Текст книги "Искра (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Алеата Ромиг
«Искра»
Серия: Паутина желания (книга 1)
Автор: Алеата Ромиг
Название на русском: Искра
Серия: Паутина желания
Сверка: Amelie_Holman
Бета-коррект: Султана
Редактор: Amelie_Holman
Оформление: Skalapendra
Аннотация
«Из искры возгорится пламя»
Данте Алигьери
Тлеющему угольку достаточно одного движения, чтобы превратиться в бушующий огонь.
Я завоевал себе место под солнцем и доказал свою преданность людям, городу, образу жизни. Эта верность помогла мне достичь всевозможных успехов. Но до сих пор среди них не числилась женщина.
Что особенного в этой неприступной красавице, которая пробуждает к жизни мои подавленные желания?
Мое дело – взять камень, кремний и высечь искру. Что будет дальше – решать только ей. Чувства столь интенсивны, что эта искра угрожает перерасти в ревущее пламя ада. Но сможем ли мы возродиться из пепла до того, как потеряем все, что нам дорого?
Пролог
Мэдди
20 лет назад
Будь невидимой.
Это был мой девиз, моя мантра и моя жизнь.
Опустив подбородок, подняв глаза и засунув руки в карманы огромной толстовки, я прислонилась к кирпичной стене, наблюдая за окружающим миром. Было трудно не выделяться в чикагской жаре в таком виде. Другие люди были одеты в соответствующую сезону одежду, в шорты и майки.
Моя толстовка прикрывала две рубашки, которые у меня были. Было бы неплохо снять толстовку, но мне негде было хранить свои вещи. Поношенные походные ботинки на ногах тоже не годились для сезона, но мой ассортимент сандалий в настоящее время не располагал разнообразием. То же самое можно было сказать и о моих джинсах. Я могла бы их отрезать, но это не принесет мне никакой пользы, когда наступит зима.
Посмотрев вверх, я вгляделась в зеленые листья гигантских кленов. Скоро их время закончится. Они меняли свой цвет и теряли хватку. Это было мое измерение времени, времен года и света. Летом дни были длиннее, а ночи теплее. Скоро они начнут укорачиваться и становиться холоднее. Это моя вторая зима, когда я буду жить на улице, и первая хорошо меня научила.
Я попыталась стать меньше, тротуар вокруг меня был заполнен спешащими мимо людьми всех возрастов. Пухленькие малыши крепко держались за руки своих матерей, жалуясь на несправедливость жизни. Люди в униформе занимались своей работой. Они не были полицейскими или военными, а доставщиками, сантехниками и плотниками в именных рубашках. Владельцы магазинов подметали улицу за пределами своих предприятий, как будто они могли очистить ее от грязи.
Это был еще один день в раю, и я была частью толпы.
Не толпы, жившей в обветшалых квартирах, и даже не тех, кто мог позволить себе роскошь избегать этого района. Я была частью безликого общества, которое держалось в тени.
Поскольку горячий, влажный воздух позднего лета отказывался двигаться, было ясно, что Чикаго, Город Ветров, забыл свое прозвище. На мгновение я откинула капюшон толстовки и вытянула шею к голубому небу, надеясь на облегчение.
Два высоких мальчика, проходивших мимо, посвистели и заулюлюкали, напоминая мне сделать то, что я сделала, прикрыть свои растущие волосы и скользнуть туда, где я была в безопасности, где меня никто не видел. Я искала не только безопасности, но и невидимости.
Безопасность была неуловимой сукой, но и отличным учителем.
Она заворачивала тебя в теплые одеяла и укладывала в мягкую постель.
Она рассказывала тебе истории о принцессах, принцах и рыцарях на белых конях.
Она наполняла твой разум мечтами, а живот – едой.
Она крепко обнимала тебя и прогоняла монстров из–под кровати, а потом, когда ты была довольна, она оставляла тебя одну, замерзшую, плачущую и брошенную.
Она научила меня, что ничто не длится вечно.
Отступив к зданию, я сосредоточила внимание на корзинах со свежими продуктами возле магазина на углу через дорогу. Там были яблоки, бананы и помидоры. Грузовик доставил их на рассвете, как и каждый день.
Это была лучшая часть этого времени года: свежие, сочные фрукты прямо с фермы. Именно так я представляла себе это в своей голове, как что-то из детской книжки с картинками: ферму с зелеными холмами и фруктовым садом с деревьями, ломящимися от яблок. Утром солнечный свет пробивался сквозь туман, обнажая ярко-голубое небо.
Мой живот заурчал.
Я наблюдала за магазином больше часа. Владельцем был капризный старик, который оживленно разговаривал со своими клиентами, избегая таких, как я. Я предположила, что он и его жена много работали. Они вдвоем были там каждый день, кроме воскресенья. В тот день магазин был закрыт решетками на окнах. Распорядок дня у этой пары всегда был один и тот же. Один работал внутри, в то время как другой внимательно следил за тротуаром. В это время года мужчина проводил свой день с метлой в руке. Зимой у него была лопата.
Были и другие варианты наполнить мой пустой желудок: бесплатные столовые и тому подобное. Я ненавидела их реплики, вопросы и притворные попытки помочь. Будучи многократной неудачницей социальной системы, я потратила достаточно времени, слушая их слащавые интонации, которые не более чем прикрывали их благочестивое осуждение сладостью.
То, что я осталась без семьи и дома, не делало меня меньше, чем они. Мне не нужна была их жалость или подачки. Каждая встреча укрепляла мою решимость: однажды я не только выживу, но и преодолею всё.
Сегодня был не тот день.
Тем не менее, я не искала подачек; я искала возможность в виде продуктов. Если бы яблоко упало на бетон, владелец выбросил бы его. Почему вместо этого не перераспределить его?
Мой взгляд был прикован к полированному красному фрукту. Я не знала почему, но в яблоках было что-то такое, от чего я не могла отмахнуться.
Словно по Божьему велению, солнечные лучи упали вниз, отражаясь на блестящей рубиновой кожуре и взывая ко мне даже с другой стороны улицы.
Прошел час, потом еще один.
Через некоторое время голодный желудок поддается, забывая ворчать и рычать.
Солнце стояло высоко, когда женщина с маленьким ребенком что-то спросила у хозяина. Кивнув, он повел платящих клиентов внутрь. Это был момент, которого я ждала, мой шанс раздобыть себе завтрак-обед.
Мой взгляд метался из стороны в сторону, пока я спешила через улицу, лавируя между припаркованными машинами и грузовиками доставки.
Одно яблоко накормит меня.
Одно яблоко поместится в карман толстовки.
Одно яблоко может легко исчезнуть.
Мои шаги замерли возле мусорного бака. Голод с ревом вернулся к жизни, скрутив желудок. Выделилась слюна, когда я представила, как мои зубы пронзают твердую красную кожицу, как яблочный сок покрывает мой язык.
Одно.
Еще одно.
Я потянулась за еще одним.
– Эй ты, воришка!
Когда третье яблоко упало на бетон, мои ноги пришли в движение.
Я лавировала между людьми, сворачивая то в один переулок, то в другой. Пот тек под толстовкой, пока я продолжала бежать.
Тяжелые шаги раздавались все дальше и дальше позади. Хотя я с трудом дышала, моя молодость и ловкость дарили мне скорость. Крик и погоня исходили не от владельца магазина или его жены, а от полицейского. Я была слишком сосредоточена на добыче, чтобы понять, что он был рядом. Патрульный был у подножия полицейского столба. К счастью, пивной живот снижал его спортивные преимущества.
Завернув за угол, я чуть не столкнулась с другим полицейским, более молодым офицером, который говорил в рацию на плече. Погоня снова началась.
От этого было труднее убежать, однако голод был сильным мотиватором.
Дело не только в потере яблок, если меня поймают.
За этим последует заключение в тюрьму и, что еще хуже, возвращение в систему патронажного воспитания.
Если бы я послушала советчиков, они бы сказали, что это также означало крышу над головой и трехразовое питание. Я предположила, что это зависит от приемных родителей. Тем не менее, по моему опыту, отрицательные стороны перевешивали положительные.
С бешено бьющимся пульсом я побежала по другому переулку. Вонь мусора, переполнявшего баки, была моим другом, который, надеюсь, отгонял преследователя. Нырнув за большой металлический контейнер, я наклонилась вперед, переводя дыхание.
– Эй, – попыталась я закричать, когда чья-то рука зажала мне рот и потянула меня назад.
Мой разум лихорадочно перебирал возможности. Тот, кто держал меня, не был полицейским, но, как бы я ни боролась, я не могла вырваться из его хватки. Капюшон соскользнул с моей головы.
– Шшш.
Предупреждение донеслось с теплым дыханием мне в ухо.
Хоть мои ботинки старались держаться твердо, меня тянуло назад, пока мы не проскользнули через отверстие в кирпичной стене, ведущее в темное пространство.
– Не разговаривай, – прошептал голос мальчика. – Кивни, если будешь вести себя тихо.
Моя голова дернулась, когда звук шагов эхом донесся из-за мусорного контейнера, который загораживал вход. Медленно рука моего похитителя отпустила меня, и я повернулась, чтобы рассмотреть пространство вокруг. Мои глаза привыкли к отсутствию света, комната появилась в поле зрения. Помещение было небольшим, хотя потолок был достаточно высоким, чтобы мы могли стоять. Я продолжила рассматривать, понимая, что в старом спальном мешке на стопках старых газет вдоль дальней стены, очевидно, спал этот человек.
С трепетом я встретилась взглядом с нападавшим.
Страх, который нарастал во мне, сменился чем-то, чего я не чувствовала с тех пор, как моя жизнь рухнула. В глазах этого высокого парня было что-то такое, что вселяло в меня незнакомое чувство безопасности.
– Чего ты хочешь? – спросила я, с болью осознавая, что он мужчина, а я женщина.
– Я просто пытался помочь, – сказал он с усмешкой. – Коп поступил неправильно, вызвав подкрепление. Черт возьми, там всего лишь пара яблок. Или ты украла что-то более ценное?
Я почти забыла про яблоки. Мои кулаки уперлись в бедра.
– Верно, у меня под рубашкой спрятан Бриллиант Хоупа1.
– Черт возьми, я надеялся на еду.
– Так вот почему ты притащил меня сюда, чтобы забрать мои яблоки? – спросила я.
Покачав головой, он указал на отверстие.
– Ты можешь уйти, если хочешь. Удачи.
– Подожди.
Я развернулась в небольшом пространстве. Когда наши взгляды снова встретились, я заметила его грязные щеки и то, как они делали его голубые глаза и светлые волосы более заметными.
– Скажи, почему ты затащил меня сюда.
Он пожал широким, но худым плечом.
– Я видел тебя, и, как я уже сказал, полицейский поступил скверно. Я захотел помочь.
– Во-первых, мне не нужна твоя помощь или чья-либо еще.
Не говоря ни слова, он снова указал на дверь. Эта импровизированная комната не была «Хилтоном» или даже обычным мотелем, но тут было неплохо, как только я привыкла к вони из мусорного контейнера.
– Если я останусь, что ты будешь делать? Чего ты хочешь?
Отступив к грязному спальному мешку, парень сел, скрестил ноги и посмотрел на меня снизу вверх. Это было простое движение, которое без слов сказало мне, что он не представляет угрозы, по крайней мере, сейчас.
Он наклонил голову.
– Я спас тебя не ради награды. Но теперь, когда ты здесь. – Он кивнул в сторону моей толстовки. – Я бы очень хотел одно из яблок.
Улыбка появилась на моем лице, когда я посмотрела вниз на то, что яблоки, очевидно, были в переднем кармане. Сунув руку в карман, я вытащила по одному в каждой руке. Они не сильно отличались, но одно было больше. Я подняла то, что побольше, и протянула ему.
– Спасибо, что спас меня.
Он потянулся за яблоком и дружелюбно улыбнулся.
– Спасибо за еду.
Я кивнула в сторону застеленной кровати.
– Ты не возражаешь, если я тоже присяду?
– Вовсе нет.
Он отодвинулся в сторону.
Непроизвольный звук сорвался с моих губ, когда я откусила яблоко. Оно оказалось таким твердым и сочным, как я и предсказывала. Когда я повернулась, парень все еще смотрел на меня. Вытерев руку о джинсы, я протянула ее мальчику.
– Привет, я Мэдди.
Он взял ее, и мы пожали друг другу руки.
– Я Патрик, добро пожаловать ко мне.
Я снова уставилась в пространство.
– Мне нравится, что ты тут сделал.
Его щеки порозовели, когда он откусил еще кусочек.
– Тут не очень, но почти сухо. А мусорный контейнер отгоняет других людей. Не мышей и крыс, но для этого вот это и нужно. – Он указал пальцем на кусок грязной фанеры в углу.
– У тебя есть все, что тебе нужно.
– Как насчет друга? – спросил он.
Невозможно описать чувство безопасности, и я знала, что это ненадолго, но с этим парнем я чувствовала себя в безопасности, и впервые за два года в его пространстве я почувствовала себя как дома.
Глава 1
Патрик
Настоящее время.
Афера.
Фальшивка.
Пустышка.
Вор.
Я мог заметить одного из них с другого конца комнаты. Забудем. Я мог заметить одного из них за тысячи миль, просто сделав фотографию или разместив сообщение в социальных сетях. Эта способность поддерживала во мне жизнь с самого раннего возраста. Жизнь была великим учителем, и я хорошо усвоил свои уроки.
Со временем и упорством я преодолел то, что многие не смогли. Благодаря законопроекту о военнослужащих и помощи друга я получил больше, чем уроки жизни. У меня также было образование. Полученные мной степени в области бизнеса и финансов дополнили накопленный мной опыт. Вместе это позволило мне преуспеть во многих вещах. Мои интересы и способности были обширны; однако я продолжал оттачивать наблюдение, анализ и понимание людей. Эти простые инструменты держали меня на вершине игры.
В моей жизни, в моем мире следствием проигрыша была смерть.
В настоящее время мой взгляд был направлен на исключительно красивую женщину. Было бесчисленное множество причин, по которым она привлекла мое внимание или внимание любого полнокровного мужчины. Конечно, я думал об этих причинах. И все же мое влечение было сосредоточено не только на ее внешности.
Даже с такого расстояния я знал, что она не совсем та, кем кажется.
Пока звонили тревожные колокольчики, я не мог отвести взгляд.
Работать так, как я работал со своими коллегами и теми, кто работал под моим началом, было бы невозможно, если бы я не умел читать выражения лиц и предвидеть реакции. Если человек был искренним, каждая реакция в какой-то степени отличалась. Не имело значения, был этот человек мужчиной или женщиной, богатым или бедным, образованным или нет, или даже умным или нет.
Нет, образование не равно интеллект. Улицы были полны людей с интеллектом, с уличной смекалкой, которые, возможно, не видели классной комнаты с самого раннего возраста.
Внешность мало что значила. Красота чаще всего была просто видимостью. Некоторые из самых темных, самых холодных сердец, с которыми я сталкивался, были покрыты самыми красивыми упаковками.
Я полагал, что могу быть специалистом в этом отношении.
Хотя я был тощим, голодным ребенком, это было в моем прошлом.
Хотя судьба и вела меня по извилистому пути, в конечном счете, она была добра ко мне.
Отчаянное решение привело меня в нужное место с нужной группой парней. Эти парни теперь были мужчинами, и вместе мы правили этим городом. Некоторые называли то, что мы делали, подпольем или организованной преступностью. В некоторых отношениях они были правы.
Мы были невероятно организованы.
И мы занимались многими видами деятельности, которые некоторые сочли бы преступлениями.
Можно было либо игнорировать существование этого мира, либо процветать в его пределах. Хорошо это или плохо, но я был частью чикагской головоломки, частью команды Спарроу.
Имя Стерлинга Спарроу красовалось на зданиях, его уважали в высшем обществе и шептали в темных переулках. Тем не менее, поговорка была верна: один в поле не воин. Успех на уровне компании Спарроу был достигнут не в одиночку. Для этого потребовалась надежная команда.
Нужны были люди, способные смотреть смерти в лицо, смывать кровь с рук и возвращаться за чем-то еще, но при этом выглядеть утонченными. Поддержание нашего внешнего вида волка в овечьей шкуре было частью успеха.
Были и другие имена, кроме Стерлинга Спарроу, которые вызывали соответствующее уважение, имена, которые были у Спарроу с той роковой ночи, когда он приобрел то, что принадлежало его отцу, и совсем недавно, до полудня, когда город объединился под одним именем.
Одним из тех имен, которые вызывали уважение, было мое.
Патрик Келли.
Тощий ребенок, которым я когда-то был, вырос в мужчину, способного на большее, чем он когда-либо мог себе представить.
За эти годы я отошел от своего менее чем скромного начала. Я заботился о своем теле и разуме, развивая и то, и другое, совершенствуя их, пока они не стали совершенными.
Я понял, что для того, чтобы быть по–настоящему устрашающим, нужно нечто большее, чем внешность. У меня было это, меня не раз называли страшным. Что было еще более пугающим, так это человек с чисто выбритым подбородком и подстриженными волосами, в дорогом дизайнерском костюме и итальянских мокасинах, который был способен на немыслимое. Именно иллюзия вежливости давала преимущество таким людям, как я, и тем, с кем я работал и кого называл своими друзьями.
Люди бежали от Бугимена.
Я был тем человеком, к которому они бежали.
В некоторых случаях это срабатывало.
В других случаях это было смертельной ошибкой.
Чем красивее лицо, тем легче обмануть.
Больше не борец, стремящийся жить на улицах, сегодня я был частью элиты, королевской семьи Чикаго. Если бы Спарроу был истинным монархом, предполагаю, что Рид, Мейсон и я считались бы герцогами или лордами, теми людьми, которых назначали по прихоти короля, чтобы стоять рядом и позади него, рисковать телом и душой ради его успеха, потому что при этом мы также обеспечивали свой собственный.
Мы трое неоднократно доказывали, что достойны. Сегодня мальчик, который когда-то спал в сточных канавах и под подземными переходами, жил в стеклянном высоком замке над Чикаго. Сегодня вместе с несколькими избранными я управлял теми же улицами, где когда-то добывал еду и кров.
В то время как Чикаго был нашим королевством, влияние имени Спарроу простиралось за пределы города. Наши армии прошли маршем по всей стране и за ее пределами. Спарроу был не одинок в своем уровне успеха. Власть принадлежала другим городам и другим семьям. Тем не менее, каждый день мы работали над тем, чтобы расширить сеть Спарроу, сделать её лучше, когда это возможно, и очистить, если это необходимо.
Ты был либо стрелой, либо мишенью.
Отряд Спарроу был стрелой. Мой взгляд снова остановился на необычайной красоте в другом конце комнаты, моей цели, для сегодняшнего открытия. Призрак из прошлого, она заставила мои миры столкнуться. Мое прошлое и настоящее теперь были здесь.
Увидев ее, я почувствовал жизнь там, где была смерть. Подобно случайной искре, упавшей на сухой подлесок, ее присутствие воспламенило мое тело. Моя инстинктивная реакция на нее застала меня врасплох. Сердцебиение участилось, и чувства пришли в состояние повышенной готовности.
Дело было не только в ее красоте.
Ежедневно я находился в присутствии красивых, умных и сильных женщин. Я уважал их стойкость так же, как и мужскую. Эти женщины не заставляли мое сердце биться быстрее или перехватывать дыхание. Маленькие волоски на шее не встали по стойке смирно, и мой член не очнулся от своей долгой спячки.
Увидев ее, я почувствовал себя одновременно очарованным и несколько ошеломленным тем, что я был способен на такую инстинктивную реакцию. Я не жил жизнью монаха. Нет. Тем не менее, тут было совсем другое дело. Она была другой.
Я был недостаточно близко, чтобы почувствовать запах ее духов или ее мягкое дыхание на своей коже. И все же, судя по тому, как реагировало мое тело, я мог.
Я чувствовал.
Так было раньше.
Время было безжалостной сукой, не останавливающейся ни перед мужчиной, ни перед женщиной.
Я никогда не думал, что увижу ее снова, что это вообще возможно, и все же всем своим существом я знал, что это она, когда впервые увидел ее. После всех этих лет она вернулась в мой город, как будто никогда и не уезжала.
Поскольку ее смерть так и не была подтверждена, со временем я периодически искал ее. Каждый бесплодный поиск был все большим подтверждением ее кончины.
Так было до сих пор, до сегодняшнего вечера.
Я вошел в конференц-зал с намерением наблюдать за предстоящим турниром по покеру. Это был турнир на миллион долларов. Такие деньги не переходили из рук в руки без ведома Спарроу. Судьба привела меня сегодня вечером в клуб «Регал», в эту комнату.
Бюджет турнира был большим, и ставки, которые делались даже сейчас, уже впечатляли. Миллионы долларов пришли в наш город, и я был здесь как напоминание о том, что налоги должны быть уплачены. Дело не в том, что игроки сами по себе давали мне наличные. Сам турнир передавал процент Спарроу. Вот как это работало.
Представьте себе мое удивление, когда я снова увидел ее после всего этого времени.
Забыв на мгновение о своем поручении, я был ошеломлен, когда годы воспоминаний затопили мой разум вместе с мириадами эмоций.
Радость.
Гнев.
Недоверие.
Сомнение.
Шок.
Мэдлин была жива.
Она никогда не умирала.
Когда недоверие исчезло, у меня возникла одна противоречивая мысль.
Хотя я всегда любил ее, теперь я ненавидел ее.
Части моего разума забыли женщину, которую я знал, отложили ее в сторону. Это было тогда. В ту долю секунды, когда я увидел ее, мое тело напомнило мне обо всем, чем она была, кем мы были. Не многим из нас удалось выбраться с улиц. Некоторые умерли, пытаясь это сделать. Другие умирали, не пытаясь – прогибаясь или сдаваясь.
Мало кто продолжал жить в роскоши.
Хотя я не был уверен в ее жилищных условиях, судя по нашему нынешнему окружению и стопке покерных фишек на 1000 долларов перед ней, она не переживала за следующий прием пищи. Никто не мог делать такие денежные ставки, выиграть или проиграть, без некоторой финансовой стабильности. Игры с высокими ставками, которые происходили на этом этаже частного клуба, не могли финансироваться за счет хорошей внешности или кредита.
После всех этих лет Мэдлин вернулась, но не как нищенка, которую я знал, а как член элиты в своем собственном праве.
Продолжая рассматривать ее издалека, я не мог не восхищаться ее внешним спокойствием. Она была настоящей актрисой, когда дело касалось арены. За последний час я наблюдал, как она выиграла тысячи долларов, заработала десятки тысяч и проиграла столько же крупных лотов. Ее темно-зеленые глаза, те же самые, что преследовали меня в снах на протяжении многих лет, оставались непоколебимыми.
Однако у Мэдлин были свои соображения.
Я сомневался, что другие игроки видели их.
Остальные были слишком заняты, рассчитывая собственные стратегии успеха, или, возможно, загипнотизированы ее красивой упаковкой. Это могло быть то, как ее черные как вороново крыло волосы ниспадали каскадом на стройные плечи, или ее чувственная шея.
Мой разум пытался осмыслить подростка, которого я знал, сравнивая ее с женщиной, находящейся сейчас передо мной. Да, Мэдлин больше не восемнадцать. Если моя простая математика верна, ей было тридцать пять – столько же, сколько и мне, – и она была еще красивее, чем я помнил.
Заметной разницей теперь было количество косметики, которую она носила. На мой взгляд, было слишком. Увидев это, я не отвернулся. Напротив, глубоко во мне вспыхнуло желание снять с нее каждый слой, пока не узнаю истинную красоту под ними.
Сделав глоток бурбона, оставшегося в стакане, я позволил своему разуму пофантазировать о том, чтобы удалить больше, чем ее макияж. Первым будет ее серебряное платье без бретелек с вырезом, который опускался между ее округлыми грудями. Каждый раз, когда она обдумывала свой следующий шаг, те же самые груди прижимались к ткани, ее дыхание становилось глубже.
Да, я заметил.
В то время как давление на круглые шары было чертовски сексуальным, оно также было слишком регулируемым, слишком предсказуемым. Даже то, как она покусывала ярко накрашенную красным губу, было отработано и доведено до совершенства.
На моих губах появился намек на улыбку.
Да, Мэдлин, я вижу настоящую тебя.
Один раз мошенник – всегда мошенник.
Казалось, теперь вместо того, чтобы воспользоваться наивностью туристов, обчищая карманы или воруя яблоки на многолюдных улицах Чикаго, Мэдлин перешла к краже денег у людей на виду. Укол гордости охватил меня, когда я наблюдал за ее успехами. Не было никаких сомнений в том, что ее нынешним целям было что терять. Кто я такой, чтобы судить?
Мой пульс участился, когда Мэдлин сложила карты, улыбаясь дилеру и другим игрокам. Мужчина позади нее помог ей встать со стула. По его форме я понял, что он не с ней. Он работал в клубе. Его работа состояла в том, чтобы присматривать за ее фишками, пока она не вернется. Она что-то прошептала ему, протягивая одну из своих фишек для покера – чаевые в 1000 долларов.
Он ответил кивком.
В каждом движении больших игроков было мастерство.
Допив остатки бурбона, я протянул хрустальный бокал внимательной официантке.
– Мистер Келли, могу я сделать что-то ещё?
Я едва заметил девушку перед собой. Мой взгляд был устремлен только на одну женщину, когда пульс забился в три раза быстрее от предвкушения. Это было слишком давно.
– Сэр?
Я повернулся к пурпурноволосой молодой женщине с подносом.
– Нет, спасибо.
Мои последние слова не были произнесены вслух. Они ждали соответствующей аудитории. После всего этого времени я направляюсь поговорить со своей женой.
Глава 2
Мэдлин
Встав, я оглядела комнату, пытаясь избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Не просто как любой другой игрок в покер в комнате. Конечно, за нами наблюдали. У клуба, обеспечивающего такой уровень игры, была служба безопасности. Были люди, наблюдавшие за игроками и крупье. Это большой бизнес, и если бы стало известно, что клуб «Регал» допускает мошенничество, игроки пошли бы куда-нибудь еще и забрали свои деньги с собой.
Каждый из семи столов был заполнен шестью игроками и одним крупье. В комнате было еще несколько посетителей, без сомнения, чикагская элита. Никто другой не смог бы подняться на этот этаж, тем более через дверь. Большинство игроков казались озабоченными. Это была первая ночь турнира, и было слишком много столов и игроков, чтобы быть интересными наблюдателям.
К завтрашнему вечеру турнир сократится до пяти столов и тридцати участников. В субботу днем пять столов будут сокращены до трех. Наступит субботний вечер, останется один стол и шесть игроков. Вот почему я здесь, чтобы быть среди шестерых элитных игроков, шестерых, соперничающих за куш в миллион долларов.
– Мисс Миллер, ваше место будет ждать, – сказал джентльмен, который наблюдал за нашим столиком.
Я протянула ему одну из своих фишек.
– Спасибо. Это вам за беспокойство. Я сейчас вернусь.
От фишки в руке его улыбка стала шире, он кивнул.
Молодая девушка, которая когда-то жила на этих улицах, никогда бы не поняла, что такое чаевые в 1000 долларов. Та девушка исчезла.
Чаевые в размере 1000 долларов гарантировали, что мои фишки останутся нетронутыми до моего возвращения.
Хотя я никогда раньше не была в клубе «Регал», я бывала во многих подобных заведениях. Нельзя отрицать окружавшую меня атмосферу. Атмосфера была пропитана богатством. По моему опыту, многие подобные клубы утратили свое прежнее очарование, уступив место более современному внешнему виду и атмосфере. По сравнению с этим местом, остальные были стерильны. Клуб «Регал» славился удобствами на первом этаже: эксклюзивным стейк-хаусом, баром «Регал» и сигарной комнатой «Регал». Для членов клуба было припасено всё самое лучшее. Эти элитные члены клуба «Регал», без сомнения, считали себя выше других в этом городе; однако, даже с таким статусом, не каждый член добирался до верхнего уровня и до этой комнаты. Конференц-зал, в котором проходил турнир по покеру, был украшен кинозвездами и членами королевской семьи, а также ворами в законе.
Это было заведение, где говорили старые деньги, и новые деньги тоже были услышаны.
Чтобы оказаться здесь, требовались связи и/или репутация.
Моя репутация стала моим билетом.
Я играла на турнирах, прокладывая себе путь к элитным турнирам по покеру. На протяжении многих лет я сидела за столом напротив некоторых из лучших игроков мира. Короли и шейхи сдались под моим блефом. Конечно, они этого не знают.
Девушка не блефует и не болает.
Пробираясь между широко расставленными столами, мои высокие каблуки погружались в плюшевый ковер, я обнаружила, что восхищаюсь богатыми темными панелями, изготовленной на заказ лепниной и тяжелыми декоративными светильниками. Если бы кто-то из них был еще жив, я бы не удивилась, увидев Аль Капоне или Джона Диллинджера за одним из столов.
Я бы поставила свою жизнь на то, что они когда-то украсили эту комнату и заведение своим присутствием.
И я делала ставки – вот что я делала.
Выигрыш в этих ставках был моим средством к существованию, моим погашением долга.
С каждым шагом я осматривала комнату в поисках знакомых лиц за разными столами. В том, что пути пересекались, не было ничего необычного. Дерек Дэниелс и Линдси Болтон были двумя, кого я узнала. Если бы тщеславие было угрозой, я бы забеспокоилась.
Но это было не так.
В другом конце комнаты я мельком увидела Джулиуса Данна. Мужчине нравилась его фотография на обложках журналов. Ему было наплевать, это «Форбс» или «Сан». Он был убежден, что любая реклама – хорошая. В большинстве статей рассказывалось о его вечеринках и сексуальных подвигах. Если я правильно помню, он был шестой раз женат или, может быть, ждал седьмой.
Я выпрямилась при виде Мариона Эллиота. Почти вдвое старше меня, он был частью элиты еще до того, как я нашла свое призвание. Его деньги поступали от большой нефти, и, как бездонный колодец, он всегда приходил на турнир с неограниченным запасом капитала. Судьба была великодушна, не позволив нам когда-либо столкнуться лицом к лицу. Если бы я выиграла джек-пот, всё пришлось бы менять. Из всех присутствующих в комнате он был моей самой большой заботой.
Я кивнула джентльмену у выхода, и он ответил на мой кивок, открыв дверь для прохода. Обе стороны входа охранялись, впуская внутрь только соответствующую клиентуру. Даже то, что ты добрался до этого этажа, не гарантировало вход в зал для больших игроков.
Несмотря на мою репутацию и успех, всегда был небольшой укол иррационального страха, что по возвращении мое членство будет аннулировано – мир увидит во мне бездомную уличную бродяжку, которой я когда-то была в тени этого города.
Так же быстро я отогнала эту мысль. Выпрямившись и расправив плечи, я напомнила себе, а также всему миру, что та девушка ушла.
С тех пор я прошла долгий путь.
Чикаго был для меня всем: тут я родилась, жила, потерялась, выжила и тут моя жизнь сделала неожиданный поворот.
Сказать, что я сбежала, было не совсем точно. Однако каждая победа и каждый выигрыш приближали меня к этой мечте. Выйдя на просторную лестничную площадку, я глубоко вдохнула прохладный воздух. Шаг за шагом я пробиралась по лабиринту менее людных коридоров по пути к месту назначения. Было очевидно, что мало кто из женщин добрался до этого этажа; дамская комната была вдалеке.
