Текст книги "Осенний жених (ЛП)"

Автор книги: Алекса Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

“Когда ты вернулся домой?” Я спрашиваю.

Каждое воскресное утро он отправляется на рыбалку и возвращается домой только ближе к вечеру. На самом деле я проснулась немного пораньше, чтобы он не застал меня за выпечкой на кухне.

“Сегодня ничего не ловилось”. Он наклоняет меня. “Ты пытаешься испечь пирог втихаря?”

“Может быть”, – смеюсь я, когда он ставит меня обратно на ноги.

Я беру с пола маленький холодильник, который я собрала для него, чтобы почистить его. Я всегда беру ему что-нибудь на завтрак и обед, когда он рыбачит с Эви. Ей принадлежит участок, на котором он рыбачит. Он говорит, что в ее пруду самая лучшая рыба, но я на это не куплюсь. Я думаю, у них с Эви что-то происходит, но он никогда не говорит мне. Или, может быть, я отчасти надеюсь, что это так. Я никогда не знала своего отца на сегодняшний день. На самом деле я никогда не видела его и мою маму вместе, но поскольку ее никогда нет рядом, это на самом деле не шокирует.

“Это подло”. Он с тоской смотрит на пирог.

“Не для тебя, но я могу приготовить тебе что-нибудь, если хочешь”. Он открывает рот, чтобы ответить, но я обрываю его. “Садись, а я разогрею немного своего печенья с арахисовым маслом”.

“Спасибо тебе, тыковка”.

Я изощрилась в приготовлении выпечки, когда дело дошло до его диабета. Только в четырнадцать лет я по-настоящему поняла, что такое диабет, потому что я чуть не потеряла его. Я никогда не забуду то утро, когда я пошла будить его, а он не пошевелился. Он впал в диабетическую кому, и это напугало меня до смерти.

Теперь я стараюсь не выносить сладости из дома. Именно поэтому я пекла пирог, пока его не было. Мне следовало знать лучше. Папа может вынюхивать сладости, как никто другой.

Я ставлю несколько печений во все еще теплую духовку, прежде чем налить ему стакан миндального молока.

“Ты собираешься рассказать мне, почему ты напеваешь песню о любви и пекешь пирог для кого-то, кто не является мной?” Я закатываю глаза. Он ведет себя так, как будто я все время пеку ему пироги или что-то в этом роде.

“У меня есть друг, который любит яблочный пирог”. Я пожимаю плечами, пытаясь выглядеть невозмутимо.

“Это тот самый друг, который обидел тебя в пятницу вечером, а потом подарил улыбку тебе вчера?”

“Я не была зла в пятницу вечером”. Он смотрит на меня сверху вниз. “Ладно, я была раздражена, но, думаю, я неправильно его поняла ”.

“Верь тому, что тебе показывают люди, тыковка. Не ищи ему оправданий”.

“Я знаю. Я знаю”. Я вытираю руки кухонным полотенцем, прежде чем снять фартук. “Я не думаю, что он привык иметь дело с людьми. Он затворник, и я начинаю понимать, что я его смущаю. Это в некотором роде очаровательно ”.

“А это кто?” – спрашивает он.

“Донован ”.

“Это брат адвоката, верно?” Когда модный адвокат переехал в город, конечно, люди говорили об этом.

“Да”.

“Не думаю, что я с ним еще встречался”.

“У тебя не было шансов, потому что он прячется. С ним что-то случилось”, – объясняю я, внезапно чувствуя себя защищающейся за Донована. “У него шрам на лице. Он тоже не выглядит таким старым. Может быть, пару лет.”

Папа откидывается на спинку стула, изучая меня. “Тебе не обязательно все чинить и заботиться обо всех, тыковка”. Его взгляд опускается на свою почти пустую тарелку, и я знаю, что отчасти он говорит о себе.

“Я знаю это”. Я подхожу и целую его в щеку. “Я забочусь о тех, о ком хочу заботиться”. Это правда. Я нужна моему отцу здесь, чтобы у него было кому присматривать за ним.

“Ты милая. Я не хочу, чтобы кто-нибудь воспользовался этим”. Конечно, он будет беспокоиться обо мне. Я уверена, что больше, чем обычно, потому что я не думаю, что когда-либо раньше рассказывал ему о парнях. Хотя Донован гораздо больше, чем просто парень.

“Это всего лишь пирог”.

“Лучший пирог в Холлоу-Оук ”.

“Я думаю, ты предвзят”, – говорю я со смехом. “Я собираюсь переодеться, а затем взять этот пирог с собой. Я не думаю, что он останется в безопасности в этом доме”.

“Ты меня обижаешь”. Папа прижимает руку к сердцу. Я качаю головой, потому что мы оба знаем, что он не протянул бы и двух часов с этим пирогом.

Взбежав по лестнице, я переодеваюсь в джинсы и топ с длинными рукавами на случай, если Донован снова пригласит меня к "Джинджер и Куки". Вчера он чертовски удивил меня, когда погнался за мной. Он совсем забыл о том, что нужно прикрывать лицо, спеша добраться до меня, и я чувствую, что это должно что-то значить.

Он думает, что хорошо скрывает шрамы, но это привлекает к ним больше внимания, когда он пытается их скрыть. Я отчетливо вижу, что когда-то Донован был твоим классическим красавцем. Шрамы не только подчеркивают это, но и придают ему сексуальности. Я уверена, что это не то, что он хотел бы услышать или, скорее всего, поверить, но это не мешает мне так думать. Это также не останавливает меня от желания схватить его и поцеловать.

Я перевязываю волосы, прежде чем нанести блеск для губ, и возвращаюсь на кухню, чтобы взять свой пирог. Я еще раз целую отца в щеку, прежде чем беру ключи.

“Ты будешь дома до наступления темноты”, – кричит он мне вслед.

“Это вопрос или утверждение?” Он пожимает плечами. “Когда у меня когда-либо был комендантский час? Мне двадцать два”, – напоминаю я ему.

“Отлично, но у меня есть та штука с трекером, которую ты мне показывала ”.

Как это меня задело? Я попросил его поделиться со мной местоположениями, когда наконец уговорила его купить iPhone. Я поделилась своим, чтобы он мог увидеть, как это работает. Я не думаю, что он когда-либо действительно использовал это раньше.

“Продолжай, папа”. я машу рукой, когда несу пирог к Доновану.

Только когда я подъезжаю дохожу до места, у меня появляются сомнения насчет того, чтобы заскочить к нему, не предупредив его предварительно. Когда я нахожусь на полпути по подъездной дорожке, я вижу, что его входная дверь открыта, и мое беспокойство исчезает.

Он выходит на улицу и открывает дверцу моей машины, как только я паркуюсь. “Я принесла тебе пирог”, – говорю я, хватая его с пассажирского сиденья и протягивая ему.

“Ты собираешься присоединиться ко мне?”

“Если ты не возражаешь, я зайду внутрь”.

“Я бы хотел этого”, – мягко говорит он, и это заставляет меня улыбнуться.

Я следую за ним и, когда захожу внутрь, с благоговением оглядываюсь. “Это потрясающее место”. Декор представляет собой прекрасную смесь современного и деревенского стилей, но в то же время он довольно простой. Я не вижу никаких личных штрихов или фотографий.

“Над этим все еще нужно немного поработать”. Он кладет пирог на кухонную стойку и отворачивает от меня голову, чтобы я не могла видеть его шрамы.

Я не знаю, что на меня находит, но я протягиваю руку и касаюсь его подбородка, пока его лицо не поворачивается ко мне. Наши взгляды встречаются на долгое мгновение, когда я провожу рукой по его подбородку и задней части шеи. Мои движения медленные, поэтому он видит мои намерения, когда я тяну его вниз и одновременно поднимаюсь на цыпочки.

Когда я прижимаюсь своими губами к его губам, я удивляюсь тому, какие они полные и мягкие. Донован напрягается и на мгновение замирает в шоке, когда я провожу языком по складке его рта. Он открывается, и я провожу своим языком по его, пытаясь углубить поцелуй.

“Поцелуй меня в ответ, Донован”, – говорю я ему в губы, но он этого не делает.

Я снова задаюсь вопросом, не слишком ли сильно и быстро я действую. Я начинаю отстраняться, но он внезапно двигается, и следующее, что я помню, это как его пальцы зарываются в мои волосы, и он прижимает меня к стене.

Мои ноги отрываются от земли, когда он прижимает меня к стене, не только отвечая на поцелуй, но и заявляя права на мой рот как на свой.

Глава шестая

Донован

Она такая чертовски мягкая. Наклоняясь, я хватаю ее за задницу обеими руками и сильно прижимаюсь к ней. Я должен быть осторожнее, но я не могу остановиться. Потребность потереться об нее и потребовать ее щедрый подарок в виде поцелуя – это слишком.

“Грейси”, – стону я, скользя одной рукой вверх по ее спине к затылку. Я тяну ее за косу и заставляю ее голову откинуться назад, когда впиваюсь зубами в ее шею. Она хнычет, когда я посасываю нежную кожу, а затем облизываю красный след, который оставляю после себя.

Ее ноги сжимаются вокруг меня, и я толкаюсь между ее бедер, потираясь жестким швом своих джинсов о ее. Я чувствую жар ее киски через одежду, и это заставляет меня прижимать ее сильнее.

“Донован, не останавливайся”. Ее пальцы тянут меня за волосы, и я даю себе обещание никогда больше их не стричь, если это означает, что ей есть за что держаться.

“Позволь мне поцеловать тебя”, – говорю я, прежде чем двигаю губами вниз по ее шее. “Позволь мне поцеловать тебя везде”. Мои руки поднимаются, чтобы обхватить ее груди поверх футболки, и я потираю большими пальцами ее соски. Тугие маленькие бутоны торчат сквозь тонкий материал. “Прямо здесь”, – говорю я, ущипнув сначала одно, а затем другое.

“Да”. Она быстро кивает, и я не колеблюсь.

Приподнимая ее рубашку на груди, я вижу ее симпатичный бюстгальтер с кружевами по верху чашечек. Это так невинно и чисто, что все, о чем я могу думать, это о том, как я хочу его испачкать. Я дергаю за переднюю часть, и ее груди вываливаются наружу. Ее темные соски напрягаются, и я стону, прежде чем наклоняю голову в сторону и прижимаюсь к ней.

“Черт”. Когда я слышу проклятие, вылетающее из ее маленького ротика, у меня встает, и я провожу зубами по ее нежной коже, прежде чем снова пососать.

“Еще”, – говорю я больше себе, чем Грейси, когда перехожу к другой ее груди и посасываю ту. Все это время я прижимаю ее к стене, и если бы на нас не было одежды, я был бы по самые яйца в ее липкой киске. “Ты сладкая до самого низа?”

Я не утруждаю себя поиском ответа, медленно прокладывая поцелуями свой путь вниз по ее животу, а затем опускаюсь перед ней на колени. Ее ноги дрожат, когда ступни касаются пола, но я помогаю ей подняться, когда мои руки тянутся к переду ее джинсов. Прежде чем расстегнуть их, я наклоняюсь вперед и прижимаюсь лицом к ним спереди, вдыхая ее аромат через одежду.

Она пахнет яблоками, и у меня текут слюнки. “Ты позволишь мне тоже съесть этот пирог?” На этот раз, когда я поднимаю глаза, я вижу, что ее лицо раскраснелось либо от поцелуев, либо от застенчивости. В любом случае, я не могу оторвать от нее глаз. Она прекрасна вот так, когда я стою на коленях и ее сиськи торчат наружу.

Грейси облизывает губы, а затем кивает, когда я расстегиваю ее джинсы и медленно стягиваю их с бедер. Когда я нащупываю край ее трусиков, я стягиваю их тоже, но вместо того, чтобы снять их полностью, я останавливаюсь, когда они оказываются у ее колен. Мои руки касаются ее задницы, и я смотрю на ее голую киску, видя, как ее гладкая кожа сочится от желания.

“Черт возьми, солнышко. Я собираюсь съесть каждый твой кусочек”.

Я притягиваю ее к себе руками, наклоняясь вперед ртом и зарываясь лицом в ее киску. Она теплая и влажная, и я не дразню, когда провожу языком между ее губ и облизываю. Я лакаю ее клитор, как кошка сливки, а она вскрикивает и тянет меня за волосы. На вкус она как первые осенние листья и ночи, проведенные у костра. Она – звезды на небе и восходы над горами. Она – все, о чем я когда-либо мечтал, и она вся моя.

“Дом”, – говорю я, проводя языком между ее губами. “Ты мой дом, солнышко”.

“Прямо здесь”. Она толкает бедра вперед, ища мой рот, и я умру прямо здесь, отдаваясь ей.

Ее руки сжимаются, а ноги дрожат, когда она выкрикивает мое имя и вздрагивает в моих объятиях. Я чувствую, как ее киска сжимается, когда она ищет наполнения, и я просовываю свой язык в ее отверстие, пытаясь дать ей то, что ей нужно. Она снова вскрикивает и трется своей киской о мое лицо, и это единственный величайший момент в моей жизни.

У ее оргазма такой вкус, как будто мы собираемся пожениться, и теперь мне просто нужно купить кольцо и проповедника. Возможно, я уже сделал предложение, когда мой рот был у нее между ног, но я не могу быть уверен.

Никакая часть меня не хочет останавливаться, и если бы не стук в мою парадную дверь, я не знаю, что бы я сделал.

“Что это было?” Грейси замирает, и я бросаю взгляд на дверь.

“Наверное, мой брат”, – рычу я, крепче обнимая ее. “Уходи!” Я кричу, и этот ублюдок стучит снова.

“Если ты не откроешь дверь, Ван, я войду”, – кричит Тидас, и я понимаю, что в спешке, чтобы Грейси вошла внутрь, я не запер дверь.

Черт возьми, я должен был надеть на нее цепи, чтобы она никогда не смогла уйти.

“Одну секунду”. Я издаю рычание разочарования, когда надеваю трусики Грейси на место, но прежде чем подтянуть ее джинсы, я наклоняюсь вперед и оставляю поцелуй на хлопке, покрывающем мое самое любимое лакомство.

“О боже”, – стонет она, и ее бедра двигаются вперед сами по себе.

“Скоро”, – говорю я ей, застегивая пуговицы на ее джинсах, а затем встаю перед ней. Она смотрит на мою промежность, и я понимаю, что передняя часть моих джинсов мокрая. “Черт”.

Должно быть, я кончил на себя, когда она кончала, но я был слишком занят тем, что ел ее, чтобы думать об этом. Оглядываясь вокруг, я ищу, чем бы прикрыть это, и хватаю свою куртку, висящую у входной двери. Мой член все еще такой чертовски твердый, что я никак не могу привести его в приличный вид. Все, что я хочу сделать, это избавиться от Тидаса и вернуться к поцелуям с Грейси.

С очередным разочарованным рычанием я рывком открываю входную дверь и хмуро смотрю на своего брата. “Что?”

Глава седьмая

Грейси

Глаза Тидаса расширяются от шока, когда он видит меня, стоящую в доме Донована. Донован попадает прямо в поле зрения своего брата, и тогда я замечаю, что Донован немного крупнее Тидаса, но ненамного. Я также замечаю, что у Донована действительно классная задница и что он прикрывает свой стояк курткой. Мне приходится бороться, чтобы сдержать смех.

“Чего ты хочешь?” Спрашивает Донован, когда он не отвечает. Я думаю, даже Тидас знаком со сварливой стороной своего брата.

“Я увидел машину, припаркованную перед домом, и забеспокоился”.

“Не лезь не в свое дело”, – отвечает Донован, его раздражение растет с каждой секундой. Это в некотором роде очаровательно. Он напоминает мне большого медведя-защитника, и я думаю, это делает меня горшочком с медом. Хихиканье срывается с моих губ, когда я понимаю, насколько это грязно, и я сжимаю бедра вместе. Донован поворачивает голову, чтобы снова взглянуть на меня.

“Ты – мое дело”, – говорит Тидас, обходя Донована и заходя в дом. “Привет, Грейси, рад тебя видеть”. Тидас улыбается мне, его глаза полны веселья.

Я машу рукой, когда Донован протягивает руку и хватает брата за рубашку. Он дергает его обратно к все еще открытой двери.

“Не смотри на нее, блядь”, – рычит Донован, и я снова издаю смешок. Он такой злой, но в его лае нет укуса.

“Не смотри на нее?” Тидас смеется вместе со мной. “Я чувствую запах пирога?”

“Это мой пирог. Хватит валять дурака”.

“Я люблю пироги”. Тидас пытается протиснуться обратно в дом, но Донован снова хватает его.

“Пирогов более чем достаточно”. Я подбегаю и касаюсь руки Донована, прежде чем они вдвоем ввязываются в настоящую драку.

“Это мой пирог”, – ворчит Донован, отпуская брата, только для того, чтобы схватить меня. Он притягивает меня к своему огромному телу, обнимая за талию.

“Подожди секунду, ты доставляешь почту”, – говорит Тидас, и его ухмылка становится шире. “Сейчас накопилось столько дерьма”.

“Следи за своим языком в ее присутствии”, – снова рычит Донован.

“Ты сказал "трахаться" две секунды назад”. Тидас вскидывает руки. “Ты действительно сошел с ума сейчас”. Он качает головой, но борется с улыбкой. “Так что насчет того пирога?” Донован бросается к своему брату, который отскакивает назад, вырываясь из его рук, прежде чем развернуться и вылететь за парадную дверь.

“Я всегда хотел иметь брата или сестру”, – признаюсь я.

Донован все еще смотрит через дверь в спину своего брата. Я думаю, единственная причина, по которой он не погнался за ним, это то, что он все еще обнимает меня. Я протягиваю руку и закрываю дверь.

“Братья и сестры – это не все, кем их пытаются представить”. Он опускает руку, на этот раз запирая входную дверь.

“Тем не менее, он хороший человек, верно?”

“Почему?” Он поворачивается, складывает руки на груди и блокирует входную дверь. Прямо сейчас никто не входит и не выходит.

“Почему?” Я повторяю. На самом деле это не ответ на мои вопросы.

“Ты неравнодушна к моему брату?” он выпаливает.

“Что?! Нет!” Донован опускает руки, и куртка, которую он все еще держит, падает на пол, когда он переступает с ноги на ногу. Внезапно до меня доходит, что здесь происходит. “Донован, я была безумно влюблена в тебя в течение нескольких месяцев”. Его глаза немного расширяются. “Как ты думаешь, почему я схватила тебя там и поцеловала так внезапно?" Я умирала от желания поцеловать тебя. Возможно, это станет для тебя сюрпризом, но я не хватаю мужчин и не целую их ”.

“Лучше не надо”, – ворчит он, и я делаю шаг к нему.

“Я никогда никого раньше не целовала”, – признаюсь я застенчиво. Если Донован собирается столкнуться лицом к лицу со своей неуверенностью и, возможно, даже страхами, я тоже собираюсь выложить ему часть своей правды.

“Как это возможно?”

“Это маленький городок. Кто хочет поцеловать кого-то, кого целовали все остальные?” Я морщу нос. “Ты ведь не целовал кого-то еще из Холлоу-Оук, не так ли?” Я знаю, что я просто дразню его, но меня все еще охватывает ревность при одной мысли об этом. Донован, возможно, и не знает, насколько он привлекателен, но другие девушки в городе поймут.

“Нет”, – рявкает он.

“Ты позволяешь кому-нибудь из них целовать себя?” Я прижимаюсь к нему.

“Ты дразнишь меня”.

“Может быть, немного”. Его твердый член прижимается ко мне спереди, и я чувствую что-то влажное.

“Мне нужно переодеться”. Его щеки розовеют, когда он смотрит в пол.

“Ты кончил раньше?” Я наблюдаю, как щеки Донована краснеют еще сильнее, и он кивает.

“Давно хотел попробовать тебя на вкус, солнышко. Я не очень хорошо владею собой”.

Я заметила это. Когда я сказала ему поцеловать меня в ответ, он сорвался. То, что сдерживало его, вырвалось на свободу, и он, наконец, получил то, что хотел.

“Ты все еще твердый”. Я облизываю губы.

“Я переоденусь, и у нас будет пирог”. Я игнорирую его комментарий, когда тянусь к пуговицам его брюк.

Он не останавливает меня, когда я дергаю его за штаны и опускаюсь перед ним на колени. Эта острая потребность доставить этому мужчине удовольствие и показать ему, как сильно я его хочу, заставляет меня преодолеть всякую застенчивость. Плюс, он кончает на себя, когда довёл меня до организма, заставляет меня чувствовать себя очень сексуальной.

“Солнце ”, – предупреждает он.

“Мне нравится, что ты меня так называешь”. Я хочу быть его солнцем больше, чем когда-либо чего-либо хотела.

Он стонет, когда я обхватываю рукой его член и начинаю двигать. Я знала, что он будет большим. Я чувствовала, как он прижимается ко мне, но, черт возьми. Я понятия не имею, как это вообще поместится внутри меня, потому что будет трудно обхватить его своим ртом.

Капелька спермы стекает с кончика его члена, и я провожу по ней языком, пробуя на вкус то, что я с ним делаю. Он издает еще один стон, и я знаю, что буду зависима от того, чтобы больше таких звуков исходило из его большого тела. Он прислоняется спиной к двери, собираясь с силами, а я открываю рот и принимаю его в себя.

“Солнышко”, – стонет он, беря мою косу и наматывая ее на свою руку. Он сжимает ее в кулаке, когда я начинаю качать головой взад-вперед. “Черт”, – стонет он, когда я вхожу в него до самого горла.

Звуки, которые он издает, когда я сосу его, сводят меня с ума, и, не раздумывая, моя свободная рука проникает в джинсы. Мои пальцы быстро добираются до клитора и потирают его, ища облегчения.

“Ты трогаешь себя? Трахни меня. Я долго не протяну”. Это делает нас двоих. Я понятия не имею, как я собираюсь кончить снова, но это так. “Ты собираешься кончить со мной, не так ли?”

Он не спрашивает, он говорит мне. Я чувствую, как кто-то сильно дергает меня за косу, и я стону вокруг его члена, глядя на него снизу вверх.

“Сейчас”, – говорит он сквозь стиснутые зубы, толкаясь вперед, и его член упирается в заднюю стенку моего горла.

Это заводит меня точно так же, как тогда, когда мы были на кухне. Когда внутри него щелкает переключатель и он берет верх, мое тело потеряно для него. Я принадлежу ему, чтобы забрать.

Его оргазм взрывается у меня во рту, и я спешу проглотить его, пока мои пальцы стирают остатки моего оргазма. Когда он вытаскивает свой член у меня изо рта, я начинаю падать назад, во мне не осталось сил. Сильные руки Донована обхватывают меня, когда он наклоняется и подхватывает меня на руки.

Я прижимаюсь ближе, когда меня переполняет прилив эмоций. Когда он садится на диван и целует меня в макушку, я закрываю глаза. Он заботится обо мне, и я никогда не хочу, чтобы он останавливался.

Глава восьмая

Донован

“Мне нужно встать”, – сонно говорит Грейси, уткнувшись мне в шею.

“Почему?” Я обнимаю ее крепче, даже близко не собираясь отпускать ее.

“Я обещала, что помогу в кукурузном лабиринте сегодня вечером”.

“Что это?”

Она смотрит на меня и улыбается, склонив голову набок. “Ты действительно нездешний, не так ли?” Я качаю головой, и она целует меня в щеку. “Это на старой ферме Уитлок. Каждый год они выращивают более акра кукурузы, чтобы создать кукурузный лабиринт. Местные фермеры приезжают и продают тыквы и прочее, а для детей устраивают сенокосы. Это довольно мило, и все деньги идут в местный продовольственный банк. Я люблю помогать, когда могу, а сегодня у них не хватает персонала ”.

“О”. Мне уже интересно, как долго она собирается там пробыть и могу ли я пойти с ней и просто подождать.

“Хочешь прийти?”

“Да”, – немедленно отвечаю я, и она хихикает.

“Возможно, тебе стоит подумать об этом. Предполагается, что я буду там до темноты, когда они запустят лабиринт с привидениями. Они не делают этого днем, потому что не хотят пугать маленьких детей. Но ночью они делают это жутким, и тогда я ни за что в это не пойду ”.

“Ты боишься кукурузных лабиринтов с привидениями?” Я сжимаю ее бок, поддразнивая. “Даже если бы я был с тобой?”

“Ну, наверное, не с тобой рядом. Ты выше кукурузы, так что, вероятно, мог бы видеть поверх нее”.

“Тогда я пойду, если ты пройдешь лабиринт со мной сегодня вечером”. Я прижимаюсь носом к ее шее, вдыхая ее сладкий аромат.

“Хорошо, но если я испугаюсь, тебе придется подвезти меня на спине”.

“Тогда я позабочусь о том, чтобы ты испугалась”, – шепчу я ей на ухо, и она дрожит.

Ее телефон жужжит от текстового сообщения в заднем кармане, и когда она проверяет его, она говорит, что нам скоро нужно выходить. Я убеждаюсь, что мы оба съели по кусочку ее пирога, а затем я съедаю ее еще раз, прежде чем мы уходим.

“Они узнают, чем я занималась”, – говорит она, глядя в зеркало заднего вида моего грузовика, похлопывая себя по раскрасневшимся щекам.

“Хорошо, тогда они узнают, что ты моя”. Взгляд, который она бросает на меня, горячий и нуждающийся, когда она прикусывает губу. “Не заставляй меня нагибать тебя в этом грузовике и делать это снова”. Я облизываю губы, отчаянно желая именно этого.

“Может быть, после захода солнца”, – поддразнивает она, наклоняясь и целуя меня.

Мне нравится, как она не стесняется проявлять привязанность, и после того, как я так долго был без этого, я эгоистично нуждаюсь в дополнительном внимании. Когда она пытается отстраниться, я рычу и прижимаю ее к себе, целуя чуть дольше. Когда я отстраняюсь, ее веки тяжелеют, и она смотрит на мой рот, как будто не может поверить, что я все еще так изголодался по ней.

“Нам нужно выбраться из этого грузовика, прежде чем я наброшусь на тебя”. Ее рука перемещается между моих ног, чтобы потереть мой член, и я стону.

“Ты продолжишь это делать, и я трахну тебя на капоте, где весь город сможет наблюдать”. Я облизываю складку ее губ, и она ахает. “Давай, солнышко. Покажите мне, что делать ”.

Выпрыгнув из грузовика, я низко надвигаю кепку и обхожу его с другой стороны, чтобы помочь ей спуститься. Как только она встает на ноги, я шлепаю ее по заднице, а затем беру ее руку в свою. Черт, так приятно быть с ней, я почти не думал о своих шрамах. То, как Грейси смотрит на меня, заставляет меня чувствовать себя цельным, и мне интересно, позволит ли она мне быть с ней всегда.

“Папа?” – Спрашивает Грейси, когда мы останавливаемся у стойки регистрации.

“Привет, тыковка, мне только что сказали, что ты будешь здесь сегодня вечером”, – говорит он, когда женщина подходит к нему.

“Привет, Эви”, – говорит Грейси, а затем сжимает мою руку, глядя на меня снизу вверх. “Донован, это мой папа Джозеф и его подруга Эви”.

“Приятно познакомиться с вами, сэр”, – говорю я и протягиваю им обоим руку. “Мэм”.

“Я не знала, что вы все будете здесь”, – говорит Грейси, и я наблюдаю, как Эви придвигается немного ближе к Джозефу и кладет руку ему на спину.

“Это было решение в последнюю минуту”. Джозеф смотрит на Эви, затем на Грейси и прочищает горло. “Что ж, было приятно познакомиться с тобой, Донован, но сейчас мы собираемся отправиться в лабиринт”. Он держит свои билеты и затем спешит к кукурузным стеблям.

“Он не хочет, чтобы я знала, что у него есть девушка”, – шепчет Грейси.

“Почему?”

Она пожимает плечами, ведя меня через вход в маленький дом, где продают сидр и карамельные яблоки. “Я не знаю. Может быть, потому, что я всегда заботилася о нем, а теперь у него есть кто-то другой, кто это сделает ”.

“Тебе от этого грустно?” Я останавливаюсь, и она поворачивается ко мне лицом.

“Нет”. Она мягко улыбается и качает головой. “Я так чертовски счастлива, что он наконец нашел кого-то, с кем можно провести свою жизнь”. Она поднимается на цыпочки и целует меня открыто, на всеобщее обозрение. “Каждый заслуживает того, чтобы его любили”.

Она как будто обращается прямо к моему сердцу, когда я киваю и притягиваю ее к себе, чтобы обнять. Объятия Грейси согревают меня там, где я был пуст. Такое чувство, что, может быть, если я обниму ее как следует, я снова стану целым.

“Пойдем, я научу тебя готовить лучшие яблоки в карамели в городе”.

“Они единственные в городе, не так ли?” Я поддразниваю, и она кивает.

“Вот почему они лучшие”.

Мы проводим большую часть дня и вечера в маленьком домике, я готовлю яблоки и попкорн, пока Грейси разговаривает с каждым человеком, как со старыми друзьями. Возможно, некоторые из них таковыми и являются. Она всегда представляет меня с гордостью в голосе и чувством признательности. Мне так хорошо от этого, даже если я не помню никого из людей, с которыми она меня знакомит. Единственное, что я знаю, это то, что чем дольше я с Грейси, тем меньше я хочу быть вдали от нее.

“Привет, Грейси, мы здесь, чтобы взять управление на себя”, – говорит женщина, стуча в дверь. Мужчина рядом с ней несет еще закуски, и это хорошо, потому что мы распродали почти все.

“Спасибо, Лу-Энн. Было много работы, но я уверена, что сегодня вечером будет только больше”.

“Это всегда происходит, когда садится солнце”.

Мы отходим в сторону, и Грейси рассказывает им все самое важное, пока я жду рядом с ней. Я не могу не смотреть на нее, когда она говорит, потому что она так счастлива. Это заразительно, и сегодня я ловлю себя на том, что улыбаюсь больше, чем за все годы после несчастного случая.

“Спокойной ночи”, – говорит она паре, поворачиваясь ко мне и подпрыгивая на цыпочках. “Готов идти?”

“О нет, ты так легко от этого не отделаешься”, – говорю я и притягиваю ее к себе. “Давай, это будет весело”.

“Как скажешь, большой парень”. Она хватает маленькую карту со стола, когда я притягиваю ее к себе и веду к лабиринту.

Солнце полностью село, и я уже слышу крики людей вдалеке. Я улыбаюсь, когда вижу, как она подпрыгивает, когда кукурузный стебель касается ее лодыжки.

“У тебя есть я”, – говорю я ей на ухо и притягиваю ее обратно к себе спереди.

В этот момент кто-то выскакивает из-за угла, и Грейси визжит. После того, как парень убегает, она хихикает, а затем поворачивается в моих руках, чтобы игриво шлепнуть меня по груди.

“Перестаньте смеяться надо мной”.

“Ты смеешься над собой”. Я наклоняюсь и целую ее в губы, прежде чем она успевает возразить мне.

“Здесь жутко”, – говорит она мне в губы, прижимаясь своими полными изгибами к моим жестким линиям.

“Тебя это заводит?” Моя рука опускается сзади на ее джинсы, и я обхватываю ее задницу.

“Может быть, немного?” Она оглядывается вокруг, а затем снова на меня. “Мы не можем здесь”.

“Доверяешь мне?” Спрашиваю я, и она кивает. “Следуй за мной”.

Я смотрю на карту и вижу участок кукурузного поля, который находится в стороне от тропы, и я веду ее к нему. Это не то место, где мы собираемся трахаться в первый раз, но я так же жажду заставить ее кончить, как и она – кончить.

Глава девятая

Грейси

Донован прижимает меня к себе, ведя вглубь кукурузного лабиринта. Несколько лет назад мой отец пытался затащить меня внутрь вместе с ним, но я была большой трусихой. С Донованом я легко согласилась, и в этот момент я думаю, что позволила бы ему отвезти меня куда угодно. Особенно, если он прижимает меня к себе так, как сейчас.

Я была удивлена тем, как быстро он согласился пойти со мной сегодня. Честно говоря, как бы мне ни нравилось это делать, я хотела остаться с ним. Я ни за что на свете не подумала бы, что он примется таскаться за мной по пятам. Не с учетом того, что он, кажется, никуда не ходит. Я ни разу раньше не видела его в городе. За исключением ночи девичника, и он все это время был внутри машины.

Он лавирует в лабиринте, как будто бывал здесь раньше. У него миссия – оставить нас наедине, и я не могу сказать, что не согласна. Я слышу, как несколько человек кричат и смеются где-то внутри лабиринта недалеко от нас.

“Ах!” Мужчина в маске Джейсона внезапно выскакивает с поднятой над головой фальшивой бензопилой. Он почти над нами, когда прорывается сквозь кукурузную стену. Я прижимаюсь к боку Донована, напоминая себе, что все это подделка. Не успеваю я опомниться, как рука Донована вырывается и хватает мужчину за запястье. Бензопила падает на землю, и звук прекращается. Мужчина, спотыкаясь, отступает на несколько шагов, прежде чем упасть на задницу.

“Не так уж и близко”, – рычит на него Донован.

“Черт, извини. Я не знал, что ты был рядом”. Донован наклоняется и хватает поддельную бензопилу, возвращая ее ему, когда тот поднимается на ноги. “Чувак, ты был быстр”.

Он действительно был таким и даже не дрогнул. Он отреагировал не задумываясь, как профессиональный боец или что-то в этом роде. Я пристально смотрю на него, понимая, что на самом деле понятия не имею, чем он зарабатывает на жизнь. У него явно водятся деньги с тех пор, как он построил этот совершенно новый дом. Я заглянула в его офис, и на его массивном столе было три компьютерных экрана. Он, должно быть, что-то делает с технологией.