Текст книги "Путь Сашки. Книга четвертая (СИ)"

Автор книги: Альберт Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Ты видел?

– Трактирщица видела.

– Хм. Действительно, не сходится. Баронету Равсану до такого не додуматься. Чтобы вас прищучить ему и стражников хватит.

– Вот и я говорю, ошиблись вы, милорд.

– Может, и ошибся. Мальчишку видел издалека. Но похож уж больно сильно. Вот что, они сейчас вернутся на постоялый двор, проверь – ка их, не мне тебя учить, как.

– Вы хотели через час с кем – то их навестить.

– Это я сказал, чтобы их не спугнуть. Так что никуда они не денутся. Только идите не вдвоем, мало ли…

Когда Кабан вышел из дома Зорга, на улице его дожидался спутник. Кабан пересказал тому историю с мальчишкой.

– Слышь, Кабан. А тот третий просто вылитый наш виконт. Только тот, говорят, белявый, а этот чернявый. А так – одно лицо.

– Это точно?

– Почти. Я же видел виконта издалека и в его рогатом шлеме.

– Не нравится мне все это. Пошли собирать народ…

Через час Сашку и его двух спутников позвали вниз в подсобку. Когда они вошли, то увидели наставленные на них арбалеты.

– Ты это чего, Кабан?

– Вначале топорик и ножи на пол. Вот так. Вот хочу узнать, что делал твой мальчишка в графском замке.

– Когда это?

– На прошлой седмице.

– Ха! Мы в Ларске всего три дня!

– А вот сейчас мы и проверим. Эй, щенок, говори правду: ты раб или притворяешься?

– Раб, господин.

– Тогда покажи спину!

Серри стянул драную курчонку и старую рубашку явно с чужого плеча, повернувшись спиной к Кабану. На спине явственно виднелось клеймо раба.

– А клеймо уже старое. Давно, малец, в рабстве?

– Давно, господин. Шесть или семь лет, господин.

– Видать, в самом деле, Борен обознался… А вот ты, молодец, уж больно ты поход на нашего виконта?

– Я? Это ж сколько надо выпить…

– Чем докажешь? А то ведь стрельнем и деньги заберем.

– Стрельнуть можете, а вот с деньгами облом будет. Нас за молокососов не держи. Деньги в надежном месте и не здесь. Доказать про меня надо? Это можно. Пошли в чуланчик, там и докажу.

– Зачем в чулан?

– Это будет твоя тайна. А здесь… слишком много длинных языков.

– Чтобы ты меня там оглушил или зарезал?

– Из чулана второго пути нет? Куда я денусь? Из арбалетов дырок наделаете. А сказать есть что.

– Ладно, но учти, эти двое здесь остаются.

Когда они вошли в темный чулан, Кабан прихватил плошку со слабо горящим огоньком. На это Сашка и рассчитывал. Он слегка повернулся к Кабану и приподнял свою рубашку таким образом, что видимой частью его спины была та, на которой было выжжено рабское клеймо. Рубцы же оказались закрыты его руками и сдвинутой набок рубашкой. К тому слабый свет плошки не позволял хорошо разглядеть ничего, кроме клейма.

– Видел?

– Так ты тоже раб?

– В нашей удаче, почитай, почти все были такими.

– А почему при всех не показал?

– Чтобы кто – то из твоих меня за серебрянку страже сдал?

– Так ты беглый?

– Не в этом дело. Стрижка у меня свободная.

– А, ну да. А не думаешь, что я тебя сам сдам?

– За серебрянку? Золотой лучше серебрянки. Получаешь золотой, а мы уходим из вашего слишком подозрительного города.

– Давай золотой.

– Деньги в тайнике, а достать я не смогу.

– Что?

– Не пролезть мне. Только мальчишка сможет. Пусть щербатый останется пока здесь, а мы принесем золотой через четверть часа. Ну как?

– Ладно, но не дольше.

– Топор и нож давай обратно.

– После того, как принесешь золотой.

– Без топора золотой не достать.

– Ладно. – Они вышли из чулана. – Отдайте ему топор.

– И нож.

– И нож. Но у тебя только четверть часа… Никакой он не виконт. Из наших он.

Когда Сашка с Серри покинули постоялый двор, он достал из потайного кармана золотой и рассказал Серри, как действовать дальше.

Через десять минут подросток вернулся в подвал, протягивая золотой Кабану.

– А Топор где?

– Он пошел свой топор поточить. Говорит, что скоро, наверное, у него будет много работы. Если нас со Щербатым не отпустят.

Кабан понял, что имел в виду мальчишка. А стоявший рядом Ловкач добавил:

– Топор у нас убивать не любит. Зато обрубками делает умело. Две кисти, две ступни, прижечь огнем, чтобы кровь остановить… Ну, так мы пойдем? Что – то ваш город нам не по нраву. В Лоэрне, говорят, лучше.

Кабан стоял, обдумывая ситуацию. То, что они не графские лазутчики, это было доказано. Самые настоящие воры и налетчики. А вот что делать дальше? Он рассчитывал, что Топор вернется, вот тогда он прикажет положить арбалетными болтами его и щербатого, а мальчишку оставить в живых. Мальчишка покажет, где у них тайник с остальным золотом. Но Топор оказался хитрее. И ведь, в самом деле, такой может отомстить. Подстережет его, Кабана, да и поотрубает конечности.

– Ладно, пусть идут. И чтобы сегодня вас в городе не было!

Когда Сашка вернулся в замок, он первым делом приказал послать отряд стражников захватить Зорга, а сам пошел к Дару и все ему рассказал.

– Ты авантюрист. Я это всегда знал. Вас же всех могли зарезать. Я тоже хорош, не мог догадаться, что тебя могут узнать.

– Все обошлось, и Зорга сейчас приведут.

Дар только покачал головой. И был прав. Через час вернулся баронет Равсан и сообщил, что господин Борен, он же Зорг, за час до прибытия стражников, собрав вещи, отбыл в неизвестном направлении.

Глава 12

1004 год эры Лоэрна.

Хитрец приехал в Гендованское герцогство в разгар зимних холодов. В сам город он, конечно, не въезжал. Зачем ему это надо? Хоть и прошло больше трех лет, как он исчез из Гендована, но вряд ли его забыли. Людская память не всегда короткая. А он ведь возглавлял воровскую гильдию в Гендоване. И всегда был осторожным. Потому и выжил, дожив до таких лет. Не старых, конечно, ведь мужчина он еще был хоть куда. Хоть женись.

А жениться было в самую пору. Взять в жены смазливую молоденькую дворяночку, да и детишек, наследников, значит, завести.

Дворяночку? Кто бы мог в это раньше поверить? Он, Хитрец, скажи ему такое раньше, только бы рассмеялся глупой и пьяной шутке. А вот сейчас – пожалуйста. Он еще и выбирать дворяночку будет. Почему? Да потому, что он рыцарь. Самый настоящий рыцарь. Рыцарь Жереф. Так называется его замок в Каркельском графстве. Титул он купил прошлым летом в Каркеле, уплатив за него местному графу сто золотых. Деньги громадные, но только не для него. Сейчас состояние Хитреца оценивалось в две тысячи золотых! И это притом, что сто монет он отдал за титул, еще больше уже ушло на строительство замка, которое скоро должно закончиться. Плюс деньги на покупку двух поместий, одного в Гендоване, другого в Лакаска. Имелся десяток рабов – как же без этого? И личный десяток солдат. Какой рыцарь может этим похвастать? Не у каждого барона было столько солдат. А у него есть. А если надо, то он может еще нанять. И сундук от этого у него не полегчает.

Сам процесс обогащения был продуман очень удачно. После продажи очередной партии листьев, Хитрец возвращался в Лакаска. Вместе с ним ехал десяток охраны и трое мальчишек, сейчас уже подростков. Кто посмеет остановить рыцаря? Никто! Купленное им в герцогстве Лакаска поместье располагалось на самом юге обжитых районов. Дальше уже шли дикие земли.

В поместье Хитрец останавливался на несколько седьмиц, дожидаясь времени сбора урожая. Скучно не было. Пара молодых рабынь скрашивала дни пребывания в поместье. Даже детишки – бастарды, появились. Но это так, побочные результаты. Когда придется завершать работы по сбору и реализации листьев, поместье он продаст, а с рабынями еще подумает, что сделать. Может быть, возьмет с собой, а может, продаст на местном рынке. А на новом месте, в своем замке, он всегда может купить новых. Этого добра в Атлантисе всегда навалом, были бы деньги. А деньги у него есть.

Когда подходила пора сбора урожая, он выезжал к месту сбора, оставлял в долине солдат, а сам с мальчишками поднимался наверх. Через пару седьмиц спускался вниз, везя нагруженную мешками телегу и, забрав солдат, возвращался в поместье. Здесь по – быстрому сушил листочки и ехал в сторону Гендована.

Пока он занимался сбором урожая, солдаты в долине обеспечивали ему охрану от появления нежелательных гостей. Черных старателей ловили и убивали или же просто отпугивали. А для изредка появлявшихся местных аристократов, объезжающих пустоши, он был своим. Как – никак, рыцарь Жереф, купивший поместье неподалеку. Поэтому вопросов у пришлых баронов, что здесь делают его солдаты, не возникало.

За три года два раза появлялись дикари, охотники за кожей, срезанной с волосами на голове. Но к их появлению солдаты, засевшие в небольшом укрепленном форте, были готовы, встречая незваных гостей стрельбой из луков и арбалетов.

Сами же солдаты, будучи наемниками, получали свою плату и навязчивых вопросов не задавали, не зная, и не догадывались, чем он занимается в горах. Знали только Эрник и пара мальчишек, которых он прикупил зимой на рабовладельческом рынке в Гендоване три года назад.

Эрника он давно выдрессировал, этот не проболтается, понимает, чем ему грозит болтовня. А у двоих купленных он той же весной отрезал языки. А без языков не очень – то поболтаешь. Пусть радуются, что еще живы. Пока еще живы. Как только он закончит с рискованным делом и решит осесть в своем замке в Каркеле, мальчишек зарежет. Всех троих. Потому что и немые могут показать место, где растут чудодейственные листочки.

Но это будет только этой осенью, когда он соберет в последний раз свой урожай. Осенний урожай – самый обильный. Соберет, продаст и на этом закончит. Семьсот – восемьсот золотых добавятся в его сундуке за три урожая этого года.

Эрнику тоже не помешало бы отрезать язык, но кто будет носить листья на продажу? Тем более что и Сапожник, через которого налажен сбыт в Гендоване, мальчишку хорошо знает. Сапожник… Хм – м… Как с ним поступить, когда этой осенью получит деньги за последнюю партию товара, Хитрец еще не определился. Послать пару солдат и убить труда не составит. Или еще лучше: утопить в речке, что поблизости, когда Сапожник приедет с деньгами. Утопить – и концы в воду. И тогда никто не узнает, что листья поставлял Хитрец. Зачем всем знать, что благородный каркельский рыцарь – из гендованских воров?

Но действительно ли убийство Сапожника отрубит последние к нему нити? Если Сапожник с кем – то еще поделился, да хотя бы со своими домочадцами? Тогда убийство пользы не принесет. Наоборот, как бы те не разболтали по всей округе. Можно, конечно, убить всех в доме Сапожника, но здесь были сомнения. Смогут ли его солдаты сделать все чисто? Непонятно.

Сапожник по уговору получал десятую долю выручки. Значит, у него должно накопиться не менее двухсот пятидесяти золотых. Не все купцы из первой гильдии имеют столько. Да какое там! Редкий купец может похвастаться. Богач! А живет по – прежнему бедно. Это Хитрец ему подсказал, иначе у соседей и знакомых возникли бы справедливые вопросы: а откуда денежки? И не слишком ли он часто ходит в местную баню в дни после появления в Гендоване очередной партии листьев?

Листья Сапожник переправлял в Брейден, графский город в Гендоване. Переправлял через случайных людей. То через купца какого, то с подвернувшейся оказией. Но никто из этих случайных курьеров его не знал. Это было основным условием, которое поставил Хитрец.

Трудно найти такую оказию? Нисколько. Ведь в год Хитрец привозил товар всего – то трижды. Три оказии в год, всего – то. В Брейдене товар получал Евнух, через него же он расходился в разные стороны, в основном возвращался снова в Гендован, но уже маленькими партиями.

Уже два года местные гендованские бандиты пытались проследить, кто поставляет товар Евнуху, хватали курьеров, пытали их, но те ничего не знали. А у самого Евнуха был отрезан язык. Такой ничего не скажет.

Собранные деньги Евнух переправлял в Гендован хозяину местной бани. Тот тоже был немым, немым от рождения. Его так и звали Немой Банщик. Баню посещали многие жители и кому, да и в какой день и час Немой Банщик передаст деньги, узнать так и не удалось. Хитро придумано. Не зря его звали Хитрецом.

Самому же Хитрецу оставалось только ждать в своем поместье под Гендованом приезда Сапожника с вырученными деньгами за очередную партию товара. А на случай, если кто – то случайно на него выйдет, у Хитреца всегда с собой был десяток собственных солдат.

В этот раз все начиналось как обычно. Приехал в поместье, на следующее утро послал Эрника в город, до которого пешком было несколько часов ходу. К вечеру Эрник должен был вернуться, а на следующий день ближе к полудню следовало ожидать и Сапожника с санями. Но тот появился в тот же день вместе с Эрником.

– Что так быстро? Невтерпеж, Сапожник? – спросил Хитрец, когда они остались одни в комнате.

– Тут вот какое дело, – Сапожник поскреб рукой заросшую клокастой бородой щеку. – Появился в городе с месяц назад один человек. С востока. По виду из благородных. Сам я его не видал, но наши весточку пустили по всем низам. Нужны ему листочки и очень много. Говорят, что готов платить по две серебрянки. Это ж на тысячу золотых твой сегодняшний привоз!

– И как ты на него выйдешь, если его не видал?

Сапожник задумался, почесывая бритую голову.

– Вот видишь, – насмешливо произнес Хитрец.

– Нашим придется отдать.

– И сколько? Пару медянок?

– Нет. Полсеребрянки.

– Значит, уже стало семьсот пятьдесят золотых?

– Да, – вздохнул Сапожник.

Хитрец хотел продолжить, сказав, что Сапожнику придется себя выдать, иначе как выйти на человека с востока. Местные бандиты, узнав, что листочки идут именно через Сапожника, быстро выведают у того, кто ему их дает. То есть узнают и про Хитреца. Только Сапожнику уже будет не до этого: мертвым не интересно, что творится на земле, их удел – подземный. Хотел это сказать Хитрец, уже и рот раскрыл, только пришла ему на ум одна мысль. Семьсот пятьдесят золотых. Ему. Одному. Именно столько он думал положить в свой заветный сундук поздней осенью после продажи трех урожаев за этот год. А тут та же сумма идет с одного дельца.

И у Сапожника порядочно золота скопилось. Только достанется золотишко местной воровской братии. Неплохо те заработают. Двести – триста золотых, выпытанных ими у Сапожника, да еще столько же в качестве платы за сводничество с большим покупателем. Полтыщи золотых!

А еще они могут попытаться ограбить и его, Хитреца. Потом пытать и выведать тайну происхождения товара. Хотя, попытка – ведь не пытка. Руки у них коротки. Десять неплохих солдат быстро отобьют все желания его ограбить.

С Сапожником давно пора кончать, он свое отработал. Если решиться, то Хитрец за привезенную партию листьев заработает в несколько раз больше, чем обычно. И еще два будущих сбора урожая, прежде чем завязать с этим, тоже принесут очень хорошие деньги. Правда, к тому времени Сапожника для реализации товара не будет в живых, так появится новый канал сбыта – напрямую через воров. Хотя канал очень ненадежный. Проболтаются стражникам и всё, конец. Но ведь не сразу разговоры пойдут. На два раза канала хватит.

– Ты вот что, Сапожник, особо не расстраивайся. Твоя доля десятая, значит, получишь семьдесят пять золотых. И дальше будешь столько же иметь. Через того покупателя. Ты меня с ним не своди и вообще про меня молчок. Так что, всё твое будет, без тебя никому не обойтись. Мало того, глядишь, и воровская гильдия тебе что – нибудь подбросит. За услугу. Ты же главный. Требуй с их доли тоже десятую часть.

– Надо же, а я не додумался. Ну, хитрец, так хитрец!

– Тогда считай: с этой партии получишь от меня семьдесят пять золотых и от воров двадцать пять. Сколько всего? А всего твоих сто золотых будет. И это только за одно дело. А их по три в году. Ох, чувствую, скоро будешь купцом первой гильдии!

– Ну, ты и скажешь… Купец первой гильдии… Хм – м…

– Будешь, будешь! Не сомневайся. Ты это, листья сейчас не забирай, пусть пока у меня побудут, а как подойдет дело к продаже, тогда и заберешь.

– И то верно.

– А про листочки ты скажешь Медянщику и скажешь вот что…

На следующий день, еле дождавшись второй половины дня, Сапожник входил в дом Медянщика, одного из главных лиц в воровском мире Гендована. За три с лишним года, пока Хитрец отсутствовал, среди воровской верхушки произошли заметные изменения, появились новые лица, многих из них Хитрец совсем не знал. А среди старых Медянщик отличался большей разумностью и осторожностью. Попади Сапожник к кому – нибудь другому, тот, не задумываясь, захочет отобрать весь товар и сам его продать. А вот Медянщик несколько раз подумает, прежде чем решиться на такой вариант. А как товара не окажется? Тогда и двести пятьдесят золотых испарятся.

Медянщику Сапожник сказал, что есть человек, который знает поставщика листочков. Сам ли знает или только через кого – то, он, Сапожник, не ведает. Но выход на поставщика есть точно.

– И когда тот привезет товар?

– Он уже привез. Десять мешков по две тысячи листьев в каждом. На тысячу золотых. Тот человек велел спросить, какая твоя доля за наводку на покупателя?

– Сам знаешь, половина.

– Половина от чего?

– От денег.

– Э, нет. Листочки здесь продаются по серебрянке, а твой покупатель платит по две. Значит, половину надо считать от барыша.

– Ладно, решено. Где найти этого твоего человека?

– Погоди, Медянщик. А что заработаю я?

– Ты?

– Просто так я пришел? Тут дело такое, опасное. Меньше, чем на десятую долю от твоего барыша, не подпишусь.

– Двадцать пять золотых, не жирно ли будет?

– Ты сводишь с покупателем, я с человеком, за которым продавец. Нет, десятая доля – честная доля.

– Ладно, согласен. Где найти того человека?

– Погоди, я сначала должен взглянуть на деньги. Может, обманка?

– Тогда и я – на листочки.

– Листочки он покажет.

– Когда?

– А когда скажешь. Скажешь сегодня – завтра увидишь. Завтра скажешь – послезавтра будет.

– Тогда давай завтра, зачем тянуть?

– Хорошо. Но и ты покупателю скажи про денежки.

– Куда идти за листочками?

– Завтра до обеда заходи ко мне, я и отведу к тому человеку. За городом дело будет. Передам тебя ему, а тот отведет дальше.

– А сам чего же не пойдешь?

– А мне это надо? Меньше знаешь, больше дышишь.

– И то верно. Тогда завтра нас жди.

– Кого это нас?

– Меня и ребят моих.

– А они зачем?

– За городом неспокойно, сам знаешь.

– Ну, как скажешь. А тот покупатель будет?

– Позову и его.

– Тогда путем…

На следующий день в полдень во двор дома Сапожника въехали сани, на которых разместились пятеро мужиков. Один из них, Медянщик, соскочил и зашел в дом.

– А где покупатель?

– Он мне доверяет. Покажешь товар мне.

– А зачем столько народа взял?

– В таких делах лишними не будут.

– Ох, не нравится мне это.

– Не нравится, не ешь. Про двадцать пять золотых, забыл?

– Ох. Ладно, поехали.

Сани с шестью людьми выехали из южных ворот города и направились по проселочной дороге на юго – восток. Проехав несколько верст, Сапожник остановил лошадь, соскочил с саней и стал громко ухать. У опушки леса появилась фигура, закутанная в плащ, и махнула рукой.

– Ну, вот, можно идти.

Шестеро мужчин углубились в лес. Сапожник с тревогой заметил, что его спутники достали длинные ножи, но промолчал. Выйдя на большую лесную полянку, они увидели на противоположном конце ту же закутанную в плащ фигуру и стопку больших мешков. На этот раз Медянщик заметил, что плащ у незнакомца наброшен на голову и верхнюю часть туловища. А ниже пояса на скрывающем свое лицо человеке можно было увидеть надетую кольчугу. И еще он заметил красивые, явно дорогие, сапоги.

Бандиты двинулись к противоположному краю поляны. Однако не успели пройти и трети пути, как сзади из – за деревьев показалось еще восемь человек, вооруженных более основательно, чем первая группа.

– Медянщик! Ты куда? Тебе придется поделиться со мной и моими людьми.

– Следишь, Сарай?

– А хоть бы и так? Я могу взять всё, но честно предлагаю тебе третью часть.

– Третью?

– Да, третью. Это много. Не согласишься, тогда заберем всё. Куда тебе и твоим недоноскам с дешевыми ножичками против нас? Соглашайся, пока я добрый.

– А ты у хозяина спросил? – кивнув на по – прежнему неподвижно стоящую фигуру в плаще, ответил Медянщик.

– А кто он такой? Навоз.

– Навоз? – проскрипел незнакомец низким голосом. – Навоз, это ты со своими людьми. Этих восьмерых убейте! – громко воскликнул незнакомец.

Из – за деревьев появились вооруженные солдаты, натягивая луки и направляя на бандитов арбалеты. Во вторую группу бандитов полетели стрелы и арбалетные болты. Четверо упали, пятый, со стрелой в плече, стоял, согнувшись, и тихонько выл. Трое, оставшихся невредимыми, стремглав бросились вглубь деревьев. Им вдогонку засвистели стрелы, еще один, со стрелой в затылке, упал, но двоим удалось уйти. Солдаты оказались не такими ловкими, как хотелось Хитрецу. Наемники, и далеко не лучшие.

Добив подранка, солдаты снова скрылись за деревьями. А закутанная в плащ фигура, обращаясь к главарю первой группы, хрипло сказала:

– Медянщик, подойди, а остальные исчезните.

Повторять дважды не пришлось. Наглядная картина из шести трупов, включая Сарая, одного из гендованских воровских главарей, не допускала возражений.

– На товар хочешь посмотреть?

– Да, – скосив глаза на лежащие мешки, ответил Медянщик.

– Не смотри, там сено, да солома. А листочки недалеко.

Таинственный поставщик развернулся и пошел в сторону ближайшего дерева. За ним лежал еще один набитый мешок.

– Развязывай и смотри.

Медянщик, опасливо оглядываясь на незнакомца, встал на колени, развязал горловину мешка и там… было сокровище. Сотни высушенных листьев хачху, каждый из которых стоил серебрянку, а покупатель с востока обещал даже две.

– Здесь на сто золотых. Покупатель где?

– В Гендоване.

– Забирай мешок. Завтра до обеда принесешь Сапожнику семьдесят пять монет. Если покупатель пустышка, отдашь свои. И Сапожнику скажешь, когда у него будут готовы деньги на весь товар. Можно сразу, но лучше частями. По одному мешку за раз. Вот как сейчас. Так надежнее. Если все выгорит и покупатель окажется серьезным, то дальше дело буду вести через тебя. В харчевню к Пескарю будет приходить парнишка из рабов. Он будет говорить о месте встречи.

– А Сапожник?

– Если все выгорит, то он лишний. Но пока я не сказал, его не трогать. Если кто – то его завалит, решу, что ты. Просто так не откупишься. Эти двое, что сбежали, они кто? Мясо?

– Мясо.

– Найди, да поспрашивай, как они здесь оказались.

– Это же мясо.

– И мясо бывает знающим. Если успеют дальше разболтать, другим тоже захочется к листочкам пристроится. А путей у них только два. Через тебя и через Сапожника.

– Так, может, Сапожника поторопить?

– Нет. Я не знаю, что за человек твой покупатель.

– Сапожник все равно труп. Если Сарай про него узнал, то и другие узнают. А он не я. С ним не будут церемониться.

Хитрец замолчал, обдумывая слова Медянщика. А ведь тот прав. Сапожник засветился и теперь рано или поздно того возьмут в оборот и прижгут пятки каленым железом. Выдаст и Хитреца и место, где он живет, покажет. А там начнется охота. Десять солдат не помогут. Точнее помочь – то помогут, но только против бандитов. Какие они вояки, Хитрец увидел сегодня. Вдесятером не смогли уложить восьмерых, хотя сделали несколько десятков выстрелов. А когда появятся герцогские стражники, то вот тогда будет конец. Против стражников его солдатам не выстоять. А стражники появятся, ведь рано или поздно кто – то из местных воров проболтается.

– Зови Сапожника.

Когда Медянщик вернулся вместе с Сапожником, Хитрец, все еще закутанный в плащ, показав рукой на мешок с листьями, по – прежнему хриплым измененным голосом произнес:

– Возьми – ка мешочек.

Сапожник наклонился над мешком, и в этот момент сталь кинжала воткнулась в правый бок бандита. Сапожник захрипел и упал на землю.

– Забирай мешок. Завтра через пару часов после полудня жду тебя с деньгами на том месте, где сегодня вы остановились в первый раз. Это где я выходил к опушке. Подойдет мальчишка, передашь ему деньги и сообщишь новости про покупателя. Сам после уходить не собирайся, побудь еще чуток. Может, еще понадобишься. Меня не ищи, в этом месте я больше не буду. Лес большой, а солдат у меня много.

– Понял я, понял. Хитро ты все придумал.

Незнакомец от этих слов Медянщика странно дернулся и еще более хриплым голосом сказал:

– До завтра…

Надо же, «хитро придумал», так и Хитреца вспомнит. Хотя этот вряд ли, но все равно, надо быть еще осторожней. С фальшивыми мешками я придумал неплохо. Ведь, глядя на них, этот Сарай и появился, тоже, небось, подумал, что в них листья. Да, но как Сарай узнал? Сапожника он вычислить не мог. Значит, следил за Медянщиком. И тот вывел его на дом Сапожника, а затем привел сюда. Но просто так быстро целую группу не собрать. Тем более хорошо вооруженную. Значит, готовился заранее. Тогда, откуда узнал про встречу? Выдал кто – то из людей Медянщика. А это очень плохо. Сейчас выдал Сараю, завтра герцогской страже…

Медянщик, выйдя из леса, погрузил драгоценный мешок в сани и велел одному из своих парней, сидящего за возницу, погонять быстрей. До закрытия городских ворот времени было много, но хотелось быстрее покончить с сегодняшним делом. Как – никак, должен заработать двадцать пять золотых!

Поздним вечером того же дня, он встречался с тем самым человеком с востока. Звали его Зорг, и он видел его несколько раз еще три – четыре года тому назад. Потом Зорг как – то исчез и вот недавно снова появился. И одет стал по – другому, вылитый небогатый купец, а ведь из аристократов, по крайней мере, так он считал.

Харчевня на краю города была самой обыкновенной, сюда ходили и босяки и мелкие торговцы, поэтому на Зорга внимания никто не обратил, а те, кто знал Медянщика, разумно этого не показывали.

– Есть тот человек, кто привозит листья. Он снова их привез. Десять мешков по две тысячи в каждом.

– Хорошая новость. Обмана нет?

– Один мешок уже у меня. Остальные будет передавать через меня по одиночке. Осторожный он очень.

– Это разумно.

– Мешок на сто золотых. Деньги нужны завтра утром.

– Уже? Но кто же, не имея твердых гарантий, возьмет с собой такую сумму денег?

У Медянщика все похолодело внутри. Завтра нужно заплатить семьдесят пять золотых, а этот Зорг оказался болтуном.

– Если денег завтра не будет, хозяин листьев исчезнет навсегда. Это деловой человек. Выплывет где – нибудь в… Лоэрне.

Медянщик знал, что Пирен находится в состоянии войны с Лоэрном, вот потому и упомянул их врага.

– Постой, уважаемый. Разве я говорил, что деньги будут сразу? Нет. Деньги будут, только их надо привезти. И доставить с хорошей охраной. И я плачу по две серебрянки за листок. Это в два раза больше. Ради такой цены можно немного и подождать. Завтра я пошлю сообщение, мой господин его получит и отправит деньги. Так делается у нас.

– Но завтра человек ждет свои сто золотых.

– Да, получилось не очень хорошо. Я наберу около пятидесяти золотых. Больше нет. Даже это большая сумма для простого путешественника. Скажи, ты ведь тоже с тех ста золотых имеешь навар? Так?

Медянщик хмуро молчал.

– Поступим вот как. Завтра утром я доставляю пятьдесят монет, взамен ты отдаешь мне полмешка. Остальные полмешка отдашь, когда мне доставят деньги. Я думаю, что хозяину листочков ты должен отдать не сто золотых, а чуть больше пятидесяти. Добавь из своих. Временно. У тебя же еще останется полмешка залогом.

Медянщик лихорадочно думал. Ему нужно вложить свои двадцать пять монет. Деньги хоть и большие, но он их найдет. У него поболее будет в тайнике. Когда Зорг выкупит вторую половину мешка за остальные пятьдесят золотых, он, Медянщик, и получит навар. А если не выкупит? Тогда у него останется тысяча листочков, которые можно продать по серебрянке, то есть за двадцать пять золотых. Но навара не будет. А если отказаться? Тогда будет еще хуже. Мешок придется возвращать и не просто, а еще и доплатить за сорванную сделку. И доплата будет не меньше десяти золотых. Из его кармана.

– Хорошо. Тогда завтра с утра приходи ко мне с деньгами. И поторопи гонца…

Днем следующего дня Медянщик стоял на условленном месте, дожидаясь человека от незнакомца. Из – за широкого дерева неожиданно возник мальчишка лет пятнадцати. Подошел к саням, поклонился сидящим там людям и вопросительно уставился.

– Чего тебе?

– Хозяин послал за деньгами.

Медянщик достал припрятанный мешочек с золотом и кряхтя сунул его мальчишке в руки.

– У меня к твоему хозяину срочный разговор. Как его зовут?

– Х… – мальчишка запнулся, затем продолжил:

– Хорошо, я ему передам, – он повернулся и торопливо пошел в лес. Через полчаса появился снова, но уже без денежного мешка.

– Хозяин зовет. Но вас одного.

Мальчишка повел Медянщика в лес. По дороге бандит заметил нескольких вчерашних солдат, зорко наблюдавших за окрестностями. В руках у них были луки или взведенные арбалеты. Хорошо этот незнакомец страхуется. В этой части леса, Медянщик был уверен, встреч больше не будет, незнакомец в следующий раз выберет новое место. А вот и поставщик, все также в наброшенном на голову плаще.

– Что хотел сказать? – хриплый голос выдал некоторое раздражение говорившего.

– Деньги за мешок получил? В расчете. Но у покупателя за остальные мешки с собой денег нет. Сумма – то громадная. Ее нужно привести.

– Плохо. Но понятно. Когда?

– Сегодня он гонца пошлет, пока тот доберется до Пирена, пока…

– Пирена? Почему Пирена?

– Он же из Пирена. Я ведь говорил, человек с востока.

Незнакомец замолчал что – то обдумывая.

– Тысяча золотых из Пирена. Такую сумму может осилить только Черный Герцог.

– Почему? Купцы первой гильдии тоже могут столько найти.

– Купцам столько листьев, да по такой цене не нужно.

– Ну, наверное, так. А почему не граф из Пирена? У тех тоже такие деньги есть.

– Что граф, что герцог, всё едино. Всё упирается в Черного Герцога. А что это за человек от него?

– Ну…

– Да не юли, я ведь все равно напрямую работать ни с кем не собираюсь.

– Одет как мелкий купец, а раньше одевался аристократом.

– Раньше? Когда это раньше?

– Года три – четыре назад. Я его видел всего – то пару раз.

– Как зовут?

– Зорг.

– Как? – хрипота в голосе незнакомца исчезла, и Медянщику показалось, что он где – то слышал этот голос.

– Зорг. Так его звали раньше и сейчас на Зорга откликается.

– Ладно… иди… я весточку кину, где меня искать, – с трудом выговорил незнакомец.

Ишь, как расстроился, что деньги будут не скоро, но ведь деваться некуда, придется подождать несколько седьмиц. Навар того стоит. И Медянщик ушел к своим саням.

А Хитрец стоял, пораженный словами Медянщика. Опять этот проклятый Зорг. Зорг и Черный Герцог. Хитрец до сих пор не может без содрогания вспоминать сны, которые ему снились три с половиной года тому назад. Страшные сны. И пророческие. Смерть, страшная смерть его ждала от рук Черного Герцога. Тогда он сумел сбежать. Бежать надо и сейчас. Бежать, пока еще есть время. Забрать деньги, оставшиеся девять мешков с листьями и исчезнуть отсюда навсегда. Пусть ищут!