Текст книги "Босиком по пеплу. Книга 2"
Автор книги: Алекс Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
– Да. Он говорил, что подарит… но с некоторых пор, я не доверяю его слову.
С минуту мы просто молчим, обмениваясь немыми, но всеобъемлющими взглядами. В конце концов, папа просто крепко обнимает меня, касаясь губами виска.
– Тебе нужно успокоиться. Все принять и обдумать.
– Да. Наверное, ты прав. Мой мир разрушен, я больше никогда не буду с любимым, – угнетенным тоном, подвожу итоги нашего разговора я. – Но, наверное, однажды мне станет легче. Так? – кидаю вопросительный взгляд на Адама. – Что для тебя любовь, папа?
– Любовь.., – он расплывается в знакомой полуулыбке. Она всегда трогает его губы, когда он впервые за день видит маму. – Любовь – одержимость. Нежность. Боль. Страсть. Счастье. Радость, надежда, вдохновение, сила. Любовь – это запах, кайф. Когда всем нутром, каждой фиброй своей души, знаешь: она – твоя женщина. Единственная и неповторимая. Ты смог бы жить без неё, но ты не хочешь без нее жить. Подыхаешь, когда она далеко и оживаешь, когда слышишь ее звонкий смех. Любовь – это вы. И это то, что также проверяется временем и совместным проживанием, детьми и проблемами. У любви столько граней, Алиса… ты познала лишь ее малую часть, и заранее отреклась попробовать на вкус другие. Из-за своего упрямства. Ты чувствовала нечто такое?
Конечно, нет. С Нейтаном… нет. Чувства к нему не похожи на те, что описал папа.
– Ты намекаешь на то, что я не люблю Нейтана?
– Заметь, не я это сказал сейчас, дочь. Четыре года назад ты уехала в США. Зная, что целый год не увидишь Нейтана. Я тебе предлагал учиться в Асаде. Понимаешь, к чему я клоню?
– Да, но…
– Ты выбрала себя и поступила правильно. Ты даже не думала, принцесса. А теперь, мне нужно идти. А тебе набраться еще больше сил. Просто подумай над всем, о чем мы поговорили сегодня.
– Я люблю тебя, – тихо выражаю свою благодарность отцу я. В голове сейчас слишком много мыслей, чтобы попытаться оформить их в слова.
– А я тебя. Мое сердце разрывается за тебя, принцесса. Я люблю вас всех. Ты наша первая девочка. Мамины глаза, папино упрямство. Мы создали совершенство, – усмехается Адам.
Снова заключив меня в сильные стальные объятия, папа нежно проводит ладонью по моему плечу. Всего лишь просто движение, которое как ничто другое вселяет в меня надежду на то, что что все будет хорошо. Когда-нибудь… обязательно будет.
– Папа, откуда ты знаешь, что Амиран достоин меня? Он заставил меня бежать по пеплу.., – окликаю отца, когда он направляется к выходу.
Адам Саадат замирает у двери, и, повернувшись ко мне, бросает:
– Я знаю, потому что я видел выражение его лица, когда твои ступни сгорали от боли. В глазах наследника не было ничего, кроме агонии и раскаяния. А ведь обычно он прекрасно справляется со всеми своими эмоциями.
* * *
Через три долгих дня в личном госпитале аль-Мактумов, где меня навестила мама, братья и сестры, я перемещаюсь в резиденцию Амирана. В уже знакомую мне спальню – которая, слава Богу, не напоминает мне комнату для его личной шлюхи.
Дайан сказала, что Амиран уехал и неизвестно когда вернется.
Мне осталось лишь кусать губы и локти, пытаясь просчитать, каковы шансы Нейта остаться в живых. Каковы его шансы на справедливый суд? Я уверена в его невиновности. На двести процентов. Но по-прежнему не знаю, чего ждать от Амирана…
Последние четыре дня я провожу на свежем воздухе и читаю книги, чтобы хоть как-то отвлечься от дурных и подавляющих мыслей. Постоянно обдумываю разговор с отцом, анализируя его слова и взвешивая каждый совет. Обычно, я все делаю по-своему. Но сейчас понимаю, что с Амираном аль-Мактумом это не работает.
Сейчас… мне даже удалось принять свой брак с Амираном. Я даже готова пожелать искреннего счастья Камиле и Нейтану, лишь бы спасти, не допустить для него смертной казни…
К седьмому дню, я приобретаю прекрасную привычку – встречать закат на огромном балконе-террасе, прилегающем к моей спальне. Я просто пью воду с лимоном и бесконечно долго смотрю на то, как солнце утопает в облаках – настолько пушистых и низких, что возникает иллюзия невероятной близости этих объектов.
Сегодня закат особенно волшебный. Небосвод постепенно проявляет все оттенки розового, трансформируясь в нежно лавандовый цвет. В густом грозовом облаке, нависающем прямо над океаном, образуются две сквозные дыры, пропускающие через себя два ярких солнечных луча. Глядя на них, можно представить себе, что это глаза самой Вселенной.
И почему-то сегодня она меня просит довериться ей.
Я встаю с качели, установленной на веранде, и подхожу к широкому каменному ограждению балкона. На плечи падает пара капель дождя, вызывая необъяснимую улыбку. Повернувшись спиной к ограде, я приподнимаю себя на запястьях, и запрыгиваю на бортик. Конструкция достаточно широкая, чтобы я могла спокойно сидеть здесь, и не переживать за то, что могу упасть.
Расправив руки, словно крылья, я запрокидываю голову к небу, подставляя лицо редким каплям дождя. Закрываю глаза, представляя себя абсолютно свободной… дышу полной грудью. Впервые, за долгое время.
– Ты снова хочешь упасть, tatlim? – обрывает мое одиночество Амиран аль-Мактум.
Он здесь.
И я чувствую, что мое падение сегодня в любом случае состоится. А он не еще не знает, что, если столкнет меня снова – я заберу его с собой.
Амиран
За минувшую неделю, это мой первый визит в резиденцию. И не могу сказать, что я рад возвращению. Напротив, чувствую себя еще более злым и уставшим после выматывающего пребывания на временной базе, вблизи места катастрофы. Радоваться нечему. Ни одной гребаной причины выдохнуть. Ситуацию на месторождении стабилизировать не удалось, платформа затонула, пожар локализировали только три дня назад. Завтра завершается срочное строительство купола над местом взрыва, но есть риск, что облако ядовитого смога все же успеет добраться до Асада, и тогда народу придется объяснять, какого хрена они вынуждены дышать отравленным воздухом. В сети уже стали появляться фото очевидцев, успевших снять момент взрыва. Черный дым заметили на расстоянии сотни километров. Подобные публичные выбросы подчищают спецслужбы, но слухи и предположения уже поползли, а, значит, скоро можно ждать наплыва американских агентов. Если АРС пропустит хотя бы одного, ситуация станет критичной.
– Где она? – вместо приветствия, резко спрашиваю я, столкнувшись в холле с Дайан, специально вышедшей встретить меня. Сестра недовольно хмурится, возводя глаза к потолку. Следом за Дайан в поле зрения появляется Афра. Бросается ко мне на мягких длинных лапах, трется о ноги, издавая радостные мурлыкающие звуки, тычется пушистой мордой в ладони, напрашиваясь на ласку.
– И тебе здравствуй, брат, – не обращая внимания ни на мой тон, ни раздраженный вид, Ди обнимает меня и целует в щеку с сестринской нежностью. – Воняешь дымом, выглядишь, как дикарь, – улыбается с сочувствием. – Алиса у себя. Она почти не выходит. Мало ест и всячески меня игнорирует. И, кстати, твоя пума тоже ее не любит. Скалится и шипит, как только ее видит, – ловлю еще один выразительный взгляд Ди, говорящий, как сильно она не согласна с моим выбором.
Можешь не верить, сестренка. Но я сам не понимаю, как умудрился так круто вляпаться, так же взглядом отвечаю Дайан. Она тяжело вздыхает, словно услышала.
– Это знак, Мир. Животные чувствуют людей. Не веришь, мне, прислушайся к Афре.
Я бы рассмеялся, не будь настолько измучен.
– С каких пор ты стала замечать знаки? Может, таро разложишь? Или шамана позовешь.
– Чтобы изгнать ведьму, – смеется Ди. Мне снова не смешно. Вот ни йоту.
– Не ходи к Алисе таким, – помрачнев произносит Дайан, заметив что-то в выражении моего лица.
– Угомонись, я не собирался нестись к ней сломя голову, – «как и она не спешит встречать мужа», добавляю мысленно. Разумеется, я не рассчитывал, что моя распутная жена соизволит спуститься. Не трудно догадаться, чем она занималась все эти дни – оплакивала неудачный побег, ненавидела меня и зализывала свои раны.
– Я вообще про сегодня. Тебе нужно выспаться, остыть, – конкретизирует Дайан. В ее словах есть зерно правды. Я высплюсь, непременно, но позже. Сначала проведаю одну упрямую сучку.
– Похоже, что я горю?
– Ты в бешенстве, – осторожно произносит Дайан. Тоже мне откровение.
– Теперь это мое обычное состояние на ближайшие несколько месяцев, – иронично замечаю я. – Завтра ты возвращаешься в Америку. Твоя миссия здесь закончена, – ставлю сестру в известность о ее дальнейших планах. Она возмущенно фыркает, выражая свое несогласие. – Ди, не злись. Так надо. Мы с Алисой тоже уезжаем утром. Согласись, брать тебя в свадебное путешествие – не лучшая идея.
– Свадебное, что…? – опешив, бормочет Дайан. – Ты прикалываешься? Ты там перегрелся совсем? Или отравился? – я сжимаю челюсти, проглатывая грубый ответ. Иногда фривольная манера ее общения со мной коробит, вызывая раздражение и мне приходится напоминать себе, что Дайан Леманн – моя сестра, и ей позволено многое.
– Тебе пора собирать вещи, – сдержанно произношу я, отодвигая сестру в сторону. Размашистым шагом направляюсь к лестнице. Большая кошка преданно бежит за мной, игриво прихватывает штанины брюк.
– Афра, брысь, – отдаю команду, всегда работающую безотказно. Оставляя обиженную пуму и оскорбленную Дайан внизу, поднимаюсь в свои апартаменты.
– А ужин? – летит мне в спину.
– Доброй ночи, Дайан, – не оборачиваясь и не замедляясь, непринужденно бросаю я.
Смыв с себя гарь, пыль и копоть под холодной струей душа, чувствую себя лучше. Не хорошо, а скорее, терпимо. Облачившись в простые домашние штаны и рубашку, которую не удосуживаюсь застегнуть, бросаю тоскливый взгляд на огромную кровать, где мог бы вырубиться, едва коснувшись головой подушки.
В соседних комнатах, принадлежащих моей юной супруге, тоже есть постель, утешаю я, решительно направляясь босыми ступнями по теплому полу в женскую половину. Пока иду, в голове невольно возникает застрявший кадр. Палящий зной, пылающее озеро, распалённый песок. Настоящий ад, в который Алисия ринулась за своим любовником, не сомневаясь и обжигая ступни. А потом на стоп-кадре следующий момент, где она висит над пропастью, держась за руку Каттана. Самые страшные несколько секунд в моей жизни. И в ее тоже. Да и в жизни отпрыска генерала наверняка не было эпизода ужаснее.
Чувство вины, охватившее меня изначально, давно испарилось, оставив только испепеляющий гнев. Всего этого могло бы не быть, если бы Алисия прислушалась к моим словам и к мнению близких. Упрямая, как черт.
В спальне, где она проводит большую часть времени, царит идеальный порядок, пахнет апельсинами и свежестью. Кровать, лишь немного уступающая размерами моей, тщательно заправлена. Немного сумрачно, потому что собирается дождь. Самая подходящая погода для сна, хотя мне вряд ли удастся поспать в ближайшие часы.
Почувствовав свежее дуновение на лице, поворачиваю голову в сторону террасы-балкона, на которую ведет распахнутая дверь. Алисия обнаруживается там, легкомысленно восседающей на перилах. Одетая во все белое. С распущенными пепельно-серебристыми волосами она кажется воплощением кротости, юности и невинности. Обманчивое видение.
Я мгновенно вспыхиваю от приступа кипящей злости, словно получив очередной плевок в лицо. Ей больше меня не одурачить распахнутыми голубыми глазками и смазливой мордашкой. Слишком хорошо я запомнил распухшие губы. Искусанные другим губы, которыми она готова была отсосать мне, лишь бы я его отпустил.
Я вряд ли когда-нибудь смогу забыть свое разочарование в тот момент, раздирающий гнев. Женщина, которую я выбрал своей королевой… Не знаю, как не убил ее, но я – был близок.
И до сих пор не остыл. Моя сестра, как всегда, оказалась чертовски проницательна.
А не подозревающая о моем присутствии Алисия, запрокинув лицо к затянутому тучами небу, ловит губами капли дождя, улыбаясь непонятно чему, и размахивает руками, похожими на крылья из-за широких рукавов. Полетать решила, малышка? – иронично ухмыляюсь про себя. Не налеталась еще?
– Ты снова хочешь упасть, tatlim? – я начинаю резко приближаться, и останавливаюсь в двух шагах от нее, задушив в себе инстинктивное желание стащить девушку на пол.
Она даже не вздрогнула, услышав мой голос, не изменилась в лице. Только чуть сморщила свой вздернутый нос. Когда мы виделись в последний раз, она дрожала от страха, стоя на коленях. Дрожала от страха не за себя и даже не передо мной. Моя жена умоляла оставить в живых ее любовника и готова была принести себя в жертву свирепому тирану взамен на свободу своего Ромео. Но ни жертва, ни рабыня мне не нужна. А жаль, соблазн очень велик.
– Как фанат кошек, ты должен знать, что у них девять жизней и они всегда приземляются на четыре лапы, – бесстрашно остроумничает Алиса, не открывая глаза и безмятежно улыбаясь. Ее наигранная невозмутимость раздражает еще больше, чем привычная дерзость.
– Ты не кошка, Алисия, – негромко отзываюсь я. – Если упадешь – разобьешься.
– Я устала бояться, – девушка неопределённо пожимает плечами.
Ветер играет ее белокурыми локонами, несколько волосинок прилипли к губам, так и умоляя их убрать, прикоснуться. Я подхожу ближе, вставая почти вплотную. Упираюсь одной рукой в ограждение сбоку от Алисии, вторую прячу в карман. Ей все сложнее становится притворяться, делая вид, что мое присутствие ее нисколько не волнует.
Алиса напрягается, задерживает дыхание, непроизвольно сдвигается в сторону. Веки по-прежнему сжаты, но не потому, что она опасается взглянуть мне в глаза. Она помнит, что именно этого я все время требую от нее и дает понять, что ничего не изменилось. Она не собирается подчиняться и играть по моим правилам.
Наброшенная на плечи накидка, расходится в стороны, демонстрируя летнее платье на тонких бретельках, облегающее в талии, со струящейся короткой юбкой, задравшейся на бедрах. Сползаю взглядом вниз по стройному телу, к забинтованным ступням. Неудивительно, что Алиса почти не выходила. Наверное, для нее все еще сложно перемещаться самостоятельно. Но данный момент во мне нет ни капли сочувствия.
– Не скучала по мне, – это не вопрос, утверждение. Коснувшись тыльной стороной пальцев до ее лодыжки, изучающе смотрю в стремительно бледнеющее лицо. Алисия вздрагивает всем телом, закусывает щеки изнутри, отрицательно мотает головой. – А я о тебе часто вспоминал, tatlim. Представлял, что сделаю с тобой, когда удастся выбраться домой, – медленно веду рукой вверх по покрывшейся мурашками коже. – Ты можешь врать, что не размышляла, как это будет. Но верю, что моего возвращения ты не ждала, – я перемещаюсь, вставая прямо перед ней, распускаю завязки накидки, позволяя шелковой ткани сползти на мраморный пол.
Мелкий дождик капает на оголённые плечи и удивительно, что не шипит, соприкасаясь с горячей кожей девушки. Засунув указательные пальцы за бретельки платья, я несильно тяну Алису на себя, одновременно вклиниваясь между ее бедер. Она хмурится, упирается, дыхание рвется из груди сдавленными всхлипами.
– Понравился мой дворец, tatlim? – отвлекаю ее внимание от своих действий. – Ты проверила все комнаты, которые теперь принадлежат тебе? Платья, драгоценности – все твое, – резко дергаю хлипкие бретельки вниз, оголяя девушку до пояса.
– Мне ничего не нужно, – цепляясь за мои запястья, отчаянно бормочет Алиса. – Отпусти, – шипит, когда мои ладони нарывают ее красивую грудь с розовыми чувствительными сосками, отзывающимися на малейшее прикосновение. Я чувствую, как они твердеют под моими пальцами. Горячая и податливая, как воск. Она меня хочет, это невозможно не понять, но вместо удовлетворения, я ощущаю, как меня захлёстывает злость, перерастающая в животное возбуждение.
– Лгунья, кое-что все-таки нужно, – задевая губами выемку на ее горле, ухмыляюсь я. Кончиком языка дотрагиваюсь до отчаянно бьющейся голубой венки, выдающей градус ее напряжения. – Прекрати упираться. Это смешно. Трахаться со мной тебе нравится, – сжимаю твёрдые соски, прикусывая влажную от дождя кожу на ее плече.
– Я не могу… мне все еще не хорошо, – Алисия начинает брыкаться сильнее, бьет по рукам, пытаясь отползти назад, забыв, что за спиной пропасть. Я удерживаю ее, обхватывая за талию, и впечатываю в свое тело.
– Можешь, – с хриплым смешком отметаю ее уловки. – Твой лечащий врач каждый день скидывал мне отчеты о твоем состоянии. Активная сексуальная жизнь не противопоказана, tatlim. Специально уточнил сегодня утром.
Одной рукой удерживая ее спину, второй забираюсь под подол и немного отстранившись, стаскиваю с бедер кружевные трусики, которые тут же летят мне за спину. Быстро избавляюсь от рубашки, бросая на пол. Снова с усилием развожу в стороны стройные ножки, с голодной яростью пожирая взглядом практически голое тело девушки. Кое-где заметны следы от незаживших ожогов, но они не портят Алису. Ничто не способно ее испортить в моих глазах, кроме чужого члена.
– Амиран, давай поговорим. Нельзя так начинать.., – она пытается воззвать ко здравому смыслу, но куда там…. Мои ладони по-хозяйски тискают сексуальную задницу под задравшимся чуть ли не до талии подолом. Выкинув руку вперед, Алиса дотрагивается до моего оголенного торса, желая остановить, и дергается, словно наткнулась на раскаленную стену. – Ран, я иначе представляла свою первую брачную ночь, – она, наконец, распахивает прозрачно-голубые глаза, они предсказуемо наполнены слезами. Надеется разжалобить меня? Зря.
– Смешно слышать от тебя о первой брачной ночи, tatlim, – во мне говорит бушующая злость. Подняв руку, я обхватываю ее горло, дотрагиваюсь большим пальцем до нижней губы. – Тем не менее, она у тебя была, – наши взгляды встречаются, и даже поливающий сверху дождь не способен унять жар, полыхнувший под кожей.
– Когда? – в аметистовых оазисах проскальзывает недоумение. Такой глупый вопрос. Словно у нее есть варианты.
– Ты забыла? – насмешливо спрашиваю я, почти касаясь губами ее губ. – Всегда знал, что у кошек короткая память.
– Не говори со мной как с идиоткой, – она повышает голос, заряжая меня очередным разрядом бешеной злости.
Глухо рыкнув, я стремительно склоняюсь к ее губам:
– Открой, – приказываю, заметив, как она поспешно сжимает губы. Алиса отрицательно качает головой, испытывая мое терпение. Столкнув нас лбами, я сверлю ее лицо настойчивым подавляющим взглядом. – Открой, tatlim. Или клянусь, я трахну твой чертов упрямый рот членом, а не языком.
– Я твоя жена, – ее голос звучит тихо, с укором. – Почему ты мне не сказал? Почему я узнаю об этом от отца?
– Я не обязан отвечать, – рычу сквозь стиснутые зубы.
– Ты меня проверял? – я молчу, сжимая пальцами ее дрожащий подбородок, неотрывно смотрю в требующие объяснений глаза. – Если бы я знала, то не осмелилась бы на побег. Я же не сумасшедшая… Ты тоже виноват, Амиран. Зачем тебе все это было нужно? Скажи мне, чего ты хочешь?
– Разве не очевидно? – дернув ее задницу на себя, толкаюсь выпирающей эрекцией между раздвинутых ног.
– Ты угрожал, что сделаешь меня своей шлюхой, а я уже была твоей женой. Зачем? – упираясь ладонями, настаивает Алиса.
– Какая разница, tatlim? Зато теперь я знаю, с кем имею дело, – оскалившись, я поддаюсь вперед, вынуждая ее откинуться назад. Алисия инстинктивно хватается за мои плечи, вспомнив, наконец, что внизу почти не меньше тридцати метров высоты. Даже кошка не выживет, если упадет.
– Что ты делаешь? – испуганно восклицает Алиса. В голубых глазах плещется отчаяние, страх, боль, уязвимость.
– Беру то, что принадлежит мне. Всегда принадлежало, – хриплю я, впиваясь в приоткрытые губы.
Увеличиваю угол наклона, заглушая женский вопль жестким поцелуем. Мой язык грубо врывается в ее рот, терзает, подчиняя, лишая иллюзий. В какой-то момент инстинкт самосохранения берет верх, и Алисия сдается, отвечая на мое бескомпромиссное вторжение. Сначала робко касается своим языком моего, потом смелее, постепенно включаясь в дикую схватку над пропастью. Адреналин в крови зашкаливает. Злость, страсть, безумие. Разум сдается, проигрывая животной похоти, инстинкты правят процессом.
Мы оба хрипло стонем, когда она обхватывает мои бедра ногами, прогибается, трется промежностью о вздувшийся пах, вжимаясь голой грудью в мой торс. Женские ладони на моих плечах смягчаются, двигаясь почти нежно. Стойкое ощущение фальши вынуждает меня разорвать жадный поцелуй. Горящие вызовом глаза смотрят в мои, покрасневшие губы кривятся в насмешливой улыбке.
– У тебя нет гордости, Амиран аль-Мактум, – шипит она мне в лицо, царапая мою шею острыми коготками.
– А у тебя нет стыда, tatlim, – разъярённо отвечаю. Чтобы она не говорила, я чувствую ее влагу, пропитавшую ткань моих брюк. – Рычишь, брыкаешься, а сама течешь, – добавляю грубым от возбуждения голосом, и резко отстраняюсь. Намеренно неторопливо опускаюсь взглядом вниз по ее телу, задержавшись на блестящих от выделившейся смазки и заметно припухших нижних губах. – От себя не убежишь, Алиса, – хрипло произношу, глядя в потемневшие мятежные глаза с красноречиво-широкими зрачками.
Она вспыхивает стыдливым румянцем с ног до головы, быстро сдвигая ноги. Поздно, малышка.
– В постель, – озвучиваю свои планы и, взяв ее подмышками, снимаю с мраморной столешницы балконного ограждения. Не ставя на пол, несу в спальню, словно беспомощного котенка. Она и весит почти столько же, сколько Афра и царапается так же. Не всерьез, напрашиваясь на взбучку. Но только я сегодня играть не намерен. Алисия исчерпала лимит моего хорошего отношения. Остается только это:
– Платье сними, – отдаю очередной приказ, бросив девушку на кровать.
Она падает на спину. Отползает ближе к изголовью, сбивая покрывало. Приподнявшись на локтях, прикрывает грудь волосами и застывает. Не моргая, насторожённо смотрит на меня огромными испуганными глазищами, но не спешит подчиняться.
– Не провоцируй меня на грубость, девочка, – предостерегаю от глупых поступков, гипнотизируя Алисию непреклонным взглядом. – Если я сам сниму, тебе не понравится, – обещаю зловещим тоном.
Алиса съеживается, кусая губы, и неловкими движениями избавляется от последнего элемента одежды. Ее взгляд дрожит, концентрируясь на моем лице, пока я лениво стягиваю с себя штаны и опускаюсь коленями на кровать.
– Ран, – рвано выдыхает, взглядом умоляя меня остановиться и в тоже время обреченно наблюдая, как я неумолимо надвигаюсь. – Так нельзя, – отчаянно всхлипывает, понимая, что бежать больше некуда.
– Так – нельзя, – соглашаюсь я, с жесткой усмешкой. – На четвереньки, Алиса, – она вздрагивает как от удара. Глаза стремительно наполняются слезами.
– Собираешься трахнуть меня, как самку? – все-таки решается прояснить очевидный факт.
– Ты она и есть, – несильно шлепаю ее по бедру. – Давай, малышка, покажи мне свою красивую задницу. Будешь упираться дальше, начну с нее.
Последняя угроза срабатывает быстрее, чем приказной тон. Не скрывая своего негодования, Алисия выполняет то, что от нее требовалось, открывая мне фантастический вид на подтянутые ягодицы и грациозно выгнутую спину. Откинув белокурую копну на расправленные плечи, смотрит прямо перед собой, не сутулясь, не опуская голову. В высоком изголовье кровати установлено зеркало, которое она из-за волнения не заметила. В отражение я могу наблюдать весь спектр обуревающих ее эмоций. Я вижу каждую.
– В постели нет места гордости и стеснению, tatlim, – вряд ли она поймет, что я имею в виду, но все равно говорю. – Раздвинь ноги, – новый приказ заставляет ее вздрогнуть. – Давай, Алиса, – снова шлепаю ее ладонью по тугой заднице. Алиса упрямо вскидывает голову, и растерянно замирает, поймав в зеркале мой дикий от желания взгляд. Устав ждать, расставляю ее бедра на устойчивую ширину. Смяв покрасневшую от шлепков задницу, тяну на себя, надавливаю чувствительной от острого возбуждения головкой на влажный вход и заполняю ее резким толчком.
Алиса коротко вскрикивает, пряча лицо за волосами, а я дурею от того, насколько она мокрая и горячая. Градус беснующейся похоти зашкаливает, и я набрасываюсь на нее со свойственным мне эгоизмом. Сразу перехожу в жесткий бесперебойный темп. Хрипло рычу от острого удовольствия, разливающегося по всему телу нестерпимым голодом. Мало. Хочу еще. Хочу больше. И беру, жестко, выматывающее, грубо. Я так привык. Никогда не отдавать. Только брать.
Лишь одно исключение. Всего одно.
В прошлый раз я сдерживался, старался и мне это даже нравилось, а сегодня не хочу, не вижу смысла. Трахаю ее как взбесившееся животное, а у нее течет по бедрам, словно это именно то, что нужно моей маленькой сучке.
– Нравится, когда дерут, как шлюху, tatlim? – рвано бормочу я, до синяков сминая нежную кожу на бедра. Шайтан, почему она такая адски узкая. Как это возможно, черт? – Тебе повезло, девочка. Теперь только так и будет.
– Ран, слишком сильно, – сдавленно выдыхает Алиса. Но я не слышу. Мне плевать. Перед глазами пелена похоти, в висках взрывается пульс. Спальню заполняют влажные шлепки соединяющихся тел. Горячее вожделение нарастает в геометрической прогрессии, усиливая бешеное напряжение в мышцах.
– Боже, хватит, – она всхлипывает, колени скользят по покрывалу. Обхватив ее за талию, насаживаю на раскаленный член, долблюсь сильнее, стремительно приближаясь к своей разрядке. У меня нет цели доставить ей удовольствие, но она все равно его получает. Извивается, мычит сквозь стиснутые зубы. Выгнувшись, ударяет меня по рукам.
– Секунду, дай мне секунду, – умоляет пересохшими губами. Отползает к изголовью и, приподнявшись, хватается за выступы, прижимаясь грудью к охлаждающей поверхности зеркала. Жалобно всхлипывает, заметив, что я снова нависаю за ее спиной. Расталкиваю коленом дрожащие ноги. Она снова просит остановиться, призывно выставляя назад свою бесстыжую задницу.
– Маленькая голодная сучка, – рычу я, накрывая ее ладони своими, с силой толкаю эрегированный орган в пульсирующее тугое лоно, проникаю полностью. Опустив одну руку вниз, нахожу пальцами мокрый от соков набухший клитор. Прихватив зубами мочку уха, шлепаю кончиками пальцев по чувствительной плоти между бедрами, ощущая, как сильно мышечные стенки сжимают вбивающийся внутрь каменный член. В какой-то момент она напрягается всем телом, откидывая голову мне на плечо. Издает невнятный возглас, подставляя шею под мои жадные укусы.
– Боже… нет, – хриплый стон переходит в протяжный крик, вызванный первой судорогой оргазма. Я жадно сжимаю ее груди, выкручиваю соски, не замедляюсь, а с каждым толчком ускоряю точные движения, устремляясь навстречу собственному удовольствию.
Я добираюсь до финала через пару минут и с глухим стоном мощно разряжаюсь в дрожащее ослабевшее тело. Острое бушующее наслаждение забирает последние силы, на мгновенье, стирая реальность. Удовлетворение в разы сильнее, чем в прошлый раз, и, черт, уверен, что это не предел.
Рухнув на спину, пытаюсь отдышаться, невидящим взглядом уставившись в высокий сводчатый потолок. Алиса лежит рядом, не касаясь меня, не двигаясь. На этот раз она не рыдает и не отворачивается, словно временно примирилась со своим положением или слишком оглушена очередным предательством своего тела. Выровняв дыхание, я жду, когда придет расслабленная ленивая лёгкость, которая накатывает после яркого оргазма, но напряжение никуда не уходит, а напротив – усиливается, концентрируясь тяжестью в паху. Злое возбуждение возвращается с новой силой, стоит мне заметить, как Алисия бесшумно соскальзывает с кровати, собираясь сбежать в ванную.
– Вернись в постель, – требовательно бросаю я, поворачивая голову и встречаясь взглядом с бездонно-голубыми глазами. Сейчас они сверкают особенно ярко. Может быть виной тому вечернее освещение в спальне.
– Мне нужно.., – нерешительно мямлит, топчась возле кровати.
– Не нужно, – перебиваю настойчивым тоном. – Иди сюда, – подзываю ее, протягивая руку. Она упрямо стоит, не шелохнувшись, взгляд стекает с моего лица на плечи, скользит по груди, мышцам пресса, опускается ниже. – Направление верное, – одобряюще ухмыляюсь я и замечаю, как предательски розовеют ее щеки.
– Амиран, я хочу принять душ.
– А я хочу твои губы, tatlim, – обхватываю пальцами свой твердеющий орган, наглядно намекая, где именно я хочу ее губы. – Поздно изображать невинность, не находишь? – раздражаюсь, снова не дождавшись ответа. – Привыкай к новым условиям, Алиса. К тому же они приносят удовольствие нам обоим.
– Я так не могу! – взрывается она, поднимая с пола платье и лихорадочно прикрываясь им. – Мне нужно знать, что будет дальше. Что ты собираешься делать со мной, с Нейтаном, с нашими семьями. Почему ты не предохраняешься, черт бы тебя побрал? – Алиса срывается на истеричный крик, трясется от переполняющих эмоций. А меня рвет изнутри очередное упоминание имени ее любовника. – Я не хочу детей. Мне рано! – она продолжает орать, наблюдая, как я, молча, поднимаюсь с кровати и направляюсь к ней. – Мне нужно получить диплом. Я хочу работать. Ты лжец, Амиран аль-Мактум. Ты обещал, что я буду свободной, а теперь… Что теперь? – ее голос хрипит, срывается.
– А теперь ты моя жена, tatlim, – глубоким голосом произношу я, дотрагиваясь костяшками до ее пылающей щеки. – И будешь делать все, что я скажу.
– Ты не ответил ни на один вопрос, – она начинает хлюпать носом, с досадой ударяя кулаком в мою грудь.
– Я озвучил главную мысль, которую ты должна уяснить и запомнить, – бесстрастно отвечаю, трогая ее губы большим пальцем, погружаясь взглядом в штормовые глаза. – Я хочу твой рот, Алиса. Дай мне его. Сама.., – требовательно надавливаю ладонью на хрупкое плечо, вынуждая девушку опуститься на колени. Она смотрит на меня с беспомощной яростью, выпуская из рук скомканное платье. – И, может быть, я проясню некоторые важные для тебя моменты.
– Зашибись. Минет в обмен на ответ, – огрызается Алиса, вызвав у меня мимолетную улыбку. Дикая. Рычит, хотя знает, что давно проиграла. Где-то внутри болезненно щелкает, и я невольно вспоминаю те несколько раз, когда ей так легко удавалось меня рассмешить. Сейчас я не вижу ничего забавного в ее дерзости. Именно она привела нас к тому, что мы имеем.
Видит Аллах, я хотел, чтобы все было иначе.
– Оближи, – властно обхватив ее затылок, притягиваю к своему полностью затвердевшему члену. Она медлит долю секунды, и шумно выдохнув сквозь зубы, открывает рот и касается языком налившейся кровью головки. Я шиплю, дернувшись от вспышки удовольствия, вызванного всего одним влажным движением.
Алисия поднимает на меня горящий вызовом взгляд и, взяв возбуждённый член в руку, скользит языком вдоль ствола и снова возвращается к головке, обводит ее по кругу, погружает в рот, издавая вибрирующий горловой звук. Выпускает с хлюпающим хлопком. А потом снова лижет и всасывает.
