Текст книги "Стрела Габинчи"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

36

Клаус с Ригардом поднялись на крыльцо и прошли мимо хозяйки в коридор, где на натянутых под потолком нитках висели пузыри с вялившейся икрой.

– Сюда проходите, в горницу, – сказала женщина, указывая на дверь. Клаус открыл ее и вошел в просторную комнату, где совсем не пахло рыбой, хотя во дворе и коридоре все пропиталось ее запахом. – Садитесь за стол, – сказала хозяйка, подхватила рассыпавшиеся волосы и скрутила их в пучок на затылке. – Сейчас я вам поесть принесу, но у нас тут только рыба.

– Мы любой еде рады, – сказал Клаус, оставаясь стоять возле стула.

– Садитесь, – повторила хозяйка и вышла.

– Ох и глазищи у нее! Уж не колдунья ли? – проговорил Ригард, с облегчением опускаясь на стул.

– Почему сразу колдунья? – возразил Клаус, тоже садясь и пристраивая рядом свой посох. – Просто им тут нелегко живется и всякий новый человек кажется враждебным.

– Ну не скажи. Хотя, если покушать вволю, может, все станет не таким странным?

Хозяйка вернулась через пару минут, переодетая в новую юбку и белую нарядную блузку. Волосы ее были тщательно причесаны и убраны в аккуратный пучок.

– Вот, утром еще готовила, – сказал она, ставя перед гостями два блюда – вареных окуней и жареного карпа.

– Хлеба, извините, нет. Дорога в город небезопасная, а больше муки купить негде.

– Ничего, мы и этому очень рады, – сказал Клаус и улыбнулся хозяйке, а она улыбнулась ему в ответ, сразу становясь на десять лет моложе.

– М-м, как вкусно! – признался Ригард, торопливо расправляясь с большим окунем. – А чего у вас в озере еще водится?

– Щука, налим, раки… Только мы их тут не едим.

– А почему? – спросил Клаус. – Раки очень вкусные, правда, я их только два раза ел.

– Нипочему, – ответила хозяйка и снова улыбнулась. – Не едим, и все.

И, отойдя к двери, стала ждать, когда гости поедят.

В коридоре послышались шаги, дверь открылась, и следом за Роем в комнату вошел высокий, широкоплечий мужчина с подстриженной седоватой бородой.

– Здравствуй, Гизелла, – сказал он.

– Здравствуй, Гектор, – ответила она и, обращаясь к гостям, добавила: – Это Гектор, староста нашей деревни. С ним и поговорите, а я пока посуду отнесу.

С этими словами она забрала тарелки с объедками и вышла вон, оставив гостям льняную салфетку, чтобы вытереть руки.

Гектор постоял у двери, изучая слишком молодых, на его взгляд, охотников подзаработать, затем подошел, поставил себе стул и сел, продолжая молчать.

Рой остался у стены.

– Откуда будете, из города? – спросил Гектор.

– Из города, – подтвердил Клаус.

– Оттуда, – кивнул Ригард, стараясь говорить басом.

– А знаете, чего у нас тут?

– Нам говорили – свинья, – поспешил ответить Ригард и наткнулся на недовольный взгляд Клауса.

– Свинья… – Гектор усмехнулся и дотронулся до бороды. – Свиньи у нас в каждом подворье. Рыбы и свиньи – основной доход.

– А почему не овцы? – спросил Клаус.

– Овцы рыбу не жрут. А свиньи и потроха рыбьи, и чешую, и головы. И раков – хоть мешками.

– А сами вы раков не едите?

– Нет.

– А почему?

Староста отвел глаза и, пожав плечами, ответил почти как Гизелла:

– Не принято у нас, вот и все.

Вернулась хозяйка и поставила на стол блюдо с пареной икрой. Клаус с Ригардом взялись за крохотные ложки и стали есть. Пока им было в новинку, все казалось вкусным, но Клаус представил себе, каково есть одну рыбу целый месяц, год, а то и больше.

– Ну так что насчет свиньи, большая она? – спросил он, чтобы нарушить паузу.

– Ростом примерно с тебя, – сказал Гектор, испытующе глядя на Клауса, однако тот постарался скрыть свое удивление.

– С клыками?

– С клыками, – подтвердил староста. – С такими клыками, что бревна из сруба вырвать может.

– А с чего у вас эта свинья завелась? – спросил Ригард, быстро поедая несоленую икру.

– Два года назад с Черного леса пришла, – пояснил Гектор. – Сначала рыбу жрала – выскакивала перед рыбаками и пугала, чтобы они мешки бросали. Полмешка сжирала, и три дня ее не видели. Потом стала расти, уже ей и мешка мало было, одного рыбака ограбит – другого на берегу ждет, а они-то, когда на фонари ловят, в темноте уже причаливают.

– На фонари? – спросил Клаус.

– На фонари у нас самая ловля, – сказала из угла Гизелла. Клаус и Гектор одновременно повернулись в ее сторону, и она смущенно поправила прическу.

– Это правда про серебро с каждого двора? – спросил Ригард, доев икру.

– Ты про награду? – уточнил Гектор.

– Да, про нее. Нам говорили – по серебряному талеру с каждого дома, это так?

– Правильно говорили, с каждого жилого. Те, что пустые, уже не платят.

– А много пустых? – поинтересовался Клаус.

– В том году было три, в этом – семь.

– А куда люди подевались?

– Свинья пожрала…

Клаус с Ригардом переглянулись, и это не ускользнуло от внимания Гектора.

– Ну что, может, завтра с утра обратно в город? – усмехнулся он.

– Нет, почему же? Мы готовы вам помочь, – сказал Клаус.

– И что – уже кому-то помогали?

– Да, помогали.

– Было дело, – весомо дополнил Ригард, не собираясь уточнять, с кем именно они сражались.

– И что, получилось? – уточнил Гектор уже серьезнее.

– Было трудно, – признался Клаус. – Но справились.

– Хотя и получили ранения, – добавил Ригард. – Я несколько дней хромал.

Они помолчали. Гектор задумчиво смотрел на молодых охотников. Хоть молоды и тщедушны, зато дорого одеты. Может, оттого и дорого, что работой заслужили?

– А чего же при вас нету ни мечей, ни арбалетов? Или вы колдовством каким сильны?

– Нет, колдовству мы не обучены. Но всегда можно выдумать какую-нибудь хитрость, что против зверя, что против иного врага… – со значением произнес Клаус.

Гектор еще немного помолчал, затем поднялся:

– Ну что же, ночь у Гизеллы перетерпите, а утром вас Рой на место отведет, покажет, где обитает свинья эта… Чего нужно будет – у него возьмете, а там посмотрим, что у вас получится.

С этими словами староста кивнул хозяйке и вышел в коридор.

Гизелла сейчас же забрала пустое блюдо и вышла следом, но едва закрыла дверь, столкнулась с Гектором.

– Гизелла! – горячо зашептал он, хватая ее за талию.

– Пусти, Гектор, не до тебя сейчас… Пусти, тарелку уроню!

– Поди ко мне хозяйкой, Гизелла! Я по тебе давно сохну – ты же знаешь!

– Убери руки! Да что же это такое?! Как я к тебе хозяйкой пойду, у тебя жена законная?!

– Хворает она, два года уже хворает… Ты только скажи, я ее сразу на корм ракам…

– А детям что скажешь? – усмехнулась Гизелла, освобождаясь от объятий старосты.

– А что дети? Они у меня с пониманием.

– Нет, Гектор, я тебе и раньше говорила, и теперь повторю – закончим этот разговор. Стара я уже, чтобы с мужиками обниматься, у меня сын взрослый. Женю его и внуков нянчить буду.

Гектор перевел дух, огладил бороду и вышел на крыльцо. Затем повернулся и сказал:

– Я тебя не тороплю, Гизелла, я буду ждать сколько надо.

И ушел. Хлопнула калитка, и стало тихо.

В коридор из комнаты вышел Рой.

– Староста ушел? – спросил он мать, стоявшую в коридоре с блюдом.

– Только что…

Рой вышел на крыльцо и посмотрел в сторону соседского дома.

– А хочешь я его убью? – вдруг спросил он.

– Нет, не хочу, – ответила она и пошла на кухню, где потрескивала дровами печь.

Сбросила объедки в ведро для поросенка, потом достала две чашки и налила в них заваренный на смородиновых листьях отвар, бросив для сладости по куску медового сахара.

Затем выглянула в коридор – Роя видно не было. Гизелла шагнула к небольшому настенному зеркалу, поправила волосы и, немного поколебавшись, развязала на блузке шнурок.

Снова выглянула в коридор, сделала разрез пошире и, подхватив чашки со сладким отварам, пошла к гостям.

– Ну, хозяйка, вы нам все носите и носите! – обрадовался тот, что сидел на дальнем конце стола и ел за троих. Но Гизеллу интересовал другой. Ему она подала чашку без спешки, склонившись перед ним так, чтобы он понял – это для него.

37

Дом Гизеллы оказался куда просторнее, чем выглядел с улицы. В задней его части имелась квадратная пристройка, рассчитанная на хранение сушеной рыбы и старых сетей. В одном из небольших отделений этой пристройки хозяйка устроила гостям постель, набросив поверх мягких сетей большой кусок льняной ткани.

Под голову им достались мешки, в которые были положены старые овчины, и получилась роскошная постель, о какой приятелям за последние дни не приходилось даже мечтать.

– А где отхожее место, спросил? – укладываясь в темноте, поинтересовался Ригард.

– Хозяйка сказала – в коридоре слева дверца.

– Ведро там?

– Нет, прямо отхожее место…

– Фаянс, что ли?

– Не знаю, я там не был. Я и фаянс ни разу не видел.

– А я видел.

– И где же?

– В доме бургомистра.

– А как же ты туда пробрался?

– Копченых кур на кухню приносил, а обратно мамаша меня через покои провела. Открыла одну дверцу и говорит: ну-ка, Ригард, загляни… Я заглянул и поразился прямо, это оказалось отхожее место с фаянсом. Там все чисто и вода журчит. А еще зеркало большое и розовым маслом пахнет.

– Иди ты…

– Честное слово!

Они помолчали, потом Клаус сказал:

– Не может того быть.

– Чего не может?

– Чтобы здесь, в деревне и сразу – фаянс.

– Да, это вряд ли.

Они помолчали. После сытного ужина сон не шел.

– Ты думал, как свинью ловить будем?

– Думал, но пока в общем.

– Ну и как?

– Яму копать придется. Если эта свинья здоровая, а она, судя по рассказам, очень здоровая, нам с ней просто так не сладить.

– Не сладить, – согласился Ригард и почесался. – Вроде блох здесь нету, правильно?

– Нету. Откуда здесь блохи, тут никто не живет, а рыба только сушеная.

– Ну так и что со свиньей?

– Я же говорю – в лоб ее не возьмешь, небось клыки-то о-го-го…

– Да уж, видал на стенках отметины, – со вздохом произнес Ригард.

– Вот. А мы ее возьмем умственно.

– Как это?

– Я ж тебе раньше уже говорил. Выроем яму, сверху положим веток и листьями присыплем. Она пойдет по тому месту и сразу провалится.

– Хорошо придумано, – сказал Ригард. – Даже руки не испачкаем.

– Вот именно. Только яму придется копать долго, а так – ничего страшного. Ладно, давай спать, завтра рано идти к месту присматриваться.

– Да, давай спать.

38

Наконец долгий переход и сытный ужин сделали свое дело, и они заснули. Ригарду почти сразу стал сниться дом и мешок с копчеными курами, которые он вез на арендованном ослике в дом бургомистра. А Клаус в своем сне стоял на берегу моря, и накатывающиеся волны разбивались о камни у его ног. Пена взлетала клочьями, уходящая вода закручивалась воронками, и темно-зеленые водоросли хлестали по камням – жесткие, словно веревки.

«И как они там держатся на таких бурунах, за что цепляются?» – успел подумать Клаус о водорослях и проснулся от того, что кто-то потянул его за ногу.

– Что? – спросил он, открывая глаза.

– Пойдем, поможешь мне… – сказала хозяйка, загасив масляный светильник, отчего в маленькой загородке повис запах гари.

Клаус поднялся и, не надевая сапог, покорно двинулся за хозяйкой, ориентируясь лишь на тлеющий фитиль светильника. Наполовину он все еще оставался во власти сна и слышал отдаленный шум океанских волн.

– Сюда, – сказала хозяйка, заводя его в небольшую комнату, где пахло сушеными травами и каким-то ароматическим маслом.

– Что делать-то? – спросил он. Хотелось спать, но предстояло, как он полагал, что-то поднять, куда-то переложить или…

– Ложись сюда, не бойся… Рядом будь, я тебя не обижу.

Хозяйка легла в постель и потянула его за руку, а пока Клаус соображал что к чему, ловко сняла с него белье. Затем ее руки скользнули по его телу, и тут Клаус по-настоящему проснулся. Он вспомнил глаза Гизеллы, изгиб ее шеи и полную грудь за распущенным шнурком блузки.

– Я… Я… не умею, тетенька…

Она хрипло хохотнула и прижала его к себе.

– Не бойся, вдвоем сладим…

И они действительно сладили. Клаус качался, словно на высоких волнах, невольно вспоминая образы из минувшего сна. Шум ветра, шквальный порыв, торжество стихии, а затем тихий шелест песка… Или это был ее шепот?

Когда все закончилось, он лежал рядом с ней, испытывая необыкновенный восторг, и улыбался в темноту.

Вдруг за тяжелыми ставнями послышался треск, а затем с шумом рухнул забор. Гизелла вздрогнула и прижала Клауса к себе. Прошло несколько мгновений, и ближняя стена вздрогнула от удара, потом еще раз, как будто кто-то ходил вдоль нее, приноравливаясь к работе.

Внезапно последовал такой удар, что Клаус вскрикнул, а Гизелла приложила палец к его губам.

– Тихо, – прошептала она и погладила Клауса по голове. – Стена крепкая, железом стянутая… Свинья ее только проверяет, если не поддается, пойдет к соседям.

– И что, всегда так?

– Нет, не всегда. Дворов много, поэтому к нам на третий, а то и на пятый день наведывается…

– Мы с Ригардом ее поймаем, – неуверенно пообещал Клаус. Ему было неловко, что он закричал, когда свинья ударила в стену.

– Конечно, поймаешь, мой хороший… Конечно, поймаешь…

Они помолчали, прислушиваясь к тому, что происходило снаружи. Следующий забор упал где-то дальше по улице, и Клаус облегченно вздохнул.

– Ну что, еще разок? – спросила Гизелла и поцеловала Клауса так жарко, что он увидел в темноте россыпь голубоватых огоньков. – Давай, солдатик, давай, рыцарь…

– О, Гизелла, ты так… так прекрасна…

Больше они не говорили, только жарко дышали, обмениваясь поцелуями, и перекатывались на узкой кровати, рискуя свалиться.

Потом Клаус лежал и думал, что все в его жизни теперь переменилось и он обязан сказать ей эти слова.

– Мне кажется… что я тебя люблю… – признался он, вызвав у Гизеллы приглушенный смех.

– Конечно, рыцарь, я поняла… Ты оказался крепче, чем я думала, а теперь иди в пристройку. Один не заблудишься?

– Нет.

– Ну иди… Только не болтай лишнего.

39

Как ни старался Клаус не потревожить сон Ригарда, но тот все же проснулся.

– О, это ты? Ну что там – фаянс?

– Я не понял, – ответил Клаус, ложась на свое место.

– Ну так я пойду проверю.

– Проверь…

Пока Ригард ходил в отхожее место, Клаус успел уснуть, возвратившемуся приятелю пришлось его расталкивать.

– Эй, ты… Эй…

– Ну чего тебе? – недовольно отозвался Клаус.

– Нету там никакого фаянса, а только кирпичики сложены. Правда, так тоже удобно, и окошко небольшое – с улицы сквозит… Уже скоро утро, в окошке светает.

Ригард оказался прав: едва Клаус закрыл глаза, как на окнах загрохотали ставни, пропуская в комнаты предрассветные сумерки.

– Вставай, Клаус, пора уже, – стал тормошить его Ригард.

– О-о-ой, да я не спал вовсе, – пожаловался тот. – Ты же только что из сортира вернулся!

– Уж два часа тому миновало! Вставай, Рой сказал, во дворе вода студеная имеется, вмиг проснешься…

– Ну… иду… иду… – пробубнил Клаус и стал на ощупь искать одежду.

Ничего спросонья не соображая, он вышел на крыльцо и поежился. На улице только начинало светать, и студеной была не только вода, но и воздух. Однако, поплескавшись у бочки, Клаус ожил и почувствовал себя бодрее. Он встряхнулся, как мокрый пес, и, вытянув руки, глядел, как от них поднимается пар.

Гизелла неслышно подошла к нему и накинула на плечи полотенце. Клаус сказал «спасибо» и стал вытираться, не рискуя оглянуться. Он спиной чувствовал, что чинивший забор Рой смотрит в его сторону.

– О, дай и мне! – потребовал Ригард. Клаус отдал ему полотенце и, подойдя к поваленному забору, помог Рою поднять его и придержал, пока тот прибивал поперечину коваными гвоздями.

Потом хозяйка позвала всех завтракать, и они вернулись в горницу, где на большом столе были все те же блюда с вареной и жареной рыбой. Но Клауса с Ригардом это не смутило, они с аппетитом съели все, что подала Гизелла, которая снова была в застиранной блузке с закрытым воротом и в старой юбке.

Рой ел нехотя и посматривал на мать, примечая на ее щеках легкий румянец. Ему была неприятна эта перемена.

После завтрака он повел гостей на место будущей охоты.

Идти пришлось вдоль озера, где в белом густом тумане то тут то там скользили по воде лодки с острыми носами. Рыбаки ставили сети пораньше, чтобы снять их до прихода свиньи и спрятаться за накатанными бревнами.

– А далеко до этого места, Рой? – спросил Клаус, чтобы завязать разговор. Ему не нравилось, что их провожатый все время молчит, ведь от него зависело, что они узнают о свинье и как сумеют построить охоту.

– Еще четверть мили…

– А что там – лес или поле?

– Скоро узнаешь…

– Ты не больно любезен, приятель, – вмешался Ригард. – Мы ведь и для тебя стараемся.

В ответ Рой смерил его презрительным взглядом, который был красноречивее любых слов.

Они шли около часа через смешанный лес, затем вышли на просторное, усыпанное булыжниками и поросшее редкими кустами плато, с которого открывался вид на холмы с каменистыми склонами.

– Ну и где это место? – спросил Клаус.

– Близко уже…

– А что это за шум? – спросил он спустя несколько минут.

– Река.

– Тут есть река?

– Да. Глубокой называется. А шум оттого, что на порогах воду крутит.

– А покажешь эти пороги?

Рой остановился, посмотрел в сторону реки, потом на Клауса и сказал:

– Покажу, но сначала – пещеру.

– Скорее бы уж прийти! – пожаловался Ригард, которому приходилось нести две деревянные лопаты и веревку.

Логово свиньи действительно оказалось недалеко и представляло собой пещеру в старом обрывистом берегу реки Глубокой.

Возле пещеры шум воды был значительно сильнее, Клаусу приходилось кричать, но надо было узнать у Роя еще кое-что.

– А почему мы свободно подходим, она что, сейчас не выскочит?

– Не выскочит – днем никогда не показывается, только ночью! Вот тогда держись!

– А подойти ближе можно?

– Можно, – ответил Рой и двинулся вперед, а Клаус и Ригард следом.

– Земля твердая, сплошной камень, – заметил Ригард, обращаясь к напарнику.

– И чего?

– Копать замучаемся.

– Ничего…

Рой подвел их к самой пещере и остановился, когда до ее осыпающегося входа оставалось шагов тридцать. Здесь шум реки был не так силен, и Клаус огляделся, оценивая обстановку.

На осыпи нашлось множество следов свиньи, но они были нечеткими, и определить по ним размеры чудовища было невозможно, однако разбросанные у входа в пещеру кости заставляли со всей серьезностью взвесить возможный исход этой охоты.

Недалеко виднелась осыпавшаяся яма.

– Что это? – спросил Клаус.

– Полгода назад другие охотники приходили – яму рыли, чтобы свинья в нее провалилась.

– И что?

– Обхитрила их свинья. Они ее ждали на другом конце ямы, а она обежала кругом и сожрала обоих.

– Их двое было? – воскликнул впечатленный рассказом Ригард.

– Да, двое, как и вас.

Приятели переглянулись. Ригард воткнул лопаты в землю и отошел в сторону. Клаус подошел к нему.

– И что теперь делать будем? Ты говорил, обхитрим умственно, а теперь что?

Клаус, не отвечая, вернулся к Рою.

– А если внутрь зайти – что будет?

– В пещере темно, там она вас просто сожрет.

– А дымом ее пытались взять?

– Пытались. Только дыма она не боится, а пещера эта шагов на пятьдесят в гору уходит.

– Понятно, – сказал Клаус и уставился себе под ноги, раздумывая, что предпринять – уйти, пока светло, и вернуться в город или все же попытаться что-то сделать.

– А скажи, на людей она сразу бросается? – спросил он.

– И глазом моргнуть не успеешь.

– Ты сам это видел?

– Видел. Я на этом берегу озера был, а сосед с моей улицы – на другом, сеть при фонарях выбирал. Только свинья на берегу показалась, так сейчас же, в три прыжка рядом с ним очутилась. И все – на этом свете только сапоги остались.

Сказав это, Рой выразительно посмотрел на сапоги Клауса.

– А какова она ростом, эта свинья?

– Как раз с тебя и будет, – сказал Рой и отвернулся, демонстрируя, что не принимает охотников всерьез.

– Это на задних ногах когда стоит, да? – уточнил Ригард.

– Ну ты шутник! – зло ухмыльнулся Рой. – Это в холке она такая, понимаешь?

Он поднял руку, показывая, на какой высоте находится холка чудовища.

– Вот такая она высотой, а еще рогули, как сабли, изо рта торчат, а глаза красным огнем горят. Понял?

Клаус с Ригардом переглянулись и уставились на вход в пещеру.

По всему выходило, что свинья в нее едва протискивалась.

Где-то ухнула обвалившаяся с берега земля, и приятели вздрогнули – вдруг это свинья из норы выбирается?

– Ну что, может, прямо сейчас в город побежите? Пока стемнеет, далеко будете, никакая свинья не догонит.

Рой впился в Клауса тяжелым взглядом, тому показалось, что ему известно о подробностях минувшей ночи.

– Нет, так не годится, – сказал Клаус, невольно косясь на останки предыдущей команды охотников. – Давай пройдем к реке, и ты покажешь нам берег.

– Да, покажи нам берег, – поддержал приятеля Ригард, которому хотелось уйти от черного зева пещеры.

– Идем, коли охота, – пожал плечами Рой, и они двинулись к реке.