Текст книги "Легенды о самураях. Традиции Старой Японии"

Автор книги: Алджернон Митфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ПРИЛОЖЕНИЯ

ПРИЛОЖЕНИЕ А
Отчет об обряде харакири (из древнего японского свитка)

Сэппуку (харaкири) – это способ самоубийства, принятый в самурайской среде, в случае если нет альтернативы смерти. Некоторые таким образом совершают самоубийство по собственной воле без принуждения; другим же, совершившим какого-либо рода преступление, ставящее их за границы привилегий самурайского сословия, положить конец своей жизни приказывают вышестоящие. Излишне говорить, что абсолютно необходимо, чтобы приговоренный, свидетели и помощники-секунданты ( кайсяку, или кайсякунин), принимающие участие в обряде, должны знать все церемонии, которые необходимо соблюдать. В древние времена некий даймёпригласил несколько человек, сведущих в разнообразных церемониях, чтобы они объяснили ему многочисленные ритуалы, соблюдаемые официальным свидетелем, который осматривает голову и удостоверяет правильность проведения обряда и т. д., а также обучили его всем церемониям, соблюдаемым при совершении самоубийства. Затем он показал все эти ритуалы своему сыну и всем своим вассалам. Другой человек сказал, что, поскольку церемонии, которые должны осуществляться приговоренным, свидетелями и кайсяку, очень важны, люди должны ознакомиться со столь ужасными вещами для того, чтобы тогда, когда наступит время принимать в них участие, их нельзя было бы застать врасплох.

Свидетели наблюдают за совершением самоубийства и удостоверяют смерть. В качестве кайсякуприглашаются люди, выдающиеся в военном искусстве. В древние времена подобные церемонии обычно держали в памяти, но сегодня модно быть в неведении о таких вещах, и, если в редких случаях преступник передается под надзор даймё, чтобы он мог совершить харакири, во время приведения приговора в исполнение часто обнаруживается, что среди вассалов князя нет ни одного человека достаточно компетентного, чтобы быть кайсяку.В этом случае, чтобы отрубить преступнику голову, спешно привлекают человека из другой провинции, и с того дня он берет себе новое имя и становится вассалом князя, либо это дело доверяют представителю среднего или низшего сословия, преодолевая, таким образом, затруднение. Непростительным нарушением приличий считается, если кайсяку, который является офицером высокого ранга – моногасира(капитан), совершит какую-либо ошибку (например, не сумеет отрубить голову одним ударом меча) в присутствии правительственных свидетелей. Поэтому к делу нужно привлечь умелого человека, и, чтобы скрыть отсутствие мужественности у своих людей, князь лично должен провести церемонию наисовершеннейшим образом. Каждый самурай должен уметь отрубить человеку голову, следовательно, призвать чужака, чтобы тот был кайсяку, – значит навлечь на себя обвинение в незнании положений воинского искусства, а это горькое унижение. Однако молодые люди, доверяя своему юношескому пылу, склонны к небрежности и обречены на ошибку. Есть люди, которые не лишены мастерства в привычной обстановке, но теряют присутствие духа на людях и не могут быть оценены по достоинству. Следовательно, поскольку церемония харакиривстречается не так уж и часто, тем более важно, чтобы люди, которых призывают быть либо главным действующим лицом, либо кайсяку, либо свидетелями при харакири, постоянно совершенствовали свое мастерство владения мечом и знали все ритуалы, чтобы, когда придет время, не потерять присутствие духа.

Судя по одному авторитетному источнику, высшая мера наказания может подразделяться на два вида – обезглавливание и удушение. Церемония харакирибыла добавлена на случай, если к смерти приговаривают человека, принадлежащего к воинскому сословию. Впервые этот обычай был введен в дни династии Асикага. [121]121
  Асикага – третья династия сёгунов, правившая с 1336 по 1568 г. Практика самоубийства путем взрезания живота очень древняя. Именно в это время сформировались церемонии, сопровождающие харакири.


[Закрыть]В то время страна пребывала в состоянии крайней неразберихи, и находились люди, которые хотя и воевали, но не были виновны в государственной измене или в неверности своим феодальным господам, а, например, случайно во время военных действий попадали в плен. Считать таких, как они, людей преступниками и отрубать им головы было невыносимо жестоко, соответственно прибегали к церемониальному обычаю совершения самоубийства путем взрезания себе живота, чтобы успокоить дух усопшего. Когда возникала необходимость приговорить к смерти человека, который виновен в недостойном самурая поступке, во время приведения приговора в исполнение свидетелей отправляли в дом, а преступник, помывшись и надев чистую одежду, в соответствии с указаниями своих господ кончал жизнь самоубийством, но не лишался звания самурая. Это закон, которому, как считалось, люди должны быть поистине благодарны.

О подготовке места для совершения харакириВ древние времена церемония харакириобычно происходила в храме. В третьем году периода Канъэй (1626 г.) некому человеку, уличенному в измене, было приказано вспороть себе живот на 14-й день 1-й луны в храме Китидзёдзи в районе Комагомэ, в Эдо. Восемнадцать лет спустя вассал одного даймёзавязал ссору с матросом, служившим на корабле, курсирующем по Осакскому побережью, и убил этого матроса. Расследование данного случая было проведено губернатором Осаки, вассалу было приказано совершить харакирина 20-й день 6-й луны в храме Сокусандзи в Осаке.

В период Сёхо (середина XVII в.) некий человек, виновный в неблаговидном проступке, совершил харакирив храме Симпукудзи на улице Кодзимати в Эдо. На 4-й день 5-й луны 2-го года периода Мэйреки (1656 г.) некий человек, отомстив за смерть мужа своей двоюродной сестры в местечке Симидзуданэ на улице Кодзи, вспорол себе живот в храме Хонсэйдзи. На 26-й день 6-й луны 8-го года периода Эмпо (1680 г.), на кладбищенских торжествах в честь годовщины смерти Гэнъюина Самы, бывшего сёгуна, Найто Идзуми-но Ками, затаив ненависть к Нагаи Синано-но Ками, убил его одним ударом короткого меча в главном зале храма Дзодзёдзи (место захоронения сёгуновв Эдо). Идзуми-но Ками был арестован присутствующими офицерами и на следующий день совершил харакирив Киридоси, в храме Сэйрюйдзи.

В современные времена эта церемония совершается ночью либо в покоях, либо в саду даймё, под ответственность которого передан приговоренный. Будет ли она проходить в покоях или в саду, зависит от ранга приговоренного к харакири. Даймёи хатамото, [122]122
  Хатамото обычно переводится как «знаменосец», этот титул традиционно присваивали личным телохранителям военачальника, которые всегда сопровождали своего командира и защищали его на поле боя.


[Закрыть]само собой разумеется, и придворные сёгунавысокого ранга вспарывали себе живот в покоях, придворным же низшего ранга это предписано делать в саду. В случае феодальных вассалов, в соответствии с рангом их семей, тем, кто чином выше моногасира(капитана), несущих жезл, [123]123
  Жезл с кисточкой из бумажных полосок использовали в военное время для указания направления.


[Закрыть]следовало совершать харакирив покоях, всем остальным – в саду. Если, когда наступал момент, люди, участвующие в церемонии, хоть немного сомневались в отношении точных правил, которым надлежит следовать, им нужно было расспросить об этом тех, кто знал, и уладить эту проблему. В начале XVIII века, в период Гэнроку, Асано Такуми-но Ками [124]124
  См. повесть о сорока семи ронинах.


[Закрыть]вспорол себе живот в усадьбе даймёпо имени Та-мура. Поскольку все происходило в спешке и неожиданно, сад был застелен татами, а поверх этих толстых циновок положили покрытие, и все произошло там, но нашлись люди, которые говорили, что неправильно обходиться с даймётак, словно он был обыкновенным самураем. Но говорят, что в давние времена существовал обычай, согласно которому церемония имела место на кожаном покрытии, развернутом в саду. Надлежащее место в саду для харакиринаходится внутри ограды из штакетника, связанного вместе, поэтому те, кто были знакомы лишь с одной формой церемонии, не вправе осуждать Тамуру в том, что он поступил неподобающе.

Если, однако, целью было сохранить дом от осквернения кровью, то обвинения в злом умысле вполне можно было выдвигать, ведь надлежащей подготовке места придается большое значение.

В старину существовал обычай, что для влиятельных персон огороженное штакетником место должно быть площадью в тридцать шесть футов. Один вход делался с юга, а другой – с севера; южный вход назывался сюгиёмон («дверь упражнения в добродетели»);тот, что находился на севере, назывался унбанмон («дверь теплой чаши»). Два татамис белой обшивкой клали в форме молота, один под прямым углом к другому, поверх того татами, который располагался вдоль, клали шесть футов белого шелка шириной четыре фута. По всем четырем углам воздвигались шесты для занавесей. Перед двумя татамивоздвигались ворота высотой около восьми футов и шириной около шести из тонкого бамбука, обернутого в белый [125]125
  Белый цвет в Китае и Японии считается цветом траура.


[Закрыть]шелк. По четырем углам вешали белые занавеси, шириной четыре фута, а также четыре стяга, длиной шесть футов, с надписями четырех цитат из священных книг. Говорят, что эти стяги сразу же после церемонии уносили к могиле. В темное время суток по обе стороны двух татамиставили два фонаря. Свечи на блюдцах устанавливали на бамбуковые подставки высотой четыре фута, завернутые в белый шелк. Человек, которому предстояло взрезать себе живот, войдя в огороженное штакетником пространство через северный вход, занимал свое место на белом шелке, постланном поверх татами, лицом на север. Однако некоторые говорили, что ему следует садиться лицом на запад. В этом случае место для харакиридолжно быть подготовлено соответствующим образом. Секунданты– кайсякувходили в огороженное пространство через южный вход одновременно с главным действующим лицом, входящим через северный, и занимали свои места на татами, положенном поперек.

В наше время, когда харакирисовершается в усадьбе ясики, для этой цели готовится временное место либо в саду, либо в каком-либо свободном помещении. Но если преступнику следует умереть в день, когда его передают под надзор даймё, или на следующий день, церемония, происходящая слишком быстро, проводится в гостиной. И все-таки, если есть хоть какое-то время от момента передачи заключенного под надзор даймёдо приведения приговора в исполнение, лучше, чтобы церемония происходила в подходящей комнате в доме, нежели в месте, специально подготовленном для этой цели. Если прослышат, что из страха осквернения дома кто-то специально приготовил место для харакири, ему это будет поставлено в вину. Определенно не может быть никакого осквернения дому воина, которому приказали сослужить последнюю службу самураю, принимающему смерть от харакири.

Убить врага, к которому он питает ненависть, а затем убить себя – вот путь благородного самурая. Считать место, где он вспорол себе живот, оскверненным – просто вздор. В начале XVIII столетия семнадцать подданных Асано Такуми-но Ками совершили харакирив саду дворца Сироканэ в Эдо. Когда все было кончено, слуги в усадьбе позвали монахов секты сюгэндзя [126]126
  Точнее, сюгэндо. Последователей буддийской секты сюгэндо, или секты «духовного совершенствования», называли сюгэндзя, т. е. «вставшие на путь испытаний и усовершенствования» или «занимающиеся практикой для обретения магических способностей».


[Закрыть]для «очищения» места, но когда хозяин усадьбы услышал это, то приказал оставить все как было, ведь нет нужды очищать место, где верные самураи наложили на себя руки. Но говорят, что в других местах, куда были препровождены остальные вассалы Такуми-но Ками, места казни подвергались очищению. Однако современники восхваляли Кумамото Ко (князя провинции Хиго), которому принадлежала усадьба Сироканэ. Считать смерть в бою или от харакириосквернением – результат дурного воспитания. Имейте это в виду! В современные времена место для харакиридолжно быть во всех случаях площадью в восемнадцать футов. В центре отводится место для сидения, и приговоренному велят садиться лицом к свидетелям. Иногда его усаживают сбоку от свидетелей, в зависимости от характера местности. В некоторых случаях кайсякуповорачиваются к свидетелям спиной. Однако вопрос о том, не является ли это нарушением этикета, до сих пор остается открытым. По этому поводу следует посоветоваться со свидетелями. Если свидетели не имеют возражений, приговоренного нужно усадить прямо напротив них. Место, где сидят свидетели, не должно быть удалено от приговоренного более чем на двенадцать—восемнадцать футов. Место, с которого зачитывается приговор, также должно быть поблизости. Автора снабдили планом харакири, как оно происходит в настоящее время. Хотя церемония также может происходить и по-другому, все-таки удобнее следовать указанному способу.

Если приведение приговора происходит в помещении, на пол кладется покрытие из пяти хлопковых полотнищ белого цвета или одеяло – футон, а также следует приготовить два татами, но, поскольку в комнате и так уже постелены татами, необходимости в специальных циновках нет. Два красных ковра, сшитые вместе, один поверх другого, следует постелить на циновки, так как, если будет использована лишь белая ткань, то кровь, намочив ее, просочится на татами, следовательно, понадобятся красные ковры. На 23-й день 8-й луны 4-го года периода Энкё (1740 г.) при церемонии харакиринекой персоны была расстелена белая ткань площадью восемь квадратных футов, а поверх нее – футонсветло-зеленого хлопка площадью шесть квадратных футов, сверху него – белая пеньковая ткань площадью шесть квадратных футов, а поверх нее – два ковровых покрытия. Говорят, что на 3-й день 9-й луны 9-го года эры Тэмпо (1838 г.) при церемонии харакиринекой персоны было расстелено большое двойное полотно белого хлопка, а поверх него – два ковровых покрытия. Но из этих двух случаев первый нужно отметить за столь тщательные приготовления. Если приведение приговора происходит ночью, по четырем концам ставят по подсвечнику из белого дерева, чтобы не мешать кайсякувыполнить свою миссию. На месте, где должны сидеть свидетели, следуя этикету, ставят обычные подсвечники, но чрезмерное освещение считается непри личным. Устанавливаются две ширмы, закрытые белой бумагой, за которыми находятся малый самурайский меч вакидзасиили кинжал кусунгобудля харакирина подносе, бадья, куда положат голову, после того как ее отрубят, курильница с благовониями, ведро с водой и таз. Вышеописанные правила относятся и к церемонии, когда харакирисовершается в саду. В последнем случае место завешивается белыми занавесями, которые вовсе не должны быть новыми для этого случая. Расстилают два татами, белую ткань и ковер. Если казнь происходит ночью, белые бумажные фонарики вешают на бамбуковые шесты и расставляют их с четырех сторон. Приговор читают внутри помещения, затем люди, участвующие в церемонии, следуют к месту казни, но в зависимости от обстоятельств приговор может читаться также и на месте казни. В деле Асано Такуми-но Ками приговор зачитывался в доме, после чего он совершил харакирив саду. На 3-й день 4-й луны 4-го года периода Тэммэй (1784 г.) некий хатамотопо имени Сано, получив свой приговор в здании Верховного суда, взрезал себе живот в саду перед тюрьмой. Когда церемония происходит в саду, покрытие из татамидолжно быть расстелено по всему пути от ясики, чтобы не нужно было надевать сандалии гэта. Обусловлен такой порядок тем, что некоторые люди в подобной ситуации страдают от приливов крови к голове от волнения, поэтому у них с ноги может соскользнуть гэта, и они не заметят этой потери, что не украшает их внешнего вида. Расстилать покрытие следует с осторожностью, чтобы между двумя татамине оставалось места, иначе в нем может застрять нога. Белые ширмы и все остальное готовится как было указано выше. Если продолжительность церемонии нужно сократить, это делают, насколько позволяют обстоятельства. В зависимости от преступления, в котором виновен человек, уже известно, придется ли ему совершать харакири, и в соответствии с этим следует делать приготовления. Асано Такуми-но Ками был доставлен в резиденцию Тамуры Сама в час Обезьяны (между тремя и пятью часами пополудни), снял свое церемониальное платье, отведал чашку супа и пять перемен блюд, испил две чашки теплой воды и в час Петуха (между пятью и семью часами вечера) взрезал себе живот. Случаи такого рода требуют большого внимания, так как следует проявлять большую осторожность, чтобы приготовления проводились без ведома главного действующего лица. Если для того, чтобы избежать осквернения дома, было выстроено временное помещение, это следует держать в секрете. Однажды случилось так, что преступник был передан под надзор в ясикинекого титулованного лица, и, когда его слуги уже были готовы воздвигнуть временное строение для этой церемонии, они послали письмо, чтобы посоветоваться с представителями заинтересованных сторон. Их письмо было следующего содержания:

«Дом, в котором мы живем, очень невелик и неудобен во всех отношениях. Мы приказали охране обращаться с нашим пленником со всем уважением; но наши подданные, которые поставлены на стражу, терпят неудобства из-за недостатка места; кроме того, в случае возникновения пожара либо любой другой чрезвычайной ситуации, помещение настолько мало, что оттуда будет трудно выбраться. Следовательно, мы подумываем о добавлении комнаты к изначальному зданию так, чтобы охрана могла в любое время свободно входить и выходить, и в том случае, если при возникновении пожара или чего-то иного нам придется покидать дом, мы могли бы сделать это без каких-либо затруднений. Мы просим Вашего совета по этому вопросу».

Когда самурай должен совершить харакирипо приказу своего феодального господина, церемония должна проводиться в одном из менее значительных усадеб этого клана. Давным-давно некий князь из клана Иноуэ, имея справедливый повод для обиды на своего управляющего по имени Исикава Тодзаэмон, и, желая наказать его, приказал ему убить себя в своей главной резиденции на Кандабаси в Эдо. Когда об этом сообщили сёгуну, было приказано перенести церемонию казни в менее значительную усадьбу в Асакусе, дабы не проявить неуважения к чести города.

Хотя харакирии нельзя назвать казнью в полном смысле этого слова, все же оно отличается от обычной казни лишь тем, что честь самурая остается незатронутой, это всего лишь вопрос ранга, обряда или церемонии. Если главная усадьба ясики [127]127
  Главные ясики (усадьбы-дворцы) титулованных особ находятся по большей части сразу же вокруг замка сёгуна, в месте, известном как казенный квартал. Из-за их близости к дворцу сёгуна проведение в них казней запрещено.


[Закрыть]находится далеко от замка сёгуна, тогда харакириможет иметь место там, но только если не возникает никаких возражений, чтобы оно произошло в менее значимом месте. В наши дни, когда даймёприговаривает кого-либо к харакири, церемония обычно имеет место в одной из его менее значительных усадеб. Обычно выбирается открытое место рядом с площадкой для выездки лошадей, и приготовления зачастую сокращаются в соответствии с обстоятельствами.

Когда вассалу неожиданно приказывают совершить харакириво время путешествия, для этого снимают храм или святилище. В таких случаях можно использовать грубые татами, отделанные тонкой рогожей, или обычные циновки. Если ранг преступника позволяет ему носить оружие, расстилают кожаное покрытие при возможности без труда его достать.

При отрубании головы, в соответствии с древним обычаем, спереди на горле оставляли полоску кожи, чтобы пучок волос магэоставался откинутым назад. В древние времена, когда церемония проходила в саду, расстилали кожаное покрытие. Раньше для совершения приговоренным харакиридовольно часто снимали храм. Сомнительно, можно ли это сделать в настоящее время. Об этом следует заранее осведомиться у какого-нибудь компетентного лица, чтобы выяснить, какой вид церемонии следует принять.

В эру Камбун (1661–1673 гг.) некий князь Сакаи, путешествуя по территории Бисю, снял храм или святилище для одного из своих подданных, чтобы он совершил там харакири, и вот таким образом дело было завершено.

О церемониях, соблюдаемых при харакири человека, переданного под надзор даймё

Когда человеку правительство приказывает вспороть себе живот, общественные надзиратели (цензоры), которые назначаются выступать в качестве свидетелей кайсяку, пишут даймё(князю), под надзор которого передается преступник, чтобы сообщить ему, что прибудут в его усадьбу по общественному делу. Это послание подписывает непосредственно главный надзиратель, а посылает помощник надзирателя, на него получают соответствующий ответ. Перед церемонией свидетели посылают помощника надзирателя осмотреть место, взглянуть на план дома и взять список людей, которые должны присутствовать при харакири. Он также имеет беседу с кайсяку, или секундантами, и проверяет их знание и умение проведения церемонии. Когда все приготовления закончены, он отправляется за надзирателями, и они все вместе следуют на место казни, облаченные в пеньковые церемониальные одежды. Слуг в усадьбе собирают, чтобы они почтительно поклонились надзирателям во дворе перед усадьбой, а господин, которому вверили преступника, выходит на парадное крыльцо, чтобы встретить их и сопроводить в переднюю гостиную. Затем главный надзиратель объявляет хозяину усадьбы, что он пришел, чтобы зачитать приговор тому, кто приговаривается к совершению харакири, и что прибыл надзиратель, исполняющий роль кайсяку, чтобы засвидетельствовать приведение приговора в исполнение. Владелец усадьбы спрашивает, ожидают ли от него личного присутствия при казни, а также осведомляется, будет ли выполнена просьба родственников или членов семьи преступника о возвращении им останков после казни, после чего он объявляет, что отдаст приказ, чтобы все подготовили, и покидает комнату. Перед надзирателями ставят чай, курительные принадлежности и засахаренные фрукты, но они отклоняют угощение до тех пор, пока не исполнят свой долг. Младшие чиновники следуют тому же правилу. Если надзиратели выражают желание увидеть место казни, слуги показывают им дорогу, а владелец усадьбы сопровождает их. Однако при этом его может заменить один из его каро, или советников. Затем они возвращаются и занимают свои места в гостиной. После того как все приготовления сделаны, хозяин усадьбы ведет надзирателей к месту, где будет зачитываться приговор, и по этикету им следует носить и большой и малый мечи. [128]128
  Японец при входе в дом снимает свой длинный (большой) меч, оставляя лишь короткий (малый).


[Закрыть]Хозяин усадьбы занимает свое место с одной стороны на возвышении, младшие надзиратели сидят по обе стороны ниже его. Советники и остальные чиновники даймётакже занимают свои места. Один из присутствующих советников, обращаясь к надзирателям, не двигаясь со своего места, спрашивает, когда следует привести заключенного.

Перед этим слуги в усадьбе отправляются в помещение, где содержится заключенный, чтобы сообщить ему о том, что, как только прибудут надзиратели, ему следует переодеться, и охранники приносят ему смену одежды на большом подносе. Как только он заканчивает свой туалет, свидетели выходят вперед и занимают свои места в установленном порядке, после чего вводят заключенного. Впереди него идет один человек – вассал четвертого ранга в чине моногасира(капитан), который носит только короткий (малый) меч, но не длинный. Шесть человек исполняют функцию охраны, они должны быть пятого или шестого ранга. Они идут по обе стороны от приговоренного. За ними следует один человек, который должен быть в чине ёнина(советник ранга кайсяку). Когда они доходят до места, возглавляющий процессию сворачивает в сторону и садится там, а шесть охранников садятся по обе стороны от заключенного. Офицер, который следовал за ним, садится позади него, а главный надзиратель зачитывает приговор.

Когда приговор зачитан, приговоренный покидает помещение и снова переодевается, а главный надзиратель немедленно покидает усадьбу. Но хозяин усадьбы не провожает его до дверей. Надзиратель, выступающий в роли кайсяку,возвращается в гостиную, пока приговоренный переодевается. Как только приговоренный занял свое место, советники даймёсообщают надзирателю– кайсяку, что все готово. Он проходит к месту казни при большом и малом мечах. Хозяин усадьбы, который также носит большой и малый мечи, занимает свое место с одной стороны. Младшие надзиратели и советники сидят напротив главного надзирателя, они носят только малый меч. Помощник кайсякуприносит на подносе кинжал кусунгобуили малый меч вакидзасии, положив его перед приговоренным, отходит в сторону. Когда приговоренный наклоняет голову, его главный секундант отрубает ему голову, которую сразу же показывают надзирателю. Тот опознает ее и сообщает хозяину усадьбы, что удовлетворен, и благодарит его за беспокойство. Тело, как оно лежит, закрывают белой ширмой, которую устанавливают вокруг него, а затем возжигают благовония. Свидетель покидает место казни.

Даймёсопровождает его до крыльца, а подданные кланяются ему во дворе, как и прежде. Слуги, которым следует присутствовать на месте казни, это: один или два советника ( каро), два или три советника кайсяку (ёнинов), два или три моногасира, один главный капитан моногасирав усадьбе ( русуи), шесть охранников, один главный секундант, два помощника кайсяку, один человек, несущий благовония, которому не нужно иметь чина, – любой самурай подойдет. Они помогают устанавливать белую ширму.

Обязанности захоронения тел и приведения усадьбы в порядок возлагаются на четырех человек, их выбирают из самураев среднего или низшего ранга. Во время исполнения своих обязанностей они подворачивают свои нагаба-камаи не носят ни большого, ни малого меча. Их имена предварительно посылаются надзирателю, который выполняет обязанности свидетеля, и младшим надзирателям, если они того пожелают. Перед прибытием главного надзирателя подготавливаются необходимые принадлежности для гашения огня, привлекают пожарных, [129]129
  В Японии, где пожары – явление обычное и повсеместное, пожарные бадьи и другие пожарные принадлежности являются неотъемлемой частью парадного убранства дома высокопоставленной персоны.


[Закрыть]а офицеры постоянно совершают обход, чтобы вовремя заметить и предотвратить пожар. Начиная с того момента, когда главный надзиратель входит в дом и до того времени, когда он из него выходит, никому постороннему не дозволяется входить в усадьбу. Слуги, стоящие на страже у парадного крыльца, должны быть одеты в пеньковые церемониальные платья. Все действия в усадьбе должны проводиться в соответствии с этикетом, и всему уделяется пристальнейшее внимание.

Когда кого-то приговаривают к совершению харакири, неплохо было бы отправить людей в усадьбу правителя провинции Хиго и узнать, что стало известно о казни рониновАсано Такуми-но Ками. Мое намерение – приложить план этого события. Сад перед гостиной завешивают тканью, кладут три татами, а на них расстилают белое полотно. Приговоренные находились в гостиной, и их вызывали по одному. Приговоренных сопровождают два человека – по одному с каждой стороны. Кайсякуследуют за ними. И все они вместе направляются к месту казни. Когда казнь заканчивается, тело прячут от взгляда главного свидетеля за белой ширмой, обернутой в белую ткань, кладут на циновку, и два пехотинца относят за дом, затем кладут в гроб. Забрызганную кровью землю посыпают песком и чисто подметают, кладут свежие татами, и место приготавливают заново, после чего вызывают следующего приговоренного.

Что следует иметь в виду свидетелям

Когда феодальный господин приказывает своему вассалу совершить харакири, приговор должен читать надзиратель из того же клана, который исполняет обязанности свидетеля. Он должен занять место напротив преступника на расстоянии двенадцать футов от него. Судя по некоторым книгам, расстояние должно быть восемнадцать футов, а ему следует сесть наискось, не лицом к преступнику. Он должен положить свой меч рядом с собой сбоку, но, если пожелает, может оставить его за поясом. Приговор он должен читать отчетливо.

Если приговор оказывается длинным, то начать читать его очень громким голосом и закончить чтение шепотом есть проявление малодушия, но читать его от начала и до конца тихим голосом еще хуже. Приговор следует зачитывать четко от начала и до конца. Долг главного свидетеля – служить примером стойкости духа для других принимающих участие в казни. Кайсяку, выполнив свою миссию, относит голову главному свидетелю, который после осмотра должен объявить, что опознал ее. Затем он должен взять свой меч и покинуть свое место. Однако достаточно того, чтобы голову отрубали, но не подносили главному свидетелю, в этом случае кайсякуполучает такие инструкции заранее. Вставая, главный свидетель должен пойти с левой ноги и повернуться налево. Если церемония происходит вне дома, главный свидетель с большим и малым мечами должен сидеть на специальном возвышении в форме ящика, он должен быть одет в пеньковое церемониальное платье. Он может слегка подогнуть свои нагабакама. В зависимости от ранга он может облачаться в полное церемониальное платье, то есть церемониальное платье с надетой поверх пеньковой безрукавкой с широкими наплечниками – катагину. Обязанностью главного свидетеля является проинструктировать кайсякуи остальных относительно обязанностей, которые им придется исполнять, а также принимать меры в случае возникновения какой-нибудь заминки.

Если в тот момент, когда люди, которые будут участвовать в церемонии, оттачивают свои воинские знания и готовятся к событию, входит кто-то еще, им следует немедленно сменить тему разговора. Людям ранга самурая должны быть известны все детали харакири, поэтому им неподобает быть застигнутым при обсуждении того, что делать в случае, если что-то пойдет не так, создавая впечатление недостаточной осведомленности. Если, однако, к ним придет близкий друг приговоренного, его можно осведомить обо всей процедуре.

Когда приговор зачитан, есть вероятность, что приговоренный захочет сказать несколько слов главному свидетелю. В зависимости от того, что именно он хочет сказать, ему будет позволено или не позволено это сделать. Если он говорит смущенно или путано, то на его слова не обращают внимания: кайсякудолжен его увести, когда сам сочтет уместным либо по знаку главного свидетеля.

Если приговоренный является человеком, переданным под надзор даймёправительством, то князь после зачитывания приговора должен послать своих вассалов к преступнику, чтобы те передали ему, что правительственного указа избежать невозможно, но если у него есть какое-нибудь последнее желание, то он может передать его им. Если преступник – человек высокого ранга, хозяин усадьбы должен пойти и лично выслушать его последние желание.

Приговоренный должен отвечать следующим образом: «Господин, я благодарю вас за заботу и почтение, но мне нечего сказать. Я в большом долгу перед вами за огромную доброту, которую вы оказываете мне с тех пор, как я был передан вам под надзор. Прошу вас передать мое почтение вашему господину и господам из вашего клана, которые так хорошо со мной обращались». Или же он может сказать: «Господа, мне нечего сказать, однако, так как вы были столь добры, что подумали обо мне, я буду вам обязан, если вы передадите то-то и то-то тому-то и тому-то». Вот какова надлежащая и подходящая речь для такого случая.

Если приговоренный поручает им что-то передать кому-либо, вассалам следует выслушать поручение и сделать все, чтобы он об этом не волновался. Если он попросит письменные принадлежности, чтобы написать письмо, но, так как это запрещено законом, они должны сообщить ему об этом и отклонить его просьбу. И все же, сознавая, что отказывать в просьбе умирающего человека тягостно, они должны как можно лучше обслуживать его. Должны оказывать любезность и проявлять доброжелательность, как это было сделано в период Гэнроку в деле рониновАсано Такуми-но Ками. Правитель Хиго после зачтения приговора велел принести в их комнату бумагу и принадлежности для письма. Если приговоренный пребывает в состоянии умственного расстройства от возбуждения, какой толк снабжать его письменными принадлежностями? Все зависит от обстоятельств, но если человек убил другого, приняв решение смириться с неизбежным, то казнь этого человека следует обставлять со всеми почестями. Если человек убивает другого непреднамеренно, в припадке неуправляемой страсти, а затем удивляется, как такое могло случиться, и не может смириться с собственным поступком, не стоит стараться, чтобы скрупулезно соблюдать все детали. Если приговоренный человек предусмотрительный, после того как его передадут под надзор, он воспользуется первой же возможностью выразить свои желания. Простирать свою доброту до такой степени, чтобы обеспечивать его письменными принадлежностями, вовсе не обязательно. Если по этому поводу возникнут какие-либо сомнения, следует посоветоваться с главным свидетелем.