Текст книги "Откровения. Книга первая. Время перемен"

Автор книги: Алекс Блейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Протекторы так уверены в своем превосходстве и контроле надо всем. Но при этом абсолютно ничего не знают об окружающем их мире. Вы слишком наивны в своем убеждении о собственном всесилии. Но вы ничто по сравнению со Вселенной.

– Ты так говоришь, будто считаешь себя выше нас…

– А мы действительно лучше. Мы остались людьми. И вы когда-то ими были. Но став протекторами, и обретя какую-то мнимую силу и власть, вы возомнили себя Богами для всего человечества. Но кто вы такие, чтобы решать это?

– Мы лучшие представители человечества, избранные защищать этот мир от таких… как они, и как вы. Люди сами выбрали нас вести их за собой. Разве нет?

– Нет, это не дает вам право решать за всех. Протекторы всегда говорят, что всё решает общество и Сенат, а они лишь служат ему. Но при этом сами протекторы олицетворяют власть тирании. И я не хотел бы, чтобы такие люди решали судьбы всего человечества.

– Но кто-то же должен решать за них, что лучше. И тысячу лет назад протекторы стали этим решающим звеном, основываясь на справедливом кодексе, и неся на себе это бремя тяжелых решений, которые кому-то могут показаться несправедливыми, но они необходимы. Ты ведь и сам знаешь, чего мы достигли за это время, и добьемся еще больше. Потому что мы единая сила объединенного человечества, которой невозможно противостоять. Нет врагов, войн, сопротивления. Мы контроль и защита.

Броня уже практически полностью покрывала его серебристым покровом неизвестного сплава. Легкое оглушение еще оставалось, но силы уже постепенно возвращались. Еще немного этой болтовни, и он будет готов сорвать с себя эти цепи.

Титан знал кто перед ним стоит – он его прекрасно помнил, хотя тот и значительно постарел за такой короткий срок. Это было лет десять назад, когда один из восьми Высших протекторов – Mortem – неожиданно для всех разграбил Сферу предметов, унеся с собой двадцать различных фигурок зверей, в том числе ибиса, который являлся основным источником прогресса Объединенной Римской империи.

Mortem сбежал с еще тремя протекторами – Fames, Morbus и Prolio, который сейчас стоял перед закованным Титаном. Никто тогда не знал для чего всё это было организованно, но им удалось скрыться ото всех, покинув хранилище Сферы.

Конечно же в первую очередь всё внимание было брошено на червоточины, но ни одной из них, эти четверо ренегатов не воспользовались. Сенат и оставшиеся семь Верховных протекторов пришли к выводу, что беглецы скрылись где-то в космической системе, на отдаленных колониях или астероидах. Но за десять лет никаких следов обнаружить не удалось. И вот теперь они здесь, в Иудее, за две тысячи лет до своего бегства. Сейчас Титана не волновало, что именно они здесь делают – главное было их остановить.

– Вы считаете людей за ничтожества, которые не стоят вашего внимания, забывая что сами точно такие же люди. Вы говорите о прогрессе, кодексе, защите… Но сами же и плюете на всё это.

– Люди сами выбирают свой Сенат, и сами же контролируют свое общество. Мы всего лишь защита…

– Ложь. Протекторы создавались как защита. Но то, во что вы превратились сегодня… Неважен ни Сенат, ни народ, а только мнение нескольких людей с фигурками животных. Самый простой пример – остров отверженных в Вечности.

– Ты будешь их защищать? Только посмотри на них… Они угроза для общества и всех нормальных людей. И поэтому они были отвержены, и послужили только для стабилизации общества и ликвидации преступности. Мы принимаем жёсткие решения, но они идут только на благо и развитие всего человечества.

– Ты думаешь, что они преступники, которые заслуживают те страдания, на которые вы их обрекли? Вы сами сделали их такими, какие они сейчас перед тобой. Но они были обычными нормальными людьми, которых вы отправили в ад в устрашение и назидание для остальных.

– По твоему, это мы грешники? Вы еще назовите себя и этих тварей, спасителями человечества от нас, протекторов.

– Я прекрасно понимаю, что вас делают такими свои же. Я видел, как обычный человек, становясь протектором, начинает считать себя обладателем богоподобного превосходства над другими, и презирает тех, кем сам еще недавно был. И этому же он будет учить своих последователей, как учили его. Это замкнутый порочный круг, из которого не выбраться. Власть – это плащ, который мы находим слишком широким на чужих плечах и слишком тесным на своих собственных.

– Что бы ты не говорил, это ничего не изменит.

– Если бы ты был более внимателен, находясь в Иудее, то заметил бы, что события уже меняются. Мы создаем новую цепочку событий.

– Пару недель назад я пришел из того же мира, что и ты. И там не слышали ни о каких ваших изменениях, – Титан кивнул в сторону останков отверженного, делая нюхательные движения носом. – Воздух что ли у вас тут изменился? Так это ничего не меняет. Ты остаешься предателем, которого отправят в Вечность. А мир, который мы храним будет неизменным. Мы сила, против которой никому не выстоять. И я сейчас тебе это докажу.

– Я смотрю ты уже пришел в себя окончательно, Титан. Думаю наша беседа немного затянулась. Пора уже начинать.

– Что начинать? Чего ты хочешь?

– Узнать для чего вы здесь, если не из-за нас. И где наша «ходячая электростанция» Крафт? Кто еще помимо вас двоих здесь, в этом времени? Я всё узнаю.

– Только не от меня.

– Пусть всё разрешит честное противостояние наших разумов. Ты ведь помнишь мой предмет… или нет? – с этими словами Всадник войны раскрыл свое одеяние, обнажая дряхлое измученное тело, на левой груди которого поблескивала серебристая фигурка, изображавшая зверька мунго. – Посмотрим чья воля и решимость будет сильнее. Покажи мне ради чего ты отстаиваешь свое мнение, ради каких принципов защищаешь этот мир и человечество. Ради чего готов умереть…

Всадник отвернулся от закованного в кресле Титана, и направился к стоящему в соседней комнате деревянному стулу. Титан пытался вырваться из сковывающих его фиксаторов и крепежей, но пока что был безуспешен в своих попытках. Однако он чувствовал, что они всё же поддаются напору его брони. Всадник разместившись на стуле, откинулся на его спинку, расслабив тело, и обратился к оставшимся пяти отверженным.

– Не мешайте нам. Это будет только между мной и этим… протектором. Главное следите за тем, чтобы он не приблизился к моему телу, а остальное не важно. Что будет, то и будет.

Закрыв глаза, Всадник сконцентрировался на чем-то в глубине себя, а затем его тело обмякло, словно бы сознание оставило его. И лишь едва подымалась грудь, выказывая слабые признаки жизни.

Титан, продолжающий находиться в закрепленном кресле, резко дернулся, откинувшись назад. И в этот момент его разноцветные глаза слегка помутнели, обретая какой-то белесый оттенок. Его тело начало дрожать и вибрировать, как будто он чему-то сопротивлялся внутри себя.

Серебристая броня из неизвестного сплава полностью покрыла всё его тело, став единым целым с кожей. Он весь напрягся и разом дернулся всем телом, обрывая крепежи, сдерживающие его. Но при этом создавалось ощущение, что он не до конца контролирует свой тело. Это походило на борьбу двух разных человеческих сознаний в одном теле. Раскрыв рот, он с трудом прохрипел, словно бы выдавливая слова через силу.

– Ты слаб… Титан, – некто другой, находящийся в теле Титана обращался к нему его же голосом. – Твой … разум хлипок и …

Окончательно освободившись от сдерживающих его креплений, Титан, или Всадник, захвативший его тело, резко содрогнулся сделав нелепый шаг вперед, теряя равновесие. Он едва не упал при этом в кровавое месиво, оставшееся от отверженного.

Два разума в одном теле противостояли друг другу где-то в глубинах сознания, пытаясь взять вверх над телом. И при этом само тело, полностью покрытое неуязвимой броней, неестественно дергалось и неуклюже двигалось.

– Я… хочу… знать… – вновь с легким вздрагиванием раздался голос, исходивший из тела Титана. – Зачем вы… здесь… Кто и… сколько вас…

Совершенно молочно-белесые глаза Титана немного рассеялись, и в них промелькнули разноцветные зрачки. Тело в который раз дернулось, и стремительно направилось к ближайшему отверженному.

Набирая скорость, всё увереннее контролируя свое тело, Титан буквально подбежал к нему, и нанес мощнейший удар сразу двумя руками по голове этого отверженного. Руки, скованные серебристой броней нанесли перекрестный удар, словно сжимающий пресс, и с хрустом раздавили голову. Из глаз брызнула сочная кровь, и обмякшее тело рухнуло на пол.

Тело Всадника, находящееся на стуле в другой комнате слегка вздрогнуло, будто разум вновь вернулся в него. Но видимо это была лишь мимолетная слабость, и тело по-прежнему оставалось безмятежным.

Титан замер у тело павшего отверженного, пытаясь сориентироваться. Но было видно, что Всадник вновь вернулся в него. Другие отверженные отошли к стене, освобождая пространство, предоставив им разобраться наедине.

– Я лично… доставлю тебя… в Вечность, – сжимая кулаки, Титан пытался совладать с собой, обращаясь к Всаднику внутри себя. – Ты будешь страдать…

– Ты ничтожен… Титан. И… твоя воля … также ничтожна, как и ты сам, – помутневшие глаза Титана говорили о том, что Всадник вновь взял вверх над его телом. – Раскрой свой… разум… Я должен узнать… всё узнать…

С трудом делая медленные шаги по направлению к соседней комнате, в которой находилось физическое тело Всадника, Титан как мог оказывал сопротивление, находящемуся внутри него чужеродному разуму. Всё тело вибрировало и вздрагивало, а руки нелепо размахивали перед собой, борясь с невидимым противником.

– Подчинись… мне. Раскрой разум… и подчинись… – голос Титана дребезжал и хрипел, а язык заплетался. – Ты слаб… ничтожен… и жалок.

Внезапно правая рука Титана устремилась к его левой груди, на которой находился предмет. Вздрагивая и останавливаясь в неуверенности, рука всё тянулась к фигурке трицератопса, и пыталась его достать. Броня в этом месте слегка расступилась, раскрывая металлический предмет наружу.

Наконец вцепившись в фигурку, рука твердо обхватила её, и резко дернулась вперед, извлекая предмет из груди. И затем отбросила фигурку трицератопса в сторону. Серебристая броня, покрывавшая до этого момента всё тело Титана, мгновенно разошлась по нему, обнажая кожу. Из открывшейся раны в левой груди хлынула густая багровая кровь, а само ослабевшее тело, окончательно теряя равновесие, свалилось на пол.

Оставив физическое тело Титана, Всадник вернул свое сознание в собственное тело. И неспешно вставая со стула в соседней комнате, он направился к лежащему окровавленному протектору. Всадник ногой отбросил валявшуюся на полу фигурку трицератопса в сторону. Она откатился к одному из отверженных, который не преминул возможностью тут же ее подобрать.

– Я был прав на ваш счет, Титан. Теперь я знаю, для чего вы здесь. И мне просто противно от вас. Но еще больше мне жаль тех людей, которые вынуждены жить под вашей тиранией. Вы не протекторы, которые были когда-то призваны защищать человечество, а ничтожные твари, развлекающиеся своими жестокими играми с людьми. Проект «Ехидна» был закрыт по определенным причинам, и вы не вправе использовать его для своих забав, притащив сюда этих тварей. Ты и тебе подобные ведут мир к разрушению, и не только наш человеческий мир.

– Не тебе меня осуждать, – отхаркиваясь кровью, ответил ему Титан. – И не важно, что мы здесь делаем. Я…

– Ты мне больше не интересен. Я знаю, где будут остальные протекторы. Но я буду милостив к тебе, несмотря на все твои прегрешения. Даже такие как ты не заслуживают вечных страданий. Тебя ждет быстрая смерть.

– Ты не можешь меня судить.

– Это неважно. Я твой палач на сегодня.

Достав небольшой клинок, Всадник зашел сзади ослабевшего Титана. Он обхватил его за волосы, опрокинув голову назад, и резким движением перерезал горло.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Укрощение огня

«Делай, что можешь с тем, что имеешь, там, где ты есть».

Теодор Рузвельт

Ущелье Дарга, 2 год н. э. (Через три с половиной недели после Явления в пустыне)

За несколько десятков лет до своей болезни и преждевременной кончины, Ирод развязал войну с арабами. Причиной этих столкновений послужило то, что жители Трахонеиской области, по воле римского императора перешли во владения Иудеи. И не имея более возможности заниматься привычными им разбоями, они были вынуждены приняться за земледелие. Чем были не очень-то довольны, тем более что и сама земля не щедро вознаграждала их за труд.

Вначале они конечно же воздерживались от насилий и грабежей над соседями как раньше, привыкая к новой спокойной жизни, и боясь в первую очередь гнева Ирода, который не допускал подобного в своей стране. А Трахонея отныне была частью его страны.

Но когда Ирод в очередной раз отплыл на аудиенцию в Рим, жители Трахонеи стали распускать слухи, будто царь погиб. И отколовшись от Иудейского царства, они вновь вернулись к своим прежним разбоям и набегам относительно иудейских соседей.

Впрочем, тогда их быстро усмирили военачальники, отсутствующего в стране Ирода, прилюдно наказав несколько сотен трахонеицев, в поучение другим.

Около сорока главарей покинули Иудею в страхе, что их постигнет та же участь. Они отправились в Аравию, где были приняты местным царем, получив поддержку и защиту. И находясь под его покровительством, они получили хорошо укрепленное место на границе двух царств, где и поселились, продолжая при этом совершать свои разбойничьи набеги на Иудею. Что было выгодно и Аравии.

Вернувшись из Рима, Ирод узнал о происходящем в своей стране. И решительно выдвинулся прямиком в Трахонеискую область, не в силах совладать с самими грабителями, из-за покровительствующих им арабов.

В Трахонеи он принялся умерщвлять оставшихся там родственников тех, кто укрылся в Аравии. Но это не остановили набеги, а только еще более озлобило арабов вследствие кровной мести. И они продолжали разорять всю южную страну Ирода, разрушая деревни и казня пленных иудеев, скрываясь в Аравии.

Таким образом, небольшие грабительские беззакония переросли в самую настоящую войну, вынуждая Ирода обратиться к императорским наместникам в Сирии, требуя справедливого наказания для арабов.

Эти набеги приводили в полное смятение все области Иродова царства, а число самих разбойников неуклонно росло, и составляло уже свыше тысячи, вместо прежних сорока.

Ирод ультимативно требовал от царей Аравии выдачи всех укрывавшихся на их территории преступников, и полного возмещении нанесенного ущерба. Являющийся в то время римским наместником в Сирии, Сентий Сатурнин постановил Аравии возместить Ироду в тридцатидневный срок указанную им сумму. Также должна была состояться взаимная выдача пленных.

Но по истечении этого срока, Аравия так и не предоставила ни одного укрывавшегося разбойника, не говоря уже о возвращении долга. Ирод, решив, что это является прямым нарушением указаний римского наместника, говорящего от лица самого императора, и выдвинулся в военный поход на арабов. И во главе своего войска Ирод сделал в течении трех дней семь обычных переходов, достигнув границ Аравии.

Добравшись до той крепости на границе двух царств, где засели разбойники, Ирод приступом взял их всех разом. При том сравнял с землей саму крепость, носившую название Раипты.

Из Аравии, на подмогу укрывавшимся у них разбойникам, выдвинулись царские войска, под предводительством некоего Накеба. Произошло кровопролитное побоище, в котором пало немалое количество людей Ирода, но при этом был убит сам Накеб. А все его арабское войско было разбито, или же обращено в бегство.

Наказав таким образом арабов и всех разбойников, терроризировавших Иудею, Ирод переселил в Трахонеискую область около трех тысяч иудеев, которые должны были держать местных в повиновении от повторения подобных инцидентов.

Но самое главное – то, что всё награбленное разбойниками за время всех этих набегов на Иудею, так и не было найдено, ни в крепости Раипты, ни в прочих укреплениях. Лишь небольшая его часть была возвращена, но где находились основные сокровища не знал никто из ныне живущих, или же скрывал это. И вся добыча до сих пор оставалась надежно спрятанной в неизвестных тайниках.

Эту историю Люций рассказал Нахуму, а тот в свою очередь Эфраиму и Саре, на следующий день, после того как они выдвинулись в путь из заброшенной деревушки. По словам всё того же Люция, тайники с сокровищами арабов и трахонеицев были запрятаны в пещерах, расположенных в ущелье Дарга в Иудейской пустыне, в паре дней пути от заброшенной деревни.

– Так для чего ему нужны мы? – Эфраим задал вполне уместный вопрос Нахуму, возникший у него после всей этой истории. – Если он итак знает, где и что находиться, то зачем делиться этими сведениями с нами?

– Это еще не всё, что он мне рассказал о тех пещерах, – Нахум шел впереди, разговаривая, не оборачиваясь на идущих позади него. – Речь идет о том, что они защищены, по его словам, неким арабским проклятьем.

– Так он просто не хочет рисковать, отправляя вперед нас?

– Видимо так. По его словам, он и сам не знает, что именно за проклятье может нас поджидать в этих пещерах. А может там и нет ничего… опасного, я имею в виду.

– Так почему ты сразу не сказал мне об этом? – Эфраим разом вскипел. – Я не стану рисковать Сарой…

– Ты ведь сам согласился на сделку, Эфраим. Да и какой у тебя выбор? Тем более, что ты мой должник – я не раз спасал тебе жизнь. Ты просто должен сейчас помочь мне. Люций хочет, чтобы мы вместе зашли в эти пещеры. Так сделаем это. И ты получишь свою награду. И я ведь предлагал оставить Сару в той деревне.

– Ты прав, я согласился на эту сделку, не зная ничего. Но и не могу отпустить ее от себя, – крепко обнимая сестру, Эфраим продолжал идти. – По крайней мере зная, что она со мной, я сделаю всё, чтобы ее защитить. А оставив там, в той деревне, кто знает, что могло бы произойти.

– Я конечно не знаю, что именно нас ждет в этих пещерах, но уверен в том, что мы справимся со всем, что бы там ни охраняло эти сокровища. У меня есть змейка. Да и вообще, это всё сказки и ничего больше.

– Такие же как твоя фигурка?

Нахум молча продолжил идти вперед. Они держались подальше от населенных городов и деревень, что было немудрено в этих пустынных землях. И чем дальше они заходили, тем пустыннее становилась местность, поражая свое тишиной и безмолвием. В конце концов, на следующий день они достигли ущелья Дарга, спустившись в него, и продолжая свой путь, идя вдоль узкого каньона.

– Знаешь Нахум, я всё думаю об этом проклятье, которое может охранять пещеру и сокровища. Мне припомнился один из рассказов отца про гробницу Давида, когда царь Ирод попытался проникнуть в нее.

– Я мало, что знаю об истории и прочем. Меня этому никогда не учили. То, что я тебе рассказал про Ирода, трахонеицев и арабов – это всё со слов Люция.

– Отец говорил мне о том, что Ирод всегда был ж1стким человеком, но он при этом не жалел денег на свои внешние и внутренние дела, щедро одаривая как своих друзей, так и помогая различным нуждающимся странам. Тут можно вспомнить и о перестройке Великого Храма Господа, и прочем. Но ведь всё это требовало огромных затрат.

– Так он проник в гробницу царя Давида, желая покрыть свои неуёмные расходы разграблением святого места?

– Ирод не особо отличился религиозностью, а вот своей жестокостью… И да, по рассказам отца, Ирод действительно попытался проникнуть в гробницу Давида в сопровождении преданных ему друзей. С особой предосторожностью вскрыл ее, чтобы никто из иудеев не узнал об этом.

– А откуда твой отец мог об этом знать?

– Я лишь передаю тебе его рассказ, а было ли всё это на самом деле… Но ходило много людских перетолков и слухов об этом, уже после произошедшего в гробнице.

– Так, что там произошло-то?

– Проникнув в гробницы Давида, Ирод со своими людьми нашел там множество украшений и драгоценностей. Но желая основательно ознакомиться со всем содержимым склепов, он спустился еще глубже, к тому самому месту, где покоились тела Давида и Соломона. Двое его людей мгновенно погибли от пламени, которое вылетело на них, когда они лишь сделали попытку проникнуть внутрь склепа Соломона. И в полном ужасе, как потом говорили, царь Ирод выбежал из склепа. А позже распорядился воздвигнуть памятник из белого камня при входе в эту гробницу, в знак умилостивления.

– Думаешь, что в сокровищнице арабов, нас ждет нечто подобное?

– Лучше бы там ничего не было, и мы бы разошлись дальше, каждый своим путем.

– Но не с пустыми руками, Эфраим. Мы должны начать новую жизнь. И что бы там ни было, это изменит нас.

Продолжая двигаться вдоль ущелья, Нахум припоминал всё, что ему говорил Люций о той пещере, и входе в нее. Но пока что им не попадалось ничего подобного из описанного римлянином.

Им встречались несколько различных пещерных проемов, некоторые из которых в разной степени были завалены каменными обломками. Из одного даже доносился какой-то острый неприятный запах.

И вскоре они достигли изрезанного неровного подъема, ведущего вверх из ущелья. А там как раз находился небольшой, имеющий неровную квадратную форму, углубленный проем в пещеру, ведущий в таинственный подземный мир. Сам проем был виден только снизу. И не было бы ничего удивительного, если бы они его не заметили, идя сверху, по склону ущелья.

Поднявшись наверх, к проему, они вступили в эту черную арку, чувствуя легкое чувство предостережения. Хотя проход был достаточно широким, но они неспешно двигались последовательно друг за другом – впереди шел Нахум, а в конце, позади всех, Сара. Проникавшие снаружи переломленные лучи света немного освещали их продвижение, позволяя идти вперед без опаски. Но в дальнейшем стоило зажечь масляные плошки и факелы.

В этой безмолвной тишине они шли друг за другом, осматриваясь вокруг. Темная мрачная пещера, ничем не выделяющаяся среди прочих. Вот только откуда снизу, из ее глубин, доносились таинственные слабые звуки, которые впрочем могли сойти за эхо, гулко разносившееся по этим туннелям, изрешетившим ущелье и горные вершины. Следуя на эти тихие звуки, они вошли в еще одну небольшую арку, оставив солнечный свет позади.

Пещерный проход, по которому они шли, углубляясь всё дальше в эту пещеру, стал заметно ниже, резко пойдя под уклон. Туннель зазывно чернел, приглашая спуститься еще и еще ниже.

Звуки всё больше усиливались, напоминая поскрёбывание, а вскоре воздух наполнился теплыми воздушными порывами. Из таинственного зияющего отверстия где-то в глубине этого прохода, казалось тянуло теплом, и даже чудились струйки пара в каком-то слабом блеклом свете. И с каждым шагом, по направлению к этим туннелям, становилось всё жарче, словно бы внутри этих пещер сияло крошечное солнце.

Иногда спуск становился слишком крутым, уводящим еще глубже вниз. Несколько раз попадались небольшие боковые проходы, но они были зияющее пустыми, холодными, и отталкивающими, по сравнению с тем жаром, исходящим из дальнего туннеля, ведущего в самые глубины.

– Нам обязательно спускаться туда? – с легкой тревогой волновалась Сара, прижимаясь к своему брату, идущему впереди нее. Таинственный жар и тепло больше пугали ее, чем давали надежду. – Я не хочу спускаться вниз.

– Тебе не стоит ничего бояться, пока я рядом. Никто и ничто не причинит тебе вред. Верь мне, Сара.

– Я просто знаю, что мы уже близко. Я чувствую это… – Нахум как будто был зачарован светом, исходящим из глубин. – Не сомневайтесь. Идите за мной, и я приведу вас к новой жизни, друзья.

Туннель, по которому они спускались, вдруг резко расширился, сменившись просторной сферической пещерой овальной формы, с ровным каменным полом, и несколькими низкими ветвистыми проемами, по-видимому неестественного происхождения – перегородки между отдельными отверстиями были кем-то сознательно разрушены. Стены этой сферической пещеры были покрыты влагой, стекающей по неровным выщербленным краям, а с куполообразного потолка свисали сталактиты.

Воздух был наполнен горячими струйками пара, и всё больше ощущался этот пугающий, и в тоже время притягательно манящий, невыносимый жар, исходящий от одного из проемов. Проход в который был довольно ровно разломан и отшлифован, словно бы арочная дверь.

И именно из него исходил этот яркий обжигающий свет, сквозь который просвечивал некий бледный громоздкий силуэт. Существо, ослепительно озарявшее всё каким-то неестественным светом, от которого и распространялось это обжигающее тепло, неуклюже переваливаясь, свернуло из своего туннеля в соседний ветвистый проем, пропав из виду.

Оставался лишь блеклый след света, по-прежнему освещавший туннели пещеры, и конечно же этот нестерпимый жар. Нахум, не ощущая никакого страха, зачарованно двинулся вперед, за ускользающим силуэтом.

Но не успев толком вступить в тот туннель, за которым скрылся силуэт таинственного существа, Нахум едва пригнулся, как в стену чуть выше его головы, ударила обжигающая струя пламени.

И сразу же за ней из проема вынырнула бурлящая огненная масса, перекрыв собой весь проход, и направляясь к пригнувшемуся Нахуму. Слегка ошеломленный всем происходящим, он всё же сумел увернуться от надвигающегося пламени, воспользовавшись своей фигуркой.

Переваливаясь и бурля, эта огненная масса полностью заполонила собой весь туннель, вытеснив из него трех непрошенных гостей в сферическую пещеру.

Эфраим мгновенно оценив ситуацию, схватил Сару за левую руку, и потащил за собой к тем пещерным проходам, из которых они изначально пришли в эту пещеру.

Нахум, воспользовавшись змейкой буквально за мгновение до того, как пламя накрыло его, перенесся в самый центр пещеры, укрывшись за одним из полуразрушенных уступов, также пытаясь отступить к тем туннелям, вслед за Эфраимом.

Это невообразимое существо – бесформенная огненная масса пузырящейся протоплазмы – слабо иллюминировало, образуя тысячи огней, вспыхивавших огненно-желтым светом. Оно неслось прямо на них, скользя по ровному сверкающему каменному полу сферической пещеры. Из этой огненной массы вырывались многочисленные струи пламени, нанося слепые удары, от которых Нахум едва уклонялся, переносясь с места на место. Свисавшие с потолка сталактиты обрушивались вниз от обжигающих ударов пламени, покрывая пол россыпью осколков камней.

Отступившие в спасительный проем, Эфраим и Сара укрывались за каменными выступами, поджидая бегущего к ним Нахума. Будто бы в беспамятстве, ощущая лишь страх и стремление выжить, он уклонялся от падающих осколков, одновременно пытаясь держаться подальше от огненной массы и ее огненных струй.

Нахум словно бы отгородился от всего происходящего, не осознавая течения времени, каких-либо ориентиров, причинности своих действий и окружающего пространства. Бежать, бежать, прыгать, уворачиваться, переноситься, используя фигурку змейки, и снова бежать, с единственной целью – выжить.

Достигнув некоего условного центра пещеры, огненная масса пламени остановилась, уперевшись в невидимый барьер. И вот вся эта масса начала сжиматься в себя, уплотняясь и принимая некие очертания человеческой формы.

– Ифрит… – с трудом выдохнул из себя Нахум, достигнув наконец туннеля с каменными выступами, за которыми укрывались Эфраим и его сестра. Его одежда слегка дымилась – Это… ифрит… огненный дух…

– Это и есть твой страж арабских сокровищ? – обратился к нему Эфраим, с опаской поглядывая на ифрита, который в это время обрел плотную человеческую форму, покрытую обжигающим пламенем магмы. – Может ты поделишься своими идеями, как нам пройти мимо него, или же мы поворачиваем назад? Я предпочитаю последнее.

Ифрит замер у некоей незримой черты, видимо не в силах преодолеть ее. Она словно бы сдерживала его в этой сферической пещере, не пропуская вперед. Растекаясь своим магматическим пламенем по незримому барьеру, он не мог достать до укрывшихся в туннелях людей, но и не пускал их дальше.

– Ты же понимаешь, что мы не можем просто так отступить, Эфраим? – обдумывая возможные варианты, Нахум пытался найти способ преодолеть возникшую преграду, отделявшую их от сокровищ.

– Это же сплошной огонь, и наше оружие здесь бесполезно… – ифрит по-прежнему оставался неподвижным, смотря на них огненными глазами.

– Хочешь сдаться, когда мы уже у цели?

– Если у тебя есть способ решить эту… неприятность… – Эфраим собирался уже возвращаться назад вместе с Сарой. – А если нет, то у нас просто нет выбора. Нам здесь не пройти.

– Фигурка… – Нахум после некоторого раздумья посмотрел на свою змейку, по-прежнему сжимая ее в ладони. – Она конечно не убьет его, но…

– Смирись с этим. Мы не сможем ничего ему сделать.

– Но вот пройти мимо него… – Нахум посмотрел прямо в глаза Эфраима, решаясь на что-то. – Ты мне должен, помнишь. Пришло время отдавать долг.

– Я должен был дойти до конца. И вот он, этот конец. – Эфраим понимал к чему Нахум клонит. – Всё кончено.

– Еще не всё. Держи. – Нахум протянул ему вытянутую руку, на ладони которой блестела серебристая фигурка змеи. – Ты сможешь… должен. Да, ты должен пройти дальше.

– Да он же сожжет меня… – Эфраим с одной стороны не хотел рисковать, но с другой… Металлическая фигурка притягивала к себе. Он давно уже представлял как бы распорядился ей, если бы получил. И вот он шанс. – Даже если я и доберусь до этой «сокровищницы» с помощью змейки, то ифрит ведь всё равно никуда не денется.

– Ты должен попробовать пройти дальше. – упрямо повторил Нахум. – Посмотри, что там.

– Сара…

– Здесь она будет в безопасности со мной. Ифрит не сможет достать нас. – Нахум махнул в сторону пламени, растекавшегося по каким-то незримым для людей стенам. – Бери фигурку. И помни, что я тебе говорил о ней. Посмотри на то место, куда хочешь попасть.

Наконец решившись на это, Эфраим протянул свою руку, забирая фигурку змеи с ладони Нахума, не зная толком, что будет делать, когда окажется по ту сторону.

Он сделал несколько шагов вперед, пытаясь не думать о сестре, и не объясняя ей ничего. И почему-то тут же на него нахлынули воспоминания об отце, о том последнем моменте, когда он видел его в камере для каторжников на кирпичном заводе. Перед его глазами предстала такая четкая и яркая картинка той самой темницы, что он даже не пытался от нее избавиться, переживая те мгновения возможно в последний раз.

Закрыв глаза, он ощутил то же чувство падения, как и в те моменты, когда Нахум перемещал его. И когда он вновь раскрыл глаза, то с изумлением обнаружил, что находится далеко не в пещере. Это была та самая закрытой яма-темница, которая стала последним пристанищем для его отца.

Всё те же плотно придвинутые одна к другой пятнадцать вшивых и затхлых коек, покрытых сгнившей соломой. И воздух такой же спертый, как и в прошлый раз. И в то же время здесь веяло какой-то необыкновенной прохладой, особенно заметной после невыносимого жара ифрита. Вот только сама эта камера была безжизненно пустой. И даже снаружи не доносилось ни единого звука – всё было заброшено и покинуто.