Текст книги "10-я книга. Варкенские перемены."

Автор книги: Алекс Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Их соседи не раз говорили им о том, что из их замка доносятся жуткие вопли и какой-то зловещий визг. Порой подобное безобразие творилось и по ночам, но не с таким размахом. Считая, что виновницей этих погромов была Ниточка, её Серебряная Туника, дочь Пушистика, любимицы Руниты, которую та подарила ей ещё тогда, когда она была Бэкси, Вирати, однажды, положила её в прочную пластиковую шляпную коробку и заперла в платяном шкафу. Стремясь вырваться из своего узилища, эта малышка не только изодрала на мелкие кусочки саму коробку, но и разнесла в щепки массивную дверцу шкафа, изготовленного из черного дерева. С той поры, Вирати, щадя мебель, приобрела корзинку для кошки, поставила её на коврик у окна, Ниточка любила свет, и, уходя из дома, всегда раздвигала шторы и распахивала настежь все окна. Поэтому то, что их Защитники завели речь о разговоре с ними, сразу же насторожило их обоих и Зак, усмехнувшись, промолвил:

– Ну, так отчего бы нам не поговорить по душам? Ведь мы же всё-таки одна семья. Только со странностями.

Вирати весело заулыбалась и добавила к его словам:

– Да, давайте чинно сядем в гостиной отдельно друг от друга и обсудим все наши проблемы.

Ольга радостно отозвалась на это предложение:

– Отлично, Ви, тогда пойдемте в гостиную, там мы сможем разговаривать все вместе!

Зак и Вирати встали из-за стола и, взявшись за руки, спустились из столовой, расположенной на четвертом этаже донжона их старинного рыцарского замка, в гостиную, которая была этажом ниже. Как только они вошли в это просторное круглое помещение, залитое солнечным светом, освещающим классический древнетерранский интерьер времён Карла Девятого. Эту часть своего дома Зак любил более всего. Каменные стены, на которых висели между шести высоких, распахнутых настежь, окон с витражами шпалеры, дубовый потолок с мощными балками, массивные, но изящные рыцарские кресла черного дерева, инкрустированные слоновой костью и серебром, ещё более громоздкий диван, тяжелые посудные шкафы и большой круглый ковер на полу, всё в этой гостиной нравилось Заку и он любил принимать здесь своих друзей.

Раффи громко не то прощебетал, не то пропел какой-то бодрый призыв, но по-птичьи. Команда поданная Раффи, привела к весьма странным и неожиданным последствиям. Тотчас сверху, из спальной на пятом этаже, послышался ликующий, тонкий и пронзительный вопль, а вслед за этим коврики варкенского живого мха, эти великаны своего племени, толстые и пушистые, словно раскормленные персидские коты, от которых они никогда не слышали ни звука, негромко заворковали низкими и приятными голосами. Более того, эти сухопутные моллюски, пушистые снаружи и похожие изнутри на грубую, ноздреватую губку ярко-оранжевого цвета, которые обычно двигались со скоростью сантиметра два в час, тут же заёрзали на своих креслах и мигом соскользнули на пол. Волнообразно изгибая свои овальные, плоские, но довольно толстые упругие тела-матрасики, они быстро выползли на середину комнаты, легли в рядок и выбросили из своего пушистого меха-мха голубовато-белые, радостные цветочки, о чём Заку вообще не приходилось никогда слышать.

Защитники мигом покинули их тела и тоже, развивая спринтерскую скорость, прыжками бросились к своим пушистым корешам. За спиной Зака и Вирати послышался громкий шорох, сосредоточенное попискивание и какой-то непонятный цокот. Обернувшись, они чуть не ахнули от изумления, Ниточка, превратившись в пятиногое тощее существо с острыми коготками на трехпалых конечностях, как-то умудрилась притащить в гостиную шкуру равелнаштарамского барса, в которой веса было килограммов пятьдесят, не менее. Серебряная Туника проворно выволокла шкуру на середину гостиной и только тогда Ольга и Раффи пришли к ней на помощь. Они быстро расстелили шкуру на полу и коврики немедленно переползли с персидского ковра на зеленый мех.

Раффи, который был немного больше Ольги ростом, снова что-то прощебетал и коврики по его команде дружно выгнули свои широкие спины, а Ниточка, которая тем временем превратилась в длинную серебристую, пушистую ленту и уже принялась заигрывать с ними, тут же обернулась в небольшую пятиконечную, мохнатенькую звездочку цвета чистого, сверкающего серебра. Похоже, что Раффи был в этой озорной и разбитной команде за спикера. Он отогнал Ольгу от себя, поднял повыше свой толстенький, мясистый луч и вбросил из него голубые глаза и рот. Указывая еще одним лучом на своих подельников, он сказал красивым, высоким голосом:

– Ви, Зак, позвольте мне представить вам тех ваших друзей, которым вы так и не дали имена. Ну, ничего, значит вы будете обращаться к ним так, как назвали их мы с Ольгой. Это Листочек, ребята. Если вы присмотритесь к нему повнимательнее, то увидите у него на спине пятно в форме кленового листа, а это Бурый, он самый сильный из всех наших Созерцателей. Это Молчун, он у нас философ, это Вьюн, а это Пёстрый, он старше всех в нашей компании, ему уже почти тысяча лет.

Взяв Вирати под руку, Зак шагнул вместе с ней вперед, поближе к этой разношерстой компании, и, помахав всем рукой, воскликнул, как ни в чем не бывало:

– Привет, ребята, мы рады познакомиться с вами!

Они присели на ковер, который был довольно колючим на ощупь и Зак, быстро сделав свою задницу подобной коже спиртовой выделки, идущей на подметки варкенских сапожек, немедленно пересадил Вирати к себе на колени. Даже в подобных ситуациях он стремился избавить свою возлюбленную от каких-либо неудобств. Устроившись на ковре поудобнее, он широко улыбнулся. Эти коврики живого варкенского мха ему подарил Калвин и они уже были взрослыми в то время, но он даже и предположить не мог, что среди них есть настоящий патриарх этого мохнатого племени. Раффи, моргнув пару раз, вдруг, заявил с обескураживающей простотой:

– Вирати, Зак, мы хотим, чтобы вы занялись любовью на том ложе, которое мы вам сделаем. Это очень важно. Наши друзья, Созерцатели, они ведь не просто сухопутные моллюски, способные принимать мысли людей, они разумные существа, только совсем не такие, как мы с вами. Они мыслят совсем по другому, не словами и зрительными образами, а эмоциями и очень сложными логическими построениями. Объяснить словами я вам этого не смогу, но если вы займетесь любовью вместе с нами, то вы обязательно сами все поймете. Поверьте, вам будет очень приятно и вы ощутите совершенно иные чувства. А ещё это очень важно для Созерцателей.

Переглянувшись с Вирати, Зак снова улыбнулся и она, подумав немного, сказала:

– Ну, если это очень важно, Раффи, то мы не против.

Вся эта сумасшедшая компания тотчас весело залопотала и пришла в движение. Пять ковриков живого варкенского мха тотчас плотно сгрудились в самом центре зеленого островка, размером пять с половиной на три метра, образовав на нем овальное ложе, покрытое золотисто-белыми цветочками. Вслед за этим Ольга и Раффи немедленно взобрались на него и немедленно превратились в ажурное покрывало, напоминающее своим видом радужную сеть с большими, примерно в ладонь Зака, овальными ячейками, через которые было видно, как зеленовато-бурый варкенский живой мох стал быстро наливаться синевой. Серебряная Туника ловкой серебряной звездочкой взобралось на это фантастически красивое ложе, быстро вытянулась в серебристую ленту и легла на краю. Зак, держа Вирати на руках, поднялся на ноги, сделал пару шагов вперед и беспечно ступил на зеленый мех.

Тотчас его пронзил такой мощный импульс энергии, что он зашатался и выпустил свою возлюбленную из рук, но это было не болезненное, а очень приятное ощущение. Вирати, едва коснувшись своими розовыми ступнями зеленого меха, радостно вскрикнула и тотчас потащила Зака за собой. Как только они возлегли на радужно-сине-золотистое ложе и слились в страстных объятьях, в их сплетенные тела вошел такой поток энергии, что не успей Ниточка укрыть их собой, наверняка замок тут же лишился бы верхних этажей и островерхой крыши, если и того не хуже. Эдак могло пробить и голубой потолок всего графства Рунниатаро. Вместе с тем они оба сразу же поняли что это уже не просто любовь, а нечто совершенно невообразимое и прекрасное. Простые люди, даже если они сенсетивы, да, к тому же обладают телами-трансформерами и зелёным сексодромом в придачу, так любить друг друга не могут. Для этого они должны быть богами. Впрочем, для Зака его несравненная Вирати с первого поцелуя была только богиней.

Дайон, Расма, Луард, Тинней, Гролл и Элайна, именно так звали на самом деле пятерых мудрых Созерцателей и их подружку, беспечную Младшую Защитницу, которая была столь легкомысленна, что даже не задумывалась о том, что ей, как и Старшим Защитникам, представителям родственной расы, дано было говорить с людьми на их языке, вся эта великолепная семерка вместе с Ольгой и Раффи вознесли Зака и Вирати на такую вершину любви, что они смогли увидеть с неё всё Звёздное Княжество целиком, но это произошло уже после того, как они испытали наслаждение непередаваемой силы и глубины. А перед этим они смогли познать, кто же они такие сами и кем являются Созерцатели, эти великие философы и мудрецы, поняли то, куда они должны двигаться по долгой дороге среди звёзд.

Бодрой походкой Зак Лугарш вошел в просторное фойе своей конторы минут за пятнадцать до начала рабочего дня. В него входили через широкие двери главного входа только те сотрудники министерства безопасности Звёздного Антала, которые работали в нем официально и числились должностными лицами. Для хантеров были открыты другие входы, неприметные и расположенные в самых укромных уголках мощного горного хребта, на склоне которого, на широкой и длинной террасе стоял большой, беломраморный дворец, а прямо из-под него вытекала пограничная река Торойя. Дворец этот, не смотря на свои внушительные размеры, был всего лишь верхушкой айсберга, называющегося Регентством Генеральной Прокуратуры или, если проще, Берлогой Хитрюги Мерка, но гораздо чаще сам Зак называл свое безопасное министерство, вотчину Нейзера и Регентство, что, по сути дела, было единой организацией, просто конторой.

За беломраморным фасадом, в толще горного хребта и даже за стеной этого счетверенного обитаемого отсека, состоящего из четырех графств, размещалось множество больших, маленьких или же просто огромных помещений. Там, вдали от чужих глаз, работали десятки тысяч людей, которых в Антале считали художниками или поэтами. Трудились там на ниве просвещения в недавно созданной академии разведки без малого четыре с половиной сотни вчерашних архангелов, а ныне людей штатских, официально выведенных в отставку, но всё равно глубоко и надёжно засекреченных. Теперь им уже не нужно было красить волосы, наносить на себя пластиплоть или, того паче, затевать полное преображение в реаниматоре, ведь все они не только избрали для себя облик молодых парней и девчонок, но и молодели душой с каждым днем.

По понедельникам в конторе всегда было многолюдно, хотя в этот день никого из посторонних к ней и близко не подпускали по целому ряду причин. Одной из них была та, что понедельник был не только тяжелым днем, но ещё и днём раздачи наград, а потому в контору съезжались в этот день все хантеры, которым удалось словить на грудь какую-нибудь блестящую цацку. Зак Лугарш не очень-то беспокоил своей персоной штабных работников и всегда давал им возможность принимать решения самостоятельно. Его подчиненные куда чаще обращались с вопросами к Мамочке Бэкси, чем к нему, хотя тогда, когда речь шла о чём-то действительно серьезном, его выдергивали в считанные секунды откуда угодно, зная, что он быстро найдёт верное решение.

Отвечая на приветствия шутливыми репликами и весело хохоча над шутками других, Зак поднялся на двадцатый этаж, прозванный генеральским и вошел в свой кабинет. Там его уже дожидалась голографическая Мамочка Бэкси, которая стала немедленно докладывать о всех происшествиях. Минувшее воскресенье было на редкость спокойным: всего триста семь тяжело раненых хантеров и сто сорок девять временно выбывших из строя, что было чуть ли не впятеро ниже сумасшедших деньков. Зак беседовал с Бэкси в живую не более трёх минут, после чего подключился к ней напрямую и уже через две минуты реального времени во всех подробностях знал о том, при каких обстоятельствах пострадали его хантеры. Отдав подробные распоряжения, которые казались того, на какой срок тяжелораненые и временно выбывшие из строя хантеры отстранялись от оперативной работы, он вернулся в реальный мир. Бэкси, которая была с ним не согласна, тотчас воскликнула:

– Зак, это несправедливо! Милашка Мел не сделала ничего такого, за что её можно наказывать так сурово. Целый год в штабе, это же надо выдумать такое? Ладно бы три, ну, четыре месяца, так ты ей год припаял и ведь всего за…

– Бэкси, прекрати говорильню! – Строго одернул электронную защитницу Зак – И вообще, с чего это тебе взбрело в голову, что это наказание? Девочка моя, пойми же, наконец, Мелисса, разумеется, крутая девчонка, но вся её крутизна происходит не от нрава, а от обиды на кого-то. Она просто хочет доказать то ли самой себе, то ли всему миру, что ей по силам то, перед чем спасует любой мужик. На самом деле она тонкое, нежное и мечтательное существо. Ей нужно блистать в обществе каких-нибудь матерых аристократов, сражать их стрелами, выпущенными из своих карих глаз, а не ловить преступников. В общем я решил промурыжить её в конторе несколько месяцев, а потом отправить к Энси, чтобы та поручила ей что-нибудь очень серьезное и ответственное. Я, почему-то уверен в том, что в этом пингвинятнике Мел будет чувствовать себя, как рыба в воде, а точнее, словно щука среди мальков. Так что будь добра, заткнись, пожалуйста.

Бэкси всплеснула руками и воскликнула:

– Так вот где собака порылась! Да, мальчик мой, ты ещё тот аферист, но ты, похоже, прав. Нам действительно нужно повышать социальный статус своих людей. Тут не о чем говорить, ведь даже наши архангелы, став профессорами, все сделались такими важными, что только держись, так почему бы Милашке Мел также не стать самой настоящей статс-дамой? Но ты, надеюсь, не поленишься подписать наградной лист для нашей Мелиссы?

По сути дела Бэкси задала Заку глупый вопрос, ведь премьер-хантер Мелисса О'Хара отличилась вчера тем, что имея у себя под рукой всего семь опытных хантеров и двадцать юниоров Регентства, старшему из которых не было еще и двадцати трех стандартных лет, сумела взять на абордаж большой десантно-штурмовой крейсер пиратов с Кортеса, на борту которого было свыше двух тысяч громил и при этом не менее сотни пиратов были сенсетив-коммандос. Эти наглые придурки две недели назад ограбили урановый рудник неподалеку от Фландера и решили не удирать во все лопатки в свои Закрытые Миры, а пошерстить, заодно, ещё и новые алмазные рудники на безымянной планетке в секторе Хорвата. Милашка Мел, экспроприировав полудохлый крейсерок галактической стражи, этого эквивалента хельхорской "Ассоциации народных помощников полиции, армии и космофлота", изображая из себя полную идиотку вышла на перехват пиратской громадины и ловким маневром вошла мертвую зону штурмовика.

Если бы у неё на борту была горячая бомба вполне приличного калибра, то она запросто принудила бы пиратов развернуть свое корыто и на полном ходу мчаться к ближайшей планете, чтобы сдаться там властям и оказаться подальше от этой сумасшедшей бабы. Но в том-то и было дело, что из восьми иридиевых жетонов хантеров она при всем своем желании не могла сделать ничего опасного. Вместо этого она высадила юниоров между двух огневых башен и с такими же отчаянными парнями, как и сама, ворвалась в навигационную рубку, где и приказала всем сдаваться. Силы были не равны, но прежде, чем пасть замертво, они предоставили юниорам возможность вывести из строя огневые башни пиратского крейсера, лишить его хода и добраться до ракеты с горячей боеголовкой, а там сначала подоспели крейсера хорватского космофлота, а затем и боевой крейсер Гнилого Погреба.

Правда, к тому времени юниоры уже не только загнали всех пиратов в какой-то пустой отсек, но восстановили ход крейсера и мчались к Хорвату. В Звёздном Антале их учили всегда полагаться только на собственные силы и не ждать того момента, когда к тебе придут на помощь и они не подкачали. В общем стажировку они прошли на оценку отлично, хотя семнадцати парням и девчонкам, а так же их командиру Телуле Лейк, срочно потребовался реаниматор. Даже по самым строгим меркам это тянуло, как минимум, на "Звезду галактики" и потому Зак немедленно подписал двадцать восемь представлений на имя Уголька. Ну, а поскольку в наградном отделе Гнилого Погреба сидели отнюдь не крючкотворы, то уже в следующий понедельник все эти юноши и девушки, выходцы с Бидрупа, должны будут встать перед "золотым фонтаном". Жаль, конечно, что никто этого не увидит.

Хантеры были весьма своеобразными людьми и к правительственным наградам они также относились довольно странным и не совсем почтительным образом. Именно поэтому награждение и проводилось в узком кругу, в который не был допущен еще ни один посторонний человек. Поджидая Рикку, которая была секретарем наградного отдела конторы, Зак успел поговорить с Бэкси и дать ей несколько поручений, прямо касающихся материального обеспечения хантеров. Так уж у них повелось с самого начала, что эта электронная няня не только распекала его за то, что он наезжал на хантеров, но даже, порой, включала систему пожаротушения, чтобы остудить ему голову, а он, в свою очередь, снимал с неё стружку за каждый гвоздь, если его вовремя не оказалось под рукой у хантера. Хорошо ещё, что сегодня они разговаривали мирно и потому Заку не пришлось краснеть, когда в его кабинет вошла Рикка.

Расцеловав эту счастливую молодую маму, он пошел вместе с ней во внутренний парк к большому фонтану, давно уже прозванному хантерами золотым, вокруг которого собралась к тому времени шумная и весёлая толпа мужчин и женщин, одетых в тёмно-синие мундиры. Зак так никогда и не узнал имени того умника, который, получив из рук Нейзера орден, коим был награжден правительством какой-то планеты, презрительно хмыкнув, выбросил его в фонтан.

Со слов очевидцев, в ответ на требование объяснить свое поведение, этот парень возмущенно воскликнул: – "Нейз, дружище, какого черта? Я что, по-твоему, пошел в хантеры из-за наград? Это моя работа, старик и я не обязан таскать на себе каждую золотую хреновину, которую на меня навесят!", что и определило дальнейшее отношение всех хантеров к наградам. Ну, а поскольку хантеры Регентства не ловили мух варежкой, а с риском для жизни выслеживали и брали самых опасных преступников, наводящих страх на обывателей, то правители тех миров, в которых они работали параллельно с полицией, тоже не скупились.

Со своими союзниками Антал договорился быстро и они не разбрасывались наградами, посылая дамам букет цветов и сладости, а мужикам бутылку какой-нибудь отличной выпивки и если награждали кого-либо, то только в особом случае. Так что эти награды принимались с благодарностью, а все остальные уже не хантеры, а сам Зак, показав их толпе, выбрасывал в бассейн. Поступал он так на тот случай, если кто-нибудь прознает об этом безобразии. Исключение делалось только для тех наград, которые были не дежурными, а особыми, к примеру, дававшими права почетного гражданства или вводящими в дворянское собрание планеты. Весь остальной металлолом ссыпался в фонтан, дно которого приходилось углублять уже трижды и вскоре это нужно будет делать в четвёртый раз.

Сидя на большой платформе-антиграве, на которой были сложены коробочки с орденами, они подлетели к толпе хантеров, спрыгнули с неё и встали с серьезными лицами по обе стороны. Уже только одно это заставило хантеров быстро образовать строй и не зря. В это утро Заку и Рикке предстояло вручить три "Звезды галактики" от Уголька, руссийскую медаль "За отвагу" от Богуслава и два валгийских рыцарских креста от Дитриха. Эти награды были встречены громом аплодисментов, но более всего порадовали двух сестёр-близняшек рыцарские кресты, к которым прилагались баронские титулы и право ежегодно присутствовать на балу в президентском дворце. После этого началась сплошная рутина и потеха. Хантеры сели на траву и со смехом комментировали то, как каждому из них по очереди приходилось вставать и кланяться на все четыре стороны, пока босс демонстрировал им какой-нибудь орден.

Покончив с этим наказанием, Зак пожелал своим друзьям удачи и пригласил их всех на бал во дворец Руниты. Только таким образом он и мог избавиться от наград, чтобы потом честно доложить по месту их выдачи, что они были вручены героям в торжественной обстановке. Попрощавшись с Риккой, он вернулся в свой кабинет и до полудня успел разобраться ещё с некоторыми делами. На двенадцать часов у него была назначена встреча с Веридором Мерком, но уже за пять минут до назначенного времени он стоял на взлетно-посадочной площадке возле своего лёгкого одноместного флайера. После того, что устроили для них Созерцатели, он немедленно связался с Полли и вежливо попросил её об аудиенции, за что она тут же сообщила ему, что постарается освободить своего шефа с двенадцати часов дня и до утра следующего дня, даже не спросив Зака о том, что у него стряслось. Как Полли и обещала это, Веридор, одетый в повседневный княжеский мундир, появился минута в минуту и радостно выпалил:

– Зак, Полли сегодня добрая, она выписала мне увольнительную до следующего утра. Что делать будем?

Раффи за пару секунд превратился в ярко-желтый аэродинамический комбинезон с гоночным шлемом на голове и Зак Лугарш, мигом вскочив в седло флайера, крикнул ему:

– Шесть кругов по периметру на бреющем, а потом летим ко мне в замок, есть разговор, Верди.

Флайеры у них обоих были совершенно одинаковые и имели предел скорости в семьсот пятьдесят километров в час, трассу оба знали, как свои пять пальцев и ни Раффи, ни Снуппи ни в коем случае не стали бы им помогать, да, и сами они не жульничали, но после того, как Зак сменил себе мозги, а затем и тело, это должна была быть уже двенадцатая гонка, а он смог выиграть всего три раза. Мундир Веридора превратился в фиолетовый комбинезон и они быстро взлетели к заснеженной вершине горы, возвышавшейся над белоснежным дворцом, точке старта. Единственное, что сделали для них Защитники, это обеспечили одновременный старт и они понеслись над горами по этой головоломной трассе воздушного слалома, выжимая из флайеров всё, на что они были способны. Зак был предельно сосредоточен и потому горы надвигались на него медленно и неторопливо, что было совершенно недоступно его другу, но тот, тем не менее, не отставал от него и даже наоборот, временами обгонял чуть ли не на четверть корпуса.

Зак успевал просчитывать всё, вплоть до аэродинамики своего комбинезона, которую он регулировал короткими, отрывистыми фразами. Он входил в виражи по самой оптимальной кривой и учитывал даже восходящие потоки, ветер и прочие турбулентные дела, чего не мог делать Верди. Ему было непонятно то, как он вообще мог состязаться с ним и, уж тем более, выигрывать, но тот не уступал ему ни в чем, хотя и был самым обыкновенным парнем, пусть и чертовски талантливым пилотом. Этот заезд ему удалось выиграть, правда, выигрыш его составил всего лишь половину корпуса, что на дистанции в тысячу километров было сущим пустяком. Когда они опустились на траву перед замком, Веридор пожал ему руку и сказал:

– Зак, сегодня ты показал высший класс.

Уныло махнув рукой, он ответил:

– Верди, я даже представить себе не могу, как ты начнешь гонять, когда у тебя будут новые мозги и ты сможешь считать трассу также, как и я. Это, наверное, будет что-то потрясающее.

– Да, ничего не будет, Зак. Мы ведь с оба гнали на полном пределе, только я делал трассу ни о чем не думая, а ты считал её с точностью до микрона. Не веришь, загляни в запись полета и ты сам увидишь, на сколько мы превысили ресурс.

Зак немедленно сделал так и увидел, что скорость за время всего полета ни разу не упала ниже семьсот восьмидесяти двух километров в час, а временами он разгонял флайер и до восьмисот семи километров. Чтобы не раскрывать секрета раньше времени, он телепортом перенесся вместе с Веридором в столовую, где робот-мажордом уже накрыл на стол. Жестом предлагая своему другу отведать блюда галанской кухни, в рецепт приготовления которых он внёс кое-какие свои собственные дополнения, он сел за стол и сразу же задал ему вопрос:

– Верди, что ты думаешь об умственных способностях живого варкенского мха? Только честно.

Веридор Мерк как-то подозрительно покрутил носом над тарелкой с супом из плавников молодого морского дракона и настороженно поинтересовался прежде, чем ответить:

– Рукозуба в кастрюлю сунул? – Зак молча кивнул головой, а Звездный князь, улыбнувшись, зачерпнул суп ложкой и, дуя на золотистый бульон, сказал – Даже и не знаю что тебе на это сказать. Впрочем, у нас есть одна фигура речи, которую мы пускаем в ход всякий раз, когда пытаемся побудить кого-либо задуматься. Тогда мы, варкенцы, говорим: – "Парень, может быть ты и отец-хранитель клана, но живой мох под твоей задницей соображает куда быстрее тебя". Понимаешь, Зак, нейронов в теле живого мха ничуть не меньше, чем в голове человека и это просто удивительно что он, будучи телепатом, только принимает мысли, но ничего не передает. О рассудочной деятельности этих удивительных существ трудно судить, ведь им ничего не нужно для жизни, кроме присутствия другого живого существа, которое использовало бы его, как подстилку. Даже сейчас, когда живой мох стал чуть ли не единственным экспортным товаром Варкена, коврики живого мха постоянно находят в дикой природе, в логовах всяких хищников. Да, оно и понятно, ведь в таком логове всегда будет сухо, тепло и чисто, а значит и потомство будет расти здоровым и не погибнет. К тому же не было ещё случая, чтобы то животное, в берлоге которого есть подстилка из живого мха, впав в зимнюю спячку, погибло. Ледовые крысы совершают свои набеги на хольды только для того, чтобы похитить деток живого мха. Иногда находятся безграмотные типы, которые пытаются утверждать, что ледовые крысы питаются живым мхом, хотя они просто переносят их в свои логова под ледниками в желудках, выстилают ими свои детские камеры, а потом, когда шарики подрастают, вытаскивают лишние коврики наружу и они достаются другому зверью. Мерки всегда относились к этому спокойно и даже устраивали в преддверии зимы "День крысы", когда во всех домах на ночь гасился свет, открывались входные двери и возле них выставлялись миски с жареными каштанами и лотки с детками живого мха. Норды нас за это всегда презрительно обзывали крысоводами, а теперь, став Лиантами, тоже празднуют "День крысы" и после ночи открытых дверей устраивают карнавальные шествия. В любом случае наши егеря постоянно совершают обходы и изымают лишние взрослые коврики из берлог миршей, снежных пантер и прочих животных. Иногда живой мох находят даже в расщелинах скал, куда самки скальных прыгунов приходят для отёла. Хотя, что это я тебе всё это рассказываю? Ты и сам можешь узнать это из любого справочника по биосфере Варкена. Тебя же, похоже, интересует совсем другое, является ли варкенский живой мох разумным существом?

Зак, который слушая Веридора, уже успел прикончить свой суп и потребовал себе добавку, сказал:

– Не совсем так, Верди. Меня интересует другое, как относятся к умственным способностям живого мха варкенцы. Будут ли они поражены тем фактом, если, вдруг, выяснится, что это не просто коврики для кресел и диванов, а древняя раса разумных существ, которая ещё в глубокой древности вынянчила первых людей Варкена, произошедших когда-то от хищных, свирепых варконов? Ещё меня интересует то, как варкенцы отнесутся к тому, что живой мох сменит свою масть с бурой на тёмно-синюю, как твой знаменитый сексодром, а его цветочки при этом будут постоянно похожи на крохотные такие, весёленькие золотые звездочки?

Веридор перестал есть и вытаращился на Зака Лугарша так, словно он увидел снежного дьявола. Каким-то странным, дрогнувшим голосом он спросил его:

– Ты это всё сам придумал, Зак, или узнал у какой-нибудь болтливой варкенки?

– Что придумал, Верди? – Принялся уточнять Зак – Что живой мох разумное существо?

Звёздный князь буквально взвыл во весь голос:

– Да, нет же, дубина! То что перед Эрой Всеобщего Прозрения варкенский живой мох станет подобен вечернему небу во время заката Голубого Лорда. Ты сам видел это или просто пересказал мне древнюю варкенскую легенду?

Зак промолчал и принялся с аппетитом есть суп. Посмотрев на своего гостя, он сказал ему строгим голосом:

– Ты, давай, работай ложкой. У меня на второе сегодня мясо гатана по-сардусски с соусом из грибов-тах, а на десерт фруктовый торт с кремом из взбитых сливок, витрума и тёртых орехов-тарай с шоколадом. Пока ты не отобедаешь в этом доме, Верди, я тебе больше ни слова не скажу о Созерцателях и о том, как можно уговорить их сменить масть.

Веридор Мерк посмотрел на Зака так, как смотрят в некоторых кланах самые отсталые типы на ледовую крысу и принялся быстро поглощать сначала суп, а потом и сочное мясо, совершенно не обращая внимания на его вкус. Когда он съел большой кусок торта и выпил чашку кофе, то даже отказался от предложенной ему сигары и прикрикнул:

– Зак, хватит из меня верёвки вить, переходи к главному!

Встав из-за стола, Зак Лугарш поманил за собой Веридора и сказал ему насмешливым тоном:

– Ладно, пошли. Сам всё увидишь. – Спускаясь по винтовой лестнице, он ворчал беззлобно – Гость называется, я тут уродовался, всё думал, чем бы ему угодить, рукозуба три дня варил, с тортом мучился, а он пришел, всё слопал и даже не сказал, вкусно получилось или этим только свиней кормить.

Веридор шел молча и только войдя в спальную Зака и Вирати, где на кровати, застеленной синим мехом, Серебряная Туника играла в чехарду с двумя синими, сверкающими золотыми искорками цветов, шустрыми ковриками, воскликнул, не скрывая своего потрясения:

– Черт побери, но этого же просто не может быть!

Зак усадил его в кресло, на котором с олимпийским спокойствием возлежал Расма, хотя и не самый старший из пятерых Созерцателей, живущих в замке, но зато самый вдумчивый и рассудительный. Во всяком случае именно он смог войти в телепатический контакт с ним и Вирати. От Расмы они и получили нечто вроде краткого курса истории Варкена в изложении Созерцателей, которая была написана не языком слов и образов, а куда более ёмкими символами огромного эмоционального напряжения. Зак Лугарш послал своему другу телепатемму, содержащую лишь крошечный фрагмент всего того, что испытали они, но и этого вполне хватило, чтобы всё его тело свело судорогой и затрясло так, словно он подхватил каменную лихорадку. Когда же Звёздный Князь сумел взять себя в руки, и вопрошающе посмотрел на одного из первооткрывателей этого, безусловно, чуда, так как говорить в этот момент просто не мог, Зак улыбнулся и сказал: