Текст книги "Гуманистическая психотерапия: Рационально-эмоциональный подход"

Автор книги: Альберт Эллис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Например, если я понял, что у одного моего клиента сильный Эдипов комплекс, я не показываю ему детали того, как он испытывал вожделение к своей матери и боялся, что его отец кастрирует его. Вместо этого я пытаюсь сделать так, чтобы он сосредоточился на философском фундаменте этого комплекса, а именно на убеждении, что если бы он занимался таким порочным действием, как вожделение к своей матери, он был бы плохим человеком, и если бы отец ревниво осудил его за инцестуальные чувства, то это было бы для него ужасным. Итак, после того, как я разъяснил клиенту его философские, вызывающие нарушение исходные допущения, я уничтожаю эти предположения, показывая их необоснованность. Я объясняю клиенту, что пока он придерживается своих ошибочных идей, у него обязательно будут невротические или психотические отклонения в поведении.

Более того, я представляю клиенту то, что обычно является для него достаточно новой экзистенциальной философией жизни. Я учу его считать себя полезным для самого себя просто потому, что он существует. Как живущий человек он может наслаждаться самим собой и бороться со своей невезучестью. Я энергично оспариваю представление о том, что его внутренняя ценность зависит от провозглашаемых обществом критериев успеха, достижений, популярности, служения другим, преданности Богу и т. и. Вместо этого я показываю ему, что если он действительно хочет преодолеть свои укоренившиеся эмоциональные нарушения, ему стоит принимать себя независимо от умений и достижений или одобрения со стороны других людей.

7. Я стараюсь дать всем своим клиентам, которые способны усердно работать над преодолением своих скрытых отклонений, три инсайта, а не ограниченный «инсайт», который обычно дают психоаналитические виды терапии. Инсайт № 1 появляется тогда, когда клиент видит, что его настоящее невротическое поведение обусловлено прошлыми событиями. Именно на этом инсайте сосредоточены большинство психоаналитических и других школ психотерапии. Я стараюсь дать клиенту понимание этого, но я не твержу о том, что все его настоящее поведение коренится в его прошлых переживаниях или что сегодня он плохо ведет себя потому, что подобным образом вел себя в детстве.

Гораздо более важным я считаю инсайт № 2. Он появляется, когда клиент приходит к пониманию, что причина его отклонения все еще огорчает и расстраивает только потому, что он все еще верит и бесконечно повторяет себе иррациональные убеждения, приобретенные ранее. Например, клиент ненавидит своих родителей. Я сначала могу показать, что его ненависть первоначально возникла предположительно потому, что когда он был ребенком, его мать уделяла очень много внимания его отцу и очень мало ему. Это также помогло бы ему получить инсайт № 1.

Однако одновременно я показываю этому клиенту, что истинной причиной его отклонения, даже в детстве, было не пренебрежение со стороны матери, а его раннее убеждение в том, что с ее стороны было ужасно так пренебрегать им ради отца и что родители должны были бы быть другими. Без этой установки клиент никогда бы не расстроился, независимо от того, как сильно пренебрегают им родители. Следовательно, не их пренебрежение, а его убеждения изначально вызывают его ненависть.

Гораздо важнее, на мой взгляд, что он до сих пор ненавидит своих родителей и недоволен ими. Это доказывает, что он все еще находится под влиянием своих детских идей: то есть он все еще постоянно говорит себе, что быть пренебрегающими родителями отвратительно и им не следует быть такими. Если я помогу этому клиенту увидеть четко и ясно, что он сам себя огорчает, продолжая следовать своим детским философским воззрениям на то, как ужасно быть пренебрегаемым, и что теперь его беспокоят собственные интернализованные суждения о родительском пренебрежении, а не пренебрежение само по себе, то я помогу ему получить инсайт № 2.

Еще более эффективным является момент, когда я помогаю клиенту достигнуть инсайта № 3. Он заключается в том, что клиент признает, что для него нет другого пути преодолеть эмоциональное нарушение, кроме как постоянно наблюдать, оспаривать и опровергать свою систему убеждений и работать и упражняться, чтобы изменить свои иррациональные философские предположения при помощи вербальной и моторной деятельности. Я показываю клиенту, ненавидящему своих родителей, что если он хочет преодолеть эту иррациональную ненависть (и множество психосоматических и других симптомов, которые вполне могут сопровождать ее), то ему лучше избавиться от своих детских суждений о том, как ужасно быть пренебрегаемым родителями. Если он не получит этого инсайта № 3, все возможные уровни инсайтов № 1 и № 2 вряд ли помогут ему преодолеть эмоциональные нарушения.

Вот некоторые основные методы, используемые в моей рационально-эмоциональной терапии. Временами применяются и некоторые традиционные методы психотерапии, например, анализ сновидений, переформулирование эмоционального смысла высказываний, подбадривание и разрядка, но в гораздо меньшей степени, чем в большинстве других форм лечения. Обычно основной акцент является активно-директивным, конфронтационным, дидактическим и философским. И результаты значительно лучше, как с точки зрения улучшений у клиента, так и с точки зрения количества времени, необходимого для достижения этих улучшений, по сравнению с классическим анализом и психоаналитически ориентированными видами терапии. Также интересно отметить, что необычная эффективность рационально-эмоциональной психотерапии проверена несколькими современными видами психотерапии, особенно теми, которые представлены у Эрика Берна (Eric Вете), И. Лейкина Филлипса (Е. Lakin Philllips), Дж. Н. Роузена (J. N. Rosen), Фредерика С. Торна и Джозефа Уолиа. По сути, все они содержат один общий момент – активно-директивный подход к проблемам клиента

Хотя главный акцент в этом виде психотерапии делается на анализе и оспаривании негативного мышления клиента, а не на подчеркивании позитивных аспектов его жизненной философии,– как рекомендовали Эмиль Куэ (Emile Cone), И. С. Коулс (Е. S. Cowles), Виктор Франкл, Хорнелл Харт (Hornell Hart), Максвелл Малтц (Maxwell Maltz), Норман Винсент Пил (Norman Vincent Peal) и другие – есть некоторый специфический позитивный подтекст всего того, что я делаю в терапевтических взаимоотношениях. Я определенно учу клиента полностью принять себя и наслаждаться собою просто потому, что он жив и может выбирать особый смысл своего существования. При обучении в рамках рационально-эмоциональной психотерапии подразумеваются или четко проявляются и другие аспекты психического здоровья:

1. Умеренный эгоизм. Эмоционально здоровый человек, прежде всего, честен сам перед собой и мазохистски не жертвует со бой ради других. Его доброта и внимание к другим во многом происходят из идеи, что он сам хочет наслаждаться свободой от ненужной боли и ограничений. Поэтому, скорее всего, он готов отдавать свои силы и время, если это поможет создать мир, в ко тором права других, как и его собственные, не ограничиваются без достаточных на то оснований.

2. Саморегуляция. Здоровый человек берет на себя ответственность за свою жизнь, способен самостоятельно справиться с большинством своих проблем и, когда временами он пред почитает сотрудничество и помощь других людей, ему не нужна их поддержка для благополучия.

3. Толерантность. Он всегда дает право другим людям на ошибку. Когда ему не нравится или у него вызывает отвращение их поведение, он не винит их, как личностей, за такие по ступки. Он принимает тот факт, что все люди часто ошибаются, никогда не ждет, что они будут совершенны, и воздерживается от презрения или наказания, когда они делают неизбежные ошибки и проступки (хотя временами он может объективно на казать их, чтобы помочь исправить промахи).

4. Принятие неопределенности. Эмоционально зрелый человек принимает тот факт, что мы живем в мире вероятностей и случая, где нет и, скорее всего, никогда не будет абсолютной уверенности. Он понимает, что нет ничего ужасного в том, чтобы жить в таком вероятностном, неопределенном мире, и во многих отношениях это пленительно и захватывающе.

5. Гибкость. Человек остается интеллектуально гибким, в любое время открытым к изменениям и терпимо смотрит на бесконечное разнообразие людей, идей и вещей в окружающем мире.

6. Научное мышление. Здравомыслящий человек достаточно объективен, рационален и научен; и он способен применять за коны логики и научного метода не только к людям и внешним событиям, но и к себе и своим отношениям с окружающими.

7. Преданность. Нормальный человек обычно живо поглощен чем-то вне его – людьми, вещами или идеями. В идеале он должен иметь как минимум один главный творческий интерес, а также какую-нибудь человеческую привязанность, исключи тельно важную для него и с которой он связывал бы все хорошее в своей жизни.

8. Способность к риску. Эмоционально здоровый человек способен рисковать. Спросив себя, что он действительно хочет делать в этой жизни, он пытается сделать это, даже если он может потерпеть поражение. Он смелый (но не обязательно безрассудно храбрый); он охотно пробует все, хотя бы однажды, про сто чтобы посмотреть, как это ему понравится; и ждет с нетерпением перемен в заведенном порядке жизни.

9. Самопринятие. Он радуется жизни и принимает себя про сто потому, что он живет, существует и, как у живого существа, у него неизменно есть способность наслаждаться самим собой, создавать счастье и удовольствие и предохранять себя от ненужной боли. Он не приравнивает свое достоинство и самоценность к своим внешним достижениям или к тому, что другие думают о нем, и в идеале вообще не оценивает свое Я, себя в целом или бытие, а принимает свое существование и старается наслаждаться жизнью.

Это и есть наиболее конкретные позитивные или конструктивные цели, которые я ставлю перед моими клиентами. И, конечно, я стараюсь помочь им в достижении этих целей. Легко заметить, что многие эти цели пересекаются с философскими установками древних и современных философов и психологов-рационалистов, таких как Эпиктет, Эпикур и Марк Аврелий, Спиноза, Зигмунд Фрейд, Бертран Рассел (Bertrand Russell), Б. Ф. Скиннер, Эйян Ранд (Ayn Rand), Натаниэль Бранден и др. Кроме того, они пересекаются с установками психического здоровья, которых придерживается все возрастающее число экзистенциалистов и гуманистических мыслителей, включая Андраса Ангияла (Andreas Angyal), Лёйфа Дж. Браатена (Leif J. Braaten), Курта Голдштейна, Роберта Хартмана, Абрахама Маслоу, Ролло Мэя и Карла Роджерса.

Конкретные конструктивные цели психотерапии являются производными от двух основных целей: минимизации тревожности и враждебности клиента. Пока человек излишне тревожен и враждебен, он просто не достигнет умеренного эгоизма, саморегуляции, толерантности, принятия неопределенности, гибкости, научного мышления, преданности, способности к риску, самопринятия и практически ни одного другого пути достижения позитивного психического здоровья. И все по одной простой причине – он будет непрерывно тратить время и силы на тревожное и враждебное поведение, и ему придется отложить все остальные дела и заниматься только самообвинением и злиться на других.

К сожалению, человек слишком легко может спрятать свои негативные взгляды на самого себя и на других под чем-то, напоминающим «позитивное мышление», которое временно будет отвлекать его от негативных оценок и делать его «счастливым», несмотря на то, что он все еще придерживается этих взглядов. Но рано или поздно, если он в основном использует технику уклонения, его негативное мышление выйдет наружу и восстанет, чтобы поразить его. Поэтому долговременным разрешением его базового невроза или психоза является постоянное наблюдение, опровержение, оспаривание и контратака его разрушительной философии жизни до тех пор, пока она действительно не будет больше влиять на него.

Поэтому моей главной целью как психотерапевта остается убеждение клиента в том, что нужно всегда, когда проявляются последствия лежащего в основе нарушения (то есть эмоциональные и поведенческие нарушения), бесстрашно исследовать свои философские посылки. А затем я помогаю клиенту понять, что они основаны на нелогичных и несостоятельных предположениях или выводах, и атаковать их при помощи последовательной вербальной и моторной деятельности, пока они действительно не исчезнут или не снизятся до минимальных размеров. Этот метод убеждения, упрашивания, а иногда почти принуждения клиента наблюдать и пересматривать свои сознательные и неосознанные идеи и является сущностью рационально-эмоциональной терапии. Это наиболее эффективный способ снизить и устранить тревогу и враждебность, которые, кажется, являются основными источниками почти всех невротических и психотических симптомов. Эти симптомы, в свою очередь, создаются из ошибочных и иррациональных философских предположений, которые во многом определяют человеческое поведение.

11. РАЦИОНАЛЬНОСТЬ И ИРРАЦИОНАЛЬНОСТЬ В ПРОЦЕССЕ ГРУППОВОЙ ТЕРАПИИ

Процесс групповой терапии включает как рациональные, так и иррациональные методы; но практики и теоретики редко четко очерчивают то, как именно они используются.

Некоторая степень рациональности есть во всех психотерапевтических процедурах. Практически все терапевты ставят перед собой вполне рациональные цели по отношению к себе и к своим клиентам; и вполне возможно, что они не могут жить и быть терапевтами без того, чтобы сознательно или неосознанно работать ради таких целей. Рациональный (разумный), как это определяется в словаре, означает: «1. Основанный или происходящий из логического хода мысли: например, умственные способности; 2. Способный размышлять; размышление: например, младенец еще неразумен; 3. Обоснованный; не безумный или глупый; здравомыслящий: например, разумный аргумент». Применяемая к жизни или здоровью человека разумная процедура дает возможность человеку оставаться в живых, не позволяет ему без надобности попадать в затруднительные ситуации, помогает получать достаточно удовольствия, чтобы придать смысл существованию, и по возможности уменьшить боль, потери и неудобства.

Конечно, рациональность не означает отсутствие эмоций. Так как в последнем анализе целью рассудительных и здравомыслящих процедур является в некотором роде гедонизм и поиск удовольствий, а удовольствие без эмоций является почти невообразимым. То, что мы называем повышенной эмоциональностью или чрезмерно резким реагированием на внешние и внутренние стимулы исключительно эмоциональным способом, часто иррационально: это легко приводит к краткосрочному гедонизму (то есть в большей степени стремление к удовольствию здесь-и-сейчас, а не сейчас-и-потом). ведет к дисфункциональному сужению переживания, к невероятному количеству ненужной боли и к разным другим саморазрушающим (и асоциальным) результатам. Рассудок, когда его правильно применяют, может не только ограничивать, но и усиливать эмоции. С одной стороны, он усиливает такие чувства, как радость, любовь, творческая вовлеченность и сенсорное удовольствие; а с другой стороны, он минимизирует или ограничивает такие чувства, как чрезмерная тревога, депрессия, вина и враждебность, и оставляет человеку гораздо больше времени и энергии для приятных переживаний.

Следовательно, думать рационально означает перестать вредить себе (и, как следствие, членам социальной группы), планировать жизнь так, чтобы у человека были более интенсивные и стимулирующие рост переживания и удовольствия, несмотря на многие вредные стимулы и условия жизни.

Если говорить более конкретно, обычно психотерапия борется с иррациональным мышлением, неуместным проявлением эмоций и дисфункциональным поведением. Когда такое саморазрушающее поведение становится привычным, к нему обычно приклеивают ярлык эмоционального нарушения. Терапевт рационально-эмоционального направления считает, что этот вид отклонения во многом происходит из беспорядочной или недейственной системы ценностей человека и сопровождается ею. Как и другие когнитивно-ориентированные терапевты, например, Джордж Келли (George Kelly), Эрик Берн, А. Т. Бек, И. Л. Филлипс и Абрахам Лоу, я полагаю, что люди в основном являются оценивающими существами и вопиюще вредят себе эмоционально, когда необдуманно придерживаются нескольких центральных иррациональных убеждений или философии. Основные формы нарушений человека могут быть объединены под названием «детская требовательность». Фактически требовательность, или диктат, кажется сутью практически всего того, что мы обычно называем эмоциональным расстройством. В то время как человек с небольшими нарушениями очень хочет чего-то и, соответственно, жалеет себя или досадует, если его желания не выполняются, человек с большими нарушениями догматически требует, настаивает, командует или повелевает, чтобы его желания были выполнены, и когда этого не происходит, становится чрезмерно тревожным, подавленным или враждебным. Эмоционально нездоровый человек предъявляет три существенных требования: он неизменно должен делать все успешно и практически все значимые люди в его жизни должны его одобрять; другие должны обращаться с ним справедливо, внимательно и с любовью; мир должен быть таким, чтобы в нем было бы легко и приятно жить.

Так как все эти три требования иррациональны и просто не согласуются с реальностью, во многом задача терапевта – показать клиентам то, как именно они высказывают и жестко придерживаются своих требований, как они могут отказаться от своих нереальных требований и как, в конце концов, они смогут приобрести вполне разумную жизненную философию. Причем терапевт должен сделать это так, чтобы после завершения терапии клиенты только изредка возвращались к своим старым саморазрушительным идеям.

Другими словами, действенная психотерапия учит человека тому, что пока он в манере двухлетнего ребенка настаивает на том, что он почти совершенство, и Вселенная вращается вокруг него, на самом деле он невероятно ошибается, и Вселенная совершенно безразлична к нему, ей нет никакого дела до него и, по всей вероятности, никогда не будет. Даже те немногие, которые, кажется, действительно любят его, например, его семья и близкие друзья, поступают так бессовестно нерегулярно. Намного больше их занимают их собственные проблемы и желания и они далеко не всегда внимательны к нему; лишь изредка они действительно активно сосредотачиваются на поощрении его желаний и удовольствий; иногда они просто бывают злыми, неприятными, враждебными и жестокими. Что же касается подавляющего большинства людей в мире, то они вряд ли знают о его существовании, и им нет никакого дела до всего этого.

Тогда лучше, чтобы психотерапия в большей степени помогала человеку повзрослеть, принять реальность и стать более терпимым к себе и другим. Этих рациональных целей можно достигнуть самыми разнообразными способами, практически все их можно отнести к одной из трех групп. Цель может исходить из понимания того, что человек – это существо, которому свойственно взаимодействовать на когнитивном, эмоциональном и поведенческом уровнях; и он почти постоянно учится, разучивается и переобучается на этих трех уровнях взаимодействия. Следовательно, психотерапевтический процесс – независимо от того, осознает ли терапевт это или нет, – в норме включает в себя перцептивно-когнитивные, эмоционально-вспоминающие и поведенческо-моторные техники. Таким образом, даже старые недирективные роджерианские методы используют поведенческое подкрепление, вставляя свои «Угу» в нужном месте, когда клиенты делают то, что, по их мнению, правильно. И даже ортодоксальные терапевты бихевиориального направления, например, Джозеф Уолп, ведут своих клиентов по крайне когнитивно-образным второстепенным путям и устанавливают с ними эмоциональные отношения, как указал в своей книге «Бихевиориальная терапия и вне ее» Арнольд Лазарус.

Следовательно, рациональные терапевтические цели могут быть достигнуты многими методами, которые, на первый взгляд, кажутся или нерациональными или антирациональными. Рационально-эмоциональная терапия в том виде, в каком я ее практикую, начинается с посылки: чтобы человек достиг фундаментального изменения в структуре личности, он должен значительно изменить некоторые свои давно и глубоко сидящие знания и убеждения. Хотя такая философская реорганизация наиболее эффективно осуществляется при помощи философского рассуждения и дидактического диалога или групповой дискуссии, временами она начинается или стимулируется разными видами эмоционально-вспоминающих методов (прямым противоборством, использованием театрального языка, проигрыванием ролей, директивной рискованностью, личностным столкновением и поддержкой) и большим рядом поведенческих методов (десенсибилизацией, самоподкрепляющими планами, домашними заданиями, поведенческими репетициями, моделированием, утверждающим обучением и оперантным обусловливанием).

Какими тогда с точки зрения групповой терапии являются некоторые из наиболее рациональных и иррациональных целей и процедур?

Иррациональные цели групповой терапии, в общем, имеют два аспекта. Либо руководитель группы или фасилитатор верит в то, что рациональность нежелательна, и стремится к нерациональным и иррациональным целям; либо руководитель группы верит в то, что рациональность желательна, но может быть достигнута, по крайней мере временами, нерациональными путями.

Первый тип редко четко проявляется. Хотя многие руководители групп выступают против рациональности и их подходы крайне антиинтеллектуальны (как указала Джейн Ховард (Jane Howard)), большую часть времени они фактически преследуют рациональные цели, хотя отчасти делают это «иррациональным способом». Таким образом, посылка антиинтеллектуализма заключается в том, что высокая интеллектуальность вредна, то есть мешает жить «по-человечески» и неразрушительно. И посылка тех терапевтов (и фасилитаторов нетерапевтических групп), которые решительно борются с когнитивными или рациональными видами решения проблем, заключается в том, что эти методы дегуманизируют, подавляют или снижают эмоциональность людей. Кажется, такие руководители групп безоговорочно и определенно верят в минимизацию сильного нарушения и максимальное увеличение самоактуализации; следовательно, они, в моем понимании, постулируют и стремятся к крайне рациональным целям.

Порой кажется, что это неправильно. Способствовать тому, чтобы человек, например, стал более дисциплинированным, вполне разумно, так как дисциплина обычно может помочь ему, если и не тотчас, то позднее, лучше жить и больше наслаждаться собой. Однако идея побуждать человека, как поступают некоторые религиозные секты, к дисциплине ради дисциплины или ради счастья на каких-то гипотетических небесах не кажется здравой и рациональной – фактически, в данном случае используется благоразумный взгляд на безрассудные крайности и, следовательно, по существу он является иррациональным. Подобным образом, чтобы подвигнуть человека быть эмоциональным ради проявления эмоций или мистическим ради того, чтобы просто быть мистическим, или переживающим просто потому, что ему полезно переживать, нужно показать ему сомнительно достойную цель. Что касается меня, я не хочу жить просто ради жизни; и я не хочу переживать или проявлять эмоции только потому, что мне определили переживание и проявление эмоций как хорошие или стоящие явления.

Поэтому некоторые терапевтические цели кажутся, по крайней мере, частично иррациональными – или разрушающими жизнь и радость. Когда терапевт группы встреч пытается убедить ее членов стать более враждебными к другим, когда терапевт, ориентированный на дзэн-буддизм, старается помочь своим клиентам достичь нирваны (состояния абсолютного блаженства путем искоренения индивидуального опыта и погружения души в высший дух или ликвидации всех желаний и страстей), когда терапевт-христианин старается помочь человеку терпеть земные горести и лишения с тем, чтобы попасть на небеса и быть там более счастливым после смерти, – в этих случаях групповые фасилитаторы преследуют скорее иррациональные, чем рациональные цели. К счастью, немногие терапевты придерживаются этих крайних позиций; но они действительно существуют.

С другой стороны, есть большое количество современных терапевтов, имеющих вполне рациональные цели, но которые используют исключительно нелогичные или иррациональные способы достижения этих целей. И здесь дело совсем не в нерациональных или иррациональных терапевтических техниках. Многие терапевтические техники обычно приводят к иррациональным саморазрушительным результатам или, по меньшей мере, они достаточно неэффективны (учитывая большое количество времени и сил, необходимых для их использования). Примерами могут служить:

1. Чистая тренировка чувствительности или ультранедирективные процедуры поощряют членов группы бесконечно блуждать вокруг своих собственных эмоциональных проблем, слишком расстраиваться (частично по поводу неэффективности самих процедур) и скорее проявлять эмоции, чем мотивировать себя к изменению поведения.

2. Фасилитатор группы часто опирается на принудительные переживания и выражения всех чувств беспорядочно, включая очень враждебные и разрушительные, и при помощи членов группы скорее подталкивает, а не отговаривает от бесполезной ненависти к себе и другим.

3. Злоупотребление физическими мерами, такими как ингенсивный силовой массаж, укусы, удары кулаками и ногами, борьба и стояние на голове, часто приводит к ранению себя или другого и формированию жестоких и бесчеловечных установок на силовое превосходство.

4. Многие руководители групп, отчасти потому, что их не обучали психотерапии, застревают исключительно на физических и невербальных методах и избегают любых попыток решения проблем, которые могли бы гораздо эффективнее помочь большинству членов их группы.

5. Использование процедур, связанных с отношениями, которые имеют много общего с традиционными группами встреч, часто приводит участников к убеждению, что они очень легко могут решить свои глубокие эмоциональные проблемы, что временно почувствовать себя лучше эквивалентно настоящему улучшению, что они действительно остро нуждаются (а не просто очень хотят), чтобы другие любили и одобряли их, что они ничтожны без такой человеческой поддержки и что теперь они достойные люди потому, что руководитель группы и некоторые члены группы, кажется, любят его.

6. Некоторые ориентированные на достижения группы (на пример, для представителей деловых кругов) внушают участникам поверхностную и часто вредную философию о том, что член группы никчемен и, вероятно, не может принять себя, если он не достиг выдающихся успехов в мире.

7. Многие группы, направленные на разрешение проблем, в основном делают акцент на практических, одноуровневых решениях личностных и других проблем и не могут затронуть, оценить или попытаться изменить создающую нарушение жизненную философию члена группы.

8. Некоторые группы делают слишком сильный акцент на сексуальных блоках и трудностях, тратят много времени и энергии на работу над этими блоками и забывают о том, что эти блоки и трудности являются лишь малой долей базовых нарушений человека и что они обычно являются результатами глубинных эмоциональных трудностей, а не создают их.

9. Многие группы, подобные группам встреч, так изобилуют умными играми, упражнениями, развлечениями, приятным времяпрепровождением и другими уловками, что личности членов группы и их фундаментальные системы ценностей, которые лежат в основе их личностей, теряются в трюках.

10. Возрастающее число групп акцентируют внимание на магических, мистических, религиозных переживаниях, которые подразумевают, что рассудок и наука не могут помочь человеку и что существуют сверхъестественные и легко достижимые решения его серьезных проблем.

11. Некоторые руководители групп делают слишком сильный упор на позитивное мышление, неисправимо оптимистическое воображение и другие формы самовнушения, которые имеют определенную ценность, но дают очень неэффективные решения для серьезных вопросов.

12. Существует большое количество групп, которые сурово осуждают своих членов за действия, особенно когда они не соответствуют групповым процедурам. Не так уж мало участников таких групп пострадали от этого вида групповой цензуры.

13. Некоторые группы проводят репетиции нереалистичных ситуаций, в которых человек практически не может потерпеть неудачу, вместо того чтобы испытывать и атаковать его идеалистические установки по отношению к неудаче. В результате они плохо подготавливают его к жизни в реальном мире, где неудачи практически неотвратимы.

14. Многие аналитические группы так поглощены бессознательными мыслями и чувствами участников, что они, к сожалению, пренебрегают легко доступным и часто более важным сознательным и предсознательным мышлением и проявлением эмоций.

15. Некоторые руководители групп являются настолько твердо и упорно антиинтеллектуальными, что способствуют разрушению нормальных процессов мышления и стимулируют человека отказаться от его наиболее уникальных и важных человеческих способностей, а именно от способности серьезно размышлять и думать о своем мышлении, результате его способности к разрешению проблем расстраиваются, а не усиливаются, и его эмоции обычно становятся более неуместными и не контролируемыми.

16. Многие групповые процессы настолько вопиюще неэффективны, что участники долгое время напрасно страдают, прежде чем продвинуться, они разочаровываются всем терапевтическим процессом и впоследствии у них появляется хорошее оправдание, чтобы избежать эффективной терапии.

Когда групповой процесс крайне рационален, в первую очередь руководитель выбирает благоразумные и уничтожающие нарушения цели и затем старается достигнуть их логическими, эмпирическими, действенными методами. В рационально-эмоциональной терапии и в сходных когнитивно-бихевиориальных видах групповой терапии руководитель стимулирует рациональные процессы многими способами, включая следующие:

1. Руководитель и несколько более опытных членов группы совместно обучают человека, который поднимает эмоциональную проблему, как принять жестокую реальность и как решить эту проблему при помощи согласованного решительного усилия, а не при помощи магического ожидания того, что она испарится от жалобных требований.

2. Группа показывает участнику с проблемой, что именно он думает, чтобы создать свои неадекватные чувства и поведение, как его беспорядочные мысли являются причинами его деструктивных чувств и как логически разобраться в этих мыс лях, как эмпирически оспаривать их и как настойчиво пытаться их изменить. Там, где менее рационально ориентированные группы акцентируют чувства и инсайт, рационально ориентированные делают упор на оспаривании иррациональных убеждений до тех пор, пока они не будут побеждены.