Текст книги "Некоронованные Властители"

II. У РЫЧАГОВ ПОЛИТИКИ

ВЕРШИТЕЛИ СУДЕБ КОРОНЫ

Не преувеличивая роли Фуггеров и не впадая в крайность, можно сказать, что в течение определенного времени они были всемогущи. Такая оценка – не гипербола, когда речь идет о богатстве, о могуществе, о почти неограниченном влиянии на коронованных особ, помазанников, которое вознесло их до положения вершителей судеб короны и финансовых магнатов, на чьи деньги велись войны.

Рассмотрим поближе политическую обстановку и государственное устройство, силу, влияние и деятельность аугсбургского торгового и банкирского дома в конце XV и в первой половине XVI в.

Возвышение Фуггеров при Якобе Богатом произошло в те же годы, когда дом Габсбургов упрочился в качестве правящей династии «Священной Римской империи германской нации». Начиная с короля Альбрехта II (1397–1439 гг.), габсбургские правители занимали германский трон, который они не уступали никому вплоть до 1806 г. – года окончательного распада средневековой германской империи.

Вначале династия Габсбургов не обладала сколько– нибудь значительной властью в пределах германских областей. Она принадлежала к кругу самых именитых княжеских родов, составлявших верхушку дворянской аристократии, но ничем не отличалась от родов Веттинеров в Саксонии (в состав которой в 1423 г. входило курфюршество Саксония – Виттенберг, а также марка Мейсен и Тюрингия), Виттельсбахеров в Баварии и Гогенцоллернов в Бранденбурге.

Как равные среди равных[42]42
  Император не имел ни имперского войска, ни центрального судебного и административного аппарата. Подобно королям эпохи раннего феодализма, он оставался первым среди равных ему по положению феодалов. Именно ввиду такой ограниченности богатства и власти Габсбургов их кандидатура оказалась наиболее предпочтительной на выборах императора; осмотрительные курфюрсты по эгоистическим соображениям не желали, чтобы над ними стоял «сильный человек».


[Закрыть], Габсбурги стремились прежде всего к приобретению крупных, имевших общие границы и приносивших большие доходы территорий, чтобы, включив их в состав унаследованных земель, утвердить свое единовластие в Европе. Это вовлекало их в многочисленные, длившиеся столетиями конфликты, для разрешения которых в своих интересах габсбургские монархи злоупотребляли имперской властью. К тому же подобные устремления противоречили историческому развитию, поскольку они были направлены против возникавших в то время национальных государств и связанной с этим политики укрепления центральной власти во многих странах Европы. Хотя в последней трети XV в. понятие «Священная Римская империя германской нации» стало входить в употребление, однако эта «германская нация» представляла собой не централизованное государство, а лишь ядро бессильной, раздробленной на многочисленные государства и владения империи, которая была не в состоянии воспрепятствовать стремлению ее составных частей к обособлению. Большинство суверенных прав принадлежало владетельным князьям, являвшимся фактическими носителями политической власти. Их главным стремлением было упрочение своего господства на подвластных им территориях. Это стремление закрепляло политическую и государственную раздробленность. Таким образом, не вызывает сомнений, что империя, императорская власть и входившие в империю княжества мешали общественному развитию, стояли на его пути.

На исходе XV в. в Западной Европе повсюду начался упадок феодализма. Так, например, кризис охватил феодальное общество в Англии. Из низшего дворянства, пополнившегося за счет богатых крестьян и горожан, возник новый класс буржуазного дворянства. В деревне складывались предпосылки для перехода сельского хозяйства на капиталистический путь. Несмотря на цеховые ограничения, в сукноделии все более распространялась система авансирования ремесленников в счет будущей продукции, создавая тем самым элементы раннего капиталистического производства. Высшее дворянство стояло на грани банкротства. Чтобы избежать его, различные феодальные группировки пытались в ходе длившейся в течение 30 лет так называемой войны Белой и Алой розы захватить в свои руки государственный аппарат. Обескровив друг друга, они открыли тем самым путь для утверждения абсолютистской власти короля, которой не противостояла более промежуточная власть князей, таившая в себе угрозу целостности государства.

Франция к этому времени вступила в завершающий этап образования национального государства. В лице состоятельных горожан, получавших высокие прибыли от участия в откупе и широко привлекавшихся к государственным делам и обеспечению экономических интересов королевства, монарх имел прочную опору также и в борьбе против фронды высшей аристократии. Центральную власть усиливало то, что шло на пользу развивавшемуся раннему капитализму. Централизация экономическая шла рука об руку с централизацией политической. Учитывавшая интересы горожан экономическая политика короля вела к быстрому развитию внутреннего рынка. С развитием зачатков капиталистического общественного строя одновременно возникали предпосылки для установления абсолютной монархии.

Возведением на трон короля Арагона Фердинанда и его браком с королевой Кастилии Изабеллой Испания объединила обе династии, чтобы вести борьбу против стремившегося к независимости высшего дворянства. Создав в 1479 г. путем объединения Кастилии и Арагона единое испанское государство, Фердинанд и Изабелла в союзе с городами, мелким дворянством и католической церковью сломили власть феодалов–грандов, разрушили их замки и конфисковали многие из принадлежавших им поместий. Беспощадная война против хищного и жестокого феодального дворянства укрепила королевство и подготовила почву для возвышения Испании на какое–то время до положения мировой державы.

В Дании в XVI в. Христиан II (1481–1523 гг.) предпринял первую попытку установить феодальноабсолютистское господство. Швеция добилась национальной независимости и создала основу для своего последующего расцвета как великой северной державы.

В России после свержения татаро–монгольского ига и разгрома удельных княжеств началось развитие централизованной феодальной монархии.

Эти вступившие на путь абсолютизма монархии положили также начало образованию современных европейских наций и современного буржуазного общества[43]43
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2–е, т. 20, С. 345.


[Закрыть].

В то время как в Европе в различных условиях возникали национальные или многонациональные государства различного характера с более или менее сильной королевской властью, германские территории находились в особом положении. Как и другие европейские государства, они были подчинены влиянию экономических тенденций своего времени, то есть были вовлечены в процесс развития раннего капитализма. Радикальные перемены в их развитии были возможны лишь при условии, если бы развитию их экономики оказывались содействие и поддержка со стороны сильной королевской власти, централизованного абсолютистского государства, как это имело место в Англии и Франции. Но германская королевская власть была связана узами личной унии с империей Габсбургов, чьи устремления находились в неразрешимом противоречии как с историческим развитием и насущными потребностями народа, так и с эгоистическими интересами князей. Германские земли оставались раздробленными на необозримое множество мелких и мельчайших феодальных владений. Князья – главные враги государственной централизации – предпочитали, подражая абсолютным монархиям Европы, втискивать в узкие рамки своих территорий то, что было создано другими в крупных масштабах. Так, они сохраняли старые, обреченные на отмирание феодальные отношения, одно лишь существование которых сдерживало развитие раннего капитализма и нации.

Это относилось также и к габсбургским императорам. Уже Максимилиан I из дома Габсбургов, ставший в 1486 г. германским королем, – прежде чем посвятить все свое правление борьбе за территориальные приобретения – при помощи ловкой политики династических браков заложил основу будущей многонациональной монархии Габсбургов, стремившихся к установлению своего господства во всей Европе, и не только в Европе. Связи с другими династиями расширили политическое влияние Габсбургов, последние использовали их либо для прямого подчинения других земель своей власти, либо для обеспечения престолонаследия своим потомкам. Таким путем Габсбургам удалось стать правителями других земель. Этим устремлениям короны Фуггеры оказывали дипломатическое и финансовое содействие. При этом Якоб Фуггер вел дела с таким расчетом, чтобы обеспечить новые возможности для своей фирмы. Ибо там, куда благодаря его поддержке проникали Габсбурги, должны были открываться и выгоды для торгового дома.

В 1477 г. Максимилиан I вступил в брак с наследницей престола Бургундии, дочерью Карла Смелого– Марией, благодаря чему Габсбурги стали престолонаследниками этого королевства[44]44
  Карл Смелый (1433–1477 гг.) владел герцогством Бургундией, Фландрией и другими землями Нидерландов, а также областями в Эльзасе и на Верхнем Рейне.


[Закрыть].

В 1494 г. Якоб Фуггер оказал Максимилиану I содействие в заключении брака с принцессой Марией Бьянкой Миланской, племянницей повелителя Милана герцога Людовико Сфорца[45]45
  Приданое Марии Бьянки составляло круглую сумму в 300 000 дукатов, которая стараниями Фуггеров была переправлена из Милана в Германию и которую Максимилиан довольно быстро растратил. Этот брак с миланской принцессой явился для Максимилиана чем–то вроде замены, так как французский король Карл VIII отбил у него невесту, Анну Бретанскую, причем Максимилиан не столько жалел о потере невесты, сколько о несбывшихся надеждах на приобретение Бретани, которая отошла к французской короне.


[Закрыть]. Наряду с Венецией, Флоренцией, Ватиканом и Неаполитанским королевством Милан с середины XV в. принадлежал к числу пяти главных государств Италии. Участие в его высокоразвитом ремесленном производстве сулило немалые выгоды и облегчало проникновение в соседние государства.

В октябре 1496 г. Максимилиан задумал заключить новые династические браки; на этот раз речь шла не о нем самом, но целью было укрепление господства Габсбургов. Он выдал свою дочь Маргариту за престолонаследника Испании дона Хуана, а год спустя женил своего сына Филиппа Красивого на испанской принцессе Иоанне, чтобы со временем превратить Испанию в жемчужину короны Габсбургов. Тогда и Фуггеры начали помышлять об испанских сделках и коммерческих предприятиях, охватывающих и золотые берега Америки. Вскоре эти планы стали действительностью, принесшей огромные прибыли.

В мае 1515 г. Фуггер и Максимилиан I (с 1508 г. император «Священной Римской империи») заключили между собой договор с целью осуществления австро–венгерского династического брака. Взяв на себя заботу о делах императора в Юго—Восточной Европе, Якоб Фуггер отправился в Вену. Его прельщала заманчивая перспектива видеть Габсбургов монархами в землях, где находились медные рудники и плавильни Нейзоля и венгерские монетные дворы. Для этого было необходимо обеспечить Габсбургам право престолонаследия в Богемии и Венгрии заключением договора между Максимилианом I и Владиславом Венгерским. На Венском конгрессе в 1515 г. дом Габсбургов торжественно отпраздновал сразу две свадьбы: наследника венгерского престола Людовика и внучки Максимилиана Марии, и 12–летней (!) принцессы Анны Венгерской и 56–летнего императора Максимилиана I.

Отныне Австрия и Венгрия были прикованы к империи. Поскольку к тому же венгерский король дал императору Максимилиану ручательство, что «медные дела» будут решаться в интересах дружбы двух правящих домов, Якоб Фуггер знал, что финансирование пышных торжеств в Вене, в которых он участвовал, а также драгоценностей и серебра, подаренных императором иноземным князьям и их свите, тысячекратно окупится.

Уже в 1486 г., когда Максимилиан I на Франкфуртском рейхстаге был избран королем, Якобу Фуггеру было совершенно ясно, кому он должен был оказывать свое покровительство. В 1490 г. он решительно вмешался в государственный кризис в Тироле, отказав двоюродному брату Максимилиана эрцгерцогу Сигизмунду в крупном займе и принудив его таким образом отречься от престола. Тем самым он помог Максимилиану прибрать к рукам Тироль с его природными богатствами. Максимилиан, отличавшийся неутолимой жаждой власти и величия, постоянно испытывал нужду в деньгах, необходимых для содержания в роскоши своего двора, что поглощало огромные средства. Купец видел в Максимилиане многообещающего партнера на будущее, делал на него ставку – и не без успеха.

В 1507 г. Якоб Фуггер отправился в Констанцу на заседание рейхстага, где «Его Римское королевское величество» Максимилиан I в речи перед представителями сословий поведал, как он представляет себе получение императорской короны из рук папы в Риме. Он потребовал, чтобы в его распоряжение было предоставлено 30 000 пехоты и кавалерии сроком на один год и 120 000 рейнских гульденов. Однако германские князья и не думали раскошеливаться ради Габсбургов. Тогда на сцену выступил Якоб Фуггер. Иначе зачем ему, собственно, было ехать в Констанцу? За ссуду для поездки Максимилиана на коронацию в Рим он потребовал такое возмещение, которое, по его расчетам, должно было сторицей оправдать все его расходы. Королевский двор был в трудном положении; для Максимилиана, стремившегося заполучить императорскую корону, был дорог каждый день. Надо было ковать железо, пока оно было горячо. Этим горячим железом была недвижимость: южногерманские графства Кирхберг с замком, Вейсенхорн с небольшим городом, владения Марштеттен, Вулленштеттен, Пфаффенхофен, Клейн—Куссендорф, Бух, Иллерберг вместе со всем, что входило в состав этих владений. Стремясь получить звонкую монету, Максимилиан сразу же дал согласие.

Но прежде чем король смог продолжить путь в Рим, деньги Фуггера уплыли из его рук. Это вынудило Максимилиана остановиться зимой 1507 г. со всем своим двором в доме Фуггера у Скотного рынка, в котором в то время также размещался посланник папы кардинал Бернардино Каравайял. Чтобы пополнить средства на финансирование коронации, Фуггер, воспользовавшись находившимся в его распоряжении вкладом кардинала Мельхиора фон Бриксена, предоставил королю еще один заем и подписал новые соглашения в счет доходов от серебряно–медных рудников Тироля. Говорили, что Максимилиан получил от Фуггера баснословную сумму. Якоб мог теперь предъявлять еще более жесткие условия. Но слово короля уже не уравновешивало горы золота. И Якоб Фуггер вновь выложил деньги лишь тогда, когда предводитель Швабского союза Георг фон Фрундсберг вручил ему указ его величества, по которому графство Кирхберг и барония Вейсенхорн вместе с окрестными селами в результате «справедливой, честной, чистосердечной сделки на вечные времена»[46]46
  Рölnitz. Jakob Fugger, S. 182.


[Закрыть] становились отныне собственностью Якоба Фуггера, а местные горожане и крестьяне поклялись на гербе Фуггеров в верности новому господину.

Тем временем король Габсбургский продолжал путь из Аугсбурга на юг. По воле случая он прибыл в Триент в тот самый день, когда Якоб Фуггер стал законным хозяином своих новых владений. Теперь было заключено джентльменское соглашение. Поскольку из–за финансовых затруднений и ввиду помех со стороны венецианцев продолжение поездки, несмотря на все усилия, утратило всякий смысл, при посредничестве Якоба Фуггера было решено: императорскую корону на голову Максимилиана возложит не папа в Риме, а кардинал Бернардино Каравайял в Триенте. Наряду с другими церковными владыками кардинал был облечен полномочием от имени папы провозгласить Максимилиана в церемониале на границе его империи «избранным римским императором». Короновавшись 4 февраля 1508 г. в Триентском соборе императором, Максимилиан достиг своей цели. Якоб Фуггер, не пожалевший денег на этот спектакль, получил солидную сумму[47]47
  По приблизительным подсчетам, за императорскую корону
  Максимилиана I Фуггер в 1507 г. уплатил: 60 000 гульденов
  в счет графства Кирхберг 72 000 гульденов
  из капиталовложений кардинала
  Мельхиора фон Бриксена 20 000 гульденов
  кроме того, 3 января 1508 г. 8 000 гульденов
  28 января 1508 г. 25 000 гульденов
  8 февраля 34 000 гульденов
  (из них 24 000 наличными и 10 000 в виде двух алмазов). Вдобавок к этому уполномоченный Фуггера в Верхней Италии приобрел вооружение для военного похода. В качестве владельца графства Кирхберг Фуггер направил на службу в королевскую армию 100 солдат и, наконец, должен был уплатить герцогу Альбрехту Мекленбургскому 500 гульденов за 45 полностью экипированных воинов (Мах Jansen. Jakob Fugger der Reiche, S. 205–206).


[Закрыть]. Среди присутствовавшей на коронации высшей светской и церковной знати не было, пожалуй, никого, кто не являлся бы должником фирмы Фуггеров. Фуггер вновь оказался в выигрыше, зарекомендовав себя на будущее как властелин могущественной финансовой империи.

Год спустя, в 1509 г., Фуггеры удостоили нового императора особым даром. Желая продемонстрировать финансовое могущество южногерманской фирмы, Раймунд Фуггер (1489–1535 гг.) вручил ему крупную сумму наличными – 26 000 гульденов; это вызвало немалую сенсацию: монеты были отчеканены из золота, что являлось редкостью. Скрепленные узами золота и взаимными обязательствами, финансовые связи между аугсбургскими купцами и Габсбургами не обрывались и в последующие годы. В 1511 г. они принесли Якобу Фуггеру дворянский и в 1514 г. графский титулы. Это были знаки милости, дающие основание считать, что союз императора и оптового купца был союзом совсем особого рода. Так оно и было в действительности. Ведь не случайно все деловые операции неизменно носили характер важных политических и династических акций в интересах Габсбургской монархии.

Император Максимилиан I стремился к тому, чтобы императорский престол унаследовал его внук, Карл I. Он отлично знал, кто мог дать для этого деньги; ему также были известны и методы, при помощи которых можно было заполучить корону. В состав его империи к тому времени входили Австрия, Штирия, Каринтия, Крайна, Тироль, часть Швабии, а также приобретенные путем династических браков обширные области богатого бургундского наследства, включавшего в себя Нидерланды, и Испания с близлежащими к ней Южной Италией, Сицилией и Сардинией. Этой могущественной империей владела лишь одна династия. И венцом всему должно было стать избрание Карла I Испанского германским императором[48]48
  Карл (испанский король Карл I, став императором, именовался Карлом V) родился от брака одного из сыновей Максимилиана и испанской принцессы. Этот брак явился основой для последовавшего включения Испании в состав империи Габсбургов. В качестве короля Испании Карл в 1516 г. унаследовал все испанские владения: большую часть Пиренейского полуострова (за исключением Португалии), значительную часть Италии, а также Сицилию и Сардинию. Он был не только королем Испании, но и герцогом Бургундии, включая Нидерланды, и эрцгерцогом Австрии.


[Закрыть]. Это был шаг на пути к созданию мировой державы, которая подчинила бы многие народы и государства, в которой никогда бы не заходило солнце.

Когда в 1519 г. Максимилиан скончался, так и не обеспечив престолонаследия, утратили силу и все его сделки с курфюрстами, которые при его жизни были заключены с помощью займов Фуггера во время Аугсбургского рейхстага в 1518 г. Чтобы заполучить корону для Карла, требовались значительные средства, ибо семь германских курфюрстов соглашались отдать свои голоса за Карла лишь за наличные или за обещание платежа.

Избрание Карла I Испанского императором «Священной Римской империи германской нации» в 1519 г. превратилось в самую грязную торгашескую сделку в мировой истории. Ни один из семи имевших право голоса курфюрстов[49]49
  Порядок выборов короля и церемониал коронации определялись имперским законом 1376 г., получившим в XV в. наименование «Золотая булла». Право на избрание короля имели семь курфюрстов: архиепископы Майнца, Кёльна, Трира, а также пфальцграф Рейнский, король Богемии, герцог Саксонский и маркграф Бранденбургский; решение принималось большинством голосов. Тем самым система избрания короля одержала верх над системой престолонаследия. Эта пользовавшаяся исключительными правами коллегия имела также право низложения короля и императора.


[Закрыть] не руководствовался общими интересами; напротив, все они думали лишь об одном – продать свои голоса тому, кто предложит за них самую высокую цену.

В качестве претендентов на императорскую корону выступали три европейских короля: Генрих VIII Английский, Франциск I Французский и упомянутый выше Карл I Испанский. Самым сильным соперником Габсбурга оказался король Франции Франциск I, кандидатуру которого вначале поддерживал папа. Также и некоторые князья – Пфальцский, Бранденбургский и Вюртембергский – поддерживали французского претендента.

Всем трем могущественным кандидатам на престол в одинаковой мере были чужды германские интересы. У Карла не было никаких личных связей с этими областями, он никогда их не видел. Этого монарха, которому было всего лишь 19 лет, в Нидерландах считали испанцем, в Испании – немцем, его родным языком был французский.

Когда французский король Франциск I уведомил, что готов заплатить за свое избрание три миллиона крон золотом, оказалось, что дому Габсбургов не под силу даже и пытаться конкурировать с ним. И вот всесильный южногерманский купец Якоб Фуггер задался целью вывести из игры обоих соперников Карла и склонить на его сторону курфюрстов. Его связь с домом Габсбургов и его политикой стала нерушимой.

Прежде всего Якоб Фуггер встретился с представителем Ватикана кардиналом Людвигом Арагонским, намереваясь с его помощью склонить папу Льва X (1475–1521 гг.) на сторону Карла. Целью этой встречи было также обратить внимание нового претендента на императорскую корону на могущество дома Фуггеров. Якоб Фуггер мог упомянуть О 10 000 рудокопов, добывавших для его фирмы благородный металл; он был в состоянии сослаться на свои казавшиеся поистине неистощимыми запасы гульденов и не в последнюю очередь воспользоваться своими закулисными связями с епископами, обязанными ему солидным расширением своих владений. Такое ходатайство дало свои результаты; оно было надежной гарантией для финансирования престолонаследия.

Прогабсбургская политика Якоба Фуггера проявилась также в его тесных деловых связях с вице–королевой Нидерландов эрцгерцогиней Маргаритой Австрийской (1480–1530 гг.)[50]50
  Вице–королева Нидерландов была дочерью императора Максимилиана I.


[Закрыть], которая пользовалась значительным влиянием у своего племянника Карла. Она располагала крупными средствами и во всех своих финансовых делах пользовалась услугами филиала фирмы Фуггеров в Антверпене. Маргарита знала, что это торговое и банковское общество оказало будущему императору много любезностей и услуг. В конечном счете, по общему мнению, нельзя было найти более подходящего человека, которому можно было бы доверить приобретение короны и связанную с этим организацию избрания императора. Однако 100 000 гульденов, которые Карл готов был заплатить за императорский титул, было совершенно недостаточно. Поэтому Якоб Фуггер предоставил 543 585 гульденов. 143 333 гульдена дали Вельзеры, и 165 000 гульденов поступило от трех итальянских банков[51]51
  Мах Jansen. Jakob Fugger der Reiche, S. 246–247; Pölnitz. Anton Fugger. 1. Band. 1453–1535. Tübingen, 1958, S. 380; «Schwäbische Forschungsgemeinschaft bei der Kommission für bayerische Landesgeschichte», Reihe 4, Bd, 6; «Studien zur Fuggergeschichte», Bd. 13,


[Закрыть].

Князья требовали за свои голоса звонкую монету. И не только они: прелаты, рыцари, дипломаты и другие посредники также протянули руку за «почетной данью». Не было конца тем, кого пришлось ублажать, вдохновлять, у кого надо было охладить симпатии к французскому претенденту на корону. Представители всех частей империи были осыпаны дорогими подарками, золотом, серебром и привилегиями.

Убедившись, что борьбу за корону ведут лишь два главных претендента, пытавшихся вывести друг друга из игры, курфюрсты повели между собой дело так, что предлагавшиеся за их голоса суммы все более росли. «Золотая Булла» 1356 г. запрещала прибегать к подкупам. Но кого это заботило перед потоком золота, хлынувшим из сейфов Фуггера?

Лишь в распоряжение комиссаров по проведению выборов было передано 859 918 гульденов[52]52
  Мах Jansen. Jakob Fugger der Reiche, S. 247; Pölnitz. Anton Fugger. 1. Band, S. 380.


[Закрыть]. Курфюрсты получили от них астрономические по тем временам суммы. Самым ненасытным стяжателем среди них оказался Альбрехт, архиепископ Майнца и Магдебурга и правитель Хальберштадта[53]53
  Речь идет о том самом Альбрехте Бранденбургском, который в 1514 г. был должен Фуггерам 22 000 гульденов и благодаря посредничеству которых в 1515 г. ему удалось заключить с Ватиканом сделку, дававшую ему право сбора налогов и продажи индульгенций в Магдебурге и Майнце сроком на 8 лет. Выручка от продажи индульгенций должна была пойти на уплату долга Фуггерам.


[Закрыть]. Фуггеры также держали в своих руках испытывавшего нужду в деньгах князя Пфальцского, который вначале был на стороне французского короля. Не устояли перед искушением и курфюрсты Трира и Саксонии, которых притягивало к себе золото. В этой битве за престол не лилась кровь, но те, кто получил деньги, пять лет спустя пролили реки народной крови.

Исход выборов императора был определен прежде всего не политическими, а финансовыми критериями. Фуггеры хотели, чтобы эти выборы были делом только их рук, и не желали делиться славой и выгодами с другими германскими, тосканскими, флорентийскими и испанскими конкурентами. Также и солдаты для обеспечения выборов были наняты и оплачены аугсбургским банкирским домом. Так складывались расходы, общая сумма которых достигла почти миллиона золотых гульденов. Скупка голосов достигла цели: в середине 1515 г. выборная коллегия остановила наконец свой выбор на внуке Максимилиана I, который под именем Карла V стал римско–германским императором[54]54
  Карлу V пришлось пойти на «избирательную капитуляцию», которая значительно ограничивала его власть над имперскими сословиями. Так, за последними было закреплено право ведения государственных дел во время отсутствия Карла (этими суверенными правами они, собственно, фактически пользовались издавна). Самому императору было запрещено размещать в германских частях империи чужеземные войска.


[Закрыть]. Голосование же было простой формальностью. Единственное, что принималось в расчет, это власть Фуггеров. Это они, и только они, решили судьбу короны, выступив как надежные союзники дома Габсбургов. Фуггеры могли теперь пользоваться славой вершителей судеб короны – они подчинили себе курфюрстов, королей и императора. И не в последнюю очередь они одержали победу над всеми своими конкурентами в международных сделках, поднявшись таким образом на самую верхушку европейской финансовой олигархии. После торжественной коронации в Ахене 23 октября 1520 г. Карл V, подобно тому как это сделал когда–то Максимилиан I, принял, с согласия папы, титул «избранного римского императора»[55]55
  В конце февраля 1530 г. Карл V был коронован в Болонье папой Климентом VII (1478–1534 гг.). Это была последняя из осуществленных папами коронаций.


[Закрыть].

Остались ли Фуггеры в накладе в результате всех этих махинаций? Напротив! Сделка с избранием императора принесла им огромные барыши – иначе они и не стали бы затевать ее. Якоб Фуггер был слишком опытным дельцом, чтобы не понимать, что списание долгов императора – дело невыгодное. Но он рассчитывал на новые привилегии со стороны короны, – привилегии, благодаря которым должны были осуществиться его планы на будущее. Якоб Фуггер убедил Карла V в том, что последнему следовало бы приказать правительствам на Пиренейском полуострове, чтобы в развитии горного дела они обращались за поддержкой к солидным предприятиям (при этом под солидным предприятием Фуггер имел в виду самого себя).

4 мая 1521 г., во время Вормского рейхстага, между Карлом V и Фуггерами был подписан контракт о списании долгов императора. В этом Вормском договоре Фуггер вынудил Карла V пойти на уплату 8% с суммы его долгов (в сделках с Максимилианом I он довольствовался 5%). Две трети всего долга были списаны под государственную плавильню в Халле (Тироль) и швацкие серебряно–медные рудники. Дополнительные гарантии Фуггеры получали в счет доходов от испанских владений Габсбургов.

Спустя два года, не получив большей части гульденов, за которые поручился Тироль, и ни одного геллера из Испании, Фуггер обратился к Карлу V с напоминанием: «Известно и очевидно, что Ваше императорское величество не смогли бы получить римскую корону без моего содействия»[56]56
  Мах Jansen. Jakob Fugger der Reiche. S. 250; см. также: A. Stäuber. Das Haus Fugger. Von seinen Anfängen bis zur Gegenwart. Augsburg, 1900, S. 32–33.


[Закрыть].

Продолжая в таком же самоуверенном тоне, Фуггер перечислял в послании императору «жертвы» своей фирмы. Послание дало результаты. Якобу Фуггеру были переданы доходы трех важнейших рыцарских церковных орденов Испании, в результате чего в его руках оказалась почти четвертая часть испанской торговли зерном и он получил в аренду на несколько лет самые крупные в Европе залежи ртути и свинца. В первые годы доходы шли в счет погашения части долгов, возникших в связи с выборами. По имеющимся оценкам, за годы аренды испанских рудников, на которых работали австрийские рудокопы, Фуггеры получили 22 млн. мараведисов дохода. Поскольку испанская ртуть в течение десятилетий находилась в монопольном владении Фуггеров и каждый центнер руды давал 29 дукатов дохода (из которых следует вычесть около 15 дукатов – себестоимость добычи), годовая добыча объемом 1500 центнеров давала колоссальную чистую прибыль[57]57
  Otto H. Brandt. Die Fugger. Geschichte eines deutschen Handelshauses. Jena, 1928, S. 68, 70.


[Закрыть].

Выражая свою признательность Фуггерам, император в 1530 г. пожаловал Раймунду, Антону и Иерониму (1499–1538 гг.) графские титулы. Антон и Раймунд стали имперскими графами фон Кирхберг, унд Вейсенхорн и получили право чеканки монеты. Императорской привилегией, подписанной 30 июня 1527 г. в Гранаде, им также предоставлялось право раздачи церковных и светских ленов. Также и папа наградил Антона Фуггера титулами папского рыцаря, придворного графа и пфальцграфа. Без каких–либо ограничений он одарил его всеми правами, гербами и знаками высокого достоинства.

Все утверждения, что Фуггер в приступе великодушия порвал или сжег в присутствии императора его долговые расписки, являются сплошным вымыслом. И он не становится правдивее от того, что имеется картина, изображающая этот выдуманный эпизод; ее копии еще в наш век украшали стены многих бюргерских домов.

Действительно, вряд ли найдется другая подобная Фуггерам семья банкиров и крупных оптовых купцов, которая получила такие огромные прибыли и вознаграждения за столь же беспрецедентные услуги, оказанные императорам при их коронациях. Вопреки тенденциозным россказням они настойчиво требовали то, что желали получить в качестве эквивалента за свои услуги, и чаще всего в конце концов добивались своего. С точки зрения купца, для них было само собой разумеющимся делом предъявить за любую услугу соответствующий счет и оставаться верными принципу, сформулированному Якобом Фуггером в одном из писем герцогу Саксонскому: «Я сослужил Вашей милости такую службу, которая была под силу лишь мне одному. Жду от Вас справедливого вознаграждения…»[58]58
  Рölnitz. Jakob Fugger. S. 441; см. также: Max Jan– s e n. Jakob Fugger der Reiche, S. 248.


[Закрыть]^.

Описание коронации Габсбургов при помощи Фуггеров было бы не полным без упоминания об эрцгерцоге Фердинанде. Этот брат Карла V был наместником в Австрии. Но он хотел большего – стать королем и императором! Когда Якоб Фуггер незадолго до своей смерти дал обещание поддержать кандидатуру Фердинанда на трон короля, эрцгерцог установил тесную связь с аугсбургской резиденцией Фуггеров. В знак благодарности и в качестве аванса на будущее он предоставил фирме военную защиту от нападений тирольских рудокопов. Эрцгерцог Фердинанд Австрийский проявил большую энергию, когда потребовалось подавить революционные выступления во время Крестьянской войны. Он стоял во главе реакционных католических группировок, его имя получило широкую известность в годы политических и религиозных конфликтов, он оказывал также влияние на военный аппарат Швабского союза.

По Вормскому договору 1521 г. в целях усиления власти Габсбургов в Австрии ему была передана часть владений императора Карла V; Фердинанд стал править Верхней и Нижней Австрией, Штирией, Каринтией и Крайной. В 1522 г. он получил Тироль и Вюртемберг. Таким образом братья – один в Западной и Южной Европе (испанская линия), другой в Центральной и Юго—Восточной Европе (австрийская линия) – укрепили и расширили свои позиции.

Стремясь держать в своих руках побольше нитей, чтобы уверенно управлять с их помощью общественными и политическими амбициями, фирма Фуггеров также укрепляла свои позиции с обеих сторон. Прочные связи с могущественным Карлом V имели для них столь же важное значение, как и с его братом Фердинандом, ибо благодаря своему династическому браку последний считал себя законным претендентом на троны Богемии и Венгрии. Оба эти королевства должны были быть объединены с Австрией, чтобы обеспечить Габсбургу титул курфюрста Пражского.

После гибели в битве с турками у Мохача короля Богемии и Венгрии Людовика II следовало действовать без промедления. Потребовался Фуггер, который финансировал возведение Фердинанда на королевский трон. В октябре 1526 г. сословные представители Богемии предложили избрать эрцгерцога Фердинанда Австрийского королем Богемии. Он был избран, и в феврале 1527 г. в Праге состоялась коронация.

В Венгрии дело обстояло сложнее, так как венгерская знать в 1526 г. провозгласила королем воеводу Семиградья Яноша Запойяи. Чтобы сломить сопротивление национальных сил Венгрии, посланники Фердинанда получили от Фуггеров новые средства, при помощи которых удалось разбить войска короля Запойяи и захватить город Офен (Буда). В конечном итоге в декабре 1527 г. в Пресбурге (Братислава) Фердинанд был избран меньшинством венгерского рейхстага также и королем Венгрии. С тех пор у Венгрии стало два короля. Это обстоятельство послужило причиной новых конфликтов, исход которых Фердинанд при помощи денег Фуггеров, хитрости и прямого нажима после смерти Запойяи решил в свою пользу. Объединив страны богемской короны, Венгрию и наследные земли Австрии, Фердинанд создал многонациональное монархическое государство австрийских Габсбургов.

Король Фердинанд I был должен Антону Фуггеру, наследнику Якоба Богатого, 918 460 гульденов. В уплату долга он обещал Фуггерам закрепить их «права», записанные в заключенном на 15 лет договоре об аренде венгерских рудников, и расширить эти права за счет новых на разработках Нейзоля, а также на монетном дворе в Кремнице. Южногерманский банкирский дом получил также доступ к владениям Карла V в Южной Италии, право сбора таможенной пошлины в Тироле и Силезии и стал участником разработки серебряных рудников Санкт—Иоахимсталь в Богемии.