Текст книги "Белоснежка (ЛП)"
Автор книги: Алекса Райли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Он поднимает меня с колен и сажает на стул рядом с ним, прежде чем встать и обойти стол, готовя гигантскую тарелку с едой. Он кладет туда яйца, бекон, блинчики и небольшой кусочек картофеля, который я приготовила. Затем он ставит все это передо мной.
– Я не могу съесть все это, – на самом деле я думала, что он готовит эту тарелку для себя. Она настолько завалена едой, что я удивлена, как она не сломалась.
– Ты маленькая. Я откормлю тебя, и ты станешь немного больше, – кивает он сам себе.
Я фыркаю, зная, что если я съем все, то меня вырвет. – У меня такое строение тела. Поверь мне, я ем, – заверяю я его. Я выросла с оборотнями и большую часть своего времени проводила за готовкой. На самом деле, я любила поесть, но она нигде не задерживалась, как видите. – Но я никак не могу съесть все это.
Он опирается на спинку стула, и тянет к себе тарелку, прежде чем снова меня поднять и усадить к нему на колени. Это привычка, которую он приобрел за последние два дня. Когда он хочет меня куда-то переместить, он на самом деле не спрашивает. Он просто поднимает меня и перемещает туда куда надо.
– Я буду кормить тебя до тех пор, пока тарелка не опустеет, – он берет картошку и подносит к моему рту. Я открываю его в ответ. Теплое чувство согревает меня изнутри. Я понимаю, что не могу все съесть, но попытаюсь.
Я всегда была той, кто заботился о своих братьях. Хотя они были добры ко мне, но я не ощущала такого прежде. Я чувствую себя обожаемой, когда сижу у него на коленях, пока он не спеша меня кормит, кусочек за кусочком. Мне нравится что-то делать по дому, готовить или убираться, но то, как он заботится обо мне, заставляет мое сердце трепетать. Это заставляет меня поверить, что, может быть, связь с человеком больше не беспокоит его.
Я думала над тем, что случилось бы, если наши дети родятся людьми. Я не знаю, как все это работает и что происходит, когда человек спаривается с оборотнем. Знаю, что у него есть тяга к спариванию, поэтому у него нет выбора, кроме как хотеть меня. Но будет ли все по-другому с нашими детьми? Может оказаться так, что у него не будет особой связи с ними, если они окажутся людьми, что он не будет любить их так, как они заслуживают.
Я пытаюсь не думать об этом прямо сейчас. Я хочу наслаждаться этим моментом, впитывать его каждую секунду. Это опьяняет, и я хочу большего. Я так долго чувствовала, что жду чего-то неизбежного, когда перестану быть полезной для своих братьев. Мое будущее было таким туманным. Все, что я когда-либо хотела – это свою собственную семью. Ту, которая не оставит меня однажды.
Что произошло бы, когда последний из братьев нашел бы свою половинку? Меня бы забыли? У меня нет никаких навыков, кроме как содержание дома и заботы о людях. Этот вопрос никогда меня не беспокоил, и мне всегда нравилось это делать. Но я всегда переживала, достаточно ли мне этого, чтобы выжить.
Кода оставляет еще один укус, напоминая, что мне больше никогда не придется беспокоиться об этом. У меня есть пара, которая обо мне сейчас заботится. Возможно, я бы даже могла заставить его влюбится в меня. Вина окутывает меня от такой мысли. Он, наверное, ненавидел бы меня, узнав, что это мой отец держал его в клетке.
Осматривая комнату, мне становится интересно, осознает ли он, что попал из одной клетки в другую. Она возможно и комфортная, но он по-прежнему закрывается. Даже окна плотно закрыты, и я понимаю, что не была снаружи почти два дня. Интересно, как там поживают мои братья?
– Ты когда-нибудь открывал жалюзи? – спрашиваю я, кивая в сторону одного из окон.
– Нет, – отвечает он, поднося мне еще один кусочек еды.
– Я скучаю по солнцу. Шторм уже прошел?
– Да. Он прекратился где-то прошлой ночью, но ты не выйдешь на улицу, пока я не найду что-нибудь тебе теплее.
– Но я могу выйти на улицу? Возможно, открыть жалюзи? – от этих вопросов на его лице появляется недовольство.
– Не думаю, что мне понравится то, как остальные будут на тебя пялиться.
Это не должно вызывать у меня улыбку, но вызывает. Он улыбается в ответ. Я качаю головой, и его улыбка исчезает, когда он хмурится. Я смеюсь над его переменчивым настроением.
– Как бы мне не нравилось проводить время с тобой наедине, Кода, мне иногда придется выходить на улицу. Я бы этого хотела. Я пробыла вдали от города уже больше месяца. И поэтому немного схожу с ума.
Он изучает меня какую-то секунду, как будто раздумывает над сказанным. – Хорошо, – неохотно говорит он. Я смотрю на него. – Но ты будешь всегда рядом со мной.
Я киваю. Меня это устраивает. Я все еще немного боюсь, что когда-нибудь мой отец отыщет меня. Я буду чувствовать себя в безопасности рядом с ним, когда мы окажемся снаружи.
– Но тебе по-прежнему нужно поесть, – он подносит ко мне еду, и на этот раз я мягко кусаю его палец, пока он меня кормит. Он рычит в ответ. – Ммм, мне это нравится.
Я скольжу языком по кончику его пальца, прежде чем освободить его палец от моих зубок.
– Твои зубки так хорошо ощущаются на мне, – я немного разворачиваюсь, чтобы оседлать его. Наклоняясь вперед, я облизываю его шею, как он всегда делает со мной, прежде чем укусить его. Все его тело дергается. Стон льется из него, и от этого звука моя киска сжимается.
Отстраняясь, я смотрю теперь уже в его золотистые глаза. Он тянется к моей рубашке, разрывая ее прямо по центру и оставляя меня совершенно голой на его коленях. Мое нижнее белье уже давно исчезло, еще до того как я проснулась этим утром.
– Черт, ты идеальна. Я даже не знал, что кто-то может быть настолько идеальным, – его рука начинает путешествовать по моему телу, и я не могу сдержать движения бедрами. Чувствуя себя намного смелее, я наклоняюсь и тянусь между нами, доставая его твердый член из фланелевых пижамных штанов.
– Прими меня в себя, Белоснежка. Я хочу посмотреть, как ты скачешь на мне.
Я кусаю губу, и он сжимает мои бедра, поддерживая меня, пока я направляла его член ко входу. Когда он оказывается во мне, я медленно опускаюсь вниз. Его рука жадно ласкает мое тело, касаясь меня везде и повсюду, прежде чем скользнуть между моих ножек, чтобы поиграть с моим клитором.
– Укуси меня, Белоснежка, прошу, – умоляет он, я уже думала, он никогда не попросит. Я делаю, как он говорит, наклоняюсь вперед и кусаю его за плечо. Громкий рев пронзает его грудь, затем я чувствую, как он взрывается внутри меня, посылая меня через край вместе с ним, и заставляя укусить его еще сильнее. Я чувствую, как он глубже толкается в меня, заставляя меня стонать, когда я, наконец-то, вытаскиваю его. Я откидываюсь назад, чтобы посмотреть на его лицо. Он всегда выглядит таким умиротворенным и счастливым после того, как мы занимаемся любовью, и мне нравится выражение его лицо.
– Ты идеальна, – снова говорит он, убирая руку от моих ног и поднося ее ко рту, а затем он облизывает свои пальцы, заставляя меня краснеть.
– Ты на вкус такая же идеальная.
Обе его руки касаются моих ног, а затем скользят к животу. – Мы могли сделать ребенка, – говорит он, улыбаясь.
– Что если это человеческий ребенок? – спрашиваю я, не в силах себя сдержать. Я знаю, что оборотни имеют наследственность к быстрому зачатию, поэтому вероятность моей беременности высока.
Он пожимает плечами, как будто это не имеет большого значения для него.
– Что если он окажется человеком, как я? – я толкаюсь, требуя от него большего. – Я знаю, тебе не нравятся люди.
– Мне нравишься ты.
Слово нравишься, немного жалит, потому что он больше чем нравится мне.
– Будешь ли ты любить наших детей, если они окажутся людьми?
– Я буду любить их в любом случае. Ты не единственный человек, который мне нравится. Жена шерифа Доминика – человек, и она не раздражает меня. Если наши дети окажутся людьми, то они будут такими же прекрасными, как и ты. Все, что будет от тебя – идеально.
Его слова ранят намного больше, чем он бы мог себе представить, потому что они не могут быть правдой. Мой отец был его мучителем. Теперь я на сто процентов уверенна в этом, когда он рассказал мне о своем пребывании в плену. Он рассказывал мне только кусочки этой истории, но я узнала эти описания и поняла, что он говорил о том же месте, откуда я сбежала.
Мало того, у него была явная ненависть к людям. Я знаю, насколько эта ненависть может кого-нибудь съесть. Я видела, как она съедала моего отца. Он просто ненавидел оборотней. Называя их научными проектами. Черт, я даже думала, что он ненавидел и людей тоже, если то, как он относился ко мне, было каким-то показателем. Вот почему я решила сбежать. Он тоже хотел начать тестирование на мне. Я увидела незапертую дверь однажды ночью и сбежала. Я бежала, казалось вечность, пока не рухнула на снег, где меня нашли мои братья. Мне на то время было всего одиннадцать.
Я отказалась им назвать свое имя, поэтому в этот день появилась Белоснежка. Поднявшись с колен Коды, я хватаю брошенную рубашку с пола и использую ее, чтобы немного прикрыться, выходя из комнаты. Я слышу, как его стул отодвигается, а его тяжелые шаги следуют за мной по коридору в спальню, где я начинаю искать одежду, которую можно надеть.
Он стоит в дверях, наблюдая, как я одеваюсь, с растерянным выражением лица.
– Мы никуда не собираемся. Ты мне нравишься в оголенном состоянии, – протестует он, когда я надеваю рубашку через голову и натягиваю носки. Я игнорирую его, когда нахожу штаны и надеваю их следующими.
– Что случилось? Ты какая-то грустная. Ты только скажи и я все исправлю. Мы можем пойти в город прямиком сейчас, если ты этого хочешь. Возможно, у меня есть какая-то теплая одежда. Она может быть немного большой, но …
– Кода, – перебиваю я. – Ты не можешь думать, что каждая часть меня идеальная.
– Могу, – рычит он, делая шаг в спальню. Я делаю шаг назад, заставляя его снова зарычать.
– Денали – мои братья, потому что однажды ночью нашли меня в лесу. В снегу. Вот откуда у меня взялось это имя, на самом деле. Мне было одиннадцать, когда они стали моей семьей.
– Теперь я твоя семья, – поправляет он, протягивая слова.
Улыбка появляется на моих губах. Мне нравится, что он ведет так себя со мной. Но ведь это неправда. Он продолжает называть меня идеальной, но это ложь. Каждый раз, когда он произносит это слово, оно наносит удар по сердцу.
– До того, как я стала Белоснежкой Денали, я была Энджи Мэдден, – он хмурит брови, словно обдумывает. – В ту ночь я сбежала с одного учреждения, которым управлял мой отец. Его звали доктор Джек Мэдден.
Я вижу, как краска покидает его лицо, прежде чем в доме раздается рев ярости, заставляющий меня подпрыгнуть. – Видишь? Не все во мне идеально, потому что во мне течет его кровь.
Мы какое-то время стоим в полной тишине, которая кажется вечностью, прежде чем Кода поворачивается и выбегает из комнаты. Через несколько мгновений я слышу, как открывается входная дверь. Следуя за звуками, я вхожу в гостиную и вижу, что дверь, которая всегда заперта, широко открыта.
Я хватаю свои ботинки рядом с дверью и накидку, надевая их по дороге, выходя на крыльцо, чтобы посмотреть, куда он пошел, но я вижу только его следы на свежем снегу. У меня вырывается рыдание из груди, и я чувствую, как слезы начинают катиться по щекам.
Сойдя с крыльца, я начинаю идти. Понятно, что он хочет, чтобы я ушла. Он так меня защищал, но, а затем оставил дверь широко открытой. Прошло не так много времени, когда я услышала вой, и начала бежать на звуки, прекрасно понимая, кто это.
Когда я выхожу на поляну, то замечаю, что они идут мне на встречу. Когда я достигаю их, я падаю на землю, лаская каждого из моих братьев. Я знаю, что они проверяют все ли со мной в порядке, но они не станут оборачиваться в людей, пока мы не вернемся к их хижине.
– Ведите меня, – говорю я им, следуя за ними через лес, почти целую милю, перед тем как замечаю их домик. Я захожу внутрь и сажусь на диван. Я жду, пока они перекинутся в человеческую форму, а затем все трое снова присоединятся ко мне в гостиной. Они поднимают меня с моего места и крепко обнимают.
– Мы так волновались, Белоснежка. Телефоны не работали, и нам пришлось ждать, пока буря прекратится, чтобы добраться до дома Альфы, чтобы выяснить, где ты находишься, – говорит Флинт, наполовину рыча.
– Я была с Кодой, – отвечаю им.
– Мы знаем, – строго отрезает Форест, и я снова его обнимаю.
– Он не сказал нам, где жил Кода. Просто ответил, что пойдет и проверит все, но затем его пара начала волноваться. Он выгнал нас из своего дома. Сказал, что вернется к нам позже, но мы все равно продолжили искать, – заканчивает Флинт. Я вижу напряжение в его теле.
– Я в порядке, – пытаюсь успокоить их.
– Ты не в порядке. Ты плакала, – с тревогой говорит Финн. Моя белоснежная кожа ничего не скрывает.
– Я… – делаю паузу, глубоко вздыхая. – Моя пара не хочет иметь со мной ничего общего, – последняя часть выходит с рыданием, когда Финн притягивает меня в свои объятия, крепко прижимая к себе, и пытается успокоить. Внезапно снаружи раздается рев.
Глава 7
Кода
Когда я выбегаю из дома, я не думаю ни о чем, кроме имени, которое произнесла Белоснежка. Джек Мэдден.
Он был тем еще ублюдком, который делал ужасные вещи с нашим видом. Когда я был там, он был одним из руководителей учреждения. Я уверен, что он владел тем местом. Все обо всем ему рассказывали, и он всегда принимал решения. Пока я там был, мне казалось, что если бы с ним что-нибудь случилось, то организация распалась. Я видел в людях, которые там работали некое инакомыслие, и понимал, что потребуется один хороший рывок, и все то место исчезнет. Единственным, кто казалось, хотел быть там – это Мэдден.
Я понимал, что придется выждать идеального момента. И я ждал, пока он не остался последним человеком в лаборатории той ночью. Иногда он опаздывал и проводил эксперименты, которые не нравились другим работникам. Они прекрасно осознавали, что он зашел слишком далеко, но никто не осмелился его останавливать.
В мою последнюю ночь он пришел в лабораторию в ярости. Он обвинял меня в вещах, о которых я понятия не имел. Он сказал, что наш вид – это какая-то зараза человечества, и что он собирается ее вылечить. Я-то думал, что он снова устроит какую-то супер гонку с экспериментами, но вскоре понял, что он просто любит нас мучить. Он был сумасшедшим. Я так же понимал, что однажды он убьет меня и этот день настал.
Я увидел иглу на столе и знал, что у меня был только один шанс сделать ход. Перед тем, как последний работник покинул помещение, он положил ножницы на стол рядом со мной и посмотрел на меня. Я не мог понять, почему он это сделал, пока не вошел Мэдден. Тогда я понял. Он давал мне шанс.
Пока он был повернут спиной ко мне, я схватил ножницы и перерезал сдерживающие меня ремни. Прежде чем я успел составить какой-либо план, Мэдден обернулся, и я вскочил, перерезав ему горло. Мой похититель упал на пол, истекающий кровью.
Я просто стоял с ножницами в руке и наблюдал, как меркнет жизнь в его глазах. Я хотел удостовериться, что он больше никогда не причинит вреда кому-либо, и что другие оборотни не познают того, чего познал я. Я взял все что мог, за такой короткий период времени, которое у меня было. Нашел других оборотней и освободил их. Все они бежали так быстро, как только могли, не оглядываясь назад. Я вышел на улицу и нашел бензин на складе неподалеку.
Наблюдая за огнем, я убедился, что не останется ничего кроме пепла. Как только все сгорело, я выбрался оттуда и начал бежать. Несколько дней спустя, я столкнулся с некоторыми оборотнями, и они помогли мне. Все о чем я мог думать в тот момент, это как найти Винни. Я не думал о том, что сделал, и даже сейчас не жалею об этом.
Когда я добираюсь до поляны в лесу, я останавливаюсь и пытаюсь отдышаться. Как моя пара могла хотеть меня, если я убил ее отца? Сможет ли она на меня взглянуть, когда узнает, что именно я сделал?
Все внутри меня горит, я знаю, что причиной этому является мое расстояние с ней. Я не знаю, что мне делать. Не знаю, что будет, если она меня оттолкнет. Последние несколько дней были самыми сладкими. Я никогда не думал, что у меня может быть нечто такое. Она отогнала всю тьму, которая была во мне. Когда я находился с ней, тьма исчезала. Я не видел ничего, кроме нее. Моя идеальная миниатюрная возлюбленная.
Я хочу вернуться в нашу хижину и рассказать ей, что сделал, но что произойдет, если она не поймет? Мой медведь ворчит при этой мысли, понимая, что это разлучит нас. Быть отвергнутым своей парой – это то, что никогда не происходит между оборотнями, но она человек. От этого мне не по себе.
Я падаю на колени в снег, кладу голову на руки. Понятия не имею, что собираюсь делать. Чувствую себя потерянным.
– Кода?
Голос Альфы заставляет меня посмотреть вверх. Стоун стоит рядом со мной, но я не слышал его приближения. Я настолько погружен в свои мысли и боль, что не замечаю остального.
– Все хорошо, брат?
Он подходит и опускается на колени рядом со мной, оглядывая мое тело, ища, как полагаю, ранения.
– Моя пара, – отвечаю я, чувствуя боль в сердце.
– Она ранена? – спрашивает он, словно уже знает о ней.
Возможно, ее братья пришли к нему после того, как я оставил записку.
– Нет. Ничего подобного.
Стоун кладет руку мне на плечо, и я чувствую, как Альфа говорит со мной. Я не склонен поклоняться кому-либо, но принадлежность к этой стае означает делать то, что говорит мне мой лидер стаи, и по этой причине мой медведь слушает его.
– Кода. Скажи мне, что произошло.
Я глубоко вздыхаю и объясняю, что случилось с Белоснежной и мной. Как я нашел ее, и как она оказалась моей парой, а потом поведал ему об ее откровении, кем был ее отец, и как это связано со мной.
– Я бы не сделал ничего, что могло бы причинить боль моей паре. Но я боюсь, что если скажу ей правду, она просто оттолкнет меня, – вес моих слов почти убивает меня, и боль в моем теле усиливается. Я не могу быть так далеко от нее без последствий.
– Я пойду с тобой, братишка. Мы поговорим с ней вместе.
Я киваю. У меня нет никаких недомолвок с Альфой. И, возможно, он заставит ее понять, что означает, когда твоя пара тебя отталкивает. Он лучше контактирует с людьми, чем я. Я часто испытываю затруднение, чтобы выразить что-нибудь словами. Будучи в заточении так долго, некоторые из моих социальных навыков уже не те, что раньше.
Я встаю с земли, и он следует за мной обратно к моей хижине. Когда она попадает в мое поле зрения, я стою шокированным от того, что дверь широко открыта. Шокирован тем, что я виновник этому. Я был таким расстроенным, когда покидал дом, что забыл запереть дверь. Я оставил ее без защиты. Меня тут же окутывает паника, которую я еще никогда не испытывал, вплоть до самых костей.
– Белоснежка!
Я в панике бегу к дому и через полсекунды понимаю, что ее нет внутри. Опускаю взгляд вниз и замечаю следы. Я тут же следую за ними, они ведут в лес. Я чувствую Стоуна рядом со мной, который берет след, и мы пробегаем несколько метров, пока не обнаруживаем большую группу следов от волков рядом с ее отпечатками ботинок.
– Ее братья. Деналис, – говорю я, задыхаясь.
Стоун кивает и движется по направлению следов. Мы бежим, и они приводят нас к хижине на окраине охраняемой территории.
Когда я добираюсь до хижины, я чувствую запах волков и моей пары. Мой медведь хочет вырваться на поверхность, и я едва его сдерживаю под кожей, пока он рвет и мечет внутри.
Я разнесу эту хижину до последней досочки, пока они не отдадут мне мою пару.
Глава 8
Белоснежка
Раздается еще один рев, и на этот раз он еще ближе. Затем входная дверь слетает с петель, и куски дерева гремят вокруг нас. Все пытаются уклониться, но прежде чем я осознаю происходящее, меня поднимаю в воздух с сильными объятиями, а затем холод снаружи окутывает меня.
Странное чувство, словно дежавю настигает меня, пока Кода бежит с нечеловеческой скоростью по лесу, со мной в его руках. Я ничего не говорю. Выражение его лица полностью дикое. Часть его лица изменилась, а глаза полностью черные.
Прошло совсем немного времени, прежде чем я начала слышать вой за нами, от чего мой пульс участился. Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. В глубине души я знаю, что Кода никогда не сделает мне больно. Он может не хотеть меня как пару, но он не причинит мне вреда. Интересно, это ли движет им сейчас? Он понимает, что должен быть мне парой, даже если ненавидит.
Возможно, поэтому он такой дикий. Он потерял контроль. Позади нас раздается новый вой, но Кода только набирает скорость, пока бежит вдоль леса, уклоняясь от деревьев и не оступаясь.
– Пожалуйста, – шепчу я, упираясь лицом в его шею. Я не знаю, о чем я прошу – чтобы он остановился или чтобы он воздержался от нападок на моих братьев, которые, как я знаю, следуют за нами.
– Моя, – рычит он. Его руки сильнее сжимаются вокруг меня. Вскоре на горизонте появляется дом, дверь все еще широко открыта. Кода перепрыгивает через все ступеньки и оказывается внутри дома, пинает ее за собой, отпускает меня и начинает защелкивать все замки.
Я чувствую облегчение, когда слышу, как защелкиваются замки. Теперь я знаю, что между моими братьями и Кодой не начнется драка. Я знаю, что Кода может сразиться с ними один на один, тут нет сомнений. Это становится понятно исходя из его габаритов. Но я не знаю, справится ли он со всеми тремя одновременно, мне не выносима мысль, что кто-то из них пострадает.
Кода поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и тут я замечаю дротик, торчащий из его плеча. Я задыхаюсь и бросаюсь к нему, когда он вытаскивает его.
– Транквилизатор, – рычит он, бросая дротик через всю комнату. Он качает головой. – Они больше на меня не действуют. Я невосприимчив.
Облегчения и грусть окутывают меня. Облегчение, потому что я знаю, что с ним будет все хорошо, и на него не действуют транквилизаторы, а грусть, потому что знаю, что он не восприимчив из-за тех всаженных в него сотней транквилизаторов, пока он был в заточении годами.
Он делает два шага ко мне, опускается на колени передо мной и застает меня врасплох. Он прислоняется ко мне лбом, словно вдыхая меня. Я провожу пальцами по его волосам, желая успокоить его.
– Пошли вон, – рычит Кода за секунду до того, как раздается стук в дверь.
– Белоснежка, с тобой все хорошо? – кричит Флинт через дверь.
– Открой дверь, Кода, – рычит глубокий голос, который я не узнаю. – Белоснежка, он уснул? Я всадил в него дротик.
Кода не отвечает. Я глажу его по темным волосам, его дыхание замедляется и напряженность покидает тело. Мне нравится, что от одного моего прикосновения он успокаивается, и что у меня есть такая власть над этим гигантом.
– Все хорошо, тихо. Нам нужна минутка, – я пытаюсь их успокоить.
– Я сказал, проваливайте! Она моя! – кричит Кода передо мной своим собственническим тоном, пробуждая сладкий холодок в моем теле.
Никто не отвечает, и я понятия не имею, ушли они или нет, но Кода не двигается со своей позиции передо мной.
– Не оставляй меня. Я не смогу этого вынести. Когда я вернулся, – его голос дрожит, – и, увидев открытую дверь, а затем, обнаружив, что ты ушла… это был худший момент в моей жизни. Я не чувствовал такой паники, когда меня забрали в плен. Никогда не испытывал такого страха.
Он смотрит на меня, и я вижу мольбу в его глазах.
– Я думала, ты хотел, чтобы я ушла, Кода, после того, как я сказала тебе кто я такая.
Он качает головой. – Я не поэтому ушел. – Я предполагаю, он что-то хочет сказать мне, но не уверен, стоит ли.
Я провожу рукой от его волос к лицу. Он наклоняется к моему прикосновенью, и целует мою ладонь.
– Пообещай, что не покинешь меня.
– Я не хотела уходить с самого начала, – признаюсь я. Каждый шаг, который я делала все дальше и дальше от хижины, причинял все больше и больше боли. Как будто я покидала место, которое должно было стать моим домом.
– Скажи это, – требует он, заставляя меня улыбнутся.
– Я тебя никогда не покину, – я все еще вижу неуверенность в его глазах. – Никогда, – повторяю я. – Пока ты хочешь, чтобы я была здесь, я буду.
– Я всегда буду хотеть, чтобы ты была здесь, – тут же отвечает он. В ответ я только улыбаюсь. – Я убил твоего отца, – его руки впиваются в мои бедра, словно я куда-то собираюсь сбежать.
– Хорошо, – чувство облегчения накрывает меня. Как будто груз снят с моих плеч. Мне больше не придется оглядываться через плечо, опасаясь, что в любой момент появится мой отец. Кода только что подарил мне подарок, о котором даже не догадывается.
Он смотрит на меня с шоком на лице.
– Ты думал, что я буду грустить из-за этого? Я сбежала от него. Бежала от него. Я годами несла вину на своих плечах за тех людей, которых оставила там. Хуже того, когда я была в безопасности, мне потребовалось двенадцать часов, чтобы понять, откуда я сбежала, и когда мои братья вернулись и попытались спасти некоторых оборотней, место уже было пустым. Возможно, если бы я сказала хоть что-то раньше, то тебя бы освободили!
Из моего горла рвется рыдание, когда я вспоминаю то, как оставила его там.
– Белоснежка, – он тянет меня к себе на колени, и я сажусь на них. – Тебе было одиннадцать.
Знаю. Он не говорит мне того, что мои братья пытались мне сказать на протяжении многих лет. Я не должна винить себя, но вина по-прежнему сидит внутри меня.
– Кроме того, я бы провел там годы, если бы знал, что в конечном итоге обрету тебя.
– Господи, – я обнимаю его, уткнувшись лицом в его шею, когда начинаю плакать. Не могу поверить, что он только что сказал это. Это так горько и сладко слышать. Он охотно остался бы в том месте, чтобы быть со мной.
– Я люблю тебя, – рыдаю ему в шею. И одним быстрым движением оказываюсь прижата к полу.
– Повтори, – требует он.
– Я люблю тебя, – его рот встречается с моим. Его поцелуй нежный и сладкий, но пропитанный собственничеством. Все, что он делает, когда дело касается меня, является собственническим.
Когда он, наконец, отстраняется, я спрашиваю. – Я знаю, что тебя ко мне заставляет тянуться связь, но как думаешь, сможешь ли ты меня когда-нибудь полюбить, зная, кем был мой отец?
– Мне все равно, чья кровь течет в тебе. Ты моя, – рычит он, снова целуя меня в губы и заставляя мое тело ожить. Кажется, он делает это каждый раз, когда произносит слово моя. Мне нравится, что я принадлежу кому-то, что так важна для него. Мне все равно, насколько сильно я схожу с ума по этому.
Я пытаюсь стянуть его рубашку, но он останавливает меня, прислонив лоб к моему.
– Я люблю тебя, Белоснежка. Ты вернула меня к жизни. Без тебя я впустую проживал свою жизнь, но теперь чувствую, что у меня есть цель. Причина быть здесь.
– Ты так добр ко мне.
– Всегда, – отвечает он, добавляя еще больше нежности. Я на седьмом небе от счастья, когда он заканчивает свою речь.
– Настолько чтобы взять меня и позволить мне открыть жалюзи? – дразню я, заставляя его рычать, но он кивает.
– Я буду ходить с тобой вместе каждый раз. Кто-то может попытаться забрать тебя у меня.
– Никто не собирается этого делать.
– Нет, они попытаются, потому что я бы так сделал.
Это так мило, что он думает, что все меня хотят. Он думает, что я такая редкая и особенная, что никто не устоит передо мной.
– Хорошо, – отвечаю я, смеясь. Я все равно не хочу никуда идти без него. Не знаю, это потому что во мне все еще живет страх, но мне никогда не нравилось быть одной, и я чувствую себя в безопасности в доме Коды.
Я снова тянусь, чтобы снять его рубашку, желая заняться с ним любовью, но он останавливает меня. Я хмурюсь.
– Они услышат, – он смотрит через плечо на входную дверь. – Я не хочу, чтобы они услышали, как я буду брать тебя. Никто этого никогда не услышит.
Внезапно мы слышим, как по одному начинают открываться замки. Когда мгновенно встает на ноги, пряча меня себе за спину. Он разворачивается, когда дверь распахивается.
В дверях стоит невысокая девушка с каштановыми волосами и такими же глазами, как у Коды, с очень большим животом.
Ее руки находятся на бедрах, и затем я замечаю мужчину, стоящего за ее спиной, собственнически держа ее за плечо.
Улыбка озаряет ее лицо. – Я знала, что что-то тут не так! – она врывается в комнату, в то время как за ней наблюдает большой мужчина в татуировках. Он поднимает дротик с пола.
Девушка замечает это, и ее глаза сужаются. – Ты стрелял в моего брата! – кричит она мужчине, и затем я осознаю, что это Винни, сестра Коды. Он немного говорил о ней.
– Как видишь, не сработало, – он бросает дротик на кофейный столик.
– Понадобилось бы больше дротиков, чтобы помешать мне потерять свою пару.
Затем замечаю моих братьев, и чувствую, как напряжение усиливается, заставляя Коду зарычать. Все мои братья зарычали в ответ. Я встаю между ними. Кода кладет мне руки на бедра, поэтому я не могу оставить его, но я все еще разделяю его и моих братьев.
– Все хорошо. Моя пара беременна, и в гостиной не будет драки. Одна из женщин может пострадать.
– Никто и не собирается драться, – я стараюсь сохранять спокойствие, насколько это возможно. – Никто не причинит вреда моим братьям, не так ли, Кода? – я поворачиваю голову, глядя на него и награждая надутыми губками.
– Нет, – рычит он в ответ, явно несчастный. – Если они не попытаются тебя забрать у меня.
– Никто не заберет меня у тебя, – заверяю я его.
Я оборачиваюсь, чтобы оглянуться на моих братьев. – Рад видеть, что этот взгляд щенячий на меня не действует, – отвечает Форест.
– У нее прекрасные глаза, – Кода целует меня в макушку. – Тебе не нужно беспокоиться о ее глазах. Они только мои.
– Боже. Как это мило. Видишь, я же говорила тебе, Стоун. Он просто неженка внутри. А мне никто не верил, – говорит Винни, подходя ко мне и пытаясь обнять меня, но Кода не отпускает меня.
– Отпусти ее, – фыркает она, и Кода неохотно меня отпускает.
Она обнимает меня. – Спасибо, – шепчет Винни мне на ухо. – Я уже вижу возвращение старого Коды, – освободив меня от объятий, она отступает назад. – Как насчет семейного ужина? Все семьи собираются вместе и ужинают, – говорит она, хлопая в ладоши.
– Нет, – говорит Кода, заставляя меня смеяться.
– Кода, – раздраженно говорит его сестра и смотрит на того, кто как я догадываюсь, является ее мужем, и Альфой, как рассказывал мне Кода. Она смотрит на него так, словно ожидает, что он потребует, чтобы мы все поужинали вместе.
– Я хочу встретиться еще раз с парой моей сестры, – говорит Флинт.
– Нет, – снова отвечает Кода.
– То, что пытается сказать Кода, – начинаю я, вмешиваясь, – это то, что мы хотели бы поужинать, – Кода рычит позади меня, притягивая снова в свои медвежьи объятия. – Возможно, в следующие выходные. Нам нужно немного времени, чтобы побыть вместе. Он все еще на грани. Затем, мы будем рады, если вы придете к нам на ужин. Я даже приготовлю для вас.
