Текст книги "Если бы я был вампиром"

Автор книги: Алекс Кош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В предвкушении веселого общения и философских бесед обо всем и ни о чем я умылся, вылил воду из наполнившегося за мое отсутствие ведра под раковиной, переодел порванные брюки и отправился в «Литерхом».

Находилось сие заведение во дворах возле метро «Новогиреево». То, что оно располагалось во дворах, весьма способствовало тишине и спокойствию наших встреч. Все лишние элементы отсеивались по пути в клуб, теряясь в однообразных домах. Первое посещение клуба всегда было по приглашению, а приглашения получали только хорошие знакомые или известные в литературных кругах личности. Даже меня Чиж пригласил сюда только через два года знакомства.

Итак, я подошел к неприметному входу в клуб, который выглядел довольно-таки простенько и незатейливо: обычная железная дверь без всяких вывесок, звонков и даже глазков. Подле входа, как обычно, толпился народ. В зале курить воспрещалось, и все выходили наружу, отсюда постоянное столпотворение. Из толпы тут же выделилось несколько человек.

– Какие люди! Руно! Где пропадал? Без тебя тут Хаз совсем от рук отбился, некому его приструнить.

– Да, тут Чиж тебя уже искал, он вниз пошел.

– Привет всем, – сказал я, пожимая руки. – Я проездом из Сибири. Вы разве не слышали, что меня сослали в ссылку?

– И за что же? – усмехнулся тот, что первым меня узнал.

– За антиобщественное поведение и разбитие носов в неположенном месте.

А вот и Хаз.

Хаз, он же Константин Валерьевич Головян, весьма своеобразная, я бы даже сказал, колоритная фигура. Весом под сотню кило, в совокупности с ростом метр восемьдесят пять и густой черной бородой он смотрится весьма угрожающе. Вы спросите, как же я тогда ему нос сломал? Может, это вранье? Нет, это не вранье, просто кое-какие детали люди, по своему обычному свойству забывать то, что им не интересно, упустили. Такие, например, как мое бессознательное тело, уносимое Чижом в укромный угол клуба. Я не забыл сказать, что он бывший кмс по боксу? Так что после моего знаменательного удара я моментом ушел на скамейку запасных после первого же тычка справа (он назвал это тычком, по мне, так это был удар, да еще какой). При этом у нас с Хазом была хорошая дружба, которая только усилилась после того нашумевшего происшествия. Мы оба в тот вечер немало выпили и на следующий день вместе смеялись над собой и рассказами очевидцев. Однако, веселья ради, мы на публике поддерживали видимость вражды.

– Здравствуй-здравствуй, друг прекрасный, – пропел я. – Как твоя паршивая жизнь?

– Да все так же. Ты где шлялся? Мне как раз нужен переводчик… с японского.

– Шла бы ты, Пенелопа… – проворчал я.

– Ладно, иди-ка ты вниз пока, а я тебя потом выловлю, у меня дела тут кое-какие.

Как обычно, ходит по клубу и пугает бедных новичков. Сам помню, как он подходил ко мне в мое первое посещение и спрашивал своим громким басом: «Вы кто? Кто вас сюда привел? Покажите пропуск». Кто есть кто, он знал прекрасно, да и пропусков никаких сроду не было, но надо же попугать новичков. Зачем? А просто так, ради интереса.

– Чао, – помахал я ему ручкой и отправился к входной двери, периодически пожимая руки и здороваясь.

Толкнув массивную дверь, я пропустил парочку незнакомых девушек и зашел в прихожую. Тут стоял все тот же пожилой охранник Вася. Вася тут стоял у прежних хозяев и достался клубу по наследству. Замечательный, бодрый старичок с веселой улыбкой на усатой физиономии.

– Вечер добрый, сэр.

– С каких это пор ты стал называть меня сэром, Васек? – удивился я.

– А, это ты. Ну, проходи, коль пришел, – ухмыльнулся старичок.

– Вот по твоей врожденной приветливости я скучал все это время, – радостно сообщил я ему и, помахав рукой очередной знакомой парочке, отправился вниз.

Внизу помещались более тихие залы. Там обычно проходили поэтические вечера и посиделки поэтов-писателей, которые любили спокойно обсудить свои или не свои произведения за чашечкой кофе или бокалом вина.

Клуб был выполнен в итальянском стиле и изобиловал соответственными текстурами на стенах и соответственным меню. Все столы, естественно, были исключительно круглыми. Сам я не видел, но говорят, что именно за такими столами итальянцы особенно любят есть свои спагетти.

Освещение было довольно скудным, но мне-то это не помеха, и я сразу заметил Чижа. Он сидел в гордом одиночестве за столиком в углу и что-то читал. Меня он, естественно, не заметил из-за мрака, царящего вокруг.

Я тихонько подкрался к нему сзади и, крикнув в ухо «Аллах Акбар!», схватил его за шею и начал трясти, старательно изображая Отелло.

– Хва-а-а-тит меня-а-а трясти-и-и… маньяк ты, понял? Я теперь всем расскажу, что ты маньяк и извращенец.

– А извращенец-то почему? – удивился я, садясь за стол напротив него.

– А вот так. Как же иначе? Маньяк и не извращенец? Так не бывает, – авторитетно заявил Чиж.

– Ну, тогда ладно, – смилостивился я.

– С Хазом виделся?

– Ага. – Я отыскал глазами официанта и крикнул: – Можно мне чипсов, что ли, – за его счет.

Я нагло ткнул Чижа в его неизменный коричневый пиджак.

– Ну и как он тебя встретил?

– Плохо, недостаточно учтив. Он даже не бросился мне в ножки с просьбой позволить ему облобызать мои священные белые и пушистые тапочки.

– Хм… Когда будешь ему сегодня ломать нос, меня позови.

– Ну да, чтобы ты меня опять уносил с поля боя непобежденным, но побитым? – саркастически спросил я.

– Вот еще. Я просто с удовольствием попинаю немного твое бездыханное тело, – мечтательно прищурился Чиж.

– Тогда не позову. Чтобы всякие неизвестно кто пинали мой бездыханный труп. И вообще, ты чего такой кровожадный сегодня?

– А ты чего сегодня на мою шею сел? – в свою очередь поддел Чиж. – Денег нема?

– Нема, – вздохнул я. – Срочно нужна работа.

– Спроси у Хаза, может, он чего подкинет.

– За тем и пришел. А ты чего такой отвратительно радостный? – заметил я.

– Ты не поверишь, я сегодня встретил ту самую.

– Кого-кого? – не понял я.

– Девушку моей мечты. Она такая… такая…

– Красивая, – подсказал я.

– Да, а еще такая…

– Умная, – еще раз подсказал я.

– Точно, ты ее что, знаешь? – подозрительно спросил влюбленный.

– Ну да, я всех красивых девушек нашего района знаю. Ведь она из нашего района? – сказал я, жуя чипсы, только что принесенные официантом.

– Не знаю. Она обещала сегодня сюда подойти. Она, оказывается, тут уже бывала.

– О! Так она писательница? – почему-то обрадовался я.

– Не знаю, – покачал головой Чиж.

Я покосился на него с нескрываемым сочувствием.

– Ты и имя забыл спросить?

– Нет, не забыл… О! Вот она идет! Здравствуй, милая.

Из-за моей спины послышался мелодичный голос:

– Здравствуй, Эдик. Ты не очень долго ждал?

Эдик… хм-м… знакомое имя. Это она про Чижа, что ли? А я за несколько лет знакомства так и не запомнил его настоящего имени. М-да. Такое спороть мог только я, кстати, голос-то весьма знакомый. Или мне кажется?

– Да что ты, мне тут Руно компанию составил. Знакомься – это Руно. А это…

– Светлана, – упавшим голосом сказал я, повернувшись на столь знакомый мне голос.

Глава 5

– Здравствуй, Виктор, – спокойно приветствовала она меня.

М-да, Москва – это большая деревня, кого только не встретишь. Чей-то как-то тут неуютно стало… и душно.

– Так вы знакомы? – удивился Эдик, видимо вспомнив мои слова о том, что я знаю всех красивых девушек в городе.

– Ну да… как бы, – ответил я, глядя на пролетающие мимо меня клубы дыма, которые переливались в причудливые формы.

Вот коня напоминает, вот со…

– Так что ж ты молчал?! Не мог меня познакомить с такой девушкой? Эгоист! – от души веселился Чиж.

– Да я это… некогда мне.

– Он занят очень в последнее время, – вставила Лана, – то дверь в квартире меняет, то в морги с экскурсиями ходит.

– Кстати, так что там насчет слухов о твоей смерти? – спохватился Чиж. – Только не говори, что они слегка преувеличены.

Черт. Он что, мысли читает?

– Ну так что? – продолжил приставать Чиж.

Под выжидательными взглядами Ланы и Чижа мне стало как-то неуютно. Нужно на что-то их отвлечь. Неожиданно послышались крики наверху. Вот мое спасение!

– Что это там за крики? – поспешнее, чем следовало, воскликнул я. – Пойдемте, посмотрим.

И пока никто не успел вставить ни одного слова, направился наверх. Лане и Чижу ничего не оставалось, кроме как отправиться за мной следом.

По пути нам пришлось расталкивать спешащих туда же поэтов. Видимо, им тоже захотелось зрелищ. И вправду, на моем веку тут только один раз была такая буча, и это было как раз тогда, когда Хаз получил в нос, а я в самый опасный момент тихо и мирно потерял сознание.

Наверху творилось чёрте что. Весь народ столпился в кучу. Пока мы пробирались через толпу, я успел услышать и крики «бей его», и задумчивые споры на тему «особенности ямба», и даже почему-то всплывшее мое имя. Видимо, опять Хаз развлекается. Вообще-то он доброй души человек, но уж очень быстро заводится и иногда не может совладать с нравом, впитанным еще с хуками и апперкотами, которые он получал в советской сборной по боксу с раннего детства.

Едва пробившись через толпу, мы увидели Хаза. Он с кем-то горячо спорил на какую-то, судя по всему, спортивную тему. Тему разговора можно было угадать легко, он что-то усиленно объяснял кому-то небольшого роста (даже по сравнению со мной, а уж про Хаза я вообще молчу), дополняя свои речи красивыми и быстрыми движениями профессионального спортсмена: хуками, апперкотами и другими рукомашествами. Народ наслаждался зрелищем и ждал продолжения. Мы втроем пробрались поближе и тоже принялись наблюдать за дальнейшим развитием событий.

– …Ты не понимаешь, один удар профессионального боксера – и любой твой худенький мастер ушу не встанет.

– Прости, но кто сказал, что этот удар достигнет цели? – спокойно произнес тщедушный человек. Он стоял ко мне спиной и, к сожалению, я не видел его лица.

Интересно, он что, самоубийца?

– Прости, а кто сказал, что удар будет один? Их будет много, и уж один-то достигнет цели, – горячо утверждал Хаз.

– Хм… Между прочим, есть еще ноги, которыми боксеры не пользуются. Достаточно одной подсечки – и все, мясная туша, именуемая боксером, сидит, пардон, на заднице.

Произнося это, он все-таки повернулся ко мне лицом. Лицо у него было восточное, но с русскими чертами. От него прямо-таки веяло спокойствием и уверенностью. На долю секунды я даже поверил, что достаточно одной подсечки, чтобы уронить тушу, именуемую боксером. Правда, всего на секунду.

– Это такая худенькая балерина-то, – Хаз скептически смерил взглядом собеседника, – уронит профессионального боксера? А здоровья хватит?

– А при чем тут здоровье? Тут важно не здоровье, а умение. Если учесть, что искусство боя в Китае развивалось веками и охватило все техники ведения боя: от борьбы до владения холодным оружием, то ваш бокс по сути своей отделившаяся часть более сложной системы.

Хаз уже начал закипать.

– Не смеши меня, видел я ваше кунг-фу, балет это в чистой форме!

Я на минуту отвлекся от спора, потому что услышал из разговора соседей, что они знают этого тщедушного, так спокойно спорящего с все больше распаляющимся Хазом.

– Простите, а кто это? – Я некультурно ткнул пальцем в сторону незнакомца.

– Ну да, – ответил один из людей, стоявших в первых рядах чуть левее нас. – Это местный учитель кунг-фу, Чин, кажется. Он недавно открыл в нашем районе школу. Да, кстати, совсем недалеко отсюда, всего в нескольких кварталах.

– Понятно, а тут он что забыл? Кто же его мог пригласить-то? Он что, поэт или писатель?

– Да нет вроде бы. Понятия не имею, кто его сюда пригласил.

От меня тут же отвернулись, потому что действия на «сцене» стали более активными. Видимо, спорщики пришли-таки к какому-то решению. И этим решением было разрешить спор показательным выступлением. Они разошлись, слегка раздвигая толпу для увеличения зоны «ринга». Хаз снял пиджак и кинул кому-то из своих рабочих клуба. Китайцу же было некому вручить свой пиджак, он вопросительно посмотрел на ближайшего человека из толпы, и я кивнул ему в ответ. Чин мягким движением кинул мне свой пиджак и спокойно встал напротив огромного по сравнению с ним (да и не только с ним) Хаза. Я же стоял в первом ряду, держал пиджак китайца и удивлялся его спокойствию. Я-то тогда пьяный в стельку был, когда полез на Хаза, да и то дрожь была в коленках, а этот-то помельче меня будет. По толпе прошла волна удивления, слышалось: «самоубийца» и «жить надоело». Лана и Чиж стояли полностью поглощенные действием. Пока они не видели, я слегка сместился влево, так что вновь оказался за спиной у китайца вне видимости этой парочки.

Жаль, что у меня не было камеры, я бы посмотрел все в замедленном темпе, потому что без этого что-либо понять было совершенно невозможно. Вот они стоят друг напротив друга: Хаз прыгает с ноги на ногу в типичной боксерской стойке, а Чин спокойно стоит напротив и держит перед собой руки в самой обычной стойке. А в следующий момент Хаз бросается вперед и тут же оказывается на земле. Недолго думая, он вскакивает и тут же опять натирает мозоль на пятой точке.

Желание увидеть действие получше так меня захватило, что я не заметил, как люди вокруг стали двигаться на порядок медленнее, как при прокрутке пленки на видеомагнитофоне в замедленном режиме. И наконец-то я увидел все действие: Хаз бросается вперед и делает два резких боковых удара, от первого Чин уходит вбок, второй ловит рукой и, сделав элегантную подсечку, при этом дернув за пойманную руку, отправляет Хаза на землю. Но тут кто-то меня толкнул, и все тут же вновь вернулось к обычной скорости. Хаз же с Чином продолжали свои танцы, только теперь я опять не мог увидеть ни одного конкретного движения. Только нападение и падение. А уж когда до меня начало доходить то, что происходило секунды назад, мне стало и вовсе не до слежения за действием. Я, конечно, подозревал, что я тормоз… но чтобы других тормозить… Может, все же показалось? Но что-то мне подсказывает, что не показалось…

Мои размышления прервала наша родная милиция. Опасливо выглянув из-за угла и убедившись, что ничего особенно серьезного тут не происходит, они грозно пошли к эпицентру беспокойства, то есть к красному от злости Хазу и оставшемуся невозмутимым учителю кунг-фу.

– Что здесь происходит? – грозно спросил лейтенант, врываясь в так называемый ринг.

Он тут же наткнулся взглядом на красное и злое лицо Хаза. Такое, скажу вам честно, выдержит не каждый, да еще и без предварительной подготовки.

Лейтенант судорожно сглотнул и сделал шаг назад. Тут из толпы материализовался второй лейтенант, и вдвоем они все же справились с оцепенением и еще раз задали тот же вопрос, хоть уже и не так уверенно.

– Так что же тут происходит?

– Все в порядке, – отреагировала толпа, так бесцеремонно лишенная развлечения.

– Как мне кажется, тут имеет место драка, – нарочито громко сказал своему напарнику тот, что повыше. – Придется отвести обоих в отделение, они еще и выпили наверняка немало.

– Лейтенант. Как не стыдно? – качая головой, произнес Хаз.

Он уже принял свой обычный вид: надел пиджак и успокоился.

– Константин Валерьевич, а я вас и не узнал, – смешался длинный. – Вы были сами на себя не похожи.

Скажи проще: с такой красной физиономией я вас не узнал, нет ведь, все надо извратить.

– Так как? Инцидент исчерпан? – решил все же удостовериться Константин Валерьевич.

– Ну конечно. Извините, что побеспокоили, – быстро ответили оба серых брата и поспешили скрыться.

– Вот и ладушки, – потирая руки и опять развеселившись проговорил Хаз. – Продолжать, я думаю, не будем, а то мои старые кости этого не вынесут.

Китаец, который во время разговора спокойно стоял в сторонке, согласно кивнул и подошел ко мне забрать пиджак.

– Ну вы даете, – проговорил я.

Народ начал потихоньку стекаться внутрь, и я, уже давно потеряв из виду Лану и Чижа (слава богу), стоял один и ждал, пока Чин оденется.

– Да что вы, это все мелочи. На самом деле ушу – это более путь духа, чем тела.

– Кхе… Ну все равно вы его хорошо покидали. Кстати, позвольте представиться, Виктор, – как обычно запоздало представился я.

– Чин Кхо. А вы кто, поэт или писатель?

– Я и то и другое, – улыбнулся я. – А вы сказали ушу. Я-то думал, что вы кунг-фу изучаете.

Чин Кхо улыбнулся.

– Не вы первый, не вы последний. У меня часто это спрашивают. На китайском кунг-фу означает мастерство. Грубо говоря, даже повар может сказать, что он изучает кунг-фу. Так что в данном случае подразумевается боевое мастерство.

– А, понял. Извините, что я такой необразованный. Чюй чшифань ба пхэнъёу, – блеснул я своим знанием китайского.

– О, так вы знаете китайский? – удивился Чин Кхо.

– Хе дяр. Просто я однажды переводил текст с китайского, пришлось немного подучить.

– А вас случаем не Руно кличут? – неожиданно спросил китаец.

– Оно самое.

Неужели меня тут каждый знает? Опять, что ли, из-за Хаза? Так я-то только нос разбил, а сам он его валял тут спокойно.

– Я должен попросить у вас прощения. Ту статью должен был переводить я. Просто я в то время уехал в Китай и не смог.

Да уж. Вот те на. И обидеться даже не получается.

– Да ладно, чего уж там. Было очень познавательно. Хотя, если подумать, вы можете во искупление своей вины научить меня Хаза валять. Я бы с огромной радостью раз в неделю проводил пару часиков за этим приятным занятием.

– Заходите ко мне в школу, и все устроим. Только учтите, что это не так просто и понадобится много времени, – сказал он, протягивая свою визитку. – А уж если вы захотите стать мастером…

– Лет десять? – с подозрением спросил будущий адепт боевых искусств, запихивая визитку в карман брюк.

– Почти. Лет сто плюс-минус год.

Я прикинул свои планы на ближайшие сто лет и понял, что можно и попробовать. Вот умора будет. Я – и вдруг занимаюсь спортом.

Тут к нам подошел Хаз:

– Что вы тут встали? Народ уже внизу стихи читает. О! Собрались изверги: один нос мне сломал, второй по земле валяет. Вы тут решили секту создать? Будете каждую пятницу меня пинать, да?

Он изобразил жуткий испуг, что не очень-то смотрелось на его широком лице вкупе с сотней-другой кило мускулов.

– Ага. Готовься к следующей пятнице, – зловеще проревел я.

– Ну вас, злые вы, – обиделся Хаз. – Ладно, Чин, нам пора, у нас еще сегодня встреча с издателями. Так что прости Руно, но мы тебя оставим.

– А я-то думал, что вы незнакомы были до сегодняшнего вечера, – удивился я.

– Ну да, как же. А кто, думаешь, его сюда пригласил? – подмигнул мне Хаз.

– Ты?!

– Какой догадливый ребенок. На конфетку.

И он действительно достал из кармана конфетку. Да я и не против: я ее тут же оприходовал. Дома-то особенно есть нечего.

– А вы так злились, спорили, подрались еще, все же было по-настоящему. Зачем?!

– Видишь ли. У нас с Чином уже давно такой спор. Я бы это даже спором не назвал, просто на каждом нашем спарринге он меня валяет. Скажу по секрету, я даже к нему в школу хожу, но пока даже схватить его не могу.

Я в шоке. От Хаза я такого не ожидал. Он – и ходит в школу ушу?!

– Хотя Чин и против рекламы, я его все же уговорил устроить показательное валяние меня. Чтобы привлечь людей к этому благородному искусству.

– Ну одного человека вы уже заинтересовали, – задумчиво протянул я.

– Вот и замечательно, – радостно потер руки Хаз. – Увидимся на ринге.

Ой, мамочки.

– А… ну я пошел, – пробормотал я и, пожав обоим руки, поспешил внутрь, решив как следует все обдумать. – До свидания. Тзайдянь.

Внутри вовсю шли споры, все давно уже забыли о стычке, имевшей место всего с десяток минут назад. Я спустился на этаж ниже и как раз застал выходящих из клуба Лану и Чижа.

– Уже уходите?

– Да, надо. Скучно тут с вами, – Чиж лукаво покосился на Лану. – Да и даму надо бы до дома проводить.

– Не устал еще дам провожать каждый вечер? – поддел я его.

Да, такой вот я злой и вредный. Обидно, да. Чиж ничуть не возмутился.

– Ну кто же виноват, что все люди как люди, а я такой красивый?

– Это риторический вопрос? – осведомился я.

– Молчи, неверный, сын неверного, и вообще, ты нас задерживаешь, – Чиж еще раз покосился на молчавшую Лану. – Пойдем?

– Пойдем, пойдем, – ответила она. – Пока, Виктор.

– Тзайдянь, – автоматически ответил я.

Чиж и Лана посмотрели на меня как на больного, синхронно пожали плечами и ушли. Видимо, к Лане домой. Ну и фиг с ними, у меня есть визитка Лиды. Вот соберусь с духом и позвоню. Должен признать, что они вдвоем хорошо смотрятся.

Я проводил поднимающуюся по лестнице парочку взглядом, пока они не скрылись из виду. Потом достал визитку, посмотрел на нее, вздохнул и, убрав в карман рубашки, чтобы не потерять, пошел к одной из шумных компаний.

– Какие люди!

– Руно!

– Где пропадал?

Вокруг меня появилось множество радостных лиц, знакомых и не очень. Вот уж никогда бы не подумал, что успел завести столько знакомств. И уж тем более не догадывался, что по мне кто-то мог и соскучиться. Во всяком случае, моему появлению были весьма рады, а это уже огромное достижение для такого нелюдимого буки, как я.

– Да вот, ушел в загул, понимаешь, – ответствовал я, стараясь не показывать, насколько я польщен.

– Наверняка ушел не в загул, а в запой! – предположил кто-то.

– Скорее встретил любовь всей своей жизни! – раздался незнакомый мне женский голос.

Такое конечно же могло прийти в голову только женщине.

Я не нашел что ответить, но этого и не требовалось. Все догадки, в основном довольно глупые, быстро иссякли, и наступило время тостов. Тосты были самые разные, но и их изобилие было не бесконечным. Вскоре все люди «от искусства» перешли на стандартные «Будем» и «Хлопнули». Обычно я предпочитал безалкогольные напитки, но последние события давали о себе знать, и даже я, знатный трезвенник, ухватился за стаканчик мартини. Не отказываться же, тем более если предлагают выпить на халяву.

– Вы не слышали новостей? Тут недавно случай очень интересный произошел, – обратился ко мне рыжий толстяк довольно потрепанного вида, явно считавший меня своим знакомым. Хотя я был уверен, что вижу его впервые.

– И что же за случай? – с деланной заинтересованностью спросил я, морально приготовившись к очередному описанию политической или социальной жизни нашего района, изобилующей совершенно ненужными подробностями и нелестными отзывами в адрес государства.

Толстяк призывно махнул рукой в сторону стойки бара, и я с ужасом понял, что подробностей будет много. Но отказываться было уже поздно, и я с видом мученика последовал за ним. Едва сев за стойку, толстяк начал свой слегка сбивчивый рассказ.

– Совсем недалеко отсюда пропал человек при довольно странных обстоятельствах, – толстяк нервно посмотрел по сторонам. – Это произошло совсем рядом, знаете Кусковский парк, там еще усадьба такая миленькая.

– Что-то такое слышал, – растерянно ответил я. Я рассчитывал не на это. Вполне возможно, что толстяк может рассказать что-нибудь весьма полезное.

– Вы можете не поверить, но я писатель.

Я поперхнулся недопитым мартини и едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Уж чего-чего, а этого добра тут хватает.

– Постараюсь поверить, – совладал с собой я.

– Так вот именно в этот день я гулял в парке со своей собакой. Представьте себе, я видел, как этот человек исчез!

– Что вы говорите.

Подумаешь, люди пропадают каждый день, что в этом особенного?

– Да, – толстяк глотнул из своей кружки пиво. – Я видел, как его… как он…

Мой собеседник явно нервничал и от этого сбивался.

– Я видел, как это утащило его в пруд, – толстяк замолк, давая мне проникнуться загадочностью момента.

Откровение на меня не снизошло, но интерес возрос.

– Это, это что? – спросил я, выдержав паузу и смутно догадываясь, что услышу очередную историю о лох-несском чудовище в его кусковском варианте.

Толстяк опять посмотрел по сторонам, будто опасаясь того, что его услышит это самое нечто. Напуганным он, впрочем, не выглядел.

– Оно было странного синего цвета, под цвет воды, и напоминало сказочного водяного из детских сказок.

Хм-м… про цвет воды это он загнул. Синяя вода. Это в Москве-то? И что это за чудище такое – водяной? Я бы сказал, что он перечитал сказок, но звучит это как-то глупо. Особенно применительно к этому толстяку, хоть он и одет довольно неряшливо, но, должно быть, достаточно уважаем в наших кругах. Собственно, иначе его бы здесь не было.

– И что, кроме вас никто этого не видел? – продолжил я расспросы.

– Может, и видел, но кто же в этом признается-то? В наше время все стремятся сохранить лицо, это одна из важнейших задач современного человека. Человек сделает все, что угодно, лишь бы не показаться смешным. Только человек, не отягощенный этим жалким самолюбием и стремлением всем понравиться, может говорить правду вне зависимости от того, как она звучит.

– И как же она звучит?

– Кто она? – переспросил толстяк.

– Ну, правда эта ваша.

Толстяк просветлел.

– А правда в том, что в нашем мире появились силы зла, которых в нем еще недавно не было. Нет, черные маги там, демоны всякие, это дело привычное. Но чтобы такие твари появлялись, это впервые. Ведь старые демоны всегда боялись дневного света и появлялись только ночью, а эти и днем по городу ходят. Где это видано такое, а?

Я почесал затылок.

– И вправду нигде, – неожиданно у меня появился весьма своевременный вопрос. – А почему вы это рассказываете именно мне?

– Именно вам? Что вы имеете в виду? – толстяк очень естественно удивился.

– Ведь тут же куча народу, почему вы начали рассказывать свою историю именно мне?

– Я всем рассказывал. Вот только никто меня не слушает, – толстяк обиженно притих.

Тогда понятно, почему он так опасливо смотрел по сторонам. Он просто боялся насмешек.

Я даже и не заметил, что за стойкой рядом со мной уже довольно долгое время сидит Хаз и старательно делает вид, что ждет вовсе не меня, что он не слушает и что ему все равно.

– Ой, Константин Валерьевич, здравствуйте. Я как раз собирался вам показать свою новую книгу из «демонической серии», – затараторил толстяк, заметив Хаза на долю секунды раньше меня.

– Замечательно, Игнат Львович, подходите ко мне в офис завтра с рукописью, там все и обсудим.

Своим тоном Хаз дал понять, что аудиенция для Игната как-его-там была закончена.

Толстяк пожал мне руку, сунув визитку, пробормотал что-то насчет продолжения рассказа следующим вечером и пошел искать новую жертву.

На его место тут же сел Хаз.

– Ну что, уже услышал душещипательную историю о чудище из ужасного Кусковского пруда? – насмешливо спросил он.

Мне почему-то стало обидно за толстяка, насколько я понял, он искренне в это верил.

– Слышал, и что? – с вызовом спросил я.

– Да нет, ничего. Он вообще-то нормальный мужик и писатель хороший. Это у него на той неделе заскок появился. Раньше за ним такого не водилось.

– А, может, он действительно что-то видел? – не слишком уверенно спросил я.

– Что-то он, конечно, видел, но, скорее, в своем воображении. Помешался на своих книгах и принял желаемое за действительное. Ведь он уже поди лет десять со своими демонами носится. Изучает всякие легенды, строит догадки, иногда, когда совсем с деньгами проблемы, пишет фантастические книги про своих любимцев. Увидел, как человек падает в воду, а воображение дорисовало все недостающее – и чудище синее, и клыки, и крылья.

– Крылья? – переспросил я.

– Крылья, крылья. Большие такие, перепончатые.

– А я думал, что он из воды вылез.

– Так, ну-ка, хватит. Ты что, всерьез его сказки принимаешь? Перепил уже, что ли? – в голосе Хаза проскользнули презрительные нотки. Он просто терпеть не мог пьяных людей. Сам он пил очень редко и мало, впрочем, ему хватало и этого. Его здоровый организм спортсмена улетал от одного бокала вина.

Если бы он только знал, что со мной происходило в последнее время, то сам бы напился вдрызг. Верю ли я этому толстяку? Ха! Да я сейчас и в драконов, живущих в горах Шотландии, поверю, и в Горца пресловутого со всеми его драками на мечах, да во что хочешь.

– Не пил я, – ответил я слегка раздраженно. – Никак этот стакан мартини добить не могу.

– Ну, раз не пил, пойдем тогда прогуляемся на улицу. Мне с тобой поговорить нужно. Есть работа.

Работа? Очень кстати. Именно об этом я и собирался поговорить, вот только Хазу об этом говорить я, пожалуй, не буду. Немного поломаюсь для приличия, тогда и соглашусь. Имидж, как-никак, следует поддерживать. А какой у меня имидж? Правильно, никакого. Просто так неприятно признаваться в том, что финансовое положение оставляет желать лучшего.

Мы вышли на улицу и слегка отдалились от основной толпы. Хаз всегда предпочитал приватные беседы тет-а-тет, если разговор касался работы.

– Слушай, тут у меня довольно специфический заказ. – Хаз сразу перешел к делу, не забыв, однако, предложить мне очередную конфету из своего нескончаемого запаса.

Я многозначительно молчал, ожидая продолжения.

Хаз почесал свой, что называется «чугунок», и продолжил:

– Я знаю, что ты не очень любишь «жориков», но, кроме тебя, мне это поручить просто некому.

«Жорики» – это любовное название аббревиатуры ЖР, что означает журналистское расследование. Как бы гордо ни звучало слово «расследование», ничего общего с попыткой выяснить что-то очень важное или скрытое здесь не было. Обычно все происходило просто: вам дают задание, вы долго и совершенно бесполезно расспрашиваете людей, которым до вас нет никакого дела (я их в общем-то понимаю), затем получаете втык от редактора на тему «целый день прошел, а вы так ничего и не на расследовали», и в результате, поскольку за день выяснить что-либо просто невозможно, вы даете волю фантазии. По этому поводу даже имелось мнение об ином переводе слова «жорики», связанном с тем, что за ЖР берутся только журналисты с повышенными аппетитами. Денег, конечно, заработать на этом можно, но уважение коллег и авторитет могут пошатнуться.

– Я? Взяться за ЖР?! – Мне даже не пришлось притворяться. Как бы мне ни нужны были деньги, за это я браться не стану. Лучше голодная смерть.

Хаз передернул плечами, больше смахивающими на два огромных валуна.

– Я все понимаю, но это не совсем обычное ЖР…

– Обычное, необычное, какая разница! – перебил я Хаза.

Хотя этого делать как раз не стоило. Хаза просто бесило, если кто-то перебивал его, а уж во время рабочих разговоров…

– Ты! – взревел он. – Сначала дослушай, а потом высказывай свое очень ценное мнение!

Я втянул голову в плечи и благополучно заткнулся.

– Это не совсем обычное ЖР. Я бы даже сказал, что это ЖР без буквы Ж. Просто требуется найти необходимую информацию для одного человека.

Хаз замолчал, ожидая моей реакции.

Я, не решаясь говорить что-либо вслух, просто кивнул.

– Поскольку это дело тесно связано с темой твоей последней статьи, заказчик попросил меня, чтобы занялся расследованием именно ты.