Текст книги "Огненный Факультет"

Автор книги: Алекс Кош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Я выключил музыкалу и с интересом уставился туда, где народ расступался, пропуская людей в красных и синих ливреях.

Красные ливреи принадлежали учителям Академии – Ремесленникам, а синие – ученикам старших курсов. Вот только со своего места я не видел никого, кто мог бы напоминать Высших Ремесленников. Тем более, насколько я помню, они носят серые и черные цвета, я бы их сразу заметил. Видимо, надоело им каждые тридцать три года таскаться по городу, и они занялись более важными делами. Я их понимаю, так как сам не люблю совершенно ненужные порой условности, приличествующие моему положению в обществе.

Они приблизились к строению, рядом с которым ошивался и я со своими родственницами. Я невольно подался вперед, чтобы получше рассмотреть процессию (и чтобы перестать сливаться со стеной). Как ни крути, а парад Ремесленников я вижу первый раз в жизни.

Впереди шли Ремесленники в красных ливреях, за ними в синих. Что меня поразило, так это выражение лиц учителей в красных ливреях, вернее, их полное отсутствие. Их лица не выражали никаких чувств, они регулярно смотрели по сторонам, и трудно было определить, нравится им это занятие или надоело дальше некуда. До этого я видел Ремесленников всего несколько раз, они редко выходят из Академии, поэтому их парад был мне интересен вдвойне. Вот учеников я видел довольно часто, они часто ходили по городу с разными поручениями от Академии. Веселые ребята и девушки, искренне радующиеся своим выходам из Академии, но отмалчивающиеся по любым вопросам, касающимся того, что происходит за стенами башни.

Я вообще не могу понять, почему все ученики Академии довольно добродушны в общении. Вот и сейчас, глядя на этих старших учеников, проходящих в паре метров от меня, я невольно вспоминаю нашу Школу Искусств. Искусство изучают самые разные люди, принадлежащие к разным слоям населения (а иногда и к разным биологическим видам), вне Школы многих из них разделяет такая пропасть, что диву даешься… а в Школе эти разные люди (и не люди) составляют единый организм – группу. Так же и эти будущие Ремесленники – кто-то смеется, кто-то задумчиво смотрит вдаль, кто-то идет, обнимая за талию девушку. Совершенно обычные люди, встреть я их без синей одежды, я бы не обратил на них внимания. Какая же огромная разница между учениками и Ремесленниками, идущими впереди! Неужели человек к моменту достижения высокого звания Ремесленника так сильно меняется? Возможно, он при этом теряет что-то очень важное?.. Кто знает…

Я настолько задумался, что, сам того не замечая, встал на пути нескольких учеников, слегка отставших от шествия.

– Эй, чего задумался? – раздался веселый голос.

Я удивленно сфокусировал взгляд на говорившем.

Им оказался высокий парень в синей ливрее, идущий под руку с темноволосой девушкой. Они, весело улыбаясь, смотрели на меня, в то время как я придумывал, что ответить.

– …Да вот думаю, пойдет мне синий цвет или нет, – быстро сориентировался я.

Парочка удивленно уставилась на меня, а потом расхохоталась.

– Доживи сначала до синего цвета, – отсмеявшись, сказал парень и двинулся было дальше, но вдруг остановился и добавил: – Пройди испытание, а там, глядишь, еще встретимся.

Сказав это, он нежно подтолкнул девушку, и они пошли догонять остальных учеников.

Когда они уже почти скрылись за углом, девушка повернулась и подмигнула мне. Я покраснел и поспешил вновь слиться со стеной, возле которой стояли девочки. Про газету они конечно же давно забыли и теперь смеялись, глядя то на меня, то в ту сторону, куда скрылось шествие.

– Влюбился, влюбился, – тут же заверещали они, едва я к ним подошел.

– Замолчите! – рявкнул я, стараясь скрыть румянец.

Они продолжали верещать, и я просто вновь включил музыкалу, чтобы не слышать их издевательств.

Но не успел я раствориться в музыке, как из толпы вынырнул Чез, уже без своей подружки, и бодренько зашагал к нам.

– Ну что, пошли к воротам, я уже видел там твою тетю. Сдадим ей этих двух недорослей, – он показал пальцем на обиженно надувших губки девочек, – и пойдем по-быстрому поступать в Академию.

Мне бы его уверенность. Как подумаю о том, что из десятков тысяч выберут всего две сотни человек, мне становится грустно. Ну кто я такой, чтобы поступать в Академию? Я даже с обычными-то приборами не в ладах, чего уж говорить о высшем пилотаже? Единственное, с чем я хорошо управляюсь, – это музыкальные инструменты. Но кому нужен обычный музыкант там, где требуются люди с определенными способностями – со способностями к настоящему РЕМЕСЛУ.

Мы направились к воротам. Как ни странно, мой костюм был еще чистым, и люди по привычке расступались передо мной, хотя мне иногда казалось, что толпа с удовольствием затопчет нас, едва увидит золотой цвет Высших Домов. Часто я ловил на себе злые взгляды, но никто не решался на меня наехать, пока рядом со мной возвышался Чез. Девочки не отставали от нас, и вскоре мы вышли к воротам.

Ворота Академии – просто невероятное сооружение. Это огромная арка высотой в добрых полсотни метров и примерно такой же ширины. Вся она украшена невероятно красивой резьбой и буквально светится на солнце. Цвет ее – золотой, это вообще цвет нашего города. И украшена она драгоценными камнями. Все украшения, сэкономленные на каменной башне, были потрачены на это сооружение. А башня-то больша-ая…

Наш город всегда славился своим богатством, и все знали: если хочешь стать по-настоящему известным ювелиром или работником искусств, нужно ехать в Литу. Были у богатства и минусы – так соседи периодически пытались совершать на нас набеги, а поголовье жуликов и бандитов в свое время едва ли не превысило число коренных жителей золотого города. Императору пришлось обратиться за помощью к Ремесленникам, и появились ночные создания – безликие, ставшие ночными стражами, а позднее и бичом нашего города, когда расплодились сверх всякой меры (ума не приложу, как размножаются тени). Секрет создания кровожадных тварей, как и многие другие знания, был утерян, и теперь ни один здравомыслящий человек не выходит ночью из дома без защитных медальонов, которые стоят баснословных денег из-за специфики изготовления – их каким-то хитрым способом вводят под кожу. Охранные заклинания для домов также стали очередной статьей доходов для Ремесленников…

Но вернемся к нашим… воротам.

Самым удивительным было то, что над этими воротами висела в воздухе прекрасная радуга. Я поневоле залюбовался ею и едва не врезался в очередного упитанного горожанина, проходящего мимо меня с постной миной. Говорят, эта радуга – копия тех, что появляются в Радужном море после особенно сильных бурь. Не знаю, сам я никогда и никуда не плавал и море видел исключительно на картинках в книгах. Почему? Потому что тетя следила, да и до сих пор следит, чтобы ни один волос не упал с моей ценнейшей головы. Я даже за пределами Литы никогда не был… Ладно, не будем о грустном.

Ослепительная радуга появлялась над воротами Академии только в день принятия, и я видел ее впервые. Все цвета были невероятно сочными и искрились на солнце – будто сотни маленьких фейерверков беззвучно взрывались над ней.

Я смотрел на радугу, пока у меня не защипало глаза и перед ними не поплыли красные круги.

– Ах да, ты же впервые на принятии, – произнес Чез, кладя руку мне на плечо. – На это стоит посмотреть.

Конечно. Это Чез пришел на принятие уже во второй раз. Несмотря на то, что по виду мы с ним примерно одного возраста, он на двадцать восемь лет старше меня. Мне тут же стало жаль друга, ведь, по сути, у него всего один шанс из миллиона быть принятым в Академию – даже меньше, чем у меня. Да и то этот шанс чисто теоретический.

Когда-то давным-давно кто-то из Ремесленников предположил, что магические способности людей (способность управлять энергией, измеряемой в «магах») возрастают со временем. Так-то так, но они не могут возрасти в десятки раз, а ведь именно настолько они должны возрасти, чтобы заинтересовать Академию. Как правило, способности либо средние, их едва хватает для работы по дому (это про меня), либо достаточные для того, чтобы стать настоящим Ремесленником (это не про меня). У Чеза неплохие способности (что уже само по себе является исключением из правил), но хватит ли их, чтобы пройти испытания, да еще и во второй раз? Я уверен на все сто процентов, что не пройду. Даже у племянниц тети, семенящих позади, и то больше магических способностей. Но, Чез всегда бредил Академией, и я искренне надеюсь, что он поступит.

– Да… – протянул я. – Ради такого стоило встать в шесть утра.

Чез удивленно уставился на меня:

– Ты шутишь? Ты встал в шесть утра?!

– Ну, не я встал, а меня встали, – уточнил я. – Тетя Элиза растолкала и заставила принять душ, привести себя в порядок…

– Да, тетя у тебя героиня. Я бы даже под страхом смертной казни не рискнул будить тебя в такую рань, – сказал он через плечо, распихивая народ на пути к воротам.

– А я бы под страхом смертной казни не рискнул спорить с тетей, – пробормотал я так, чтобы Чез меня не услышал.

Как я понял, время стояния в очереди сильно преувеличили, потому что более половины пути мы уже прошли и особых преград пока не встретили.

Мы протолкались к воротам и действительно увидели там мою тетю. Она стояла возле самых ворот и разговаривала с одним из стражников.

– Тетя Элиза! – прокричал Чез и преодолел последнюю пару метров до ворот. – Я привел вам ваших девочек. Теперь мы можем идти?

Я аж задохнулся от такого хамства.

Это он привел? А кто за ними следил последние полчаса? Едва я открыл рот, чтобы сказать все, что я о нем думаю, как кто-то сзади прыгнул мне на плечи.

– Зак, как дела? – произнес до жути (именно до жути) знакомый женский голос.

– Привет… Лиз, – сказал я, стараясь скрыть раздражение.

– Как ты? Уже прошел испытание?

Чез молча провел пальцем по горлу, показывая, что пора закругляться и сматывать удочки.

– Как раз собираюсь… – начал я.

– Ну, удачи тебе, а мне пора идти. Я тебя потом познакомлю с Энджелом – это мой новый… друг, он сегодня прошел испытания, так что приходи вечером в клуб «Золотой полумесяц», мы там будем праздновать это знаменательное событие.

Она повернулась и юркнула в толпу, оставив меня с открытым ртом и незаконченной фразой.

– Вот так она с тобой всегда и обращалась, – сочувственно сказал Чез.

– Так уж и всегда, – попытался возразить я.

– Всегда, всегда, ты просто раньше внимания не обращал.

Ну спасибо. Сегодня прямо день комплиментов.

Две сестрицы опять противно захихикали.

– А он себе уже новую девушку нашел, – проговорила одна из них… то ли Фло… а, кто их знает.

Чез опять удивленно уставился на меня. Видимо, ему сегодня суждено весь день удивляться.

Тетя, до этого тактично молчавшая, покачала головой:

– Элиза очень достойная девушка из достойной семьи. А ты, Зак, еще слишком молод и глуп, чтобы понять это. – Тетя кивнула девочкам. – Ну, мы пойдем, не будем вам мешать. До вечера, ребята, и удачи вам.

Почему-то особого оптимизма я в голосе тети не услышал.

С этими словами она юркнула в ворота, прихватив с собой близняшек. Я было дернулся за ними, но Чез придержал меня за плечо, и ворота закрылись прямо перед моим носом.

– Куда собрался? Сейчас наши все подойдут, тогда вместе и пойдем со следующей партией. И что это за новая девушка? – подмигнул он мне. – Мне-то ты можешь рассказать.

Я опять покраснел. Да что же это такое?

– Ты слушай их больше, – отмахнулся я и тут же радостно воскликнул: – А вот и наши идут!

Пожалуй, даже слишком радостно. Ну не люблю я разговоры о девушках, что уж тут поделать. Девушки – самые странные создания в мире, не считая драконов, если они (я имею в виду драконов), конечно, существуют.

К нам действительно приближались парни из нашей Школы. Все мускулистые и высокие. На их фоне я смотрелся как-то тускло. И хотя рост у меня не маленький, да и худобой особой я не страдаю, рядом с ними я кажусь совсем мелким. Ничего не поделаешь, таким уродился. Однако в Школе я всегда был с ними практически на равных и почти не уступал в ИСКУССТВЕ… до тех пор, пока эти ребята не начинали использовать внутренние резервы. Тут мы с Чезом явно отставали от остальных, прежде всего потому, что занимались не так давно.

«Искусство»… сколько смысла сокрыто в этом простом слове. Не меньше, чем в слове «Ремесло». Искусство – это техника и умение владеть своим телом, умение драться и выживать в любых условиях. А вне города нужно уметь выживать. Правда, вне города я никогда не был и, надеюсь, никогда не буду, но все говорят, что там действительно опасно. Кроме того, в Школах Искусств обучают техникам работы с энергией, которые позволяют со временем научиться некоторым вещам… например левитации или энергетическим ударам… но эта стадия обучения наступает только лет через тридцать-сорок усиленных тренировок…

Я – самый молодой из обучающихся в центральной Школе Искусств, и не могу надеяться на что-то особо выдающееся в ближайшие десять лет, но в общем и целом ощущаю себя весьма неплохо подготовленным физически и духовно, хотя до того же Чеза мне еще ой как далеко.

– Ну что, ребята, готовы пройти это детское испытание? – бодро сказал я, едва они подошли.

Они молча кивнули мне, здороваясь, и так же молча развернулись и встали напротив закрытых ворот. Выглядели они как-то излишне напряженными.

– Что это с ними? – удивленно спросил я Чеза.

– Ах да, ты же еще не знаешь… Видишь ли, у людей, занимающихся Искусством, очень мала предрасположенность к Ремеслу. То есть изначально она примерно у всех одинакова, но со временем Искусство притупляет способность к Ремеслу или, вернее, не притупляет, а направляет в другое русло. Если Ремесленники направляют энергию в основном наружу, то Искусники, наоборот, внутрь себя. Понял?

– Понять-то я понял, но при чем тут это их молчание и смурные лица? Если знаешь, что не сможешь попасть в Академию, то зачем заниматься Искусством?

Я нагло вру – ничего я не понял, но так не хочется углубляться в подробности. Внутрь, наружу… кому это надо? В Школе Искусств учат драться, в Академии учат всевозможным магическим фокусам. К чему усложнять?

Чез вздохнул:

– Ты, как всегда, не до конца все понял, если вообще понял. Они могут попасть в Академию, и это уже неоднократно случалось, просто им требуется полная сосредоточенность и время, чтобы перестроиться на использование способностей не так, как их используют в Искусстве.

Сколько всего нового узнаешь, а почему мне этого, интересно, раньше не говорили?

Тот же вопрос я произнес вслух.

– А тебе это не нужно, как и мне. Мы с тобой еще слишком мало занимаемся Искусством, чтобы привыкнуть использовать способности каким-либо особенным образом. Мы вообще еще не умеем их толком использовать… Ты же знаешь, что со временем в Школе Искусств начинают учить работе с энергией. Так вот эта работа с энергией в Искусстве и Ремесле слишком… разная. Но нас-то с тобой это не касается, ведь нас ничему подобному еще не обучали. Мы только начинающие…

Ну конечно, уж кто бы говорил. Помню я, как он раскидывал этих здоровяков, прозанимавшихся в секции в два раза дольше нас… правда, должен признать, только в том случае, если они не пользовались энергетическими умениями…

– …Так что не забивай себе голову всякими глупостями. Пойдем поступать в Академию, а вечером отпразднуем сие знаменательное событие.

Действие 2

Когда предыдущая «партия» испытуемых вышла из открывшихся ворот, мы с Чезом быстренько прошмыгнули во двор Академии. Тут обычно и проходил первый, самый простой и самый важный этап испытаний.

Во дворе еще никого не было, мы были первыми, и я смог спокойно осмотреться по сторонам.

Вся поверхность двора была испещрена узорами, выложенными камнями, привезенными со всех концов Империи (эти сведения почерпнуты мною из лекций Чеза). Тут и невероятно огромные сапфиры, и брильянты, и простые камни вроде гальки – все было представлено в этой огромной мозаике. И если посмотреть на эту мозаику с высоты птичьего полета или из окон Академии, то сразу становилось видно, что разнообразные узоры складываются в один символ, известный во всем мире, – символ Ремесла. Этот символ был изображен на всех предметах, созданных в стенах Академии. И хотя похожие рисунки использовали многие Ремесленники-любители, считалось, что символ принадлежит только Академии, ведь именно в ней ведутся самые новые разработки и создаются лучшие техномагические предметы – предметы, использующие энергию магов.

Символ представлял собой золотого дракона, свернувшегося в букву «Р» и обведенного кругом цвета серебра. Почему именно золотой дракон, я не знаю, но, кажется, это связано с какой-то легендой, которую я слышал лишь в раннем детстве (и не нужно злорадных ухмылок, мне уже двадцать!) и, конечно, уже благополучно забыл, предпочитая сказкам более правдоподобную литературу.

Пока мы стояли и оглядывались по сторонам, во дворе успело собраться немало народу. Вот только не было тут того шума и давки, которые царили на площади перед Академией. Здесь была совершенно иная атмосфера, здесь господствовал торжественный дух принятия. Все, кто попадал во двор, замирали (как мы минуту назад), осознавая наконец, что они пришли туда, где решаются судьбы людей.

Мы немного потолкались у входа, приходя в себя, и пошли в центр двора. Там, вокруг Ремесленников в красных ливреях, Высших Ремесленников в серых ливреях и старших учеников – в синих, на почтенном расстоянии собиралась наша «партия» испытуемых. Причем именно собиралась. Не толпилась, как снаружи, а спокойно и культурно собиралась, соблюдая дистанцию и не создавая никакой толпы и давки.

Мы также остановились недалеко от «комиссии по принятию», а именно ею и были те Ремесленники, как нам подсказал кто-то из собравшихся, и стали ждать.

Когда во дворе набралось достаточное количество народу, ворота беззвучно закрылись, отрезав всякие звуки, доносившиеся с площади. Наступила тишина. Все замерли в ожидании.

Не прошло и пары минут, как над нами раздался спокойный мужской голос:

– Добрый день, дамы и господа. Вы присутствуете на первом этапе принятия. Для тех, кто не знает, объясню: это единственный этап испытаний, на котором от вас лично ничего не зависит. На этом этапе определяются способности каждого из вас к работе с энергией. Тут уж как кому повезло, как кого одарила мать-природа…

Я завертел головой, пытаясь понять, откуда исходит этот голос. Казалось, что он звучит везде, хотя конечно же этого быть не могло.

– И не надейся, – шепнул мне Чез, видя мое замешательство. – Не найдешь ты никаких приспособлений. Это истинное Ремесло, оно не требует подручных средств. Только Ремесленник и «маги».

Я удивленно прислушался и заметил, что голос вовсе не громок, просто он звучит поблизости, как будто говорящий стоит рядом. И еще… этот голос почему-то кажется безжизненным. Уж и не знаю, почему мне так кажется, но что-то с ним не в порядке… зато как здорово этот голос распространяется по всей площади! Вот это эффект! Вот бы мне так музыку научиться слушать или, еще лучше, на концертах играть. Сказка. И никаких музыкал и прочих приспособлений. Это даже не сказка – это мечта.

Тем временем странный голос продолжал:

– Все просто. Сейчас каждый из вас внимательно посмотрит по сторонам. Если вы заметите что-нибудь необычное или странное, то немедленно двигайтесь в этом направлении. Для простоты восприятия объясню – это напоминает призму, висящую в воздухе. Если вы ее увидите, это еще вовсе не значит, что вы прошли испытание. Из сгустка магии вам необходимо усилием мысли выделить плотную структуру определенного цвета. Чтобы сделать это, вам нужно всего лишь напрячь свое воображение. Явственно представьте, как цвета начинают двигаться, и у вас все получится. Полностью собранная структура какого-либо цвета будет означать, что у вас достаточно способностей для прохождения дальнейших испытаний, а ее цвет будет означать тяготение к определенной сфере эфира. Если же вы ничего не увидели или не смогли до конца собрать головоломку… то вам придется попытать счастья в следующий раз.

Нечто подобное мне уже рассказывали сотни раз. Сейчас все начнут смотреть по сторонам в поисках чего-то необычного. А по прошествии десятка минут тем, кто ничего не увидел, это занятие наскучит, и они начнут расходиться. А те, кто увидел то, что им полагалось, будут стоять на одном месте и в течение определенного времени сосредоточенно смотреть в пустоту. Каждая призма настроена на волну одного – первого уловившего ее человека, и, кроме испытуемого, больше никто не сможет увидеть головоломку до того, как она будет собрана. Когда же какой-нибудь везунчик соберет свою головоломку, вездесущий Ремесленник будет уже рядом (уж они-то точно видят все призмы на площади).

Как говорил Чез, призма имеет всего четыре стороны (кто бы мог подумать), на каждой из которых располагается жуткая смесь «магов», взятых из разных сфер. Всего четыре основные сферы: огненная, водяная, воздушная и земляная. Каждая представляет свою стихию. Причем все устроено так, что только человек с определенным коэффициентом способностей к этой сфере может выделить «маги» этого цвета и перенести их на одну из граней призмы. Когда Высший Ремесленник закончит свою речь, головоломки начнут работать, и каждый испытуемый с достаточными способностями тут же увидит свою магическую призму. Таких, как правило, оказывается немало, но лишь не многие из них впоследствии могут полностью выделить одну из сфер.

Едва стихла последняя фраза, как во дворе началось что-то невообразимое: люди начали шнырять от угла к углу, старательно пытаясь разглядеть что-то в воздухе. Если быть до конца честным, все знали, что если не увидел свою головоломку в течение минуты, то никогда ее и не увидишь… но кто может так запросто признаться себе в том, что мечты рухнули?

Мы с Чезом посмотрели друг на друга и пошли в обход двора с разных сторон. Шли не торопясь и внимательно смотрели по сторонам. То и дело нас кто-то толкал, и мы могли бы быть много раз затоптаны, но не так-то просто сбить с ног человека, занимавшегося Искусством, пусть даже – как в моем случае – срок обучения составляет всего лишь пять лет.

Вдруг Чез остановился, его взгляд уперся в одну точку где-то на уровне трех метров над землей и слегка расфокусировался. Что ж, кажется, он свою призму уже нашел, остается пожелать ему удачи.

Я еще немного побродил по двору, но спустя пару минут пришлось признать, что головоломки я не увижу. Жаль, ведь это могло бы быть весьма занимательно.

Я остановился на секунду, чтобы включить музыкалу, и в последний раз окинул взглядом двор. Почти весь народ уже собрался возле ворот, кроме одиноких фигур счастливчиков, корпящих над своими магическими призмами, и конечно же группы Ремесленников, внимательно следящих за испытуемыми. Чеза я потерял из виду и, включив музыкалу, направился к воротам со скучающими по обе стороны стражами.

Так получилось, что проходить мне пришлось мимо группы Ремесленников и учеников, стоящих в центре площади. Едва приблизившись к ним, я машинально окинул их взглядом и, к своему удивлению, заметил парочку, с которой разговаривал на площади. Они тоже меня заметили и, мигом поняв, что я не прошел испытания, одарили сочувствующими улыбками. Особенно сочувственной была улыбка девушки… хотя кто их разберет…

В музыкале играла очень веселая мелодия, и я подумал, что жизнь, в общем-то, далеко не закончена. Подумаешь, я и не собирался в эту Академию. Зато Чез получил то, о чем мечтал, – возможность попробовать свои силы. Надеюсь, что он пройдет это испытание, а остальное – дело техники.

Уже подходя к выходу, я краем глаза заметил какое-то странное свечение справа от себя. Я тут же, в глубине души надеясь, что это именно то самое «нечто», которое должно было увидеть, повернулся и уловил непонятный сгусток энергии, переливающийся всеми цветами радуги. Почему-то, когда я слышал слово «призма», мне представлялось нечто совершенно другое… Ну уж точно не непонятный ком неопределенной формы и совершенно неудобоваримого цвета. Какие там четыре смешанных цвета? Тут их целая сотня, и все переливаются так, будто этот комок кто-то старательно месит, норовя окончательно слить все цвета в нечто однородное.

И как я эту штуку раньше не заметил?

Признаюсь, цвет этого комка мне совершенно не понравился, хотя с чего бы? Мне неожиданно стало как-то противно. Настолько, что я невольно – таких дурацких привычек за мной сроду не водилось – потянулся к сгустку своей мыслью и попытался привести всю эту кашу в надлежащий вид – выделить хотя бы четыре конкретных цвета вместо этих гадких переливов от бежевого до грязно-фиолетового.

Каково же было мое удивление, когда вся эта масса зашевелилась, будто процесс размешивания непонятного варева повернули вспять, и теперь оно старательно приобретает цвета соединенных в нем ингредиентов. Спустя пару секунд все было кончено – передо мной в воздухе висела не непонятная масса, а аккуратная четырехцветная призма. И что прикажете дальше делать? Любоваться творением рук своих? Хотя при чем тут руки?..

Каждая из четырех граней призмы представляла собой ярко светящиеся своим цветом «маги». Они светились так ярко, что у меня даже зарябило в глазах. Не прошло и пары секунд, которые я провел в немом восторге, как глаза мои начали слезиться. Перед моим взором поплыли красные круги, и я пошатнулся, так до конца и не решив, какой из четырех цветов больше ласкает (или слепит) мой взгляд.

Тут кто-то нежно тронул меня за руку.

– Парень, не переживай ты так, попробуешь в следующий раз, – услышал я сквозь заволакивающий мое сознание туман женский голос, – давай я тебя провожу.

Приятно, конечно, и я бы с удовольствием прогулялся с девушкой по городу до дома, но я же ее не вижу. И вообще у меня виски начало ломить!

– Уберите свет! – не выдержав, крикнул я.

Глаза уже перестали что-либо различать, вместо двора я видел переливающееся уже ставшими мне ненавистными четырьмя цветами радуги зарево.

– Эй! Да у него сенситивный шок! – вскричала девушка.

Ко мне тут же подбежали еще какие-то люди.

– Заберите его отсюда и проводите в башню, – распорядился спокойный мужской голос.

Меня подхватили под руки и куда-то потащили. Когда сознание уже почти покинуло меня, я не к месту подумал о том, что какой-то подлец выхватил из моих рук музыкалу, прервав тем самым веселую мелодию.

И в тот же момент сознание отказалось меня покидать. Оно осталось со мной с дикой болью в глазах. Но даже эта боль была несравнима с тем, что было до нее.

Я пошатнулся от неожиданности и выдал такой вздох облегчения, что ведущие меня под руки остановились и испуганно уставились на меня, по всей вероятности, решив, что я уже испустил дух.

Два силуэта расплывались у меня перед глазами синими пятнами, и я понял, что это, по всей видимости, старшие ученики.

– Все в порядке, мне уже лучше, – выдавил я.

– Что с тобой случилось? – спросил взволнованный женский голос, и я наконец-то смог сквозь красную пелену увидеть красивое лицо девушки, встреченной мною на площади.

Я судорожно вздохнул и часто заморгал, пытаясь хоть как-то прогнать с глаз красную пелену и приобретая взамен троекратно усиленную головную боль.

– Да вот… стою смотрю на этот ваш непонятный цветастый комок… Кстати, вы вообще думаете, что делаете? Я же чуть не ослеп! Вы ведь говорили, что первое испытание не опасно, а тут такое… – Я задохнулся от переполнившего меня возмущения.

Что удивительно, я совершенно не понимал, что за чушь несу, и уж тем более никак не мог заставить себя замолчать до того момента, пока у меня не иссяк воздух в легких.

Девушка подозрительно посмотрела на меня и произнесла на удивление спокойным и тихим голосом:

– Ты шутишь?

Я прервал свою совершенно глупую тираду и удивленно уставился на нее.

Она пристально смотрела в мои красные и слезящиеся глаза до тех пор, пока я опять не пошатнулся и не оперся на стоящего очень кстати рядом парня.

– Э, да ты совсем плохой. – Она повернулась к парню, терпеливо державшему меня под руку. – Отведи его в кабинет Мастера Ромиуса, он разберется с этим «чудом» сразу после того, как закончит здесь.

У меня такое чувство, что она хотела сказать какое-то другое слово. С чего бы это?

Она повернулась и быстро пошла в направлении, противоположном тому, в котором меня потащил парень.

Я проводил девушку все еще мутным взглядом и перевел его на ведущего меня под руку парня. Такие же, как у меня, темные волосы, только начинающая расти бородка и смешливые глаза. В общем, самый обычный парень, не считая того, что он принадлежит к лучшим ученикам Академии, о чем свидетельствует темно-синий оттенок ливреи (это я на тот случай говорю, если вы этого еще не запомнили).

– Да ладно, – сказал я, отстранившись, – сам дойду, ты только дорогу показывай. Как тебя зовут, а то как-то неудобно…

Парень улыбнулся:

– Ник.

– А меня Зак, – сказал я. – Очень приятно.

Больше ничего я сказать не успел, потому что мы подошли к входу в башню. Огромные двери казались такими же незыблемыми, как и сама башня. Однако, как только до них дотронулся мой провожатый, они на удивление тихо и мягко отворились, открыв моим глазам длиннейший коридор.

Ник зашел и поманил меня за собой. Я немного задержался, неожиданно осознав, что впервые в жизни вхожу в Академию Ремесла. Считалось большой честью попасть в нее, не являясь учеником или Ремесленником. Разве что наш правитель да специалисты из других стран могли войти в эту башню, да и то по специальному приглашению.

Я ступил на ковер и почувствовал, что ворота за мной так же тихо закрылись. Если бы не легкое дуновение ветра в спину, я бы вообще этого не заметил.

Мы пошли вперед по коридору, а под нашими ногами тихо шелестел золотой ковер. Похоже, Ремесленников мания золотого цвета тоже не миновала.

Каменные стены коридора угнетали. Мы проходили мимо множества однотипных дверей, и я быстро заскучал от монотонности окружающей нас обстановки. И чего такого особенного в этой башне, спрашивается? Подумаешь, высокая…

Мой провожатый, кажется, не желал общаться, да и у меня все еще жутко болела голова. Оставалось только смотреть по сторонам. Над нами светили самые обычные лампы, работающие на «магах», но я присмотрелся внимательнее и скоро заметил, что лампы не совсем простые. Они светили таким образом, что мы совершенно не оставляли теней. То же самое касалось и прочих предметов: изредка встречающихся ваз и красивых золотых доспехов. И это при том, что лампы попадались через каждые десять метров! Одна такая лампа как бы обволакивала светом весьма приличную площадь.