Текст книги "Мичман Болито и «Мститель» (ЛП)"
Автор книги: Александер Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Александер Кент
Мичман Болито и «Мститель»
Глава 1
С моря – домой
Изрядно громыхая колёсами, почтовая карета остановилась у гостиницы и горстка усталых путников внутри вздохнула с облегчением. Было начало декабря 1773 года, и Фалмут, как и большая часть Корнуолла, был укрыт одеялом из снега и слякоти. Запряженная четверкой парящих после тяжелой поездки лошадей, карета, покрытая грязью от осей до крыши, казалась совершенно бесцветной в меркнущем предзакатном свете.
Мичман Болито спрыгнул с подножки и несколько мгновений пристально осматривал до боли знакомое ветхое здание гостиницы и потрёпанные постройки неподалёку. Поездка была не из приятных. Отсюда до Плимута было всего пятьдесят пять миль, но дорога заняла два дня. Карета двигалась вглубь страны от побережья, почти до самой вересковой пустоши Бодмин-Мор, чтобы объехать разлившеюся реку Фовей, кроме того кучер напрочь отказался передвигаться ночью из-за опасных дорог. Болито полагал, что он больше боялся разбойников, чем плохой погоды. Эти джентльмены предпочитали грабить увязшие в грязи кареты, чем вступать в перестрелку с патрулями на королевской дороге.
Он забыл о поездке, о спешащих конюхах, распрягающих лошадей, а также о других пассажирах, торопящихся окунуться в манящее тепло гостиницы, наслаждаясь моментом.
Минул год и два месяца с тех пор как он покинул Фалмут чтобы поступить на семидесятичетырёхпушечный линейный корабль «Горгона» в Спитхеде. Сейчас «Горгона» была в Плимуте для ремонта, а Ричард Болито получил заслуженный отпуск.
Болито протянул руку своему попутчику, который как раз начал спускаться, чтобы присоединиться к нему на пронизывающем ветру. Мичман Мартин Дансер попал на «Горгону» в тот же день, и ему, как и Болито, было 17 лет.
– Что ж Мартин, вот и приехали.
Болито улыбнулся, он был рад, что Дансер приехал с ним. Друг был родом из Лондона, и это место было совершенно не похоже на его собственный дом. В то время как в семье Болито мужчины много поколений служили морскими офицерами, отец Дансера был богатым лондонским торговцем чаем. Но несмотря на то, что они происходили из столь разных миров, Болито относился к Мартину как к брату.
Когда «Горгона» встала на якорь и на борт доставили почту, Дансер узнал, что его родители находятся за границей. Он немедленно предложил Болито составить ему компанию в Лондоне, но первый лейтенант «Горгоны», неизменно бдительный мистер Верлинг, холодно отрезал: «Я думаю, не стоит. Одни в таком город! Да твой отец проклянёт меня за это!»
Так что Дансер охотно принял предложение Болито. Втайне Болито был рад этому. Он очень хотел повидаться с семьей, чтобы они увидели, каким он стал, увидели перемены, произошедшие с ним за четырнадцать месяцев трудной службы. Как и его друг, он похудел, если было возможно похудеть ещё больше, стал более уверенным, но главное – радовался, что смог пережить и шторм, и битву.
Кучер дотронулся до шляпы и взял монеты, которые Болито сунул ему в перчатку.
– Не переживайте, сэр. Я поручу трактирщику доставить ваши сундуки прямо в дом. – Он постучал в окно гостиницы, через которое уже пробивался свет фонаря. – Я часок передохну и на Пензанс. – И, уходя, добавил: – Удачи, юные джентльмены.
Болито задумчиво смотрел ему вслед. Так много членов семьи Болито садились здесь на карету или покидали её. На пути к краю земли, возвращаясь с какого-нибудь корабля. А некоторые и вовсе не возвращались.
Он набросил на плечи синий плащ и сказал:
– Пойдём. Надо бы разогнать кровь, а?
Дансер кивнул, его зубы отбивали чечётку. Как и Болито, он загорел и всё ещё не мог свыкнуться с резкой сменой климата после годичного плавания у африканских берегов.
Теперь, пробираясь сквозь грязь и слякоть, мимо старой церкви и вековых деревьев, с трудом можно было поверить что всё это было: поиски пиратов, захват «Сэндпайпера» и уничтожение с его помощью пиратского брига после погони сквозь опасные рифы. Погибли люди, многие страдали от тяжестей морской жизни. Болито дрался изо всех сил, был вынужден убивать и видел как один из мичманов «Горгоны» замертво упал во время нападения на крепость работорговцев. Они уже не были детьми. После этих испытаний они стали мужчинами.
– Вот он. – Болито указал на большой серый дом, угловатый и почти такой же серый, как рваные облака вдали.
Сквозь ворота к широкой двери. Ему даже не пришлось тянуться к одной из массивных окованных железом ручек – дверь распахнулась, и он увидел миссис Тримэйн, экономку, с сияющим от удовольствия лицом бросившуюся ему навстречу.
Она крепко обняла его, заставив нахлынуть воспоминания. От неё пахло свежим бельём, лавандой, кухней и копченым беконом. Ей было хорошо за шестьдесят пять, и она была такой же важной частью дома, как и фундамент под ним.
Миссис Тримэйн потрясла его как ребёнка, хотя он был на голову выше.
– О, юный господин Дик, что с вами случилось? – Она почти плакала. – Вы худой как тростинка, от вас ничего не осталось. Уж я постараюсь добавить мяса на ваши кости.
Только сейчас она увидела Дансера и неохотно отпустила Ричарда.
Болито ухмыльнулся, смущённый, но польщённый её заботой. В то время, когда он в двенадцать лет впервые отправился в море, все было гораздо хуже.
– Это мой друг, Мартин Дансер. Он остановится у нас.
Они дружно развернулись, когда на лестнице появилась мать Болито.
– Добро пожаловать.
Дансер смотрел на неё. Он много думал о Хэрриет Болито во время длинных вахт и редких минут покоя, проводимых в чреве корабля между палубами. Но в своих мыслях он не представлял её себе как женщину. Казалось, что она слишком молода, чтобы быть матерью Ричарда, слишком хрупка, чтобы её так часто оставляли в одиночестве в этом каменном доме недалеко от замка Пенденнис.
– Мама!
Болито подошёл к ней, и они надолго заключили друг друга в объятья. Дансер наблюдал за ними. Ричард, друг, которого он так хорошо знал, бесстрастное лицо и спокойные серые глаза которого обычно так удачно скрывали чувства, с чёрными как смоль волосами – в противоположность его собственным белокурым, – Ричард, который мог проявить эмоции лишь увидев смерть друга, но был храбр как лев во время боя, больше походил на её поклонника чем сына.
– Надолго вы? – спросила она у Дансера.
Это было сказано спокойно, но он почувствовал напряжение в её голосе.
Болито ответил за него.
– На четыре недели. Может быть подольше, если…
Она протянула руку к его волосам.
– Я поняла, Дик. Это слово «если». Должно быть его придумали моряки.
Она взяла их под руки и притянула к себе.
– Но ты проведёшь дома Рождество. И ты с другом. Это хорошо. Твой отец всё ещё в Индии. – Она вздохнула. – А Филисити замужем и вместе с полком мужа в Кентербери.
Болито повернулся и серьёзно посмотрел на неё. Он думал только о себе. О своем возвращении домой, своих заслугах. А ей приходилось со всем справляться самой, как это часто случалось с женщинами в семье Болито.
Его сестра, Филисити, которой сейчас было девятнадцать, была счастлива принять предложение молодого офицера из местного гарнизона. Пока Ричард был в плавании, она вышла замуж и уехала.
Болито верно догадался, что его брата Хью не будет дома. Он был на четыре года старше, как две капли воды похож на отца, и сейчас служил лейтенантом на фрегате.
– А Нэнси? С ней всё хорошо, мама? – неловко спросил он.
Её лицо озарилось, и она снова стала похожа на себя старую.
– Конечно, Дик, но она сейчас уехала с визитом, несмотря на погоду.
Дансер почувствовал странное облегчение. Он слышал много хорошего о Нэнси, самой молодой в семье. Сейчас ей должно быть около шестнадцати, и она должна быть красива, если судить по её матери.
Болито увидел выражение лица друга и сказал:
– Что ж, хорошие новости.
Она посмотрела на них обоих и рассмеялась.
– Понимаю, о чём ты.
– Я покажу Мартину его комнату, мама.
Она кивнула, наблюдая, как они поднимаются по лестнице мимо глядящих на них с портретов давно умерших Болито.
– Когда почтальон сообщил, что «Горгона» в Плимуте, я поняла, что ты приедешь, Дик. Я бы никогда не простила капитана Корнвэя если бы он отказал мне в этом удовольствии.
Болито подумал о капитане, отстранённом, на удивление спокойном несмотря ни на какие опасности. Он бы никогда не подумал о нём как о дамском угоднике.
Дансер изучал один из портретов на углу лестницы.
– Мой дед Дэнзел, тихо пояснил Болито. – Он был с Вульфом в Квебеке. Великий старик, я считаю. Иногда я сомневаюсь, знал ли я его самого, или всеми своими воспоминаниями обязан рассказам отца.
Дансер усмехнулся.
– Похоже, он из породы энергичных людей. И контр-адмирал, не меньше!
Он последовал за Болито, слыша, как за окном завывает ветер. Всё это казалось странным после постоянно находящегося в движении корабля, звуков и запахов переполненного военного судна.
С мичманами всегда было одно и то же. Они были постоянно голодны, их постоянно поторапливали, чем бы они ни занимались. Теперь же, хотя бы на несколько дней он мог насладиться покоем, и только если миссис Тримэйн не будет против, полным желудком.
Болито открыл для него дверь.
– Одна из служанок принесёт твои вещи, Мартин. Он замялся, его глаза блеснули как море за мысом. – Я рад, что ты приехал. Раз или два, – тут он запнулся, – … за все эти месяцы, я думал, что не никогда уже не вернусь сюда. То, что ты здесь со мной, увенчивает радость.
Он вышел и Дансер прикрыл за ним дверь. Дансер понял, что он имел в виду, и был рад разделить это чувство с другом. Он пересёк комнату, подошёл к окну и стал глядеть через залитое каплями стекло. Почти растворённое в этом зимнем мраке, бурное море было испещрено волнами. Оно было там, и оно ждало их. Он улыбнулся и начал переодеваться. Но, чёрт возьми, оно подождёт ещё немного!
– Так что скажешь, Мартин, о своих первых свободных вечерах?
Два мичмана, вытянув ноги, сидели у огня, разомлев от жара и знатного обеда, приготовленного миссис Тримэйн.
Дансер поднял бокал, посмотрел сквозь него как пляшет пламя и довольно улыбнулся.
– Просто чудо какое-то.
Позади остался очень длинный обед с матерью Болито и его младшей сестрой Нэнси, которые слушали и не могли наслушаться. Болито удивился, как много историй было рассказано за этим столом, конечно, немного приукрашенных, но в целом абсолютно правдивых.
По случаю Нэнси была одета в новое платье, которое она, вероятно, приобрела в Труро. «По последней французской моде.» Оно было с низким вырезом, и хотя её мать пару раз бросала неодобрительные взгляды, в нем она выглядела скорее юной, нежели вульгарной.
Нэнси была больше похожа на мать, чем старшая сестра, которая пошла в породу Болито, унаследовав обаятельную улыбку, ту самую, с чьей помощью капитан Джеймс Болито пленил сердце шотландской девушки, ставшей его женой.
Нэнси произвела на Дансера впечатление, и Болито казалось, что это взаимно.
За занавешенными окнами стало потише, мокрый снег сменился обычным, и дворовые постройки с конюшней уже были накрыты толстым сверкающим одеялом. Далеко сегодня никто не уедет, подумал Болито, и ему стало жаль экипаж, который направлялся в Пензанс.
В доме было тихо, слуги отправились спать, оставив двух друзей бездельничать и болтать.
– Завтра отправимся в порт, Мартин, хотя мистер Тримэйн сказал, что мало что из стоящего на рейде достойно внимания.
Глава семьи Тримэйн был управляющим и мастером на все руки. Как и остальные слуги, он был стар. И хотя Семилетняя война окончилась десять лет назад, в деревнях и сёлах было ещё много свободных мест. Кто-то из молодых пал в битве, другим внешний мир понравился больше родных деревень, и они предпочли не возвращаться. В Фалмуте ты был или моряком, или фермером, и так было всегда.
– Может достаточно развиднеется для поездки верхом?
– Верхом? – улыбнулся Болито.
– У нас в Лондоне на карете не везде проедешь, знаешь ли!
Их смех повис в воздухе, когда они услышали, как дважды громко постучали в переднюю дверь.
– Неужели кому-то не сидится дома в такой час? – Дансер уже вскочил на ноги.
Болито придержал его за руку.
– Погоди, – он шагнул к буфету и взял пистолет. – Лучше поостеречься, даже здесь.
Вместе они открыли большую двойную дверь, чувствуя, как холодный ветер саваном обволакивает их разгорячённые тела.
Болито увидел, что это егерь его отца, Джон Пендрит, у которого рядом с домом был небольшой коттедж. Он был крепким, угрюмым человеком, которого очень боялись местные браконьеры. Их было здесь не много.
– Простите за беспокойство, сэр, – он сделал неопределённый жест своим длинноствольным мушкетом. – Но один из парней вернулся из города. Старик преподобный Волмсли сказал, что так будет лучше всего.
– Входи, Джон.
Болито закрыл за ним дверь. Приход здоровяка-егеря, не говоря уж о загадочных словах, в некотором роде смутили его.
Пендрит налил стакан бренди и погрелся у огня, с его толстого пальто ручьём текла вода.
Что бы ни произошло, должно быть это было важно для Волмсли, раз он отправил сюда посланца.
– Этот парень обнаружил тело, сэр. На берегу. Он был в воде какое-то время, я полагаю. – Он поднял глаза и в них показался холодный блеск. – Это Том Морган, сэр.
Полито закусил губу.
– Таможенный чиновник?
– Да. Он был уже мёртв, когда его бросили в воду, так говорит тот парень.
На лестнице послышался шум и мать Болито, укутанная в зелёный бархатный плащ, поспешно спустилась к ним, в её глазах застыл немой вопрос.
– Я сам разберусь, мама. На берегу нашли Тома Моргана, – сказал Болито.
– Он мёртв?
– Убит, мэм, – отрезал Пендрит. И затем, обращаясь к Болито, продолжил. – Сэр, солдат нет, и сквайр в Бате, так что преподобный обратился к вам… Он запнулся. – Как к королевскому офицеру.
– Наверняка есть кто-то ещё? – воскликнул Дансер.
Мать Болито позвонила в звонок, её лицо было бледным, но решительным.
– Нет. Они всегда идут к нам. Я скажу Коркеру седлать двух лошадей. Езжай с ними, Джон.
– Я предпочел бы, чтобы он остался здесь, с тобой, мама, – тихо сказал Болито. Он взял её за руку. – Всё в порядке, правда. Я уже не тот мальчик, который отправился в море лишь с яблоком в кармане. Уже нет.
Было странно ощущать, как стремительно все преобразилось. Минуту назад он был готов идти спать. Сейчас – начеку, каждым нервом ощущая опасность. Взглянув на лицо Дансера, Ричард понял, что тот чувствовал себя так же.
– Я отправил того парня присмотреть за телом, – воскликнул Пендрит. – Вы найдёте то место, сэр. Бухточка, где вы с братом опрокинули рыбацкую лодку и потом нехило за это получили! – Он ухмыльнулся.
Появилась одна из служанок, чтобы получить инструкции для Коркера, кучера.
– Нет времени надевать форму, Мартин, – сказал Болито. – Пойдём так.
На обоих друзьях были одеты вещи, которые они одолжили в сундуках и шкафах. А это был дом морских офицеров, в котором водился большой набор разномастных штанов и курток.
Через пятнадцать минут они были готовы отправляться. От сонного отдыха к твёрдой готовности. Даже если бы ничему другому флот их не научил, это они делать умели. Единственным способом выжить на боевом корабле было умение забыть про сон.
За дверью слышалось цоканье копыт, и Болито спросил: – Что за парень нашёл тело, Джон?
– Сын кузнеца, – Пендрит пожал плечами и покрутил пальцем у виска. – Не все дома. Чокнутый.
Болито поцеловал мать в щёку. Кожа была холодна как лёд.
– Отправляйся спать. Скоро я вернусь. Завтра отправим кого-нибудь в магистрат Труро или к драгунам.
Они вышли и сели в седло до того, как кружащийся снег осложнил им путь.
В городе светилось всего несколько огней, и Болито понял, что почти все спят.
– Я полагаю, ты знаешь большую часть людей в этих местах или они знают тебя? – спросил Дансер. – Вот в чём разница с Лондоном!
Болито спрятал подбородок под воротник и пришпорил коня. Любопытно, что Пендрит помнил про лодку. Они с братом соревновались. Хью тогда был мичманом, тогда как Ричард ожидал назначения на свой первый корабль. Их отец разозлился, что было необычно. Не из-за того, что они сделали, а из-за того, что они заставили мать сильно разволноваться. И действительно, он сильно их наказал, чтобы была наука.
Вскоре послышался шум моря, грохот и шипение со стороны мыса и ожерелья камней чуть ниже. Под снежным покрывалом все выглядело несколько зловеще. В темноте виделись странные формы, деревья, лохмотьями теряя большие кучи своих белоснежных нош, издавали звуки, похожие на шаги крадущегося в темноте разбойника.
Дорога до бухты заняла целый час. Она была похожа на большую трещину в сплошной скале, ограниченную небольшим скошенным пляжем. Сын кузнеца ждал их с фонарём в руках, бормоча себе под нос и переминаясь на мокром песке, чтобы согреться.
– Подержи моего коня, Мартин, – произнес Болито, спешившись. Как это часто бывало, чувствуя присутствие смерти лошади вели себя нервно и беспокойно.
Тело лежало на спине, с раскинутыми руками и открытым ртом.
Болито заставил себя опуститься рядом с трупом на колено.
– Он так и лежал, Тим?
– Да, сэр. – Юноша пожал плечами. – Я не трогал… ничего.
Болито всё знал о местном кузнеце. Жена давным-давно бросила его, и он каждый раз отправлял своего слабоумного сына из дома, когда у него были дамы. Говорили, что парень тронулся умом из-за того, что отец бил его, еще ребенка, в приступах ярости.
– Его карманы пусты, сэр. Всего несколько монет, – запоздало добавил юнец.
– Ты узнаёшь его, Дик? – спросил Дансер.
Болито поднялся.
– Да. Ему перерезали горло.
Побережье Корнуолла было известно контрабандистами. Но таможенные офицеры, ловившие их, страдали редко. В отсутствии сквайра, без поддержки местного магистрата, следовало обратиться за помощью в Труро или куда-то ещё.
Ему вспомнились слова егеря, и он сказал Дансеру:
– Что ж, друг мой, сдаётся мне, нам все-таки не удастся отдохнуть от службы.
Дансер тем временем пытался успокоить лошадей.
– Все было слишком хорошо, чтобы длиться долго.
– Ступай в гостиницу и скажи хозяину разбудить несколько человек. Нам понадобится тележка, – сказал Болито парню. Он подождал, пока тот поймёт смысл его слов. – Справишься?
Тот судорожно кивнул.
– Думаю да, сэр. – Он почесал голову. – Я уж давно тут.
Дансер протянул ему немного денег.
– Это тебе за беспокойство, Тим.
Когда парень ушёл, по-прежнему бормоча что-то, Болито крикнул ему вслед:
– Не отдавай деньги отцу!
Затем повернулся к Дансеру:
– Лучше привяжи лошадей и помоги мне. Начинается прилив и через полчаса тело унесёт.
Они перенесли мокрое тело выше по пляжу и Болито подумал о другом человеке, смерть которого наблюдал, вопя и чертыхаясь в пылу битвы. Это было ужасно. Но умереть как этот человек, в одиночестве и ужасе, а затем быть брошенным в море как ненужный хлам, казалось гораздо хуже.
Через некоторое время прибыла помощь, и тело унесли в церковь, затем они отправились на постоялый двор, чтобы подкрепиться. Почти рассвело.
Подъезжая к дому, лошади произвели мало шума, но Болито знал, что его мать ждёт и услышит, что они вернулись.
Она поспешила поприветствовать его, но он решительно сказал:
– Нет, мама. Возвращайся в постель.
Она странно посмотрела на него и улыбнулась.
– Хорошо, что в доме снова есть мужчина.
Глава 2
«Мститель»
Болито и Дансер вошли во входную дверь, отряхивая сапоги от грязи и снега, их лица и конечности пощипывало после быстрой скачки через мыс.
Снег так и не прекратился, тут и там из сугробов торчали, словно набивка из порванного матраса, кусты утёсника.
– У нас гости, Мартин, – тихо сказал Болито.
Во дворе виднелась карета, запряжённая парой добрых лошадей, которыми уже занимались Коркер и его помощник. На двери кареты мичман разглядел изображение герба, принадлежавшего сэру Генри Вивиану, чьи обширные владения располагались в десяти милях к западу от Фалмута. Богатому и влиятельному, кроме того ещё и одному из самых уважаемых членов магистрата.
Сэр Генри стоял у огня, наблюдая за тем, как миссис Тримэйн вносит последние штришки к своему фирменному стакану глинтвейна. У неё был собственный рецепт, который включал тщательно отмеренное количество сахара, специй и взбитых яичных желтков.
Вивиан обладал внушительной фигурой и, будучи ребенком, Болито побаивался этого человека. Высокий, широкоплечий, с большим крючковатым носом, главной деталью на его лице была чёрная повязка на левом глазу. С носа по диагонали через глаз и углубляясь до кости, щёку пересекал чудовищный шрам. Как бы это ни произошло, глаз был вырван словно крючком.
Оставшийся глаз уставился на двух мичманов, и Вивиан громко произнёс:
– Рад видеть вас, юный Ричард, и вашего друга. – Бросив взгляд на мать Болито, которая сидела у дальнего окна, он добавил: – Вам есть чем гордиться, мэм.
Болито знал, что Вивиан редко тратит время на бесполезные визиты. В этом человеке была загадка, хотя его скорый суд над разбойниками в своих владениях был хорошо известен и в основном не вызывал протестов. Говорили, что он нажил состояние каперскими операциями против французов и на просторах Испанских морей. Другие твердили о торговле ромом и рабами. Болито считал, что скорее всего всё это неверно.
Странно, но смерть таможенного чиновника казалась совершенно нереальной, когда они стремглав скакали по истерзанной колеями прибрежной дороге. Минуло две ночи с того дня, когда друзья стояли около трупа вместе с чокнутым сыном кузнеца, и теперь, когда под светлым небом с заснеженных склонов исчезли тени, всё это воспринималось частью ночного кошмара.
– Так я спросил себя, мэм: когда сквайр Роксби с семьёй развлекается в Бате, а военные резвятся словно денди за наш счёт, кто кроме меня поедет в Фалмут и разберётся? – сказал Вивиан низким голосом. – Я считаю это своим долгом, тем более что Том Морган был моим арендатором. Он жил сразу за Хелстоном, крепкий и надёжный парень. Его будет не хватать, и не только его семье, я думаю.
Болито видел, как мать выпустила из рук стул, на её лице можно было прочитать облегчение. Она была рада, что сэр Генри приехал. Восстановить безопасность и пресечь опасные слухи. За прошедшие два дня Болито наслушался всего такого. Рассказы о контрабандистах, ужасающие истории о колдовстве, творящемся рядом с небольшими рыбацкими деревушками. Ей также стало легче от того, что Вивиан, а не её младший сын, возьмёт на себя ответственность.
Вивиан взял из рук миссис Тримэйн парящую кружку и одобрительно воскликнул:
– Покарай меня Бог, мэм, не будь мы с миссис Болито хорошими друзьями, я переманил бы вас на службу в Вивиан-мэнор! Во всей округе не сыскать того, кто бы делал глинтвейн лучше вас.
– Что вы намерены предпринять, сэр? – воскликнул Дансер, прочистив горло.
Одинокий глаз повернулся к нему и замер.
– Всё уже сделано, парень. – Сэр Генри говорил весело и небрежно, как человек, привыкший принимать решения и придерживаться их. – Когда до меня дошли новости, я отправил весточку в Плимут. Комендант порта мой друг. – Веко опустилось, подмигнув. – И я слышал, что ваши люди в последнее время не сидели сложа руки, глядя на контрабандистов.
Болито подумал об огромной двухпалубной «Горгоне», стоящей на ремонте, скорее всего под шапкой снега. Ремонт мог занять больше времени, чем предполагалось. Капитан Конвэй вполне может по своему усмотрению предоставить длительный отпуск младшим офицерам. В конце концов, когда «Горгона» выйдет в море, может пройти несколько лет, прежде чем она снова достигнет берегов Англии.
– Адмирал пришлёт корабль, чтобы разобраться в этом вопросе, – добавил Вивиан. – На моём побережье не останется этих сволочей-убийц!
Болито припоминал, что часть земель Вивиана, от ужасного мыса Лизард примерно до скал Манакл, примыкала к морю. Опасное и суровое побережье. Надо быть смелым контрабандистом, чтобы сбросить добычу в этом месте, столкнувшись в конце с суровым правосудием Вивиана.
– Я благодарна вам за беспокойство, сэр Генри, – проговорила мягко мать Болито и мичман обернулся. Она выглядела особенно бледной в отражённом сиянии, которое пробивалось от снега снаружи.
– Если бы не ваш чёртов муж, мэм, я бы сам положил на вас глаз, хотя я всего-навсего старый пройдоха! – Вивиан нежно посмотрел на неё.
– Я передам ему, когда он вернётся, – засмеялась она. – Это может заставить его бросить море.
– Ну, мне пора. – Вивиан допил остатки вина и отодвинул стакан в сторону. – Пожалуйста, велите этому дураку кучеру собираться! – И добавил, как бы ни к кому не обращаясь. – Нет, мэм, не надо. Уже скоро Англии понадобятся все её моряки. Ни доны, ни французский двор не успокоятся, пока не скрестят с нами шпаги. Что ж, пусть рискнут! – засмеялся он. И добавил, бросив взгляд на двух мичманов: – С такими парнями как эти можно спать спокойно!
Обняв миссис Болито и крепко похлопав мичманов по плечу, он вышел в холл, призывая своего кучера.
– Его слуга, наверное, глухой! – ухмыльнулся Дансер.
– Мама, разве не пора обедать? Мы умираем с голода, – спросил Болито.
– Уже скоро, – тепло улыбнулась она в ответ. – Визит сэра Генри был неожиданным.
Прошло ещё два дня, очень насыщенных и совсем не портящих уход от рутины и жёсткой дисциплины корабельной жизни.
Почтальон, позвонивший в дом чтобы попросить чего-нибудь тёплого попить, сообщил по секрету, что у входа в Кэррик-Роудс заметили судно, стоящее в прибрежных водах.
Ветер сильно переменился и Болито знал, что пройдёт не меньше часа пока судно доберётся до якорной стоянки.
Мичман спросил у почтальона, что это за корабль, и тот, ухмыляясь, ответил:
– Королевский корабль, сэр. Похож на куттер.
Куттер. Наверное, один из тех, что использует таможенная служба.
На гражданской службе, а может и лучше – военный корабль.
– Посмотрим на него? – торопливо спросил он. Дансер уже надевал плащ.
– Я готов.
Мать Болито всплеснула руками.
– Только вернулись и снова хотите идти смотреть на корабли! Прямо как твой отец!
Воздух был ледяным, но к тому времени как друзья прошли через город к гавани, они были сильно разгорячены. Сочетание хорошей пищи, регулярного сна и упражнений сотворили с обоими настоящее чудо.
Вместе они стояли на пристани и смотрели на медленно двигающееся судно, которое направлялось к месту якорной стоянки. Около семидесяти футов в длину, с бимсом более двадцати футов, одномачтовое, с округлым туповатым носом, оно выглядело громоздким и тяжёлым, но Болито уже знал, что правильно оснащённые куттеры могут использовать обширную площадь своих парусов, чтобы идти курсом в пять румбов к ветру, причем в любую погоду. Оно несло огромный свободный грот и прямой марсель. Кливер и стаксель дополняли парусное вооружение, хотя Болито знал, что можно поставить и больше, даже лисели, если нужно.
Теперь судно лениво поворачивало к ветру, паруса искусно убрали и подготовились бросить якорь. Красный вымпел и флаг на мачте выделялись на фоне оловянного неба и Болито ощутил приступ хорошо знакомого чувства, охватывающего его всякий раз при прикосновении к миру, или даже частичке оного, к которому он принадлежал.
Каким бы неуклюжим и грубоватым не казался куттер, лишенный мощных бортовых орудий и гордой носовой фигуры линейного большого корабля, зато являлся безраздельной собственностью какого-то офицера.
Было видно, как со всплеском опустился якорь, на талях возникла обычная суета, когда через фальшборт спускали шлюпку.
Над колышущейся водой оба мичмана услышали щебет выкрикиваемых команд и представили происходящее на борту. Семидесятифутовый корпус вмещал команду из почти шестидесяти душ, хотя было страшно представить, как им удавалось спать, есть и работать в такой тесноте. Они делили пространство с якорными канатами, водой, провизией, порохом и ядрами. Для комфорта оставалось всего несколько дюймов.
Шлюпка уже была на воде, и Болито заметил мелькнувшие белые брюки и синий китель – командир корабля спускался в неё, чтобы на вёслах быть доставленным на берег.
По мере того, как прилив и ветер раскачивали куттер, стоящий на якоре, Болито увидел на корме название судна. «Мститель». Мёртвому таможеннику такое пришлось бы по вкусу, мрачно подумал он.
На стене в порту собралась небольшая группа зевак, наблюдая за вновь прибывшими. Хоть и не слишком большая. Люди, живущие морем и у моря, всегда настороженно относились к кораблю Его величества, неважно насколько он был мал.
Болито вздрогнул, когда лодка причалила к пристани и крепкого вида моряк, поторапливаясь, направился к нему, костяшками пальцев касаясь лба.
– Мистер мичман Болито, сэр?
– Даже без формы тебя узнают, Дик! – усмехнулся Дансер.
– Капитан просит на пару слов, сэр. – добавил моряк.
Заинтригованные, друзья шагнули к пристани, в то время как изогнутая шляпа и плечи командира «Мстителя» показались над мокрыми камнями.
– Хью! – удивлённо уставился на него Болито.
– Да, Ричард, – Брат рассматривал его без особых эмоций. Он кивнул Дансеру, затем позвал старшину шлюпки. – Возвращайтесь на корабль. Передайте моё почтение мистеру Глоугу и скажите, что я дам знать, когда мне понадобится шлюпка.
Озадаченный и смущённый, Болито смотрел на него. Хью должен был быть на фрегате, по крайней мере, он так считал. С последней встречи в нем произошли перемены. Морщины около рта и на подбородке стали глубже, в голосе появились властные нотки. В остальном Хью был всё тем же. Волосы, чёрные, как у него самого, были, как на некоторых портретах в доме, завязаны шнурком чуть выше воротника. Твёрдый взгляд, сохранивший напряжение после множества долгих часов морской службы, и все та же самоуверенная заносчивость, столько раз в прошлом приводившая к ссорам между ними.
Они шагнули навстречу друг другу, Хью протолкнулся через толпу зевак, удостоив их лишь мимолётным взглядом.
– Мама в порядке? – спросил он, когда они сблизились. Но его голос звучал отстранённо, мысли бродили далеко.
– Она будет рада тебе, Хью. Теперь будет настоящее рождество.
– Вы неплохо провели время на старой «Горгоне», а? – воскликнул он, бросив взгляд на Дансера.
Болито улыбнулся. Вот опять. Колкость, явный признак недоверия.
– Вы читали об этом, сэр? – кивнул Дансер.
– Кое-что. – Хью ускорил шаг. – Ещё я встречался с адмиралом в Плимуте и говорил с вашим капитаном. – Он остановился у широких ворот, взглядом оценивая дом, как будто видел его впервые. – Что ж, теперь я могу вам сказать. Вас передали под моё командование, пока местный вопрос не решится или свободные должности на моем корабле не заполнятся.
Болито уставился на него, возмущённый его резкостью. Ему было стыдно перед Дансером.
– Свободные места?
– Да, – спокойно ответил он. – Мне пришлось отправить своего старшего офицера и несколько толковых людей с призом на той неделе. На флоте не очень хорошо с запасными офицерами и матросами, Ричард, хотя может быть, ты об этом не знаешь, конечно. Как говорится, в Африке-то жара, но здесь – холодная реальность.
