Текст книги "Стрела Габинчи"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

40

Ригард первым подошел к обрыву и, опершись на лопаты, глянул вниз.

– Жуть какая! – сказал он, покачав головой.

Клаус встал рядом и замер – у него тоже захватило дух. В этом месте река прорезала холм, потому обрыв был очень высоким, а видневшиеся на уступах кривые деревца лишь подчеркивали глубину этой пропасти.

– Ну что, нравится? – усмехнулся Рой.

– А что там за пена? – спросил Клаус, указывая туда, где в нескольких сотнях ярдов ниже по течению вода взбивала белую пену и гудела, как ночная буря.

– Там порожистые камни и водопад. Гиблое место.

– То есть если свинья туда попадет, то не уцелеет?

– А ты что же, уговоришь ее туда прыгать? – снова усмехнулся Рой.

– Я к примеру.

– Там никто не уцелеет. Шесть лет тому назад сплавщики туда баркас упустили, так от него обломки остались, не больше локтя…

– Не больше локтя, – повторил Клаус, глядя на далекий вал белоснежной пены. – А сколько отсюда до пещеры?

Он повернулся и стал на глаз определять расстояние до убежища ночного монстра.

– Три раза по четвертной сети, – по-своему прикинул Рой. – Шагов сто пятьдесят наберется.

– А ночи здесь светлые?

– Ночи обыкновенные, но еще три дня будет полная луна – мы под нее мерку ловим. На лунный свет она хорошо идет.

– А чего такое мерка? – спросил Ригард.

– Черный налим. Но мы его не едим, на продажу больше… Ну, чего вы решили? А то мне пора возвращаться, сети выбирать.

– Давай возвращаться, – сказал Клаус, и Рой тотчас пошел прочь, ничуть не заботясь о том, чтобы гости не отстали.

– Ну и чего? – спросил Ригард, догоняя Клауса. – Что ты придумал?

– Сейчас обедать пойдем, – ответил ему Клаус, не торопясь посвящать приятеля в свой план.

– Пообедать – оно, конечно, хорошо… – Ригард огляделся, словно боясь, что его услышат. – Только бежать отсюда надо.

– С чего вдруг бежать? Ты посмотри, какое солнце в небе, как птички поют, вода шумит. Такое в городе не увидишь, а ты – бежать.

– Вот выскочит свинья и покажет тебе птичек да как водичка шумит!

Какое-то время они шли молча, перепрыгивая через ямки и валуны и стараясь не отстать от Роя.

– Слышь, Клаус? – позвал Ригард, когда они спускались в лес.

– Ну?

– Может, лучше все же сбежать, а?

– Нет, я придумал хороший план, который нам поможет победить свинью.

– Опять «умственно»? – грустно усмехнулся Ригард.

– Почти что так.

– Ну хорошо, добудем мы эти деньги. Так, может, потом прямо домой, в Денвер, а?

Клаус отрицательно покачал головой и молчал, пока Ригард не обратился к нему снова:

– Ну послушай, послушай… – Он воткнул в землю лопаты и поправил спадавший с плеча моток веревки. – Послушай, давай выполним работу и богатыми вернемся домой, про нас, поди, уже забыли.

– Как забыли, Ригард? – вскинулся Клаус. – Еще и недели не прошло!

– Но за нами нет никакой вины, мы же еще дети, так и матушка говорила – дите ты, Ригард, сущее дите…

– Послушай, дурак…

Клаус остановился и приблизил свое лицо к лицу Ригарда.

– Послушай, нас возьмут к палачу, и ты на дыбе сознаешься во всех преступлениях, что были содеяны в землях лорда за пять лет. Понимаешь?

– Да ну? – не поверил Ригард, и они продолжили спуск, пока не оказались в смешанному лесу, где было много птиц и на деревьях прыгали белки.

41

К возвращению охотников был приготовлен ранний обед – тушеный карп с картофелем. Видно было, что хозяйка старалась, она подала принесенную с огорода зелень, а также ветчину – блюдо, выставляемое здесь только по праздникам.

А еще традиционную пареную икру, вареного окуня и соленую поску.

Оказавшись за таким столом, Ригард вмиг забыл свои невеселые мысли и ел не останавливаясь, пока Клаус, под ласковым взглядом хозяйки, умеренно пробовал всего понемногу.

– Ешь больше, – сказала ему Гизелла и вздохнула.

– Вкусно, хозяйка, очень вкусно! – отозвался Ригард. В этот момент открылась дверь и появился никем не званный Гектор.

– Тебе чего? – удивилась Гизелла.

– Гость в дом – хозяйке радость, – сказал тот, криво усмехаясь и глядя на Клауса. Потом покосился на Гизеллу, та поспешно отвела глаза. – Зашел расспросить охотников, чего они высмотрели, чего удумали. Имею право – староста я.

– Имеешь право, – согласилась Гизелла. – Только напугал ты меня.

– Напугал?

Гектор взял стул и сел у стены.

– Может, и напугал. Только не всех ты пугаешься, хозяйка.

– В ночь пойдем на охоту, – сказал Клаус, освобождая Гизеллу от беседы с непрошеным гостем.

– Вот как? На вилы брать будете или яму копать?

– Ни то, ни другое. Умственно работать будем.

– Как-как?

– Умственно.

Клаус взял с блюда кусок поджаренной рыбы и стал есть, не обращая внимания на ошеломленное лицо Гектора.

– Ну ладно, завтра взгляну на ваш улов, а пока… – Гектор поднялся. – Ну-ка, хозяйка, выйдем.

– Зачем это? – удивилась Гизелла.

– А… за пикшу сторгуемся… Два мешка продашь?

– Куда тебе пикша, своей мало?

– Мало. Поросенка куплю, а кормить пока нечем.

– Ну хорошо, – неохотно согласилась Гизелла и вышла в коридор вслед за навязчивым соседом.

Тот плотно притворил дверь и для верности придавил спиной.

– Что же ты делаешь, Гизелла? Староста для тебя не человек, а мальчишек заезжих привечаешь?

– Да как же я привечаю?

– Не знаю как, должно быть, очень интересно… Щеки-то до сих пор горят, стол ломится и скатерки новые.

– Салфетки, – поправила Гизелла.

– Салфетки, – согласился Гектор. – А мне говорила – старая баба, уже и думать о том забыла. Где правда, Гизелла? Где правда?!

Хозяйка не ответила. Наконец, пересилив волнение, сказала:

– Уходи, Гектор…

И тот ушел, тяжело вздыхая. Перечить ей он не мог.

42

На фоне отдаленного шума порогов раздавались редкие вскрики куликов, сновавших на закате по илистым откосам берега.

Клаус сидел на поваленном дереве и краем глаза следил за черным зевом пещеры. Хоть и не стемнело еще, но кто его знает? Словам Роя и Гектора у него веры не было. Клаус чувствовал их неприязнь и догадывался о ее причине, однако никакой вины за собой не чувствовал.

Под берегом ударила рыба, речные хищники разминались перед ночной охотой. Рядом пронеслась чайка и, пискнув, ринулась вниз – к реке. Клаус представил себе ее падение, и у него захватило дух.

Треща сучьями, поднялся со своей позиции Ригард и стал выбираться на тропу. Заметив его, Клаус вздохнул. Он еще и сам не знал, как все сложится, а Ригард мучил его пустыми расспросами, хотя ему и достался не самый трудный пост – сиди да смотри.

– Клаус!

– Ну?

– Мне кажется, веревка натянута слишком низко…

– Почему низко?

– Ну прикинь сам, если она с тебя ростом, то и колени там же, где у тебя.

– Не обязательно. Она свинья, а я человек.

– Она ведь на тебя карьером пойдет, правильно? Может перепрыгнуть и не споткнуться…

Клаус засомневался. А вдруг Ригард прав? Вся хитрость заключалась в том, чтобы привлечь внимание монстра и заставить его побежать на стоящего на краю обрыва Клауса. Потом свинья споткнется о натянутую между деревьями веревку и свалится в реку.

– Хорошо, давай поднимем выше, только больше с позиции не выходи, понял?

– Да все я понял, меня лишь из-за веревки этой беспокойство мучило.

– Точи свой нож для успокоения.

– Я его так наточил, что бриться можно.

– Обо что наточил?

– Сначала камнем, а потом о бересту вывел…

Клаус поднялся с бревна и, подойдя к веревке, проверил, как она натянута. Оказалось, что она ослабла, должно быть из-за сырого воздуха.

– Ничего, сейчас перетянем, и даже лучше получится, – сказал он себе и принялся перевязывать снасть.

– Чего ты там бурчишь?

– Это я не тебе, это я между прочим, – ответил Клаус, поднимая веревку на полфута. – Смотри, так нормально?

– В самый раз, теперь не уйдет!

– А то.

Вскоре дело было сделано. Клаус вернулся на место, а Ригард ушел к себе в терновник.

Солнце быстро садилось, рыба в реке стала плескаться чаще. На смену куликам прилетели сонюшки, серые беспокойные птицы, собиравшие спустившихся на землю мотыльков.

Сонюшки ничего не боялись и пару раз садились Клаусу на плечо, но стоило ему пошевелиться, перелетали на куст.

Когда тонкий край солнца исчез за горизонтом, все разом переменилось. Подул свежий ветер, наводя на реку частую рябь и заставляя птиц прятаться в кронах деревьев.

В низкой траве запищали мыши, над песчаником скользнула тень совы.

Краем глаза Клаус продолжал следить за пещерой, но постепенно им овладевала сонливость.

«Нельзя мне спать, никак нельзя», – приказал он себе и вдруг заметил на песчаной сыпи какое-то движение.

Это были два человеческих силуэта, двигавшихся по склону в направлении пещеры.

«Кто такие? Куда они, ведь почти ночь!»

Клаус вскочил с пенька, готовый предупредить незадачливых охотников. Но что-то удержало его, должно быть, какая-то неестественность их движений.

Незнакомцы принялись копать яму, двигаясь, словно куклы на часах ратуши.

«Неужто призраки?» – поразился Клаус, успев подумать о Ригарде – хорошо бы он не заметил. Но Ригард заметил и скоро приполз на четвереньках, взволнованный, со сбившимся дыханием.

– Клаус, дружочек! Ты видишь это?! Ты видишь этих призраков?!

– Каких призраков?

– Они копают для свиньи яму!

– Нет, – соврал Клаус, глядя, как погибшие охотники заново выдвигаются на песчаный склон, чтобы начать работу. – Иди на свое место, ведь свинья может выскочить в любой момент.

– Ты точно ничего не видишь? – рыдающим голосом спросил Ригард.

– Иди и не мешай мне.

Ригард уполз. Вышла яркая луна, а затем вдруг стало тихо.

В траве замерли мыши, окаменели на ветках совы, рыбы застыли на речной быстрине, и ровный шум водопада превратился в стук, как будто сотня кузнецов торопливо ковала подковы.

Невольно отвлекшись на эти перемены, Клаус снова взглянул на темнеющий зев пещеры и увидел нечто огромное, стоявшее на осыпи.

Блеск рубиновых глаз монстра рассек зеленоватый лунный свет, Клаус медленно поднялся с бревна. Он не чувствовал своего дыхания, он не чувствовал тела. Он почти растворился в холодном тумане, поднимавшемся вдоль стены обрыва. Клаус ждал атаки, но монстр почему-то медлил.

Но вот над песчаными осыпями раздался рев, чудовище встряхнуло огромной головой и рванулось вперед, легко перескочив полузасыпанную ловчую яму.

Песок и мелкая галька фонтанами взлетали из-под его копыт, когда оно стремительно неслось к выбранной жертве, а Клаус стоял не двигаясь, и в голове у него не было не то что краткого плана, но даже ни единой мысли.

Он и представить себе не мог, что не сумеет сделать и шагу, находясь под прицелом этих злых рубиновых глаз. А вепрь уже мчался по прибрежной роще, на краю которой стоял Клаус.

«Нужно прыгнуть в сторону!» – запаниковал он, когда до встречи с жуткими клыками оставались мгновения.

Щелкнула лопнувшая веревка, но монстр ее даже не заметил. В ужасе Клаус подался назад и сорвался с обрыва одновременно с монстром.

Вепрь вылетел далеко вперед и, не переставая реветь, обрушился в реку, подняв тучу брызг.

Клаус присоединился к нему чуть позже, сильно ударившись о поверхность воды, однако страх и неожиданный холод реки не дали ему почувствовать боли. В голове была лишь одна мысль – не угодить под клыки монстра, когда тот всплывет где-то рядом.

Но вепрь выпрыгнул из воды ярдах в двадцати от Клауса. Он бешено заработал ногами, Клаусу показалось, что чудовище тонет, однако это было не так. Едва определив, где его ускользнувшая жертва, вепрь грозно рыкнул и, сопя так, будто кто-то раздувал кузнечные мехи, помчался на Клауса.

Он двигался так быстро, что незадачливому охотнику пришлась изо всех сил грести по течению, чтобы его не растерзали в реке, однако тяжелые сапоги и куртка не давали ему оторваться от вепря, который, чувствуя неловкость беглеца, начал храпеть и взвизгивать от возбуждения.

Клаус нырнул, но дна не достал и, посмотрев вверх, увидел желтоватое пятно луны и взбиваемую вепрем пену.

В какой-то момент чудовище опустило голову в воду, и Клаус заметил два красных глаза. Оно видело даже под водой!

Быстрое течение волокло беглеца к отмели, оттолкнувшись от каменистого дна, он взмыл к поверхности, спугнув стайку серебристой плотвы.

Вынырнув, Клаус с жадностью вдохнул воздух и увидел монстра, который взбивал воду в десяти ярдах выше по течению, однако теперь его хрюканье и визг заглушали приближавшиеся пороги.

Вепрь снова заметил жертву и с такой силой забил по воде ногами, что волны от него покатились к обоим берегам. Тело вепря взлетало над водой на добрые две трети, Клаус был поражен его размерами.

Этот монстр мог перемолоть его даже ногами, не пуская в ход свои страшные клыки. И снова пришлось грести изо всех сил, меняя направление, чтобы сбить вепря с толку, но Клаус быстро слабел и все дольше отдыхал перед очередным рывком.

Он уже понимал, что оторваться и прибыть к берегу первым у него не получится, к тому же там вепрь покончит с ним еще быстрее. Оставалось отдаться на волю течения и попытаться зацепиться за какой-нибудь камень.

«А-а-а-а! – донеслось откуда-то с берега. – А-а-а-а!»

«Ригард?» – подумал Клаус, шлепая по воде намокшими рукавами.

Шум порогов становился все громче, скорость течения усиливалась.

«Лишь бы не разбиться, только бы не оглушило…» – думал он, вскидывая голову, чтобы посмотреть, далеко ли вепрь.

А тот был уже в нескольких ярдах, храпящий и повизгивающий от нетерпения. Клаус до последнего надеялся, что, испугавшись перекатов, вепрь уплывет в сторону берега, но этого не случилось – монстр жаждал получить добычу немедленно, несмотря на риск.

Вот уже и черные камни, выступающие над водой, словно пеньки. Клаус рванулся вперед, вложив в последние несколько гребков весь остаток сил. Он выбрал самый маленький из камней, предположив, что за него проще уцепиться.

Вепрь рявкнул от досады и попытался повторить резкий маневр Клауса. Он забил ногами и, ревя от отчаяния, попытался достать беглеца, но река оказалась сильнее. Волна из холодной стремнины накатилась на высокую холку зверя и перевернула его, заставив биться уже только за себя.

Тем временем ускользнувший от вепря Клаус врезался в камень с такой силой, что у него перехватило дыхание, а коварная река стала разворачивать его ногами к водопаду.

Вконец ослабевший, он не понимал, зачем еще держится за этот скользкий камень, проще было разжать пальцы и прекратить бессмысленное сопротивление. И, словно подталкивая к этому, река хлестнула Клауса по шее невесть откуда взявшимися водорослями.

«А-а-а…» – снова донеслось с берега.

Клаус силился вспомнить, на что это похоже, а захлестнувшая шею водоросль начала его душить. В отчаянии он попытался перекусить ее, но внезапно понял, что вцепился зубами в толстую льняную веревку.

В настоящую веревку!

Надо было схватиться за нее руками, чтобы выбраться из холодных объятий реки, но в руках сил уже не было, а челюсти держались на одном упрямстве.

«Ну, давай…» – скомандовал он себе и отпустил камень. Его сейчас же закрутило, завертело на быстринах и водоворотах, однако кто-то крепко держал веревку и тянул вдоль берега, наперекор реке и ее желанию получить еще одну жертву.

43

Сознание возвращалось к Клаусу краткими вспышками. То он сидел на берегу, а рядом рыдал Ригард, хлеща его по щекам и крича: «Дыши, я приказываю! Дыши, сволочь!»

Потом снова был провал, и опять голос Ригарда, уже более спокойный, настойчиво требовавший: «Отпусти веревку… Веревку отпусти, ты меня слышишь?»

Эти слова казались Клаусу странными.

«И чего он от меня хочет?»

Потом снова было беспамятство и сердитый голос Ригарда, который кому-то угрожал и, приплясывая на песке, швырял в темноту камни.

Окончательно Клаус пришел в себя только перед рассветом. Он очнулся от холода и смутно припомнил, что это из-за купания в студеной воде, а ощупав себя, обнаружил, что совершенно наг и лишь прикрыт сухой курткой Ригарда.

Не совсем понимая причину другого неудобства, Клаус мазнул по губам ладонью и обнаружил обрывок веревки, который все еще держал в зубах. Отбросив его, Клаус пожевал губами и почувствовал такую резкую боль в скулах, что застонал.

– А? Чего?! – вскочил рядом Ригард, и в темноте тускло блеснул его нож. – Клаус, это ты?

– Я… вдефь… – с трудом ответил напарник.

– Уф, как хорошо, что ты очнулся! Я ничего страшнее этой ночи не видел – честное слово!

– Де… вфинья?..

– Я не знаю, должно, в пороги затянуло.

– Хоро… шо… – правильно выговорил Клаус и пошевелил челюстями. Боль медленно отступала. – А где моя… одежда?

– Сушится… На тебе сухой нитки не было. Я все снял, отжал и на кусты повесил, хотя ночью-то оно не очень, вот если бы солнце…

– Солнце… – повторил Клаус, и его тело передернуло от судорог.

– Да ты замерз совсем! Давай я тебя разотру, а то от мокрой одежки толку все равно мало.

После растираний Клаус если и не согрелся, то стал чувствовать себя значительно лучше, а когда выглянуло солнце, он снял с кустов подштанники, надел их и принялся расхаживать по берегу, чтобы скорее просушить.

Когда солнце поднялось над лесом и стало пригревать, Клаус решился одеться полностью, натянул сырую куртку и тяжелые сапоги. Он не успел еще согреться, когда проснулся Ригард.

– О-хо-хо! – произнес он, потягиваясь. – Неужели это было наяву, а?

– Что наяву?

– Ну все это – свинья, пороги, волки?

– Какие еще волки?

– Ну, пока ты не в себе был, на берег волки набежали – штук пять! Как чувствовали, что здесь пожива какая. Представляешь? Я тебя только-только вытащил, ты даже сам немного прошел и сел тут – возле куста. А потом я заметил, что ты совсем не дышишь. Вроде и глаза открытые, а дыхания нет! А тут еще эти волки! Ну, я и рассердился…

– И чего?

– Камнями их отогнал. Тут на берегу вон их сколько. Меня прямо затрясло всего, швырял и швырял…

Одежда на Клаусе стала подсыхать.

– Ну что, пойдем отчет держать да денежки получить? – предложил он.

– Я не против, – сказал Ригард. Он поднялся с земли, топнул пару раз, чтобы осели сырые обмотки, и пошел за Клаусом к осыпи, а шагов через двадцать приятели наткнулись на труп волка.

– Вот так дела! Это ты его приложил, Румяный?

– Не знаю, – пожал плечами Ригард. Удар обломанной гальки застал хищника врасплох, ему снесло полчерепа. Чуть дальше нашлось несколько воронок, оставшихся от других попаданий Ригарда.

– Ты просто камнеметная машина, Румяный, с тобой не забалуешь.

– Это я от страху…

– Видимо, так.

44

К деревне они вышли, когда небо окончательно прояснилось и стало совсем тепло. Охотников ждали, и, едва они появились из леса, какой-то человек на околице сорвался с места и побежал докладывать об их приходе. К тому времени, когда Клаус с Ригардом достигли первых домов, им навстречу двинулись по улице около десятка мужчин во главе с Гектором.

– Что-то не рады они нам, – заметил Ригард, проверяя в кармане нож.

– Не рады, – согласился Клаус.

Они прошли еще шагов двадцать и остановились перед деревенскими.

– Хорошо, что пораньше поднялись, – сказал Клаус. – У нас для вас хорошая новость. Свиньи больше нет, и ейная нора – пустая.

– Нора, может быть, и пустая, только где теперь свинья – мы точно знаем, – ответил Гектор. – Знаем, земляки?

– Знаем-знаем, – закивали деревенские, подчиняясь воле старосты.

– Идемте, охотники, покажем вам эту свинью.

Клаус с Ригардом переглянулись. Возможно, где-то этот вепрь выбрался на берег?

Идти в окружении деревенских пришлось недалеко, всего на пару сотен ярдов от крайнего дома. Когда все собрание оказалось на берегу протоки, связывавшей реку с озером Каркуш, Гектор сказал:

– Вон она, ваша свинья!

И указал на покачивавшуюся на волнах тушу, к которой двое мужиков на лодках прилаживали веревки, чтобы привязать груз.

– А что это они делают? – спросил Ригард.

– Мешки с камнями подвесим, да на дно, а там раки – их в городе хорошо покупают, – пояснил староста.

– Как видите, вы тут ни при чем. Свинья упала в реку, ее вынесло на пороги, убило о камни, а потом затащило в озеро. Нам удача, а вам – не очень. Так что скатертью дорога, охотнички, не поминайте лихом.

Клаус сокрушенно покачал головой. Нет, он ожидал чего-то подобного, но думал, что их попытаются перехитрить с расчетом денег, но чтобы так, в лицо…

– Придет время, Гектор, и ты пожалеешь о своем поступке, – сказал он с обидой.

– Правда? А вот ты уже сейчас жалеешь о своем поступке! – парировал староста. – Понял, о чем я говорю?

Не дождавшись ответа, он обошел Клауса и пошел по тропе к деревне, а за ним последовали остальные. Охотники остались на берегу одни.

– До чего же она здоровая, – сказал Ригард. – А издали казалась поменьше…

– Я на базаре однажды быка видел, которого на мясо продавали. Он был почти такой же, – вспомнил Клаус.

Они постояли еще немного, глядя на покачивающуюся на волнах тушу.

– Куда теперь? – спросил Ригард.

– В какой-нибудь город…

– В Слимбург?

Клаус оглянулся и увидел идущего по тропе Роя.

– Сейчас узнаем, вон хозяйский сынок идет.

– А знаешь, мне показалось, что хозяйка на тебя глаз положила. Ты не заметил?

– Нет, не заметил, – покачал головой Клаус. – Старая она уже.

Рой подошел и остановился рядом, глядя на протоку.

– Чего скажешь? – спросил его Клаус.

– Мать велела отдать вам серебряный талер, как договаривались.

– А староста сказал, что не за что…

– Мать старосту за человека не считает. Вот, держи.

С этими словами Рой подал Клаусу серебряную монету.

– Спасибо, приятель, – сказал Ригард. – Ну а тебе-то мы чем не угодили? Чего морду кривишь?

– А ты об этом у товарища своего спроси, – пробурчал Рой.

– Какой здесь город поблизости? – спросил Клаус, не дав Ригарду открыть рот.

– Ярсель. Восемнадцать миль. Пройдете через деревню и прямо на дорогу встанете.

– А как же Слимбург? – удивился Ригард.

– Слимбург далеко, да и торговли там никакой… Мы в Ярсель ездим, там вся торговля.