выборы выиграны, оппозиция перегрызлась. Общественность ликует.

Но я видел в этом плане изъян. Даже несколько. Первый – взрыв может быть настолько сильным, что снесет все на своем пути. По многим причинам. Первая – это зависть, где-то с середины нулевых траектории России и Украины отчетливо разошлись, создать хоть какое-то подобие общества среднего класса в Украине не удалось. Разрыв виден невооруженным глазом – даже в Киеве, например, многие не могут позволить себе жилье в ипотеку, живут в съемном – просто нет денег на первоначальный взнос. Все еще роскошь иномарка – здесь парк машин составляют в основном советские машины и машины из девяностых, которые сплавили сюда по дешевке. Я даже знаю как – вместо утилизации, именно тогда проявились очень дешевые машины. Если в России покупают загородный домик в ипотеку миллиона за два-три, то тут покупают хату, едва не по окна вросшую в землю. Но покупают, на Украине тот, кто владеет землей, – «господарь». И эта зависть, на самом деле вкупе с не слишком умной политикой Москвы и не слишком-то вежливым российским обществом, дает о себе знать. А общение есть, происходит – в Киеве на майские не протолкнуться от российских машин, машин с российскими номерами. Кстати, обида тут искренняя, явная, почти детская: как вы смеете жить лучше нас, да, мы отделились, но Сибирь общая, и вы еще с нас смеете за газ такие цены драть. Как вы смеете жить лучше нас – вот то, что Украина хочет, но не может выкрикнуть в лицо России.

Это все жжет, на этом на всем спекулируют, и хуже того – на Украине до сих пор нет какого-то стержня, около которого можно было бы строить государство и нацию. Вместо этого – плакаты с обещаниями зарплаты семьсот евро после «вступу до ЕС». Детский сад, но в это верят. Причем искренне…

Еще и олигархи. Они здесь не то что в России, – здесь каждый из них владеет какими-то средствами массовой информации, сидит на информационных потоках и может влиять на политику весьма ощутимо. В целом они не испытывают друг к другу особой любви. Но Осип сделал немыслимое – он поссорился со всеми. Не допустить этого просто – надо кому-то дать, а кому-то не дать, и развернется грызня. Но Осип – то ли от жадности, то ли от глупости – не дал никому и ничего. И тем самым настроил против себя всех…

Второе – это полиция. Чтобы справиться с реальными, не проплаченными уличными протестами, нужна сильная полиция. А ее нет. Профессионалы ушли из органов. Осип не раз показывал, что органы он не уважает и прикрывать не будет. У него не было своего сильного человека в органах. А если органы дадут слабину, опереточная революция быстро превратится в настоящую.

Третье – это сам украинский политикум и конкретно Савченко. Это не те люди, которые будут «держать» договоренности. Если Савченко почувствует запах крови, она моментально озвереет и забудет про Днепр – всем нужен Киев. Если про план узнают (или уже знают) трехголовые, они пойдут ва-банк. А они могут знать. Если знает Алекс, то могут знать и они. Среди окружения Осипа недовольных, обиженных много.

И последнее. Я все-таки знал Киев. И знал настроения в городе. Киев закипал. Мелкие митинги – из-за застроек, например – моментально превращались в крупные. Играть в таком городе с огнем – смерти подобно…

Но и другого выхода, как я понимал, не было.

Прислушался к себе… нет, всё. Одно время я был настолько вхож, что сидел за столом. Президент Украины был не так плох, как о нем говорили. Просто у него не было… инстинкта государственного деятеля, что ли. Хитрость была. Жесткость была. Инстинкт выживания был. А вот понимания того, что должен делать государственный деятель, не было.