Текст книги "Некоронованные Властители"

Автор книги: Альберт Норден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

С разгромом массового движения крестьян и плебеев на долгие времена была исключена возможность ликвидации диктатуры местных феодалов, что открыло бы путь к общественному прогрессу. Изжившая себя общественная система стабилизовалась. Путь ко второму закрепощению был свободен. Поражение революции предопределило общественный регресс, низшая точка которого пришлась на годы Тридцатилетней войны.

Без денег Фуггера князьям было бы в тысячу раз труднее собрать достаточное количество солдат и оружия для борьбы против крестьян. Фуггера по праву можно назвать министром финансов в войне против крестьян. Торжествуя свою победу, он в июле 1525 г. шлет герцогу Саксонскому следующие полные цинизма строки: «Крестьянство у нас действовало… делая вид, будто оно хочет утвердить слово божье и евангелие. О том же, как оно было вознаграждено за это, Вашей княжеской милости, без сомнения, также известно»[127]127
  Роlnitz. Jakob Fugger, S. 599.


[Закрыть].

Не только немецкие князья вздохнули с облегчением, когда закончилось великое восстание крестьян и плебеев. Воспрянули духом и властители в Риме и Мадриде. Папа Климент VII поздравил Швабский союз с победой: «…ибо если бы вас не было… то отвратительное буйство нечестивой ереси, порожденной толпой, охватило бы… всю Германию»[128]128
  «Zur Geschichte des Großen Deutschen Bauernkrieges», S. 70–71.


[Закрыть].

Император Карл V шлет из испанского Толедо Георгу фон Вальдбургу благодарность за его услуги и вместе с титулом «наследственного имперского трухзеса» жалует ему замок Цейль близ Мемминге– на, которым его потомки владеют и поныне[129]129
  Joseph Vochezer. Geschichte des fürstlichen Hauses Waldburg in Schwaben. Bd. 2. Kempten, 1900, S. 628.


[Закрыть]. К этому были добавлены замок и имение Эберхардцелль и Швайнхаузен[130]130
  Ebenda, S. 706.


[Закрыть]. От австрийского монарха трухзес получил за свой разбой десятки тысяч гульденов. Кроме того, в качестве наместника Вюртемберга он стал получать ежегодное жалованье в размере 6000 гульденов[131]131
  Ebenda, S. 626.


[Закрыть]. За счет награбленных крестьянских денег палач народа приобрел недвижимость примерно на 106 000 гульденов, в том числе замок и имение Вальдбург[132]132
  Ebenda, S. 717, 706.


[Закрыть]. У императора и князей были все основания осыпать милостями этого убийцу крестьян, а также банкирский дом Фуггеров в Аугсбурге, который столь решающим образом финансировал военную кампанию.

В качестве особой награды император Карл V в год жестокой расправы с крестьянами передает Якобу Фуггеру сроком на четыре года право на доходы испанской короны от трех крупных рыцарских орденов – в Сант—Яго, Калатрава и Алькантара, а также от ртутных копей Альмадены. Чистая прибыль внушительна. Фуггер может расширить сферу влияния и одновременно с увеличением добычи на испанских рудниках развивает свои предприятия в Тироле. Кровь крестьян превращается в серебро и золото. Фуггеры набивают ими сейфы…

Но пламя антифеодальной борьбы не погашено. Правда, после резни 1525 г. угнетенные народные массы уже не решались браться за оружие. Теперь многие старались добиться осуществления своих социальных идеалов мирными средствами. В Саксонии, Тюрингии, в южногерманских областях, Эльзасе, а также в Швейцарии широкий размах получила деятельность так называемых анабаптистов. Это оппозиционное движение крестьян и плебеев отвергало крещение детей, считая, что люди должны принимать крещение в зрелом возрасте. Человек должен сознательно избрать себе веру, а не подвергаться младенцем насильственному приобщению к той или иной вере.

Как бы невинно ни звучало это требование, оно тем не менее было протестом против несправедливого строя, объявлением борьбы господствовавшим в государстве авторитетам и церкви, которые не должны были более диктовать своим подданным веру. Светские и церковные власти восприняли это как вызов. Они быстро поняли – а анабаптисты это не скрывали, – что борьба против крещения младенцев означала нечто большее, а именно: стремление изменить экономический, социальный и государственный уклад в духе идей справедливости и общности имущества, обоснованных и проповедовавшихся доктринами раннего христианства. В этохм движении было несколько направлений, причем большинство анабаптистов принадлежало к течению пацифистов. Многие из них после Крестьянской войны собрались в Аугсбурге. Несомненно, эта метрополия торговли и ткацкого ремесла во второй половине двадцатых годов XVI в. была главным центром немецких анабаптистов, во всяком случае, в 1526 и 1527 гг. там состоялись два их первых конгресса, в которых участвовали представители Франконии, Баварии, Австрии, а также Швейцарии.

Весной 1528 г. Швабский союз в сговоре с Антоном Фуггером организовал нападение на анабаптистов в принадлежавшем Фуггерам городке Вейсенхорне. Жертвами стали руководители движения. Среди арестованных анабаптистов, в числе которых было много ткачей, оказался также сын аугсбургского патриция Эйтельханс Лангенмантель, который, в частности, заявил: «Никто не должен говорить: это мое. Это принадлежит также и брату… Общество, в котором один богат и пользуется всеми благами, а другой беден и терпит лишения, не может называться христианским»[133]133
  Johann Loserth. Der Communismus der mährischen Wiedertäufer im 16. und 17. Jahrhundert. – «Archiv für österreichische Geschichte», Einundachtzigster Band, Wien, 1895, S. 234.


[Закрыть].

Это было слишком. Конечно, Фуггер, которому было подчинено все в Вейсенхорне, включая судопроизводство, без труда мог спасти анабаптистов. Но он не пошевелил и пальцем. Более того, он отклонил все попытки смягчить наказание арестованным или даже ходатайствовать об этом. Всем им, мужчинам и женщинам, 12 мая 1528 г. отрубили головы. Их гибель, прямая вина за которую лежит на Фуггере, еще более укрепила его союз с домом Габсбургов. Антон Фуггер даже не мог сослаться на распоряжение имперских властей, так как лишь год спустя собравшийся в Шпейере рейхстаг утвердил указ Карла V, которым анабаптисты были приговорены к смерти, а их укрывательство запрещалось под угрозой наказания.

СОЮЗ С КОНТРРЕФОРМАЦИЕЙ

Если в ходе Крестьянской войны император, князья и городские патриции на время забыли о своих распрях и совместными усилиями также подавили последнюю вспышку великих классовых боев ранней буржуазной революции – героически боровшуюся коммуну анабаптистов Мюнстера (1534–1535 гг.), то теперь, после ее окончания, различие интересов внутри господствующих кругов вновь выступило на передний план.

Определяющей тенденцией было стремление ряда местных светских феодалов к еще большему укреплению своего могущества. Излюбленным средством к достижению цели стало для них присвоение собственности католической церкви, которую тем легче можно было прибрать к рукам, чем быстрее они переходили в лютеранство. В некоторых землях империи князья создали суверенную церковную власть, возвысив себя в ранг территориальных епископов. Таким образом, «лютеранство в Германии стало послушным орудием в руках князей»[134]134
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2–е, т. 22, с. 308.


[Закрыть], с помощью которого можно было осуществлять духовное закрепощение народных масс и угнетать их. Разумеется, представители духовенства оказывали сопротивление и защищали свое достояние. При объединении различных групп и представителей городской власти под лютеранским знаменем речь шла, следовательно, не столько о вопросах религии, сколько о вопросах власти. Местные феодалы – католики или протестанты – не раз переходили из одного лагеря в другой, выступая в зависимости от обстоятельств на стороне тех, от кого можно было ожидать наибольших выгод. Обе стороны без особых раздумий вступали также в союзы с правителями других государств – будь то католическая Франция или склонявшаяся к лютеранству Англия, религиозная принадлежность не играла при этом никакой роли.

Образовав в 1531 г. Шмалькальденский союз, протестантские князья создали направленный против императора и других поддерживавших Габсбургов католических сил инструмент борьбы за обеспечение своих политических интересов. Апофеозом борьбы тех лет стала Шмалькальденская война 1546—1547 гг., в которой император, поддержанный папой, Фуггерами, а также испанскими и итальянскими войсками, добился столь крупного военного успеха, что после поражения протестантов в сражении при Мюльберге в 1547 г. распался также и Шмалькальдеиский союз.

Однако, одержав победу, Габсбурги не смогли воспользоваться ее результатами. Ибо князья, как католические, так и протестантские, вовсе не намеревались допускать неограниченного господства императора в немецких областях. Верный дотоле знамени императора и только что получивший от Карла V титул курфюрста Мориц Саксонский перешел в другой лагерь, став опаснейшим противником монарха. Иод его руководством в 1551 г. несколько протестантских князей объединились против императора, вступив, кроме того, в союз с католическим королем Франции. Они двинулись против находившегося в Тироле Карла V, которому с большим трудом удалось избежать удара войск протестантских князей под командованием Морица Саксонского и уйти через Альпы в Филлах (Каринтия). Императору не оставалось иного выбора, как поневоле заключить 15 августа 1552 г. с саксонским курфюрстом Пассауский договор, в котором стороны пришли к согласию о религиозном мире вплоть до очередного созыва рейхстага.

На Аугсбургском рейхстаге 1555 г. протестантские земельные князья вынудили Карла V признать статус–кво, означавший, что каждое имперское сословие получало право объявлять в своей области в качестве обязательной угодную ему религию. «Cuius regio, eius religio» – у кого власть, у того и право определять религию для своих подданных. Это постановление упраздняло единовластие католической церкви и обязывало воздерживаться от применения силы в религиозных делах; однако спор о религиозных областях продолжался. Аугсбургский религиозный мир углубил государственную раздробленность раздробленностью религиозной. Провозглашенная Лютером «свобода христианина» свелась лишь к свободе для князей вставать на сторону тех, от кого они ожидали наибольших материальных выгод. Усилилось принуждение подданных повиноваться воле князей не только во всех политических вопросах, но и исповедовать их религию.

А что дала эта «душеспасительная сделка» городам? Ничего – одни убытки; дело в том, что многие вольные имперские города чаще всего не спешили встать на сторону протестантов и шли на это лишь под нажимом народных масс. Однако при возникновении серьезной угрозы со стороны императорских войск католические городские патрицианские слои одерживали верх и подчиняли эти бастионы власти Габсбургов. Против вольных имперских городов вели борьбу и император, и князья; и тот и другие поочередно обирали их, взыскивая крупные суммы. Большинство вольных городов стало утрачивать свою былую политическую независимость в империи.

На чьей стороне участвовали Фуггеры в этой сложной и недостойной игре, в борьбе за власть и грабеж, не требует особых пояснений; операции императора в политической, религиозной и военной областях разрабатывались и утверждались во дворце Фуггера, этом центре немецкой и международной реакции.

Как это не раз случалось и в прошлом, во время Шмалькальденской войны, бунта князей и Аугсбургского религиозного мира между позициями Аугсбурга как вольного имперского города, с одной стороны, и его крупнейшим купеческим и банкирским домом – Фуггерами – с другой, возникали особенно глубокие противоречия.

В Аугсбурге победила Реформация. Образованный в июле 1535 г. муниципальный совет, в состав которого вошли люди, способствовавшие этой победе, чувствовал себя полновластным хозяином; в церквах проповедовали протестантские пасторы, жалованье которым выплачивал город и которые являлись его гражданами. С конца 1535 г. Аугсбург входил в Шмалькальденский союз; город, население которого к тому времени возросло до ста тысяч жителей, строил широкие планы на будущее. В 1537 г. он был в расцвете сил и славы. Однако политика богатых патрициев, и прежде всего Фуггеров, которые на всех крутых поворотах событий того времени неизменно поддерживали Габсбургов, положила конец этому блестящему периоду в истории Аугсбурга.

Фуггер всячески поддерживал призывы императора к развязыванию Шмалькальденской войны, обещав использовать все свое влияние, которым он пользовался в городе. И он сдержал свое слово. Аугсбургские купцы заказали литейщикам орудия для императорской армии, снабдили ее копьями, порохом и боеприпасами и оказали действенную помощь в вербовке наемников. В результате манипуляций Фуггеров– проводников и главной финансовой опоры политики восстановления политических, военных и экономических позиций католицизма – решающим образом укрепились позиции католического лагеря, служившего интересам императора.

Аренда «maestrazgo» (доходы короны от испанских рыцарских орденов), продленная Фуггерам Карлом V по истечении срока первого договора, служила гарантией предоставленных императору займов и открывала новые резервы для императора. Фирма Фуггера в эти годы полностью оправдала свою репутацию военного банка монарха.

Так, 6 апреля 1546 г. уполномоченные императора обсудили с Антоном Фуггером в Донаувёрте все аспекты программы наступательных действий и скоординировали действия южногерманского банкирского дома с действиями императора. В июне 1546 г. Антон Фуггер предоставил для нужд короны сумму, в три раза превышавшую субсидии всех других состоятельных оптовых торговцев – 530 000 флоринов; в эту сумму не входили трудно поддающиеся учету поступления из Антверпена, Италии и Испании. Кроме того, он помог императору выплатить жалованье его испанским войскам в Милане, Венгрии и Неаполе. Благодаря этому монарх смог двинуть их в поход, а также продолжить вербовку солдат для новых полков. Злейшими врагами Шмалькальденского союза, на деньги которых только и мог существовать император, народ называл Баварию и вместе с ней Фуггеров.

С самого начала боевых действий в июле 1546 г. вплоть до сентября того же года военное и финансовое положение шмалькальденцев непрерывно ухудшалось, в то время как императору, опиравшемуся на щедрую поддержку аугсбургского банкирского дома, удалось собрать воедино все свои войска.

Поскольку Аугсбург, как член Шмалькальденского союза, был обязан оказывать ему помощь, Союз, естественно, обратился за соответствующей поддержкой также и к Фуггерам – гражданам этого имперского города. Однако, как и следовало ожидать, реакция Антона Фуггера была отрицательной. Он отговорился тем, что не располагает деньгами; то, что поступает в качестве доходов, необходимо ему самому, чтобы «выжить» и уплатить долги и проценты.

Опасаясь гнева народа, от которого не ускользнули новые сделки богатого банкирского дома с короной, осмеянные в песнях, заклеймивших Фуггеров как Иуду Аугсбурга, все члены семьи до начала военных действий в июле 1546 г. покинули город. Всех их вместе с посыльными и служащими Карл V взял под защиту империи. Фуггеры могли повсюду свободно передвигаться, без ограничений вести торговлю и заниматься своим промыслом, на них не должна была распространяться опала, которой мог быть подвергнут имперский город Аугсбург. Повелением императора имперскому суду воспрещалось возбуждать дела против Фуггеров и их собственности. Договоры с Фуггерами должны были соблюдаться, платежные обязательства перед ними следовало выполнять в срок. В благодарность за эту охранную грамоту Антон Фуггер в июле 1546 г. срочно переправил императору 20 000 гульденов, оставил со своей свитой имперский город и укрылся в своих владениях.

В ходе военных действий под угрозой оказалось имение Фуггеров в Оберндорфе, опасность грозила также их замку Глётт и другим усадьбам. Чтобы устранить ее, император направил в имения Фуггеров воинские части. В 68 местах также были приняты меры защиты в виде охранных грамот его величества или императорского герба, вывешенного на домах и дверях. Император высоко оценил Антона Фуггера, отметив его заслуги похвалой: он, император, «спас империю благодаря деньгам Антона Фуггера»[135]135
  Ernst Hering. Die Fugger. S. 224.


[Закрыть].

Эта похвала вполне обоснована. Деньги, собранные в кратчайший срок, с самого начала предрешили исход Шмалькальденской войны. А деньгами располагал прежде всего первый дом Аугсбурга. В этом смысле шмалькальденцы были правы, говоря, что без Фуггеров император не смог бы ни начать, ни вести войну[136]136
  Король Фердинанд I также пользовался деньгами Фуггеров для ведения войны против протестантов. Согласно высказанному его братом Карлом V пожеланию, он в мае 1546 г. прибыл в Регенсбург на заседание созванного для вида рейхстага, чтобы обсудить план войны. Фердинанд установил связь с находившимися в Регенсбурге купцами и вел переговоры с Антоном Фуггером о получении от него в июле 1546 г. займа в размере 110 000 флоринов в счет доходов от неаполитанских владений. В марте 1547 г. последовали новые сделки на сумму 30 000 флоринов, и в апреле 1547 г. – план нового займа.


[Закрыть].

В течение этих недель, как не раз случалось и ранее, судьба Карла V и европейской реакции была в руках Фуггеров. Их богатство и кредиты определяли ход войны, оказывая тем самым влияние на государственную политику. Вследствие превосходства искусно действовавших императорских войск, раскола, внесенного в ряды Шмалькальденского союза, и отсутствия финансовой поддержки шмалькальденцы в конечном итоге в июне 1547 г. были разбиты.

Перешедшему на сторону Реформации «городу отступников» Аугсбургу и другим протестантским областям пришлось жестоко поплатиться за «тяжкие оскорбления императорского величества». После завершения Шмалькальденской войны местом унижения своих врагов император избрал из союзников протестантов именно Аугсбург: самый прославленный и самый богатый из немецких городов должен был стать для всех примером того, какими последствиями чревато любое выступление против союза императора и Фуггеров.

В наказание и искупление своей вины Аугсбург должен был уплатить около 200 000 гульденов. Кроме того, потребовались крупные суммы, чтобы умилостивить сановников императорского двора: Николас Перренот Гранвела, могущественный царедворец Карла V, и его ближайшие родственники получили драгоценности: герцогу Альба, второму по значению придворному императора, ставшему впоследствии палачом протестантов в Нидерландах, были поднесены четыре аркебуза и увесистые золотые кубки стоимостью 3000 крон, «вице–канцлеру Иоганну Навесу – крупная сумма денег. Фуггер выступал при этом в роли посредника, направляя поток денег и золота из запасов города и рук горожан в карманы Карла V и его свиты. Чтобы смягчить гнев императора, пришлось лишить должностей и изгнать из города протестантских «изменников» и подчиниться решению поставить в город императорский гарнизон численностью 900 солдат. Командир гарнизона получил взятку в виде золотых цепей, кубков, бочонков дорогого вина, ему был выдан аванс в 10 000 гульденов для оплаты наемник ков, присланных, чтобы держать в повиновении жителей города. Вернувшемуся в Аугсбург преданному папе и императору духовенству были переданы церкви, монастыри и духовная власть.

Хотя император любил показать себя «кротким, благочестивым повелителем», жители Аугсбурга должны были почувствовать, что в действительности он был жестоким, не терпевшим возражений деспотом, державшим в руках жизнь и смерть своих подданных и не знавшим пощады иноверным. Вступив в город, он для поддержания дисциплины и порядка, а также для устрашения горожан приказал соорудить на Рыбном рынке виселицу, а напротив нее «живодерню» – высокий помост, на котором обезглавливали, колесовали, четвертовали или иными жестокими способами казнили осужденных на смерть. На волне кровавого потока Фуггеры вновь оказались в ратуше Аугсбурга. В число новых членов городского совета, который, как орган власти императора, действовал в духе католической реакции, входили три представителя семейства Фуггеров, занявшие места изгнанных муниципальных советников. Эти ставленники императора наложили под страхом «телесного наказания и смертной казни» запрет на собрания цехов, ставших оплотом борьбы против католицизма, лишили их политических прав, привилегий и свобод, добились аннулирования их договоров и патентов и конфисковали их имущество, в результате чего цехи формально прекратили существование. Путем подобных мер и иных репрессий позиции католицизма в Аугсбурге были восстановлены, и успокоенный император, более года самолично вмешивавшийся в управление городом, покинул его.

Назревавшее новое военное выступление против сил княжеского партикуляризма, так называемый «бунт князей» под руководством протестантов во главе с Морицем Саксонским, активизировало в Аугсбурге сторонников и противников этого движения. Богатые семьи вновь покидали Аугсбург, спасая жизнь и собственность; в городе проводились смотры пехоты и кавалерии; все эти мероприятия по подготовке к войне проводились в тесном контакте с находившимся в Инсбруке императором.

Весть, что город Донаувёрт предложил князьям открыть ворота для их войска, которое «вытянуло голову в сторону Аугсбурга»[137]137
  Friedrich Roth. Augsburgs Reformationsgeschichte, Vierter Band: 1547–1555. München, 1911, S. 425.


[Закрыть], была воспринята Антоном Фуггером как сигнал тревоги: город следовало любой ценой удержать за императором. Фуггер спешно направился в Инсбрук. Однако вскоре после его отъезда, 4–5 апреля 1552 г., Аугсбург без сопротивления сдался князьям, которые в качестве одной из своих первых мер, направленных на завоевание симпатий горожан, восстановили в прежних правах старый муниципальный совет и цехи.

Верный сообщник императора, Антон Фуггер остался при нем, считая себя представителем смещенного тем временем совета правителей Аугсбурга. Действуя рука об руку с военачальниками императора, он неутомимо занимался вооружением его армии. Он не только спас в 1552 г. от поражения отступавшего под ударами войск Морица Саксонского императора, предоставив ему заем в размере 400 000 дукатов («Филлахский заем»). Обеспечением займа служили: трофеи одного из испанских крестовых походов, испанская церковная утварь, возвращавшиеся из Америки флоты с грузом золота и серебра, а также королевские доходы в Кастилии[138]138
  5 марта 1552 г. Антон Фуггер изъявил готовность уплатить в счет доходов от рудников Халля 11 000 гульденов королю Фердинанду на ведение войны против князей, наступавших на Тироль и стремившихся захватить важные горные проходы в Альпах.


[Закрыть]. В то время Фуггер – официально или неофициально, это не столь важно – выполнял обязанности императорского казначея. Через его руки проходили все основные соглашения и платежи, все сделки императора. Он взял на себя оплату долгов кредиторам императора, а также подкуп его противников, он выплачивал жалованье кавалерии и пехоте, платил за поставляемые императору орудия и лошадей. Во всем, что касалось ведения дел императора, он пользовался полной свободой действий. В распоряжении Антона Фуггера было все, к чему он всегда столь неудержимо стремился: золото, деньги, слитки серебра из Америки и Испании. Согласно указу императора, он мог беспошлинно получить из Испании любые нужные ему товары, переправить их в любое место и продать – единственное в своем роде свидетельство доверия, открытый кредит!

Как и император, он также стремился вновь подчинить своему влиянию вольные имперские города, и прежде всего Аугсбург. И это оказалось возможным, поскольку протестантские князья не были заинтересованы в сохранении власти и независимости городов. После заключения в 1552 г. Пассауского договора они отвели войска на свои территории, выдав, таким образом, южногерманские города на милость императора. Карл V ознаменовал это событие расправой над Аугсбургом.

Уже 13 августа 1552 г., за восемь дней до вступления императора в Аугсбург, императорский советник Ханс Якоб Фуггер (1516–1575 гг.) подготовил и представил широкую программу подавления любой оппозиции, или, по его словам, «оздоровления» своего родного города. В качестве «оздоровительного средства» он предложил покарать противников габсбургского деспота огнем и кипящей серой. Переход Аугсбурга на сторону взбунтовавшихся князей он назвал «заговором горстки злодеев», выступивших против бога и власти, против закона и чести.

Как же следовало поступить с преступниками? Фуггер предлагал лишить их должностей и каждого наказать по заслугам: тех, кто, подобно аугсбургскому купцу Якобу Герброту и другим, провинился «делом», надлежало подвергнуть пыткам, заставив признаться в своих «деяниях», и вынести им смертный приговор; у именитых и богатых следовало также конфисковать часть имущества. Провинившихся дерзким словом надобно было точно так же «допросить», кого следовало – «со строгостью», взыскать с них денежный штраф или изгнать из города. Далее он рекомендовал учредить систему слежки за корреспонденцией вызывавших подозрение граждан и поставить в город «внушительный гарнизон» силой не менее пяти рот сроком на один–два года. Этих наемников Фуггер предлагал расквартировать у ткачей, которые «не пожелал и всерьез биться с врагом [при сдаче города протестантским князьям в апреле 1552 г. – А. Н.], а требовали мира, а потом… злословили у ткацкой палаты его величества, не хотели пустить императора в город, намеревались воевать с ним». Получив на постой солдат–мародеров, обосновывал свое предложение Фуггер, ткачи и испытали бы вдосталь войну в собственном доме[139]139
  Friedrich Roth. Augsburgs Reformationsgeschichte, Vierter Band, S. 501–507.


[Закрыть].

Он жаждал беспощадной расправы с гражданами своего города. Это стремление определяло его действия против тех, к кому он взывает о милосердии, когда речь шла о его собственности. Ибо тот же самый Ханс Якоб Фуггер во время войны князей, почти в то же самое время, когда он сочинял свой пресловутый меморандум, просил бургомистра Герброта ходатайствовать перед протестантским курфюрстом Морицем, чтобы тот оградил от ущерба расположенные неподалеку от Донаувёрта имения Фуггера.

Когда император в сопровождении герцога Альбы, множества полков и вызвавшей сенсацию артиллерии 20 августа 1552 г. вступил в Аугсбург, ему по традиции был устроен пышный прием в доме Фуггеров. Через четыре дня началось судилище. Суду было предписано действовать в основном в соответствии с предложениями Ханса Якоба Фуггера. Лишь в исключительных случаях император смягчал меру предложенного наказания. В довершение всего он повелел епископу Аррасу (сыну умершего к тому времени Гранвела) и герцогу Альбе взыскать с города, финансы которого были полностью истощены, внушительную контрибуцию. Когда ему было предложено 20 – 30 тыс. гульденов, он потребовал 100 тыс. и получил их. Следуя его примеру, король Фердинанд I настойчиво стремился вынудить Аугсбург к выплате крупной суммы, по возможности такой же, как и его брату. Он также потребовал 100 000 гульденов. В ночь перед отъездом из города император приказал сотне своих людей разграбить имение бургомистра Герброта, сдавшего город протестантским князьям. В конечном счете в результате интриг Ханса Фуггера, организовавшего против Герброта подлинную травлю, он был изгнан из города.

Хотя Аугсбургский религиозный мир 1555 г., отразивший банкротство великодержавных устремлений Габсбурга, санкционировал «свободу религии» для имперских сословий, целью этой династии по– прежнему оставалось сохранение единовластия. Этой цели служила прежде всего политика реставрации католицизма, направленная на противодействие Реформации и восстановление утраченных позиций церкви как в империи, так и в Европе в целом.

Также и папская церковь была вынуждена приспосабливать свое учение к новым условиям. Это осуществлялось путем внутренних реформ, принятых на Триентском соборе, продолжавшемся с длительными перерывами с 1545 по 1563 г.; решения собора стали идеологической основой католической контрреформации.

Одним из важнейших инструментов проведения этой контрреформации стал утвержденный в 1540 г. орден иезуитов. Используя утонченные методы воз– действия, ему удалось привлечь на свою сторону множество последователей. Там, где преследовали протестантов, где вновь укреплялся католицизм, иезуиты были в первых рядах. Иезуитство как форма католицизма, приспособленная к абсолютистскому княжескому правлению, имело во всех открытых к тому времени частях света многочисленные опорные пункты и в лице духовников поставляло князьям опытных министров. Наряду с Габсбургами под влиянием иезуитов активным поборником реставрации католицизма стала Бавария.

Что касается Фуггеров, то они и после отречения от престола (1556 г.) и смерти Карла V (1558 г.) сохранили свои позиции финансового оплота феодально–клерикальной реакции. Они содействовали не только политике испанских и австрийских Габсбургов, но также и ударному отряду сил реставрации католицизма – ордену иезуитов. Совет Аугсбурга и даже соборный капитул долго сопротивлялись допуску иезуитов в город. Однако в 1579 г. благодаря пожертвованию Фуггеров, предоставивших земельный участок, расположенный у самого собора, и внесших 30 000 гульденов, в Аугсбурге были учреждены школа иезуитов и связанная с ней гимназия. В последующие годы кассы активных поборников контрреформации не раз пополнялись деньгами Фуггеров. Иезуиты получили 16 000 и позднее (1598 г.) – еще 40000 гульденов, а также восемь домов. Поддержкой Фуггеров пользовался также и учрежденный в городе орден капуцинов; в 1601 г. они построили на своей земле монастырь и церковь для ордена нищенствующих монахов и, наконец, восемь лет спустя помогли вернувшимся в Аугсбург францисканским монахам возвести новый монастырь и связанное с ним духовное училище.

Этой политикой Фуггеры содействовали укреплению феодального строя и усилению бесправия народных масс. Римская церковь, лишившаяся в результате Реформации огромных земельных владений и крупных доходов, утратившая в значительной мере политическую власть и духовное влияние, установила жесточайшую цензуру над всеми литературными произведениями, над школами и университетами, парализовала деятельность лютеранских сословий деревень и городов. Этот реставрированный католицизм, пользовавшийся средствами идеологической, политической и военной борьбы, душил зачатки антифеодально–буржуазного развития, преследовал все демократические и прогрессивные силы и делал все, чтобы вновь подчинить страну неограниченной власти папства и таким образом также испанскому господству. Но вопреки всем гонениям, вопреки помощи Фуггеров расчеты сил католицизма оправдались неполностью. Протестантизм и католицизм продолжали существовать – хотя и в противоборстве – рядом друг с другом.