Текст книги "Грани пустоты"

Автор книги: Алекс Рауз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Алекс Рауз
Грани пустоты

Пролог

Я застыл в миллиметрах на грани с прекрасным и оглянулся назад. Полыхающий оранжевыми красками закат сменился тёмным безмолвием. Прозрачная дымка опускалась на сверкающий город, предвещая безумную ночь. Часы грянули полночь, и я вдавил педаль в пол. Мая рядом крепко схватилась за подлокотник, рывок вжал её в кресло и вызвал улыбку на лице. Мы знали, бояться – для слабаков.

Ночные огни мелькали в такт громкой музыки, разрывая вновь рождённую Вселенную. Каждый шаг секундной стрелки давал передышку перед новой битвой.

Приключения? Если всё вокруг идёт нормально – значит, мы погибли. Но адреналин разливался по венам, доказывая обратное. Новый город был живым, в отличие от бесчисленного множества предыдущих. А теперь пора действовать и доказывать, что живы и мы! Злобный творец издевался, но мы научились играть в это безумие.

– Справа, – сегодня я хорошо угадывал.

Мая повернула голову, чтобы застать первую ракету, осветившую защитный купол над городом.

– К чёрту, пляшем.

Я дёрнул ручник, машина крутанулась и застыла у очередной светящейся вывески. Поправив безупречно сидящий серый пиджак, я выскользнул из машины, чтобы успеть распахнуть дверь для Маи. Феррари мы бросили незапертым у входа.

Внутри клуба музыка вводила в транс пару сотен людей. Не думать и двигаться, влиться в беспечный поток сознаний прочих путников – всего одна ночь или десяток минут, чтобы исполнять мимолётные желания.

Очередной снаряд разбился о купол, тряхнув пол, но никто не обратил внимания. Танец уносил и даровал временное забвение. Ритм подсказывал движения, и тело плыло на его волнах. Наравне со скоростью, атмосфера расслабляла и сводила с ума.

– Бежать вечно? – Мая растянулась в мрачной улыбке. – Ты предупреждал при знакомстве.

– Жить! – выдохнул я, чувствуя, как безумный блеск в моих глазах зажигает и её.

Мы подхватили пару горящих коктейлей с подноса пробегавшего официанта и опрокинули, не чокаясь. Когда умираешь почти каждый день – выпить за упокой будет хорошей шуткой.

Голоса и алкоголь, музыка и долгожданное движение оставляли всё значимое позади, вселяли безрассудную уверенность если не в завтрашнем рассвете, то определённо в настоящем мгновении. Именно то, чего нам всегда не хватает.

Рождение и медленное увядание – свобода живых людей. Их неосознанный счастливый выбор, и недостижимое благо для творений безумного демиурга.

– Поехали? – предложил я. Кровь, бурлившая этой ночью, гнала вперёд, увидеть всё, на что способен этот маленький островок развлечений и драйва. Наше время опять подходило к концу.

Мая кивнула и подхватила мою руку, как обычно готовая идти до конца этого мира и бесчисленного множества других.

Легко лавируя в скудном потоке встречных машин, я в считанные минуты донёс нас до высочайшего небоскрёба в городе, запримеченного ещё в прошлой гонке со смертью.⠀

Стеклянный лифт плавно возвысил восторженную Маю над обречённым городом, а я не мог наглядеться на неё. Когда мы ступили на тонкую кромку последнего этажа, я решился разрушить последние стены.

– Я умирал в десятках миров без тебя. Они были прекрасны, но я их не замечал. Бродил, как призрак себя настоящего, это не назвать жизнью. Я больше не хочу тебя забывать.

– Быть может, настало время проверить, чего мы стоим?

– Стоит лишь сильно захотеть? Перестать бежать и начать бороться…

Сияющий купол треснул, и последняя ракета опустилась на тлеющую оранжевыми огнями эстакаду вдали. Огромный ядерный гриб накрывал живой город как в замедленной съёмке. Секунды длились целую вечность, оттягивая неизбежное. Как всегда, я отчаянно хотел больше времени.

– Не отпускай мою руку, – прошептал я.

Непередаваемая красота гибели, неведаная ни одному живому существу, раскрыла передо мной объятия. Но я имел все шансы стать первым, кто сможет запомнить. Только если очень постараться…⠀

Я застыл в миллиметрах на грани с прекрасным и оглянулся назад.

I

Ночью шел снег. Огромные белые хлопья мягко оседали на пушистых хвойных ветвях и крыше брусчатого домика. И даже порывы ветра не смели тревожить тишину безмолвного леса.

Внутри ярко горел очаг. Оранжевые блики скользили по стеллажам огромной библиотеки. Запахи старых страниц и книжной пыли въелись в сами брёвна маленького дома.

За небольшим столом у окна хозяин усердно строчил в дневник. Одинокая свеча коптила и плакала воском, но он не обращал на неё внимания. Его руки била нервная дрожь, а взгляд поминутно обращался к засыпанному снегом окну. За ним сгущалась тьма, и ни единой живой души на многие мили вокруг.

Его звали Николай. Пару месяцев назад он выкупил этот заброшенный дом. Сроки сдачи кандидатской подходили к концу, и он радикально решил проблему с музой. Она любила уединение. Приходила по вечерам, невесомо присаживалась на краешек стола и улыбалась.

Но вот уже несколько дней Николаю было не до неё. С того момента, как в уголке глаза мелькнул тёмный силуэт, он потерял сон. Поутру следов на снегу не оставалось, а ночью он боялся раскрывать дверь. Всё казалось иллюзией и играми уставшего от одиночества разума.

Но сегодня тень прошла совсем рядом, и перестала быть миражом. Там, среди уснувших сосен, кто-то был. Тёмный балахон и длинные белые пряди… Паника накрыла его с головой.

Но Николай строчил и строчил в дневник, пытаясь побороть свои страхи. Он не хотел признавать, кого видел в этом образе, будто одно слово могло накликать беду.

И всё же написал… Смерть?

И ровно в тот миг, когда Николай поставил точку под вопросительным знаком, раздался стук в дверь.

Знакомство с Николаем.

Хвататься за кочергу было уже поздно, да и, пожалуй, бессмысленно. Смог бы он ударить человека? На подкашивающихся ногах Николай подошел к двери.

– Кто там? – он хотел задать этот вопрос грозно, но из-за дрожащего голоса эффект получился довольно жалкий.

– Я потерялась в лесу. Пустите меня погреться, пожалуйста, – ответил уверенный женский голос. Да, такая и в тайге не заблудится.

«Чему быть, того не миновать», – мелькнула мысль и он резко, не давая себе надежды и шансов на отступление, распахнул дверь. И застыл.

На пороге стояла ослепительно красивая женщина лет тридцати в сером пальто по колено и черных сапогах. Царственная осанка, слегка приподнятая голова, лёгкая улыбка на губах. Шапки не было и темные, густые, слегка вьющиеся волосы грациозно спадали на плечи. Никакого сходства с пугающим существом, бродившим вокруг дома по ночам.

– У вас такой напуганный вид, будто вы ожидали увидеть лешего, – все еще приветливо улыбаясь, произнесла она.

– Ох, простите, – Николай смущённо поправил очки, пропуская гостью в дом. – Я просто засиделся в глуши и отвык от людей.

– Да, понимаю. Я тоже не ожидала наткнуться здесь на дом, настраивалась гулять по лесу всю ночь.

– Тогда я спас вас и просто обязан напоить чаем! – радушно, но все еще довольно нервно, Николай указал на стул и бросился к чайнику. По пути укорил себя за излишнюю эмоциональность – так и самому за маньяка сойти не сложно. Но странная фраза соскочила с языка, будто потянул кто.

– Не откажусь. И спасибо, что впустили погреться, … – она вопросительно взглянула.

– Ох, точно, забыл представиться. Николай.

– Марта, очень приятно.

Пока закипал чайник, гостья устроилась в кресле у стола и изучающе посмотрела на хозяина. Николай нервно теребил свитер, пару раз снова потянулся к очкам, но не тронул. Всё время хотелось что-то поправить.

– Так вы заблудились? – он неловко попытался разбавить гнетущую тишину. Незнакомка казалась вполне милой и дружелюбной женщиной, но он все никак не мог избавиться от адреналина, попавшего в кровь при первом стуке в дверь. А от её взгляда до сих пор прошибал холодный пот.

– Задумалась и ушла слишком далеко в лес. На самом деле, я недавно поселилась в паре километров отсюда, в старом бабушкином доме, и еще не так хорошо знаю округу. А вы здесь давно?

– Скоро два месяца как. Сбежал от городской суеты, чтобы спокойно подумать.

– Так вы просто не ожидали натолкнуться на соседей, – вопрос прозвучал как утверждение, и ответа не требовал. – Это ваша библиотека?

– Да. Пожалуй, одно из немногих стоящих достижений за мою жизнь, – он ухватился за ниточку беседы, но быстро осёкся. Излишне хвалиться не хотелось, а что тут ещё скажешь, если не спросили.

– Люблю людей, стремящихся к знаниям. Один взгляд на ваши труды доставляет удовольствие, – вроде она восхищалась, но Николаю показалась на самом краю ее тона ирония. Возможно, просто показалась.

Чайник закипел, и хозяин с преувеличенным рвением бросился разливать заварку по чашкам. А Марта перевела взгляд на стол, где были в беспорядке разбросаны исписанные листы.

– Вы писатель?

– Ну что вы, – Николай снисходительно улыбнулся, – я аспирант. Это моя диссертация, именно ради нее я и приехал сюда.

– Хм, – заинтересованно промычала Марта и вытянула из-под самого низа груды листов титульный. – «Ментальный аспект формирования субъективной реальности»?

– Ну, – он заметно смутился. – Это пока черновое название. Оно звучит всё же лучше, чем изначальное «Что-то там про любовь».

Николай хмыкнул, ожидая смеха собеседницы. В конце концов, это была его первая шутка за пару месяцев. Вроде не такая плоская.

Но лицо Марты осталось вежливо-заинтересованным, будто он не сказал ничего необычного. Она ждала своего ответа.

– Если говорить простыми словами – есть теория, что мысли формируют реальность, – он начал бодро и уверенно, но к концу фразы стушевался и почти перешёл на шёпот. – Звучит, как пафосная фраза для мотивационных курсов… Но, мне кажется, под ней что-то кроется. Мир состоит из материи…

– Могут ли мысли её формировать, – не спросила, а закончила его фразу Марта. – Интересная тема.

Прежде чем продолжить, Николай аккуратно поймал взгляд гостьи, ненавязчиво прошёлся по ней глазами. Он постарался сделать это вскользь – и никак не мог понять, что слышит в её тоне, искренний интерес или скрытый сарказм.

– Мысли человека могут сформировать что угодно. Будь то любовь или завтрашний день. Это теория, ничем пока не подтверждённая, но она притягательна, правда? Что мы можем творить…

– Творить мир вокруг нас, лес или дом, – Марта улыбнулась и прищурилась, теперь уже не спуская взгляда с Николая. Он слишком резко опустился во второе кресло у камина и сжал свою кружку с чаем. – Или чувства.

– С чувствами проще.

– Ты так считаешь?

– Они эфемерны, – он всё же улыбнулся, вспоминая начало своей работы. Именно чувства были выбраны первым «подопытным кроликом» диссертации. – Набор скачущих гормонов поддаётся не только химии, но и простому усилию воли.

– Невозможно дотронуться до чувств человека, в отличие от него самого, – она поставила пустую чашку на стол. Звук показался слишком громким и неуместным для маленького дома. – Они не материя, но не менее важны в строительстве мира.

– Если я смогу понять, – Николай ненадолго запнулся, отвёл глаза к пляшущему в камине огню и заговорил решительно, – доказать связь мыслей и материи, то за чувствами не встанет проблемы.

Гостья будто тихо усмехнулась, но он не стал поднимать глаза, чтобы проверить. Поэтому неожиданный вопрос в очередной раз выбил из колеи.

– А ты любил когда-нибудь?

– Не стоит думать, что я засел за эту диссертацию от безответной любви, сбежал из мира в поисках лекарства для души.

– А жаль. Я считаю, что любовь – одна из величайших тайн мироздания. Важная глава для твоей диссертации, – на этот раз в голосе был откровенный сарказм.

– И правда, я бы сильно о ней беспокоился, если бы смог мыслями создать стул или стол, а может и целого человека, – он ответил в тон гостье, но почему-то сразу пожалел об этом.

Зато Марта рассмеялась удачной шутке. Николай всё же поднял глаза, чтобы натолкнуться на холодный, почти пустой взгляд над улыбкой. Кого он впустил в дом этой ночью?

– Если не чувства, с чего бы начал ты?

– Мы серьёзно обсуждаем создание мира и людей? – Николай хотел усмехнуться про себя, но фраза сама вырвалась вслух.

– Почему бы и нет, – улыбалась в ответ Марта. Кажется, она выглядела довольной, но даже в таком виде пугала не меньше, чем кошмар, бродивший за окнами по ночам. – Ты не писал эту главу в диссертации?

– Пока нет… Она значилась под конец, но я её удалил. Слишком смелое решение, лучше начать со стула.

– Или дома, – Николая опять передёрнуло от этих слов. – Давай немного помечтаем? Руки, ноги, голова и целая бездна чувств и мыслей внутри… Смог бы ты наполнить всё это смыслом, той же пресловутой любовью, от которой ты пытаешься открещиваться?

– Я помню, каково это – любить. Я могу не испытывать и больше никогда не испытать этого чувства. Но моя память подскажет, направит. Да, я бы попробовал…

Сердце глухо бумкнуло внутри, и мир развалился на осколки.

Чтобы через секунду по крупицам собраться вновь совершенно иным.

История Марты, меняющая всё

Женщина откинулась в кресле, не сводя пристального взгляда со своего творения. Всем своим видом она давала понять, что первый урок пройден успешно, но похвалить вслух ещё рано.

Николай совершенно потерялся от нахлынувших чувств. Он казался сам себе барахтающимся в луже котёнком. Беспомощным созданием, которое несомненно выплывет, когда воздуха в лёгких почти не останется, но выучив этот урок. А ещё он чувствовал, что следующие слова Марты поменяют всё. Он боялся и не хотел слышать.

Она чувствовала это и тянула. Позволяла несчастному хотя бы попробовать нащупать почву под ногами. Марта была явно заинтересована в том, чтобы объяснение прошло успешно.

Николай уронил пустую чашку, хотя руки больше не дрожали. И даже не стал её поднимать, зато следующий вопрос отчётливо всплыл в голове.

– Кто ты?

– Я бы назвала себя учёным, это слово с детства вызывало во мне трепет. Я хотела стать учёным и, если обойтись без лишнего пафоса, у меня получилось. Раньше я обожала загадки, особенно те, что преподносит нам само мироздание. Ведь ответ всегда рождает сотни новых вопросов. Я любила на них отвечать. Как должен любить и ты, Николай.

Он кивнул. То, что ещё вчера казалось непреложной истиной о себе самом, как бледно-серые волосы или слишком худощавое тело, которое он видел в зеркале – теперь казалось зыбким, неустойчивым. Будто он нуждался в подтверждении со стороны, какой он, чтобы оставаться собой. И Марта давала это подтверждение.

– Я не сразу заметила, что живу дольше, чем положено. У меня всегда было занятие, и, честно признаться, я не слишком обращала внимание на людей вокруг. Смешно, но смену своего ассистента я заметила только в тот день, когда назвала его по имени, а юноша ответил мне, что так звали его деда, который работал на меня. В тот день я оглядела весь свой персонал, и не узнала ни одного лица. Этот любопытный факт занял меня на целый день. Но, в конечном счёте – я и так не собиралась умирать, какое мне дело до того, что умирали остальные.

Николай кивнул, хотя это от него и не требовалось. Ему пока ещё казалось, что будь такой уникальный случай – женщина, которая не стареет и не умирает – вся учёная среда только и галдела бы о ней. Эликсир бессмертия, философский камень и множество других любимейших баек человечества отражали главную людскую мечту – не умирать. А она так легко, мимоходом, говорит об этом!

Но всё, что Марта в тот день сказала дальше, порвало последние шаблоны в неокрепшем сознании Николая. Вспоминая тот день позже, он всегда признавал, что выжил только чудом.

– Я недооценила смерть. Даже если она не трогает тебя, с ней всё равно приходится считаться. Повторюсь, тогда я не слишком обращала внимание на людей… Поэтому не сразу заметила, что их стало меньше. На улице больше не было той спешащей толпы, машины не гудели за окном, доставка затягивалась на недели. А потом погасли все фонари, а небо так и осталось оранжевым.

Её безучастное лицо не выражало никакого отношения к происходящему в рассказе, и даже тоном Марта не выделила момент, когда осталась совершенно одна.

– Потом пропал последний ассистент. И одним оранжевым утром я прошлась по огромному городу, уже не встречая там людей. Он был весь в моём распоряжении, как и остальной мир. Пустой и бездушный, чьи загадки так быстро потеряли смысл…

Она всё же остановилась, подошла к окну и провела рукой по ледяному узору. Под её пальцами рисунок зашевелился, ожил и расцвёл десятком новых бутонов.

– Осознание, что я упустила самое главное, пришло не сразу. Какое-то время я ещё пыталась вести обычную жизнь, но быстро теряла к ней интерес. Я! Теряла интерес! – в голосе скользнул гнев. – Оказалось, что из жизни ушло то, что и делало её «жизнью». Те самые люди, которых я старалась не замечать. Столько времени спустя…я готова признать, что они – удивительнейшее творение мироздания. Уникальные индивидуумы, такие простые снаружи, но до самого конца остаются загадкой для себя самих. Как этот узор на окне, они никогда не повторяются. А я упустила их! Нескончаемый материал для познания канул в вечность, оставив после себя только вопросы.

Иногда голос Марты заглушал бешеный стук сердца. Николай старался глубоко дышать и не думать самостоятельно. Эта история всё меньше казалась байкой. В отличие от собственных воспоминаний – его детство, дом в городе, учёба, знакомые – всё превращалось в кадры старой плёнки, обрывалось и таяло на глазах. И дурацкой шуткой была не история Марты, а его собственная жизнь.

– Создать подобие человека оказалось не так сложно, – спокойно продолжала гостья. – Но вот создать полноценную личность, способную самостоятельно думать, принимать решения и быть тем самым уникумом – гораздо сложнее. На это ушли долгие годы, но результат никогда меня не устраивал. Они говорили моими словами, мыслили вложенными шаблонами, совершенно не развивались. И не представляли, что такое любовь. В конце концов, я поняла, что мне не создать человека, умеющего любить, если я сама лишена этого качества. Но кто мне мешает сотворить существо, которое будет способно созидать то, что я не смогла?

И вот тут она улыбнулась. Тёплой её улыбку назвать было нельзя, хотя Марта явно пыталась выразить именно это чувство. Чувство, которого она лишена.

– Я пыталась создать ученика, что способен хотя бы представить, что такое любовь. Если не почувствовать, то вообразить. Последний компонент, которого мне не хватает для полноценного человека. Я могу сотворить целые миры, но к чему они нужны, если останутся пустыми?

Николаю бы улыбнуться в ответ, но ледяной пот катился под тёплым свитером. Хотелось проснуться от этого кошмара. Слишком сюрреалистической представлялось то, что когда-то он звал «реальностью».

– Есть ещё одно правило, что я хотела обойти, – хмыкнула Марта. – Создания не могут познать своего творца. В этом я убедилась на практике. Все, кого мне удавалось сотворить, растворялись в тот миг, когда я рассказывала, кто я. Когда они понимали, осознавали – в следующую секунду переставали существовать.

Николай снова вспомнил образ, бродивший вокруг его дома почти месяц. Нет, почти всю его короткую жизнь, длинной в несчастных два месяца, несколько прочитанных книг и написанных строк.

– Но не я, – выдавил он.

– Но не ты. Тебе первому удалось по-настоящему ожить. И нас ждёт много работы.

– Почему? – только и смог выдавить Николай. Он не знал, что именно хотел выяснить своим вопросом, что хотел сказать или донести. Стоило, пожалуй, спросить – кто он сам. Но это ещё предстояло выяснить. Сумбур в голове закрутился с бешеной скоростью.

И будто в ответ на него, Марта сказала:

– Хаос – суть демиурга, Николай. Добро пожаловать в мир.

От простого к сложному

Ворс бежал всю жизнь. Когда ты не такой, как все, когда ты отличаешься – в тебе видят монстра. Тебя пытаются уничтожить, вычеркнуть из памяти всего мира. Как старую, неприятную сказку.

Старую ожившую сказку, которой он и являлся. Сказку, которую все считали кошмаром…

Он так привык бежать, что не представлял свой мир иным. Ведь никто не успевал пройти по его пятам. Пока не появилась эта парочка. Сам дьявол нанял этих охотников.

Как же он устал.

– Эрик, ты уверен, что идти в этот лес – хорошая идея? – черноволосая девушка задумчиво смахнула с лица выпавшую из хвоста прядь. – Вокруг него ходят нездоровые слухи.

– Про сгинувших козлят и детей? Брось, Мая, на что нам мечи тогда. Разведем костер – и ни одна тварь не подберётся незамеченной. А как только рассветёт, ринемся на выход. Выберемся одновременно с чёртовым ублюдком, это наш первый шанс за последние месяцы.

– Может, ты считаешь, что самоуверенность тебе к лицу, но в прошлый раз, когда мы вот залезли в чертовщину без подготовки – еле пятки унесли, – она непроизвольно потёрла побелевший шрам на скуле.

– Год назад, а ты всё ещё вспоминаешь! И не забывай, это целый год практики, добавивший мне мудрости!

Пара людей, одетых в черные плащи, с хохотом вступила в лес.

Резкий порыв ветра всколыхнул пламя костра и холодом прошелся по губам. Здесь сумерки длились недолго, и гнетущая, всепоглощающая тьма окутывала окрестности за считанные минуты после заката. В это же мгновение лес становился бесконечным. И это не красочная метафора, он действительно замыкался в кольцо, и до самого рассвета выхода попросту не существовало. Любое живое существо, попавшее сюда при свете дня, оставалось заперто на всю ночь. И чудо, если к рассвету у него получалось выбраться живым.

Николай нервно, в предвкушении, закурил трубку. Вот-вот у его костра должны были появиться гости. Он прошёлся, расставив бревна в нужном положении, чтобы они смогли усесться, и подбросил пару веток в костёр. Запасов должно было хватить до утра.

Неожиданно пламя замерло, как и весь остальной мир. В том же сером пальто, которое было на ней при первой встрече, на землю ступила Марта.

Она придирчиво оглядела лес и довольно улыбнулась Николаю.

– На этот раз у тебя неплохо получилось. Я видела приближение твоих созданий, они вполне живые, но я должна увидеть их в действии. В прошлый раз твои люди не умели даже улыбаться.

– В этот раз я постарался. Как ты и заказывала.

– Ну что ж, посмотрим. Не забудь главное условие – они не должны понять, кто ты. Простым людям не стоит знать истинной сущности творца, иначе и этот мир рухнет, как все твои предыдущие.

Николай сдержанно кивнул в ответ. Марта исчезла, и лес снова ожил.

Первым среди деревьев появился Ворс. Его приближение не выдал ни единый звук, Николай просто почувствовал. Он еле успел стереть со лба выступившие капли ледяного пота, унять дрожь в руках и придать лицу спокойное выражение. Ворс присел у огня, мужчины бегло и насторожено осмотрели друг друга.

– Вечер добрый, путник, – поприветствовал Николай и даже попытался улыбнуться. – Не часто встретишь в этом лесу человека, гуляющего в одиночку.

– Действительно, не часто, – усмехнулся Ворс в ответ.

Тьма наступила резко, будто кто-то невидимый задул свечу. Костёр очертил небольшой круг, за которым сгустилась мгла. И сразу возникло ощущение, что она задышала и зажила своей жизнью.

Ворс резко поднялся и сделал шаг к огню. Лицо его не выражало никаких эмоций, но рука, лежавшая на ноже, еле заметно вздрогнула. Сначала Николай решил, что он испугался темноты, но затем и сам услышал звуки битвы с той стороны, откуда пришёл первый гость.

И буквально через минуту к костру вырвались двое в чёрных плащах. Они входили спиной, отбиваясь от чего-то, невидимого в темноте. Но кровь, стекавшая по их клинкам, была вполне реальна.

Как только они переступил круг света, окружавшая мгла замерла. Последний взмах клинка впустую прошил воздух, не встретив препятствий.

– Фух, – громко перевел дух мужчина, поворачиваясь лицом к костру. – Ну и лесок здесь. Как стемнело, так не продохнуть!

Он усмехнулся и смачно сплюнул себе под ноги, уверенным взглядом проходясь по присутствующим. Николай живо представил, как от этого взгляда у обычных людей холодеет под сердцем. Ворс даже не дрогнул, и секундное колебание во взгляде вдруг резко сменилось рассеянной улыбкой.

– Да всего минуту, а я даже у костра страха-то натерпелся! – нервный смешок вырвался у Ворса из груди настолько естественно, что Николай изумился. – Добрые люди, не знаю, какой судьбой вас занесло сегодня в лес, но это истинное везение!

На звук его голоса обернулся и второй человек, который всё это время выжидающе вглядывался в лес и вытирал окровавленный клинок о плащ. Капюшон слетел с головы, по плечам рассыпались густые тёмные волосы, глубокие карие глаза подозрительно впились в Ворса. Острые черты лица не сглаживались улыбкой – она явно была здесь редким гостем – но приятно гармонировали друг с другом. Тонко очерченные брови настороженно сходились на переносице, а узкие губы плотно сжались. Однако, ни это, ни шрам на левой скуле, не портили миловидной внешности.

– Ну, везение или нет, это еще подумать нужно. Вы сами-то здесь какими судьбами, путники? – продолжил мужчина, не спеша убирать меч в ножны, висевшие за спиной.

– Я здесь дуростью своей, – все так же рассеяно и неловко продолжил Ворс. – Торговец я, товар вез на продажу да срезать дорожку решил. Думал, пройду лес еще засветло, деньжат сэкономлю. Охрана у меня была, провались она пропадом, три пьянчуги. Да о покойных уж не говорят плохо. Кто ж знал, что в овраге у леса бандиты засели! А драться-то я не обучен, они как выскочат – ну я и деру дал. Товар пропал, охрана пропала, эх… А мне дубина прилетела в голову. Как очнулся, уже сумерки. И гады эти сидят, пируют моим же вином. Меня-то со счетов списали, похоже. Ну, я и пополз. А куда еще ползти, только в лес и осталось. Как дополз до опушки – встал и побёг. Но вижу – темнеет, снова с жизнью стал прощаться. Тогда и увидел этот костерок. Ей богу, меня сегодня бережёт кто-то! Ворсом меня кличут, а вас как, спасители?

Николай натолкнулся на две пары выжидающих глаз, резко уставившихся на него.

– Я Николай, и я, можно сказать, местный в этих лесах. Живу в городе, далеко, но часто захаживаю сюда. За травками разными, кореньями, здесь просто уникальное место и нехоженое. Бывает, и на ночь остаюсь, – на этой фразе уже все трое вытаращились на него с неприкрытым удивлением. – Ну, с костром то здесь не так уж и опасно.

– Смелый ты человек, Николай, – сказал мужчина в чёрном плаще и снова усмехнулся. – Я Эрик, а это – Мая. Что скрывать, по нам видно, здесь мы по работе.

Наступила неловкая пауза, и собеседники молча расселись вокруг огня. Эрик отрешённо смотрел в пламя, периодически оборачиваясь на звуки из леса, рука его крепко сжимала клинок, который он предусмотрительно воткнул в землю рядом с собой. Мая наоборот не сводила с чащи взгляд. А Ворс смотрел на неё. Не настороженно, не удивлённо, но… Как смотрят холодной зимой после долгой тьмы на тёплое пламя костра. Что-то новое, доселе неизведанное происходило в его душе. Она иногда поворачивалась, ловила этот взгляд, но каждый раз отводила глаза, не выдержав и секунды.

Первым заговорил Николай.

– Так что, ребят, вы охотники? И кто же ваша цель?

– Тот, кто мешает людям спокойно спать, – тихо ответила Мая. Её мелодичный голос, прозвучавший у костра впервые, заставил Ворса окаменеть. Звук прорубил воздух, как взмах клинка и врезался в самые глубины его сознания.

– Тогда сегодня даже в этом лесу мы сможем заснуть спокойно. Оказывается, нас охраняют профи, – улыбнулся он и прикрыл глаза. Но травник успел уловить сталь в тухнущем взгляде. Не лучшую он выбрал тему, поставив под нещадный удар хрупкое новорождённое мироздание.

– Купец, разве сегодняшний вечер не научил тебя быть более осторожным в выборе, кому стоит доверять, а кому нет? – Эрик мрачно улыбнулся в ответ.

– Моя профессия, милсдарь охотник, обязывает меня не верить никому. Но вечно жить в страхе – так и с ума сойти можно, вся недолга. Отдаюсь на ночь в руки закона и порядка, берегущего мой сон, – Ворс в шутливом жесте поднял руки. – Кому ж доверять-то, как не вам?

– Верить стоит лишь тому, кто прикрыл твою спину не единожды, – снова заговорила Мая. Теперь и она не отводила от Ворса настороженного взгляда.

– А коли её прикрывает враг? Думается мне, должно в первую очередь заботиться о помыслах человека, стоящего у вашей спины.

– Ну в моих помыслах у неё нет сомнений, – ответил за напарницу Эрик.

– Разумеется. Как нет сомнений и у нас в правоте вашей миссии. Вы – стражи в тёмной ночи, защищаете мир от выродков. В вашем мире всё легко и просто – есть люди и есть твари, истребляющие этих людей. Вот нам, простым смертным, не так легко. Повсюду один обман, и всё не то, чем кажется при первом взгляде. Честному человеку выжить сложно, – Ворс сделал короткую паузу, глядя в огонь. И вдруг снова беззаботно улыбнулся, – Поди, разберись здесь.

– Торговцы – честные люди? Не смеши мои пятки! – усмехнулся Эрик. – Вам стоит доверять в последнюю очередь.

– За что же так, милсдарь охотник? Я в своей жизни и мухи-то не обидел, цены ни разу не завысил. А вы?

– И что же я? Не завышал ли цену?

– Вашу работу сложно недооценить! – иронично хмыкнул Ворс, но уже в следующее мгновение в его взгляде вновь скользнул холод. – Почти так же сложно, как допустить ошибку.

– Эта рука ни разу не дрогнула, – гордо ответил охотник. – И уверяю тебя, каждая тварь, встреченная мной, познакомилась и с моим мечом. Или Маи, – он шутливо толкнул девушку плечом.

– И как же отличить тварь? – Ворс поймал взгляд Маи, чем ввёл последнюю в полное замешательство. Впервые в жизни она не могла понять, что говорят ей глаза собеседника. Почему незнакомый человек (хотя человек ли? ведь она на охоте) смотрит на неё с такой странной смесью жалости, интереса и…тепла?

– А тут ты прав, купец, это легко. Кто не человек – тот и тварь, и наши мечи – всё, что он заслужил, – ответил Эрик. Он не заметил глаз Ворса, но уже слышал вой волка в километре от них. И мозг привычно рисовал схему обороны и траекторию меча.

Два нежданных спутника не входили в его планы. Если искомый оборотень один из них – а в этом почти не было сомнений – задача сильно усложнялась. Он снова оценивающе осмотрел мужчин, сидящих напротив них. Травник или купец? Кто бы из них ни был человеком, сейчас он только мешает делу. Надвигалась опасность и времени выяснить, кто же, почти не оставалось. Он мог бы взять на себя Николая, который стоит ближе, а затем помочь Мае с Ворсом…

Эрик бросил взгляд на напарницу, удостовериться, что она тоже слышала приближение хищников. Умение работать в паре, понимать друг друга без слов всегда было их сильной стороной. И сейчас она должна быть готова к атаке, но почему рука Маи не на мече?

– Ворс, а вы думаете, что бывает лёгкая работа? Где грани добра и зла всегда чётко очерчены? – внезапно заговорил Николай. Он тоже слышал вой, но, в отличие от остальных, прекрасно знал, что идёт к их лагерю.