Текст книги "Контакт"

Автор книги: Алекс Ривендж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

21

Дождь поливал двух беглецов, как назло, со всей щедростью: даже в трех шагах из-за густоты его струй невозможно было различить ни одного силуэта. Стены и трубы выскакивали перед Рипли неожиданно, но по сравнению со скрывающимися под ногами ямами и решетками это было детской забавой; как она не сломала обе ноги, можно только гадать.

Ступни скользили по гладким пузырям крыш, время от времени налетающий ветер сбивал ее с ног. Скейлси держалась, но могла передвигаться только ползком, прислонив к шершавой трубе-путеводителю нежное еще брюхо. «Сколько мы еще выдержим этот дождь?» – кусала губы Рипли, в очередной раз выкарабкиваясь из выемки новой крыши, уже вогнутой. Ноги скользили, уцепиться руками было не за что. Уже почти в отчаянье Рипли пробовала впиться в проклятую крышу ногтями и вскрикнула от боли: ноготь сломался.

– Мама! – захлебываясь от бьющих в морду струй простонала Скейлси, – Что с тобой?

«Бедный ребенок… И она даже сейчас думает обо мне…»

– Все в порядке, моя девочка! – кое-как отплевавшись, ответила Рипли, чувствуя нежность к этому доброму существу. Нет, не время для нежности, не время…

Но почему? Если его нет сейчас, то когда оно еще будет? Сколько раз она уже говорила это себе – и упускала, может быть, самые ценные мгновения своей жизни. Кто мешал ей по-настоящему хоть раз приласкать Ньют? Тоже «не время»? Но разве стоит бороться за жизнь, в которой из-за вечной борьбы для любви не остается места?

Подумав об этом, Рипли сильней рванулась вперед, и – чудо: ей под руку попала скоба, позволившая подтянуться и оказаться на макушке гладкого пригорка.

– Скейлси!

– Да? Я слушаю, мама, – судя по бульканью, вмешавшемуся в ее голос, говорить «девочке» стало трудно.

– У тебя все в порядке? Тебе не холодно?

– А мне уже можно мерзнуть?

– Конечно, – ответ Скейлси задел Рипли за живое. Неужели девочка настолько ей доверилась, что совершенно забыла о себе?

– Да. Мне холодно и немножко хочется есть. Но если ты скажешь – надо потерпеть, я потерплю.

– Бедная ты моя… Ну, давай доползем до ближайшей новой решетки: может, там для нас найдется сухой уголок… Как ты считаешь, мы уже миновали тот магазин?

– Конечно. Он неширокий и идет только в глубину, этажами. И выход наверх у каждого здания может быть только один, кроме взлетных площадок…

Скейлси хотела сказать что-то еще, но вместо этого неожиданно завизжала. Еще ни разу Рипли не слышала от нее крика столь отчаянного. Она сама не поняла, как ухитрилась перелететь с «пузыря» на «пузырь» и очутиться по ту сторону трубы, на которой сидела Скейлси. «Девочка» вжалась в трубу и смотрела куда-то в дождь. Рипли проследила за ее взглядом и обмерла: на них сквозь дождевые струи смотрели круглые светящиеся глаза.

«Может, это фары какого-то „челнока“ или катера?» – с надеждой подумала Рипли – но нет, темнеющий за ними силуэт был слишком странной для машины формы. Кроме того, высота красных светящихся точек менялась, а темная громада росла. Тяжелый запах мокрой шерсти сообщал, что в дожде прячется зверь, забивший тревогу инстинкт кричал, что это – хищник.

Глухое рычание раздалось со стороны таинственного врага.

Рипли сделала шаг вперед. Будь что будет – лишь бы Скейлси успела сбежать…

– Беги! – крикнула Рипли, делая первый шаг навстречу зверю.

Страх сковывал ее руки и ноги, но она заставила себя шагнуть еще раз, потом еще…

Может быть, возникшая прямо перед ней лохматая морда и была в чем-то симпатичнее создавших этот город цивилизованных монстров – но зверь был похож на зверей земных, против которых работала запечатленная издревле «программа страха».

Как иногда вид обыкновенной мыши может оказаться для человека более страшным, чем готовая раздавить его машина – так и это существо пробудило в Рипли самые глубокие инстинкты. Черно-желтые полосы, изогнутые белые клыки…

«Ну нет, я не побегу!» – сжала зубы Рипли, делая навстречу уродливому тигру – ей было не до поиска других аналогов – еще один шаг.

– Ну, что ты стоишь? – крикнула она. – Вот же я!

«Тигр» закрыл пасть и попятился. Его инстинкт говорил о том, что жертва должна удирать – а раз она осмеливается идти на него так нагло, лучше не считать ее добычей.

«Интересно, Скейлси уже добралась до ближайшей решетки или нет? – думала Рипли, с вызовом глядя в красные отсвечивающие глаза. – Так… А что я могу сделать с этим зверем? Говорят, волков в древности иногда хватали за язык…»

– Что молчишь, тварь? – спросила Рипли страшную морду.

Зверь попятился.

– Так ты что, боишься меня? – продолжала идти на него Рипли. Ну так бойся! Бойся! А то я тебя!..

Почти не помня себя, она замахнулась на лохматое тигроподобное чудовище. Инстинкт зверя сработал по извечной программе: огромный хищник, которому, может быть, достаточно было одного удара лапой, чтобы смести напавшее на него человеческое существо, повернулся и огромными прыжками помчался вперед, подальше от Рипли и жмущейся где-то Скейлси.

Только после его бегства Рипли поняла, что дрожит от страха всем телом. Неужели снова случилось чудо?

– Скейлси! – позвала она.

– Я тут, мама! – судя по вновь вернувшейся чистоте звука, Скейлси вырвалась из-под гадких струй.

– Оно ушло.

– Я видела… Ты самая лучшая мама в мире: он так тебя испугался…

– А ты уверена, что он не пошел за своими собратьями?

– Он? Да ведь его даже называют Одиноким… Он никогда не будет охотиться вдвоем, даже когда дружит с самкой!

– Ну, дай Бог, – вздохнула Рипли, перебираясь через трубу к открывшемуся чердачному люку. – Иди сюда…

Покрытая водой мордочка Скейлси показалась ей сделанной из стекла – настолько она была холодной и гладкой.

– Что, мама?

– Ничего… хорошая ты моя девочка… – обняла ее Рипли.

22

Большое Эхо принял Шеди холодно.

– Итак, ты говоришь, что неизвестный втянул тебя в машину… Что ты делала на летательной площадке?

– Я проходила возле нее, и когда он меня туда потянул, просто вначале растерялась. Потом, когда я немного пришла в себя, мы уже летели. Я лягнула его, сбивая с ног, и прыгнула за борт. Почти тут же машина врезалась в стену.

Поза Шеди изображала открытость. Что ж, она в свое время увлекалась любительским театром.

Большое Эхо недоверчиво оглядел девушку. Он подозревал, что она либо врет, либо что-то недоговаривает, но все же поверить в это до конца не мог. Ну что может приврать такое примитивное существо? Ей же без приказа и в голову не придет никакое вранье.

– Ладно. Тогда почему по городу поползли слухи, что Рипли может менять членам Народа пол? Откуда они могли взяться, если настоящего разговора с похитителем не произошло?

– Вы можете проверить – он наверняка погиб…

«Что же случилось? Почему он мне не верит? Или… неужели нашли его тело?»

– И все же откуда взялись эти слухи?

– Об этом говорили многие в Зеленом Крае. Так что разболтать мог кто угодно. Слухи на то и слухи…

– Но откуда узнали, что инопланетянка в городе?

Шеди почуяла ловушку в самый последний момент, когда слова «от Оппозиции» уже были готовы вырваться изо рта. В самом деле, откуда она могла знать, что Рипли исчезла?

– А она что, пропала? – «удивилась» Шеди.

Большое Эхо внимательно проверил все углы изгибов ее тела: нет, похоже было на то, что девушка не врет.

– Ладно. Свободна… Впрочем, нет. Как ты считаешь, куда могла пойти эта инопланетянка с ребенком?

– И девочка с ней?

– Да, и девочка… Куда их может понести?

– К передатчику, – как хорошо зазубренный урок повторила Шеди.

– Допустим… на всех пунктах связи мы уже выставили своих наблюдателей… В магазинах, после произошедшего инцидента во «Все для всех» – тоже. Так куда она может еще пойти?

– А вы не сделаете ей ничего плохого?

– Нет, – по телу Большого Эха проскользнуло легкое отвращение. «Ну что эта недоразвитая из себя изображает… какое ей до этого дело?»

– Тогда… – Шеди испытующе посмотрела на него. Как знать, врет он или нет… ведь врет же почти наверняка. Если так думает Оппозиция, которая заинтересована в том, чтобы заполучить от Рипли информацию, значит, те, кто хотел уничтожить ее в самом начале, тем более примутся за это дело с особым рвением. – Я не знаю…

– Подумай! Тебя хотели похитить уже после нападения на Зеленый Край, значит, они считают, что ты должна это знать.

– Они ошиблись, – Шеди начала потихоньку съеживаться. Она поняла, что долго изображать отсутствующие в данный момент чувства перед профессионалом она не сможет, и уйти в «глухую защиту» было бы спасением: мало ли что могло заставить ее испугаться…

– И все же… Я жду! – грозно прикрикнул на нее Большое Эхо.

– Они считают, что я лучше ее знаю – вот и все.

– Правильно, ты знаешь инопланетянку лучше, чем кто бы то ни было. Ты можешь догадаться о ее маршруте, если захочешь.

– Хорошо, я попробую… – хвост Шеди оплел ее спереди, замыкая «глухой клубок». – Если людям плохо и некуда пойти, они начинают искать помощь. Помочь могут только родственники. У Рипли родственников нет, но семья Скейлси – это моя семья. И самым близким из родственников оказывается Бревно в Глотке…

– Кто? – удивился Большое Эхо. Пожалуй, это было самое странное из имен, которые ему когда-либо доводилось слышать. Впрочем, не самым. «Эй ты, Псих» в этом отношении его все же превосходил.

– Это ближайший родственник. Я знаю, где он живет.

– А номер Карточки Жизни?

– Не знаю… Только дом. Но я могу показать.

«Пусть едут… – довольно ухмыльнулась про себя Шеди. – Откуда Рипли и Скейлси знать о его существовании?»

23

Скейлси ела жадно, запихивая белковый концентрат в рот лапами и давясь им при глотках. Рипли посмотрела на остаток упаковки: если так расходовать украденную в какой-то пустой квартире еду, ее хватит дня на два.

«Эх, чему же я учу это дитя, – грустно заметила она, погружая зубы в рыхлую безвкусную массу. – Нет, все правильно – я учу ее жить».

– Ну так как, куда мы пойдем дальше? – спросила Рипли, когда украденный завтрак, точнее, выделенная на завтрак часть украденного, была съедена.

– Не знаю. Мне так хорошо с тобой. Зачем еще куда-то идти?

– Ну как же, Скейлси… Тебе нужно учиться, ты очень быстро взрослеешь – посмотри-ка на свое пятно: еще чуть-чуть – и у тебя почернеет весь хвостик… А откуда мы будем брать еду?

– А вот так же: залезем и возьмем. Нам ведь это нужнее…

– Нет, девочка моя, так не годится. Воровать – это последнее дело, грязное… Запомни навсегда: иначе как для спасения жизни, этим делом заниматься нельзя. Понятно?

– Понятно… Но ведь это так интересно!

– Интересно будет, когда нас за это поймают… Вот стыда-то будет!

Скейлси опустила головку и напряглась, чтобы хоть силой мышц загнать на места свои мысли. После недолгого молчания она сказала просто:

– Да, мам, ты права.

– Ладно… Так куда мы можем пойти? Куда вообще пошла бы ты, если бы жила одна?

– К тебе.

– А если бы меня не было?

– К Сэд или Шеди. Они добрые.

– А если у них нас будут искать в первую очередь? Они нас знают, мы – их, значит – где мы можем быть, по мнению тех, кто за нами охотится?

– У них!

– А куда еще можно пойти?

– Можно попробовать найти мою прабабушку… Она ведь бабушка Шеди, да?

– Хорошо, но – как? Да и Шеди говорила вроде, что бабушка уже… как у вас принято говорить – стала облаком…

– Все равно, надо найти ее дом. Может, есть дедушка, может – еще кто.

– А как это установить?

– Я знаю. Нас учили: когда теряешься, нужно идти к Уху и трижды нажать крайнюю кнопку снизу. Там наверняка скажут, кто где живет.

– То есть узнать через справочную службу? – обрадовалась Рипли. «Ну надо же – снова я из-за их звериных морд все время забываю, что здесь цивилизованное общество…»

– Да.

– Ну что ж… Ты сможешь сделать это для меня? Ты хоть и хорошенькая девочка, но мало отличаешься от других, и тебя вряд ли узнают… К тому же… вот что, подожди меня.

Рипли быстро доползла до уже знакомой квартиры – хозяина все еще не было видно.

Как и следовало ожидать, под зеркалом обнаружились краски, и хотя ни один из цветов даже с натяжкой нельзя было назвать естественным, после недолгой тренировки Рипли удалось составить из них приличный «подростковый» оттенок. Скейлси пришла от перекраски в восторг и сплясала по этому поводу целый танец.

– Ну, – кивнула ей Рипли, – действуй!

24

– Куда делся Длинношеий? – мрачно спросил Транслятор.

Братья-близнецы Жмот и Бродяга развели щупальцами.

– Мы нашли его тело у самого здания…

– Он был без головы… наверное, кто-то уже успел получить от инопланетянки оружие.

– А я тут ни при чем! – завопил, прячась за их спинами, Посредник Дерево Весной.

– Заткнись!

– Да ни при чем я!..

«Выведите его», – жестом приказал Транслятор. Бродяга подхватил тупицу Посредника (все же, как бы ни был он умен для своей роли, Посредник и был всего лишь чем-то средним между Простым и полноценным мужчиной).

– А где странная Сестра с мужским разумом?

– Она исчезла…

– Похитили, значит… И что мне с вами за это сделать?

Жмот покорно подставил шею: «Если надо – берите мою жизнь».

Покосившись на него, ту же покорную позу принял и Бродяга.

– Ладно, – смилостивился над ними глава Оппозиции. – Лучше подумайте над тем, куда это существо с чужой планеты могло деться. Последний раз его видели во «Все для всех», кое-кто из наших разболтал о ее существовании всему Народу, и в городе поднялась паника. Предатель уже мертв. Заслуживает внимания в этом деле одно: инопланетянке никто не помогал, за исключением дочки. Я не знаю, помог ли кто бежать Сестре, но мы будем охотиться на одиночку. Условия такие: если она окажется на виду у многих – убейте ее на месте. Если же свидетелей не будет – доставьте ее сюда… Правда, я не удивлюсь, если мы уже опоздали: может быть, секретная служба уже вытрясла из нее все сведения. Итак, задание вам понятно? Где, по-вашему, она может быть?

Бродяга переступил с ноги на ногу, от взгляда Транслятора это не укрылось.

– Ты что-то знаешь?

– Да как сказать… Я знаю, что люди из спецслужбы выставили наблюдателей на всех пунктах связи, но больше всего их сидит возле одного из самых обыкновенных домов. Там – настоящая засада. На кого она может быть, кроме инопланетянки?

– Логично, – Транслятор качнулся на перекладине, украшения его засверкали. – Где этот дом, знаешь?

– Да. В нем живет некий Бревно в Глотке. У него почти не гнется шея – на редкость уродливый тип. По-видимому, он приходится родственником ребенку по настоящей матери.

– Прекрасно, – довольно вильнул хвостом Транслятор. – Берите Простых – и вперед… надеюсь, ваши новости будут более веселыми…

25

«Как странно, – думала Рипли, ожидая возвращения „девочки“. Когда за мной… точнее, не только за мной, охотилось одно чудовище, мне было страшно… Здесь их тысячи, миллионы – но я почти не боюсь… или это оттого, что я узнала их лучше? Если разобраться, они гораздо более похожи на нас, чем кажется… Пожалуй, мне было бы даже тяжелей, если бы эта охота не началась. Я бы никогда не поверила в реальность этого мира. А так – есть здесь и свои хорошие люди, есть и подлецы… Все как у на с…»

– Мама! – высунулась в дырку маленькая головка. Впрочем, не такая уже маленькая: Скейлси росла почти на глазах. – Я нашла! У меня, оказывается, есть дядя с очень смешным именем, представляешь – его зовут Бревно в Глотке. Он, наверное, был еще голоднее, чем мы, когда его глотал… так вот, я знаю, как его найти… Побежали?

– Но как? По улице? Меня же сразу узнают, – вздохнула Рипли. Однако вылезать на поверхность после встречи с Одиноким она не согласилась бы даже под страхом смерти. В конце концов, чем разумное чудовище хуже дикого?

26

Когда Бревно в Глотке вошел в свою квартиру, его ожидал странный сюрприз: никогда еще маленькая комнатка не вмещала в себя такую толпу гостей.

– Здравствуйте… – проговорил он, пятясь назад: как расценить это вторжение, он пока не знал.

– Здравствуйте. Секретная служба, – представился Большое Эхо.

– Но… – Бревно в Глотке сделал еще один шаг назад, – что я сделал?

– Успокойтесь. В целях государственной и общественной безопасности в вашей квартире мы установили засаду. По некоторым нашим данным, сюда должно прийти инопланетное существо…

– Здравствуйте, – повторил Бревно в Глотке. Его поза показывала вопрос: «А вы, братцы, не свихнулись? Какие у меня, добропорядочного гражданина, могут быть инопланетяне? Может, их и в природе-то не существуе т…»

– Прекратите строить из себя актера, – шикнул на него Большое Эхо – и Бревно в Глотке расслабился: «Делайте что хотите. Я тут никто…» – Вот так-то лучше… К несчастью, это существо доводится вам в некотором роде родственницей: оно выносило и воспитывает вашу племянницу. А куда она может пойти, если других родственников, кроме вас и Шеди Второй из семьи Нервной, у нее нет?

«Да мало ли… я-то тут при чем»? – возмутился про себя Бревно. Негнущаяся шея придавала ему вид почти комичный.

– Пусть катится, куда хочет, – буркнул он, начиная сворачиваться в клубок на ближайшей перекладине.

– Вы говорите не как патриот…

– Не волнуйтесь, я не из Оппозиции. Я просто не люблю, когда в мой дом врываются без разрешения и следят за мной всю дорогу. Если ваши люди помнут мне цветы в оранжерее, я действительно поступлю не как патриот и потребую возмещения убытков: у меня там есть несколько очень ценных сортов.

– Но там нет моих людей! – возразил Большое Эхо.

– Вы что, смеетесь надо мной? – Размахивая хвостом во все стороны, Бревно в Глотке начал раскачивать перекладину, мелькая перед носом сердитого Большого Эха. – Я лично их видел… двое или трое, не говоря уже о пакостной морде Простого… Какого вы вообще таскаете с собой этих животных? И бабу притащили…

– Ты ослеп! – воскликнула Шеди. – Ты что, меня не узнал? Это же я, твоя сестра!

– Да… странно… – Бревно обернулся вокруг перекладины и замолчал.

– Эй, Хмурый, – приказал Большое Эхо. – Пойди посмотри, кто там, только осторожно…

– Будет сделано!

Молодой самец, сохранивший еще на боках и на брюхе ярко-желтую окраску, резво вскочил на ноги и сиганул к двери.

– Смотри, чтобы тебя не заметил никто! – бросил ему вдогонку Большое Эхо.

Шеди подтянулась на гостевой перекладине и тоже начала раскачиваться: движение помогало скрывать эмоции. «Рипли, ты слышишь меня – не приходи! .. Не приходи, подруга!» – посылала она в пространство невидимые сигналы, но знала всю бесполезность такого занятия: общение с инопланетянкой доказало ей, что умение читать чужие мысли и чувства не входит в число ее способностей. «Нет, не так! Скейлси! Беги отсюда, девочка! Скейлси, не приходи…»

Тем временем крадущейся походкой Хмурый приближался к оранжерее. Ее хозяин не ошибся: даже издали чувствовалось присутствие там довольно большой группы. Присев под желобком стока, Хмурый осторожно заглянул внутрь. Несколько Простых сидели в своей обычной позе готовности; здесь же рядом поблескивал серебристый шарф Посредника.

«А что, если я нападу на него? – подумал Хмурый. – Нет, лучше посоветоваться с начальником, а та – мало ли… Или все же попробовать? Тогда я один буду победителем… Нет, не надо… Или надо?»

Размышления на эту жизненно важную тему заставили его забыть об осторожности. Вверху прозвучал предупредительный крик, и щупальца Простых дружно стали раскручиваться.

Хмурый оглянулся: убегать было поздно. К оранжерее спешил тип явно не из Управления – слишком много было навешано у него на конечностях блестящих побрякушек.

«Ну, была не была!»

С громким криком Хмурый бросился на Посредника и вцепился в него мертвой хваткой. Тотчас его оплело сзади добрым десятком щупалец, когтистые лапы Простых зашарили по телу.

«Не сдамся!» – гордо решил Хмурый, стараясь дотянуться до глаз Посредника. Если вывести его из строя – весь этот сброд должен разбежаться, и пусть Транслятор лично ловит их по улицам. Кроме того, если их признают дикими и установят, где находился питомник, очень многие загремят под суд…

Он не чувствовал ни боли, ни страха. Вывести противника из строя – весь смысл жизни сошелся теперь на этой задаче. Ноги хрустели: хитин начал разрываться под тяжестью навалившихся на него тел.

«Нет! Не сдамся!» – из последних сил Хмурый впился когтями Посреднику в глаза. «Если удастся всунуть туда палец целиком, можно достать до мозга…» – соображал он, вкладывая в это уже мелкое движение последние силы. Тут же страшная боль пронзила нижнюю половину тела: разбрызгивая во все стороны кровь и защитную жидкость, пояс нижних конечностей вместе с хвостом отошел от тела, на миг задержался на шатающемся позвонке – и тело Хмурого лопнуло пополам. И лишь палец, еще живой и движимый останавливающимся сердцем, наполненным решимости, все глубже входил в тело врага. Когда бронированная волна Простых схлынула, на месте остались два изуродованных трупа.

Выскочившие на крики сотрудники спецслужбы увидели только разбегающуюся во все стороны группу Простых. Бой был закончен.