Текст книги "Прикосновение любви"

Автор книги: Алекс Стрейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Я никогда не прощу вам этого!

– В машину…

Она была в таком состоянии, что не заметила ни выглянувшую из своей квартиры миссис Бенч, ни потрясенного взгляда Лео. В машине она позволила себе потерять сознание.

Она очнулась от прикосновения чего-то холодного, с трудом открыла глаза и не сразу поняла, где она. Мэтт стоял возле ее кровати, она снова была в его доме. Мари тихо застонала.

– Как ты себя чувствуешь? – угрюмо спросил он.

– Убирайтесь!

– Ты не сделаешь и шагу из этого дома, я лично прослежу за этим. Поняла, Мари? Я никогда не позволю тебе уйти и тем более быть с ним. – На последних словах его низкий голос почти превратился в рык.

– Убирайтесь… – прошептала она, сомневаясь в состоянии рассудка кого-то из них двоих. Либо Мэтт сошел с ума, либо это она тронулась от всех этих переживаний. В голове был сплошной хаос, и ею владело только одно желание: не видеть Мэтта, причиняющего ей неимоверную боль даже просто своим присутствием.

– Я видел твои глаза, когда ты смотрела на него. Ты любишь его…

Это заявление просто вывело ее из себя.

– Вы извращенец, конечно я люблю его! Но вам-то как раз этого не понять, бесчувственное животное! Вам плевать на чувства близких вам людей! Неужели вы никогда ни к кому не испытывали родственных чувств?.. Вы сделали Мишелю так больно…

– Родственных чувств? Теперь это так называется? Только вчера я видел, как вы обнимаетесь и целуетесь прямо на улице, и был готов убить тебя… Я же предупреждал, чтобы ни один мужчина…

– Вам понадобился этот глупый спектакль, чтобы еще больше унизить меня! И то, что я поцеловала своего брата, самая глупейшая причина, чтобы начать его. Я думала, вы более изобретательны…

Неожиданно он пребольно схватил ее за плечи и приподнял над кроватью, впиваясь каким-то сумасшедшим взглядом в лицо.

– Что?.. Твой брат? Ты лжешь! Ты забываешь о своем досье! У тебя нет никакого брата, не стоит прикрывать своего любовника!

Мари несколько раз резко вздохнула, открывая рот, как выброшенная на берег рыба: он принял Мишеля за любовника! А потом она едва не расхохоталась, настолько абсурдными были его слова. И вместе с тем в ней поднялась волна гнева и боли.

– Мое досье?! Плевать мне на него и на того кретина, который его собирал! Мишель мой родной брат, мы были в воспитательном доме Фрэнсис вместе и никогда не разлучались. Мой единокровный брат Мишель Рено Соваж!

Последние слова она лишь бессильно прошептала и закрыла глаза. Унижение, которому он подверг ее в присутствии Мишеля, было невыносимым. Она желала остаться одна, чтобы пережить это. Или умереть. Второе даже предпочтительнее.

– Смотри на меня! – потребовал он, потому что в этот момент ее глаза стали закрываться от слабости, охватившей все тело. Мари послушно раскрыла глаза, и в их усталой бездонности он прочел всю правду. Но тем не менее не отпустил ее. – Зачем ему понадобились деньги? – после непродолжительного молчания выдавил он. – Ведь это из-за него ты согласилась на сделку…

– Это не ваше дело.

– Зачем был нужен весь этот обман, симуляция твоих чувств?..

– Не было никакой симуляции, была сделка, которую вы сами предложили мне.

После этих слов его глаза как-то странно погасли, но он упрямо пытался добиться от нее ответов на свои вопросы.

– Зачем ему понадобились деньги? Скажи мне…

– Какая вам разница? Если ваше желание добиться правды так сильно, попытайтесь добыть эти сведения сами, мистер Выдающийся Детектив. Я только хочу, чтобы вы оставили меня в покое. Не желаю больше иметь с вами ничего общего.

Он отпустил наконец ее плечи, но продолжал нависать. Молчание становилось невыносимым. А потом он просто повернулся и вышел. Ей стало совсем плохо. Она закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы, но они все равно заструились из-под плотно сжатых век. Ей понадобился почти час, чтобы прийти в себя, а потом она заставила себя подняться. Застегнула рубашку, пригладила волосы и шатаясь спустилась в холл. На ее пути встал Лео.

– Куда ты, Мари?

– Мне нужно домой, Лео. Кажется, я заболела и совсем не хочу подвергать опасности ни Терезу, недавно перенесшую операцию, ни Ника. Я позвоню, когда мне станет лучше. – Ее последние слова были явной ложью, она больше не собиралась ни звонить, ни появляться здесь.

– Я отвезу тебя.

Она хотела было возразить, но потом передумала. Ей и правда не добраться самой. Она не позволила проводить ее до дверей, а со всей возможной в ее состоянии поспешностью вылезла из машины и исчезла в подъезде. Дверь была не заперта, и Мари осторожно вошла. И сразу же увидела Мишеля. Она остановилась, не в силах сделать ни шагу и чувствуя себя тем, кем на самой деле была: продажной женщиной.

Мишель поднял голову.

– Мари…

В его глазах не было ни тени отвращения или презрения, только безмерная боль.

– Сможешь ли ты простить меня когда-нибудь за то, что я сделал с тобой, Мари?

– О чем ты говоришь, Мишель?

Она оказалась на диване, и он приник к ней, совсем как в детстве, когда маленьким мальчиком он искал утешение и находил его.

– Все будет хорошо, Мишель, – бездумно шептала она, сотрясаясь, как и он, от рыданий. – Не надо, все будет хорошо…

13

Через неделю Мари выглядела так, словно все это время голодала и подвергалась изнурительным физическим нагрузкам: от нее осталась только половина. Она с головой ушла в работу, надеясь, что это поможет ей стереть из памяти события последних месяцев. К сожалению, ее надежды пока не оправдывались. Если днем она как-то держалась, то по ночам Мэтт врывался в ее сны, и она ничего не могла с этим поделать. Это и было ее бедой – она не могла разлюбить своего мучителя. Она всячески ругала его, убеждала себя, что он бесчувственный истукан, лелеяла свою обиду. За все это время Мэтт не подал о себе ни весточки, не попытался больше связаться с ней, что усугубляло ее обиду. Но в конечном итоге все это не могло изменить ее истинных чувств. Эта неделя показалась ей чередой безрадостных, ничем не отличающихся друг от друга, серых дней. Неожиданный звонок Терезы обострил ее и без того невыносимые муки.

– Мари, мне нужно с вами поговорить.

– Извините, Тереза, я очень тороплюсь. Я перезвоню вам. – Она бросила трубку. Тереза не заслужила такого отношения, но встречаться с ней, пока раны еще кровоточат, было выше ее сил.

На следующий день ровно в восемь утра раздался звонок в дверь. Мари открыла и не поверила своим глазам: она не могла и предположить, что деликатная и очень мягкая Тереза может проявить подобную настойчивость.

– Здравствуйте, Мари. Можно войти? – с улыбкой поинтересовалась она, когда молчание стало затягиваться.

– О, конечно, простите. Но это так неожиданно… Как Ник, он не приехал с вами? – Мари даже выглянула, но мальчика там не было.

– Лео повез его в школу.

– Ах да… Простите.

Тереза не стала ходить вокруг да около, а сразу приступила к делу:

– Что произошло, Мари? Почему вы больше не приходите?

– Мы с мистером Донованом аннулировали мой трудовой договор. Я больше не нужна Нику… По крайней мере так, как раньше, – поспешила она уточнить, видя, что Тереза пытается возразить. – Но Ник в любое время может прийти ко мне. Тереза, я очень рада, что вы пришли…

Они поболтали на какие-то отвлеченные темы. Хотя говорила в основном Мари, не давая Терезе вставить и слова: о своей работе, о том, что с ней все хорошо… Потом она вспомнила о том, что должна была сделать.

– Тереза, у меня есть небольшая просьба…

– Я постараюсь сделать все, что в моих силах. – Тереза чуть склонила голову.

Мари поднялась, из шкафа вытащила сверток и вручила Терезе.

– Передайте, пожалуйста, это мистеру Доновану.

– А вы сами, Мари?..

– Я очень занята сейчас. Просто ни минуты свободного времени… – Мари отвернулась, чтобы женщина ничего не могла прочитать по ее глазам.

– На самом деле я пришла вовсе не поэтому, – неожиданно тихо промолвила Тереза. – Я хотела рассказать вам одну историю, Мари.

По спокойно непреклонному выражению лица Терезы Мари поняла, что ей придется выслушать историю, ради которой Тереза и появилась у нее. Она просто должна сделать это ради Терезы.

– Вам, наверное, известно, что я всю жизнь прожила в доме Донованов. У Мэтта была сводная сестра, Аманда, которую вы считаете матерью Ника. Но это не так. Мэтт был женат… Вы не знали? Джоанна была из хорошей семьи. Очень красивая, умная… и очень молодая. Они с Мэттом поженились, когда ему было двадцать четыре, а Джоанне всего двадцать лет. Мэтт очень любил ее, но он заканчивал университет и ему была предложена должность стажера в очень престижной компании. Мэтт стал много времени посвящать работе, пытаясь показать себя и завоевать свое место под солнцем, а Джоанна… Наверное, она заскучала или брак стал казаться ей ловушкой, готовой погубить ее красоту и молодость… В общем, дело закончилось тем, что непутевая Аманда показалась ей лучшим компаньоном и они вместе с ней сбежали из дому с водителями-дальнобойщиками…

Мари изумленно уставилась на Терезу. Та кивнула, словно подтверждая правдивость своего рассказа, и тяжело вздохнула.

– Для Мэтта это был страшный удар. Когда он через несколько месяцев с помощью нанятого детектива нашел их, Джоанна и Аманда принимали наркотики. А Джоанна была беременна.

Мари чувствовала, как от подступившего ужаса у нее холодеют ноги: она начала понимать.

– Ник? – одними губами прошептала она. Тереза кивнула. И все сразу стало на свои места – его первоначальная неприязнь к мальчику, поведение… – О Боже…

– Мэтт собрал все силы для того, чтобы продолжать жить, но Джоанна уже не была прежней Джоанной. Мне кажется, он и до побега не знал ее по-настоящему. Любовь слепа… Он попытался вылечить ее от наркотической зависимости, но… Она требовала дозу и сводила всех с ума. А когда Мэтт отказывал ей, она сыпала страшными оскорблениями. Она кричала на весь дом, что он не мужчина, что, занимаясь этим с кем попало, она впервые узнала, что такое настоящий секс… Простите, что я рассказываю такие ужасные вещи, но вы должны понять, что пережил Мэтт. Она смеялась над ним и говорила, что отец ее ребенка настоящий мужик, а он тряпка… Не в силах больше терпеть подобных выходок, он отправил ее в клинику. Джоанна сбежала через неделю. Наверное, один из бывших дружков помог ей бежать. Но они уехали недалеко. Разбитую машину нашли в нескольких милях от города. Джоанна умерла в больнице, но врачи сумели спасти Ника. Он долго находился в больнице, но все-таки выжил.

– Представляю, что Мэтт почувствовал, когда я сказала, что Ник похож на него! – Те несколько попыток завести разговор на эту тему вдруг совершенно четко всплыли в ее памяти. – Но откуда же я знала… Они действительно похожи… Глаза, губы… Это ведь мог быть ребенок Мэтта, Джоанна могла уехать уже будучи беременной, – почти отчаянно сказала она.

– Я не могу сказать ничего по этому поводу, но сам Мэтт был уверен, что это не его ребенок.

– Но тем не менее дал ему свое имя, – прошептала она. – Зачем вы мне это рассказали, Тереза?

– Потому что вы сотворили чудо, Мари. Мэтт принял Ника. И… мне кажется, что вы разбудили его собственное сердце. Я не знаю, что произошло между вами сейчас, но я думаю, что вы тоже любите его… Вы ведь любите Мэтта, Мари?

Мари опустила голову, смаргивая слезы.

– Да, – прошептала она, не в силах более сдерживать себя. – Но вы ошибаетесь, Мэтт не любит меня, это была просто сделка…

Тереза жестом остановила поток ее слов и тихо улыбнулась, как может улыбаться человек, проживший жизнь и много повидавший на своем веку.

– Вы ошибаетесь, Мари. И очень скоро поймете это. Ну, мне пора. Обязательно передам это Мэтту, как только он появится.

– Спасибо, – пробормотала она и запоздало спросила: – Появится?..

– Мэтт исчез на следующий день после вашего ухода и до сих пор еще не появился. Уже неделю.

– Неделю?.. – эхом повторила она. – Но с ним могло что-то случиться!

– С ним все в порядке. Он звонил вчера вечером. До свидания, Мари. – И, не дав Мари больше задать ни единого вопроса, Тереза ушла.

14

Трудно передать, что творилось с Мари после этого визита. В ней росла боль, но это была уже не боль обиды на Мэтта, а боль сопереживания его страданиям. Сердцем она нашла его поступкам тысячу оправданий, простила все его слова и действия. Как жаль, что она не может помочь ему. Мэтт никогда не примет ни от кого помощи, он слишком горд для этого. И в отличие от Терезы Мари была твердо уверена, что Мэтт никогда не испытывал к ней никаких чувств, кроме желаний плоти. Наверное, после такого предательства он вообще никогда не сможет больше полюбить ни одну женщину.

Захваченная своими горестными чувствами, Мари поняла, что не сможет быть сегодня одна. Позвонив Летти, она напросилась к ней в гости. Она провела у подруги целый день и возвращалась под вечер ничуть не успокоенная. Остановившись перед своей дверью, она достала ключ и вставила его в замочную скважину. И тут дверь неожиданно приоткрылась. Мари похолодела: ее квартиру вскрыли! Возможно, воры еще там… В этот момент дверь перед ее носом неожиданно распахнулась и Мари, вскрикнув от ужаса, отпрянула – перед ней стояла высокая темная фигура. Она споткнулась и упала бы, если бы мужчина не подхватил ее. Мэтт!

– Вы напугали меня! – выдохнула она.

– Я не хотел.

Мэтт тем временем почти втащил Мари в квартиру и закрыл дверь. Снял с нее плащ, повесил на вешалку и подтолкнул к комнате. И все это молча.

– Что вы здесь делаете? – выдавила она.

– Жду тебя.

– Как вы вошли?

– У тебя очень ненадежный замок.

Она почувствовала, как пересохло во рту. Мари повернулась, чтобы спросить его, зачем он пришел. Но, поскольку Мэтт шел за ней шаг в шаг, она сразу же налетела на него, ткнувшись лицом в его широкую грудь. Он подхватил и прижал ее к себе, а Мари затрепетала. От его нечаянной близости, знакомого запаха и отчаяния, сдавившего сердце, все ее чувства перемешались, и она просто вцепилась в него, как в единственную опору в ее колеблющемся мире.

– Мари, я действительно не знал, что Мишель твой брат, – вдруг тихо проговорил он.

– Что? Ах да…

– Я очень виноват, что так обращался с тобой, не доверял… Я прошу прощения. Но в тот день произошло столько событий, что я невольно потерял контроль…

Она просто стояла, едва слыша его слова, с жадностью разглядывая любимое лицо и не в силах произнести больше ни слова. Она глядела на него, но перед ее глазами все время вставал тот страдающий Мэтт, образ которого нарисовала Тереза. И невольно ее глаза затуманились от слез.

– Мари, ты плачешь?

– Нет, это от нервов…

– Ты очень похудела.

– Я немного приболела. Но сейчас уже все хорошо.

– Я уезжал.

– Тереза сказала мне.

– Я ездил в специальную клинику, мне нужно было сделать анализ ДНК.

– ДНК? Но зачем?

– Чтобы убедиться, что Ник мой сын.

У нее ужасно закружилась голова.

– И?.. – еле выдавила она.

– Он действительно мой сын. Понимаю, что это звучит невероятно…

– Не так уж невероятно. Тереза все рассказала мне…

– Может, это и к лучшему, мне самому не придется пересказывать тебе подробности тех лет, – после продолжительного молчания проронил он.

– О, Мэтт, – прошептала она, вкладывая в свои слова все сочувствие и сострадание, – как такое могло произойти?

– Врачи не смогли совершенно точно определить срок беременности – родившийся ребенок был недоношен и очень мал. Возможно, Джоанна сбежала, не подозревая о том, что носит моего ребенка. – Его тон сделался совсем тусклым, а глаза сухо блестели. – Она ненавидела меня и пыталась лишить сына, но я так и не понял, чем я заслужил эту ненависть. Она как будто сошла с ума… – Он замолчал, заново переживая то неимоверно тяжелое время. – А я был в таком состоянии, что… Я и предположить не мог… – Мари чувствовала, что по телу Мэтта прошла судорога, и еще теснее прижалась к нему. – Я не мог видеть Ника, но и почему-то не хотел отдать его на усыновление. Как только его возраст позволил, отправил его в школу. Я так ошибался, и неизвестно, чем закончилась бы эта история, если бы не ты, Мари.

– Я не думаю, что мои заслуги так велики…

– Ты столько твердила, что Ник похож на меня, что совершенно невольно я стал присматриваться к нему. И в голову мне все чаще стала приходить мысль, что существует какой-то ничтожный шанс, что он мой сын. Я заболел этой мыслью, но меня так страшило возможное разочарование… Но ты, Мари… Ты относилась к Нику, как мать, в тебе было столько любви, добра и сострадания… Много раз я видел, как ты прижимаешь к себе его хрупкое тело, и не мог понять твоих чувств. Пока в один прекрасный момент в моей голове словно бомба взорвалась. Я вдруг увидел всю ситуацию словно со стороны: свои действия, обиду, боль и месть я перенес с Джоанны на невинного ребенка. Это было как озарение. И это перевернуло все мои представления. И я смог полюбить Ника. Но мне все же была нужна правда, как далеко зашла в своей злобе Джоанна. И я решился сделать анализ…

Мари почувствовала, что еще немного – и из-за всех этих волнений она просто упадет. Мэтт безошибочно угадал ее состояние, подхватил ее и, усадив на диван, сел рядом.

– Даже не могу представить, что ты пережил. И тогда и сейчас… Это ужасно… Но теперь все кончилось, ты обрел Ника, а он тебя… – Мари не знала, кого больше утешает: Мэтта или себя.

– Я уже разговаривал с Ником и все объяснил ему. Он удивительный ребенок, и мне кажется, что со временем… он сможет назвать меня отцом. Я усыновлю Ника официально. И есть еще кое-что… – Его рука скользнула в карман, а потом он взял руку Мари в свою.

– Это для тебя, Мари. – На его ладони лежала маленькая коробочка.

Мари сжалась. Теперь он просто откупается от нее, она действительно ему больше не нужна!

– Я же сказала, что мне не нужно…

– Открой.

– Нет.

– Открой!

Что-то в его голосе заставило ее повиноваться. На бархате лежало кольцо с сияющим бриллиантом.

Мари склонилась над ним, из ее глаз брызнули слезы, но Мэтт их не видел. Молчание затягивалось, и он потерянно произнес:

– Я хотел тебя просить стать моей женой еще в тот день, когда… увидел тебя с Мишелем. Откуда же я мог знать… Я увидел тебя в тот момент, когда вы приникли друг к другу, а потом ты поцеловала его. Ты была так нежна, и вы так подходили друг другу, что у меня в голове помутилось. Я увидел ту, которую мечтал назвать своей женой, в объятиях другого мужчины. Это было как повторение старой истории, я был вне себя. И все испортил. Сможешь ли ты простить меня? Мари, – тихо позвал он, удрученный ее долгим молчанием и отсутствием какой-либо реакции, – ты станешь моей женой? – Только тут он понял, что она беззвучно рыдает. – О Боже, только не отказывай мне.

– Ты же знаешь, что это невозможно, зачем же мучаешь меня?

– Невозможно? Но почему?

– Я вовсе не та, кто тебе нужен. Я не твоего круга, во мне нет ни капли изысканности или светскости, я не знаю стольких совершенно естественных для тебя вещей…

– Во мне тоже нет стольких качеств и умений, которые присущи тебе. Но тем не менее я не считаю это препятствием.

– Это совсем другое…

– При всем том, что мы с тобой такие разные, есть одна вещь, которая делает возможным все на свете. Посмотри на меня… – Мари подняла на Мэтта глаза. – Это любовь, дорогая. Я люблю тебя, Мари, и прошу стать моей женой.

– О, Мэтт… – Она вдруг поняла, что сдерживаться выше ее сил. – Я люблю тебя…

Мэтт сгреб ее в охапку и принялся целовать.

– Я так надеялся, что ты скажешь мне это, и так боялся, что убил в тебе все чувства… Нет, не говори ничего, просто целуй… Как долго я ждал…

– Как долго я ждал… – Эту фразу Мэтт повторил уже с улыбкой, когда они оба немного успокоились.

– Всего несколько дней.

– Месяцев… – поправил он.

– Что?

– Не знаю, когда я полюбил тебя, но теперь мне кажется, что это случилось в те первые часы, когда я увидел тебя. Правда, тогда я считал, что мои чувства гораздо примитивнее – я захотел тебя. Пригласить тебя на работу было простейшим решением, и я готов был использовать все средства, чтобы добиться этого. Но в итоге все еще больше осложнилось: я даже не знал, как подступиться к тебе, и ты очень успешно ускользала из всех моих ловушек. А когда я первый раз поцеловал тебя, – помнишь? – я почти потерял голову. Именно тогда я решил сделать тебе это предложение. Я думал, что если я сделаю это, то очень скоро остыну, как это бывало всегда.

Я видел, что ты была не в себе в тот день, когда мы заключили этот проклятый контракт, но искушение было выше моих сил. И когда ты так холодно и грубо подняла вопрос о взаимной верности, я чуть не расхохотался над абсурдностью ситуации: я не мог смотреть ни на одну женщину, кроме тебя, а ты ставила это условие.

Я убеждал себя, что мне нужен только секс и этого будет достаточно, что, познав твое тело, я избавлюсь от наваждения. Но я ошибался. Ты оказалась невинной, и я совсем сошел с ума. И тогда я понял, что пропал и никогда не отпущу тебя. Я ужасный собственник. Но ты держалась так отстранено. Ты была моей и тут же ускользала. И чем дольше длились наши отношения, тем глубже я увязал, пока не осознал, что ты единственная женщина, которая мне нужна. Я сбежал из офиса, купил обручальное кольцо и… увидел тебя с Мишелем. Кто мог подумать, что человек, которому я поручал собрать о тебе сведения, когда ты только появилась с Ником, окажется таким твердолобым! Он понял меня очень буквально и собрал сведения исключительно о тебе. Что чуть не стоило мне счастья. Увидев тебя с Мишелем, я пришел в такую ярость, что испугался сам себя, а когда я… я выгнал тебя, то понял, что отпустить тебя выше моих сил. Я люблю тебя, Мари, и это чувство переполняет меня. Но ты… я причинил тебе столько боли…

– Не говори больше об этом, все уже прошло. И я так люблю тебя, Мэтт…

– Зачем ты отдала тот сверток Терезе? – тихо спросил он. – Когда она передала его мне, я ожидал увидеть что угодно, только не деньги… Зачем ты сделала это?

– Именно потому, что люблю тебя. Эти деньги… Они оскверняли мои чувства.

– Теперь я знаю, что ты согласилась на эту сделку, чтобы спасти своего брата…

– Ты все-таки узнал… Но теперь я понимаю, что согласилась не только поэтому… С самой первой минуты, как мы встретились, я принадлежала тебе. Но поняла это только сейчас…

Мэтт вдруг выпустил ее из своих объятий, поднялся с дивана, но, прежде чем Мари успела запротестовать, встал перед ней на одно колено, как герой сентиментального романа, и, глядя в ее глаза, произнес:

– Мари, я люблю тебя, я не могу жить без тебя! Ты станешь моей женой? Я знаю, что порой бываю ужасен, что мой характер нуждается в доработке, но ты с этим прекрасно справишься.

– Да, – улыбаясь, ответила она и вдруг встрепенулась. – Но что скажет Ник?

– Он уже одобрил это решение, когда напутствовал меня. Тереза благословила перед уходом, а Лео пожелал мне удачи.

– Да тут целый заговор! – изумленно воскликнула Мари.

– Помнится, ты была мастерица на подобные действия. Так что рано или поздно ты должна была угодить в подобную ловушку. И тебе уже не выбраться…

– И я очень рада этому.

А потом слова стали им не нужны.