Текст книги "10-я книга. Варкенские перемены."

Автор книги: Алекс Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Ратмир Ветер облегченно вздохнул и радостно заулыбался. Теперь, когда он получил чистосердечное признание от Гендальфа, всё встало на свои места и он воскликнул:

– Ну, тогда мне все понятно! Генди, ты просто гений. В то время как мы, руссийцы, вечно мучились с этой быстрой пластиплотью, ты нашел просто гениальный способ создавать себе алиби. То-то я удивлялся, что Вальтер, который торчал в гостях у Рава месяца два и убравшийся из Антала только потому, что Нейз стал раздаривать дома в Ларитандейре, вдруг, снова приперся сюда. Ты, кстати, на всякий случай запомни, что у твоего рыжего дружка член будет, всё-таки, малость покороче. Наша красотка а-Мэгги сразу это заметила. А кто сейчас мёрзнет в твоем хольде? Он или Богдан?

В ответ на это Гендальф снова проворчал:

– Вот все тебе расскажи, Рат. Разумеется, Богдан на Варкене, а Вальтер сейчас спокойно занимается бумагами на базе. Мы никогда не пересекаем дорожки, ходим по кругу.

Зак Лугарш, насмешливо посмотрев на обоих, сказал, наставительно подняв палец вверх:

– Ребята, все эти ваши трюки с переменой внешности просто смешны по сравнению с тем, что могу делать я и все остальные трансформеры. Вы бы лучше подумали над тем, как идентифицировать человека с той же степенью надежности, как это делает мнемонический архив Гнилого Погреба. Пройдет лет двадцать и таких как мы, будут сотни миллионов человек. Так что к этому нужно готовиться заранее. Ну, а пока давайте, занимайтесь своими делами, а я пойду к Верди, обрадую его известием о том, что мы сможем запрячь архангелов в работу. Он из-за того, что все они могут смыться к Сорквику, совсем уже покой потерял.

Зак попрощался с гостем и быстрыми шагами вышел из кабинета Ратмира. Хотя Гендальфу хотелось поговорить с ним о полиции Варкена, ведь у того был большой опыт работы именно в полиции, он не стал его задерживать. Зато он тут же поделился своими планами с Ратмиром и тому очень понравилось, что полицейские в Ларитандейре будут ходить в черных туниках с золотыми барсами на груди и без оружия, как это делали ратники на Руссии. Выслушав его, Ратмир сказал:

– Это ты здорово придумал, Генди, хотя я ни черта в этом не понимаю. Сам понимаешь, в мою задачу всегда входило держаться от этих ребят как можно дальше. Ты знаешь, мне кажется, что тебе есть смысл назвать свою контору как-нибудь позабористее. У нас на Руссии охраной правопорядка занимаются ратники Перуна и если хочешь, я могу свести тебя с Евпатием Белкой, их боссом. Вот кто точно сможет помочь тебе дельным советом.

Гендальф вежливо склонил голову и ответил:

– Буду только рад, Ратмир. О ратниках Перуна я слышал очень много хорошего, а свою контору я решил назвать "Архо Матидейнахш". Думаю, что это только добавит парням в черных туниках уважения. Ты ведь знаешь, как у нас относятся к Великой Матери Льдов. А сейчас, Рат, если ты не против, я хотел бы воспользоваться твоим пультом связи и сообщить кое-кому новость о том, что дорога в Рай открыта.

Гендальф в присутствии Ратмира связался по грависвязи с кем-то из вольных стрелков и сказал ему всего лишь три короткие фразы на каком-то странном, мяукающем языке, чего, как он потом объяснил ему, было вполне достаточно. Поговорив ещё немного, они вышли из кабинета и сразу же направились к правительственному нуль-трансу, чтобы с его помощью без лишних хлопот добраться до Руссии. Зак Лугарш в это же самое время поджидал Веридора Мерка в патио рядом с его кабинетом. Звёздный князь принимал какого-то важного посетителя и потому не смог принять его немедленно. Ждать ему пришлось недолго и уже минут через десять Веридор присел рядом с ним на дерновую скамью и спросил усталым голосом:

– Ну, чего плохого ты мне скажешь на этот раз, Зак?

– А почему это я должен сообщать тебе плохие новости, Верди? – Удивился Зак Лугарш.

Веридор улыбнулся и сказал:

– Просто у тебя был такой голос, что я сразу подумал, опять что-то стряслось. Ну, так чем ты меня обрадуешь, Зак?

Зак Лугарш посмотрел на Веридора Мерка и невольно задумался, с чего ему начать. Помолчав какое-то время, он сказал:

– Верди, хотя ты от этого и не в восторге, но нам придется снова включить биореактор Нэкса и вырастить еще несколько сотен тел-трансформеров. Но на этот раз уже для архангелов. Только так мы сможем доказать им, что они нам не безразличны, как люди. Все они ходят по лезвию бритвы и то, что Антал дал им возможность не опасаться нападения из-за угла, ничего не меняет в их судьбе. Мы должны не просто приютить их у себя, а прямо сообщить всем в галактике, что они находятся под нашей особой защитой и вообще, их служба на кого-либо окончена. Максимум, о чем мы сами их попросим, это стать преподавателями и инструкторами в академии разведки Звёздного Антала. Думаю, что этого вполне хватит для того, чтобы они смогли стать самыми простыми обывателями.

Веридор слегка поморщился и сказал в ответ:

– Тебе виднее, Зак. Ты у нас безопасный министр, так что тебе и принимать решение, а мое дело маленькое. Скажешь мне, что настало время стукнуть кулаком по столу, я стукну, да, ещё при этом так гаркну, что уже ни у кого не возникнет желания устраивать покушение на этих ребят. Правда, мне не понятна твоя тяга к этим телам-трансформерам. Разве тебе было плохо в обычном человеческом теле?

Зака давно подмывало поговорить с Веридором Мерком начистоту, особенно на эту тему и потому он похлопал его по плечу и негромко сказал:

– Верди, тебе давно уже нужно взглянуть правде в глаза. В нашем мире творится что-то не то. Со времен появления реаниматоров и Звездной Экспансии, когда люди жили по сто с лишним тысяч лет, что-то изменилось. Тебе не хуже меня известна статистика и ты знаешь, что сегодня средняя продолжительность жизни редко превышает две тысячи лет. Таких ребят, как Харди, Мстислав, Богуслав и большинство архангелов, чей возраст также превышает семь-восемь тысяч лет, очень мало. Мне, отчего-то, кажется, что где-то в галактике спрятана установка, которая излучает флюиды суицида, заставляющие людей по достижении двух-трех тысяч лет, а порой и намного раньше, искать смерти. Рождаемость сам знаешь в галактике какая и того, что сделали Данины, многие не поняли. А прибавь к этому движение натуристов, которые предпочитают вообще не прибегать к услугам медицинской машины и помирают в сто тридцать, сто сорок лет. По-моему твой отец сейчас как раз и занят тем, что пытается найти этот излучатель и уничтожить его, но это, видимо, очень опасная затея и он идет на огромный риск. Иначе как понять то, что он передал Нэксу и Бэкси тела-трансформеры, созданные им. Знаешь, старина, когда он закончил работу над своим биореатором и показал мне его, я уже тогда думал над тем, чтобы сменить свое тело, ведь на меня уже несколько раз накатывала такая жуткая депрессия, что я чуть было не отправился на тот свет и только огромным усилием воли сумел удержаться от соблазна запалить пирофор. Теперь же я полностью изменился. Да, и не один я. Посмотри на Рена, на всех наших друзей-интари, ведь они ведут себя так, словно им всем по восемнадцать лет. Моя Вирати тоже забыла о том, что такое быть той древней старухой, какой была Бэкси.

Веридор Мерк встал с широкой, подковообразной скамьи, поросшей коротко стриженой травкой и прошелся по своему маленьком патио, сделанному умелыми руками Гарри Томпсона. Подойдя к небольшому бронзовому фонтану, он повернулся, с прищуром посмотрел на своего друга и спросил:

– Зак, а ты пробовал выяснить, почему некоторые типы так сильно любят жизнь?

То глянул на него исподлобья и буркнул в ответ:

– Потому, что практически все они, как и ты, подолгу были отрезаны от галактики темпоральным полем или стасисом, ведь самый большой процент долгожителей приходится на темпоральщиков, полевых агентов, ну, и еще солдат. – Немного оживившись, он добавил – Это только подтверждает теорию флюидов тяги к смерти, Верди, я ведь не сам придумал всё, о чём тебе рассказал тут. Ну, так что ты мне скажешь?

Веридор широко улыбнулся и добродушно сказал в ответ:

– Чего-чего, валяй, заводи свою кухню. Раз уж ты начал тихонько раздавать мозги космолетчикам, чего уж зажимать тела-трансформеры. Только давай договоримся так, архангелов ты ими обеспечишь, они ребята не из робкого десятка и им не привыкать любоваться на трупы, а потом попридержи коней, парень. Дай мне какое-то время подумать обо всем и поверь, это вовсе не потому, что я, вдруг, стал относиться к тебе по другому. Ты для меня остался все тем же Заком Лугаршем, который, однажды, сам примчался в Антал, чтобы спасти его. То, что ты и Вирати теперь ничем не отличаетесь друг от друга, меня тоже очень радует, как и то, что в твоей голове находится такой фантастический мозг-кристалл. Поверь, я и сам не прочь обзавестись и тем, и другим, но что-то в моем сердце говорит мне, что время для этого ещё не пришло. Не знаю, возможно ты сочтешь меня идиотом, но Великая Мать Льдов велит мне не торопиться становиться бессмертным существом.

Зак Лугарш махнул рукой и проворчал:

– Верди, вечно у тебя что-нибудь, да, не так. Ладно, давай, чеши репу, но не очень долго. Надеюсь, что уже очень скоро Матидейнахш даст тебе добро на перевоплощение.

Ньют Клири блаженствовал. В том смысле, если то, что он находился в отключке, можно было назвать блаженством, а именно так он называл свое теперешнее состояние полной невменяемости, – блаженной нирваной. Еще каких-то полчаса назад он еще был способен заниматься любовью, но, сгоряча выхлестав ещё одну бутылку отличного бренди прямо из горлышка, отрубился. Его пассия после третьей попытки растолкать его, наконец, поняла, что именно означали слова этого рыжего, мосластого и жилистого типа: – «Пойдем, милая, вместе достигнем блаженной нирваны». Поначалу всё складывалось отлично и Ньют показал себя великолепным любовником, да, к тому же, его Защитник, превратившийся в овальный матрас с множеством щупалец, тоже был очень ласковым и умелым парнем. Вот только то, что он постоянно закачивал в себя бренди и пытался спаивать её великолепным шампанским, настораживало Розу Меллоун, хотя она имела железный желудок, крепкую нервную систему и большой опыт по части выпивки.

Хотя она и предупреждала своего пылкого ухажера, что ему следует выбрать что-либо одно, секс или выпивку, тот упорно совмещал и то, и другое. Более того, Ньют делал это целеустремленно и очень интенсивно. Другой бы парень на его месте давно бы уже отключился, а этот умудрился продержаться с восьми вечера до трех часов ночи, да, и, прежде, чем отрубиться, весело заорал: – "Роза, милая, миг блаженства уже близок, иди за мной, моя девочка!", после чего, вылакав невесть какую бутылку бренди, попытался заняться с ней любовью ещё раз, почти достиг своей цели и вырубился наглухо. Космос-полковник, графиня Роза ант-Меллоун могла, конечно, поднять этого парня на ноги и заставить его довести до конца начатое, но у него было такое блаженное выражение лица, что она сочла такой свой поступок жестоким и бессердечным, ведь Ньют Клири, явно, именно это и называл нирваной.

Роза нежно погладила Ньюта по щеке, крепко поцеловала его и поднялась с того ложа, которое устроил им Ленни. Этот парень так торопился, что затащил её в какой-то офис, расположенный неподалеку от озера Железного Рена, на берегу которого новые друзья вчера устроили пикник в честь "Одиноких птиц Кайтана", ставших звёздными леди. Нейзер, давний приятель Розы Меллоун, больше двух лет строчил ей письма и связывался с ней по два, а то и три раза в неделю, приглашая в Звёздный Антал и вот, наконец, они перебрались к новому месту службы, теперь уже постоянному. Здесь Роза и её девочки нашли почти всех тех парней и девчонок, с которыми им уже приходилось сражаться вместе отстаивая чьи-либо попранные права и восстанавливать справедливость. То радушие, с которым их встретили в Звёздном Антале Верди Мерк и Рунита, заставило её пожалеть, что она так долго телилась.

Роза быстро оглядела большой кабинет, куда затащил её Ньют и, найдя в углу за каким-то шкафом дверь, ведущую в небольшой санузел, приняла душ. Её Защитник быстро подполз ко входу и, как только она вышла из душа, немедленно обнял стройное, красивое тело этой тёмноволосой красотки и превратился в полевой мундир полковника галактического корпуса наемников. Послав спящему Ньюту воздушный поцелуй, она вышла из офиса на террасу и спрыгнула с неё на лужайку. Когда она повернулась, чтобы взглянуть, не последовал ли тот за ней, то увидела только гранитную скалу, скупо освещенную двумя лунами Мальвы. По всей видимости тот офис, в котором этот рыжий парень дал бой ей и ящику бренди, был каким-то секретным объектом Антала и Роза подумала, что ей нужно будет непременно встретиться с её новым любовником и обязательно объяснить ему на трезвую голову, как тому следует соблюдать режим секретности. Быстро сориентировавшись, она телепортом отправилась на берег озера, где несколько девчонок, отстрелявшись в койке, теперь сидели в обнимку у воды и пели жалобную песню. Подсев к ним, Роза стала подтягивать им своим красивым, хорошо поставленным голосом, хотя ей было очень весело, радостно и хорошо.

Ленни, оставшись наедине со своим симбионтом, быстро превратился в овальный кокон, безболезненно вонзил в вены свои катетеры и принялся удалять из Ньюта Клири избыточный алкоголь, насыщая её глюкозой, а также прочими питательными веществами и витаминами. С точки зрения подавляющего большинства Защитников, этот высокий, крепкий парень был идеальным симбионтом. Во-первых, потому, что он позволял Ленни иметь оптимальную массу своего тела в девяносто килограммов, довольствуясь только теми костюмами, которые тому было легче всего изображать из себя, а во-вторых, он во всём полагался на своего Защитника и не расставался с ним буквально ни на минуту. Ньют Клири не только занимался сексом на пару с Ленни, что снискало им обоим в Антале славу старых развратников, но даже умудрялся купаться вместе с ним в различных водоемах Звёздного Княжества и тех миров, куда он выбирался на досуге, шокируя этим пляжную публику, ведь тогда они превращались в какое-то диковинное морское чудовище с огромными плавниками вместо рук и ног.

Если бы Ленни не требовалось раз в месяц забираться на пять-шесть часов в парилку, чтобы пополнить запасы терзия и арвида, которые с помощью ультрафиолетового излучения и радона превращались в источник энергии колоссальной мощности и делали тело Защитника невероятно прочным, то Ньют Клири и вовсе не расставался бы с ним. В эти часы он чувствовал себя, словно рак отшельник, покинувший раковину, забирался в свою постель и ни с кем не хотел разговаривать, так как у него жутко портилось настроение. Точно так же, как Ньют Клири сроднился с Ленни, он прирос к Звёздному Анталу и покидал Звёздное Княжество только тогда, когда ученики и ассистенты уговаривали его выбраться на Гею, Хельхор или Валгию, чтобы поразвлечься там. Ни в какие иные миры его не тянуло уже потому, что только с Алмейду Сантушем, Дитрихом и Гиршем он дружил и так сильно дорожил их дружбой, что считал посещение других миров изменой.

В Звёздном Антале нашли приют и достойное финансирование несколько сотен научно-исследовательских центров, во главе которых стояли большие ученые. Щедрость Веридора Мерка, похоже, не знала границ, когда речь шла о том, чтобы дать каким-либо творческим личностям возможность реализовать свои идеи и замыслы. Иногда этим пользовались откровенные фантазеры, чье буйное воображение не имело никаких границ. Этому пытались противостоять два самых яростных скептика Антала, – Харди Вирров и Равалтан Макс, которые и шага не желали ступить, если им не светило на этом хорошо заработать. Потому-то они так яростно критиковали работу Комитета по развитию науки, техники и культуры. Собственно против культуры и искусства они не имели ничего против и сами прослыли щедрыми меценатами, но вот когда речь заходила о финансировании научных исследований в каких-нибудь неведомых областях, они, словно с цепи срывались.

Правда, по меткому выражению Эда Бартона: – "Бодливой корове Бог не дал рог" и двух этих ретроградов и на пушечный выстрел не подпускали к тому Комитету, который щедрой рукой раздавал гранды всем, кому ни попадя. Этой конторой мотов заведовал сын Верди Мерка, Ракки, который был, по всеобщему мнению, самым безграмотным из всех антальцев. Однажды потерпев крах на Хьюме, когда он не смог придать приличный вид телам-трансформерам и помочь юному Хьюму, он навсегда забыл о всех науках. Это, однако, вовсе не мешало всем желающим приходить к нему со своими прожектами и визгливо требовать их финансирования. Поскольку Ракбета Мерка и прочих хьюмеритов, работающих в Комитете, интересовало только одно, искреннее желание конкурсантов заниматься своим любимым делом, то мало кто уходил с пустыми руками и Харди Вирров, сцепив зубы и скрепя сердце, безропотно выписывал чеки на огромные суммы, ведь таков был приказ Веридора Мерка.

Если разобраться в этом поглубже, то главным идеологом такого подхода к творческим порывам антальцев был никто иной, как Эд Бартон, который считал, – "Пусть уж лучше кто-то пустит на ветер лишнюю сотню миллионов галакредитов, чем мы пропустим жемчужину". Жемчугов, как это ни странно, Анталу удалось собирать куда больше, чем тратить денег впустую. Но это уже потому, что в Звёздное Княжество продолжали прибывать гении, не получившие признания в других мирах. Так группа ученых с Элласа, найдя полное понимание и прекрасно оснащённый научно-исследовательский центр в Антале, уже через год с небольшим выдала на гора опытный гипертахионный движитель, который, судя по всему, должен был вскоре дать этому огромному космолету возможность летать даже быстрее, чем это делали лантийские боевые машины.

Уже одно только это с лихвой окупало все затраты на развитие науки, техники и культуры вместе взятых, так как открывало галактическому человечеству путь в иные галактики. До этого дня даже Эд Бартон, отец звездного движителя, полагал, что со скоростью в пятьдесят миллионов раз большей скорости света, могут летать только корабли имеющие в длину не более двухсот метров. То, что звёздные движители, имеющие вид черных пирамид, были способны тащить на себе здоровенные транспортники с головокружительной скоростью, не шло ни в какое сравнение с тем, как быстро они могли летать самостоятельно. Наряду с такими громкими достижениями, всколыхнувшими всю галактику, наука Антала делала и куда более скромные открытия, которые становились известны только узкому кругу специалистов, а порой работа ученых и вовсе была закрыта от посторонних глаз.

Именно таким ученым был Ньют Клири, который спал тихим и безмятежным сном внутри своего Ленни. Его организм уже был полностью очищен от алкоголя и он просто спал, а не пребывал в трансе. Странности Ньюта никого особенно не волновали и то, что он умудрялся сочетать секс и выпивку, да, к тому же в таких количествах, не сокращало, а даже увеличивало число его поклонниц, которые считали, что он скорее всего поэт или композитор, самозабвенно работающий над очередным шедевром, а потому терпеливо ждали того дня, когда им будет позволено оценить его. Вот тут их всех, конечно, ждало жестокое разочарование, так как таланты этого парня с пышной гривой рыжих волос и лихорадочным блеском в бесовских, почти желтых глазах давно уже были по достоинству оценены в Звездном Антале и Веридор Мер не случайно так радостно обнимал его при встрече.

Ньют Клири, наконец, обрел своё счастье. В Звёздном Антале он получил в свое полное распоряжение отличный центр специального мониторинга, всю свою прежнюю команду, однажды собранную им на Дарлинге, познакомился с Ленни, обрёл свой собственный дом и получил свободный доступ к огромным винным погребам Веридора Мерка, в которых набрел на хранилище, битком забитое великолепным гейанским бренди. Но самое главное, Верди Мерк, которого он всегда недолюбливал, считая прохвостом, оказался не только отличным парнем, но и человеком держащим своё слово. Звёздный Князь однажды пообещал Ньюту, что тот получит доступ к самому лучшему во всей галактике аналитическому компьютеру и вот уже почти полгода он ликовал всякий раз, когда выходил на связь с Интайром, к которому имел допуск самого высшего, двенадцатого, уровня, что позволяло ему получать любую, даже сверхсекретную информацию.

В личном плане профессор Ньют Клири тоже не был обделен Звёздным Анталом. Он стал графом, миллиардером и владельцем роскошного старинного гейанского замка, подаренного ему его новым другом, Харди Вирровым. Так, внезапно, его страсть к коллекционированию, которая всегда сдерживалась бедностью старого учёного, получила материальное воплощение. Когда Харди грубо втолкнул его в двери замка, он чуть не брякнулся в обморок, увидев то собрание редкостей, которым тот был заполнен. До этого единственной ценностью Ньюта Клири была небольшая коллекция курительных трубок, в которой самой старой была изящная глиняная трубка пастуха-кочевника с Оршана, которой было сто сорок семь тысяч лет, а теперь у него имелось добрых полторы тысячи настоящих древнетерранских раритетов, некоторым из которых было за девятьсот тысяч лет.

Ньют одновременно любил и ненавидел свой замок. Любил за то, что ему в нём было очень хорошо, тихо и покойно, а ещё за то, что его друг Ленни был просто без ума от всех тех красивых и изящных вещей, которыми он был заполнен. Ненавидел же он его потому, что начав рассматривать что-либо, Ньют терял сон и, словно сомнамбула, принимался ходить по всем комнатам и со страстью влюбленного юноши любоваться картинами и скульптурами, мебелью и прочей домашней утварью. Он просто не мог научиться относиться к ним, как к предметам быта, да, к тому же, опасался приводить свой дом женщин, так как боялся, что они что-нибудь разобьют или сломают, ведь большинство его подружек были молодыми, лихими девчонками, которым не было дано понять того, что это такое, держать в руках часы, изготовленные на древней Терре в середине девятнадцатого века.

Сам профессор Клири мог сидеть часами у камина и рассматривать через старинную лупу какой-нибудь древний портсигар из мельхиора, на крышке которого был изображен охотник, стреляющий из ружья по уткам. Вглядываясь в эту вещицу, специально заполненную им гейанскими сигаретами, он представлял себе то, как её купила в подарок своему мужу пожилая женщина или юная девушка, провожающая в армию своего возлюбленного. Ньют изучал каждую царапину на корпусе портсигара и пытался угадать, отчего она появилась, что превращалась для него в какое-то наваждение. Более всего он хотел в такие минут одного, найти родственную душу женского пола, которую он смог бы посадить к себе на колени, чтобы часами фантазировать вместе с ней. Вот тогда этот замок станет для него действительно родным домом.

Кажется, Ньют Клири был близок к этому. Во всяком случае то, что Роза Меллоун, с которой он вчера познакомился во дворце Верди Мерка, демонстративно достала из кармана своего мундира старинный брегет, явно, изготовленный на Бретоне в эпоху предшествующую снятию темпорального барьера с этой планеты. Хотя Ньют не очень-то любил женщин, которые отдавали предпочтение военным мундирам, он сразу же закрутил с ней роман, благо, что теперь они были соседями, ведь Роза поселилась в графстве Петит Мальва. Ньют Клири крепко спал и видел во сне красотку с дерзким взглядом, ярко-алыми губами и очаровательной челкой совершенно не подозревая того, что сны эти навевает на него Роза Меллоун, которая бесцельно бродила по лесу и поддавала ногой здоровенные, словно ананасы, шишки мальвийского гигантского кедра.

Роза уже успела раздобыть кое-какую информацию и знала, что Ньют Клири является главным военным аналитиком Звёздного Антала, что сразу же сделало его привлекательным в её глазах. То, что этот весёлый и разбитной парень пил, словно сержант-ветеран после тяжелейшего боя, и трахался, как новобранец, удравший из части, ещё не делало его героем, а вот то, что сам Рен Калвиш заискивающе заглядывал ему в глаза, а Верди Мерк пожимал Ньюту руку с таким уважением, уже о чём-то говорило. Поэтому Роза Меллоун, не долго думая, обратилась за информацией прямо к Интайру, поскольку ей было присвоено генеральское звание и даны соответствующие полномочия, как члену совета обороны Звёздного Антала и уж раз она обзавелась роскошным замком, считала, почему бы ей, заодно, не завести себе ещё и мужа.

Сам же профессор Клири хотя и не возражал против того, что его ввели в совет обороны с такой должностью, считал себя, прежде всего, витапрогнозистом. Да, он, собственно говоря, как раз и был отцом этой науки, – витапрогнозистики. Когда-то давно, по его ощущению, и совсем недавно по темпу жизни галактики, всего триста сорок лет назад, на Дарлинге, где он прожил почти полторы тысячи лет, проработав в статистическом управлении, его, однажды, осенило и он понял то, как именно нужно обрабатывать статистические данные, чтобы с невероятной точностью предсказать грядущие события в жизни всего галактического человечества. Поскольку он ещё и преподавал статистику в университете Бристоля, ему не составило особого труда набрать команду единомышленников.

Ученики Ньюта Клири так загорелись идеей своего профессора, что более ни о чем уже и не думали, как о витапрогнозистике. Этот эксцентричный человек со скандальным характером стал кумиром для шести молодых парней и они поклонялись его гению безоговорочно. Поначалу всё складывалось для них благоприятно и профессору Клири даже разрешили создать лабораторию витапрогнозистики при факультете статистического анализа, но, как это бывает очень часто, вскоре отношение к ним резко изменилось. Ньюту Клири предложили снова заняться статистикой и не морочить учёному совету мозги, а его ученикам велели сконцентрировать все свои усилия на чем-либо более полезном. Ректору университета следовало бы сначала немного подумать, а потому уже разговаривать с Ньютом таким уничижительным тоном, но так как он этого не сделал, то уже через минуту вопил благим матом, держась одной рукой за сломанную челюсть, а другой пытаясь защититься от града мощных ударов.

В результате Ньют Клири загремел в тюрягу, ему припаяли десять лет за жестокое избиение, а его учеников турнули из аспирантуры. Пытаясь доказать возможному нанимателю, который заинтересовался витопрогнозистикой, что эта наука способна творить чудеса, его ученики в течение каких-то трех месяцев умудрились спровоцировать самую настоящую войну между Меркантской и Нанкинской Звёздными Федерациями и только немедленное вмешательство целой эскадры линкоров-призраков восстановило мир в этом секторе галактики. Наниматель, который до этого момента дал им все необходимое для работы, тотчас сдал их властям. Всех шестерых судили не где-нибудь, а на Лексе Первом и влепили каждому по десять пожизненных сроков наказания, сочтя их преступление чудовищным по своим масштабам и цинизму.

Ньют, отсидев свои десять лет, ничем не мог помочь своим ученикам. Он даже не знал где их держали. Помыкавшись на Дарлинге, где его стали считать исчадием ада, а витапрогнозистику объявили вне закона, он был вынужден покинуть этот мир и после долгих мытарств, проклиная всё и вся, наконец, осел на Терилаксе, где, вспомнив, что когда-то он был космодесантником, пошел служить в Корпорацию Прогресса Планет простым охранником. Когда с Ньютом Клири связались по гиперсвязи и предложили стать подданным Веридора Мерка, чтобы снова заняться витапрогнозистикой, спросив, для начала о том, что может его побудить принять это предложение, он дерзко сказал Бэкси, что хочет вытащить со стального курорта своих учеников, а та, в ответ только кивнула головой и сказала, что она принимает это условие и попросила его срочно идти к правительственному нуль-трансу, чтобы не терять времени на долгий перелет.

Веридор Мерк не стал особенно кокетничать и посвятил Ньюта в то, чего стоило Нейзеру Олсу вытащить его учеников не просто из федеральной тюрьмы-планеты, а с настоящего тюремного астероида, на котором кроме них больше не было ни одного заключенного, да, ещё, вдобавок ко всему, устроить им самый настоящий побег и помочь предстать перед Судом Хьюма, оправдавшим их вчистую. Разумеется, Звёздный Антал был тут совершенно ни при чем. Знал он и то, как рвал и метал по этому поводу всё, что попадалось ему под руку, Удугу Бхор, который, в итоге, сказал им обоим: – "Ребята, дорогие мои, я прекрасно понимаю, что несправедлив и к вам, и к этим бедолагам, попавшим сдуру в жернова закона. Более того, они всего-то и сделали, что доказали всем очевидное, как на Мерканте, так и на Нанкине давно уже пора разогнать, а ещё лучше взять и перестрелять всех тех мудаков, которые называют себя правительством, но поймите и вы меня, – эти раздолбаи спровоцировали самую настоящую войну всегалактического масштаба и если бы не решительные действия отряда линкоров-призраков, быть бы большой беде".

Именно по требованию Уголька Уди, который лично навесил на шею Ньюту жетон хантера, его научный центр был так засекречен, что только члены совета обороны знали о том, чем он в нем занимается. Он же и потребовал от Веридора Мерка, чтобы тот втрое увеличил их жалование, хотя тот и без того единовременно отвалил каждому из них по пять миллиардов галакредитов, лишь бы ни у кого из не возникало мысли о том, что их головы недооценивают. Так что с первых же дней Ньюту Клири дали понять, что он является для Звёздного Антала и всех его правителей персоной особой важности, правда, это нисколько не мешало Нейзеру издеваться над его манерами, Харди Виррову вечно поучать его, а Ратмиру Ветру нещадно дрючить его за многочисленные нарушения режима секретности до тех пор, пока он не проникся ответственностью и не начал сам убирать все бумажки со своего стола в сейф.

Они жили в Звездном Антале уже больше двух лет и, как пионеры этого мира, давно уже стали одними из самых уважаемых граждан. Однако, более всего их возвышало вовсе не то, что они в списке антальцев имя Ньюта числилось в первой тысяче, имена его учеников и помощников в третьей, а то, что как-то раз, уже после освобождения Бидрупа, они до полусмерти перепугали Равалтана Макса, однажды обыграв его казино "Ягодка" вчистую на всех столах. Тот, с перепугу, решил было взять их в долю, но ему на помощь примчался Веридор Мерк, велел им вернуть все деньги и запретил впредь входить в любое игорное заведение не только его друга, но и вообще где-либо во всей галактике. Более того, Звёздный Князь по горячим следам созвал дворянское собрание на котором Ньют вместе со своими учениками дал клятву никогда не играть на деньги ни в одном игорном заведении галактики, что было зафиксировано на иридиевом инфокристалле, одна половина которого была отдана Веридору, а вторая Ньюту Клири.