Текст книги "Факультет некромантии имени меня покойного (СИ)"

Автор книги: Алекс Кошкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16

Пока через стенку в общей палате кипела работа, по обработке синяков и ран, через другую восстанавливали магические повреждения и истощение. Темная материлась как заправская солдафонка, обучая девочек новым словам на трех языках сразу. Взрослое тело переносило такие встряски куда как хуже. Парой заклинаний и даже массажем не обойтись. Там сейчас наверняка работало еще и зелье. Очень при мерзкое скажу я вам. Чистый топленый жир, в котором растворялась магия трав. От одной мысли стало воротить.

Сел на подушку, положив ее в центре кровати, накинул одеяло на себя, и положил руки на истеричку. Читать память духов, тем более личей, теоретически было можно. Практически, очень вряд ли. В любом случаи требовалась ночь и некоторые зелья, расширяющие возможности.

Закрыл глаза, и попытался успокоиться. Уметь быть спокойным, практически основное требование к некромантам старше ста лет. Тишина, основа всего серьезного.

Первые пол часа упорно чесался нос, и пятка. Но я сидел. Вторые пол часа, тело болело во всех местах. Хотя спину я выпрямил, и сел удобно. Даже на подушку.

Еще час лезли воспоминание о детстве. О том, какая это пытка, просидеть хоть пять минут без дела. Тем более, впасть в транс.

К третьему часу, сидел и смотрел в пустоту, подмечая, как стареет пространство вокруг. Сильно мешало только то, что Истеричку я тоже стал ощущать лучше. Но вот она, никакого дискомфорта от недеяния не испытывала. Сидела в той же позе, положив руки на коленки и словно котенка поглаживала свой деревянный тренировочный меч.

К концу четвертого часа дверь слетела с петель и в палату ворвались пять человек. С оружием. Вот тогда и понял, что состояние покоя достигнуто. Мне было совершенно все равно.

Они что то орали, махали мечами, стараясь вывести меня из себя и заставить напасть. Несколько раз клинок останавливался у самого лица. Но я чувствовал, как замедляется оружие в конце удара. Как напрягается пространство. Пока один не охренел в конец.

Рывок – ухожу от самого кончика меча, вскакиваю на постели и с ходу ныряя на тропу теней. Все одним смазанным движением.

Рывок – я стою за десять шагов в соседней комнате. Если эти тут, то лекарей тут сейчас нет.

Ингредиенты валяются кучей. Разжигаю огонь под котелком, ставлю купол, что бы пар не уходил и скидываю по очереди все что нужно. На это уходит минут пятнадцать. Переливаю все в маленькую закрывающуюся оловянную фляжку для лекарств, коих тут валяется множество.

Рывок – я в комнате, на кровати. Внимания на меня не обратили. Кругом драка. Лепс с неизвестным мне стихийником, преподом со старших классов, пеленает моих гостей и по одному выпроваживает из комнаты.

Мне что то говорят, но я все так же сижу. Удивительное ощущение покоя в первый раз всегда пьянит как вино. Я это понимаю, но мне все равно.

Все уходят но скоро возвращается наш бытовик и Грегг. Грегг смотрит удивленно, но ничего не делает. Бытовик ставит дверь обратно.

Быстрый удар. Очень быстрый. Быстрый, как я. Не уклониться. И сознание плывет. Я отключаюсь. Грегг стоит потирая ушибленный палец и держась за руку.

Проснулся когда еще была ночь. Или уже. Голова болела, и там было пусто. Все же не рассчитал. Тело не было готово к тому, что разум проходил не один раз. Значит, все же тело влияет очень сильно, как бы не хотел я обратного. Придется быть осторожным.

На столе лежит еда, и пара книжек по основам самоконтроля и по созданию своих форм немертвых.

Есть особенно не хочется. Да и нельзя. Состояние покоя требует отрешение от телесных надобностей.

Встаю в стойку. Чуть магии. И как в детстве, с самого начала, все шаги искусства Шии – боевой тишины.

Удар рукой – Знак пальцами. – замысловатое движение – Еще удар.

Сила должна напитать тело. Уход в тишину не должен быть шоком.

Наклон – приседание – подъем – удар – Знак!

Выдох – Удар! Вдох – знак!

Руки медленно скользят, сплетая знаки Шии, и выплескивая энергию с каждым ударом по пустоте.

Удар! – Нога впивается пальцами в пол. Больно, но это не важно. – Касание ступней – выдох.

Половина часа прошла незаметно. Тело болело. Энергия струилась по каналам, перетекая из одного сосуда в другой.

Протянул поток через себя в верх, прочистив мысли и голову. Стало легче.

Только сел на пол, достал меч, и положил перед собой, как дверь открылась. Еще несколько минут, и я бы ушел сознанием глубоко глубоко. Нет, нужно место по спокойнее. Или хотя бы дверь заклинить.

Грегг молча вошел, сел рядом, совершенно не в позу, и обняв за плечи притянул к себе.

– Тяжело было в приюте?

– Да так – пожал плечами.

Меня потрепали по макушке.

– Первый раз в карцере я метался все три дня. Не знаю как с ума не сошел. Там было очень холодно, постоянно капала вода и бегали крысы. Потом я стал тренировать в себе тишину. Как то раз отец открыл дверь, а я сижу в позе и вся еда не тронута. Вот тогда я смог первый раз его побить голыми руками. Это было быстро. За эти два дня я похудел так, что всю одежду пришлось перешивать. А мышцы были как каменные. Лекарь две недели разминал их и ставил примочки.

– в приюте в карцер больше чем на пару дней не сажали. Находили другие способы. Но в карцере было нормально. Только скучно и холодно.

Грегг поднял руку, и с потолка свалилось нечто, прямо на ладошку.

– Что это? – я уставился на маленький мертвый комочек шерсти.

– Это мои глаза и уши. Мышь – архилич. Сам убивал, сам поднимал, сам выращивал. Еще в школе.

Мышь гордо расправил костяные крылья и выпучил светящиеся зеленью глаза.

– Его бы в женскую, в банный день. Такой переполох будет!

– На кладбище переполох тоже получился не меньше. У него потрясающая сопротивляемость атакам и до определенной степени самовосстановление.

– Кажется вы не были тихим и спокойным ребенком.

– Никогда! И эту школу годами разносил по кусочку, пока не закончил. Да и потом, пару раз, когда меня путали с учеником и приглашали на пьянку.

– Постараюсь так не делать.

– Монету зачем повесил?

– Какую монету?

– ту, за которую передрались лига превосходства и мои мальчики.

– Не знаю я не про какую монету.

– Зато я знаю. Охранный знак от демонов сохранил твою силу.

– А чего там лига забыла?

– Что бы работать с монетой, наши подтащили к ней какой то старый стул, случайно оказавшийся троном лиги. Те не очень оценили, что на их троне стоят ногами.

– Совершенно не представляю о чем речь!

– Нет ничего странного, что тебе хочется, что бы тебя заметили. Ты сильнее и талантливее многих учеников, при этом тебя даже похвалить некому. Даже заметить. – Грегг еще раз по крепче прижал, и потрепал волосы. – Как выйдешь, тебя ждет работа по сортировке костей. Мне нужен скульптор, который способен собрать костяного дракона.

– А магов вы где на него взяли?

– Да так, накопал. Говорят, ты знаешь команды погонщика, и даже читал, как на них правильно летать?

– Я много что читал.

– Поможешь с драконом?

– Почту за честь… но что мне за это будет? Сортировать и сращивать кости длительная и изматывающая работа. Причем ошибаться нельзя. Это не собачек собрать.

– Если ты поможешь, сможешь на нем по кататься.

– а если я попрошу что то другое?

– Что?

Вынырнул из объятий, выложив на пол нож, средство для заживление ран, со стола, и отстегнув крылья от Истерички, повернулся спиной, снимая рубаху.

– Я сам не смогу. Нужна помощь. С меня сборка всего дракона. Даже призыв, если надо.

– Так уверен в себе?

– Абсолютно. Могу хоть сейчас на память перечислить каждую косточку, из чего делается и куда ставиться. Я всю схему наизусть заучивал.

– Я про крылья. Это больно. И опасно.

– Если боитесь ошибиться…

– Дурак великовозрастный – выругался на себя Грегг – Давай девять ключей тишины и начнем.

Выпрямил спину, поднял руки перед собой, и сложил все девять ключей по очереди.

Грегг не смело провел по спине ножом. Я даже не дернулся. Второй разрез был глубже.

Больно было, но я не обращал внимание. Ши очень интересная техника. Грегг резал, отгибал кости лопаток, соединял живую и мертвую плоть. Я направлял силу, принимая чужеродную ткань и вживляя в себя. Подсоединяя каналы, управляющие нити, наносил заклинания. Тончайшие кости крыльев, оставались сверху кожи, складываясь как мозаика в подобие вторых лопаток.

– Все. – сказал Грегг, намазывая последний разрез мазью. – теперь тебе нужно поспать.

– Спасибо!

– Постарайся не делать глупостей.

Мышь так и уехал на голове некроманта. А я остался. Лег на кровать, спиной к верху. Только рубашку одел, что бы не заметили ничего.

Два дня пролетели как один. В скуке и чтении. Всего полезного что сделал, так только активационные амулеты разрядил пока все спали. Делать глупости просто не было сил. Адоптация к изменениям организма шла быстро, но все равно медленно. Еду доставляли с кухни прямо в палату. Осматривали меня всего раз, но ничего особенно плохого не нашли. Крылья лекарь видел, но ничего не сказал.

– Подними руки, расправь крылья. Ноги на ширину плеч и замри. – не мудрствуя с заклинаниями, лекарь просканировал всего меня разом выставив ладонь – три дня постельного режима и последствий не останется. Удивительно даже.

– Что удивительного?

– У тебя стойкость к повреждениям как у хорошего целителя. Все быстро зарастает и восстанавливается. При этом и капли целительского в тебе нет. Но с возрастом это проходит. Не волнуйся.

Стоило целителю уйти, как решил проверить крылья. Раз все в порядке, то можно и по махать. Махнул раз, второй, и сложил обратно. Что бы не повредить! И все! Дела кончились.

Закончив подрезать ногти ножом, лежа на кровать, в неестественной позе закинув ногу к самому лицу, я уже почти хотел заказать в библиотеке пару новых книжек, как друг стукнуло! Ну вот прям сейчас! Так что отложив кусок сладкого пирога, и сняв с головы книгу, которая там лежала уже добрые пол дня, понял, что в моем послесмертии что то пошло не так, даже больше чем у Истерички. И если раньше с книгой, я бы и месяца не заметил, то вот теперь скучно.

Истеричка смотрела на меня с недоверием. Вот прям как кошка, которую решили по тискать против ее желания и теперь медленно подкрадываются.

Лег по удобнее, положил меч на грудь, вот прям как на ложе высокородному в последний день. Даже одело подогнул красиво. И закрыл глаза.

Заклинание буркнул второпях. И угадал. Покой? Да какой там покой! Меня распирало от скуки как самонадеянную девку на тролле! И чесалось в том же месте, в заднице!

Не ожидающая такого подвоха истеричка открылась и я смог получить контакт. На угад ткнул в воспоминание раннего детства.

Сознание медленно отделялось, проваливаясь в пучину чужой жизни. Мертвые не умеют хранить тайн. Не зря столь часто некромантам заказывали именно провести усопшего к воротам забвения, что бы даже вызови его с того света, он бы уже ничего не смог рассказать.

Сотня запахов, блики солнца, радостный смех и чувство эйфории от осознание красоты этого мира и чудесности момента накрыло с головой. Истеричка, в простом легком платье, хохотала, тиская леманского мирку, животное с очень дальнего юга, чем то отдаленно похожего на странного маленького человечка, только волосатое и очень любопытное. Всего с ладонь ростом. Мирку ел сладкий сушеный виноград, и смешно подпрыгивал, каждый раз, как Истеричка давала ему новую ягоду.

– Линьриньяръна! – позвал звонкий девичий голос.

Мирка завопил, смело бросился вперед, выхватил из кулачка столько сколько смог и бросился проч. Истеричка закинула остаток себе в рот.

– Мрьяръна! – я думала ты не придешь! – красивая юная орчанка в традиционных шкурах на самых не скромных местах цветом кожи только чуть чуть отличалась от свежей травы.

– Как я могла, пропустить наши тренировки.

– Мата все еще отказывается взять меня – Истеричка, погрустнела. Было понятно, что куда бы ее не отказывались взять, ее это сильно расстраивало.

– Смотри, что я тебе принесла! – орчанка протянула деревянный меч. Простой, но в этой простоте очень красивый. Прямой, под длинную рукаять и заточенный только с одной стороны.

– Где ты взяла железное дерево?

– Один воин подарил.

– Ты с ним легла?

– Конечно! Зачем еще они нужны! Держи меч. Сможешь побить меня, и Мата не откажется тебя взять.

Истеричка хмыкнула, взяла меч и положив на него обе руки, проверила ровность, посмотрев вдоль него в даль. Прошлая деревяшка с пояса полетела в кусты.

Магия, теплая как солнце, и прохладная как сырая земля, прокатилась по спине. Цветы и травы потянулись вверх, переплетая волосы в длинную косу. Истеричка прокрутила меч на вытянутой руке слева от себя, справа и довольно кивнула.

Орчанка отстегнула от пояса свой деревянный меч.

– Ты очень быстро учишься, Линьриньярън. Особенно для мага.

– Мрьяръна, если бы не твои тренировки, я бы ничего не смогла. Человеческие девочки не созданы для войны.

– не говори глупости! Ты не похожа на этих слабачек.

Истеричка перехватила меч обратным хватом, и бросилась вперед. Не к орчанке, рядом.

Земля несла ее, словно ветер пушинку. Трава расступалась и сходилась вновь. Меч двигался так быстро, что ветер свестел, разрываемый его кончиком. Техника была потрясающе красива и необычна. Обратным хватом Истеричка срезала ударами представляемые ей атаки. Красивыми выпадами, и мельницей идя на противника.

Орчанка вплелась в танец. Ее удары были скорее мужскими. Резкими, сильными, открытыми. Девочки сходились словно ветер и скала. Истеричка протекала мимо, обмениваясь серией ударом. И все это время ее меч не переставал вращаться. Казалось, она танцует, а не дерется. Но орчанка не могла и коснуться. Деревянный меч подчиняясь магии менял форму. Удлинялся, утончался, становился кривым или просто огромным. Дерево в руках мага жизни жило! Самая твердая древесина, тверже железа, текла и менялась как вода.

Из тени дерева вышла Мати. Полуорчанка, полудреада. Мати покачала головой, развернулась и пошла обратно. Истеричка села на землю и разрыдалась.

Вынырнул из воспоминаний, только что бы глотнуть воздуха, как провалился вниз, словно земля исчезла под ногами.

Холодно, неимоверно холодно. На душе тяжело, и хочется орать и рвать волосы. Слезы текут по лицу, смывая кровь. Но этого никто не видит. Спокойная как каменный истукан, Истеричка танцует с мечем в руках, убивая всех, кто попадется на пути. В левой руке зажата коса Мрьяръны. Этой косой, она задушит того, кто посмел отнять жизнь подруги.

Словно ветер, она проходит сквозь строй, что бы развернуться, и пройти еще раз. Все заклинания шамана бесполезны, против мага. Ее сила уже обратила землю против его слуг. Корни оплетают ноги, трава щекочет пятки. А ветер свистит вслед за клинком, впитывая предсмертные крики полные ужаса. Ее зовут мстящий ветер. Ей уже пугают детей по кибиткам. Свист уже стал дурным знаком. Свистеть бояться, что бы не накликать ее. Она та, кто в одиночку посмел бросить вызов целому народу, целой расе. Ни один из тех, кто встал на ее пути больше не жил.

И реки крови не остановятся, пока отец покаравший дочь за своеволие не умрет. Вот только главный шаман равнинный южных орков нижних земель никогда не хотел умирать. И вот новый отряд встречает свою смерть, под мелодичный свист и шелест.

Клинок резко удлиняется, и находит цель. Шаман повержен. Копье безошибочно нашло гнилое сердце. И она узнает в нем того, кого искала. Отца подруги, отнявшей ее жизнь. Никогда солнце не будет прежним. Никогда трава не будет так зеленеть. Никогда Мати не скажет ей, что она слишком добрая для воины. И никто не скажет, если хочет жить.

Руки все еще сводило, от ощущения чужой сдавливаемой шеи. Глоток воздуха, и снова вниз. Я уже успел трижды пожалеть, что рискнул полезть в память мертвой. Да я уже успел очнутся и повзрослеть. Вспомнить кто я. И вновь из под ног пропадает опора. И вновь полет. Бесконечные сражения, смерти, бойни. И только быстрый вздох, перед новой порцией воспоминаний. Сотни три лет пролетели за сотню вздохов. Посленяя война. Нам было тяжело чистить землю от мертвых. Им было в сотни раз тяжелее устилать ее мертвецами.

Он появился неожиданно. Сперва начал мелькать в случайных сценах, потом появятся все чаще. Я не знал, как его зовут, но мечница Мрьяръна, как звала себя истеричка, называла его стариком. Это был маг. Светлый маг в весьма почтенном возрасте. Война его отвлекала от исследований, но манила новым материалом для них. Днем, Старик сражался со всеми плечом к плечу, а ночью допрашивал пленных. И те все ему рассказывали еще до конца первой свечи. Но крики часто не кончались до утра. Старик почти не спал, не ел, и практиковал какую то особую магию. Зато он не боялся общаться с магичкой мечницей, одним свистом повергавшей в бегства целые отряды. Были и другие. Около пяти человек. Тех, кто убивал лучше, быстрее и больше. Каждый держал свой участок строя и только вечером приходил к старику. Некромант всегда прятал лицо. Его поднятые пробирались в лагерь врага и вырезали командиров. Никакая магия не опознавала в них нежить. Одержимый призывал на поле сражение тварей сотнями. Иногда твари шли вперед сами, иногда одевали солдат как мясной костюм. Стихийник топил, сжигал, замораживал и развеивал врага. Вот кто был настоящим боевым магом. Артефактер творил чудесные вещи. Купола, защиты, оружие. Все это могли носить даже люди. Его жена, зельеварка, готовила бомбы. Те взрывались, травили ядом, насылали проклятья. Иногда зельем опаивали самих солдат, и тогда они сражались без устали, телами выстилая дорогу в победе. Позже стал появляться проклятийник. Хмурый тип, от одного взгляда которого люди начинали болеть, а мечи тупиться. Он старался не выходить из шатра без крайней необходимости

И я с ужасом узнавал тех, кого видел со стены. Кого видел в воспоминаниях Моза и мертвой девушки. Основателей школы и первых учителей. Тех, кто меня убил и отнял замок.

* * *

Я стоял и смотрел на себя. Настоящего, и еще живого. Пепельные волосы свалялись как на подзаборной собаке. Кожа грязно серая, под глазами синяки. Глаза не выразительно сероватые, с зелензой, и болезненным блеском. В руке кружка пива, жопа на стойке. Мантия не первой свежести. Кожаная куртка, штаны и сапоги давно не чищены. Колесная лира через плечо.

– Это он? – Истеричка не то удивилась, не то расстроилась. Но любопытство толкало вперед.

– Он, он.

– Я как то иначе его представляла. – с истеричкой была зельеварка и старик. И именно он указывал ей на меня.

Рой вопросов кружил в голове не унимаясь. Но воспоминание несло вперед.

– Ну по обтрепался мужик. Ну так не в суп, же? Если бы не муж, сама бы под него легла. Ты посмотри, сколько силы в руках. Какая власть в глазах. Не некромант, сказка. Говорят, и мечем владеет сызмальства. Почитай под триста с полтиной лет как. Свезло тебе девка. – ведьма подтолкнула Истеричку и взяв старика под руку вышла прочь.

Истеричка долго мялась, прежде чем решилась подойти.

– Эй, шут! – властный взгляд одарил меня. От ответного, по телу Истерички пробежали мурашки – Сыграй мне что ли про героев! – на стол полетел серебряный.

Я поднял, попробовал на зуб – вот совсем не помню такого!

Моя рука пошарила за стойкой, выуживая жреца. Вот его помню. Пройдоха и пьянь. Месяц с ним пили по всем кабакам пока ехали на войну. Опоздал я тогда знатно.

Я вручил серебряный жрецу, прокашлялся и проверив колесную лиру, ударил по рукояти.

– о павшихгерояхсветлойпомолимя, светлойпомолимся! – за пел жрец, даже сонных глаз не открывая. Его молитвы иной раз портили выступления знатным бардам. В след запел и я, поминальную, на старолюдском.

По спине и внизу живота Истерички прошла волна. Слышать свой голос со стороны было очень странно. Бархатные низкие ноты резонировали, резали воздух, сотрясали стены. Высокие взлетали, словно в каменном большом зале. Звон голоса лучше серебра лютни умастивал слух.

Истеричка открыла рот. И млела. Купалась в звуке мужского голоса, как в властных объятьях мужчины. Терлась всем естеством, как кошка о кота, о ласково обволакивающие нежные куплеты.

Ох уж эти бабы. Все у них не так. Ее можно было брать прям тогда. Что она только не услышала в старом песнопении. И ласку матери, и власть отца. И посулы любимого и зазывания подруг со двора.

Нарочито распевал «волной», протягивая строки, и заворачивая «барашка», как говорил жрец. Его то петь учили при храме. Я то умных слов таких до него и не знал. И петь учился по кабакам.

Из оцепенения Истеричка вышла, только когда почувствовала магию жизни. От некроманта.

Цвет лица выровнялся и стал вполне живой. Синяки под глазами превратились просто в тени. Глаза смотрели выразительно, ясно, и требовательно. Волосы лучились серебром лунного света, и золотым блеском. Несколько быстрых бытовых заклинаний, и уже одежда выглядела прилично. Это не я, это она меня так видела. А я всего то снял похмелье и привел себя в порядок.

В зале корчмы звучали слова кратких молитв, и сопричастия. Кружки взмывали вверх и опрокидывались в глотки в память ушедшим друзьям и славу богов.

– По чем народ печалишь дева? – пьяная заплаканная морда с пустой кружкой сердита уставилась на Истеричку.

– Так я о героях просила. – растерялась Истеричка.

– Так о героях и спели, помяни светлая их краткую жизнь.

– АкихонийМиролусЛиродааАаАААааААааан – жрец не открывая глаза запел поминальную. Все сто три сопричастных имени, коими нарекали во храме он помнил наизусть, и пропевал всякий раз, когда разговор заходил о усопших. Всяко каждого помянет к радости собравшихся.

Истеричка стояла и молча слушала. События шли совсем не туда, куда она планировала. Легко снять меня не получалась. Но это она так думала. Я уже подсел к ней по ближе, и подал бармену условный знак.

Я этого не помнил, но по тому как двигались мои глаза, как менялись жесты, я понял, что девочку раскусил. Магиня, воительница, и явно сильная. От того и спесивая.

– Вина? Эльфийские. С моей родины.

– Не откажусь.

Смотреть на себя же, с серьезной рожей, отвешивающего комплименты и чувствовать как девушки на них реагируют было странно.

– Может сходим на свежий воздух? Позади таверны чудесное поле.

– И стога сена? – Истеричка готова была сама туда меня отнести но… девушка она приличная.

– И мой дракон. – Ну не мой, а друга. Я только ехал набирать материал для своего дракона.

– Дракон? – Лучше бы кровать с балдахином, отчетливо подумала Истеричка

– С чешуей и крыльями. А как гарцует! – Это потому, что кости оживили духом пегаса.

– Здесь и правда душно.

Спустя пятнадцать минут, мы уде парили в небе на драконе, а истеричка думала о том, что мечтала лишиться невинности на поляне единорогов. Пары приходили туда двоем, в доказательство своей чистоты. И там, когда стадо единорогов ничего не подозревая паслось рядом, лишались невинности. Дружное ржание и топот испуганных внезапным появлением не девственников рядом животных было подтверждением особенности момента. Тогда, Истеричка так и не была ни с кем на плато. Первые мужчины в ее жизни были воины, солдаты. А последние, отваживались подойти к ней, только утаив ложку зелья Ведьмы, делавшее воинов бесстрашными. И вот лежа на драконе, высоко в небе. В объятиях мужчины. Пусть не первого, но в такой момент.

– сними кольцо – голос истерички был хриплым и говорила она полу шепотом – я хочу чувствовать тебя а не эту мерзкую магию.

– я хоть и младший, но сын лорда. Если случатся дети..

– я дочь вождя вольных людей юга. Третья по старшинству. И я маг жизни. Дети случатся только если я захочу.

– А если захочешь?

– Все в твоих руках некромант.

Истеричка откинулась в моих руках. Чешуя дракона сильно мешала. Но Истеричка часто забывала о неровности под спиной. И в миг когда я наконец то разрядился… магия. Я почувствовал магию. Магию зачатия. Истеричка сознательно зачла от меня сына! А я этого не помню!

Месяц. Ровно столько мы провели в этом сарае. Воспоминания накатывали кусками. Смотреть на них я не мог. Я чувствовал тоже, что и истеричка. А она чувствовала, как в ней растет новая жизнь.

Зелье. Истеричка держала зелье и с недоверием смотрела на него. Ведьма обещала, что мужчина после него не будет проблемой. Не будет докучать и приставать. Она не верила. Маг жизни, она могла понимать любой отвар из трав. Это непрофильная часть магии жизни. Понимать отвары и создавать зелья с любым действием. Был бы хоть немножко похожий отвар. Сок лебеды в руках мага жизни может стать ядом, а вода с ромашкой эликсиром долголетия. И чем более подходящий отвар, тем его легче преобразовывать.

Истеричка направила все силы на склянку и яд, а это был яд, преобразовался. Налив в кубок, Истеричка спустилась вниз, в зал. А спустя пол часа, я пробежал мимо нее, даже не заметив. С вещами и тут же улетел на драконе. Вот это я уже помнил. Я проснулся и понял, что страшно опаздываю на войну. Подумал, что пил слишком много.

Вдох, и следующее воспоминание. И следующее. Старик говорил об особой миссии, тайных знаниях, которые он несет. А еще погиб некромант. Ему отрезали голову. Никто так и не видел его без маски. Истеричка родила. Мальчика назвали Кздешик. Прям как моего прадеда. Ее больше не интересовали сражения. Все время Истеричка проводила с нашим ребенком. А я в это время даже не знал об этом, и ловил мертвых далеко далеко. Зато сейчас, в перерывах между вздохами, ловил счастливые воспоминания. Мальчик был очень на меня похож. И очень шебутным. Особенно доставалось проклятийнику, с которым Кздешик любил играть в гляделки, смущая мага не привыкшего смотреть в глаза. Как не странно, но у сына был светлый дар. Светлый дар королевского рода, с такой особенностью как темные проклятья, которые получались у ребенка просто феноменально пакостные.

Из неги меня вывел мой замок. Шатер стоял там, где я его и запомнил. Бой был в разгаре. А вот я тогда еще не подоспел.

– Где он?

Истеричка стояла гордо. Конфликт со Стариком рос каждый день. Он хотел представить мальчика наследником. А Истеричка хотела уберечь ребенка от всего этого. К тому же, старика очень раздражало, что мой сын оказался светлым. Ни я не Истеричка этого не понимали.

– Я отправила его к деду. Домой. – истеричка врала. Но и куда она отправила нашего сына, в ее воспоминаниях я не видел.

– Глупая девка! Замок после захвата должен был остаться в прежнем роду! Роду некромантов!

– Ты сам говорил, что Кздешик не некромант, и весь план переработаем без его участия. А с дедом мальчику будет лучше.

– Мы могли женить его на некромантке. Нанять ей лучших учителей. Устроить доступ в библиотеку для некромантов за небольшую плату. Тут бы было много темных. Этого бы хватило!

– Усынови мальчика с нужными способностями. Это не будет для тебя проблемой. Или найди учеников.

– Я светлый! А нам нужны некроманты. Или ты хочешь на костер раньше времени?

– Ты умный. Вот и придумай! А сына я отослала домой! Нечего втягивать его в наши дела.

Вдох, и я встаю с кровати. Ноги непривычно коротки, тело ниское. Все не привычно и не удобно. Лег, попробовал еще раз проникнуть в воспоминание.

А, какой там! Меня просто выкинул! Истеричка чуть лапой по морде не дала!

ААА!! Как я зол кто бы знал!

Метнулся в тайный проход и в свой кабинет. С ходу зафигачил шар тлена в стену! Еше и еще! И молнии! ДУРА! ЧЕРТОВА ДУРА! ПОЧЕМУ?? А?! Нет, НУ ПОЧЕМУ!!! ИДИОТКА!

Я метался по комнате, напитывая стены магией, просто швыряя в них ее. Простой коридор давно бы уже разлетелся. Остановился только когда замок стало трясти.

Дура! Сел и просто заплакал. Где мне искать ребенка? Жив ли он? Что эти уроды на самом деле делали в замке под видом школы?

Схватился за меч как за соломенку и стал изливать злость туда. Поток получился не меньше, чем тогда на поляне. Все резервы истеричка восстановит. Вот оживлю и буду пытать, пока не расскажет.

Отрубился я в тайной комнате, от потери сил. Последнее что видел, как появилась Солнцеликая.