Текст книги "Меж зеркал воды и неба (СИ)"

Автор книги: Алекс Змаев

Соавторы: Ангелина Змаева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Захватила гостинцы для братьев и сестер, подарки родителям, вздохнула и вышла из дому. Да, к родителям, в гости, да, не хочется. Почему так? Мама опять будет охать и переживать, что у нас с Йеном все еще нет детей. Понятно, ему двадцать три, мне восемнадцать, пора уже второго вынашивать. И ведь не станешь объяснять, почему. Да и не положено. Полагается слушать, кивать и выполнять, а не то пятно ляжет на мою карму. Ну и пускай ляжет, моя карма и так чем только не запятнана. Еще с детства, когда росла сорванцом, что вовсе неприлично для деревенской девушки. Так я давно смирилась и знаю, что после смерти путь мне в ледяной ад. Но зато Йена заполучила, на него почти все девушки у нас в Бисмау заглядывались. Еще бы – не простой рыбак, а моторикша. Иностранцев возит, настоящие доллары получает. Немного, но все-таки. И по-английски говорит, ну то есть иностранцы его понимают, а я иногда поправляю, когда слышу ошибки. Хотя тоже неприлично, не должна хорошая жена указывать мужу на ошибки, услышит кто – муж лицо потеряет. Но я ведь всегда смотрю, чтоб не услыхали, шепотом говорю, и Йен на меня не сердится. Что ж поделать, если языки мне хорошо даются, а ему не очень. Но это все ерунда, главное – Йен такой же ненормальный. В смысле, просто жить, как есть, ему скучно. Мы и вместе-то поэтому оказались. Раз на вечеринке он заспорил с приятелями. Они ему:

– Женись – вон сколько девушек на тебя смотрят, а ты второй год деньги откладываешь. На выкуп должно хватить.

Йен в ответ, дескать, те деньги – на другое дело. Хочу, говорит, так сделать, чтобы у нас в Бисмау как в городе стало: и интернет, и иностранцы, и движуха всякая. Если женюсь, будет не до того. А сам мрачный стал и в сторону дома оглядывается, приятелей-то можно не слушать, а когда родители этакое же поют… Тут я возьми и брякни:

– Йен, держись, вдруг получится, всем же лучше станет.

Парни смеются: опять эта "нага водяная" подбивает к переменам, не бывает от них лучше, только покоя никому нет. Мое детское прозвище вспомнили, еще когда я маленькой плавала под досками причалов и шипела оттуда. Зубоскалят, короче. Ну, мне же лицо держать надо, напустила на себя вид, как у принцесс из кино, и смотрю на них. Тут Йен меня и спрашивает:

– А ты, Ями, пошла бы за меня замуж?

Вообще-то так нечестно, если скажу "нет" – и меня не поймут, и над ним смеяться станут. Короче, без вариантов. "Шантаж", как говорят в западных фильмах.

– Я не против, – отвечаю. – Можешь идти говорить с родителями.

– И пойду.

И пошел, и поговорил. Так я и оказалась два года назад замужем. Первой из всех подружек. Но с чего все началось – не забыла, и эти два года все деньги, что получалось, откладываем на "затею". Только эту затею еще не придумали. Кое-что, конечно, у меня есть. Но пока не решила, как Йену подбросить, а то у него ничего не придумывается и он переживает. И дети сейчас ну совсем не ко времени. Но маме разве такое расскажешь?

Родители меня ждут, оба здесь – и мать, и отец. О-ох… Подхожу, сажусь на корточки, склоняю голову. Всем видом показываю: "хорошая дочка готова слушать". Но в этот раз игра не проходит.

– Ями, мне сказали, ты берешь противозачаточные таблетки у этой подстилки, у этой Оан. Как же низко ты пала! Позор на наш род! Мало того, что общаешься с потерявшей лицо, так еще и мужа обманываешь!

– Мама, я не обманываю Йена.

– А что ты делаешь? Он за тебя выкуп заплатил, чтобы ты детей ему рожала. А ты? Получается, мы ему негодный, порченый товар подсунули? Что о нас подумают в деревне?

– Мама, мы правда договорились с Йеном. Ну хочешь, он скажет кому-нибудь из наших сплетниц?..

– А может, вы сперва все скажете нам? – вот и папа вмешался. Придется рассказать.

– Задумка есть. Про бизнес…

– Зачем, доча? – мама аж руками всплеснула. Папа более сдержан, но тоже удивленно поднял брови.

– Чем тебе как сейчас неладно? Или муж недостаточно денег приносит?

– Пап, это не дело, что все туристы в городе, а у нас в Бисмау совсем нет. У нас тоже красиво, не меньше, чем у них, и до водопадов отсюда гораздо ближе. Но отели там, и гостевые дома там, и кафе там, и туристы тоже.

– Э-э… мечтатели. Ну положим, открылось бы у нас в деревне кафе или бар. И кто туда пойдет?

– Правильно! Поэтому первым должен быть гостевой дом. А накормить нескольких гостей я сама смогу. Ты же хвалил мою готовку! И Йен тоже так считает.

– Ну-у, дочка, и скажешь. Гостевой дом, это же надо столько денег, – переглядывается он с мамой.

– Да, очень много. Три с половиной тысячи у нас собралось, но этого мало. Потому и не вовремя сейчас ребенок.

– Ями, – мама мне не верит, – как вы смогли собрать столько? Я считать умею. Моторикша на весь день – десять долларов. Из них четыре – на бензин, три – городскому клану, за право работать на их территории, остается три. На все… Не сходится. Ями, что ты еще скрываешь? Или тебя твоя подружка Оан в бордель пристроила?

– Нет, мама, ничего не скрываю. Просто Йен придумал оставлять основным клиентам свой сотовый и, пока они сидят в ресторане или на пляже купаются, еще кого-нибудь возит, разово, по два доллара. Получается вместе около шестнадцати. Бензин – пять, городским – три, четыре – на расходы, пять откладывали.

– Что на расходы четыре, мы и так знали. Йен традиции соблюдает… – да, понять несложно, из всех денег отделяется "на бизнес", и из остатка половину на себя, половину в семьи родителей, – … а уж посчитать, сколько стоят ваши подарки, я смогу. Но откладывать на бизнес – пять… – мама явно что-то еще собиралась сказать, но только рукой махнула.

– Йен у тебя молодец, -задумчиво говорит папа. – Но этого все равно мало. Вообще-то те пять тысяч, что он за тебя платил, мы не потратили, да и деревня поможет. Только непонятно, с чего бы туристы к нам поехали. В городе что? Пляжи с песочком. А у нас? Болота, по их понятиям, заросли на десятки метров от берега, к воде только по мосткам добраться.

Папа прав, вся Бисмау стоит на сваях посреди залива, от пола до воды сейчас, в отлив, метра три. В прилив – полтора. Так и живем на воде, без берега. Точнее, один кусочек берега есть – "старая деревня", место, где начиналась Бисмау. Там всего шесть домов. И это очень хорошо, потому что один из этих домов принадлежит родителям Йена. У них он держит свой байк и тележку рикши. А "новая деревня" строилась потом, когда удобный берег закончился. Сверху она похожа на сеть над водой – домики все дальше расползались в залив и мостки часто строили уже не к берегу, а до ближайших соседей, а если соседей несколько, то к тем, которые больше нравятся. Наш домик крайний с запада, недалеко от косы, отделяющей залив Бисмау с деревней от соседнего небольшого заливчика. В прилив коса лишь немного выступает над водой, да и то не везде. Но это если знать, а со стороны она выглядит, как сплошная зеленая стена мангровых зарослей.

В общем, нет у деревни свободного берега. Ну и что? Разве берег – главное? Зато есть океан и закаты над ним. Есть крабы, которые ловятся прямо под настилами полов. Да много чего еще есть. Но в рекламе городских отелей говорится всегда про пляж. Мне тоже сперва казалось, что никак, а потом стала думать, думать…

Надо родителям ролики показать. Вытаскиваю из сумки нетбук.

– Ями, а это откуда у тебя? Если вы типа откладываете…

Все-таки мама мне не верит. И в чем ей Оан так дорогу перешла? Ну работает в стриптиз-баре, ну вредно для кармы. Так ведь ее карма и ничья больше.

– Это прошлым летом Йен одного европейца долго возил, а у него этот нетбук был. Потом нетбук где-то упал и экран почти отломился. Тогда тот европеец его домой не повез, а Йену отдал. А он – мне. Мы иногда вместе ездим в город, а там стоянка рикш у пляжа, и рядом стена интернет-кафе. Ихний интернет немножко за стенку вылазит, а я сижу в тенечке и пользуюсь. Уже год так. И вот глядите, что нашла.

На экране появляются покрытые белым снегом холмы и лента замерзшей реки.

– Ох! Как же там холодно, наверно, – мама просто прилипает к экранчику. – Это где?

– Сайберия. Там, говорят, всегда холодно.

Кадр тем временем смещается и видна вырубленная во льду нора – "прорубь", к которой подбегает голый мужчина и – прыгает в воду.

– Ой!

– Видишь, мама, нет в Сайберии пляжей. Вот я еще что нашла в обсуждении наших городских отелей. Только перевод получился плохой.

– Почему плохой?

– Так ведь они на английском не говорят. Я сперва одним переводчиком, а потом другим переводила. Короче, вот. "Там пляж, реальный лягушачий питомник". Тут я не очень поняла, у этого отеля обычный песчаный пляж, мелкий только. И при чем тут лягушки? Так вот, дальше. "До нормальной воды километр ходьбы".

– Хм, может, в Сайберии мало мелких берегов, и они все под лягушачьи фермы заняты. Ты не знаешь, они лягушек едят?

– Не знаю. Вот европейцы едят. А Европа к ним ближе, чем к нам. Едят, поди.

– Во-от! И еще… в городские отели из Сайберии почти никто не ездит, может, как раз потому, что им пляжи не нравятся?

– Ага. Нет привычки к пляжам.

– Ты права, дочка, бассейны в дорогих отелях делают похожими на вот это. – Папа тыкает пальцем в экран с застывшим последним кадром проруби. – С чего бы иначе? Денег там много, могли бы сделать и с пологим спуском, как пляж, если бы хотели.

– Точно! Я сама не сообразила. Не нужны пляжи. А такую штуку, как эта, у нас сделать вообще просто. Связать четыре бамбуковых плота и дырку в центре оставить. И лесенку к дому сделать, такую, как в бассейнах, только подвижную, чтобы в прилив поднималась.

– Гм… – папа теребит нос, как всегда, когда задумывается, – тогда и рекламу надо делать для Сайберии. На этом их языке, как он…

– Рашен.

– Вот. И перевод нужен хороший.

– Я найду! Найду в сети, кто поможет. Надо только поискать и поговорить.

– Ну что же, мы подумаем, в деревне посоветуемся. А ты беги домой, скоро стемнеет, муж вернется, а у тебя, небось, его кормить нечем. Да… вон там под сеткой возьми окуньков из сегодняшнего улова. Вам оставил.

– Спасибо, папа.

Пока приготовила ужин, совсем стемнело. А я придумала, как сказать Йену идею гостевого дома с купальным плотом так, чтобы не обидеть. Скажу, что папа придумал. Ведь правда, про бассейны-то он сообразил, а я как-то даже не догадалась.

Но сразу разговора не получилось. Йен, как явился, ухватил меня за талию и нагнул вперед. Ясно. Давно заметила, если он сразу, как придет домой, молча требует секса, значит, весь день белых туристок возил. Но я молчу. А что делать? Нравятся ему белые девушки, и чем я тут могу помочь? Кроме того, Йен – хороший муж: все деньги, что на расходы, приносит домой и отдает мне. Даже советуется, сколько отделить "на бизнес", хоть и не обязан, если по традиции. А на белых девушек он денег не тратит, так что все нормально. Но жалко мужа, так поспешно стаскивает с меня шорты, натерпелся за день. Интересно, он на моем месте белую девушку представляет? Наверное, да. Я недавно выучилась кричать по-английски, когда "совсем хорошо", так Йена это дико заводит. Правда, Оан говорит, европейцы занимаются любовью чаще всего в "миссионерской позе", а я ее не люблю. Как у нас принято, "по-кошачьи", мне нравится куда больше. Миссионеры вообще не умеют заниматься любовью. Сами скучные, и поза скучная, но есть плюс – для нее миссионерам пришлось привезти сюда матрасы. А что им еще оставалось делать? Попробуй-ка миссионерскую позу в гамаке. Да еще в нашем, который просто полоса ткани с узлами на концах. Оан, правда, говорила, что пробовала, так то же Оан… А матрас – это здорово, интересно, на нем столько всего можно делать. Только дорого, мы пока не покупаем. Зато я купила "коврик для ванн". Уж не знаю, зачем в ваннах коврики, но штука классная. Можно на колени опуститься, а можно опереться лбом. И никаких миссионеров в нагрузку. А потом думать стало невозможно, зато очень легко кричать на всю деревню. Еще бы вспомнить, что надо по-английски…

* * *

Слушаю, как Оан шуршит пакетиками и звенит посудой, заваривая чай, и тупо смотрю на строчки своего объявления:

"Гостевой дом в традиционном стиле, в изолированном и одиноком заливе океана. Трехразовая еда из традиционных местных блюд. Возможности поездки к достопримечательностям, рыбалки и купания по-сайберийски."

Вторую неделю висит, и хоть бы кто откликнулся. Вчера скопировала его на один из сайберийских форумов и попросила поправить перевод, если что-то непонятно. Тоже молчание. Хорошо, мы уже купили интернет через сотовый модем. Правда, "для гостей", а пользуюсь я – гостей пока нет. Мне все труднее становится сохранять лицо, ведь уже ноябрь, начало высокого сезона. Только две недели назад всей деревней построили этот гостевой дом, и мы с Йеном сейчас всем должны. Особенно родителям Оан: если бы не их подарок – две тысячи долларов, ничего бы не вышло вообще. Кто же знал, что канализация – такая дорогая и сложная штука? Хотя я должна была понять – если обещаем купание у домика, канализацию придется делать. И куда ее тянуть посреди залива? Cпасибо, дядя Шим, отец Йена, отыскал схему, по которой трубы провели под мостками до берега, а там вырыли отстойник с песчаным фильтром. И еще закинули в него специальные таблетки с бактериями, которые все стоки перерабатывают. Но все равно, чтобы дотянуть трубу с нужным наклоном хотя бы до косы, пришлось весь дом поднять еще на полметра. А в манграх прорубать тропу к ближайшему холмику, который не затапливается в прилив. Воду от скважины со двора дяди Шима и то получилось дешевле провести. Там хоть труба не такая толстая и наклон не нужен. Между прочим, трубу вели через наш домик и сейчас у нас с Йеном есть раковина и душ. Но как рассчитываться с долгами? Перед деревней-то проще, на помощь можно ответить помощью. Или даже деньгами, не так чтоб очень дорого, а вот как быть с Оан?

– Ями, что сидишь-грустишь? Попробуй какой чай, настоящий китайский "лунный". Это мой последний "юзер" оставил, когда уезжал. Ничего был парень, не противный. Из Свеи, где викинги.

– А? Да, спасибо. Это хорошо, когда "не противный". А радоваться мне нечему, у меня клиенты молчат. Не знаю, чем отдавать долг твоим, когда придет время.

– А никак не отдавать, они не возьмут, – махнула она рукой. – Это подарок.

– С чего бы? Ты мне подруга, конечно, и все такое, но это же такие деньги…

– Понимаешь, Ями...– Оан медленно наклоняет в руках чашечку. – Тогда, ты не знаешь, родители семь ночей жгли ароматные свечи на алтаре предков, а последнюю ночь мама всю у алтаря просидела. Беспокоятся они за меня, и эти деньги – вроде подарка, в счет моей кармы. Когда я пошла в бар ночной работать, меня тут считали потерявшей лицо, все до единого в деревне. А ты все равно оставалась мне подругой. А тут эта ваша затея. Мама и загадала, если пойдут у тебя дела, то предки оградят меня от ада голодных духов. А не пойдет – тогда не судьба… Мама очень плакать будет.

– Вон как… – Трясу головой, я и не знала, что здесь такие ставки.

– Ой, гляди – у тебя что-то мигает на экране. Тебе написали?

– М-м… да. Не клиенты, это из форума, где я просила помочь с объявлением.

Открываю письмо:

"Странное объявление какое-то. Не знаю даже, что сказать. Может, опишешь обычными словами, что у вас там есть, а потом подумаем, как это сказать. Что, например, означает "изолированном"?

Anya."

Оан заглядывает через плечо:

– Смотри-ка, наверное, с объявлением действительно что-то не так. Интересно, Anya – это парень или девушка?

– Сейчас, гляну в сети… О! Это Аннет, по-сайберийски. Произносится как "Аня".

– Значит, девушка. Пиши ответ.

– Сейчас.

"Я не вижу, чем странное. Что у нас тут есть: домик на заливе. Далеко от берега. К домику мостки идут. Берег зарос кустами. Но у домика ничего такого нет, и вода чистая. А "изолированном" в таком виде: залив со всех сторон окружен высокими кустами, растут прямо из воды. Мангры называются. Только со стороны океана открыто и можно закаты смотреть.

Ями."

Ответ пришел быстро:

"Так трудно понять. Фото есть?"

Фото… М-м. Не помню, чтобы у кого-то в деревне был фотоаппарат. Можно, конечно, поговорить с друзьями Йена в городе, но это не быстро. На телефон разве что…

"Могу сейчас пойти на телефон снять."

"Хоть так."

Идем с Оан к домику. Я щелкаю на телефон всю дорогу, почти шаг за шагом – кто знает, что эту Аню заинтересует. Вот край деревни и уходящие в зеленую стену мостки. Мы постарались расчистить проход пошире, чтобы сверху на голову какая-нибудь змея не упала, но отсюда все равно кажется, будто впереди тупик. А все из-за небольшого поворота, который на косе, он тоже не был запланирован. Но направление мостков пришлось изменить, когда тянули канализацию. Вот и этот изгиб попадает в кадр. Отсюда видны две уходящие вдаль дорожки: из зеленого в синее. Только в конце одной – большая деревня на сваях, а в конце другой посреди залива – маленький домик и бамбуковый понтон рядом с ним. Продолжаю снимать кадр за кадром: веранда у домика с гамаком, столиком и парой плетеных ротанговых кресел, прикрытых шатром из москитной сетки. Входим в дом, здесь тоже все просто. На дощатой платформе лежит широкий матрас. Настоящий, из магазина. Ох, как хотелось на нем поваляться с Йеном, когда только купили. Но ограничилась тем, что повалялась одна, самую малость покатавшись с боку на бок. Надо же проверить покупку. А так – он для дела, для гостей. Но зато я теперь могу мечтать, как оно было бы на матрасе… Мечтать – это потом, как дела пойдут, то еще и себе домой купим, а сейчас идем снимать дальше. Холодильник, большой вентилятор под потолком. В углу шторка из пленки, за ней душ, умывальник, туалет. Вроде все. Возвращаюсь.

Залила все отснятое на бесплатный фотоальбом на одном из сайтов в сети, кинула ссылку Ане. Жду…

Вызов в чат.

Аня> Фотки – отстой. Надо профессиональные делать. Но все равно, некоторые впечатляют. Это какой же длины вы там мостки сделали?

Профессиональные… Где ж его взять, профессионала? И стоить буде-ет. Разве кто-то из городских друзей Йена поможет. Но коли надо, то надо.

Ями> Да, я не профессионал. Будем искать такого. А мостки не очень длинные: пятьдесят метров от нашего дома в деревне до площадки на косе и восемьдесят от поворота до домика.

Аня> Нифига себе не очень длинные. Кстати, про площадку. Тут видно какое-то трухлявое дерево и на нем огромный цветок. Это орхидея?

Ями> Да. Мы хотели это дерево убрать, но очень уж неудобно к нему подлазить.

Аня> Не надо убирать!!! Пусть орха растет! Она красивая. Кстати, можно ее на одну из рекламных фотографий сделать.

Ями> Гм… Правда? Тогда мы можем на этот пень еще несколько орхидей посадить. В лесу на деревьях их полным-полно.

Аня> Что, прямо так и растут?

Ями> Ну да, а как им еще расти?

Аня> У-у-у… Хорошо вам.

Ями> Не поняла. Чем? Они же несъедобные.

Аня> Ладно, идем дальше. На фото с понтоном, там в воде что-то золотистое. Я не поняла, что.

Ями> Это мальки морского окуня, стайка крутилась рядом. Не страшно, купаться не мешает. Если полезть в воду, они разбегутся. К тому же приходят только в прилив.

Аня> М-да… "Золотые рыбки" под ногами плавают и конечно, совсем не опасные. А в отлив там как? Вода вся уходит?

Ями> Нет, мы ставили домик так, чтобы всегда купаться можно было. Правда, в отлив надо по лесенке к понтону метра три спускаться. И глубина небольшая, метра два с половиной, а дальше кораллы.

Аня> Ага. Кораллы. Ничего про них в тексте не сказали.

Ями> А разве надо? Они, вообще-то, с острыми краями, так что если нырять, то придется аккуратнее, но зато цветные…

Аня> Надо. Кораллы сразу у домика – достоинство. А про домик – кондиционера у вас там нет?

Ями> Нет. Он не будет нормально работать, кондиционеру нужны каменные стены или из толстых досок.

Аня> А у вас из чего?

Ями> Бамбуковые циновки. Крепкие, но проветриваются. Не душно.

Аня> Понятно. Если проветриваются, то кондиционер бесполезен. А почему у вас унитаз за прозрачной шторкой? Специально?

Ями> Нет. Просто так получилось. Шторка для душа.

Странно. Унитазу-то она зачем? От него же брызг не летит. Или наоборот: чем-то мешает?

Аня> Гм… а если человеку хочется, чтобы его не видели?

Ями> Кто? Там же свои. Мы думали, это домик на одного или на семейную пару. Или на друзей. Матрас-то один.

Аня> У нас принято, даже если в доме только с мужем, все равно в туалете закрываться.

Ями> Странный обычай. Чего муж там не видал? Я не знала. Ну… можно из черной пленки шторку сделать.

Аня> Вообще-то принято, чтобы была дверь, с запором.

Ями> У вас мужчины такие дикие? Но дверь я не знаю, как там приделать…

Аня> Ладно, будем считать, ваш домик – для людей без комплексов. И у меня не получается составить текст объявления. Как-то у вас все очень… непривычно. Но интересно. Сколько собираетесь брать за этот домик?

Ями> Думали: сорок долларов в сутки. В городе есть дешевле, но без питания и без интернета. И у нас еще есть моторикша, если куда поехать надо.

Аня> Нормально. Знаешь, есть мысль. Я с декабря в отпуске, давай приеду к вам как первый клиент, поживу, посмотрю, а потом вместе объявление придумаем?

Ями> Как клиент? То есть за деньги? Я думала, в Сайберии деньги только у мужчин… Этих, которые "лесорубы".

Аня> (: Ты неверно думала. И потом, здесь не говорят Сайберия, говорят – Раша.

Ями> Да? Раша, это где ракеты и танки? Я думала, она в другом месте. Но ты приезжай, конечно. Я жду. Очень-очень.

Аня> Договорились. А как добраться?

Ями> До города автобус из аэропорта ходит. А там Йен встретит. Йен – это мой муж.

Аня> Понятно. Тогда до встречи. Мне еще собираться надо. Хорошо, ты про кораллы сказала, возьму камеру для подводной съемки.

Аня исчезает из чата, а я еще долго сижу и моргаю, глядя в строчки на экране. Оан спрашивает:

– О чем поговорили? Объявление придумали?

– Объявления нет, зато вроде бы есть первый клиент. Неожиданно так. Наверное, духи твоих предков помог…

Договорить не успела – Оан с визгом повисла у меня на шее.

* * *

Йен уехал встречать Аню, а я брожу между домиком и деревней, не находя себе места. Будто бы все готово. Или не все? Домик прибран, постель застелена, напитки в холодильнике. Модем с точкой доступа в интернет прикручен под скат крыши. Бак для пресной воды над душем – полный. Все? Ладно, надеюсь, Аня нормальная девушка, какой показалась по письмам. Со стороны деревни раздается сигнал мужнина мотоцикла. Приехали! Бегу встречать.

Йен держит под мышкой небольшую спортивную сумку и ведет навстречу худенькую и слегка угловатую девушку. Очень беленькую, с волосами цвета морского песка. А мигом позже я вижу ее глаза, похожие на море перед закатом. Это… это же… Морская Хозяйка, принцесса нагов… Мне хочется поклониться или встать на колени, хоть и понимаю, будет неуместно. Передо мной просто Аня, моя знакомая по переписке. Но чувство остается, где-то глубоко внутри, и шепчет оттуда голосами предков. Встряхиваю головой, отгоняю наваждение. Аня улыбается, протягивает руку:

– Привет, это ты – Ями? Я тебя узнала. А Йен мне про тебя всю дорогу рассказывал.

Физиономия мужа принимает серо-бурый цвет. Это мой-то молчаливый Йен всю дорогу рассказывал обо мне? Обо мне? С чего бы? Разве что пытался самому себе напомнить, что у него есть жена. Ну, Йен, ты попал… Впрочем, и так видно – глаза тоскливые, взгляд остановившийся. Как доехал только, никуда не врезавшись? И что делать теперь мне? Жена должна заботиться о муже. Будь Аня из наших, поселковых, я сама бы пошла договариваться насчет младшей жены и выяснять, сколько за нее хотят. А так… Только и остается делать вид, будто ничего не замечаю, и вечером кричать по-английски. Или по-русски? Пока же надо быстрее уводить нашу принцессу от Йена подальше, пускай в себя придет.

– Hi, да – это я. Пойдем, покажу домик, или какие-то другие планы?

– Не, – мотает головой, и я вижу, что солнце ожгло ее белую кожу, а на лице мелкие капельки пота. – Очень хочу пить, чего-нибудь прохладного, в душ и спать, спать. Почти сутки в дороге, и у вас тут очень жарко.

– Да? Сегодня не жарко. Только тридцать два. А напитки в холодильнике.

– В холодильнике – это прекрасно…

Хоть Аня и спешила добраться до домика, но против дерева с орхидеями замерла, будто споткнулась. Потрогала руками лист, потянулась к заросшему стволу.

– Ями, а это – монстера? Такая большая? Это вы посадили?

– Здесь и росла, просто обдирать не стали.

Действительно, зачем лиану обдирать? Старый трухлявый ствол сам по себе не смотрится никак, а так будто на нем выросли листья-ладошки по полтора метра размером. И цветы орхидей между ними будто всегда здесь были и вкусно пахли вечерами.

В домике Аня сразу направляется к холодильнику. Немного нервничаю, я туда понаставила всякого: несколько пепси, других газировок, джин-тоник, местное пиво. Может, надо было какого-нибудь еще европейского, но, по словам Йена, приезжие хвалили именно местное.

– Ой, что это?

Аня вытаскивает кокосовый орех со вставленной в него коктейльной трубочкой. Я его принесла просто потому, что самой нравится, как сок в орехе долго остается прохладным. Никак не ожидала, что Аня в первую очередь вцепится именно в него. Ведь не в железных банках, как любят европейцы, и без красивых этикеток. Орех и орех, разве что большой.

– Кокос, зеленый. Там сок. На молоко похожий.

– Настоящий?

– Ну да. А каким ему еще быть?

– Как здорово… – зачарованно произносит она.

– Ты голодная? Еды приготовить?

Медленно качает головой:

– Спасибо. В самолетах закормили. Если можно, только… парочку таких же орехов.

– Запросто. Устраивайся, а я пока принесу.

Бегу в деревню к родителям Оан. У их родственников как раз есть участок, на котором целых двенадцать кокосовых пальм и всегда есть орехи. Приятно, когда гостю нравится то же, что и тебе. Да и вообще, Аня вроде нормальная девчонка, хоть и несколько странная. Когда принесла орехи, она уже после душа растянулась в гамаке под навесом и смотрела на море. Влажные волосы свешивались вниз, как ленточки желтых водорослей, и меня опять кольнуло сходство с описанием дочерей сказочных королей-нагов.

– О! Кокосы, классно. Ями, если я усну, разбуди меня перед закатом, сфотографировать хочу.

Да не вопрос, разбужу, конечно. Молча наклоняю голову и уношу кокосы в холодильник.

* * *

На ужин решила приготовить жареный рис с ананасами и креветками. И для Ани и нас с Йеном немного побаловать. Ананас должен привезти Йен, а за креветками отправляюсь к родителям – папа наверняка вместе с рыбой сколько-то вытащил. Встретили они меня вместе и сразу напомнили обещание. Ну как же, гостевой дом построить помогли? Помогли. Первый клиент есть? Есть. А когда ребенка заводить будешь, как договаривались? И ответить-то нечего, только послушно кивнуть. Потом приехал Йен и, даже не дав разобрать продукты с рынка, поставил в позу. Йен сегодня вообще какой-то озверевший, как будто месяц женщины не видал. А потом затащил меня к себе в гамак, уткнулся лицом в плечо и зубами скрипит. Я глажу, успокаиваю, массирую плечи… Он мне:

– Ты хорошая, Ями. Ну почему ты такая хорошая?

Ага, если я хорошая, значит, кто-то плохой? Опять приходится делать вид, что ничего не поняла. Выбираюсь из гамака, иду варить рис.

Ужинали уже в темноте, и даже не потому, что меня Йен задержал. Все время заката Аню было не оторвать от фотоаппарата. Потрясающе огромный агрегат и по размеру, и по количеству ручек и всяких кнопочек, небось, половину багажа занял. Наверное, нужно долго учиться, чтобы суметь управиться с таким. А потом я слушала ее первые впечатления о наших местах.

– …И еще, у вас парни такие улыбчивые. Я даже не предполагала, что такие бывают. Им улыбнешься, а они в ответ. Просто – улыбаются. По-доброму так. А твой Йен вообще светится как солнышко.

– Йен веселый. – Соглашаюсь, а сама думаю, надо будет как-нибудь сказать Йену, что его с солнцем сравнили. Начало мужское, как-никак. Хотя… на него такая новость может подействовать неожиданным образом.

– Неужели у вас в Сайберии совсем не улыбаются?

Аня как-то резко погрустнела. И я пожалела о неудачном вопросе, но откуда же мне знать.

– Ты даже не представляешь, Ями, как я устала за сезон смотреть на все эти мрачные рожи.

– "Сезон" – это когда дожди или когда сухо?

– Сезон – когда тепло. Я геодезистом работаю на прокладке нефтепроводов…

Пытаюсь сообразить, как повежливее сказать, что ни слова не понимаю, Аня замечает и поправляется:

– Как проще сказать? Землю измеряю там, где будут трубы класть, чтобы знали, какие холмики срыть придется, или насыпать где. И это можно делать только летом, пока тепло. С мая по сентябрь. После этого месяц-другой разбираем бумажки в городе. Потом отпуск, до апреля. Потом сборы к следующему сезону. И так по кругу, уже три года. Ты прости, я на тебя столько вывалила. Просто недавно вернулась, и так неожиданно видеть кого-то трезвого и довольного жизнью.

– Аня, это там, где ты работаешь, тебе просто не повезло. Но есть же дом, родители, муж… Дома же не все "мрачные рожи"?

– Дома… там родители, тоже мрачные, все спрашивают, почему я еще не замужем. Сперва, как приеду – радуются, дня три, а потом… Иногда кажется, лучше и не приезжать. Вот поговорила с тобой в чате и решила к вам сюда спрятаться.

– А почему ты не замужем-то? Ты же красивая.

– Да за кого замуж идти? За этих "настоящих мужиков"? Я на них в отряде во всех видах насмотрелась. И с бутылкой и после. Когда училась в институте, думала: отряд, романтика, а оказалось…

– Погоди. Вот ты приехала к себе в город, у тебя есть свободное время, есть деньги, неужели не найдется веселого мальчика?

– "Веселые мальчики"? Найдутся, этого "добра" сколько хочешь. Обеспеченные бездельники с пустыми головами и липкими взглядами. Бр-р… Это все не то. Не то. Понимаешь, вот твой Йен работает – туристов возит. Наверное, тяжело весь день. Но он работает и улыбается… Что-то меня сегодня несет. После этих перелетов как пьяная. Пойду спать, тем более такая ночь – всего восемь часов, а темнота как чернила.

Аня уходит в домик, а я ощупью пробираюсь по мосткам домой. Фонарик зажигать не хочется, в темноте, под плеск волн о сваи, лучше думается. Звезды отражаются в волнах, а я все пытаюсь представить жизнь Ани там, в далекой Сайберии. И еще: что-то часто сегодня в разговоре всплывало имя Йена.

* * *

Аня здесь почти месяц. Изменилось все. Отношение жителей деревни: как же, у нас с Йеном теперь совсем настоящий бизнес и долги родичам уже начали возвращать. Изменилась сама Аня. Стала гибкая, подвижная, веселая, как игривый котенок. Как будто младше. Говорит мне иногда: "Здесь – сказка!" Сложно понять, но почему-то очень приятно, как если бы она была моей младшей сестричкой. Хотя ей двадцать пять, а мне восемнадцать. Но заботиться о ней приятно, и когда Аня решила остаться у нас до конца марта, я обрадовалась не только тому, что на весь "высокий сезон" у нас есть клиент. И вдобавок неожиданно у нас появились перспективы. Все началось с того, что Аня в своем блоге разместила рассказ с фотографиями. Сказала: "Для родителей. Надо же им объяснить, почему я здесь зависла." На рассказ откликнулась художница из Москвы, написав, что хочет рисовать нашу природу. Кто бы возражал. Аня долго что-то с ней обсуждала, иногда смешно фыркая, пока я не спросила, о чем разговор.