Текст книги "Охотники за головами"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Машина была не широкой, что тоже подходило для ведения абордажных операций. Однако цена "Германика" заставила охотников отказаться от красивой мечты – пятьсот двадцать тысяч.

– Нет уж, пойдем лучше смотреть "Канберру", – вздохнул Боб Реслер, и все с ним согласились.

– Одну минуту, господа...

Из-за стойки с рекламными буклетами вышел один из продавцов. На его фирменном пиджаке была приколота карточка с фотографией и именем "Маркс".

– Я видел, с каким восхищением вы разглядывали "Германик", а теперь вы уходите – почему? – Маркс улыбнулся фарфоровой улыбкой, точь-в-точь как на фотографии.

– Цена, мистер Маркс. Мы не можем позволить себе такую роскошь, – ответил за всех Форш.

– Но, может быть, лизинг?

– У нас нет поручителя...

– Тогда в рассрочку с внесением залога... Половину сейчас, а остальное...

– Наш единственный залог – это судно типа "ВТ-14", – грустно произнес Джим.

– Да, "ВТ" сейчас не котируются... – продавец потер подбородок. – Что же придумать?

Он слышал слово "Канберра" и понимал, что покупатели собрались идти к главному конкуренту "Херст Скай Машине" – концерну "Стилмастере". Этого допустить было никак нельзя.

– Так, господа, если вы подождете пять минут, то, возможно, я смогу для вас что-то сделать...

– Мы подождем... – согласился Форш.

– Я сейчас, – продавец взмахнул рукой и исчез за стойкой.

Джим, Ник, Грэйс и Боб переглянулись. Им не верилось, что красавец "Германик" может стать членом их команды.

Продавец отсутствовал более пяти минут, а затем появился в сопровождении представительного мужчины, мало похожего на продавца. Тот внимательно оглядел неплатежеспособных клиентов и состроил кислую физиономию.

– Это мистер Буллок, главный менеджер, – представил Маркс важного господина.

– Очень приятно, сэр, А я Джим Форш – директор и главный специалист розыскной фирмы "Пусси кэт". – Джим вымученно улыбнулся, заранее не доверяя этому Буллоку.

– Чем же вы занимаетесь, господа? – спросил менеджер. Ожидая ответа, он еще раз осмотрел клиентов, и его взгляд задержался на Грэйс.

– Мы охотники за головами, сэр. Ловим преступников, за которых объявлено вознаграждение. Этим и живем, – пояснил Джим.

– А зачем же вам робот? Неужели так сложно взять одного человека? удивился мистер Буллок и снова посмотрел на Грэйс.

– В городе воевать нельзя, да и бессмысленно. Преступника заберет полиция, и все деньги достанутся местному муниципалитету, поэтому атаковать приходится в нейтральном космосе.

– Что, всякий раз идти на абордаж?

– Увы, сэр. Редкий случай не обходится без потерь. А хорошо оплачиваемые головы – это преступники высокого ранга. У них есть вооруженные отряды, роботы – все что угодно.

Продавец и мистер Буллок переглянулись.

– И сколько же абордажных атак вы совершаете за год?

– В среднем это случается каждые две недели, сэр.

– То есть в год это двадцать четыре атаки... – быстро посчитал Буллок. – А нам хватило бы и десяти...

– Простите, сэр? Чего вам хватило бы? – Джиму показалось, что Буллок начинает бредить.

– Я все вам объясню, господа, – заулыбался менеджер. – Прошу вас в мой кабинет, где мы можем спокойно все обсудить. Думаю, вы именно тот, кто нам нужен.

Буллок подошел к Грэйс и, осторожно взяв ее под руку, повел вперед как принцессу. Остальные пошли за ними, а Маркс побежал впереди, словно боясь, что его босс забудет дорогу.

За рекламными стойками пряталась небольшая дверка, которая вела в узкий коридор. Там Маркс, совершенно неожиданно, распахнул одну из боковых дверей, и все вошли в просторный кабинет. Буллок лично проследил, чтобы гости удобно расселись, затем строго посмотрел на Маркса и сказал:

– А вы немедленно возвращайтесь на рабочее место.

Улыбка исчезла с лица Маркса, он поклонился и вышел, а Буллок повернулся к гостям и торжественно объявил:

– Сейчас я все объясню, господа... Дело в том, что у нас появилась новая модель робота с совершенно беспрецедентным набором опций, – менеджер начал загибать пальцы. – Инфракрасное обоняние, компенсаторная броня, блок обучения, ионный генератор и жесткий инициатор на правом манипуляторе. Остальное, как обычно – пушка, гранатомет...

– Если мы не наскребли на "Германика", сэр, едва ли нам по силам эта машина. – заметил Боб.

– Это так, господа, – кивнул Буллок. – Пока что у нас только два таких экземпляра, и они практически бесценны, но вам такая машина может достаться бесплатно.

Буллок замолчат, с удовольствием наблюдая смятение в рядах своих гостей. Они переглядывались, обменивались мнениями и недоверчиво смотрели на менеджера, а Буллок налил себе минеральной воды, затем предложил Грэйс, но та отказалась.

– Не является ли это предложение сыром в мышеловке, сэр? С чего такая благотворительность? – спросил Форш.

– Никакой благотворительности, господа, только строгий экономический расчет. Нам нужна полная программа испытаний, а никакие фокусы на тренажерах не заменят суровой реальности боя. Вы получите машину и будете с ней работать, посылая нам время от времени подробные отчеты...

После такого объяснения Джим отнесся к предложению Буллока с большим доверием.

– А где можно посмотреть эту машину?

– К сожалению, пока нигде. Есть только фотографии и рисунки, а сам "Готтард" сейчас в пути. Через сутки он будет здесь, и, если вы подождете, мы сразу погрузим его к вам на судно...

– Хорошо, дайте хотя бы фотографии.

Буллок достал из стола пачку больших глянцевых изображений, где "Готтард" проходил первичные тесты.

Вот он стреляет по картонным силуэтам. Вот форсирует водную преграду. Вот висит на стене, вонзив в нее алмазный крюк.

– А это что, сэр? – спросил Буллока Ник Дилонги, указывая на фотографию, почти целиком засвеченную яркой вспышкой.

– Это действие инициатора, господа. Вот этот неясный силуэт бронированный колпак корабельной артиллерийской башни. С двух выстрелов инициатора "Готтард" расколол ее пополам.

– Вот это здорово! – восхитился Ник.

– Чего же здесь "здорового"? – возразил ему Реслер. – Он же продырявит любую стенку, и тогда нам останется только уносить ноги.

– О, это исключено, господа, – поспешил разрешить спор Буллок. – Мощность разряда инициатора регулируется. В этом нет никакой проблемы.

– А что будет, если взорвется его ионный генератор? – после некоторой паузы спросил Форш.

– Едва ли это возможно. Генератор хорошо защищен. – Было видно, что Буллок не хочет говорить на эту тему.

– А все-таки?

– Если взорвется, то в радиусе десяти космических миль не уцелеет ни одно судно. Однако взорвать генератор не так просто. Для этого нужно поразить его ионным лучом. Но мобильных ионных пушек пока что не существует... А уж если вы навлечете на себя гнев линейного крейсера, то будет уже не важно, взорвется ваш генератор или нет.

– А что такое "инфракрасное обоняние"? – спросил Форш.

– О, господа, это одна из наших новинок. Датчики "Готтарда" улавливают инфракрасный спектр, присущий каждому человеку. Таким образом машина отличает своего от чужого и никогда не атакует вас, если вы оказались перед ней. Не знаю, сталкивались ли вы с подобной проблемой, но она существует у более примитивных машин.

– Увы, сэр, – признался Форш. – У нас бы "Скаут".

– У вас был "Скаут"? – всплеснул руками Буллок. – Я не знал, что они еще существуют. Последнего "Скаута" я видел лет восемь назад... А где он сейчас?

– Пал в бою.

– Какая жалость. У меня есть коллекция старых роботов, но "Скаута" среди них нет... – Буллок немного погрустнел. Но потом посмотрел на Грэйс, и к нему вернулось хорошее настроение:

– А какой пост в вашей команде занимает эта пре красная дама?

– Она готовит нам еду, – сказал Ник Дилонги.

– Иногда, когда есть время, – поправила его Грэйс. – Но в основном я помогаю нашему командиру. Он без меня как без рук.

– Это точно, – кивнул Джим.

Внимательно изучавший инструкцию Боб Реслер задал еще один вопрос:

– Мы еще не разобрались с компенсаторной броней, сэр. С чем ее едят? С виду она не слишком надежна.

– О, это тоже очень интересно, господа. Все элементы брони выращены из отдельных кристаллов и обеспечивают практически мгновенный отвод лишней энергии, возникающей в точке удара. Вот здесь на плечах "Готтарда" расположены компенсаторы, которые выбрасывают вверх излишки тепловой энергии...

– И что, машина совершенно неуязвима? – недоверчиво посмотрел на Буллока Дилонги.

– Ну, это едва ли, но сам подход весьма оригинален, вам не кажется?

"Кот в мешке..." – подумал Джим, а вслух сказал:

– Не знаю, как вас и благодарить, сэр.

– Поработайте с машиной, мистер... э...

– Форш...

– Да, мистер Форш, поработайте, пришлите отчет, и это будет для нас наилучшей благодарностью.

– Так, значит, мы договорились?

– Конечно. Забирайте всю литературу, фотографии – это теперь ваше. Изучайте и вешайте на стену... А я приглашаю вас в ресторан, но с одним условием: ваша дама пообещает мне танец...

– Что скажет дама? – повернулся к Грэйс Форш.

– Я согласна, – улыбнулась та и сделала реверанс так грациозно, как будто на ней были не форменные брюки, а бальное платье.

34

Генерал Деньер привел в порядок одежду и, взглянув в зеркало, отметил появление лихорадочного румянца. Перед визитом к адмиралу это было некстати.

"Ничего, в случае бестактных вопросов сошлюсь на недомогание..."

В коридоре он встретил Фрэнка Лессера.

– Привет, Спайк.

– Здравствуй, Фрэнк.

Приятели обменялись рукопожатиями.

– Что там за спешка у адмирала сегодня?

– Говорят, проблемы по одному из проектов.

– Хорошо бы, не по моему, – заметил Деньер.

– А что, много трудностей? – уточнил Лессер.

– Проблемы всегда есть, Фрэнк. Генералы завернули за угол и увидели, что дверь в совещательный зал вот-вот закроют.

– Поспешим, Спайк, а то нарвемся на замечание. Они прибавили шагу и успели вовремя – адмирал Нортон еще не занял место во главе стола.

– Генерал Деньер... – возле Спайка появился один из людей Рудольфа Коэна.

Вежливая улыбка с затаенной угрозой. Они всегда так выглядели – посланцы Руди Коэна.

– Вы не могли бы пройти со мной, генерал...

– Что? – Спайк посмотрел на "чистильщика", потом на Фрэнка Лессера.

Тот выдержал этот полный паники взгляд и сказал ни к чему не обязывающую фразу:

– Ну сходи с ним, Спайк, выясни все вопросы.

Деньер кивнул и сразу, как-то ссутулившись, пошел следом за самоуверенным человеком в штатском костюме. Спайк понимал, что это были его последние шаги и где-то там, в темном подвале его уже ждали.

Что послужило причиной, Деньер точно не знал – неувязка с проектом "Циклон-квадро" или, может быть, всплыла связь с Юлианом. Сейчас это уже не имело никакого значения.

За спиной генерала закрылась дверь совещательного зала, и сразу несколько человек шагнули к нему сзади. В воздухе просвистела нейлоновая удавка и затянулась на шее генерала.

– Ноги, ноги держите... – подошел ближе Рудольф Коэн. – Там же идет совещание...

Исполнители торопливо прихватили ноги, но этого уже не требовалось. Тело дернулось последний раз, и все было кончено.

– Уносите... – приказал Коэн и, проводив взглядом команду палачей, осторожно приоткрыл дверь зала.

Коэн подождал, пока адмирал Нортон бросит на него взгляд, и, тихонько притворив дверь, ушел.

А в зале продолжалось совещание. Начальники отделов читали доклады, сообщали о трудностях и редких успехах. Адмирал делал замечания и высказывал свое высочайшее мнение.

Словом, все шло как обычно.

Лессер покосился на пустовавший рядом с ним стул и вспомнил, как делал для начальства подборку из видеоматериалов. Должно быть, это и оказалось последней каплей. За Деньером уже водилось достаточно и других грешков.

– Перед тем как закрыть совещание, господа, я хочу сообщить вам неприятное известие: только что скоропостижно скончался наш товарищ, генерал Спайк Деньер... – Нортон сделал паузу и, склонив свою поседевшую голову, добавил: По старинному обычаю мы собираем деньги на венок. Ответственным за это назначается генерал Лессер.

– Есть, сэр! – вскочил Фрэнк.

– Соберите деньги, генерал, и передайте их вдове. Вы ведь, кажется, знакомы? – В голосе Нортона Фрэнку послышался легкий намек.

– Да, сэр, хорошо знакомы.

– Вот и прекрасно. А теперь все свободны.

Мимо Лессера проходили люди, и перед ним росла горка пожертвований. Когда в зале никого не осталось, он сосчитал деньги, добавил свои пятьдесят кредитов и вышел в коридор.

Ему сразу бросился в глаза лежавший около стены предмет. Генерал остановился, огляделся по сторонам и быстро поднял расческу, принадлежавшую Спайку Денверу.

"Я отдам ее Дейдре..." – подумал он, торопливо пряча находку в карман.

По дороге в свой кабинет он вспоминал годы учебы, бок о бок проведенные рядом со Спайком Деньером. Они были не просто приятели, а самые настоящие друзья, и тогда Деньер вполне нормально относился к женскому полу.

Мимо прошел один из подчиненных Коэна. Фрэнк невольно напрягся, а затем, когда в коридоре снова стало пусто, достал из кармана расческу и бросил ее в урну.

"Так будет правильнее. Ведь Спайку уже все равно..."

Лессер вошел в свой кабинет, затем позвонил в службу сервиса и заказал себе чашку кофе.

Как ни странно, он не испытывал к Спайку никакой жалости. Напротив, с его смертью Фрэнку пришло некоторое облегчение. Облегчение оттого, что больше не нужно смотреть записи этих отвратительных встреч, не нужно монтировать самые гадкие кадры, чтобы его, Фрэнка Лессера, не заподозрили в симпатиях к своему давнему другу. Больше не нужно сдерживать брезгливую судорогу, когда пожимаешь Деньеру руку, быть может, еще хранившую следы его связи с этим юнцом. Ничего этого больше нет, а то, что осталось от Спайка Деньера, это – Дейдра.

"Такая женщина не должна оставаться одна... Не должна..." – Фрэнк решил, что уже сегодня может остаться у нее.

Приоткрылась потайная дверка, соединявшая кабинет Лессера с постом оперативной связи. Дежурный связист с утомленным лицом взглянул на генерала и сказал:

– Сэр, пришел новый банк данных.

– На сколько человек?

– Сто двадцать четыре...

– Случаи измены?

– Пять, сэр. И еще восемь – вербовка.

"Да, Коэну работы прибавится", – подумал Лессер.

– Хорошо, Болан, иди, я сейчас буду. Мне должны принести кофе...

35

Над головой доктора Фонтена ласковым сверчком стрекотал кондиционер. Стоящий на столе букет пустынных цветов издавал горьковатый, но приятный аромат.

В новом, расположенном на поверхности жилище было намного уютнее, чем там, под многометровой толщей песка.

Теперь не только доктор Фонтен, но и весь обслуживающий и исследовательский персонал был переведен в наземные помещения, поскольку влияние объектов становилось все заметнее.

Внизу находились только дежурные смены, время работы которых было сокращено вдвое.

"Что же ожидает нас дальше?.." – размышлял Фонтен. Его всклокоченные волосы теперь все время стояли торчком, делая доктора похожим на сумасшедшего. И вдобавок ко всем неприятностям он еще стал видеть неясные образы.

Иногда это были разноцветные бесформенные пятна, существовавшие сами по себе, а временами Фонтен видел длинный шлейф каких-то студенистых нагромождений, следовавших за каждым человеком. Доктор помалкивал, чтобы не рассеять последние крохи доверия к нему со стороны персонала. Выглядеть уверенным лидером становилось все сложнее, но Фонтен крепился и жаловался только своему помощнику Руцбанну:

– Что с нами будет, Фред? Сумеем ли мы удержать этих монстров в узде?

– Конечно, сэр, вы обязательно что-нибудь придумаете, – заверял помощник, и от этого доктору становилось немного легче.

В дверь постучали. Опомнившись, Фонтен встряхнулся, пригладил непослушные волосы и сказал:

– Войдите.

Появилась Шарон Йорк. Она единственная сохраняла бодрость духа, в то время как остальные только и вспоминали тех, кто погиб во время недавнего происшествия.

– Добрый день, доктор, – улыбнулась Шарон, и от нее повеяло поддержкой и симпатией. Фонтен оживился:

– Рад вас видеть, доктор Йорк. Как ваши дела?

– Более или менее нормально. Мы сделали первичную классификацию тканей и на первый взгляд не нашли в них ничего необычного. За исключением того, что клетки многоядерные...

– Вот как?

– Да, и еще на, конец-то дал результаты наш тест на крысах...

– Интересно-интересно.

Доктор Йорк нагнулась над столом Фонтена, и в разрезе маечки он увидел ее красивую грудь.

"Какая интересная женщина", – вздохнул уже немолодой Луи. Слишком долго он не имел с женщинами никаких контактов – все силы забирала научная работа. Однако с Шарон Йорк, в этом Луи Фонтен был уверен, у него бы наверняка получилось.

– Доктор Фонтен, возьмите меня на следующее обследование, – придвигаясь ближе, попросила Шарон.

– Это опасно, доктор Йорк. Я не могу пойти на это, – пролепетал Фонтен, чувствуя на спине испарину. Грудь Шарон была так близко, что Луи рассмотрел даже прелестную родинку.

– Я вас очень прошу... – горячий шепот обжег ухо Луи, и он почувствовал, что начинает терять над собой контроль.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы доктора снова не "накрыл" приступ странного видения.

Шарон предстала перед ним системой циркулирующих субстанций желтого, светло-зеленого, синего, фиолетового и белого цветов. Они накладывались друг на друга, исчезали и появлялись вновь. Изменяясь, эти субстанции превращались в искрящийся дождь или разноцветные вспышки.

Вот печень доктора Йорк. Фонтен с удивлением рассматривал, как она работает. Нижняя ее часть была яркого красного цвета.

"Воспаление... – промелькнуло в голове Фонтена. – Накануне она принимала спиртное..."

– Сэр! – послышался голос Руцбанна.

– А? – доктор Фонтен пришел в себя, а Шарон Йорк распрямилась и с досадой посмотрела на некстати появившегося помощника.

– Браун все приготовил, сэр. С людьми проведена беседа, и они ждут вашего решения. Может, лучше отменить?

Фонтен промолчал. Он смотрел на Руцбанна и видел, как его пищевод "дымится" черной копотью. Доктор знал, что Рудбанн часто страдает от изжоги.

– Фред, тебя сейчас не мучает твой желудок?

– Признаться, мучает, – скривился Руцбанн, – даже таблетки не помогают.

– Понятно, – кивнул Фонтен и, подумав, добавил: – Отменять ничего не будем...

Он еще раз посмотрел на внутренности своего помощника и заметил язву двенадцатиперстной кишки.

"У меня бред или я действительно что-то вижу?.."

– Доктор Фонтен, возьмите меня с собой! – снова попросила Шарон Йорк.

Луи смерил ее взглядом, как будто видел впервые, и, задержавшись на картине легких, спросил:

– Курить давно бросили?

– Уже полгода, – удивилась доктор Йорк.

– То-то...

"Хватит бредить, Фонтен, а то тебя упрячут в психушку..." – напомнил он себе, а вслух произнес:

– Разумеется, доктор Йорк, я беру вас с собой. Можете собираться...

Словно боясь, что Фонтен передумает, Шарон выскочила из помещения.

– Что она здесь делала, сэр? – спросил Руцбанн.

– Демонстрировала свою бесспорно красивую грудь, – усмехнулся Фонтен.

36

Загорелась лампочка четвертого поста, и сержант Рубенс снял трубку. Докладывал рядовой Вуттон:

– Сэр, тут что-то происходит... Или, может быть...

– Что может быть? – недовольно спросил сержант. Последние несколько дней он чувствовал себя прескверно.

– Может, я заболел, сэр?

– Что, у тебя живот, что ли, болит или кашляешь сильно?

– Нет, сэр. Мерещится мне что-то...

– Это у тебя не от болезни. Это от глупости, – отрезал сержант и положил трубку.

Сегодня время тянулось особенно медленно.

Служба и раньше была не мед – сидеть под низкими потолками, да еще на глубине ста метров.

Сыро, посторонние запахи, и, несмотря на старания уборщиков, постоянно нараставшая на стенах слизь. Ее скребут, чистят, а наутро она появляется снова.

"Как в могиле", – подумал сержант и поежился. Последнее время все вокруг переменилось – персонал ходил подавленный, и Рубенс видел, что люди боялись. Чего они боялись, сержант не знал, поскольку его делом была только охрана.

Секретность – она и есть секретность, но иногда что-то удается подсмотреть, о чем-то догадаться. По мнению Рубенса, в подземелье регулярно испытывали новое оружие, и случалось, что испытания заканчивались трагически.

Не так давно пришлось помогать выносить трупы. Много трупов. Конечно, существовала опасность, что может пострадать и охрана, но тут уж ничего не поделаешь – на то она и военная служба. Да и где на гражданке будешь получать по две тысячи кредитов за сидение на собственной заднице?

Вчера сержант Рубенс видел паука. Здорового и черного. Он загнал насекомое в угол, но в последний момент эта тварь куда-то подевалась. Удивительно. А еще этот злыдень капрал Малюта со своим нытьем: "Нехорошее здесь место нечистое..."

Рубенс и сам ощущал эту, словно напитавшую воздух, гадость, но он еще держался, а вот солдаты на постах – те приходили со смены бледные и молчаливые. Два дня назад один из них пытался застрелиться, однако вовремя заметили – успели отобрать автомат. Жутко.

Позади послышался шорох. Рубенс обернулся, но никого не увидел. Пустой, как обычно, коридор, освещенный мутноватыми светильниками. Такие длинные туннели уходили во всех направлениях и заканчивались тупиками, хранилищами, боксами и криокамерами. Вдоль стен под самым потолком тянулись связки силовых кабелей и пневмопроводов.

"Сижу, как в кишках каких-то", – подумалось сержанту. Это было неожиданное сравнение, но именно оно как нельзя лучше соответствовало ощущениям сержанта Рубенса. Он необычайно четко представил себя внутри огромного организма.

И он, и солдаты его смены, и дежурные электрики, технологи, инженеры – все они переварятся и превратятся в ничто.

"Наверное, я тоже заболел", – подумал сержант. Таких дурацких мыслей у него еще не было.

Позади что-то щелкнуло.

Решив не обращать на это внимание, Рубенс взял со стола регистрационный журнал и начал его перелистывать.

"Нужно было хоть книжку захватить", – подумал Рубенс. Он не особенно любил читать, но сейчас книжка очень бы пригодилась.

Из коридора снова донесся шорох. Сержант не выдержал и повернулся.

Но там по-прежнему никого не было, только Рубенсу показалось, будто воздух в коридоре немного подрагивает, как это бывает рядом с каким-нибудь горячим предметом.

Сержант напряг зрение. Дрожание прекратилось, и воздух снова стал идеально прозрачным.

"Ох... – выдохнул Рубенс. – Когда же закончится смена?.."

Он посмотрел на настенные часы – что за чушь? Часы тикали, секундная стрелка двигалась, но стрелки показывали без трех восемь – то же время, что и несколько минут назад.

– Ну вот, еще и часы сломались... – проговорил Рубенс вслух, чтобы немного взбодрить себя. Однако его голос прозвучал одиноко и тут же растворился, поглощенный сырыми стенами.

Сержант обвел взглядом свой тупичок, где стоял стол с телефоном и пультом охраны. Чисто, светло – чего бояться? Неожиданно в углу Рубенс снова увидел черного паука.

– Ага... – сказал сержант и взялся за тяжелый журнал регистрации. Сейчас это насекомое олицетворяло для него весь его страх и дурные мысли.

"Убью гада..." – решил он.

Паук сидел не шевелясь, словно смирившись с уготованной ему участью.

Рубенс сделал шаг, другой. Паук не шевелился. Сержант остановился в метре от своей жертвы и замахнулся журналом.

В этот момент в коридоре послышались шаги. Рубенс резко повернулся, и шаги стихли. Из угла, где сержант охотился на паука, он видел только часть коридора, поэтому, позабыв про охоту, он стал осторожно продвигаться вперед.

Но нет, в коридоре по-прежнему никого не было.

По крайней мере, Рубенс не увидел ничего подозрительного. Однако он уже не полагался на зрение. По спине побежали мурашки, и сержант понял, что это подсознательное предупреждение.

Он попятился к столу, и "Нечто" стало двигаться одновременно с ним. Оно скользило по коридору легко и неслышно, но Рубенс чувствовал это движение, и глаза сержанта расширялись от ужаса, как будто он видел собственную смерть.

– Стой!!! – закричал Рубенс страшным голосом и, выхватив из ножен штык, стал размахивать им перед собою.

Блеск стали ободрил его, и "Нечто" прекратило свое наступление.

– Кто ты? – крикнул сержант, держа штык наготове. – Кто ты, сволочь, покажись!

Однако "Нечто" не отвечало. Оно заскользило вокруг Рубенса, пытаясь обойти острое лезвие штыка, но сержант не сдавался. Он кожей, позвоночником, костями – неизвестно чем – чувствовал эту безликую опасность, которая пришла за ним и намеревалась сделать свое дело.

Холодный пот лился с сержанта ручьями, но побелевшие пальцы крепко сжимали рукоятку штыка.

– Врешь, сволочь, врешь... – шипел Рубенс. – Тебе не взять Дрейка Рубенса...

Холодный поток, словно внезапный сквозняк, прошелестел мимо, и сержант услышал тиканье настенных часов.

Он почувствовал внезапное облегчение и, опустив штык, взглянул на часы. Теперь он был уверен, что время двигалось..

37

Лифт вздрогнул и бесшумно поехал вниз, унося с собой новую смену охраны. Через пару минут кабина поднялась снова – уже пустая и готовая к приему новых пассажиров.

– Заходим, господа! – подчеркнуто бодрым голосом распорядился Фонтен.

И снова он сам, инженер Браун, двое биологов и двое медиков заняли место в лифте. На этот раз в команде оказалась и Шарон Йорк.

– Сегодня будет удачный день. Я это чувствую, – объявил доктор, и лифт понесся вниз.

Инженер Браун обеспокоенно переступил ногами – ему показалось, что лифт опускается слишком быстро.

"Нет, это нервное, это только кажется..." – успокаивал себя Браун, однако никак не мог отделаться от ощущения, что лифт просто падает. На лбу инженера выступил пот, и Браун отер его рукавом.

– В чем дело? – заметив нервозность инженера, спросил Фонтен.

– Лифт, сэр... Вы не замечаете?

– А что лифт?

– Кажется, сегодня он движется слишком быстро, – сказал один из медиков.

Однако кабина стала притормаживать. Вскоре она остановилась совсем, и створки раскрылись.

– Сэр, – к Фонтену шагнул лейтенант, сопровождавший смену охраны, – сэр, возникли непредвиденные трудности. Входить в комплекс пока небезопасно.

– Что случилось? – спросил Фонтен. Через плечо лейтенанта он видел, что солдаты с оружием наготове стоят возле входа в основной туннель.

– Трое постовых по непонятным причинам открыли огонь по новой смене. Убито пять человек, двое легко ранены...

В этот момент из глубины комплекса послышались выстрелы. Затем прогремело два взрыва, и все стихло.

– Одну минуту, сэр. Подождите, пожалуйста, здесь... В сопровождении двух солдат лейтенант ушел в глубь комплекса.

– Что же это может быть? – спросила Шарон Йорк.

Фонтен и Браун промолчали. Оба они догадывались о причинах произошедшего.

Через какое-то время из сумрачного коридора, где уцелело совсем немного светильников, вышел лейтенант и вслед за ним несколько солдат. Они тащили своего раненого товарища, и люди Фонтена посторонились, когда раненого заносили в лифт.

– Ну что там? – спросил доктор у лейтенанта.

– Трое бунтовщиков убиты, сэр. Теперь опасности нет, – лейтенант посмотрел на доктора, ожидая услышать от него комментарии или объяснения, но доктор лишь спросил:

– Никто из персонала не пострадал?

– Нет, сэр. До поста электриков слишком далеко, а криогенщики успели закрыться в дежурном боксе.

– Ну тогда проводите нас к ним.

38

Лейтенант шел первым. Следом за ним Фонтен, Браун и все остальные.

Кое-где в коридорах шипели пробитые пневмопро-воды, а вдоль стен стелились осколки от разбитых светильников.

За одним из поворотов исследовательская команда наткнулась на изуродованное тело.

– Это один из бунтовшиков. Его удалось застрелить первым...

– А почему он в таком виде? Из чего в него стреляли?

– Из обычного "грэйна", сэр. Как только он умер, его тело начало буквально расползаться на глазах... Почему это произошло, сэр?

Фонтен и Браун переглянулись. Из-за спины старшего инженера выглянула любопытная Шарон Йорк.

– Увы, лейтенант. Пока нам это неизвестно, – признался Фонтен, – но мы обязательно выясним. Пойдемте дальше. Кстати, а что это были за взрывы – те, что мы слышали?

– Это взорвались два газовых ресивера от системы охлаждения, – пояснил лейтенант.

– Надеюсь, что охладительные контуры уцелели... – обронил Браун, и команда двинулась дальше.

Вскоре они пришли к технологическому посту. Возле двери стоял постовой, и под его защитой дежурные специалисты чувствовали себя немного спокойнее.

– О, сэр, если бы вы знали, как мы перепугались! – пожаловался один из них появившемуся начальству. – В криобоксе стали метаться какие-то тени. Мы бросились к смотровому окну, а в это время за ручку двери стали дергать...

– Да, и орали так страшно, как в фильмах ужасов, – добавил второй дежурный.

От обоих пахло спиртным, и Фонтен вспомнил, как угощался здесь джином.

– Может, отложим сегодняшнее исследование, сэр? – предложил Браун.

– Пожалуй, отложим. До выяснения обстоятельств происшествия никаких исследований проводить не будем, – объявил доктор.

– А вам, – он повернулся к дежурным, – поддерживать максимальное охлаждение. Заморозьте этих сукиных сынов, чтобы мы были застрахованы от непредвиденных обстоятельств.

– Есть, сэр. – Один из технологов шагнул к пульту и передвинул ползунок регулировки на максимальный холод.

– Лейтенант! – позвал Фонтен.

– Да, сэр.

– Сократите вдвое время пребывания людей на постах, и вообще пусть стоят по двое. Личного состава у вас достаточно?

– Более чем достаточно, сэр.

– Ну хоть это, – вздохнул Фонтен и, повернувшись к Брауну, спросил:

– А когда смена у ваших людей?

– Уже через полчаса.

– Ладно, – кивнул доктор, – тогда пойдемте отсюда.

Все направились к выходу, а Шарон, бросив взгляд на осоловевших от выпивки дежурных, осторожно приблизилась к пульту и перевела регулировку холода на самое меньшее значение. Затем молниеносным движением выдернула предохранитель.

– Шарон, вы идете? – послышалось из коридора.

– Да-да... – отозвалась доктор Йорк и, бросив на дежурных быстрый взгляд, выбежала в коридор. И никто ничего не заметил.

– Любовались на объекты через смотровое окно? – спросил Фонтен, когда Шарон догнала остальных.

– Да, признаться, давно хотелось взглянуть на этих монстров.

– Всего лишь на их саркофаги.

– До сих пор, доктор, вы не брали меня в группу, поэтому мне интересно все.

39

Огромный ящик на подставных роликах с трудом прошел через все двери на судне и был доставлен в грузовой трюм.

Едва сдерживая нетерпение, Дилонги вертел в руках ломик, ожидая, когда уйдут грузчики. Увидев инструмент, которым Ник собирался вскрывать ящик, один из них заметил:

– Упаковка разборная, сэр. Стоит выдернуть контрольный шнур, и стенки распадутся сами...

"Жаль, – подумал Ник, – вскрывать ломиком было бы намного приятнее".

Джим Форш расписался в документах, и грузчики вернулись на свой корабль. Кальвин пошел закрыть за ними шлюз, а все остальные замерли перед обновкой, не решаясь приблизиться к ящику.