Текст книги "Путь Сашки. Книга четвертая (СИ)"

Автор книги: Альберт Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 10

1003 год эры Лоэрна.

– Фу, какая ты противная! – подросток с толстыми щеками презрительно выпятил нижнюю губу, стоя перед девушкой, чья фигура говорила о последних месяцах беременности. – Такая толстая! Ты мне совсем не нравишься. Прогнать тебя, а? Отвечай!

– Смилуйтесь, мой господин!

– Смилуйтесь, мой господин! – передразнил он ее. – Вот стану королем, отправлю тебя к… И снова женюсь. На баронессе Фриле. Или найду на ком. Любую найду. Эх, выдрать бы тебя снова, жаль, дед запрещает. Но ничего, вот стану королем. И ты к тому времени родишь. Чтобы сына родила, принца, поняла?

– Да, мой господин.

– А теперь проваливай в свою комнату, я Фрилу вызвал. Она не такая корова, как ты. Вон!

Не успела закрыться дверь во внутренние покои, как мальчишка хлопнул в ладоши и крикнул:

– Эй, кто там есть, сюда!

В дверь, низко кланяясь, вошел человек в одежде слуги:

– Вызывали, ваше величество?

– Давай, зови остальных, хочу переодеться для постели.

По сигналу вошедшего в комнату прошмыгнуло еще трое слуг, двое из которых торжественно несли ночную рубашку. Затем четверо слуг окружили подростка и стали его переодевать в ночную сорочку. Все действо заняло не более трех минут, настолько привычно действовали слуги. Мальчишка же лениво стоял, позволяя себя переодеть.

Когда они закончили и вышли из комнаты, подросток в ожидании прилег на большую кровать, стоящую у дальней стены. Через несколько минут, дверь приоткрылась и в комнату впорхнула молодая девушка. Впрочем, по сравнению с подростком, выглядевшим лет на четырнадцать, ее уже можно было назвать не такой уж и молодой. На вид лет двадцать, хотя на самом деле баронессе Фриле недавно исполнилось уже двадцать три года.

– О, ваше величество, вы меня ждали?

– Король не ждет, ждут, когда он вызовет.

– О, вы правы, мой король. Что сегодня желает ваше величество?

– Давай как позавчера, я буду на спине.

– О, ваше величество, это было замечательно! Вы лучший мужчина в Атлантисе!

Когда четверть часа спустя все закончилось, подросток сказал:

– Хорошо. Ты хорошо делаешь, не то что эта корова. Ты видела ее живот? Вот расперло!

– О, мой король!

– Как коронуюсь, ее отправлю куда – нибудь, жаль, что нельзя к храмовникам, все – таки принцесса, а в жены возьму тебя.

– О!

– Или Луктию?

– Но она же не аристократка?

– Но и не простолюдинка. Ее отцу дам баронство, станет баронессой. Или отдам ее отцу графство, в Лоэрне их целых шесть.

– Но, ваше величество, вы мне обещали, что сделаете графом моего отца, а я буду виконтессой.

– А могу обоих отцов сделать графами. Вот будет умора. И пусть воюют друг с другом. Кто кого осилит. А в жены возьму дочку победителя. Или еще кого найду.

– Ваше величество!

– Испугалась? Ну, скажи, что испугалась.

– Да, я испугалась.

– Люблю смотреть на испуганных. Сегодня смотрел на казнь двух воров. Было так забавно.

– Я тоже присутствовала, ваше величество.

– Самое забавное, что они ничего не крали. Это я так подстроил. А то без казней в замке совсем скучно. Может мне эту корову Алицию после моей коронации казнить? Это было бы очень забавно.

– Но ваш дед, граф Эймуд, и ваш батюшка…

– Я буду королем, а не они. Они нарочно не идут на Лоэрн. Нарочно так делают, чтобы я не короновался. В прошлом году не смогли Снурское графство захватить. И Черный Герцог войско увел обратно.

– Но я слышала, что вчера прибыл человек из Пирена.

– Наглец! Ко мне обращался со словами: «Ваша светлость», а не «Ваше величество». Я им припомню потом.

– Но, может быть, он привез хорошие известия?

– Ничего хорошего. Брат этого выскочки собрал четырехтысячное войско и вошел в Каркел. Еще не доставало, чтобы он Лоэрн взял, тогда коронуется выскочка, а не я. А он может. Его брат весной орков разбил, а Черный Герцог обещал, что они уничтожат весь Ларск и пойдут на Лоэрн, а он сам нападет с востока. Наврал! Что он мне сделал хорошего? Подсунул эту корову?

– Но благодаря этому браку, у вас появились права на корону.

– Мой дед и так бы их имел. Он же граф.

– Но, ваше величество, дед, а не вы.

– Он старый, скоро уж…

– Но ваш отец полон сил.

Ласкарий засопел.

– Ваше величество, после того, как вы коронуетесь, у вас появится много врагов. Кто, как не верные вам люди, способны встать на вашу защиту. Мой отец. На него вы всегда можете положиться. А если он станет графом, то более надежной опоры вашему трону не найти. И я, как ваша жена…

– А когда забеременеешь, станешь такой же коровой, как Алиция?

– Ну что вы, ваше величество.

– А она мне нравилась, не была такой… Всегда послушная. А ведь принцесса. Я тогда еще ничего не знал. Это потом, когда познал всё…

– Но разве я хуже?

– Нет, ты не такая тупая и молчаливая, как она. И с тобой намного лучше…

Через два дня граф Эймудский пригласил к себе своего внука Ласкария.

– Королем себя считаешь?

– Но дедушка…

– Королем еще надо стать. Это так просто? Нет! Но еще сложнее удержаться на троне. Если бы не брак с Алицией, кем бы ты сейчас был? Говори!.. Ну?.. Обычным мальчишкой – виконтом, каких в Атлантисе не так много, но они есть. И есть везде. Или ты думаешь, что я, граф Эймуд, стал бы бороться за корону?

– А разве не так?

– Если бы не Алиция, я поддержал бы ларского графа. И покойный граф Снури тоже. У нас в отличие от Ларска нет никаких прав на корону. Никаких! А у тебя они появились только благодаря браку. И моли богов, чтобы Алиция родила мальчика. Внука покойного Френдига. Радуйся, если родится сын и остерегайся. Потому что ты никто без Алиции и наследника. Никто!

– Но я…

– Молчи! Ты всем своим девкам растрепал, что Алицию готов казнить. Даже смазливым простолюдинкам! Запомни, Ласкарий, хочешь надеть корону и не потерять ее вместе с головой, обуздай свой гонор. Ты меня понял?

– Понял, дедушка.

– Иди…

Когда юный виконт вышел из покоев графа, он еще на обратном пути прошептал:

– Ах, Луктия, ну и гадина. Стану королем – посажу на кол. Или раньше что – нибудь придумаю. И деда тоже, как получу корону. Кричать на меня вздумал…

Настроение было препакостное. Скорее бы стать королем. Тогда он окружит себя верными людьми, такими как баронет Лазерс. И будет только приказывать. До конца седьмицы оставалось еще два дня. Скукота, которая прервется лишь в последний день седьмицы, когда наказывали нерадивых и провинившихся слуг и рабов. Ласкарий особенно любил смотреть, как наказывают молодых служанок. Ни один удар не мог быть нанесен вполсилы, но если это и случалось, Ласкарий приказывал его повторить. Иногда он нарочно говорил, что удар вышел слабым и с удовлетворением смотрел, как наказываемая жертва начинала умолять его о пощаде.

Но такие развлечения занимали лишь один день из семи. Всего один день. В остальные приходилось или скучать или самому находить виновных. Вот как два дня назад. Днем раньше он вместе с баронетом Лазерсом вышел в город. Точнее, выехал в карете, но, не доезжая главной городской площади, вышел и дальше пошел пешком. Пешком, как какой – то простолюдин. Но будущая потеха этого стоила.

Время от времени он швырял мелкие медные монетки, собравшие большую толпу этих ничтожных людишек. Грязные побирушки. Швырял и смотрел по сторонам. Двух парней, одетых получше остальных, он заметил не сразу. Те стояли в стороне и участия в драке за монетки не принимали. Сынки каких – то лавочников. Слишком наглые, раз не хотят подраться за швыряемые медянки.

Подозвав Лазерса, Ласкарий кивнул баронету на двух парней и кинул в толпу еще несколько медянок. Разгоревшаяся вновь драка за монетки его несколько развеселила. И совсем отвлекла людей от Лазерса, уже подошедшего к тем парням. Баронет всучил каждому из парней по небольшому кошелечку, наподобие того, что висел на поясе у Ласкария. Вручил и отошел в сторону.

Теперь Ласкарий сдвинулся в сторону парней и вновь кинул толпе несколько медянок. Когда драка за них утихла, юный виконт пошарил рукой у себя по поясу и громко закричал:

– Стража! Меня ограбили! Украли два кошелька с серебром!

Стоявшие рядом с Ласкарием стражники бросились окружать толпу, выхватывая мечи и взводя арбалеты. Теперь никто не мог покинуть площадь, если не хотел получить удар мечом в бок или арбалетный болт в спину.

Стражники бросились обыскивать окруженных людей. Когда очередь дошла до тех двух парней, то в их руках обнаружили два кошелься с вышитыми графскими вензелями.

– Ваша величество! – стражники уже давно знали, как обращаться к юному виконту, – мы нашли ваши кошельки. И воров тоже!

– Но мы не воровали! Нам их дал вон тот милорд, – ошарашенные парни закивали в сторону баронета Лазерса, уже стоявшего рядом с Ласкарием.

– Какая наглая ложь! – воскликнул баронет.

– Воров ведите в замок, там мы узнаем от них всю правду, – приказал Ласкарий.

Парней со связанными руками потащили в сторону графского замка, а Ласкарий, дождавшись, когда подъедет его карета, с веселым настроением двинулся следом. Этот и следующий день будут не скучными.

Парни признались во всем уже через несколько часов. Могли бы и раньше, но Ласкарий решил отложить приятное зрелище на послеобеденное время. В этот раз аппетит был как никогда отменным. И все благодаря поднявшемуся настроению. А если учесть, что этим вечером его будет ждать новая женщина, то день пройдет совсем замечательно.

И если палач оправдал его ожидания, то женщина ему не очень понравилась. Больше ее он не позовет. Испортившееся настроение немного подняло посещение камеры, где находились признавшиеся в воровстве парни. С удовлетворением пройдясь взглядом по почерневшим и надувшимся рубцам, Ласкарий с улыбкой сообщил, что им, как ворам, завтра отрубят правые руки. А затем повесят. Воров, впервые попавшихся, обычно только клеймят, выжигая воровской знак на лбу. Но они заслужили отрубание руки. А так как они обокрали не кого – нибудь, а будущего короля Лоэрна, то после того, как им отрубят руки, их ждет виселица. Наглядевшись на измученные и растерянные лица осужденных, Ласкарий вернулся в свои покои, где его уже ждала Луктия. Остаток позднего вечера прошел замечательно.

Следующий день был скрашен любопытным зрелищем казни этих двух воров, а вечер – баронессой Фрилой. И вот теперь, два дня спустя, на него, будущего короля посмели повысить голос.

– Позови Лазерса, – приказал Ласкарий появившемуся слуге…

– О, мой король, я вижу вы в дурном настроении?

– Это так. Как только я стану королем, казню эту гадину Луктию.

– А чем она не угодила вашему величеству?

– У нее оказался слишком длинным язык.

– Но, ваше величество, это вам всегда в ней нравилось.

– Да не это, а то, что она растрепала всем и деду тоже, что я хочу казнить мою корову.

– Ах, вот оно что. И вы хотите ей отомстить.

– Хочу. А ждать, когда стану королем, не могу. Помоги мне ей отомстить. Ей и ее роду. Они все такие мерзкие. Ее отец, жалкий дворянчик, губу раскатал, графом сделаться захотел. Я пошутил, а он всерьез подумал. Может снова подбросить кошелек. Ей и ее отцу?

– Второй раз могут и не поверить. Ваш отец и ваш батюшка, да и дядя тоже, с большим неодобрением отнеслись к казни этих двух воров.

– А им – то что за дело? Казнили каких – то двух людишек из черни.

– Это были сыновья уважаемого члена гильдии конезаводчиков. И, как говорят, честные.

– Честные? Это смешно. Нет честных людей. Все лгут. Все!

– Конечно, вы как всегда правы, ваше величество. Парни просто прикидывались честными.

– Конечно, прикидывались. Чтобы украсть мои кошельки! Но как все же отомстить Луктии?

– Самой Луктии или кому – нибудь из ее родных?

– Самой. Хотя пока можно и родне. Даже так лучше! Пусть помучается, зная, что она будет следующая. Да, так даже лучше!

– Тогда начни с ее младшего брата. Он недавно женился.

– На ком?

– Тоже какая – то дворяночка. Но тебе она понравится.

– И в чем будет месть?

– Пригласи сегодня Луктию, ее отца и брата с женой. А дальше ты знаешь. Пусть все будет происходить при них.

– И..?

– После этого прогонишь Луктию и будет встречаться с женой брата. До тех пор, пока та не забеременеет.

– А причем здесь Луктия?

– Брату Луктии очень не понравится, что ребенок будет не его.

– Но он будет воспитывать сына короля! Это же честь для него!

– Нет, только не для ее брата. Он будет взбешен.

– Он, а не Луктия. Ей – то что? Взбешен, не значит умерщвлен.

– Может и до этого дело дойдет. Брат у Луктии совсем молодой, таких любят хаммийцы. К тому же он дворянин.

– Ты предлагаешь его схватить и продать хаммийцам? Это было бы хорошо.

– Нет, ваше величество. Продадим, они погорюют и забудут. А надо, чтобы не забывалось, чтобы каждый день напоминало. Живот его жены будет напоминать, а затем рождение бастарда. Это с одной стороны. И сам брат, обесчещенный хаммийцами прямо здесь, в вашем замке.

– Это интересно. Ты молодец, Лазерс, здорово придумал.

– Только, мой король, как бы он не наложил на себя руки. Он может. Мнит себя дворянином в каком – то там колене.

– Дворянчик. Почти как чернь. И что же делать?

– А пусть его родные от него не отходят. Чтобы руки на себя не наложил.

– Здорово! И чтобы все знали, что это за длинный язык этой гадины! А когда стану королем, ее посажу на кол!

Но запланированная месть пошла совсем не так, как ожидал Ласкарий. Блокс, брат Луктии, не стал пассивно смотреть, что задумал сотворить с его женой юный виконт. Он вмешался, с силой толкнув Ласкария в грудь. Подросток упал на пол, испуганно прикрылся руками и закричал.

Ворвавшиеся стражники схватили Блокса, гневно нависшего над виконтом.

– Он меня хотел убить, – плаксиво выкрикнул подросток. – В камеру его, туда, вниз. И этих всех туда же.

– Ты видел, Лазерс? – обратился Ласкарий, когда стражники увели семью Луктии.

– Да, ваше величество, это неслыханно. Может быть, его подослали из Лоэрна?

– Он ведь мог достать меч! А ты почему меня не защитил?

– Я пытался сделать, мой король, но…, – Лазерс замолчал, не зная, что сказать.

– Что «но»?

– Брун, отец этих преступников преградил мне дорогу. Да, точно так. Я теперь припоминаю, что он сделал это специально. И в руке у него что – то было. Кинжал! Если бы не я, ваше величество, то Брун вас зарезал бы!

– Ой!..

– Я вас спас, мой король! Это заговор! Нужно немедленно сообщить графу. В замке еще могут оставаться их сообщники.

– Тогда иди и сообщи. Нет, стой! Я не могу оставаться один. Пусть вызовут солдат личной графской сотни…

Граф Эймуд узнал о покушении на его внука уже через час. Весть принес начальник графской стражи барон Леватье. Барон прекрасно знал, что за внук растет у его сюзерена. Да и баронет Лазерс вызывал у него только чувство презрения. Ничтожество, прилипшее к юному виконту.

– Что там случилось, Леватье?

– Милорд, по словам вашего внука и его друга, – Леватье презрительно скривился, – Брун вместе с сыном хотели зарезать его светлость. Но Лазерс помешал этому, защитив своим телом юного виконта от кинжала в руках Бруна

– Так и было на самом деле?

– Лазерс труслив, это знают многие. Если бы Брун с сыном хотели убить вашего внука, то баронет в лучшем случае спрятался бы под кроватью.

– А в худшем?

– Может быть, упал бы в обморок.

– Тогда что же там произошло?

– Я бегло расспросил Бруна и Блокса, прежде чем идти к вам, милорд. Их поместили в разные камеры, поэтому они не могли сговориться, придумать единое объяснение. Оба порознь утверждают, что ваш внук потащил жену Блокса на кровать, тот не сдержался и в гневе толкнул юного милорда. Вот и все.

– А Брун что в это время делал?

– Ничего, милорд. Он просто опешил. Кинжал не доставал.

– Откуда же тогда утверждение, что Брун хотел зарезать Ласкария?

– Возможно, это выдумка. Однако это лишь начальные предположения. Истину должен дать допрос.

– Так допросите же.

– С пристрастием, милорд?

– Да.

– Позволено ли мне их калечить?

– Да. Но если можно обойтись без этого, то обойдитесь.

– Хорошо, милорд.

– Идите. Хотя, нет. Три дня назад, тот случай с ворами. Они украли или нет?

– Я не присутствовал при допросе. Но там был ваш внук и после допроса юноши были сильно измучены. Все – таки раскаленные щипцы, да и в самых болезненных местах.

– Кто еще присутствовал при дознании, кроме моего внука?

– Палач и писарь. Но палач слишком туп, а писарь подтвердит то, что посчитает, что мы хотим от него услышать.

– Объясните.

– Если он увидит, что мы сомневаемся, что юноши воры, скажет, что они себя оговорили. В противном случае будет утверждать, что они действительно воры, укравшие кошельки у вашего внука.

– А ты сам что думаешь?

– Мое мнение должно основываться на подтвержденных фактах, а таких фактов нет. Но скажу одно. Когда их схватили стражники, юноши сообщили, что кошельки им отдал баронет Лазерс.

– С чего это ему швыряться кошельками с серебром? Глупость, с помощью которой они хотели отвертеться от наказания.

– Возможно, вы правы, милорд. Но нельзя исключать возможности, что юноши не соврали. Лазерс им дал кошельки, а затем обвинил в воровстве. Деньги, разумеется, вернулись обратно.

– И зачем ему это делать?

– Ваш внук не пропускает зрелищ наказания провинившихся слуг. И казней воров и убийц.

Граф нахмурился. То, что ему сообщил начальник стражи, он знал. Но пытался не заострять на этом внимания. Ласкарий сейчас в таком возрасте, когда хочется веселья и разнообразия вместо скучной жизни двора. Будущий правитель, без разницы, королевства или графства, должен быть человеком сильным и жестким, когда надо, то жестоким. Только так можно удержать бразды правления в своих руках. Мягкотелым и слабым не место на троне. Покойный Фредриг не был мягкотелым, но характером не вышел. Вот и оказался под полным влиянием Тарена, брата жены. Лишился одного за другим сыновей – наследников, потом умер сам, став полной развалиной – и это в его – то годы! Поэтому на посещение Ласкарием сцен наказания преступников и рабов граф смотрел сквозь пальцы, даже временами с удовлетворением, что внук не растет мягкотелым.

Но в свете последних событий граф задумался всерьез. И ему это очень не понравилось. Казненных юношей, обвиненных в воровстве, ему было не жалко – простолюдины. Хотя с другой стороны, сыновья уважаемого члена гильдии конезаводчиков. Вполне можно было обойтись клеймением. Но в последние дни он был занят вопросами внешней политики, опять же приезд человека от союзника, пиренского герцога. Упустил известие о пойманных ворах, думал заняться позднее, но тех быстро казнили – внук поторопил палачей.

И вот теперь семья Бруна, а тот все – таки дворянин, да еще и с родословной. Хотя это все ерунда. Бруна граф не любил. А за что любить? Внук посмеялся, пообещав своей любовнице, что сделает ее отца то ли бароном, то ли графом, а Брун показал всем свою глупость – поверил. Кто ж его графом сделает? Освободившиеся графские места после захвата Лоэрна получат верные ему люди. Кстати, первым будет его младший сын, не вечно же ему быть виконтом?

Граф сейчас даже усмехнулся над глупостью Бруна. Но усмешка застыла на его лице. А ведь Ласкарий давно уже мнит себя королем, велит всем обращаться к нему, как к «его величеству». И, возможно, уже всерьез считает, что будет отдавать королевские приказы, раздавать титулы и замки.

Брун, конечно, в любом случае не стал бы графом, а сейчас и подавно, но теперь не в Бруне дело, а в Ласкарии. Сейчас ему четырнадцать. Когда коронуется, будет старше и тогда… Да, но на кого он обопрется, если решит править единолично? На таких, как Лазерс? Глупый мальчишка, ведь его же съедят. Лоэрнская знать после падения Лоэрна… А что будут делать лоэрнские аристократы, когда его войска войдут в Лоэрн? Большинство местной знати понимает, что они ничего не потеряют. Вместо Пургеса будут кланяться Ласкарию.

А наиболее приближенные к Пургесу? Разбегутся по всему Атлантису, благо скупили все свободные поместья? Но надо еще успеть уйти, а они все, как один, до сих пор безмятежно живут, как будто не понимают, что Пургесу долго не продержаться. Эймуд, Ларск, Пирен, Гендован, Амарис – все они сейчас против Пургеса. Тот до сих пор держится у власти только чудом, благодаря своей чудодейственной настойке. Но это не вечно. А они безмятежны! Глупы? Да, тот же Волан, граф Сейкурский, блаженный идиот, вряд ли понимает всю ситуацию.

А другие, основная масса лоэрнской знати? Теперь ему стали понятны некоторые сообщения его разведчиков, посланных в Лоэрн. Они рассчитывают на Ласкария, его внука Ласкария! Рассчитывают, что и при новом короле будут жить хорошо. Они – то и поддержат его внука. А Ласкарий наломает дров. Хотя, куда же больше, чем уже сделано Пургесом?

Граф последние годы жил мечтами о том, что именно он будет от имени своего малолетнего внука реально править Лоэрном. И править до своей смерти. И предпосылки были хорошие. Пока Ласкарий мал, тот будет под полным контролем семьи, а когда подрастет, войдет в возраст совершеннолетия, тогда на всех ключевых постах уже будут люди, лично преданные ему, графу Эймуду. Двух – трех лет для того, чтобы полностью расставить своих людей по всем важным и даже совсем не важным местам королевства, будет достаточно.

Но через год или два, когда Ласкарию исполнится пятнадцать, а то и шестнадцать лет, будет поздно. Он, граф, уже не успеет, а внук, заручившись поддержкой лоэрнской знати, отправит его с сыновьями в опалу, обратно в Эймуд. Сам же будет править самостоятельно. Вот чего хочет Ласкарий. И вот почему так безмятежны лоэнские аристократы. Только они не учли одного: Ласкарий растет жестоким и коварным. Лоэрнская знать почувствует это вскоре после коронации. И взбунтуется? Вряд ли, ведь за спиной у Ласкария будет эймудский род, который всегда придет на помощь даже из почетной опалы. Опалы? Или?.. Нет! А почему нет? Ласкарий может не только отправить в опалу, но и казнить. Что же делать?..

А через неделю после неприятной беседы деда с внуком, личный представитель герцога Пиренского барон Арбадун въезжал в пиренский замок. Черный Герцог пожелал видеть его немедленно.

– Ваше сиятельство!

– Присаживайтесь, мой друг. Итак, какие новости из Эймуда?

– Граф после прошлогоднего поражения до сих пор не может оправиться. Наемники не очень любят невезучих. А теперь, после того, как Ларск показал себя с наилучшей стороны, наемники предпочитают его, а не Эймуда. И денег в казне нет. Война, пусть и такая вялая, стоит дорого. Граф так и сказал.

– Просил деньги или только намекал?

– Открыто не просил, но слова о деньгах можно считать именно просьбой, а не тонким намеком.

– Надеюсь, ты ему привел пример Каркела?

– Как граф зарабатывает на продаже дворянства? Привел, только впустую. Он мнит себя слишком благородным. Даже хочет, чтобы люди сравнивали его и каркельского графа. Надеется, что сравнение будет только в его пользу.

– Каркел ему не конкурент. Он человек Пургеса. А после падения Лоэрна, каркельскому графу будет очень сложно удержаться у власти.

– Я думаю, что граф Эймуд это понимает, только причина подспудно кроется в другом. Хаммийцы со своими деньгами не очень – то захотят ехать в Эймуд за титулами. Каркел и ближе и находится под властью Лоэрна. А они все детищи новых лоэрнских порядков.

– А как Алиция?

– Я ее не видел. Пытался встретиться, но не удалось. А сильно настаивать я остерегся. Знаю, что приближается срок родов и что она полностью послушна воле и желаниям мальчишки.

– В Хаммии над ней основательно поработали. При Френдиге она была совсем другой. Ты считаешь, что она забыла, кто ее настоящий хозяин?

– Не думаю, милорд. Когда настанет нужное время, она выполнит все приказания своего настоящего господина.

– А не выполнит, то всем покажем ее черного ублюдка?

– Точно так, милорд.

– Хорошо, продолжай. Что скажешь о мальчишке?

– За прошедшее время он совсем испортился. Там целый букет расцвел. Себя мнит королем, хочет, чтобы к нему обращались: «Ваше величество». Жесток. Даже очень. Ленив. Глуп. Завел себе кучу любовниц. Из взрослых женщин, между прочим. Чуть ли не каждой обещает сделать ее виконтессой или даже графиней. Жениться обещает. А Алицию грозится отправить к храмовникам.

– Даже так?

– Да, ваше сиятельство. Эти сведения я получил от отца одной из фавориток мальчишки. Отец баронессы Фрилы. Я передал эти сведения графу, тот обещал принять меры.

– Напрасно. Если он выполнит свои обещания, это будет неплохо.

– Но почему, милорд? Ведь принцесса под вашим влиянием. Если вы ей прикажете зарезать Ласкария, она это сделает. И лоэрнский трон останется без короны.

– И нет никаких гарантий, что аристократы Лоэрна согласятся на переход власти к Алиции. А если Ласкарий убьет или как – нибудь другим образом освободится от принцессы, то мальчишка станет незаконным королем, узурпатором, еще большим, нежели Пургес. И тогда мы придем на земли Лоэрна с целью восстановления исторической справедливости.

Отпустив барона, герцог задумался. Все идет не так, как он планировал с самого начала. Пургес почему – то оказался крепче, чем он думал. Впрочем, причина известна. Чудодейственное зелье, изготовленное в громадных объемах, помогло ему напрочь разбить графа Снури, посадив на графство своего ставленника Гвендела. А год назад Гвендел, теперь называющийся графом Снури, разбил войско графа Эймуда. Хорошо еще, что только разбил, а не решился двинуть войско на эймудскую землю.

Этот Гвендел добивается уже третьей крупной победы. Все считают его талантливым и везучим полководцем. Везучим – да, но талантливым вряд ли. И причины везучести герцогу известны. Черный шар, доставшийся ему в наследство, показал, где находится вожделенный артефакт – серебряный череп. У этого Гвендела. И тот им пользуется. На что способен магический артефакт, Черный Герцог не знал. Но нет никаких сомнений в том, что только благодаря черепу Гвендел добивается блестящих военных побед и стремительной карьеры.

Герцог специально посылал людей в Лоэрн, чтобы те достали как можно больше информации об этом человеке. Обычный баронет, которых много по всему Атлантису. Пургес, когда еще был графом Тареном, давал какие – то поручения, но вряд ли серьезные. Гвендел никогда не был вхож в ближнее окружение и вдруг такой стремительный взлет. За несколько месяцев из баронетов проскочил в графы. Стал одним из трех графов королевства. Эймудского и ларского графов он не считает, они в конфронтации к Пургесу. Из трех графов один, каркельский, исконный граф королевства. Другой, граф сейкурский, ближник Пургеса, стал графом еще при Френдиге и только третий – Гвендел сумел добиться графской короны при Пургесе. А ведь был обычным баронетом, которых даже в Лоэрне пруд пруди. Спрашивается, как это ему удалось? Ответ есть только один: благодаря серебряному черепу. Знать бы, как это действует!

В прошлом году Черный Герцог договорился с графом Эймудом о совместном походе на снурское графство. Эймуд должен был вторгнуться с юга, перерезав отход на Лоэрн, а после, когда Гвендел побежит к своей столице, с востока должны были подойти пиренцы. Он обещал ничего не брать себе, все отдать Эймуду, деду будущего лоэрнского короля. Зачем тому сообщать, что весь этот поход замышлялся лишь с одной целью: найти серебряный череп. Но Гвендел разбил Эймуда, а пиренцы повернули обратно.

А вот теперь еще одна неприятность. Ларск. В начале весны к нему прибыл посланец от главного жреца храма Ужасного Паа. Тот сообщил, что дикие орки наконец – то готовы для вторжения на человеческие земли. Правильно, сколько же можно их подкармливать? Обозы с кормовой репой шли один за другим на север. Хорошо, что деньги на скупку в соседних землях продовольствия для орков дали жрецы, иначе он давно бы разорился. Жрец обещал выставить не менее пятидесяти тысяч орков, которые вторгнутся на ларские земли и пройдут опустошительной волной по всей восточной половине графства. Покончив с ним, орки должны двинуться дальше на юг, сметая каркельские поселения. А южнее Каркела уже графство Снури. Ему тоже не устоять перед такой ордой. Вот тогда он, Черный Герцог, и смог бы добыть серебряный череп.

Но мальчишка – виконт каким – то образом умудрился не просто разбить орков, но полностью уничтожить всю орочью орду. А до этого ему удалось малыми силами отбросить вторгнувшихся солдат вначале каркельского барона Шелвака, а потом виконта Алареса. А этим летом мальчишка уничтожил почти шеститысячное каркельское войско. Хотя у самого было всего – то несколько сотен солдат. Как это ему удается?

Гвенделу, без сомнения, помогает серебряный череп. А какой артефакт у Ксандра? Этим летом он приказал Минралу, своему человеку в Ларске, обыскать графские покои. Граф как раз выехал из города. Но Минрал ничего не нашел. Ничего, похожего на тайник. Хотя надежды на удачный поиск было мало. Если такой артефакт существует, то Ксандр держит его при себе. Именно Ксандр, а не Дарберн. Почему так? Ответ прост. Кто добивается таких странных побед? Ксандр. А почему, в таком случае, артефактом пользуется Ксандр, а не Дарберн? Да потому что у Дарберна нет рук, а без рук, вероятно, артефакт не оживить. Вот и разгадка.

Но попытаться что – то найти в графских покоях все же следовало, поэтому Минрал и попытался. Жаль, что его быстро разоблачили. Но, шельмец, сумел уйти. Школа Зорга. Вот тот шельмец, так шельмец. И если Минралу не посчастливилось, то Зоргу, будем надеяться, повезет больше. Одно плохо, в Ларске много гендованцев, а Зорг там основательно примелькался. Но долго он в Ларске не задержится. Как только убьет Дарберна, может возвращаться. А жрецы разберутся с Ксандром.

Черный Герцог спустился в подземелье. Никто, кроме него не знал сюда дороги. Достал шкатулку, открыл ее. Какая маленькая трубочка. Но сколь бесценная! Ее ему передал жрец, вновь недавно посетивший Пирен. По словам посланца, второй такой больше в Атлантисе нет. Правда ли? Чтобы сотворить это, понадобились жизни десятков тысяч людей, принесенных в жертву их богам. Зоргу пройти в замок будет совсем не трудно. Главное – выбрать правильное блюдо. Дарберн предпочитает мягкую пищу, чтобы не глодать мясо с кости. Ведь рук – то нет, а он любит обходиться без посторонней помощи. Зорг справится. А жрецы сожгут его везучего младшего брата.

Ларским графом станет маленький виконт, который откажется от прав на лоэрнский престол. Не сам, конечно, а через мать и деда, гендованского герцога. Тот человек благоразумный, поймет быстро, что у них нет сил бороться за корону. Королем станет Ласкарий. Временно. Ларск принесет вассальную клятву. А через несколько лет поголовье орков восстановится. И Атлантису придет конец. Только к тому времени нужно успеть собрать утерянные артефакты. Серебряный череп найдется. А вот артефакт, которым владеет Ксандр – в этом проблема. Что за артефакт? Шар так и не смог его показать. И если он все время с Ксандром, а Ксандр скоро превратится в головешку, то что станет с артефактом? Погибнет или уцелеет? И кому достанется?