Текст книги "Ненаучный подход (СИ)"

Автор книги: Алекс Келин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Спасибо за откровенность.

На выходе из кабинета следователя Эдгар столкнулся с магом-экспертом Анной Мальцевой. Он чуть было не снес худенькую невысокую колдунью, но каким-то чудом извернулся. Анна подняла на него равнодушный взгляд и вежливо кивнула. Эдгар, напротив, обрадовался ей, как родной.

– Здравствуйте, Анна Георгиевна! Вы прекрасны как всегда, – воскликнул он, нагло согрешив против истины. Анна всю жизнь была тусклой незаметной блондинкой, и сейчас ее облик ничем не отличался от обычного.

– Добрый день, – сказала Анна, явно не собираясь продолжать общение, и шагнула в сторону Виктора.

– Простите, – остановил ее Эдгар. – Позвольте отвлечь вас на минутку. Прежде всего – мне очень жаль. Я считаю, что Ученый совет ошибся.

– Да неужели? – с сарказмом спросила Анна. – Они же безупречны.

– Не всегда, – качнул головой Эдгар. – Вы, к сожалению, стали жертвой внутренних интриг Академии. Часть титулованных ученых так сильно не рада работе магов на стройке перевала, что наука отошла на второй план. Они отвергли не вашу диссертацию, а вашу работу на Федора Гнездовского.

– Спасибо, – фыркнула Анна, – буду знать.

– Еще не все потеряно, – не заметил ее скепсиса Эдгар. – Вы ведь сможете написать несколько статей об открытом методе? Я помогу с публикацией. Вы получите хорошие отзывы рецензентов, и есть шанс, что в следующем году заявку примут. Не отчаивайтесь, пожалуйста. Мы все, так или иначе, страдаем от этого нелепого конфликта академических традиций и прогресса.

– Я… подумаю, – сказала Анна.

Эдгар поклонился со всем почтением, поцеловал магичке руку, дружелюбно кивнул Виктору и наконец-то ушел.

– Привет, пропащая душа, – Виктор пошире открыл дверь перед напарницей. – Совсем забросила экспертизу? Скоро зароешься в магическую науку, зазнаешься и здороваться перестанешь?

– Ага, – мрачно ответила Анна. – Смешно. Юморист. Бросай стражу, иди в скоморохи. Ты что, Эда не слышал? Большой шиш мне, а не диссертация. Зря он меня утешал, ему самому удержаться бы в редколлегии, ректор и на него зуб точит.

– Извини, ляпнул, не подумав. Как ты?

– Ничего, – вздохнула Анна. – Нормально.

Она прошла по кабинету, зябко передернула плечами, хотя в управе было довольно тепло, бросила перчатки на подоконник и, не снимая пальто, уселась за стол, на место следователя.

– Ну и плюнь, – сказал ей Виктор. – У тебя множество спасенных, включая меня. Ты с того света людей вытаскиваешь, зачем тебе диссертация? Пусть ученый совет спесью подавится!

– Ты не понимаешь, – тихонько сказала она. Помолчала немного и подняла на Виктора мокрые глаза. – Для мага одобрение Академии это… не знаю, как объяснить. Самое важное, пожалуй. Как для военного звания и ордена, как для актера – овации на сцене, как для художника зрители… Если тебя не признала Академия – тебя нет. Я могу спасти тысячи, но пока моё имя не выбито в Мраморном зале, я никто.

– Да ладно!

– Я серьезно. В мире магов Ученый совет решает всё. Не верю, что из-за работы на князя они могли зарезать диссертацию. Думаю, дело все-таки в науке. Некромантов-ментальщиков почти нет, так что мой метод не может быть широко применен. Шустрый Эд слишком плотно завязан в торговых войнах и все измеряет выгодой, а не научной ценностью. Хотя уж он-то должен понимать! Сам докторскую защитил не с первого раза, потом с проректором что-то не поделил, но все его публикации выходили вне зависимости от личных обид!

У Виктора были сомнения в абсолютной беспристрастности Ученого совета, но высказывать их он поостерегся. Анна и так расстроена, зачем делать еще хуже?

– Хочешь, я под Благословением дойду до Академии и набью морду ректору? – поинтересовался он, протягивая Анне платок. – Колдовством меня не остановят, так что пару зубов могу принести на сувениры.

Колдунья фыркнула.

– Спасибо, – улыбнулась она, вытирая глаза. – Если совсем разочаруюсь в науке, буду иметь в виду твое предложение. Кстати, я закончила все дела на перевале, на следующей неделе, как смены поставят, возвращаюсь в твое полное распоряжение. Я, вообще-то, пришла тебя обрадовать, а не размазывать слезы по материалам дела… Или тебе милее новый эксперт, боевой маг?

– Уж лучше привычное зло, – улыбнулся Виктор.

В дежурке следователю вручили письмо из «Короны». Начальник магического торгового дома выражал полную готовность ответить на любые вопросы следствия и предлагал Виктору назначить удобное время.

«Вот и последняя контора кинулась дружить по просьбе князя, – хмыкнул следователь про себя. – Какие чудеса творят с законопослушностью перспективы солидной прибыли!»

В памяти всплыли недавние слова Анны:

«Иногда мне кажется, что вся возня владетельных господ – просто фон для колдовских коммерческих предприятий. Они только кажутся отдельными организациями, а на деле – это разные отделы одной корпорации с начальством в Дракенберге. Они могут между собой конкурировать, но работают на одну цель. Заозерье маги давным-давно захватили, теперь готовятся покорить Империю».

Глава 10. Полевая хирургия

Анна проснулась от жуткого воя. Казалось, злобный призрак пришел по душу неправильного некроманта и зовет на поединок. Колдунья дернулась, распахнула глаза и облегченно вздохнула – это всего лишь глупый сон.

За окном снова взвыло. Анна рассмеялась и встала с кровати.

В Гнездовск пришла весна. Яркое солнце заливало комнату прозрачным золотом сквозь кружево занавесок.

Колдунью разбудил кошачий скандал – дворовые короли выясняли, кто тут главный. Веско гавкнул Рыжий. «Мыаааааауууу» – заорало совсем рядом, что-то упало, и скрежетнули когти по коре яблони.

Анна выглянула в окно. Взъерошенные коты сидели на ветке дерева, снизу на них смотрел старый рыжий пес, подобранный в ходе давнего расследования. С тех пор Рыжий потолстел, залоснился и из злобного охранника склада стал добродушным дедушкой, лучшим другом Егорки, младшего брата Анны.

Рыжий оглянулся на нее, постучал хвостом, лениво встал и пошел к будке. Коты больше не орут, хозяйка проснулась – чего еще надо?

Анна с удивлением поняла, что ей не нужно никуда торопиться. Можно даже еще лечь поспать, если возникнет такое желание. Работа на перевале закончена, новые смены в больнице и в экспертизе стражи не назначены, а диссертация… Не будем пока о ней. И в доме никого, родители с братом уехали к родственникам, их не будет еще недели две. Кухарка тоже не придет, у нее какие-то семейные дела в деревне.

Анна улыбнулась. Отдых был очень кстати. Можно вдоволь полениться, почитать книжку, может быть, даже погулять… Но сначала проверить письма.

Она накинула халат и вышла к калитке. В почтовом ящике нашлось несколько газет и – да чтоб вас! – плотный конверт из Академии.

«Ученый совет постановил… в утверждении темы диссертации отказать в связи с бесперспективностью исследования».

В глазах Анны закипели злые слезы.

Оказывается, в глубине души она еще надеялась. Секретарь ей все сказал и объяснил, но, пока не было официального ответа, теплилась искорка – а вдруг? Может быть, одумаются?

Анна несколько раз перечитала письмо. Великие маги, светочи колдовской науки, отказали ей в праве развивать свои исследования. «Нет перспективы».

Анна медленно вернулась в дом. Положила газеты на тумбочку в прихожей, села за стол и перечитала снова.

Нужно было ехать в Академию, а не работать в княжеском проекте. Может быть, если бы она была там, все бы получилось? Или заявка неправильно составлена? Или Эд прав, и все дело в перевале?

Или просто ты дура, Аннушка. Нелепому некроманту, не желающему убивать, могут позволить учиться ради забавы ректора. Но наука? Нет уж, дамочка, оставайтесь-ка милым курьезом и не позорьте ученое сообщество.

Анна всхлипнула.

Еще вчера она была важным сотрудником самого сложного проекта в истории магии, работала с ведущими специалистами-колдунами по личному заказу князя Гнездовского. У нее были перспективы стать доктором наук, доказать новый метод, получить признание и славу. Да, черт возьми, ей хотелось этого! Совершить прорыв в некромантии, стать не просто «блаженненькой», а «той самой мистрис Анной». Публикации, должность профессора, когда-нибудь – своя научная школа!

Дура ты, Аннушка. Не лезла бы, куда не звали.

Заставить себя не разрыдаться было трудно, но Анна справилась. Она достала из шкатулки артефакт связи и попыталась вызвать научного руководителя. Мэтр Валентин не отвечал.

Больше спросить было не у кого. Анна не умела дружить с коллегами и как-то не обзавелась связями в Академии. Она считала, что наука все скажет за нее. Вот, сказала. Нет у тебя никакой науки.

Нужно было встать и пойти что-нибудь приготовить на завтрак. Анна была очень сильным некромантом и слабеньким ментальщиком, но ментальщика нужно регулярно кормить, иначе будет совсем плохо. Уже сейчас Анна чувствовала голод, а дальше будет только хуже…

Через полчаса у Анны от дыма слезились глаза и першило в горле. Она закашлялась, зажав рот рукой, и схватила с плиты сковородку. Чудом не вылив кипящее масло себе на подол, магичка переставила неудавшийся завтрак на разделочную доску и распахнула окно.

– Бездарность ты, Анька, – негромко и горько сказала она сама себе. – И в науке бездарность, и вообще.

Сизая муть, мерзко пахнущая подгоревшим мясом, стала потихоньку выдуваться из кухни. Анна всхлипнула и с трудом проткнула вилкой нечто, недавно бывшее аппетитной отбивной. Есть хотелось невыносимо, но этот кусок угля уже не был съедобен.

Колдунья шмыгнула носом, взяла со стола блюдце с колотым сахаром и вышла на крыльцо. Вздохнула полной грудью прохладный утренний воздух.

Сквозь ветви яблонь пробивались солнечные лучи. На улице гремела тележка молочника. Анна подскочила, чтобы купить у него хотя бы творога, но тут же обреченно уселась обратно. Волосы растрепаны, лицо в саже и разводах от слез, на руке набухает волдырь ожога, а когда-то белый поварской фартучек больше похож на половую тряпку.

Позорище.

В таком виде нельзя никому показываться, хорошо хоть, соседей не видно.

Анна Мальцева, эксперт стражи Гнездовского княжества, маг-медик и некромант в одном лице, она же – аспирант-неудачник, сидела на крыльце, с голоду грызла сахар, вытирала грязным фартуком закипающие слезы и жалела себя. Планы на блестящее будущее накрылись обгоревшей сковородкой.

«Науки тебе не видать, красотой не блещешь, готовить не умеешь, жить без родителей и кухарки не приспособлена, – вздохнула Анна. – Вот уж точно – недоразумение. Давай, пора взрослеть. Не обляпайся».

Анна встала, пошатнулась от резкого движения и поплелась умываться. Спустя несколько минут, одетая в темно-серое платье (последнее чистое, о стирке она и не подумала), Анна вплетала в косу широкую ленту, чтобы волосы казались хоть чуточку погуще. Иначе, как говорила бабушка, получался «белесый мышиный хвост». При том, что внешность у Анны и так была «не очень», пренебрегать бабушкиным советом не стоило. Бледная, худая блондинка с тускло-серыми глазами, она сама себе иногда казалась похожей на испуганную мышь.

На кухне все еще немного пахло гарью.

Успокоиться так и не получилось, слезы все равно предательски текли из глаз. Очень хотелось, чтобы кто-то пришел и спас. Какой смысл быть магом, экспертом, да кем угодно – если ты не можешь простейших вещей? Если даже жить-то одна не способна?

Анна снова тихонько всхлипнула.

– Доброе утро, – глухо раздалось от входа.

Колдунья была готова поклясться, что калитка не скрипела и колокольчик над дверью даже не брякнул. И Рыжий не гавкнул, хотя он каждого гостя встречал громким лаем.

На пороге стоял полевик. Невысокий, коренастый уроженец Межевья. Усталый, в запыленной куртке, из-под которой выбивался воротник рубахи, испачканный чем-то бурым. На лице – старый, давно зарубцевавшийся шрам. Руки в недавних ссадинах, костяшки сбиты, из рукава торчит край бинта. Вроде бы человек, а вроде бы и не совсем.

– Вы доктор? – хрипло спросил полевик.

Анна кивнула. Странно, полевики редко обращаются к магам-медикам, предпочитая лечиться собственными хитрыми наговорами и травами.

Здесь, в Заозерье, полевики жили бок о бок с людьми с незапамятных времен. Молились тому же Богу, пахали ту же землю. Так что мало кто задумывался об их происхождении – если, конечно, не нужно было слупить с мирных огородников очередной налог.

Анне было совершенно наплевать на налоги. И уж точно не хотелось сейчас никого видеть. Тем более – эту жуткую рожу со шрамом через все лицо. Тоже мне, мирный огородник! Это ж какой бороной его перепахало?

– Доброе утро, – неприветливо ответила она полевику, завязывая ленту. Отвернулась и попыталась незаметно вытереть глаза, но по тени усмешки в голосе гостя было очевидно – не вышло с незаметностью.

– Анна Мальцева, – устало и чуть удивленно выдохнул утренний посетитель. – Полтора года назад вы магией вытащили с того света обгоревшую циркачку. При таких ожогах ни один врач не взялся бы.

Анна невольно вспомнила сожженную отбивную.

Горелое мясо. Тошнотворный запах плоти, тихий стон девчонки, который стал бы истошным воплем, будь у нее хоть чуточку больше сил. Вихрь сил вокруг нее – смерть, ставшая жизнью, жизнь, что стократ хуже смерти… Страх, торжество, дикая усталость, боль – своя ли, чужая – неважно, все вместе, одна суть…

И безумный восторг некроманта, твари-в-себе, которую Анна так ненавидела.

Видит Бог, она хотела сказать «нет». Прогнать полевика ко всем чертям и забыть, как предрассветный сон. Пойти в кофейню с золотистым кренделем на вывеске, к булочкам с корицей и ванилью, к шкворчащей на сковороде яичнице…

Обжаренный бекон. Сгоревшее мясо. Обгоревшая девчонка…

В затуманенном усталостью воображении Анны они переплелись, стали одним целым, кошмаром почти наяву. Легкий приступ тошноты поставил точку в вопросе о завтраке.

Никакого бекона. Тем более что именно из-за того случая она и захотела поменять тему диссертации. С очень печальным итогом.

Анна спокойно, даже равнодушно ответила:

– Да, я. Но это было просто везение.

– Прекрасно! – уверенно прервал ее полевик, и тут же зачастил: – Пойдемте, пожалуйста! Только нам бы поспешать, а то не дождутся племяши мои, совсем плохи. У одного дырка в пузе, второму тоже не восторг, в костер рухнул. Из-за девки подрались, дурачьё. – И добавил, совершенно тем же тоном: – Да и проветрить бы тут, надымили вы. Кухарка, что ли, уволилась? Не плачьте, новую наймете.

Анна вскинула голову и в упор посмотрела на полевика. Глаза в глаза. Тяжелым, мрачным взглядом некроманта, ищущего, на ком бы сорвать злость. Тот выдержал полсекунды и отвернулся.

– Барышня, на вас вся надежда, – негромко сказал он. – Заплачу, сколько скажете, не совсем темные мы, слыхали, какие у магов гонорары.

Анна как будто наблюдала за собой со стороны. Эта странная, злобная девица выпрямилась, перекинула косу за спину и скомандовала:

– Идем. Минуту подождите, возьму инструменты. И учтите, если травмы криминальные, я обязана сообщить страже.

– Не извольте беспокоиться, Анна Георгиевна, – махнул рукой полевик, – за квартальным сами сбегаем. Все ж понимаем, стража – это стража… Никак без стражи. Да, это, я Семен. Все Сеней кличут. Вот.

– Ведите, Сеня.

От небольшого домика на окраине Гнездовска разило болью. Анна чувствовала это всем телом, каждым темным штрихом сути некроманта.

Ты ведь питаешься болью… Зачем тебе пирожки? Там, совсем рядом, есть кое-что намного вкуснее.

Слезы высохли, как только они повернули на узкую улочку, и стало понятно – почти пришли. С каждым шагом движения Анны становились все более уверенными и плавными. Так собаки идут к загнанной дичи.

Пятьдесят шагов до порога. Анна подняла голову, губы тронула легкая улыбка.

Тридцать шагов. Она всегда стремилась быть незаметной и чуть сутулилась, но сейчас плечи расправились сами собой, придавая скромной купеческой дочке осанку знатной дамы.

Десять. Такой легкой походки эта узкая улочка не видела никогда.

Злющий цепной пес поперхнулся лаем, лег у будки и едва слышно заскулил.

Семен про себя вздохнул с облегчением. Уставшая заплаканная девица, которую он застал над сожженным завтраком, никак не могла быть доктором, совершившим чудо. Зато эта жутковатая госпожа казалась способной на всё. И спасти, и уморить.

Видно, не обманул благодетель, когда велел за ней бежать.

В небольшой светлой комнатке на дощатых лавках лежали два молодых полевика, похожие как близнецы. «Как мертвецы», – эхом пронеслось у Анны в голове.

Расшитые занавески на окнах раздвинуты, чисто вымытый пол блестел, в ярком солнечном свете можно разглядеть каждую ниточку разноцветной скатерти на столике. Умирающие полевики, которых Анна видела одновременно магическим и обычным зрением, казались двумя сгустками серой могильной пыли.

Светло-русые волосы, носы картошкой, коренастые и плечистые, совсем как дядюшка. Оба явно оглушены каким-то зельем, но даже сквозь дурман чувствуется боль. Смерть совсем рядом, руку протяни, парни висят на волоске, с каждым беспокойным, неглубоким вздохом приближаясь к краю.

– Если бы вы позвали меня сразу, я смогла бы спасти обоих, – глухо сказала Анна, не глядя ни на Семена, ни на сидящую на стуле пожилую женщину-поляницу. – Какого черта ждали больше суток?

Поляница, не поднимая глаз, покачала головой, тихонько всхлипнула, махнула рукой на Семена и вышла. Сеня пробормотал что-то невнятное, но Анна его уже не слушала. Она открыла принесенный с собой чемоданчик, повязала косынку, привычным движением накинула халат и наклонилась над первым пациентом.

Ожоги, несколько гематом, сломанная рука. Скорее всего, еще и сотрясение мозга. Пару часов продержится.

Со вторым все было намного хуже. Колдунья осторожно срезала повязку на животе и негромко выругалась. Глубокое колотое ранение. Повреждение толстого кишечника, сепсис, он же – заражение крови. Как парень до сих пор жив – непонятно. Хотя…

Из срезанной повязки с глухим стуком выпала зеленая бусина разряженного артефакта – регенератора. Подпрыгнула на досках пола и закатилась под лавку. Семен проводил ее взглядом, но доставать не стал – зачем? Теперь это просто кусочек покрашенного дерева.

Анна повернулась к полевику, краем глаза заметив, как жесткий, опасный взгляд Семена сменяется привычным растерянно-крестьянским недоумением и готовностью служить могущественной колдунье.

Наверное, ей стоило бы хоть чуточку испугаться таких перемен. Тем более что за обещанным квартальным никто явно не побежал, а физиономия у заказчика насквозь бандитская. Анна только усмехнулась про себя.

Попала белка в колесо…

– Семен, вы их ближайший родственник?

– Ну… да. Дядька. Сынки сестрицы моей покойной… А чего?

– Сейчас вам нужно принять решение. Я постараюсь объяснить попроще, если что-то непонятно – переспрашивайте.

Семен кивнул.

Анна присела на табуретку, с которой только что встала сиделка. Полевик остался стоять, комкая в руках шапку.

– Я – ментальный маг-медик, – начала Анна, – мы, ментальщики, работаем собой. Своей силой. Если совсем по-простому говорить, то когда силы у меня много – я могу ее передать больному, чтобы вылечить. Сейчас я очень устала и голодна, но если съесть побольше сладостей, силы я восстановлю быстро.

– Чего ж непонятного-то? – пожал плечами Семен, нахлобучивая шапку. – Сейчас в кондитерскую метнусь. Вам чего взять?

– Таким способом я смогу спасти только его, – Анна показала на обожженного. С раной мне не справиться.

Семен шумно вздохнул и замер вполоборота к ней. Анна успела заметить короткий, тоскливый взгляд, брошенный им через плечо.

На секунду Анне захотелось промолчать. Остановиться. Она не всесильна, она всего лишь слабенький ментальный медик…

Но дома лежало проклятое письмо из Академии. Чертов отказ, поставивший крест на всех ее мечтах. А здесь, перед ней, стонет от боли шанс! Опасный, ослепительный шанс доказать, что замшелые маги ошиблись!

Что ты теряешь?

Анне вспомнилась Святая Евдокия. Ее тихий голос: «Благословляю тебя. Лечи во славу Божию».

Кому ты поверишь, Аннушка?

Совету магов? Святой Евдокии? Себе?

Себе – страшнее всего.

– Есть второй вариант, – не меняя тона, сообщила Анна полевику, – очень опасный. Я могу попытаться… Подчеркиваю, попытаться, – она постаралась как можно четче выделить это слово, – спасти обоих. Но, во-первых, результат не гарантирован. Во-вторых, это будет черная магия. «И в третьих, – промолчала она, – я сама рискую умереть в процессе, не зря ученый совет запретил».

– Некромантия? – Семен снова выбился из образа недалекой деревенщины и постарался тут же исправить положение. – Чертей, что ли, на помощь кликать станете?

– Нет. Я сделаю то же самое, что сделала для обгоревшей циркачки. Оберну смерть жизнью. Может быть, получится.

«Если долго мучиться – что-нибудь получится. Помирать – так с музыкой», – хмыкнула она про себя.

Семен вздохнул и уселся на пол у стены. Запрокинул голову, прикоснувшись затылком к некрашеным доскам.

– Я некромант и ментальный медик. Нелепое сочетание, – грустно усмехнулась Анна. – Некромант питается болью и смертью. Ваши парни умирают, любому черному магу это – как званый ужин, простите за сравнение.

Семен не шелохнулся, но Анна кожей почувствовала опасность. Еще бы, услышать, что любимые племянники для кого-то – вкуснейшая еда! Тут кто угодно озвереет.

– Я могу взять их боль и вернуть жизнью. Начну с раненого в живот, ему меньше осталось. Потом обожженного. Если смогу – выживут оба. Если нет – оба умрут. Решать вам. Либо гарантированно выживет один, либо риск с шансом спасти обоих.

Семен невидящим взглядом уставился в стену. Лицо полевика было каменной маской – боль потери и груз решения. Не было больше туповатого огородника, которого он пытался изобразить перед Анной. С таким лицом командир отправляет отряд на смерть, чтобы сохранить основные силы.

Колдунья была уверена в его ответе. Жаль. Очень хотелось снова рискнуть, снова укротить «своего некроманта», победить, доказать… Видимо, не сегодня.

Семен встал, подошел к раненому в живот парню. Подержал его руку в ладони, чуть сжал и повернулся к Анне.

Дверь негромко скрипнула. В комнату вошел элегантный господин, которому пристало прогуливаться по каменной набережной Нестрижа у ратуши, а не посещать небогатые окраины Гнездовска. На нем был идеально сидящий черный костюм, густые ухоженные волосы собраны в хвост (Анна от такой красоты не отказалась бы), на лице – светская улыбка.

Семен посмотрел на него с плохо скрываемой досадой, но промолчал.

Вошедший снял шляпу и поклонился Анне.

– Простите, сударыня, окно было открыто, я нечаянно подслушал ваш разговор. Если вам пригодится ассистент с богатым опытом полевой медицины – я к вашим услугам. С полостными ранениями тоже имел дело. Семен, ты ведь не будешь возражать?

Короткий обмен взглядами между Семеном и странным господином, набивающимся к Анне в ассистенты, больше походил на обмен выпадами в поединке. Через несколько секунд полевик отвел глаза.

– Спасайте обоих, – бросил он. – Что-то еще от меня нужно?

– Горячая вода, – велела Анна. – И, если собираетесь молиться, делайте это подальше.

Семен молча поклонился ей и вышел.

– Простите, забыл представиться, – слегка улыбнулся незнакомец, – Георг фон Раух к вашим услугам. Наслышан о вас, Анна Георгиевна, и почту за честь помочь.

«Что-то многовато сомнительных личностей на одного некроманта, – хмыкнула про себя Анна. – И откуда ты взялся информированный такой?»

Но вслух спросила иначе:

– Да неужели? Извольте объясниться.

Фон Раух почтительно наклонил голову.

– У нас с Семеном есть… общие дела. Суть их сейчас совершенно не важна. Сегодня я пришел сюда кое-что с ним обсудить – и узнал об этом прискорбном происшествии. Посоветовал обратиться к вам. Каюсь, под окном я стоял исключительно из любопытства. Подслушивал. Как говорят у вас в Гнездовске – не велите казнить, велите слово молвить.

Анна, вполуха слушая его, прикидывала, как приступать к лечению. Разрешение от ближайшего родственника есть, а дальше…

Дальше она докажет, прежде всего – себе, что Анна Мальцева не бездарность. Все остальное, не имеющее отношения к спасению жизней, можно игнорировать.

Рану нужно вскрывать, чистить, сращивать поврежденные органы. На одной магии не получится, придется заниматься хирургией. В операционную бы! Но кто ж ей даст заниматься некромантией в больнице при Спасском монастыре…

– Велю. Молвите. Только сначала помогите переложить пациента на стол. Надо резать, а стоя на коленях это будет очень неудобно. Позовите Семена, нам нужно поднять лавку на один уровень со столешницей и передвинуть больного, а то мало ли…

Фон Раух аккуратно снял свой щегольский камзол. После едва заметного колебания повесил его на спинку стула.

Вошел Семен с бадьей горячей воды, поставил ношу в угол и они вдвоем осторожно подняли тяжелую дубовую лавку. Анна вцепилась в льняную простыню и довольно легко перетащила пациента на столешницу.

Покрасневший от натуги Семен вздохнул и снова вышел. Фон Раух, не переводя дыхания, аккуратно закатал рукава рубашки.

– Командуйте, сударыня.

Анна была уже на грани обморока от усталости и голода. Отдать чуточку жизненных сил – и всё. Начнется время некроманта. Она с трудом сдерживалась, чтобы не начать забирать боль и смерть израненных полевиков прямо сейчас, сию секунду!

Именно это ей и запретил Ученый совет Магической Академии. «За бесперспективностью».

«Да пошли вы ко всем чертям, маразматики!» – одними губами прошептала Анна, отвернувшись от ассистента.

– У вас нервы крепкие? – вслух спросила она. – Сейчас начнется работа черного мага. Будет страшно, поверьте. Некоторые реагируют неадекватно, пытаются убежать или меня оглушить… Это очень отвлекает.

– Не беспокойтесь, Анна Георгиевна. Я не слишком впечатлительный человек. К тому же сам к вам напросился.

– Хорошо… – протянула она, – если что – не обессудьте.

Анна отбросила все лишние мысли. Плевать, откуда взялся этот лощеный хмырь. Трижды плевать, какие там у него дела с Семеном, и четырежды – откуда он что-то про нее знает.

Ученый совет ошибается.

Некромант может спасать жизни.

Сила есть сила, и неважно – какая. Важно – как использовать!

Начали!

Остатки ее собственной жизненной энергии горячей волной вливались в умирающего от раны и заражения крови полевика. И одновременно, урча от счастья, Анна-некромант стала забирать у него силу смерти.

Это было похоже на родник в пустыне. На пир после долгой осады. На все счастье мира!

– Скальпель!

Анна была готова к неуклюжести ассистента, но тот подавал ей инструменты на удивление быстро и точно.

– Тампон!

Он ничего не перепутал и не переспрашивал – как будто рядом был не сомнительный господин, а привычная, почти родная медсестра. При необходимости ассистент осторожным движением вытер ей пот со лба. Ткань платка была на удивление приятной и мягкой.

– Зажим!

Ох ты, как все перепахано… Погоди, обезболить надо. Вот, теперь хорошо. Так, сращиваем, клеточка к клеточке, и чтобы без рубцов, зачем нам рубцы на кишках, правда? Не нужны нам рубцы… Давай, родной, умирать рановато, нам с тобой еще пожить надо. Ты мне тыкву вырастишь, вы, полевики, по огородному делу большие мастера, а я люблю тыквенный суп, да со сметанкой…

– Иглу!

Сейчас, потерпи, сейчас все зашьем и начнется самое трудное. Дырки в тебе залатать – полдела, а вот заразу из крови убрать… Ничего, мы с тобой справимся, куда мы денемся? А то старые маразматики из Ученого совета правы окажутся, козлы безрогие, мы ведь такого позора не допустим, а? Нет, не допустим, ни за что, они у нас еще увидят…

Вот, почти закончила, сейчас я узелочек завяжу, и все хорошо будет. Только не смей у меня тут умирать! Стоять, зараза! Я тебе дам остановку сердца! Я что ли за тебя дышать буду, поганец?! Давай!

– Иглу держите! И чтоб не шелохнулся!

Вот, молодец, а напугал-то как… Ничего, сейчас веселее будет. Ох, веселее! Пьешь много? Печенка крепкая? А то ведь может и не выдержать, многовато заразы у тебя в крови, ох, многовато…

Время замерло. Врач и некромант, жизнь и смерть, все сплелось в один клубок – не развязать, только резать, но резать уже не нужно. Все сшито, готово, осталось отмыть, потому что кровь и дерьмо, и все на свете. Промыть организм от заразы – это очень, очень грязно, зато оба будут жить – надеюсь, будут, ведь иначе все напрасно, и не светит тебе карьера в науке.

Анна прислонилась спиной к стене и буквально сползла на пол. Взгляд замер на дрожащем от сквозняка огоньке свечи. Она не помнила, как стемнело, кто зажигал свечи, что вообще происходило вокруг. Была смерть, стала жизнь – остальное неважно.

Посмотрела на часы – десять вечера. Ничего, не так уж и долго провозились.

– Вымойте здесь, – негромко велела она, – а мне нужно поесть и отдохнуть. Всё. Справились.

Почти сразу в комнате оказалось очень много народа. Несколько полевиков суетились, перекладывая раненых, Семен раздавал команды, давешняя сиделка гремела ведром и шваброй.

Фон Раух присел рядом.

– Анна Георгиевна, встать можете?

Она слабо улыбнулась:

– Могу, наверное. Но не хочется.

– Вам помочь?

– Да, пожалуйста. Мне бы прилечь… И поесть. Вот только сил совсем нет. Даже жевать, наверное, не смогу.

– Кисельку, барышня? – вклинился Семен. – Клюквенного, только что наварили, вкусный – страсть! Сейчас, секундочку!

В руках у Анны почти мгновенно оказалась глиняная кружка с густым, кисло-сладким киселем. Она пила его мелкими глотками и как-то отстраненно думала о том, что надо бы уносить ноги. Чем быстрее – тем лучше.

Потому что ранения ее пациентов никак не могли быть результатом драки из-за ветреной красотки. Удар в живот нанесен сверху вниз, острым трехгранным клинком, больше всего похожим на пику. Откуда такое оружие у крестьян-полевиков? С ожогами второго совсем любопытно. Глубина поражения тканей и легкий магический фон говорили точно не о падении в костер. На коже парня что-то горело. Что-то, очень похожее на наполнитель магических фонарей. Она уже осматривала тела с похожими ожогами. Банду Шкипера сожгли точно так же… И тоже полевики. Возможно, именно эти.

«Никогда и никому не отказывать во врачебной помощи», – вздохнула Анна про себя словами клятвы врача.

Будь она в полной силе, ей бы ничего не угрожало. Сейчас, когда колдунья вымотана до предела, возможностей для самозащиты у нее не больше, чем у курицы. Решит хозяйка пустить на суп – будет суп. Хорошо хоть, здесь об этом никто не знает, и вряд ли эта компания сомнительных личностей умеет правильно убивать некромантов. Так что, если решатся – есть все шансы хотя бы отомстить.

Страх прокатился по телу Анны ледяной волной, засев большим холодным комком где-то в животе. «Господи, помоги!» – мысленно взмолилась она, собрала остатки сил и встала – на одном упрямстве, на страхе и жажде жить. Обругала себя самодовольной идиоткой за то, что забыла про собственную безопасность.